Текст книги "Реквием опадающих листьев"

Автор книги: Ирина Молчанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Катя долго молчала, думая о его словах. Конечно, она все понимала, особенно после увиденного какие страшные последствия влечет за собой любой выбор человека. Даже, казалось бы, правильный выбор.

Впереди возникли огромные врата из зеркал. Катя на трясущихся ногах спустилась со спины Ягуара на пол.

Посмотрела назад и не увидела ничего, кроме тьмы, а когда вновь взглянула на врата – перед ней стояла она сама.

– Я вижу себя, – выдохнула девушка.

Врата отворились – за ними был свет, много-много света, так много, что в нем, как в плотном тумане, ничего не было видно.

– «Иди», – сказал Лайонел.

Но она покачала головой.

– А ты? Разве не пойдешь со мной?

– «Нет, – он впервые смотрел прямо на нее, своими огромными зеркально-голубыми глазами, я должен вернуться и пройти лабиринт, как другие».

Катя взволнованно скомкала руки на груди.

– Но кто же станет твоим проводником?

Он ничего не ответил.

– Лайонел, – ее голос сорвался, – ты ведь вернешься?

– «Конечно!»

Именно так он отвечал ей всегда, говоря то, что она хочет услышать. А сам брал на себя ее грехи, принимал за нее трудные решения, освобождая от раскаяний.

Девушка подскочила к нему и обхватила руками мощную шею.

– Ты обманываешь меня! Я не отпущу тебя, не отпущу! Мы вернемся на мост и вместе пройдем лабиринт!

– «Нет. – Он отступил, его задние лапы скрыла тьма. – Свой лабиринт ты прошла, и для тебя его больше не существует».

Тогда она ринулась во тьму, но наткнулась лишь на стену и заколотила по ней кулаками.

– Я пойду с тобой! Пустите меня! Пустите! – кричала она.

А Ягуар все отходил, и тьма поглощала его.

Катя схватила его за морду, заставляя смотреть себе в глаза. Из-за пелены слез у нее все расплывалось.

– Возьми меня с собой или идем туда, – она махнула на свет в открытых вратах.

– «Тебе нельзя назад, а мне не пройти вперед», – тихо сказал Лайонел.

Он отступал, ее пальцы сами собой разжимались. И вот во тьме она видела лишь два голубых бесконечно прозрачных глаза, словно тающие кусочки льда.

– «Жди меня», – услышала холодный голос, подстроившийся под прекрасную музыку у нее в голове.

– Я обязательно дождусь, – пообещала она.

Девушка поднялась и вошла в ворота.

И не видела, как несся Ягуар нескончаемыми зеркальными коридорами назад, как достиг моста из золотого света и, спустившись с него, обессиленно упал на снег. Глаза его закрылись. К нему подошел чернокожий мальчик и сел рядом, доложив руку на голову. И летучая мышь, спустившись с небес, укрыла морду крылом.

Широкоплечий рослый мужчина с гладко зачесанными назад серыми волосами сидел на нижнем ярусе грязной шконки с закрытыми глазами. Его благородное лицо выражало крайнюю степень удовлетворения. Голова чуть покачивалась, словно в такт беззвучной музыке, а указательный палец двигался из стороны сторону подобно палочке дирижера.

У ног его свернулся обнаженный по торс миловидный юнец с большими девичьими глазами.

В камере находилось еще двое мужчин, занявших нары напротив.

Один из них негромко спросил:

– Что это с Ювелиром?

Другой пожал плечами.

Тогда седовласый мужчина открыл звериные желтые глаза и сказал:

– Слушайте! – поднял кверху палец.

И камеру наполнила музыка.

Зеки недоуменно переглянулись.

– И что это за-а… – Мужик с татуировкой собора с тремя куполами на груди примолк, наткнувшись на пристальный взгляд желтых глаз.

– Что это? – в оскале улыбнулся Ювелир. – Музыка моей вот уже почти пятьсот лет любимой души. Шуберта любит.

Зеки переглянулись.

– Бутырка, Круг, я понимаю… А Шуберт не из наших.

– Он композитор, классик, – подал голос мальчик у ног Ювелира.

