Текст книги "Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Ирина Анненкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Точно-точно, – насмешливо кивнула ничуть не смущенная его словами Красава, – вот твоей маме нынче самое время по буеракам за зверьем аль за нежитью гоняться!

– Ну почему сразу маме? – вздернул брови Драгомир. – А папа?

– А папа твой сейчас от мамы и на шаг не отойдет, про то всей Преславице известно, – отрезала девочка. – Да и не станут его по пустякам дергать. Ты что же, хочешь, чтобы едва ль не самого могучего чародея Синедолии просили прогнать какое-то разнесчастное чудовище?! А вот охотников, говорят, купцы уже нанимают. И ученик старого Перенега, Петар, специально третьего дня в тамошние леса ходил. Правда, он там всё больше с Алейкой-белошвейкой прогуливался и никакого чудища видом не видал, слыхом не слыхал… пряник будешь? На вот половинку. Ты его только отряхни, а то он у меня в кармане валялся.

На некоторое время чудище престрашное было позабыто. Усевшись на ступеньку лестницы, дети, жмурясь от удовольствия, принялись неспешно жевать честно поделенное пополам душистое лакомство. Драгомир знал, что княгиня Смеляна строго следит за тем, чтобы дочери не таскали со стола сладости, и по достоинству оценил ловкость и бесстрашие подружки, решившей таким вот рискованным образом порадовать долгожданного друга.

Мальчик исподтишка бросил взгляд на Красаву, увлеченно слизывающую сахарные завитки с темной блескучей поверхности пряника. А ведь придется теперь с нею топать за Драконову Пустошь, ловить несуществующее чудо-юдо! И никак не откажешься – на смех поднимет, да ещё удерет одна, с рогаткой наперевес, с этой бедовой девчонки станется. А, что ни говори, леса окрест Преславицы вовсе не место для одиноких прогулок маленьких девочек, неважно, рычит там неизвестный монстр или нет. Тем более, в лесу и без неведомых монстров найдется, кому порычать…

– Ты это… без меня никуда не ходи, – пробурчал очень недовольный Драгомир. – Тут надо подумать, как нам половчее из дворца удрать да за городские ворота выбраться. Вот я придумаю – и сразу пойдем, хорошо?

***

– Дядя Радош, а давай, ты меня укусишь, а?

От неожиданности невысокий рыжеволосый мужчина споткнулся, коротко зыркнул по сторонам и укоризненно уставился на идущего рядом с ним мальчика.

– Драгош, ты что, на солнышке перегрелся?! Что за нездоровые желания?

– А что сразу – нездоровые? – мальчик смущенно принялся ковырять заусенец на большом пальце. – Нормальные такие желания. Ты меня укусишь, и я тогда тоже стану оборотнем…

– ЗАЧЕМ???

М-да, вот это называется крик души… неспешно бредущая в паре дюжин шагов впереди компания из четырех девчонок, семи нянек и десятка ратников разом подпрыгнула и изумленно обернулась на вопль. Словно накануне целый день упражнялись! Ратники вон даже за рукояти мечей своих похватались. Рыжий дядя Радош выдавил из себя кривую неубедительную улыбку и успокаивающе помахал воям, изготовившимся отразить коварное нападение неизвестного ворога. Дескать, всё в порядке, ребята, всё под контролем! Дюжие "ребята" посопели, неодобрительно покрутили шлемастыми головами и вернулись к нелегкому делу сопровождения на прогулку четырех княжон. А что? Дело это трудное, хлопотное – а ну как покусится кто на самое дорогое?! Иль непоседливые девчонки сами разбегаться начнут? Да ещё княжич малолетний блажит, с девами рядом шествовать отказался, с дядей идти возжелал, капризник этакий! А тот невесть с каких глаз орать наладился, с толку сбивает, боевой настрой портит. Нехорошо…

Проводив глазами широкие спины ратников, рыжий Радош, придерживая за локоть неловко переминающегося с ноги на ногу мальчика, некоторое время задумчиво полюбовался на верхушку кривой елки, а затем негромко спросил:

– Ну и зачем тебе это?

– Я хочу стать оборотнем, как ты.

