Текст книги "Праздничные истории любви (сборник)"

Автор книги: Ирина Молчанова

Соавторы: Светлана Лубенец,Анна Антонова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 4
Английские манеры самого Дьявола

Артемон радостно носился по двору с огромной сербернарихой из второй парадной. На улице было необыкновенно тепло, и собаки никак не хотели возвращаться домой. Хозяйка мохнатой Моти, женщина лет сорока в длинной лисьей шубе, стояла возле елки и курила тонкие длинные сигареты, то и дело нетерпеливо поглядывая на часики.

Когда очередной белый окурок с красным следом от губной помады полетел в урну, женщина позвала:

– Мотя, Мотенька, домой!

Собака, тяжело пыхтя, послушно подошла к хозяйке и позволила пристегнуть поводок.

Артемон печально смотрел вслед своей мохнатой подружке и, как только дверь за женщиной в шубе закрылась, лег на подтаявший снег и заскулил.

Карина взяла немного снега, слепила снежок и кинула Артемону. Пес резво вскочил и поймал снежок прямо на лету. Они частенько так развлекались, когда во дворе не было ни одной собаки, с которой Артемон мог пообщаться.

Пока они играли, двери первой парадной распахнулись и сперва вышел мощный черный ротвейлер, а за ним высокий молодой человек. Карина с любопытством уставилась на странную парочку. Парень огляделся, заметил ее с Артемоном и медленно, точно актер в кино, спустил своего пса с поводка. Ротвейлер грозно копнул черными когтями снег и ринулся на Артемона. Пудель в ужасе взвизгнул и бросился прочь.

– Эй! Не смей! – закричала девочка, кидаясь мощному псу наперерез.

Ротвейлер даже не подумал остановиться и опрокинул ее навзничь. На мгновение огромный мокрый нос сунулся ей прямо в лицо, а затем здоровенная лапа наступила на шею.

– А-а-а-а, – завизжала Карина, закрывая лицо ладонями.

Другая лапа пса нажала ей на живот. Ротвейлер прошелся по своей жертве и с грозным лаем помчался за улепетывающим Артемоном.

– Он совершенно безобидный, – послышался низкий хрипловатый голос.

Юноша в строгом черном пальто протянул ей руку, обтянутую кожаной перчаткой.

Карина не сразу приняла руку, а какое-то время разглядывала странного молодого человека. Его утонченные черты лица, холодные бледно-голубые глаза, обрамленные черными ресницами, изящные темные брови и зализанные гелем белоснежные волосы смотрелись тут – посреди самого обычного дворика Петербурга – подобно чистейшей воды бриллианту в телеге с навозом.

«Так вот, значит, кто к нам переехал на пятый этаж…» – ухватываясь за его ладонь и подымаясь со снега, подумала Карина, продолжая рассматривать юношу.

– Олег, – учтиво склоняя голову, точно какой-то лорд, представился сосед.

– Карина, – промямлила она в ответ, боясь даже представить, какой замарашкой выглядит рядом с ним – этакими франтом.

Раздался громкий визг. Черный ротвейлер все-таки настиг Артемона и прижал своей тушей к земле.

– Арто-оша! – испуганно воскликнула Карина.

– Не нужно беспокоиться, Дьявол просто играет.

– Дьявол?! Играет… – Она видела, как сжался в комочек от страха ее любимец, и «не беспокоиться», как то предлагал новый знакомый, никак не могла.

– Отгони его, пожалуйста, Артемон не привык…

Олег холодно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на собак, медленно, как если бы проделывал это перед камерой, снял перчатки, сложил и похлопал себя ими по бедру. В ту же секунду грозный ротвейлер оказался возле его ноги.

– Мы из Англии, – обронил юноша, затем обвел скучающим взглядом двор и добавил: – Поживем тут некоторое время.

Артемон боязливо подошел и спрятался за хозяйку.

– А я никогда не была в Англии, – поддержала разговор Карина.

Губы юноши искривились.

– Я так и подумал.

Весь его облик демонстрировал столько презрения, что ей стало досадно за себя, за свой город и за мрачный двор с обычной елкой и самодельной лавкой. Карина погладила все еще напуганного знакомством с Дьяволом Артемона и как можно беспечнее произнесла:

– Ну, мы пойдем, нам пора, рада была знакомству.