Мужчина с татуировкой собора наградил его грубым пинком.

– Завали хлебало, дама, когда люди разговаривают.

– Компози-итор, – проворчал другой, недобро косясь на мальчишку.

– Ща как дам по соплям!

Ювелир поднялся, вынул из матрасовки аккуратно сложенный черный костюм. И принялся переодеваться. Белая рубашка, пиджак, брюки, галстук, золотые запонки…

Сокамерники смотрели на него потрясенно.

– Он всегда был педантичным эстетом, – задумчиво глядя в стену, промолвил Ювелир. Взгляд его остановился на своих коричневых высоких берцах. – Какие туфли могут ему понравиться?

– Он всерьез думает, что сейчас выйдет отсюда и на свободу? – послышалось за спиной.

Ювелир взял крест на цепочке, единственную вещь, оставшуюся в матрасовке, с минуту смотрел на него, затем переломил пальцами.

– Бывайте, ребятки, – бросил он и, усмехнувшись, шагнул к двери, отворил ее и вышел.

Кинувшийся к ней через секунду мужчина с татуировкой собора дернул за ручку, но та была наглухо закрыта.

А мужчина в черном хорошо сшитом костюме и дорогих ботинках из мягкой кожи неспешно шел по мосту из света. Желтые волчьи глаза искали в снегах Антарктиды оранжево-черное пятнышко и не находили.

Предвкушение встречи было столь велико, что уголки недвижимых губ мужчины приподнимались в улыбке. Он давно не был так возбужден и взволнован. Чувство, переполнявшее его – легкое, парящее, щекочущее, напоминало первую любовь.

Сколько же он ждал этой встречи?

Долго, так долго, что успел позабыть, какова она – близость к тому, чье сердце сплошь состоит из чистейшего льда, а глаза – врата в ледяную бездну, домой, где тысячи голубых языков пламени лизали души рабов.

Но мимолетное столкновение на квартире, где Ювелир обитал, посещая Петербург, напомнило об ушедшем, всколыхнуло прежнюю жажду обладания.

Ему нужен был этот мальчик – его гордость: дерзкий, своенравный, похотливый бес. Лучший среди его легионов, единственный и неповторимый. Бес горстями срывал для него Божьи звезды и кидал к его дьявольским ногам. Ангелы, узнавшие страсть в объятиях лучшего беса, мечтали служить новому повелителю. Только сердца их принадлежали не ему, а совратителю, тому, кто заставил их пасть с третьего неба.

Ювелир увидел, как из воздуха посреди белоснежной равнины возник силуэт. За ним еще один меньше и ниже. Раздался звук хлопающих крыльев. Над головой с золотистым нимбом волос возникла постоянная спутница – летучая мышь.

Лайонел был в белом смокинге, в бледно-голубом жилете и в шейном платке того же цвета. Потрясающе красивый, элегантный и утонченный.

Он потрепал по волосам чернокожего мальчишку и сказал ему:

– Найди нас, но позволь нам самим…

Йоро понимающе кивнул.

Летучей мыши, спикировавшей парнишке на плечо, Лайонел почесал пальцем горло.

– Не забывай, подруга.

У мыши от гордости заблестели глаза.

Ювелир усмехнулся.

Он помнил эти его маленькие знаки внимания, от которых удостоенные чести бесы сияли, точно ангелы.

Все падшие теряли свое сияние, переходя на сторону сатаны, лишь служение Богу зажигало в их сердцах столь огромную любовь, что она светилась изнутри. И даже ему, их темному повелителю, не удавалось заставить бесов сиять. Но Ареаланс – он был другим.

Ювелир ощущал возбуждение в каждой клеточке своего тела.

Он до сих пор не мог забыть их первую встречу.

Ангел спустился почти к самой земле, сияющий, яркий. Он как будто что-то искал.

Приметив его, дьявол взял одно из своих любимых человеческих тел – красивого юноши с длинными пепельными волосами, чувственным ртом и невинными карими глазами.

– Что ищешь, ангел? Не могу ли я помочь тебе?

И ангел сказал:

– Насмеши меня.

