Текст книги "Невеста по наследству [Отчаянное счастье]"
Автор книги: Ирина Мельникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Карету особенно сильно качнуло. Фаддей со всего размаху всадил локоть в бок дремлющего Райковича, и под его заливистую ругань экипаж покатил вниз с горы к переправе через очередной приток Волги. Паром только что подошел к берегу, и несколько длинных арб, груженных арбузами и дынями, первыми въехали на паром. Пытаясь утихомирить Ратибора и успокоить расстроенного поэта, а потом и примирить их, Ольга Ивановна не заметила, что Андрей пристально вглядывается в одну из телег, спешно отъехавшую от берега и уступившую место на пароме их карете. Он едва слышно хмыкнул, покачал головой и вымолвил:
– Думаю, Ольга Ивановна, вы правы! Нам нужно как можно скорее добираться до Самары и встречать молодых людей у трапа парохода. А вас, господин Райкович, – произнес он сердито, – если не перестанете ругаться при даме, как пьяный извозчик, обещаю непременно выставить из кареты. Придется тогда продолжать путешествие на своих двоих или верхом на вашей изящной тросточке. И ты, Фаддей, тоже успокойся! А будешь и дальше вести себя, как слон в посудной лавке, составишь компанию Райковичу.
Его спутники замерли от столь откровенной и неожиданной грубости, переглянулись и пожали в недоумении плечами. Но графу, похоже, было глубоко безразлично, что о нем думают. Завернувшись в плащ, он закрыл глаза и очень вежливо попросил:
– Надеюсь, вы позволите мне подремать до ближайшего постоялого двора?
Глава 13
Настя проснулась от шороха, и чье-то теплое, пахнущее парным молоком дыхание коснулось ее лица. Она открыла глаза и прямо над собой увидела морду коровы, равномерно двигающую челюстями в опасной близости от ее головы. Животное меланхолично пережевывало сено и равнодушно смотрело на девушку огромным фиолетовым глазом. Множество мух облепили ее губы, корова недовольно мотнула головой, отгоняя докучливых насекомых. Два искривленных рога чуть ли не со свистом пронеслись над Настей слева направо, туда и обратно, а корова снова отщипнула от стога клок сена и принялась с прежним старанием его пережевывать. Настя взвизгнула и подалась спиной в глубь стога. Тут же с противоположной стороны вынырнул Сергей и, подхватив хворостину, отогнал корову от стога. Потом присел рядом с девушкой и, обняв ее за плечи, привлек к себе.
– Ну и Аника-воин! Мишани не испугалась, а коров, значит, боишься?
– Никого я не боюсь! – Настя отстранилась от него. – И ты бы не сдержался, если бы проснулся и увидел над собой это чудовище с рогами!
Сергей расхохотался. Настя с порозовевшим то ли от сна, то ли от негодования лицом сердито сверкала глазами, нервно теребила кончик косы, в которой запуталось множество соломинок. Но он не слышал, что она говорит, и, сосредоточив все свое внимание на ее губах, гадал, как она поведет себя, если он сейчас же, немедленно, ее поцелует? Эта ночь показалась ему самой длинной в его жизни. За хрупкой преградой из сена спала девушка, о которой он мог только мечтать и которую пока осмелился лишь поцеловать. Вчера в свете луны, когда они отыскали этот стог для ночлега, он заметил явное разочарование в ее глазах. Еще бы, он приготовил два ложа, но с разных сторон стога! Настя ничего не сказала, да и он промолчал. Разве он мог в открытую признаться этой юной и чистой девушке, что его мысли не совсем целомудренны и он на грани того, чтобы окончательно потерять голову. Но муки от желания обладать ею были несопоставимы с угрызениями совести, которые он беспрестанно испытывал с того самого момента, когда окончательно осознал, что не мыслит своего дальнейшего существования без этого очаровательного создания с невыразимо прекрасными глазами.
Сергей легонько коснулся указательным пальцем ее щеки, скользнул к губам, и девушка замерла. Широко раскрытые глаза смотрели на него с ожиданием и надеждой. И он не выдержал...
