Текст книги "За все грехи"
Автор книги: Ирэне Као
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 8
Уже почти восемь вечера, но в Тревизо еще очень жарко. Бледно-красное солнце тихо заходит за облака. В воздухе пахнет летом и морем, все вокруг пронизано эйфорией, на лицах прохожих – покой и мысли об отпуске.
Линда идет быстрым шагом через городские арки к Пьяцца деи Синьори. Ее уже ждут у Соффони на традиционный пятничный аперитив: она и так уже отказалась от двух последних вечеринок из-за виллы, которая съедает все ее время. Но ей это нравится.
Когда Линда приняла вызов, то отлично понимала, что взваливает на себя тяжелую ношу. Это не то же самое, что работать над обычными проектами в студии. Но разве она могла отказаться от такой возможности? Кроме того, вызов – это ее стихия: она обожает риск и осознание того, что все зависит от ее таланта.
Линда прибавляет шаг, хотя замшевые полуботинки ей немного жмут и она вспотела в облегающих джеггинсах. Даже не успела забежать домой и поправить макияж. Хотя, может, так лучше: она решила больше не краситься после того, как Алессандро сказал, что макияж ее старит и ему больше нравится естественность. Уж ему-то она верит.
Она обходит группку разряженных подростков в коротеньких облегающих топиках, с голыми пупками. Линда ощущает себя не старше этих шестнадцатилеток и не может смотреть на них строго – лишь невольно улыбается и вспоминает себя в этом возрасте, немного неуверенную в себе.
Кроме того, вызов – это ее стихия: она обожает риск и осознание того, что все зависит от ее таланта.
Вдруг она вспомнила, как Давиде лизал ее пупок, когда они занимались сексом в лесу, будто пытался разгадать какую-то ее тайну, спрятанную внутри. Должно быть, ему это нравилось – она запомнила выражение его лица после эротической игры. Кстати, с тех пор как приехал Алессандро, Давиде что-то пропал. С другой стороны, может, это и к лучшему.
Линда идет дальше, не оглядываясь, иначе она потеряется в архитектурных подробностях, на которые другой даже не обратил бы внимание: узоры брусчатки, трещины на асфальте, ручки огромных дверей, стулья в барах, манекены в витринах магазинов, формы уличных фонарей, цвет водосточных труб. Это не просто профессиональная привычка: интерес рассматривать предметы с разных сторон появился у нее еще в детстве.
Она сворачивает в переулок и, пройдя его, сразу оказывается на Пьяцца деи Синьори – в центре сплетен и тусовок, скрытом за занавесом средневековых зданий. Здесь всегда кипит жизнь, повсюду мелькают знакомые и незнакомые лица. То здесь, то там проходят импровизированные показы мод, на которых хвастаются брендовыми шмотками, – невероятное буйство форм, красок, голосов и запахов, оглушающее своей театральностью.
Под Лоджией она натыкается на детей, которые кричат и толкают друг друга, а рядом стоит целый взвод мамочек в праздничных нарядах. Линда обходит их, едва не наступив кому-то на ногу, и наконец видит столик со своей компанией.
Центральная фигура – Карло Битто, оглядывающий всю площадь, как будто сканируя пространство. Он адвокат и великий tombeur de femmes[4]4
Сердцеед (фр., вульг.).
[Закрыть], мог бы написать трактат – сколько попок он… потрогал руками. Справа от него – доктор Раффаеле Дзанон, молодой пластический хирург, которого прозвали «графом» за его элегантность. Рядом с ним – Сальво Джуффрида, «сицилиец», кем работает – непонятно, но зарабатывает кучу денег и вращается в финансовых кругах.
С другой стороны стола, между двумя пустыми стульями, сидит звезда журналов «королева Северо-Востока» Валентина Фалкомер со свежей укладкой. Всем своим видом она показывает, как ей здесь скучно. Она ведет спортивную программу на канале «Антенна тре», самый популярный местный канал в Венето, и славится тем, что меняет парней каждую неделю.
– Всем привет! – здоровается Линда, чмокает каждого и садится за столик.
– Смотри-ка, какие люди, блудная дочь вернулась! Ты куда пропала? – верещит Валентина. – К тому же, детка, тебе не кажется, что ты поздновато? У нас уже пошел второй круг спритца.
– Ну ты же знаешь, среди нас есть и такие, кто работает, – парирует Линда, указывая на себя.
Кстати, думает она про себя, перед выходом забыла проверить, делают ли еще те стенные панели из корня дерева с геометрическим рисунком. Они бы замечательно смотрелись…
– Вы только послушайте! – врывается в поток мыслей Линды Раффаеле, отправляя в рот золотистую чипсу. – Да ты же работаешь в день от силы часа три…
– О, доктор Хаус заговорил! – отвечает ему Карло. Он на мгновение отрывает взгляд от площади и смотрит на Линду, выражая солидарность. В ответ она не выдерживает и хохочет. Раффаеле вызывающе смотрит на адвоката.
– Прошу прощения, но я сегодня целый день сиськи пришивал – закончил только полчаса назад. С утра и до восьми вечера!
– Везет тебе! Он еще жалуется… – Карло мечтательно закатывает глаза. – Вот я сегодня разбирался с разделами имущества и разводами всяких параноиков.