Дьявол был озадачен. При виде его ангелы всегда уносились со скоростью света. А этот, даже не оробев, требовал у него, самого сатаны, как у шута какого, – рассмешить.

– А знаешь ли ты, с кем говоришь?

– Пока не смешно, – определил ангел.

– Я не пытался.

– Вот как? Значит, мне лишь показалось, что ты предложил помочь. Ты спросил, что я ищу? Я ищу того, кто развеет мою скуку.

Дьявол был покорен. Он протянул ему руку со словами:

– Со мной ты никогда не узнаешь больше скуки!

Ангел не принял его руку, но, прежде чем уйти, сказал:

– Ты очень забавный. Я приду к тебе. И буду служить до тех пор, пока мне не станет скучно.

Ареаланс не солгал. Он пришел. Привел с собой сотню других Божьих звезд в подарок повелителю. Как обещал – служил, как обещал – ушел, когда ему стало скучно, когда нашел кого-то более забавного. Предпочел повелителю тьмы ангела, которого должен был бросить к его ногам, как других.

Ювелир поднял голову и шагнул навстречу наглому мальчишке.

Лайонел смерил его насмешливым взглядом прозрачно-ледяных глаз, отметив костюм:

– Так лучше.

Он еще не взошел на мост – медлил.

– Прогуляемся? – жестом пригласил дьявол.

Молодой человек шагнул на мост. Ювелир наблюдал, когда же его бес стал менять тела, сотни сотен тел, зааплодировал.

– Забавно, не так ли? – засмеялся дьявол. – Надеюсь, тебе не было скучно, мой мальчик?

Лайонел смотрел на свои руки, меняющиеся с такой быстротой, что с трудом можно было разглядеть формы детально.

На его изменяющемся лице застыло изумление.

– А стоило бы догадаться, – смакуя слова, промолвил Ювелир. – Тот никчемный паренек Максан, демон-хранитель моей дочери, ты ведь почувствовал в нем беса, а он в тебе. А когда ты увидел меня, неужели ничего не испытал? Прежние чувства? И мой маленький знак внимания тебе – корабль с Граалем посреди твоего города.

– Я заметил. Символично. Люблю красивое завершение некрасивых игр. – Лайонел решительно зашагал по мосту. Дьявол пошел рядом. Близость к своему бесу пьянила его. Как же он ненавидел эту рыжую девчонку, кому досталась любовь, копившаяся веками в неприступном сердце. И все попытки посеять в девчонке сомнения, осторожно, не нарушая правил напугать, – тщетны. Если бы только удалось внушить бесу мысль, что их союз обречен. Но нет, бес нерушимо верил.

И теперь оставалась только одна надежда…

Когда же они достигли конца моста, где впереди горело лишь солнце, Ювелир протянул руку ладонью вверх.

– Позволь провести тебя по лабиринту.

Бес перестал менять тела, и перед ним стоял златовласый молодой человек – такой, каким прожил на земле почти пятьсот лет.

– Ты не пройдешь, – убежденно произнес Ювелир. – Не сможешь. Ты заблудишься среди своих грехов. И навеки застрянешь там. Один, совсем один.

– На все воля Божья, – рассмеялся Лайонел.

– Глупец, – разозлился дьявол, впиваясь взглядом желтых волчих глаз в прекрасное лицо. – Твоя душа принадлежит мне!

– Да, но тебе оказалось этого мало. – Лайонел снисходительно улыбнулся. – Ты как наивная девчонка хочешь владеть моим сердцем.

Ювелир с трудом сдержался, чтобы не ударить его за такую дерзость. А тот продолжил:

– Душа всегда была твоей. А сердца у меня нет! Много тысячелетий назад я отдал его одному ангелу.

Лайонел уже хотел шагнуть в солнечный свет, но дьявол преградил ему дорогу и схватил за плечи.

– Да что ты в нем нашел?!

– Мне весело с ним.

– Я, я могу подарить тебе весь мир! – пораженно вскричал дьявол.

– На кой черт мне весь твой мир? Если в нем будет все, кроме одного…

– Чего же? Я могу дать тебе абсолютно все!

– Ты не можешь дать мне сердце ангела, которого я люблю. Потому что он подарил его мне добровольно, в обмен на мое.