Маленький Драгомир внимательно смотрел вслед удаляющейся толпе. Он успел заметить, что Красава даже не обернулась на крик дяди Радоша, лишь остановилась вместе со всеми, презрительно вздернув узкие плечики. Мальчик вздохнул. Его подружка здорово обиделась, узнав, что запланированная вылазка на поиски вожделенного чудовища обернулась чинной прогулкой в компании старших сестер, кучи нянек и под суровой охраной. А что обижаться-то? Прямого запрета отца Драгомир ослушаться не решился. Куда уж там – вон, даже Польке попало за давешнее самовольство! Зазнайка-сестрица, похоже, чуть не лопнула от удивления, когда впервые в жизни папа всерьез на нее рассердился и устроил любимой доченьке самую настоящую выволочку. Ну, ещё бы – мама всё-таки из-за нее разволновалась! О как!

Правда, после учиненного сестрице разгона Драгошу пришлось целых два дня ныть, пока вредные взрослые всё-таки не позволили отправиться в лес за ландышами. А лучшие ландыши во всей Синедолии растут где? Правильно, в дубраве за Драконовой Пустошью, неподалеку от северного тракта. Вот как ловко получилось! Да ещё и в возках до леса доехали, не пришлось о жесткую пыльную Пустошь ноги бить! А Красава вместо того, чтобы спасибо сказать, теперь дуется. Впрочем, что с нее взять – девчонка! Ещё и идти не хотела. Дескать, и что это мне там с вами делать? И зачем мне ваши ландыши? Хорошо, что Полька, готовая мчаться в свой обожаемый лес хоть среди ночи босиком, сумела уговорить мелкую капризулю. Но та, конечно, поломалась от всей души. Да и теперь вон вышагивает, задрав свой конопатый нос, ни с кем не разговаривает. Шествует себе впереди всех, а сестры, няньки и ратники следуют за нею этаким журавлиным клином. Лишь сестрица Полеля идет чуть в сторонке – по своей странной привычке легко поглаживает на ходу стволы деревьев.

Ничего, лишь бы Красава убедилась, что никаких чудищ близ Преславицы нет и быть не может.

Ну, а он, Драгомир, не станет навязывать свою компанию заносчивой малявке. Не больно-то, кстати, и хотелось! У него есть дела и поважнее…

И, решительно засопев, мальчик повторил:

– Пожалуйста, сделай меня оборотнем.

Рыжеволосый Радош, оборотень с тремя личинами (о чем вообще-то строго-настрого запрещалось кому-либо рассказывать!), присел на корточки, так что сразу стал заметно ниже Драгомира, и снизу вверх пристально посмотрел тому в глаза. Мальчик насупился, но взгляда не отвел. Пусть не думают, что его так уж легко сбить с толку!

Некоторое время они помолчали – Радош, внимательно вглядываясь в лицо мальчика, и Драгомир, упрямо закусив край нижней губы. Затем рыжий оборотень вздохнул и негромко сказал:

– Драгош, дружище, оборотни – вовсе не маги. Даже если бы ты и был таким, как я, ты бы не смог колдовать. Ведь ты этого хочешь, правда?

У него что, на лбу всё написано??!!!! Маленький Драгомир очень гордился своим новым хитроумным планом, сулящим такие богатые возможности – и вот на тебе! Дядя Радош вмиг его просчитал… но будущие великие чародеи так просто не сдаются!

– Но ведь оборотни – магический народ! – мальчик упрямо сощурился.

– Конечно, – плавным, звериным движением рыжий оборотень поднялся на ноги, положил руку на плечо Драгомиру и повлек его вперед, вслед уходящему "журавлиному клину", обернувшемуся длинной змеей и втягивающемуся в лес вслед за Красавой, свернувшей с торной дороги на неприметную тропу – из чистой вредности, ясное дело. – Однако наша врожденная магия очень… хм… однобока и неразнообразна, можно так сказать. У тебя не получится поторопить события. А, кроме того, от укуса истинного оборотня ты сам оборотнем никак не станешь – мы, всё-таки, как ты очень прозорливо заметил, магический народ, а не разносчики диковинной заразы… вот руку отгрызть могу! Это я мигом… дай, только в волка перекинусь!

