Текст книги "Любовь как в сказке (сборник)"
Автор книги: Ирина Молчанова
Соавторы: Ирина Щеглова,Вера Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 22
Тайное становится явным
К большой радости друзей, причина его странного поведения выяснилась очень скоро.
– Катя! – воскликнул Паша, найдя глазами кого-то в толпе. – Катя Дозорова, выйди-ка сюда!
Маленькая девочка шагнула вперед.
– Катя! Это ты принесла дневник на стадион? – строгим «учительским» голосом спросил Паша.
– Я, – девочка кивнула.
Вокруг возбужденно зашумели. Никто ничего не понимал, и все, даже Лена и Марина, позабыв о недавней стычке, с огромным интересом следили за происходящим.
– А где ты его взяла?
Девочка огляделась – десятки ребят, затаив дыхание, ждали ее ответа. Почувствовав себя в центре общего внимания, девочка гордо выпрямилась и вздернула подбородок.
– В лесу нашла! На тропинке, – ни капли не смущаясь, заявила она. – Ну, когда я там заблудилась. А потом мы попробовали свой ключик – у Дашки такой же блокнот есть – и он открылся. Но я и не знала, что это дневник! И не читала там ничего – нам чистые листы нужны были, для гадания.
– Да, точно! – вырвалось у Марины. – Я его вполне могла там потерять. Я брала его с собой в поход, а потом не нашла в рюкзаке. Наверное, вывалился, когда мы шли.
– Вот видишь? – снова накинулась на Марину Лена. – Ничего я у тебя не брала!
– Но зато читала!
– А там не написано, что это секрет!
– Тише, тише! – развел спорщиц Паша. Почесав нос и еще раз понюхав дневник, он снова строго обратился к Кате.
– Скажи-ка мне, Катя, а сколько тебе лет?
– Восемь. – Девочка настороженно смотрела на Пашу.
– А ты знаешь, что декоративная косметика очень вредна для детской кожи? – неожиданно спросил Паша. На этот раз его голос звучал вкрадчиво и мягко. – От нее могут быть прыщи, волдыри и другие неприятности. Одна моя знакомая девочка, ей, кстати, тоже было восемь лет, однажды взяла тайком мамину косметику. Она намазала помадой губы, подвела карандашом глаза, покрасила ресницы тушью. И в тот же день начала так сильно чесаться, что не могла остановиться целых три дня! Она чесалась и чесалась, расцарапалась до крови, а потом у нее покраснели и стали шелушиться нос и щеки, выпали ресницы и брови… И все потому, что она красилась маминой косметикой!
Открыв рот, Катя слушала страшную историю. Рука ее непроизвольно потянулась к лицу…
– А я совсем не чесалась! Ни капельки! – вырвалось у нее. – Ни от помады, ни от туши! Правда-правда! А брови я вообще не крашу!
– А откуда у тебя косметика? Ты из дома привезла? – быстро переспросил Паша.
Окружающие, затаив дыхание, переводили взгляд с одного собеседника на другого.
– Мы играли… Еще в самый первый день… Мы вначале Барби решили покрасить, а потом стали сами пробовать… – Почувствовав, что проговорилась, девочка начала всхлипывать и обвела окружающих полными слез глазами. – А у нас ничего не было… Ни туши, ни теней, ни пудры, ни даже просто помады! А потом Севка Мымриков откуда-то целую кучу принес… И мы тогда попробовали…
– Ой, девочки, я, кажется, начинаю понимать! – пораженная Надя-Липа поднесла ладонь к губам.
– Севка, говоришь, принес? – переспросил Паша.
– Да, да, он! – наперебой закричали Катины подруги. – Он всегда все для Катьки делает! Он в нее влюбился! И косметику ей притащил, и деньги! Еще в самом начале смены!
Бросились искать Севку, но мальчишка исчез, как сквозь землю провалился.
– Я думаю, он сам нас найдет, – с философским спокойствием заявил Паша. – Пошли собираться, времени мало осталось.
Пораженные неожиданным ходом событий, окружающие оживленно обсуждали подробности увиденного и услышанного. Последние разоблачения Паши затмили даже ссору Лены и Марины.
– Интересно, а бабки наши тоже Сева Мымриков спер? – меланхолично поинтересовался Кил, засовывая вещи в рюкзак одним большим комком. – Молодой, да ранний! Пару горячих, что ли, ему навесить?