Олег наклонил голову.

– Полагаю, увидимся еще, Карина.

– Конечно. – Она смущенно улыбнулась и, не поднимая на него глаз, бочком прошла мимо. Ей едва хватило терпения преодолеть расстояние до парадной шагом и не перейти на бег.

Дома, после того, как скинула сапоги, Карина первым делом побежала в комнату дедушки с бабушкой и посмотрела в окно.

Сосед все так же стоял на том месте, где она его оставила, а ротвейлер теперь чинно, как то, видимо, и положено тем, кто из Англии, прогуливался по дворику. Точно и не гулял вовсе, а нес службу.

– Внуча, ты чего к окну прилипла? – спросил дедушка, откладывая на полку книжку в стареньком переплете.

– Да так. – Карина отошла от окна. – С нашим новым соседом познакомилась.

– С младшим? – поднял седые брови дед.

– Ага, ты его видел?

– Как же, как же… такой весь лощеный, трудно его не заметить – пижона. А отец у него толковый мужик! Ученый! И матушка приятная. – Дед вздохнул. – Единственный ребенок в семье, оно и понятно, как тут не разбаловать. Из Англии он, понимаешь ли…

Карина засмеялась.

– Ничего, кажется, они тут ненадолго.

– Посмотрим. – Дедушка поднялся с кресла. – Пойду чаю поставлю, бабушка вот-вот вернется. За лекарствами в аптеку пошла. Пойдем, Кариша, мамка тебе там что-то вкусное к чаю купила, нечего высматривать по окнам всяких щеголей.

Карина любила сидеть вечерами с дедушкой на кухне. Он хоть и был обычно немногословен, но, если она что-то рассказывала или спрашивала, никогда не игнорировал и с удовольствием поддерживал разговор.

После чая она сделала уроки: задачи по алгебре, упражнение по русскому, выучила формулы по физике.

Пришла из аптеки бабушка, вернулись с работы папа с мамой. В их семье было принято ужинать всем вместе. И даже не столько принято, сколько это всем нравилось.

Иной раз, наблюдая, как бабушка заботится о дедушке, папа о маме и все друг о друге, Карина думала о том, что было бы, не будь у нее такой замечательной семьи? У некоторых одноклассников отношения с родителями складывались не так гладко, а у кого-то и вовсе не было бабушек, дедушек, да и родители развелись. Но, несмотря на неприятности дома, у этих ребят на удивление удачно складывались отношения в школе. С ними дружили, им подражали, ими восторгались – именно они были в центре всеобщего внимания. Обделенные любовью в собственной семье мальчишки и девчонки с легкостью завоевывали авторитет у своих сверстников.

– Солнышко, ну почему ты так плохо кушаешь? – спросила мама. – Разве невкусно? Давай котлетку еще дам?

– Все очень вкусно, – улыбнулась Карина. – И еще одну котлету было бы неплохо.

– Прожорливая девочка, – рассмеялся папа.

Карина тоже засмеялась. Каждый день она буквально купалась в родительской любви. В их квартире всегда царила какая-то нереально праздничная атмосфера – светлая и теплая. Точно вместо люстры над головой светило солнце. Стоило же выйти за порог, как сказочный мир рушился и каждый его осколок норовил угодить именно в нее – не привыкшую просить о любви.

Бабушка намазала хлеб маслом и положила на него кусок колбасы.

– Кому?

– Карине, – в один голос сказали папа с дедушкой.

Ее любили просто так. Не нужно было модно одеваться, укладывать волосы, выдавать остроумные шутки, нравиться красивым парням, не нужно было никому ничего доказывать и пытаться обратить на себя внимание. Любовь семьи и без того принадлежала ей.

После ужина никто не уходил с кухни. Пили чай или морс, смотрели телевизор, какую-нибудь передачу, которая нравилась всем, разговаривали. Эти вечера она бы ни за что на свете не променяла на симпатию к себе каких-то малознакомых людей.