– Всё бы тебе, дядя Радош, смеяться да шутки шутить, – недовольно пробурчал маленький Драгомир, но, как ни старался, кривой ухмылки сдержать не смог – уж больно смешно рыжий оборотень предлагал свои сомнительные "услуги". Очередному облому в череде последних неудач мальчик даже не удивился.

Тропинка, на которую пришлось свернуть вслед за "змеей", оказалась совсем узкой. Драгомир, чувствовавший себя очень неловко после бестолкового, неуклюжего разговора, проворно шмыгнул вперед, радуясь возможности не смотреть в глаза чересчур проницательному оборотню. Ну что за жизнь! Дракона нельзя, оборотнем стать нельзя и незачем, чародеем – тоже пока не получается. И никому-то он, Драгош, не нужен. Ни папе, ни маме, ни Радошу, ни дуре-рыбке, ни гадской птичке, чтоб ее Полкан сожрал! Не, Полкана она сама загрызет, пусть лучше Масик попробует.

Вдруг мальчику стало ужасно жалко себя – настолько жалко, что в носу тут же засвербело, противно и недвусмысленно. Так, не хватало тут ещё зареветь, будто он девчонка-плакса!

Да ни за что на свете!!!

Резко обернувшись к идущему за ним мужчине, маленький Драгомир в упор посмотрел в его насмешливые желтые глаза, сощурился и твердо спросил:

– Дядя Радош, а почему Драконова Пустошь так называется?

Желтоглазый оборотень удивленно поднял рыжие брови и склонил голову к плечу. Взгляд его из насмешливого стал задумчивым и даже каким-то… напряженным, что ли? Словно он прикидывал, а стоит ли вообще отвечать. Драгомир терпеливо ждал. Ничего-ничего, терпения ему не занимать! Да, и кстати: вот чего такого невероятного он спросил? Разве не может человек просто взять да и поинтересоваться, откуда в Синедолии взялось столь странное название? В княжестве, где большинство людей полагает, что огнедышащие чудовища жили давным-давно, в баснословные времена, а нынче их можно отыскать лишь в старинных преданьях да в книжках на картинках; меньшинство же всё-таки краем уха слышало, что драконы существуют и поныне, но где-то далеко-далеко. Где, спрашивается, Преславица, и где эти крылатые ящерицы, вдруг оказавшиеся древним магическим народом?! Даже странно, что ему, Драгошу, раньше не пришло в голову задать этот вопрос.

– Дядя Радош? – мальчик требовательно сдвинул брови.

– Пустошь окрест Преславицы называется Драконовой потому, что ее земля на два локтя вглубь сожжена драконьим пламенем. А когда-то город был окружен полями и лугами.

– Как – драконьим? – растерялся Драгомир. – Разве в Синедолии всё-таки есть самые настоящие драконы?? И они что, воевали с людьми??!

– Драконы, Драгош, как-то раз спасли Преславицу от лютой гибели, – медленно, будто подбирая слова, проговорил мужчина. – Однажды сумасшедший колдун-некромант наслал на город смертельное заклятье, убивающее все живое на своем пути, и наши чародеи не успевали его отразить. То есть, вполне могли не успеть, – поправился он, несколько мгновений помолчал, а затем продолжил: – Город спасся чудом. Незадолго до этого в Преславицу по просьбе деда Тешена и твоего папы прилетело несколько драконов – не спрашивай меня, зачем, так было надо. Ну, так вот, драконы попросту выжгли ту убийственную мерзость – ведь в драконьем пламени горит все, и смертельные заклятья тоже. Правда, около города образовалась пустошь, которую сперва убило черное колдовство, а затем по ней прокатилась волна огня, от которого горели и плавились даже камни. Вот поэтому-то она и называется Драконовой.