Какое-то время они просто целовались. Но на этот раз прикосновения мужских губ не были так нежны, как прежде. Они стали более жесткими и требовательными. Его сильное тело придавило ее к земле, и даже сквозь толстый слой сена она спиной чувствовала корни деревьев, выступавшие на поверхность. Настя боялась пошевельнуться, и, когда мужские руки осторожно сняли с нее блузку, она только зажмурилась от смущения. Сергей осторожно дотронулся до ее груди, Настя выгнулась ему навстречу и притянула его за плечи к себе. Он принялся неистово целовать ее обнаженные плечи, шею, руки...
Впервые мужские руки касались ее столь откровенно, впервые мужские губы ласкали и мучили ее тело. Но Насте знала, что и ей, и ему уже мало этих ласк. Она лихорадочно шептала имя Фаддея, ее пальцы проникли под его рубашку. И он застонал, словно от нестерпимой боли, когда девушка принялась нервно пощипывать его кожу, а потом вдруг прижалась губами к его уху и прошептала:
– Прошу тебя, ничего не бойся!
Сергей замер на мгновение, медленно поднял голову и потерянно посмотрел на нее.
– Настя, родная! Мы можем зайти слишком далеко!
– Я разрешаю тебе поступать со мной, как ты этого пожелаешь! – прошептала она и, заметив растерянность, промелькнувшую в его глазах, спросила недовольно: – Или что-то не так?
– Все не так! – Он осторожно отвел ее руки, поднялся и сел рядом, старательно пряча глаза. – Я уже переступил все границы. Я позволил тебе подумать, что между нами возможно что-то большее, чем простая дружба.
– Дружба?! – закричала Настя с отчаянием, поднялась на колени и, не заботясь о том, что почти обнажена, схватила Фаддея за плечи и принялась его с остервенением трясти. – Скажи, чего ты боишься больше, потерять расположение графа или сказать мне наконец, что ты любишь меня? Или я ошибаюсь? – Она прекратила попытки вытряхнуть из него душу и заглянула в его глаза. – И все твои поцелуйчики ровно ничего не стоят, а ты лишь забавляешься, чтобы хоть как-то скрасить долгую дорогу?
– Ох, и глупая ты! – Сергей вновь обнял ее. – Я люблю тебя с того момента, как ты появилась на том постоялом дворе. И бросился вслед за тобой только потому, что боялся потерять навсегда! Но давай трезво все обсудим. Ты должна сделать свой выбор раз и навсегда. Пойми, это очень трудно – прожить всю жизнь рядом с нищим поэтом, терпеть нужду, а зачастую и голод. Не лучше ли вернуться к жениху и забыть про это приключение? По крайней мере ты получишь деньги деда и сможешь направить экспедицию на поиски золота твоего отца.
– Ах вот оно что? Я и не думала, что ты такой прагматик, – Настя задумчиво посмотрела на него, – все просчитал, все разложил по полочкам... А ты учел, что я тоже люблю тебя? Или ты ради моего блага готов уступить меня графу чуть ли не за понюшку табака? Постой, постой, – она презрительно усмехнулась, – я, кажется, поняла, чего ты боишься! – Она яростно сверкнула глазами и вновь перешла на «вы». – Все ваше благородство на самом деле гроша ломаного не стоит! Вы, сударь, боитесь набить мозоли на своих ручках! Кропать жалкие стишки и отираться рядом с богатыми приятелями, жить на их подачки гораздо легче, чем в поте лица своего добывать хлеб насущный и достойно содержать свою семью. – Она поднялась на ноги. – Я ненавижу подобных людей, Фаддей! Прошу вас более не прикасаться ко мне. Я очень жалею, что в какой-то момент осмелилась подумать, что люблю вас. Это не любовь, это элементарная жалость к никчемному человеку, который из-за собственной лени не может достойно распорядиться своей судьбой!
– Настя, вы неоправданно жестоки! – пробормотал Сергей.