Паша оказался прав – ждать пришлось совсем недолго. Надутый, раскрасневшийся Сева появился в холле корпуса минут через пятнадцать. Вместе с Катей они тащили туго набитый рюкзак. Посмотреть на малолетних преступников собрался весь пятый отряд.
– Нате, берите ваше барахло! – виновато сопя, дети бросили рюкзак к ногам старших девочек. – А вам вот, – в руки парням Сева вытряхнул из кармана мятые купюры. – Я только пятьдесят потратил. На мороженое. Для Катьки.
Позабыв отругать юного вора, все бросились разбирать свои сокровища.
– Девочки, все цело! – радостно улыбалась Оксана.
– И у меня! – Надя любовно перебирала дорогие сердцу вещички.
– А я уж и распрощалась с ними! – Оля прижимала косметичку к себе, как любимую игрушку.
У парней выходило хуже: они никак не могли решить, где чьи деньги.
– Эх, знал бы – пометил! – жалел Симон. – На каждой бумажке бы расписался… – Из общей суммы ему причиталось больше всего, но из-за Севиных трат возникла неразбериха.
– Да ладно, не жмись! Раз уж так вышло, давайте скинемся и забабахаем на все бабки отходную вечерушку!
– Когда забабахаем? И где? Нам уезжать через пять часов!
– А прямо в поезде!
– Ну что? В милицию пойдем или как? – напомнил о себе Сева. – Если пойдем, давайте быстрее, а то на поезд опоздаем. Я домой хочу, к маме.
– Какая тебе теперь мама! – подмигивая друзьям, грозно сказал малолетнему преступнику Петя. – Тебя теперь тюрьма ждет, а не мама!
После этих слов «железный» Сева дал слабину. Губы мальчика скривились, глаза налились слезами.
– Не хочу в тюрьму-у-у! – окрестности огласились его безутешным ревом. – Я больше не буду-у!
К нему тут же присоединилась Катя.
– Я же ведь все отдала! Только один пузырек потеряла! – виновато каялась она, размазывая по щекам слезы. – Ну, тот, из-под духов. Севка его еще в первый день принес. Да там и не осталось ничего почти. Я его весь на себя выдушила.
– Мои ландыши! – ахнула Марина. – Так вот почему тогда в лесу, в избушке, когда мы тебя нашли, пахло ландышами! А я-то еще удивлялась, откуда в августе ландыши!
– Ага! – грустно всхлипывала девочка. – Такой запах клевый!
Дети ревели вдвоем до тех пор, пока не появились вожатые.
– Что такое? Кто тут маленьких обижает? – грозно оглядел компанию Андрей.
– «Обижает!» Да они сами кого хочешь обидят, эти маленькие! – фыркнул Акула. – Вот эта, например. Все Маринкины духи на себя избрызгала!
– Ябеда! – в момент перестав плакать, обозлилась Катя. – Мы вам по-хорошему все вернули, а вы ябедничаете! А ведь я не рассказываю, что эти двое всю ночь вместе в сене проспали! Без одежды!
Слова девочки имели эффект разорвавшейся бомбы. На минуту воцарилось молчание, затем тишина прервалась голосами.
– Ты чего выдумываешь, козявка! Не может такого быть! – набросилась на болтушку Надя.
– Выдумываю? А вот и нет! Это все правда! Я сама их видела! Тогда, в лесу, в избушке!
– Вот это да! – присвистнули парни. – Ай да Пашка!
– Вот это да! – ахнули девчонки. – Вот тебе и Маринка!
– Так… Хорош, Семечкина, сейчас же в корпус, за мной, – сердито скомандовала Анна Павловна.
– Почему, ну почему вы все думаете только о плохом? – Звонкий голос Маринки поднялся до самых высоких нот, вспугнув стайку пристроившихся под деревом воробьев. – А там, в избушке, было совсем не так. Мы просто замерзли и промокли. И нам пришлось снять одежду и развесить ее на дверях. А потом мы укрылись сеном и уснули. И что в этом такого?
Больше от Марины и Паши ничего никому выпытать не удалось. Они стойко и упорно молчали – и при расспросах друзей, и во время разбирательства у начальства.