– А злой колдун? Откуда он взялся? Разве чародеи бывают злыми?? – недоверчиво моргнул мальчик. Ему, выросшему в семье магов и кое-что в этой жизни повидавшему, ни разу не встречался чародей, творящий зло. Нет, ну в самом деле! Маги, они – что? Правильно: лечат людей, не позволяют дождям или засухе уничтожать урожаи, одним взмахом руки тушат горящий дом, прогоняют прочь хищную нежить, накладывают заклинания на оружие. Да много чего делают! Они бывают молодые и старые, красивые и некрасивые, добродушные и мрачные, веселые и ворчливые, даже ругачие – однажды Драгомиру "посчастливилось" попасть из новенькой рогатки в папиного друга дядю Зорана, так тот та-а-ак ругался! Но разве можно себе представить, чтобы папа, или мама, или старый Перенег, или дед Тешен, или Ванята, или тетушка Квета, или тот же сердитый дядя Зоран, или даже сестрица Полеля, девчонка хоть и вредная, но, по правде говоря, вовсе не злая, вдруг захотели убить целый город?! Или хотя бы деревеньку? Ерунда какая. Так не бывает и быть не может.

– Бывают, Драгош, – вздохнул рыжий оборотень. – Ещё как бывают…

– А-а-а… зачем? – очень "остроумно" спросил мальчик, тут же покраснел, почувствовав, что вопрос прозвучал глупо, и сердито поправился: – Зачем им это нужно? Ну, злодеям? Убивать там, разрушать, портить… отчего они такие?

Вопреки опасениям, дядя Радош не стал насмешничать по поводу внезапно проявившегося косноязычия Драгомира.

– Такую вот дорогу они для себя выбрали, – серьезно сказал он.

– Какую ещё дорогу? – нахмурился Драгомир.

– Главную дорогу, по которой идет жизнь. Каждому разумному существу – будь то эльф, человек, оборотень или дракон – приходится выбирать свой путь. И это совсем не то, что выбрать, какой пирожок съесть, с капустой или грибами, или как козу назвать. По жизни можно идти уверенно и ровно или спотыкаясь и оступаясь, совершать подвиги или ошибки, творить добро или зло. Каждый раз, решая, как и куда сделать следующий шаг, ты будешь определять свой путь. И чем дальше ты заходишь, тем сложнее свернуть с пути, поменять уже выбранную дорогу.

– И тот злой колдун выбрал неправильную дорогу?

– Он выбрал то, что хотел. То, что его влекло.

– Ему нравилось убивать??

– Хм… вот уж не знаю, нравилось ему это или нет. Скорее всего, нравилось. Но превыше всего он желал безраздельной власти, хотел, чтобы ему покорилось всё живое и неживое. Ему была нужна сила. А он очень хорошо научился получать ее, отнимая чужие жизни. Он сумел овладеть самыми черными, самыми разрушительными чарами. Научился управлять самой зловещей нежитью. Сам создал немало чудовищ.

– А зачем ему было покорять всё живое и неживое? Чтобы его все любили?

– Любили? – хмыкнул оборотень. – Вряд ли это так называется. Думаю, он бы предпочел, чтобы его боялись до потери рассудка. Чтобы подчинялись, не раздумывая. Чтобы с улыбкой убивали и умирали по его воле. Но большинство должно было погибнуть как можно скорее – сила, помнишь? И он не мелочился – по его злой воле вымирали целые села и даже города. А однажды он попытался уничтожить Преславицу.

– И… где он теперь? – поежился мальчик.

– Хвала Богам, давно и, надеюсь, навсегда мертв, – прочувствованно ответил мужчина.

– А кто его убил – драконы? Ух, ты!

– Н-н-не совсем, – рыжий оборотень отчего-то заметно смутился. – Но ты уж не сомневайся, убили его надежно.

– Постой, но когда же это было? – спохватился наблюдательный Драгомир, с открытым ртом слушавший невероятную историю. – Ты ведь сказал, что драконов позвал папа?

– Это случилось примерно за год до рождения твоей сестры, – нехотя ответил оборотень.

– Но…ведь… а почему я об этом никогда не слышал?! – изумленно вытаращился мальчик. Конечно, двенадцать с лишком лет представлялись ему сроком немалым и довольно туманным, однако мама порой рассказывала им, детям, вместо привычных сказок разнообразные истории, происходившие в Синедолии и окрест ее и в гораздо более давние времена. – Никто никогда ничего подобного даже не упоминал!! Ни о злом колдуне, ни о драконах… это что же получается, люди не помнят о том, что случилось – совсем недавно! – и кто их спас? Они… что… и взаправду всё позабыли, да? Но как же можно забыть драконов??? Как такое вообще могло случиться?!