Все опять вернулось на круги своя, но стена, которую он только что самолично выстроил, нужна была в первую очередь ему, чтобы не навредить этой строптивой, невоздержанной дурочке. Ее слова действовали как холодный душ, были неприятны и несправедливы, но умом взрослого опытного мужчины Сергей понимал, что скоропалительная любовь может привести к такому же быстрому разрыву и горькому разочарованию. И, зная ее взрывной и непредсказуемый характер, решил окончательно убедиться, действительно ли она любит его и готова на все. Что ж, убедился! Но опять умудрился упустить тот момент, когда почти безболезненно мог повиниться перед ней. Теперь Настя определенно напрашивалась на серьезную ссору, но он постарался не оправдать ее ожиданий и вполне миролюбиво обратился к своей рассерженной спутнице:
– Ну как, мы едем в Самару или я разворачиваю коляску и везу вас назад к маменьке?
– Вы негодяй, мерзавец и трус! – Настя занесла руку для удара, но Сергей успел вовремя перехватить подлетающую к его щеке карающую десницу, завести ей за спину, и они вновь упали на сено.
И опять Сергей не удержался и принялся целовать девушку в слегка приоткрытые губы. Вдыхая аромат ее кожи, смешанный с запахом свежего сена, он молил бога, чтобы она оттолкнула его, ударила, наконец, чтобы успеть вовремя остановиться. Но девушка принялась отвечать ему с таким пылом, что он чуть ли не с животным стоном оторвался от нее, откатился в сторону и застыл, уткнувшись лицом в сено.
– Фаддей, что с вами? – Настя осторожно потрясла его за плечо. – Вам плохо?
«Не просто плохо, а смертельно плохо!» – хотел ответить Сергей, но только отвел ее руку и пробормотал:
– В следующий раз, если вы вздумаете оскорблять меня, я буду наказывать вас («И в первую очередь себя», – подумал он с горечью) именно таким способом.
– Вы имеете в виду, что каждый раз будете целовать меня? – Настя опустила глаза и покраснела.
– Да, – Сергей сел и потер виски, стараясь смотреть в сторону, – надеюсь, неприятные поцелуи никчемного поэтишки отрезвят вас и позволят реально оценить положение.
– Я вполне с вами согласна. Мне противны, мне отвратительны ваши поцелуи, и я буду стараться изо всех сил, чтобы не дать вам повода прикоснуться ко мне хотя бы пальцем!
Сергей поднялся на ноги и подал девушке руку. Но она сделала вид, что не заметила его жеста, подхватила свой драгоценный саквояж и почти бегом направилась к коляске.
– Настя, – слова Сергея настигли ее в нескольких шагах от лошадей, – вы половину стога решили с собой унести? – Сложив руки на груди, он лениво оглядел ее и усмехнулся. – Придется вам опять менять туалет, милая барышня. В этом наряде у вас просто неприличный вид. Костюм изрядно помят да еще щедро присыпан сеном...
– На себя посмотрите! Огородное чучело выглядит привлекательнее! – огрызнулась Настя.
– Это я и имел в виду, когда предлагал поменять наши туалеты.
– И каким же образом? – ехидно заметила девушка. – Или в кустах у вас припрятан сундук с одеждой?
– Сундук отсутствует, а более-менее приличный магазин находится за двадцать верст отсюда.
– Ну, и каков же выход?
– Предлагаю подождать меня здесь. Я постараюсь провести разведку ближайших окрестностей, достать одежду и что-нибудь из хлеба насущного. Предупреждаю, нос далеко не высовывайте, новых знакомств не заводите. Что касается коровы, – он задумчиво смерил взглядом расстояние до бурой животины, уткнувшейся мордой в соседний стог, – воспользуйтесь моей хворостиной, если вздумает вновь заинтересоваться вашей персоной.
* * *
Сергей вернулся через два часа и теперь с восхищением наблюдал за Настей. В простой крестьянской одежде: сарафане и сорочке, вышитой по вороту и рукавам черно-красными жар-птицами, в светлом полушалке – она казалась еще более юной и беззащитной. Заметив его взгляд, она с вызовом посмотрела ему в глаза и спросила:
– Надеюсь, теперь вам не стыдно находиться рядом со мной?
– Ну, что вы! – Сергей снял картуз и самым изысканным образом поклонился ей. – Я просто очарован вашим перевоплощением!