– Значит, отказываетесь отвечать? – Любовь Петровна устало стучала ручкой по столу. – Дело ваше. Пытать вас никто не собирается. Через двенадцать часов наша смена официально заканчивается, завтра вы будете переданы родителям. Теперь уж пусть они разбираются, чего вы там отчебучили.
Вот так ряды малолетних нарушителей в один день пополнились двумя парами – Катей с Севой и Пашей с Мариной.
У дверей кабинета начальницы Марину поджидал Петя. Отозвав девочку в сторону, он тихо сказал:
– Слушай, Марин… Я давно хотел тебе сказать… Ну, в общем, извинения попросить.
– Извинения? За что? – недоуменно уставилась на парня Семечка.
– Ну… в общем… Ты только не сердись, ладно? Понимаешь, я тебя совсем не люблю.
– Что-о-о?!
– Да нет, люблю, конечно, но не так, а как друга. Ты классная девчонка, но только… Тогда, перед спектаклем, у меня ничего не получалось, и я пообещал Пашке, что буду тренироваться… И решил, что ты вполне для этого подходишь.
– Так это все было не всерьез? А просто для тренировки? – Марина не знала, смеяться ей или плакать.
– Ну да. Я проиграл Пашке в одном споре… Ну, это неважно… И должен был выполнить его желание… А он велел мне гулять с тобой… Ну, для отработки роли, понимаешь!
– Так вы спорили? И ты проиграл? И это он тебе велел? – По всем законам жанра Марине полагалось залепить парню пощечину, но почему-то делать этого она не стала. Наоборот, вдруг расплылась в улыбке и сказала: – Спасибо!
– Чего? – оторопело уставился на девочку Петя.
– Спасибо! Ты помог мне решить одну очень важную задачу!
После благополучного выяснения отношений Петя направился к стоящей невдалеке Лене, а Марина – к поджидавшему ее Паше.
– Ну вот, теперь ты все знаешь, – понурившись, пробормотала Лена. – И как они твой почерк тогда, в анкете, подделали, и как заставили меня на дискотеке тебя первой на танец пригласить…
– А ты жалеешь? – Голос Пети звучал напряженно.
– Нет, что ты! – покачала головой Лена. – Мне очень хотелось, ужасно! Но я бы ни за что не осмелилась, если бы Маринка меня не подтолкнула. Ну, ты же знаешь, что это Пашка подстроил тогда, чтобы Быстров поставил первым медленный танец. Они хотели, чтобы я тебя с самого начала оттолкнула, и добились своего.
– Нет, не добились! – Петин рот растянулся в счастливой улыбке.
– А разве ты сам не говорил Пашке, что не любишь, когда девчонки тебе на шею вешаются? Я у Маринки в дневнике вычитала.
– Говорил! Ну и что? Когда ты ко мне тогда на дискотеке подошла, я еще подумал: «Надо же, какая смелая! На глазах у всех парня приглашает. Я бы сам так ни за что не смог!» К тому же ты была такая красивая… От тебя просто глаз невозможно было оторвать!
– Красивая? – Брови Лены удивленно поползли вверх. – Да я же накрашена была, как никогда! Меня Маринка перед этим намазала!
– Правда? А было совершенно незаметно! – покачал головой пораженный Петя. – Может, и мне попробовать тональным карандашом прыщи замазывать?
– Попробуй… Маринка говорила, парням тоже годится. Но получается, если бы не они, ты бы действительно не обратил на меня внимания?
– Получается, так, – не мог не признать Петя.
Они молча стояли рядом и смотрели на подъезжающие к лагерю автобусы.
– Знаешь, по большому счету, Пашка действительно выиграл спор, – сказал Петя. – Если бы не он, я бы так и не узнал, что в лагере действительно есть мой идеал.
– И кто же это? – Широко раскрытые глаза Лены были полны ожидания.
– Ты, – просто ответил Петя. Он взял Лену за руку и крепко сжал ее пальцы. – Джульетта по сравнению с тобой – полный ноль!
– Ромео тоже может отдыхать! – улыбнулась Лена.
На глазах у всего лагеря, позабыв о правилах и приличиях, парень обнял девчонку за талию, а она положила ему руки на плечи.
– Совсем как тогда, на дискотеке, – прошептала она, глядя ему в глаза.
– Не совсем. – Он покачал головой и поцеловал ее. И получилось у него гораздо лучше, чем на сцене.