– Погоди ты, не шуми, – рыжий Радош с досадой потер переносицу. – Наверное, мне тоже не стоило тебе всего этого рассказывать – по крайней мере, пока.

– Но ты уже сказал!

– Да, знаю… ну, ладно. Вскоре после того, как драконы покинули Синедолию, на жителей города были наложены чары забвения. Так пожелали Перворожденные – они, честно говоря, не очень-то доверяют людям. Чары не подействовали только на тех, кому заранее дали особые амулеты – на деда твоего, к примеру, на дядю Гордяту. А магам такие чары вообще не страшны – как и тем, кто, вроде меня, принадлежит к магическим народам. Мы по-прежнему всё прекрасно помним. Но вот для большинства людей это – запретные знания. В их памяти сохранилось только название – Драконова Пустошь. Отчего-то чары забвенья его не взяли. Правда, никто и никогда не интересуется, откуда такое название взялось. Так, случилось вроде что-то когда-то, в незапамятные времена…

– Я поинтересовался, – вызывающе хмыкнул мальчик.

– Это и не мудрено, – хитро прищурился оборотень. – Ведь ты – будущий чародей! Тебе и так кое-что известно, а рано или поздно и всё остальное расскажут. Все маги имеют право знать.

– Постой-ка! Так что же, Полька знает?! И Огонек?!! А мне, значит, пока не положено? Или положено – но самую малость?!!

– Ну, ты сказал! – укоризненно покачал головой мужчина. – Огонек! С какой стати-то? Ты б ещё младенцев в люльках вспомнил! А вот Полеля – да, думаю, уже знает. Она ведь давным-давно начала изучать всё, что положено знать чародеям. Вот ты погоди – проснется твой собственный дар, будешь тогда с утра до вечера учиться! Прямо как Полеля сейчас. Ты только прикинь, сколько всего…

Но маленький Драгомир уже не слушал оборотня, увлеченно рисующего самые мрачные картины будущего тяжкого труда юного чародея. Это что же получается: Польке не только дозволяют учиться самой настоящей, серьезной волшбе, не только сами ее учат – на нее, оказывается, вообще никакие запреты не распространяются! Ей всё можно, ей всё рассказывают! От нее нет секретов. Ей доверяют! А ему, княжичу Драгомиру, будущему великому чародею, велят мастерить кораблики и учить чиаттский? Так, что ли?! Вот ведь гадство какое!..

Внезапно мальчику показалось, что в его груди зашевелился разгневанный еж, покрытый сотнями морозных игл. Колючий ледяной шар обиды начал медленно раздуваться, мешая как следует вздохнуть. И на этот раз крепко приправленная угольно-черной завистью обида не имела ничего общего с привычной, тщательно скрываемой повседневной ревностью. В носу снова отчаянно закололо. Стало противно и горько во рту и даже, кажется, в ушах, и очень захотелось что-нибудь сломать. Или вдребезги разбить! Или завизжать что есть силы. Или хотя бы сказать что-нибудь очень-очень плохое… отомстить, обидеть самому!

– Я всё равно стану самым великим чародеем, хотите все вы этого или нет, – холодно отчеканил Драгомир, глядя в упор в круглые желтые глаза оборотня. – Я буду знать всё на свете, я стану сильнее всех, никто не сможет сравниться со мною, и тогда всем придется здорово пожалеть о том, что когда-то они не обращали на меня внимания!

Мальчик резко развернулся и решительно зашагал по узкой тропинке – прочь от оторопевшего мужчины.

– Драгош, постой! – растерянно окликнул его кицунэ. – Да какая муха тебя укусила?! Ты что? Что случилось-то?!!

– Для вас всех есть только Полька, – не останавливаясь, крикнул назад Драгомир, – да Огонек, да эта ещё не родившаяся девчонка, но я всем вам докажу! Я непременно выберу такую дорогу, что стану самым… главным, вот что!!

– Ты что, ревнуешь, что ли? – ошеломленно выдохнул оборотень. – К сестре, к брату?! Да ты ума сошел! Ты же старший сын у своих родителей! Ты и так для них уже самый главный!