«Всего сразу не бывает, – утешала себя Карина, прохаживаясь по комнате, – если в чем-то одном человек счастлив, то в другом обязательно будет наоборот. И кто знает, возможно, моя счастливая доля – это и есть та редкостная удача, которая выпадает, как „зеро“ в рулетке. Ну вот кто может похвастаться самой лучшей на свете семьей? А мальчишки симпатичные засматриваются на многих, и друзья, подружки есть у всех. Пусть меня не замечают продавцы, соседи и очень многие люди, я не обделена счастьем. Просто счастье, оно бывает разное. Нужно понять свое, оценить по достоинству, и все встанет на свои места».

Раз в неделю ей обязательно требовалось сказать себе это, чтобы хоть чуть-чуть перестали душить огорчения из-за неудач за пределами квартиры.

Артемон с любопытством наблюдал за ее хождениями, а когда она смотрела на него, радостно стучал об пол хвостом.

Наконец ей надоело думать о счастье, об отношениях с окружающими и совсем немного о новом соседе. Карина устроилась с ноутбуком на подоконнике.

За последние дни в ее виртуальном дневнике прибавилось постоянных читателей. Под двумя записями велись бурные дискуссии, и, что самое удивительное, о хозяйке дневника все и думать забыли. Девчонки обсуждали героев ее записей, рассказывали о своих отношениях с парнями, обменивались шутками, приглашали в свои дневники, одна, особо бойкая, даже выставила свои фотографии. А Black Night с Мыльным Пузыриком, самыми первыми добавившие ее дневник в «избранное», продолжали друг друга цеплять. И радовало в этом только одно: в отличие от других постоянных читательниц они о ней не забыли.

Мыльный Пузырик

Black Night, тебе еще не надоело? Если тебе не нравится этот дневник, шла бы отсюда! Уверена, Мальвина тебе только спасибо скажет! А если ты не видишь смысла в жизни, иди и убейся ап стену, дело твое!

Black Night

Мыльный Пузырик, буду счастлива, если ап стену убьются такие вот гламурные девочки в розовых тряпочках вроде тебя. Поверь мне, если мир избавится от парочки тупеньких существ, никто плакать не станет. И решать за Мальвину, кому и за что она скажет спасибо, не стоит. У тебя еще решалка не выросла.

Мыльный Пузырик

Black Night, ты за мою решалку не беспокойся, с ней все о’кей! Сама свой дневник ото всех закрыла, понимаешь, видимо, что неприятно, когда вваливаются без приглашения и пишут всякие гадости!

Black Night

Мыльный Пузырик, свой дневник я закрываю вот от таких недалеких розовых пузыриков, которые раздражают одним своим присутствием! Так что бесплатный совет, иди пускай пузыри, раз ни на что другое соображения не хватает!

Мальвина , может, напишешь что-нибудь для разнообразия?

Карина именно так и хотела поступить, набраться храбрости и попросить девочек перестать ссориться у нее в дневнике. Но о подоконник что-то приглушенно стукнулось, и ответ Black Night пришлось отложить. За окном снова маячил белый лист. На нем было что-то написано черным маркером, но листок крутился на нитке и прочитать не удавалось.

Сердце забилось сильнее.

«Неужели это англичанин с пятого? Просто нереально, чтоб о-о-он…» У нее в голове не укладывалось, как может юноша с такими холодными глазами и манерами лорда развлекаться подобным образом.

«Может, ему одиноко? Новый город, ни друзей, ни подруг… А если это не он? То кто? Неприветливый старик отпадает сразу, пожилая тетя Маша тем более. Девушка, которой и дома не бывает, навряд ли, остается только…» У нее дыхание перехватило от мысли, что расфуфыренный Олег шлет ей записки.

Лист перестал крутиться, и она прочитала: « Спокойной ночи! У Вас замечательные кактусы».

Карина посмотрела на письменный стол, где стоял маленький горшочек с двумя крохотными кактусами.

– А как же он узнал про них? – Девочка отставила ноутбук, как в прошлый раз, открыла форточку и втянула листок в комнату. – Почему он вообще про кактусы написал? – недоумевала Карина, глядя на старательно выведенные черные буквы. – Кактусы-кактусы… Ну конечно! – осенило ее. – Он же из Англии!