Дьявол долго молчал, глядя в ледяную преисподнюю голубых глаз, потом тихо спросил:

– А как насчет моего сердца?

Лайонел приподнял бровь.

– Оно и так мое. Видишь ли, когда ты отдал его мне, то не попросил ничего взамен. – Он усмехнулся. – Бросая свое сердце к чьим-то ногам, не убедившись, долгожданное ли оно, есть риск, что его не поймают. «Не бросайте сердца в пустоту!» – это же твои слова!

– Я думал, ты ловишь, – глухо произнес Ювелир, отводя взгляд.

Лайонел по-мальчишески улыбнулся.

– А я думал, ты меня дразнишь. И мы просто играем.

Они молча постояли, не глядя друг на друга. Затем златовласый молодой человек шагнул в солнце.

А мужчина в черном костюме остался один посреди медленно исчезающего моста.

Над Антарктидой звучала прекрасная серенада, стонали трубы, и плакало, и умоляло, и обещало, и грустно смеялось фортепиано. Над белоснежными просторами лилась мелодия сердца, поглотившего столько безответно влюбленных сердец, что их стук слился в одно сердцебиение и превратился в бесконечную музыку.

Эпилог I
Мой нежный и ласковый зверь

В один из редких солнечных дней ноября, когда купола соборов ослепляюще сияли золотом, опавшая разноцветная листва окаймила улицы, а на сухом асфальте в зеркальных лужах синело небо, по набережной Мойки шли двое.

Один молодой человек был несколько небрежно, но чисто одет в кожаные ботинки, серые джинсы, того же цвета рубашку и поверх нее темно-синию куртку. Он имел приятную, неброскую наружность: русые взлохмаченные волосы с бакенбардами, крупный нос, ямочка на подбородке и зеленовато-карие глаза. Стройный, подтянутый. Под мышкой он держал черный кейс, а в правой руке глянцевый журнал.

Его спутник, одетый в элегантный черный костюм и нежно-розовую рубашку, обладал необыкновенно привлекательной внешностью. Золотистые волосы, сияющие на солнце, напоминали ангельский нимб. А в прозрачно-голубых глазах, обрамленных золотом ресниц, жило обещание зимы с ее острыми льдами и холодными вьюгами.

– Только посмотри! – воскликнул русоволосый, взмахнув журналом.

Оба уставились на лицо знаменитой актрисы и модели крупным планом изображенное на обложке.

– Когда ее вижу, у меня встает, – с восхищением поделился молодой человек.

Его спутник рассмеялся.

– Не у тебя одного, Гера, на нее стоит у всего Голливуда.

Тот хмыкнул.

– Все-таки ты счастливчик! Сколько, говоришь, шагов от твоего дома в Англии до ее дома?

– Кажется, двадцать семь. Может, чуть больше. Не помню. Она сама как-то сосчитала и сказала мне, когда приезжала на каникулы из Испании.

– Это случайно было не в тот раз, когда ты пригласил ее залезть к тебе в комнату через окно и вместо обещанного чая лишил невинности?

– Нет, история с невинностью была в четырнадцать. После мы еще пару лет встречались, пока я не уехал в Оксфорд, а она в Голливуд. Потом мы изредка виделись на рождественские праздники.

Друг опустил глаза на журнал, пролистал его и сказал:

– Ну что ж, могу поздравить! Когда-то от счастья тебя отделяло двадцать семь шагов, а теперь… – он указал на цифру в журнале с огромным количеством нулей, – ровно вот эта кругленькая сумма, состоящая из тысяч английских стерлингов. Твоя соседка вышла замуж за юного наследника многомиллиардной компании «Diamond». Только посмотри на количество нулей в цифре, потраченной на свадьбу! Да этот парень сумасшедший! – Гера вздохнул, удрученно прибавив: – В качестве свадебного подарка он преподнес ей диадему, в ней бриллиантов на тысячу карат.

Златовласый лишь посмеялся.

– Ну что ж, чудная новость. Анжелика всегда была неравнодушна к драгоценностям. И разве я не упоминал – у нее ужасный характер!

– С такой-то внешностью немудрено.