– Еще одни нарываются на скандал с родителями! – кивнул на парочку Паша. Они с Мариной были среди многочисленных зрителей, наблюдавших эту сцену. – Ты, я вижу, ревнуешь?
– Ох, ужасно! – скривилась Марина в притворном гневе. Голос ее все еще был немного охрипшим. – Ни за что не прощу ему! Вечером в поезде придушу, как Дездемону.
– Это было бы хорошим спектаклем, – кивнул Паша. – А может, и поставим когда-нибудь в будущем году. У старика Шекспира есть идеи на все случаи жизни.
– Ну, теперь меня вряд ли куда отпустят, – грустно покачала головой Марина. – С моей подмоченной репутацией…
– Ты жалеешь? – Паша изо всех сил старался придать голосу безразличие. – Честно, ты жалеешь о том, что было тогда в избушке?
Марина ответила не сразу. Она задумчиво пригладила ладонями волосы и посмотрела Паше прямо в глаза.
– Это был лучший день за всю смену. – И, помолчав, добавила: – И во всей моей жизни.
Глава 23
Возвращение долгов
В вагоне было шумно и весело – вечеринка удалась на славу, хотя и была окрашена в чуть-чуть печальные тона скорого расставания. В центре внимания были герои недавних событий и в первую очередь Паша – все понимали, что без его «дедуктивных» способностей никто не получил бы назад пропавшие вещи, да и праздник в вагоне не смог бы состояться.
– А как ты догадался про девчонку, про Катю? – спросила Надя. – Как ты узнал, что дневник побывал у нее?
– По запаху, – объяснил Паша. В тесноте его крепко прижали к Марине, которая сидела рядом.
– Как это?
– От дневника пахло ландышами, – пояснил Петя. – Которые, как известно, в конце августа не цветут. Значит, это были духи. Духи с похожим запахом были только у Марины, но они пропали в самом начале смены. Если бы даже тогда духи успели попасть на блокнот, то за три недели запах выветрился бы. Значит, блокнот побывал у руках у кого-то, кто пользовался духами совсем недавно. Осталось только «вынюхать» у кого. Это оказалось довольно просто – Катька благоухала, как ландышевый букет. Ну а остальное – дело техники. Как вы сами видели, выяснить, куда и как пропала косметика и деньги, не составило особого труда.
– Да ты просто гений! – Марина обняла его и чмокнула в щеку. – Шерлок Холмс и Эраст Фандорин могут отдыхать!
– Лох я, а не гений. – Смущенный Паша покачал головой. – Мог бы и раньше обо всем догадаться. По колоде карт, например. Дежурные, которые оставались в корпусе, когда всех обокрали, никого не видели, так как весь день дулись в карты. Но у нас в отряде не было ни одной колоды – это выяснилось еще в поезде, когда наши ходили играть в преф к соседям. Если бы я сообразил разузнать, откуда они взяли колоду, то сразу бы обо всем догадался! Ведь карты им дал тот самый мелкий, Севка Мымриков.
– Точно, – кивнули Мысин и Кравченко – именно они дежурили в корпусе в тот злосчастный день. – Он сам нам эту колоду предложил. Теперь-то ясно – хотел отвлечь наше внимание! Надо сказать, у него это здорово получилось. Мы – в дурачка, а он все тумбочки обчистил! Шустрый пацаненок. И главное – мы о нем и не помнили совсем. О том, что он в корпусе был. Не придали этому никакого значения!
– Вот-вот! Он-то шустрый, а вот я – не очень. Облажался по полной программе! Когда малолетки подходили ко мне за автографами, я все время этот запах чувствовал. Но мне казалось – глюки. Или в лесу, например. От Катьки ведь уже тогда ландышами пахло! Или когда Марина рассказала о первой репетиции группы поддержки – вы тогда еще увидели накрашенных малолеток из десятого отряда. Или когда Маринкину косметичку нашел на стадионе – у нее ведь тоже был этот запах! Если бы мозги хоть чуть-чуть соображали, я бы уже тогда догадался «вынюхать» похитителя! Она же ведь все время рядом вертелась, эта мелкая Катька Дозорова. Это она и оставила на стадионе косметичку и блокнот.
– Нет, все-таки ты гений! – сидящая напротив Лена прижалась к Пете и обняла его. – Мы с Петей объявляем тебе благодарность от нас лично. Придумать такие комбинации с «идеалом» и «кошмаром» – это почище Остапа Бендера!