«Там принято начинать беседу с обсуждения погоды и чего-то нейтрального. Вот балда, сразу можно было догадаться!»

Карина открыла красный фломастер, под черной надписью вывела: « Спасибо» – и задумалась: «Как же обратиться? На „вы“ или на „ты“? Мы ведь уже знакомы, почему он написал „Ваши кактусы“, а не твои? Напишу-ка и я тогда повежливее». После недолгих раздумий она приписала: « И Вам добрых снов».

Листок с посланием отправился в ночь, а Карина вывела из «спящего» режима ноутбук. Ей все еще хотелось написать Black Night и Мыльному пузырику любимую фразу кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно» – и, возможно, придумать еще одну – третью запись. После подслушанного разговора Светы с Галей она ощущала себя странно. Совпадения в ее жизни бывали и раньше, но вспомнить хотя бы одно серьезное – нечто такое, чего не случалось у каждого второго человека буквально каждый день, не могла. Она перечитывала свою первую запись в дневнике, в мельчайших подробностях вспоминала рассказ Светы и никак не могла понять, почему ее выдумки вдруг сбылись.

В своем дневнике Света писала о воссоединении с Ромой, выкладывала их новые совместные фотки и буквально выплескивала на виртуальные страницы позитив радостными смайликами и сердечками.

В школе ребята держались за руки, ежеминутно целовались и выглядели как никогда счастливыми.

Карине нравилось за ними наблюдать. Света была довольна, никого не задирала, много смеялась – не зло, по-доброму, очень мило у нее получалось. А Рома опять превратился в хорошего, улыбчивого мальчика, по которому втайне вздыхали девчонки. Любовь воистину творила с людьми чудеса, делала их лучше: красивее как внешне, так и внутренне.

Пока Карина бродила по чужим дневникам, в ее собственном появились еще две девочки, сразу же добавившие ее в «избранное». Дневники обеих оказались открытыми, и после прочтения парочки записей она вошла в свою ленту друзей, где самой первой в списке неожиданно оказалась Black Night.

«Все-таки открыла для меня дневник», – обрадовалась Карина, кликая по записи под названием «Умереть». Ее перенесло в дневник Black Night, оформленный в темных тонах. В эпиграфе [4]4
  Эпиграф– запись, которая в дневнике всегда отображается первой.


[Закрыть]стояла черная картинка с изображением безобразной кровавой кляксы, а под ней находилась красная надпись: «Я буду смотреть на этот мир сверху вниз до тех пор, пока он будет смотреть на меня свысока».

– Почитаем-с, – в предвкушении улыбнулась Карина. Ей с самого начала очень хотелось узнать о жизни агрессивной Black Night, приоткрыть завесу в ее темный мир, и наконец такой шанс представился.

* * *

Стеклянные двери торгового центра неустанно открывались и закрывались. Люди с мороза бежали в тепло, а из тепла выходили неспешно, даже как-то лениво, с довольными улыбками и разноцветными пакетами. Все готовились к Новому году, заранее закупали деликатесы на стол, подарки, праздничные наряды, елочные игрушки и украшения.

Карина стояла на ступеньках лестницы, облокотившись на перила, и ждала подругу. На последнем уроке они договорились встретиться в четыре часа у центра, чтобы Люся купила себе какие-то жутко модные штаники с заниженной талией. Такие, по рассказам подруги, что неприличнее некуда. Но на электронном табло над дверьми магазина было уже «16:54», а одержимая покупкой штанов Люся так и не появилась.

«Может, их задержали на дополнительных занятиях по информатике, – успокаивала себя Карина, – всякое бывает». Такие внушения давно уже не помогали, особенно когда дело касалось Люси. Подруга часто отменяла встречи в самый последний момент, если подворачивалось что-то поинтереснее, и редко чувствовала себя виноватой. Ей было даже невдомек, каково это, когда отложишь, может, не очень существенные, но все-таки дела, оденешься, а уже у самых дверей узнаешь, что можно никуда не идти – у подруги наметилось «кое-что клевое». И это «клевое» никогда не подразумевало присутствия скучной невидимки. Карина вспоминала, как совсем недавно ей пришлось притвориться перед родителями, будто Люся не отменила встречу, и мерзнуть около часа на улице. Лишь бы не признаваться, что ее в очередной раз забыли и бросили.