Молодые люди почти достигли Поцелуева моста, когда их внимание привлек красный берет.

На мосту у зеленой решетки перил стояла невысокая девушка, одетая в алое приталенное пальто и того же цвета сапожки. Длинные кудрявые рыжие волосы свободно спускались до пояса.

Перед ней стоял мольберт, а на картине была изображена река и видневшийся вдали Исаакиевский собор. В руках художница держала кисть и краски. А рядом с ней сидел огромный черный пес.

Гера ухмыльнулся, покосившись на друга, который не отрывал внимательного взгляда от девушки.

– Ну-у, эта не в твоем вкусе. Ты же у нас по моделям специализируешься.

Тот задумчиво протянул:

– И вряд ли изменю своим вкусам.

Они повернули на мост и уже поравнялись с художницей, когда он замедлил шаг, рассматривая картинку.

– Дружище, ты идешь? – спросил Гера, глядя через плечо.

– Я догоню, – пообещал тот, делая шаг к девушке.

Она повернулась, кудри заскользили по хрупким плечам, дождливо-серые глаза устремились на него – на губах появилась несмелая улыбка.

– Нравится картина?

– Нет, ваша собака, – резко перевел он взгляд на пса.

Девушка хмыкнула и отвернулась.

– А это не моя собака!

Молодой человек обошел мольберт, приблизился к перилам и облокотился на них так, чтобы можно было видеть девушку, картину и собаку.

– Как странно.

– Что именно? – нехотя осведомилась художница, хмуря брови.

– Я видел этого огромного пса уже много раз!

– Ну и что же? И я его видела. Он все время здесь бегает. – Она резко умолкла, как будто говорила тем самым, что разговор окончен, и обмакнула кисть в желтую краску.

Молодой человек некоторое время наблюдал за ее работой, потом со знанием дела изрек:

– У вас хромает перспектива и немного пропорции.

За что был награжден гневным взглядом серых глаз.

– А вы художник?

– Нет.

Он подошел, взял с мольберта губочку, обмакнул в банку с водой и стер линию крыши дома перед собором. Затем забрал у девушки кисть и нарисовал линию заново.

– Видите? – отступил тот, любуясь.

– Что именно? Что вы чванливый, напыщенный, самовлюбленный, чрезмерно самоуверенный…

– Нет, что вы такой же художник, как и я. То есть не художник вовсе.

– Нет предела совершенству, пока мы его сами не определим, – гордо вскинула она голову.

– Вы слишком снисходительны к себе, – очаровательно улыбнулся он, возвращая ей кисть.

– А вы… не пора ли вам догонять друга? – Она махнула рукой в сторону Театральной площади, и с кисти полетели желтые брызги краски прямо молодому человеку на пиджак.

Девушка испуганно ахнула.

– Проклятие! – Голубые глаза превратились в две холодные льдинки. – Что за криворукая недотепа!

Та шумно выдохнула, хотела что-то сказать, но, видно, не находила слов от возмущения и обиды.

Все это время наблюдавший за ними волк негромко зарычал, чем привлек к себе внимание. Тогда он подбежал к сумке, стоящей у перил, и ткнул ее носом.

– Ах да, – пробормотала девушка, уже совсем не сердито. Вынула из сумки бутылочку и протянула молодому человеку. – Вот, напыщенный идиот, держи, это средство все отчистит.

Затем она отодвинула свой мольберт на несколько шагов подальше и отвернулась.

Молодой человек налил на платок прозрачное средство из бутылочки, и в два счета пятна исчезли с пиджака.

Пес смотрел на него так, как будто чего-то ждал. Извинений, что ли?

Следовало вернуть бутылочку и убраться поскорее восвояси, но что-то заставляло молодого человека медлить, разглядывая изящную фигурку девчонки.

Ее волосы на солнце, казалось, охвачены огнем, и языки пламени завивались в спирали. Пожалуй, она выглядела мило и даже трогательно.

Он подал ей бутылочку со словами:

– Напыщенный идиот весьма благодарен.

Она на него даже не взглянула.