– Полька у них главная, – припечатал мальчик, ускоряя шаг, – она у всех главная! Вот и целуйтесь с нею на здоровье! А я буду сам по себе! Я ещё…

Маленький Драгомир не успел договорить. Внезапно впереди, за частым ельником, что-то крепко жахнуло, затрещало, мазнуло широкой волной по кронам деревьев и скомкало испуганно взметнувшиеся ярко-зеленые листочки, а затем встрепенувшийся лес раздраженно рявкнул.

Мальчик остановился как вкопанный, его серо-синие глаза изумленно расширились. Вот это да! А он ещё не верил Красавиным байкам! Но ведь рычало, ей-богу рычало, он сам слышал!! Испугаться Драгомир даже и не подумал – даром, что ли, его запястья были плотно обхвачены защитными парными наручами? Да папа их лично зачаровал против самых разных хищных тварей – как живых, так и не совсем – и велел без этого амулета никогда за порог дома не выходить!

Правда, папа что-то там ещё такое говорил насчет того, каких именно хищников чары отгоняют лучше, а каких хуже, но маленький Драгомир не запомнил, да и не особо старался. Амулет же папа делал! Никакое чудище не сунется – ага, во-о-от, ещё раз взвыло, само боится, должно быть!

Теперь, главное, подобраться поближе и хоть одним глазком (и хорошо бы прежде Красавы!!) глянуть, что ж это за зверюга такая у них тут завелась – от страха или не от страха, но взревела она ох как знатно! Он, Драгомир, ничего похожего прежде не слыхал, хоть папа и учил его распознавать лесное зверье и нежить по голосам. Охваченный неожиданным азартом, мальчик бесшумно двинулся вперед, едва не позабыв, что нужно дышать.

И в этот миг недовольный, возмущенный рык неведомой зверюги был сметен и разорван в клочки отчаянным многоголосым воплем.

Ошеломленный Драгомир коротко вздохнул и пробормотал себе под нос очень нехорошее слово, за которое ему крепко попало бы от мамы, услышь она его. Эх, опередить Красаву не удалось! А чего они там орут-то? Девчонки же сами увешаны амулетами, словно невесты на свадьбу – бусами. Это неведомому чудищу орать надо.

И мальчик что было силы понесся на крик, туда, куда мимо него метнулся незнакомо оскалившийся, отчего-то вдруг ставший изжелта-бледным дядя Радош…

… но, даже не успев толком запыхаться, со всего маху впечатался в спину оборотня, внезапно остановившегося у края широкой, шагов в полсотни, поляны. Тот неловко взмахнул руками, едва удержался на ногах – но не на месте! – и они на пару выкатились к дымящемуся посреди прогалины прогоревшему кострищу, причем Драгомир каким-то образом умудрился обскакать взъерошенного ругающегося сквозь зубы кицунэ, оставив его шагах в трех позади себя.

Таких полян, не успевающих зарастать вездесущим лесным подростом, было полно вокруг любого синедольского города или села. Всем было доподлинно известно, что накошенная в лесу трава гораздо мягче и целебнее луговой, и сено из нее получается куда как лучше. Следовательно, коровы на этом ценном корме непременно вырастут больше, лошади – резвее и выносливее, свиньи – толще, а козы будут доиться сразу прямо чистыми сливками! Так что, подобные лесные полянки ревниво оберегались от ушлых конкурентов и бойкой древесной молоди, холились, лелеялись и тщательно выкашивались за лето не по одному разу.

Однако нынче никаких косарей тут не наблюдалось. Ошеломленный Драгомир осторожно посмотрел направо, бросил взгляд налево, затем крепко зажмурился и помотал головой, словно надеясь, что от небольшой встряски увиденное исчезнет.

Поскольку встретить нечто подобное на лесной полянке в полутора верстах от стольной Преславицы было можно только в самом разнузданном ночном кошмаре.

Справа от него, ближе к краю поляны, плечом к плечу выстроились ратники, весь десяток. У двоих в руках были легкие походные самострелы, остальные щетинились мечами и сулицами. За широкими спинами воев сбились в пеструю кучку три княжны и их няньки; средняя, Забава, истошно голосила, и ее сильный, но противный голос ввинчивался в уши получше любого коловорота. Одна из нянек ей старательно подтягивала, но соперничать с голосистой княжной было трудно. Такую не переорешь.