– Вдобавок ко всему вы еще и лицемер! – Настя сделала сердитое лицо, но Сергей в достаточной мере научился распознавать ее истинные чувства. Его слова возымели определенное положительное воздействие, и из глаз его невесты исчезли настороженность и напряжение. Ее саму, похоже, забавлял этот маскарад. Но тем не менее крестьянская одежда самым наилучшим образом подходила для путешествия. В ней было не жарко, она была просторнее и не так мялась.
Сергей тоже переоделся в длинную ситцевую рубаху, плисовые шаровары, на голову натянул старый картуз, только сапоги не сумел найти подходящие и поэтому остался в своих, смотревшихся несколько не в лад с остальной одеждой. Настя окинула его придирчивым взором, задержалась взглядом на щегольских сапогах, хмыкнула, но ничего не сказала.
По правде, в своем новом обличье Фаддей понравился ей даже больше. Сейчас он выглядел настоящим деревенским парнем – сильным, уверенным, надежным. И неожиданно ей пришло в голову: как здорово было бы поселиться в деревне, жить настоящей крестьянской жизнью, работать, не покладая рук, от зари до зари, любить друг друга, воспитывать детей...
Настя сжала от волнения руки в кулаки. Несмотря на утреннюю ссору, она все-таки продолжала любить Фаддея и более всего на свете желала иметь от него детей, таких же крепких, голубоглазых, красивых...
Сергей занялся лошадиной упряжью. Ему удалось обменять коляску на телегу с невысокими бортиками и скамеечкой для возчика. На дне телеги на соломе лежала толстая кошма. И Настя подумала, что при хорошей погоде вполне можно ночевать в телеге.
– Устраивайтесь, Настя! – проговорил за ее спиной Фаддей и, не успела она ответить, подхватил ее за талию и посадил на телегу. – Тут неподалеку река, а рядом с ней большой баштан. Предлагаю купить пару арбузов и позавтракать где-нибудь около реки. Если захотите, можно будет искупаться, а потом переправимся на другую сторону на пароме. Ну, как вам мой план?
– Прекрасный план! – вздохнула Настя. – Поехали на баштан, и, думаю, парочкой арбузов мы не обойдемся.
– Вполне вас понимаю, – согласился с ней Сергей. – Сейчас я вашу подружку-корову съел бы на обед и даже не заметил!..
Глава 14
Широко и привольно раскинулся перед ними баштан. Густая шершавая ботва заплела его, казалось, от одного края горизонта до другого. Из-за толстых корней и уже желтеющей вырезной листвы виднелись гладкие полосатые и темно-зеленые бока арбузов. Баштан был огромен и потому охранялся не одним сторожем. В нескольких местах возвышались высокие соломенные шалаши, к каждому из них прислонено ружье, заряженное едкой солью, а рядом с ним обязательно сидел дед-баштанщик, гроза местных мальчишек.
Старики плели лапти, из-под широких соломенных брылей зорко оглядывали ближайшие окрестности и вовсю гоняли малолетних воришек, сотрясая воздух отборной руганью, а иногда и стреляли по ним, как по воробьям. Но, несмотря на сердитых баштанщиков и на их ружья, неподалеку от дороги в зеленом овражке, поросшем густым кустарником, заняло боевые позиции бравое босоногое воинство. Мальчишки слишком поздно заметили телегу и юркнули в самую гущу кустарника, оставив на месте преступления с десяток отборных арбузов.
– Вот паршивцы! – улыбнулся Сергей и натянул поводья, останавливая лошадей. Потом, приложив ладонь к глазам, вгляделся в ближний шалаш. – Хорошо мерзавцы работают! Мы в детстве в основном вечерами арбузы катали, а эти среди бела дня ничего не боятся.
– Вы в детстве занимались воровством арбузов? – удивилась Настя.