– Но все мои расчеты оказались ошибочными… – Паша снова уныло вздохнул. – А результат хитроумных построений – нулевой.
– Ты так думаешь? – Марина пристально посмотрела на него, а потом шепнула: – Пойдем выйдем!
Темный тамбур освещали только мелькающие за окном огни.
– Паш, я все знаю, – тихо сказала Марина. – Про Петьку и все такое. Как ты заставил его гулять со мной.
– Знаешь?! Я же для тебя старался, – тихо пробормотал Паша. – Не сердись.
– А я и не сержусь! – сказала Марина. – Кстати, ты не забыл, что я тебе кое-что должна?
– За тобой долгов не осталось, – покачал головой Паша. – Я их все аннулировал. Ведь у вас с Петькой ничего не вышло… Значит, у меня не получилось.
– А я так не считаю! Так что за мной десять поцелуев.
– Не надо. Когда человек целуется без любви, получается плохо.
– А когда по любви? Как тогда получается? Давай проверим?
– Ну, если ты так настаиваешь… – И они поцеловались.
– Хорошо, и даже очень! – вздохнул через минуту Паша.
– Ага, – кивнула Марина. – И я точно знаю почему.
– Ну, и почему же?
– Потому, что по любви, – ответила девочка.
– Ты прикалываешься! – Паша вздрогнул, как от удара. – Разве можно так шутить?
– А я не шучу! – В голосе Марины и вправду не было ни капли усмешки. – Ты мне не веришь? А как же ясновидение и все такое? Ты же должен знать, вру я или нет.
Паша в упор посмотрел в ее поблескивающие в темноте глаза.
– Этого просто не может быть. Что ты во мне нашла? Я же самый обыкновенный. А ты – самая красивая в лагере.
– Для тебя, – улыбнулась Марина. – А для Петьки самая красивая – Ленка.
– И все равно не верю, – мотнул головой Паша. – Не может быть, чтобы все было так хорошо.
– Доказать? – В глазах Марины вспыхнул лукавый огонек. – На, держи! – Она вытащила что-то из кармана, перебросила Паше.
– Что это? – Он поймал вещицу на лету, поднес к глазам. Это была фенечка. В темноте с трудом удалось разглядеть, что на желтом фоне было синим выплетено «Паша». – Когда ты успела?
– Вот в этом-то все и дело! – рассмеялась Марина. – Ты не представляешь, как я мучилась с этой штуковиной. Раз десять переделывала, и все равно дальше буквы «П» никак не могла продвинуться. Так что вот тебе и доказательство. Я ее целую смену плела, не меньше! И там уже давно было твое имя, а не его. Пальцы как-то сами собой выплели.
– Спасибо… – Пашины глаза сияли, как два маленьких солнца.
– Давай завяжу! – предложила Марина. Он протянул ей руку, и она обвязала фенечку вокруг запястья. – Теперь доказательство всегда будет при тебе. Спасибо Петьке. Это он помог мне понять, что к чему…
– «Джульетта – это солнце, встань, солнце ясное, убей луну-завистницу: она и без того совсем больна, бледна от огорченья, что, ей служа, ты все ж ее прекрасней!» – вдруг вдохновенно проговорил Паша.
– У тебя получается лучше, чем у Петьки! – прошептала Марина.
– Потому что мне никто не нужен, кроме тебя, – голос Паши дрогнул.
– Это что, тоже Шекспир?
– Нет, это я. – Паша покачал головой. – Знаешь, когда я это понял?
– Когда?
– Как только увидел. Это было как солнечный удар. Ты стояла среди других девчонок, такая ясная, светлая… И недоступная… как звезда. Смотрела на Петьку влюбленными глазами, я и подумать не мог, что у меня может быть шанс!
– Да ладно прибедняться. Разве я могла не обратить на тебя внимания! Гуру, гений, ясновидящий, да еще и цыган к тому же… Одни твои штучки с пиковой дамой чего стоили! С самого первого дня мне с тобой всегда было ужасно интересно и легко. Легче даже, чем с девчонками. И понимал ты меня лучше, чем они. И болтать с тобой всегда можно было о чем угодно! Жаль, что я сразу не поняла почему.