Его раздосадовало ее демонстративное игнорирование, поэтому он осторожно заметил:

– Как много в этом году красных листьев…

Девушка обернулась, взгляд ее туманных глаз скользнул по набережной.

– И правда, – согласилась она и улыбнулась так, словно уже забыла его бестактность. Молодого человека это необычайно воодушевило, он и сам не заметил, что улыбается. Обычно женщины сами вешались ему на шею, порой ему вообще не требовалось что-либо говорить. А это незнакомка не торопилась броситься ему на него с предложением делать с ней все что ему хочется.

– Вы учитесь в Мухинском?

– Да, – охотно ответила она, – а вы в СПбГУ?

– В Оксфорде.

Девушка вскинула брови.

– Значит, учитесь за границей… как интересно.

– Вообще-то, нет, за границей я сейчас. Я родился в Англии.

– Да? У вас безупречный русский!

– Спасибо, мне кажется, я знал его всю жизнь.

– А здесь вы на экскурсии?

Молодой человек устремил взгляд на блестящий купол собора, чуть прищурился.

– С тех пор, как переехал сюда пару месяцев назад, иногда ловлю себя мысли, что экскурсия по этому городу продлится до конца моих дней.

Девушка наклонила голову.

– Вам так нравится Петербург?

– Нравится? – Он помолчал. – Нет, наверное, другое слово. Влюблен. Я с детства с него влюблен. В возрасте четырех лет я увидел в каком-то журнале фотографию храма Воскресения Христова. Он поразил мое воображение. Родители мне заказывали журналы из России с иллюстрациями достопримечательностей. Я прочитал о них все, что было в журналах и что нашел в наших библиотеках. Но этого мне показалось мало, и я стал учить русский язык.

– А когда мне исполнилось девять лет, отец впервые отвез меня в Петербург. После я приезжал каждый год.

– Какая замечательная история. – Девушка отложила кисть и смотрела на него теперь иначе, исчезла из глаз настороженность. На щеках появились милые ямочки, она смотрела на него ласково и доверчиво.

А ему неожиданно захотелось рассказать ей о себе все-все в самых ярчайших подробностях, но он сдержался и спросил:

– А вы часто сюда приходите? Вам нравится вид отсюда?

Она смущенно опустила ресницы, щеки ее порозовели.

– Вы будете смеяться.

– Ни за что!

Девушка улыбнулась.

– Это место мне кажется особенным. Я не знаю почему, – пожала она плечами, – просто чувствую. Я часто сюда прихожу. Иногда рисую, а иногда… – Щеки сильнее залились румянцем. Она провела рукой по перилам с висящими на них замками. – Иногда рассматриваю их. Столько судеб…

Молодой человек с любопытством скользнул взглядом по разнообразным замкам. Взгляды обоих остановились на хромированном замке в виде сердца. «С тобою рядом и вечности мало», – блестела на нем гравировка.

– Смутно знакомая фраза, – отметил молодой человек, – возможно, из какого-то фильма?

Девушка тряхнула волосами, да так ничего и не ответила – у нее зазвонил телефон. Когда доставала его из кармана, молодой человек увидел, как высветилась на большом экране фотография красивого черноволосого юноши с поразительными зелеными глазами. А снизу имя «Влад».

Разговор был кратким, девушка произнесла лишь несколько слов: «Молодец», «И ей привет», а молодой человек ощутил такое разочарование, какое не испытывал очень давно.

Когда же ее дождливые глаза вновь обратились на него, он прямо спросил:

– Ваш парень?

– Нет, – без всякого кокетства ответила она. Полистала в телефоне альбом и показала ему фото. На экране тот же зеленоглазый парень, что звонил, сидел на мотоцикле, обнимая за талию черноволосую стройную девушку. – Мой брат. Звонил из Парижа. Он путешествует со своей подружкой.

Последнее слово было произнесено как будто неодобрительно.

– Вы дружите?

– С братом? Конечно! Мы обожаем друг друга!

А его подруга?

– Ну… она милая. Они очень любят друг друга. Это самое главное.

Судя по выражению лица черноволосой девицы, одетой во все черное и обтягивающее, они вряд ли дружили. И его это ничуть не удивляло. Новая знакомая являлась необыкновенно нежным существом, которое ему вдруг захотелось оберегать и защищать.