– И не только! В зависимости от сезона промышляли сливами, яблоками, грушами, помидорами, морковкой... И не потому, что пухли с голоду, у отца в имении был огромный сад, а арбузы и дыни вообще заготавливали возами. Постоянное чувство риска придает особую сладость даже зеленым яблокам. Хотя для наших деревенских приятелей это был единственный способ заработать и помочь семье. Они продавали арбузы, раннюю черешню, яблоки дачникам. И я часто помогал им, надевал какую-нибудь старенькую одежку, разувался и со своим приятелем Николкой ходил по дачам. Иной раз приходилось целый концерт устраивать, прежде чем что-то продать. Что мы только не выделывали: на руках ходили, трепака плясали, жалостливые песни пели, но товар сбывали. Порой рубля на два-три в день наторговывали. – Сергей вздохнул. – Но вскоре кто-то из дачников меня узнал, и Андрей с позором привел меня за ухо домой. Мои походы на баштан прекратились, но мама взяла Николкину мать в дом сначала кухаркой, а теперь она уже много лет работает в нашем имении экономкой.
– А кто такой Андрей? Разве у вас есть брат? – спросила Настя.
«Ах, чтоб тебя! – Сергей сморщился от досады. – Опять чуть не проговорился! Что ж, надо вновь выкручиваться».
– Андрей, наш сосед, жених одной из моих сестер. Весьма неприятный господин. Мое ухо до сих пор горит от его пальцев. С каким удовольствием он его мне накрутил!
– Если я не ошибаюсь, у него были и другие причины, чтобы свести с вами счеты?
– Естественно, разве я мог отказать себе в удовольствии и не подглядеть, как он целуется с моей сестрой?
– Но это же гадко?
– Но не более гадко, чем подслушивать чужие разговоры и на основе этого составлять мнение о человеке!
Настя только сердито фыркнула в ответ на его замечание. А Сергей вмиг перестал улыбаться и с грустью посмотрел на нее.
– Зря я вам это рассказал.
– Нет, почему же? Мне было очень интересно узнать, откуда у вас эта склонность к авантюрам. По крайней мере, судя по вашим стихам, не скажешь, что в детстве вы были настоящим разбойником.
– А я им и остался! – усмехнулся он и спрыгнул с телеги. – Вы еще плохо знаете, на что я способен, – он огляделся по сторонам и вдруг, заложив два пальца в рот, оглушительно свистнул. – Эй, пираты, выбирайтесь на волю, поговорить надо!
В ближайших зарослях послышался шорох, и среди начинающей желтеть листвы показалась блестящая, отмытая арбузным соком до зеркального блеска мальчишеская физиономия. Паренек окинул незнакомцев настороженным взглядом, но что-то, видимо, его успокоило, он оглянулся и махнул рукой куда-то в глубь оврага.
– Давай сюда! – крикнул он.
Рядом с ним появилась еще одна сияющая мордашка, и после непродолжительных переговоров Настя и Сергей спустились вслед за мальчишками в овраг. Запас арбузов здесь оказался гораздо солиднее. А прямо на траве лежал разбитый на две половины настоящий полосатый гигант, сплошь усыпанный черными семечками и исходящий густым розовым соком.
– Сядайте, люди добрые! Угощайтесь! – Мальчуган, очевидный предводитель юных похитителей арбузов, протянул сначала Насте, а потом и Сергею маленькую липкую ладошку и представился: – Трошка!
Другой паренек, веснушчатый и в такой рваной рубахе, что на первый взгляд казалось, что от нее остались лишь грязный ворот и рукава, бросил в руки Сергея арбуз.
– Ешьте, нам не жалко! У нас этого добра навалом! – улыбнулся он.
Сергей не спеша осмотрел арбуз, сдавил его с боков и, поднеся к уху, внимательно прислушался. Потом довольно улыбнулся.
– Хороший арбуз! Спелый! – И с размаху ударил его о камень, разломив на две половинки. Одну подал Насте.
Мальчишки также ударили свои арбузы о камень и сосредоточенно впились зубами в красную сахаристую мякоть. Сок растекался у них по рукам, на груди расплывались мокрые пятна. Настя последовала их примеру и лишь иногда выныривала из своей половинки арбуза, украдкой вытирая лицо носовым платком.
Пиршество продолжалось без единого слова, только семечки летели направо и налево на истоптанную и покрытую увядшими арбузными корками траву.