– Это я должен был первым понять, – вздохнул Паша. – А ты говоришь – гений. Если бы был гений, давно бы обо всем догадался. И мы бы целую смену могли быть вместе…
– А мы и сейчас можем! – резонно заметила Марина. – Что мы, на разных планетах живем, что ли? Или по полюсам разъезжаемся?
Они болтали, не замечая, как летит время, и только строгий голос Анны Павловны прервал эту идиллию.
– Паша, Марина, отбой! Расходитесь по своим местам!
Ах да, они же пока еще в лагере! Но до свободы осталось совсем чуть-чуть, всего какая-нибудь ночь.
А пока влюбленным действительно пришлось разойтись – не хотелось новых неприятностей.
Но к этому моменту все десять поцелуев были отданы сполна.
Ирина Молчанова
Дневник юной леди
Глава 1
Черненький, черненький и прррросто шатен
– Здравствуйте… Здравствуйте, я вам звонила! Тьфу ты, нет… Здравствуйте, меня зовут Татьяна! Мы говорили по телефону. – Не то… Лучше так: – Здравствуйте, я по объявлению… да-да, Татьяна, я вам звонила.
Или вот так:
– Здравствуйте, я по поводу вакансии секретарши. Меня зовут Татьяна… – Дальше? Будете смеяться!
Нет, он не будет смеяться.
А если быть наглой, быть женщиной-вамп, сказать вроде: «Обойдемся без церемоний – просто Татьяна»? Говорят же так в боевиках?! Ну да-а! Так уж я сразу и женщина-вамп после окончания девятого класса! Я – леди! Быть леди можно почти с рождения. Всего-навсего нужно пройти шесть ступеней. Первая ступень – рождение! Надо родиться девочкой, мальчик, как ни крути, леди стать не может! Вторая ступень – претензия на величие. Это когда тебя подвозят в коляске к прилавку с игрушками, и из сотни кукол, мягких зайчиков и медвежат ты без раздумий выбираешь корону. Третья ступень – знания! Прежде чем стать леди, нужно прочесть много книг. Четвертая ступень – на пути к успеху. Специально для начинающих леди вроде меня. Это когда еще не все книги изучены, делаются ошибки, но правила поведения усвоены железно. Пятая ступень так и называется – почти на шестой ступени. Тут не забалуешь: в голове библиотека, ни бранного словечка, ни дурной мыслишки, ни пакостного дельца – все чинно и благородно. А уж шестая ступень – корсет. Как символ футболистов – мяч, символ моряков – якорь, символ истинной леди – корсет. Делать ничего не нужно, просто быть леди, жить с этим и радоваться…
Работа… работа, вот о чем надо думать! Как же сказать? Как заинтересовать? Как не вызвать смех?! А если просто: здравствуйте, я та самая Таня Пупенок?!
Да чего там, можно сразу говорить: я – Таня, ребенок-пупенок, хочу стать вашей секретаршей. Секретаршей с самой глупой фамилией, которая только существует на свете.
Цок-цок-цок-цок-цок – раздается на всю улицу.
Это я иду на каблуках. Иду позориться, с такой фамилией, как у меня, по-другому и быть не может. Куда не придешь, везде требуют паспорт, а когда открывают его, сперва смотрят на фотографию, затем на меня – это еще ничего, потому что я нормальная, а вот после – ужас, начинают усмехаться, кто-то вообще в открытую хихикает.
Крррххх…
Один мой каблук угодил в ямку на асфальте. Может, это знак? Не надо, мол, никуда идти, говорят мне свыше? Знакам я верю, а когда знаки хотят избавить меня от позора, я им верю втройне!
Ну опозорюсь, подумаешь, не впервой! Вон, прошла на этих каблуках почти целую остановку, не обратно же идти?! А если все-таки возьмут на работу, у меня будет куча денег! Пятьсот долларов, пятьсот и еще раз пятьсот – за три месяца. А если я проявлю себя, то мне могут дать премиальные, тогда три раза по пятьсот и, возможно, еще триста. Можно купить три фотоаппарата, не каких-нибудь, а хороших, или один ноутбук и к нему подставку, чтобы на диване было удобно сидеть. И тогда мне больше никогда не придется записывать все свои важные мысли в простой дневник, у которого даже переплет не кожаный, как положено. Пальцы больше не будут пачкаться в чернилах, с указательного исчезнет ямка, куда вечно втыкается ноготь большого пальца, а эмаль на зубах останется цела, ведь клавиши ноута особо не покусаешь – это не кончик шариковой ручки. А если мама с папой добавят денег, можно и ноутбук, и фотоаппарат, и сотовый телефон…
В этом моя главная ошибка! Вечно делю шкуру несчастного медведя, который бегает еще где-то в тайге, и в десяти километрах от него нет ни одного охотника. Стоит только кому-то сказать: «Есть одна работенка…» – и меня понесло, я принимаюсь мечтать. Начиная с того, как куплю на первую зарплату ноутбук, и заканчивая тем, что куплю через год с первой зарплаты уже на другой работе: наверно, нет на свете второй такой мечтательницы.