Молодой человек моргнул, прогоняя наваждение.

А ведь еще полчаса назад он прошел бы мимо, абсолютно уверенный, что девочка не в его вкусе. Да и была ли она теперь в его вкусе? Он принялся разглядывать.

Первое, что сразу заметил и удивился тому, почему раньше не обратил внимания, – она была не накрашена. Ни теней, ни туши, ни помады. Ресницы цвета охры и без того выглядели довольно темными и длинными, серые глаза выразительными, а ореол пушистых кудрявых волос делал ее прехорошенькой.

– Этот пес на вас так смотрит, – засмеялась девушка.

Молодой человек протянул руку и потрепал того по голове.

– Похож на волка. Классный пес.

– У вас есть собака? – полюбопытствовала девушка.

– Не совсем…

– Маленькая собачка, какие сейчас модны?

– Почему вы так решили? – удивился он.

– Ну… – замялась, – на вас розовая рубашка.

Он с притворным ужасом покачал головой.

– Вот уж не думал, что это ставит меня в один ряд с тупой блондинкой, из чьей сумочки торчит мордочка йоркшира.

– И все-таки у вас есть какая-то собака?

– Что-то вроде того… у меня мышь.

– Мы-ышь? Полевая?

– Летучая.

– Очень необычно! А как вы ее завели?

Он усмехнулся.

– Я все еще не могу понять, кто кого завел, я ее или она меня. Пару недель назад я возвращался с работы и когда открывал дверь квартиры, мышь просто влетела. Я распахнул все окна, пытаясь ее выпроводить, но она всячески сопротивлялась. А в довершение всего бросила у моих ног кольцо с голубым камнем и, повиснув на лампе, сложила крылья.

– Теперь она живет у меня, просто даже не знаю, что с ней делать. Друг посоветовал купить клетку. Но что-то мне подсказывает – в клетке мышь жить не хочет. Она вообще странная… – Он засмеялся и прибавил: – Как-нибудь познакомлю.

Девушка хмыкнула.

– Это вряд ли.

Он пристально взглянул на нее.

– У меня такое чувство, что я вас где-то видел.

– Обычно с этого начинаются все знакомства, – насмешливо заметила она.

– Я серьезно.

– Ага…

Они умолкли, глядя друг на друга.

Неожиданно для себя он предложил:

– Не хотите зайти ко мне в гости? Я неподалеку тут живу, дом у Дворцовой площади. На мышь посмотрите.

Взгляд девушки резко изменился, улыбка исчезла.

– Все понятно, нет, спасибо.

– Что понятно? – приподнял он бровь.

– Вы из тех типчиков, кто первую же симпатичную понравившуюся девушку ведет домой на чай, – последние слова были сказаны с таким сарказмом, будто ей предложили что-то оскорбительное.

– Не очень-то вы и симпатичная! И получше видел! – фыркнул он. Сейчас она его по-настоящему разозлила. Ведь приглашая ее к себе, он действительно ни на что не намекал. И уж точно не планировал секс. Хотя обычно ему и намекать не приходилось. Но эта… Что она о себе возомнила?

Он не сразу заметил, с каким бешенством смотрят на него серые глаза, а когда увидел – было поздно, она плеснула на него водой из банки, куда обмакивала кисть.

– Смазливый выпендрежник! Вы тоже мне не нравитесь!

Молодой человек хищно прищурился, подбирая слова пообиднее, но взгляд его упал на пса. Тот лежал у перил, накрыв лапами голову, как будто все услышанное привело его в ужас.

Тогда молодой человек круто развернулся и зашагал прочь. А все так хорошо начиналось…

Он злился на себя. Зачем сказал, что она не симпатичная? Торчал бы он на мосту больше получаса, всячески пытаясь очаровать девчонку, если бы она ему не понравилась. Было в ней что-то… необъяснимое.

Девушка со вздохом поставила пустую банку на перила, глядя вслед бессовестному незнакомцу. Только сейчас сообразила – она и имени-то его не спросила. Собственно, он у нее тоже.