А левее, у кромки деревьев, рядом с поваленной березой, стояла невиданная исполинская – ростом с добрую корову, а то и с полторы! – птица.

Редкостная уродина…

Длинные когтистые лапы уверенно подпирали широкое крепкое туловище. Одно крыло было брезгливо прижато к крутому боку, зато другое расслабленно свисало вниз, цепляя верхушки травинок. Несуразно вытянутую лысую шею венчала сплюснутая с боков здоровенная голова, украшенная слипшимся хохолком и неуверенно покачивающаяся на столь ненадежной опоре. Хвоста было не видать – должно быть, кошмарная тварь его поджала (интересно, а птицы что, умеют поджимать хвост?!). Всё это безобразие переливалось и подмигивало самыми разнообразными оттенками желтого и оранжевого, от светло-цыплячьего до темно-лисьего. Из общего пожара выделялись лишь длиннющие глянцево-черные кривые когти, которыми птица нервно царапала землю, переминаясь с ноги на ногу.

Маленький Драгомир даже как-то приободрился. Ишь ты, а оказывается, тёти-Боженин прынц-то любимому племяннику ещё не самую уродскую птичку подарил!

Сестрица Полеля стояла чуть в сторонке, в паре шагов от насупленных ратников. Узенькое личико решительно вздернуто, темные прямые брови сосредоточенно нахмурены, обе ладони особым образом вывернуты, тонкие пальцы слегка растопырены и напряжены – вот-вот начнет плести заклинание. Поди, защиту выставлять собирается. И спрашивается, от кого защищаться-то будем? От птицы-переростка, что ли?

Впрочем, и впрямь было совсем не похоже, чтобы невиданная тварь испытывала к повстречавшимся ей людям какие-либо добрые чувства – вон как многозначительно поводит головой, должно быть, клюнуть примеривается. И, кстати, именно он, Драгомир, стоит к ней заметно ближе всех! Но вот уж это она обломается, злорадно подумал мальчик – сквозь зачарованные папой браслеты не проклюешься!

Постойте-ка! Клюнуть? А-а-а… собственно, чем?! Клюва-то у странной птицы и нет! Узкое щучье рыло похоже на него лишь на первый взгляд. Да и, если внимательно приглядеться, лысая у твари не только шея – то, что выглядит, как гладкие плотно прижатые перья, на самом деле скорее напоминает узорчатую шкуру.

Или вообще чешую…

Мама. Мама! МАМА!!!! Что это ещё за чудище??!!!!

– Золотой виверн! – изумленно вздохнул позади мальчика оборотень. – Ничего себе, я думал, от них лишь легенды да предания остались… уже который век о них ни слуху, ни духу… даже сами драконы… невероятно, но это настоящий золотой виверн! Похоже, совсем ещё молоденький. Откуда только он тут взялся??

И кицунэ плавно качнулся к Драгомиру, определенно намереваясь задвинуть мальчика себе за спину.

Не тут-то было. Едва Радош сделал осторожный коротенький шаг, как чудовище резко вскинуло голову и разинуло длинную пасть, продемонстрировав всем желающим многозначительный частокол зубов. А затем испустило почти беззвучный визг, который смел с ветки ошалевшую галку, больно хлестнул по ушам, толкнул назад посунувшегося вперед оборотня и – чудо! – даже заставил всхлипнуть и заткнуться самозабвенно голосившую княжну Забаву. Радош выкрикнул какую-то ерунду, вроде "Не бойся, маленький, мы не причиним тебе зла!", но на виверна это не произвело ни малейшего впечатления. Наклонившись, он раздраженно хлестнул хвостом (вот теперь-то мальчик его разглядел!), походя сбив им молодую осину, затем злобно выщерился и вдруг уставился тяжелым немигающим взглядом прямо будущему великому чародею в глаза.