О, впереди три пацана! Зырят на меня – улыбаются. К счастью, мы не знакомы, фамилию мою знать они не могут, поэтому лыбятся по какому-то другому поводу.
Я замедлила шаг. Не специально, это рефлекс, что ли. Иду степенно, плыву, можно сказать, осанку держу – леди все-таки! Приоделась для собеседования. Юбка ну очень короткая, мама как увидела, строго сказала: «Смотри, Танька, машины ведь будут сигналить». Пока никто не сигналил, но парни тоже замедлили шаг. Мне хочется одернуть юбку, но раз уж вышла из дому, чего теперь дергать ее постоянно? Топик меня душит. Да, такое бывает, бретельки тянут к земле, а сама тряпка, та, что ткань, давит на живот. Ненавижу топики, не знаю, зачем надела. Как всегда, хотела произвести впечатление. Не на парней этих, конечно, на директора я нацелилась. Это его – владельца сети магазинов «Колесо» должны сразить моя юбка и топик, пусть даже из-под коротенького пиджачка его не особенно видно. Мама говорит: «Умом своим нужно жить, а не юбкой»; я это знаю, но у меня есть оправдание! С моей фамилией одного ума мало, там, где ум сразу не разглядеть, там юбка будет в самый раз. Да и вообще – все так делают!
Парни уже близко. Шагов десять осталось. Симпатичные. Черненький, черненький и прррросто шатен. Один черненький сразу отпадает, мне не нравится, когда штаны пузырятся на коленках, некрасиво это, второй черненький ничего, но уши как у чебурашки, ему, наверно, и с крыши можно прыгнуть, не разобьется, уши расправит да полетит. А вот просто шатен – классный! У него короткие волосы, голубые джинсы, как у плохих парней, футболка в обтяжку и вообще он лапочка! Родинка на шее, все как мне нравится. Родинка – это изящно!
Хоть бы заговорил, хоть бы заговорил – сама не знаю, к кому я обращаюсь. Наверно, к своему ангелу-хранителю! Даже когда вокруг все спокойно, и на меня не намеревается наехать маршрутная «Газель», и кирпич с крыши не падает, ангел должен чем-то заниматься. Иногда я пытаюсь его занять делом, прошу кольнуть того или иного парня или еще что-нибудь полезное для меня сотворить. Ангел просто молодец, парень уже мне машет, а ведь я не очень-то и просила!
До парней шага три. Я перестаю дышать, сердце бултыхается, как карась в тесной банке, и тут… Не знаю, кого там в этот момент колол мой ангел-хранитель, но под туфлей оказался камень, я споткнулась! Естественно, я накренилась вперед и – вот так согнувшись – по инерции бежала, пока не врезалась головой в парней. Боюсь, они никогда бы не смеялись так громко над моей фамилией, если бы знали ее. Меня поддержали аж с двух сторон, чтоб я окончательно не свалилась с каблуков, а мне хотелось одного – провалиться сквозь землю. От стыда даже пальцы на руках покраснели. Прическа развалилась, заколка звякнула об асфальт, громко так звякнула, точно говоря – это конец. А казалось, так хорошо шла… проклятый камень!
Лопоухий наконец отсмеялся и спросил:
– Все нормально?
Будь я волком, взвыла бы от злости. Но я всего лишь клуша, которая не умеет ходить на каблуках и ненавидит короткие юбки, поэтому ответила:
– Спасибо, нормально.
Когда сегодня вечером буду описывать в дневнике, как нелепо я споткнулась, возможно, даже слезу пущу от жалости к себе.
Черненький парень номер один говорил по телефону.