Она глянула на пса, внимательно наблюдавшего за ней, и поделилась:

– Нет, ну чего он такой хам? Я же ему ничего не сделала…

Пес вильнул хвостом и, скуля, потерся о ее коленку.

Девушка погладила его, пробормотав: «Вот, ты меня понимаешь», и принялась складывать мольберт. Рисовать больше не хотелось.

Она уже собралась, когда услышала позади визг покрышек. Обернулась. У поребрика стояло золотистое авто. Дверца со стороны пассажира распахнулась, с водительского сиденья выглядывал ее новый знакомый. Самодовольства и наглости ему было не занимать.

– Неужели решил, что дурнушка опомнится?

Девушка взяла чехол с мольбертом, перевесила сумку через плечо и зашагала по мосту.

Машина медленно поехала за ней.

Волк затрусил следом.

Девушка повернула на набережную, машина остановилась, молодой человек вышел и, приблизившись, отрывисто произнес:

– Мне жаль, что я вас обидел. Начнем заново? Позвольте, я подвезу вас до дома?

Девушка изумленно моргнула. Слово «Позвольте» заставило ее сердце до странного сжаться, как будто вспомнило нечто из прошлого.

Она насмешливо усмехнулась:

– А что вы будете ждать за свое «подвезу»? Вы не похожи на того, кто делает что-то просто так! А пить чай или спать с вами я не собираюсь.

– У меня есть с кем спать, – успокоил он, галантно подхватывая ее за локоть и ведя к машине.

Девушка устроилась на переднем сиденье и через стекло помахала псу. Тот выглядел очень довольным, у него даже глаза блестели.

Водитель сел рядом. Машина мягко тронулась с места.

Негромко играло радио, в салоне необыкновенно пахло ледяной свежестью. С каждым вздохом девушке отчетливее казалось, что все это уже происходило. Морозный аромат что-то напоминал ей, был таким родным и как будто любимым.

За окном проносились старинные дома, мосты, солнце сияло в реке и на куполах соборов, в лобовое стекло летели красные листья. Их в самом деле в этом году было больше обычного.

Из магнитолы неслась негромкая болтовня диктора. Но она смолкла, и раздались звуки, от которых сердце девушки взмыло высоко-высоко и замерло, не позволяя вздохнуть.

Звучал вальс Дога.

Двое одновременно посмотрели друг на друга. В их глазах застыло удивление и растерянность.

– Красивая музыка, – выдохнула девушка.

Молодой человек вынул из бардачка стильные очки в черной оправе. Надел их и, глядя на нее, тихо сказал:

– Это вы красивая. Иногда у меня что-то со зрением… и я не сразу вижу.

И она ему несмело улыбнулась.

Они молчали, думая о своих внезапных чувствах, но каждый про себя уже решил, что чуть позже они назовут их просто – с первого взгляда…

Волк бежал за машиной, катящей по набережной, пока золотистое авто с синим правительственным номером не скрылось за поворотом.

Тогда волк перебежал мост и устремился на другую набережную. Из окна дома на Фонтанке звучала негромкая музыка. Через стекло был виден силуэт женщины за фортепиано.

Волк забежал в небольшой дворик, а там на качелях качалась красивая беловолосая девочка. Завидев его, она спрыгнула с качелей, поправила подол голубого платья, видневшегося из-под белой теплой курточки, и обиженно воскликнула:

– Ну где же ты бродишь?!

Волк подбежал к ней и принялся лизать руки.

Девочка засмеялась, пристегнула к его ошейнику поводок и сказала:

– Нам пора домой.

Где-то вдали женщина на фортепиано играла «Лунную сонату» Бетховена, и опавшие листья словно под музыку кружились над асфальтом.

Где-то золотистое авто мчалась под стук сердец, еще не до конца осознавших, но уже бесконечно полюбивших.

Где-то двое влюбленных плевали с башни.

Где-то на огромной постели страстно сплелись красивые тела молодоженов.

А девочка с белыми как снег волосами шла рядом с огромным волком к двери подъезда и негромко рассказывала ему:

– На обед был яблочный пирог… Я припрятала для тебя кусочек. Только не убегай больше, я ведь волнуюсь за тебя.