Наконец Сергей отложил в сторону пустое зеленое полушарие, пододвинул к себе полотняный мешок и выложил из него на широкое льняное полотенце две большие ковриги хлеба, десятка два крупных помидоров, кусок сала, посыпанный темной солью, жареную курицу и два деревянных туеска. В одном из них были вареные яйца, в другом, закутанном в тряпицу, – еще горячая молодая картошка.
– Ну а теперь просим отведать наших припасов! – Сергей улыбнулся. – После арбуза наверняка есть хочется?
– Страсть как хочется! – Трошка погладил живот и озорно подмигнул Насте. – Брюхо вроде набьешь до отказа, а оно тут же опять пустое. Одно слово – вода!
Веснушчатый мальчишка нырнул в кусты и вернулся со своей долей – большим пучком зеленого лука.
Некоторое время на поляне опять царила тишина. Мальчишки жевали чинно, неспешно, стараясь не выказывать чрезмерную торопливость, хотя глаза их выдавали. Голодны они были, вероятно, еще со вчерашнего дня. Настя с сочувствием смотрела на их серьезные физиономии, ей нравилось, что они ведут себя достойно, без всякого намека на жадность. Трошка то и дело подкладывал лучшие куски самому маленькому из мальчишек. И, заметив ее взгляд, солидно, совсем как взрослый мужик, пояснил:
– Васька у нас сирота, мамка у него еще в зиму померла. Его сейчас по очереди вся деревня кормит!
Мальчишка смущенно улыбнулся, а Сергей, заметив набежавшие на глаза Насти слезы, взял ее за руку и ласково пожал. Она не отстранилась, и он, продолжая держать ее ладонь в своей, спросил у Трошки:
– Как вы их выкатываете?
Мальчишки с большой охотой начали делиться секретными способами добычи.
– Вот он, – Трошка кивнул на веснушчатого паренька, – обходит шалаш сзаду и начинает клянчить: «Дедушка, дай арбуз! Дедушка, дай!» Старик бросается за ним, а мы тем временем выкатываем...
– А сейчас они уже догадались, – подросток с черными испуганными глазами огорченно развел руками. – На Семку не глядят, а обернутся и стреляют! Вон Миньке чуть не полыхнули по заду!
– Врешь ты все! – огрызнулся, оторвавшись на секунду от ломтя хлеба с салом, рыжий, как огонь, Минька. – Я убег небось!
Настя с удовольствием слушала деловой и обстоятельный разговор Фаддея и мальчишек и разглядывала эту разношерстную, непривычную для нее компанию. Штаны и рубахи у новых знакомых были пыльными, грязными, все в пятнах от арбузного сока. Коленки дырявые, протертые, но лица – чистые, румяные, так чисто их и за неделю не отмыть, не отпарить даже в горячей бане. И глаза у всех разные, а блестят одинаково – весело и лихо! Перебивая друг друга, они хвастались своими подвигами, собственной хитростью и изворотливостью. Насте очень понравились мальчишки. И арбуз тоже понравился. Оказывается, только что сорванный арбуз по вкусу не идет ни в какое сравнение с вялым ломтиком, лежащим на тарелке!
– Ладно, – Сергей прервал словоохотливую ребятню и, подумав секунду, достал из-за голенища перочинный нож. – Сейчас иначе будем выкатывать! Я сам попробую! Дайте-ка мне вон тот, самый большой арбуз!
– Фаддей! Что вы задумали? – изумленно вскрикнула Настя.
– Решил тряхнуть стариной! – улыбнулся он. – Должны мы как-то отблагодарить наших гостеприимных приятелей или нет?
Мальчишки с готовностью подкатили к нему большой полосатый арбуз и, окружив Фаддея плотным кольцом, пристроились кто на корточках, кто на животе, кто на четвереньках и принялись с интересом наблюдать, как он аккуратно срезает ножом дно, вычищает сочное содержимое. Потом примерил себе на голову, прорезал отверстия для глаз и для носа... И снова примерил...
– Ты так ползти хочешь? – Рыжий Минька с жадным любопытством заглянул Фаддею в глаза.