Не его, явно не его колол мой лодырь-ангел, пока я неслась на этих парней, точно бык на забор. Смотреть на прррросто шатена у меня не хватало мужества, недостойной я оказалась его родинки и всего остального.
А он не постеснялся и постучал неожиданно меня по плечу.
– Зазналась, старых друзей не узнаешь?!
Как пишут в женских романчиках: «У нее все похолодело внутри», так и у меня, а еще мурашки по спине побежали.
– Не узнаешь? – шатен встал передо мной и удивленно поднял брови.
Разве могла я не узнать голос, который слышу каждый день? Само собой, я узнала этого дурака! Лучший дружок моего старшего братца – Александр Донских собственной персоной.
С ума сойти, ну и вымахал он с того дня, как я сказала, чтоб ноги его не было в нашем доме! Ноги его и не было, а вот названивал он каждый день. И еще так по-хамски со мной разговаривал. Я отвечала ему тем же, трубку швыряла прямо в брата, когда звонил этот невежа, а иногда связь внезапно обрывалась, сама не знаю, как это мой палец случайно нажимал на «отбой».
Кто бы мог подумать, что он станет таким… ТАКИМ – я стараюсь не смотреть на родинку, вообще стараюсь на него не смотреть. И все-таки продолжаю отмечать все новые и новые подробности его сногсшибательной внешности. Ресницы длинные и черные, у меня таких не будет, даже если все свои лишние калории «МаксФактору» подарю, цвет глаз – офигительный! Много ли мне приходилось видеть синеглазых людей? Да ни одного! А у этого – синие, не какие-то там блеклые, вроде выцветшего халата соседки бабы Шуры… Фигура хорошая, руки не тонкие и не толстые, замечательные руки, ноги еще лучше! Этакий супермен начинающий. А был-то, был! Шея длинная, глаза выпученные, зубы – шифер, выложенный последним гастарбайтером в городе, – одним словом, страшила страшилой. А теперь вот он какой – с ресницами, его издалека за нормального парня принять можно. Жестокий обман природы!
– Ты язык, что ли, зажевала от радости? – нагло спросил он.
Самые эффектные формулировки всегда приходят мне в голову позже, чем нужно, и сегодняшний день не исключение. Потом наверняка придумаю сотню достойных ответов, а сейчас, хоть бейся головой об асфальт, без толку, поэтому я скромно ответила:
– Привет.
По телефону я бы сказала другое, например: «Пошел ты, дебил», но дебил слишком вырос, он больше не тот страшненький школяр. Бабушка все время напоминает мне: «Таня, ты же девочка! Девочки так не говорят». Да что там девочки – леди, леди так не говорят! Я обзываться вообще не люблю, не хочу, чтобы меня обзывали в ответ. Про себя – можно, а вслух только брата и его лучшего друга. Друга тоже, наверно, уже нельзя, как-то неловко говорить такому… ТАКОМУ вообще неловко что-либо говорить!
– Какая ты сегодня тихая, – оскалился Саша, – молчание – золото, так ведь?
Мстит. Ну что ж, пусть мстит, за столько лет у него, должно быть, целая телега негодования накопилась.
А лопоухий кем-то вроде джентльмена оказался, заколку мою поднял!
– Мне пора, – сообщила я.
Еще не хватало на собеседование опоздать. Было бы из-за кого опаздывать!
– Куда же это тебе пора? Братан дома?
Игнорирую первый вопрос:
– Позвони и спроси, я за ним не слежу!
– Ага, вот теперь я тебя узнаю, воспитанием твоим так никто и не занялся. Жаль.
Нормально он мне говорит? И после этого я должна помнить, что я девочка?! Ни фи-га! Сейчас скажу этому червяку, чтобы катился колбаской по малой Спасской. По-детски, но это лучше, чем ничего! Только я открыла рот, чтобы выдать про колбаску, он пихнул лопоухого в бок и сказал:
– Идемте, пацаны, надо за Ромкой зайти, девчонки нас уже, наверно, заждались!
Про колбаску можно забыть. Не люблю я вроде маленькой собачонки тявкать на машину, которая проехала пять минут назад. И пусть сейчас этот индюк синеглазый со своими дружками ушел не прощаясь – не последний день живем на свете, я его еще достану! Как в боксе – матч-реванш! Ох, получит он у меня!