Неожиданно стало невыносимо жарко, даже куртку захотелось распахнуть и ослабить шарф. Щеки обожгло, а в животе точно чья-то большая ладонь сгребла внутренности и сжалась от обиды в кулак. Ей было стыдно за то, как окружающие относятся к ней, а от понимающих, ласковых взглядов родителей, бабушки с дедушкой делалось только хуже. Иной раз хотелось плакать от унизительной жалости пусть и самых близких людей.

«Не придет она», – поняла Карина, тоскливо провожая взглядом трех девчонок, которые, размахивая пакетами с покупками, сбежали по лестнице и, смеясь, направились в сторону кинотеатра.

– Счастливицы…

Ей всегда хотелось, чтобы у нее появилась близкая подруга. Самая обычная, как у всех, со своими «тараканами», пусть даже с тараканищами, лишь бы ценила их дружбу. Когда-то она верила, что такой подругой станет Люся, но с каждым новым разочарованием надежда угасала. Люся хотела дружить и могла бы ценить дружбу, но не с ней, а с кем-то другим, с той же Галей Решеткиной. С человеком, чье мнение уважала, кому хотела подражать, ради кого с легкостью пошла бы на компромиссы и маленькие жертвы. Вот только Гале общество Люси на фиг не сдалось. Какой бы вредной ни была главная модница их класса, дружбу со Светой она не предала еще ни разу.

Карина в очередной раз посмотрела на часы и с тихим вздохом начала спускаться по мокрой от растаявшего снега лестнице. Ждать подружку дольше не имело смысла. Счастливые люди продолжали выходить из торгового центра, а ей как никогда хотелось обидеться, хоть раз в жизни – по-настоящему.

Бабушка всегда говорила: «Как она к тебе, так и ты к ней. Пусть почувствует!»

Карина соглашалась, но в действительности поступить так с Люсей не могла. Не хотела, чтобы кто-то чувствовал то же, что нередко испытывала сама. Она считала низостью мстить, поэтому могла лишь надеяться когда-нибудь придумать нужные слова, слепить их в предложения и объяснить подруге, как обидно быть запасным вариантом.

Снег скрипел под ногами, над проезжей частью зажглись разноцветные огни натянутых гирлянд, от киосков возле метро из игрушечных Санта-Клаусов доносился рождественский перезвон колокольчиков. В глазах рябило от блесток, разноцветного дождика, мишуры, елочных шаров и шариков.

«А не так все и плохо, – решила Карина, разглядывая красную свечку в виде сердца, – куплю!»

– Скажите… – обратилась она к продавщице в огромном сером пуховике.

Женщина перекладывала из одной коробки в другую хлопушки и на покупательницу не обращала внимания.

– Скажите, пожалуйста, – еще раз попыталась Карина, вертя в руках свечку.

Женщина продолжала перекладывать хлопушки и на призывы не реагировала.

Карина покашляла – ноль внимания, тогда она сказала громче:

– Скажите, пожалуйста, сколько стоит эта свечка?!

Подошел плотный мужчина с черной сумкой через плечо, бросил на прилавок мятую десятку, взял белую ворсистую гирлянду и отошел. За ним подошла женщина лет тридцати в розовой шляпке с цветочком. Продавщица перестала заниматься хлопушками и приветливо ей улыбнулась.

– Что вам показать?

– Мне вон того Санту, – указала женщина на пузатого старичка в красном колпаке.

Карина положила свечку назад на прилавок и пошла прочь. На душе было прескверно.

«Странно, что меня еще машина не переехала, такую незаметную… – перебегая дорогу, размышляла она, – что же это такое? Я ведь ничем не отличаюсь от миллионов людей! Голова, туловище, руки, ноги… как у других! Почему же тогда никто не видит?» Ей вспомнились записи в дневнике Black Night, и без того отвратительное настроение стало еще хуже. Агрессивная девочка постоянно писала о смерти, от ее записей буквально веяло могильным холодом и одиночеством. В черном дневнике было много грустных, кровавых картинок и ни одной фотографии самой хозяйки мрачного царства. В жизни Black Night звали Наташей, она редко писала что-то о своей жизни и близких, но много рассуждала о ненависти. Так, как если бы ненавидела кого-то уже давно и очень сильно.