Мальчишки придвинулись еще ближе, принялись давать советы:
– Около шеи-то пошире сделай!.. И глаза больше прорежь.
– Хватит! – Фаддей поднялся на ноги. – Ложитесь у поля человека три-четыре... Будете подбирать... Если сторож заметит или за ружье схватится – свистите! – Он весело оглядел свое присмиревшее войско. – Ну что, пошли?
Настя схватила его за рукав, пытаясь удержать.
– Что за детские игры вы затеяли, Фаддей? Не хватало, чтобы вас поймали и в участок сдали!
Мгновение он пристально смотрел на нее и вдруг очень-очень печально улыбнулся.
– Возможно, это был бы лучший вариант, но я не попадусь, я достаточно ловкий разбойник, Настя! – Он быстро пробежал по склону оврага и, подбросив в воздух свой «шлем», озорно крикнул сверху: – Ждите меня! – И добавил: – Со щитом или на щите!
Мальчишки гурьбой устремились за ним, и Насте ничего не оставалось, как последовать за ними.
Ей определили место в ближайших от баштана кустах. И с замиранием сердца Настя принялась наблюдать, как Фаддей надевает на голову арбуз и ящерицей скользит в ботву. Мальчишки, как один, тут же будто провалились сквозь землю...
Арбузная голова, слегка покачиваясь, иногда появлялась над ботвой, потом зарывалась глубже, исчезала и вновь появлялась уже в другом месте... С замиранием сердца Настя не отрывала глаз от ближайшего баштанщика. Ей казалось, что старик уже что-то учуял и наблюдает именно за тем участком поля, где ползает Фаддей. Она проклинала себя за уступчивость, за то, что не настояла и не заставила его отказаться от столь глупой и безрассудной идеи. Разве могла она подумать, что Фаддей способен на подобное мальчишество? Не проще было бы заплатить сторожу за эти же арбузы и тем самым отблагодарить ребят?..
В это время она заметила, что арбузная голова повернула обратно. Фаддей быстро продвигался к краю поля, толкая перед собой срезанную добычу. Мальчишки, поджидающие его на обочине, подползли ближе, и каждый, подхватывая арбуз, откатывал его, передавая по цепочке следующему... Последний, малыш Васька, скатывал их в овраг.
Фаддей, покачав арбузным шлемом, снова исчез в ботве. Срезал он только крупные арбузы, и Настя видела, как он, путаясь в ботве, слегка пощелкивал их пальцами, проверяя на спелость. Наконец он решил, что потрудился на славу, освободился от ботвы и, сбросив с головы арбуз, принялся вытирать лицо носовым платком, но волосы его слиплись от арбузного сока, и это придавало ему такой разудалый и залихватский вид, что Настя неожиданно для самой себя весело расхохоталась.
– Фаддей, на кого вы похожи! Поехали быстрее к реке, иначе все пчелы на вашу голову слетятся!
Пока он прощался с каждым из мальчишек за руку, Настя продолжала наблюдать за ними. Ребята пытались держаться солидно, но глаза их горели от возбуждения: сегодня на них свалилась несказанная удача в лице этого странного дядечки. Впервые взрослый человек пришел им на помощь, и они, не зная, как выразить свое расположение и благодарность, загрузили в телегу несколько полосатых арбузов. Минька сорвался с места и несколько минут спустя появился снова с охапкой розовых вьюнков и голубых васильков. Смущенно утрамбовывая голой пяткой дорожную пыль, он протянул их Насте и, пряча глаза, проговорил:
– Хотите, я вам венок из них сплету?
– Хочу, – согласилась Настя и через десять минут водрузила себе на голову роскошное сооружение с торчащими во все стороны васильками.
Фаддей одобрительно улыбнулся, и они вновь тронулись в путь. Мальчишки некоторое время бежали следом, держась за борта телеги, приглашали Фаддея заглядывать почаще, но дорога устремилась под уклон. И ребятня отстала, но еще долго молодые люди слышали их прощальные крики и видели все уменьшающиеся детские фигурки, машущие им вслед руками...
Впереди среди высоких тополей мелькнула серебристая полоска, и лошади, почуяв воду, побежали еще быстрее.