И в этот самый миг маленький Драгомир, заворожено глядящий в черные вертикальные зрачки чудесного создания, понял несколько очень важных вещей. Во-первых, всего в паре дюжин шагов от него раздраженно царапал траву дракон. Не из туманной легенды, не из книжки с красивыми картинками, не из маминой волшебной сказки, а самый настоящий, живой. Правда, по сравнению всё с теми же книжками да сказками, виверн был как-то мелковат – ну что такое какие-то несчастные полторы коровы роста для всамделишного крылатого ящера?! Настоящему дракону полагается быть ростом уж никак не с корову, а хотя бы с коровник, не меньше! А ещё лучше – с дедушкин дворец…

Во-вторых, этот дракон был потрясающе красив: сильные стройные лапы, поджарое тело, длинный мощный хвост, заканчивающийся влажно поблескивающим жалом, спереди на изломах кожистых крыльев – острющие черные когти с бронзовым отливом; гибкая подвижная шея; изящно вылепленная голова украшена сверкающим гребнем. В его раскосых глазах бушевало дымное пламя, кипело расплавленное золото… всё, что было уродливым для птицы, оказалось уместным и гармоничным у виверна.

И, в-третьих, разумному ящеру ничего не стоило в любой миг размазать Драгоша по траве тонким слоем – мальчик вдруг понял, что никакие заговоренные от обычных хищников браслеты не в силах противостоять могуществу этого чудесного зверя, Перворожденного. А чародея, способного отразить нападение дракона, поблизости нет. Полька, понятное дело, не в счет.

Вот так.

Ещё ни разу за свою коротенькую жизнь маленький Драгомир не встречал существа, столь же прекрасного и одновременно пугающего. Никто и никогда не вызывал в мальчике подобного восторга и благоговейного трепета и вместе с тем не внушал ему такого всепоглощающего ужаса. Он не мог оторвать восхищенного взгляда от поразительного создания всемогущих Богов, но в то же время у него едва доставало сил, чтобы не потерять от страха рассудок, не сорваться с места и не ринуться прочь, куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда, от перепуганных девчонок, от ратников, готовых вступить в бой не на жизнь, а на смерть, от грозящего лютой погибелью чудища.

От долгожданного, невероятного чуда.

Краем глаза Драгош увидал, как его сестра резко свела руки. Тонкая прямая фигурка задрожала от непомерного усилия. Побелевшие губы зашевелились, что-то беззвучно зашептали, смуглые пальцы быстро-быстро начали выплетать невидимый узор. Взмах руки – и воздух вокруг мальчика едва заметно помутнел – ох, и ничего ж себе! это она, подражая взрослым чародеям, на него попыталась самую настоящую защиту поставить! Однако наколдованный Полелей купол накрыл брата всего на несколько коротких мгновений, а затем с легким шелестом разлетелся радужными ошметками, словно лопнувший мыльный пузырь. Девочка пошатнулась и неловко осела на землю. Ой-ей-ей, а сестрицына магия-то почти вся заблокирована! Едва колданешь лишнего, "не по чину", как папа говорит, и тут же ррраз! – сил остается только глазами хлопать, да и то нечасто.

Впервые в жизни мальчик совершенно искренне и очень горько пожалел об этом.

О, Боги Пресветлые, вот если б стать камнем, или кочкой, или деревом – да хоть чем-нибудь, что дракону вовсе не интересно! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ну, помогите же мне, всемилостивые Боги!!! А лучше всего – это чтобы здесь оказался папа! Уж он-то бы справился, сумел, защитил! Всех-всех защитил… и его, и Польку с Радошем, и девчонок, и воев с няньками. Даже дракона не дал бы в обиду!

Драгомир почувствовал, как по его вискам потек пот – крупные ледяные капли. От напряжения глаза начали слезиться, мир вокруг помутнел и вдруг подернулся едва заметной лиловатой дымкой. Мальчик раздраженно сморгнул, тряхнул головой и шатнулся в сторону. Дымка чуть сгустилась и окутала его плотнее. Драгош попытался сделать шаг – и понял, что не может сойти с места.

Неведомая сила удерживала его, не давая пошевелиться. Он будто врос в землю. Или не "будто"? Драгомир попробовал закричать – и не услышал собственного голоса. Запаниковав, мальчик взмахнул руками – и не почувствовал их! Вместо этого вокруг него взметнулись и опали тонкие ветви, покрытые дрожащими нежно-зелеными листочками. Ветви?!! Он что, все-таки превратился в дерево??!