На площади по обычаю гулял народ. Вокруг красавицы елки царила праздничная атмосфера, бегали дети, слышался счастливый визг. Под деревьями, подсвеченными зелеными огоньками, разместилась компания ребят с магнитофоном.

Карина хотела побыть немножко на площади, но заметила, что все люди тут парами, поэтому не остановилась, заспешила к своему дому.

Пока переходила дорогу, она нашла взглядом окно на пятом этаже, которое располагалось над ее комнатой. В окне горел свет.

«Значит, англичанин дома».

Сегодня утром ей пришло очередное послание. «Доброе утро», – было написано черным на белом листе. Ответить ей не удалось, потому что опаздывала в школу, а когда вернулась домой, послания уже не было.

«Может, напишет вечером еще что-нибудь». – Ей хотелось этого. Ничего удивительнее прежде в ее жизни не происходило.

Карина задумалась и не заметила, как налетела у дверей парадной на старика со второго этажа.

– Простите, извините, пожалуйста, я случайно, – отскакивая в сторону, забормотала она.

Старик отряхнул серое, выеденное молью пальто, как будто запачкался, и, даже не глядя на девочку, прошел мимо.

«Как всегда… пора бы уже к этому привыкнуть». Ее так и подмывало крикнуть ему что-нибудь вслед, хотя бы элементарное «здравствуйте», но она не решилась.

Дома ее встретила мама. Она смотрела обеспокоенно и выглядела огорченной.

– Все нормально? – стаскивая куртку, спросила Карина.

– А у тебя?

Первая мысль, которая пришла на ум: «Видела замечания в дневнике», но Карина не успела испугаться, потому что мама спросила:

– Где была?

– Да в торговый центр ходила.

– Одна?

Карина сняла сапоги и нехотя соврала:

– С Люсей.

Мама вздохнула.

Раздался телефонный звонок.

– Поднимешь? – Карина посмотрела на маму, почему-то не спешившую поднять трубку. – Или мне взять?

– Это тебя. – Мама помолчала, а потом со вздохом прибавила: – Люся уже три раза за последние полчаса звонила.

Карина протянула руку к полочке с расческами и взяла телефонную трубку.

Мама некоторое время потопталась на месте, но слушать не стала – ушла в кухню.

– Блин! Ну что ты так долго! – были первые слова подружки. – Где ты столько времени бродила?!

Карина вошла в свою комнату и плюхнулась в кресло возле письменного стола. Проснулся Артемон, подбежал к ней и, радостно виляя хвостом, положил голову на колени.

– Ты слышишь меня?! – возмутилась Люся.

– Слышу.

Подруга успокоилась и даже подобрела.

– Ну и хорошо. Молодец… Я тебе звоню, звоню! – Люся нервно рассмеялась. – Если стоишь, сядь, я тебе сейчас такое расскажу!

Люся любила преувеличивать, но сегодня ее голос показался Карине необычно взволнованным.

– Ты в жизни не догадаешься, что сегодня было на дополнительных по информатике… – загадочно начала подруга.

Карина ласково погладила собаку и подыграла, как того хотелось подруге:

– И что же было? Рассказывай же скорее!

– Короче, Валерий Игнатьевич ушел куда-то, заданий нам не дал, сам уперся, ну я не знаю куда, куда-то там, – затараторила Люся, – мы сидим, ждем его, ждем, парням надоело, и они говорят: «Давайте сыгранем, что ли, пока его нет!..»

Карина крепче сжала телефонную трубку и быстро спросила:

– И они позвали тебя поиграть с ними? И ты всех обыграла, да?

В трубке повисло молчание.

– А ты откуда знаешь?! Кто тебе уже рассказал? – изумленно воскликнула подруга.

Карина нашла взглядом на подоконнике ноутбук и прошептала:

– Я просто догадалась…