– Уверяю тебя, не такое уж это и приятное зрелище, – отвечает Раффаеле, поправляя шарф из белого шелка на загорелой шее. – Одно дело – когда они упругие, зарыться в них носом, и совсем другое – разрезать и посмотреть, что внутри.
Он делает вид, будто раскручивает гайки. Карло смеется.
– Фу, какие грубияны, – комментирует Валентина, бросив на них мрачный взгляд. Она шарит в своем iPad, открывает «Газетта делло Спорт», и кажется, что ей это безумно интересно.
– Ты покрасилась? – Линда трогает ее за прядь волос и отпивает глоток спритца на основе «Кампари», который для нее заказала Валентина. – Тебе идет, – говорит она, хотя это звучит и не очень убедительно.
– Забей, – тут же отзывается Валентина с недовольным видом. – Ужасный цвет. Я страшно зла на Альдо!
И она рассказывает о своей трагедии. Линда внимательно выслушивает ее. Она попросила своего парикмахера всего лишь слегка ее покрасить. Потом увлеклась чтением журнала со светскими сплетнями, а когда посмотрела в зеркало, было уже слишком поздно: вся голова в желтую полоску. А через час в таком виде – она в прямом эфире перед многотысячной аудиторией! Настоящая драма, которой Валентине не терпелось с кем-то поделиться.
– Не знаю, может, это потому, что он расстался с Фаусто, – продолжает Валентина, качая головой, – но Альдо точно в последнее время не в себе.
– Фаусто? – внезапно оживляется Линда.
– Да, пианист, – отвечает Валентина.
Тот самый Фаусто? Фаусто, с которым с недавнего времени встречается ее дядя Джорджо? Она чувствует, как оливка из коктейля попадает не в то горло, а лицо будто каменеет, но старается не подавать виду.
– Они встречались три года, – продолжает Валентина. – Все об этом знали.
– Понятно, – коротко отзывается Линда.
Она скрещивает руки на груди, чтобы показать, что разговор окончен, и поворачивается к Сальво.
– Ты случайно не разговаривал с Але? – спрашивает Линда.
– Нет, – отвечает он.
– Зная его, если он и придет, то как минимум через час.
– Это да…
Линда вздыхает. Опаздывать – у них с Алессандро общая черта.
«Уж не забыл ли он о встрече?» – думает она. Это не впервой.
Линда хорошо знает, так уж устроен Алессандро: ему трудно верить, никогда не знаешь точно, где он в данный момент находится, даже если клянется, что здесь рядом за углом.
– Я видел его репортаж из Ханоя в прошлом выпуске «Traveller»[5]5
Путешественник (англ.).
[Закрыть], – говорит Сальво с восхищением.
Несмотря на то что живет на севере уже пятнадцать лет, его сицилийский акцент еще уловим. Для него это повод для гордости.
– Красивые фото, почти поэзия. Не то что снимки из Инстаграм, похожие один на другой, и неважно, что на них изображено. Сразу видно, что Алессандро профессионал и в фотографию вкладывает душу.
– Не знаю, как ему это удается, но он всегда подмечает то, чего другие не видят, – замечает Линда. – Кажется, будто его фотографии влияют на реальность, а не наоборот.
Появляется официант с подносом, полным горячих сэндвичей с ветчиной – незаменимая закуска в Тревизо.
– Ребята, за счет заведения! – говорит он. И не успевает поставить поднос на стол, как бутерброды растаскивает множество рук. Неожиданно со своей стратегической позиции врывается Карло, имитируя голос сломанного громкоговорителя:
– Дамы и господа, минуточку внимания! Объявлена новая пара – в центр площади!
Все поворачиваются.
– Невероятно! – восклицает Валентина. – Я слышала об этом, но думала, что это просто слухи…
На площади появляется бывший министр Альфредо Барезотти, держа под руку девятнадцатилетнюю Чечилию Белломо, Мисс Венето.
Он обнимает ее за талию, хотя рука скользит немного ниже, опускается сбоку к попке и ныряет в карман джинсов.
– Что ж, это их дело, – шумно выдыхает Линда.
Местные сплетни она может выдержать не больше десяти секунд.
– Ну уж нет, дорогая, это и мое дело! – кричит Валентина, мигом почувствовав свое участие. – Эта шлюшка едва не украла у меня программу! Клянусь, я ее на дух не переношу!
Голос у нее становится противно писклявым.
– Мы едва не подрались…
Она переводит дух и растягивает губы в недоброй усмешке.
– К счастью, директор канала сразу понял, что это второсортный товар. Теперь она переключилась на это чудовище Альфредо Барезотти. Неужели непонятно, что он больше ничего не стоит? К тому же – ты ее видела?! На нее же без слез не взглянешь…
Спустя мгновение на площади появляются Людовико и Аличе с рабочими сумками через плечо.
«Ох уж эти коллеги, – думает Линда, – они получают почти физическое удовольствие, влезая во все дела; приходят ни свет ни заря и уходят намного позже Бози – наверняка и в компьютерах копаются».
Линда приветственно машет им рукой – теперь уж ничего не поделаешь, они ее заметили.
– Выпьете чего-нибудь?
В другой ситуации она бы ни за что этого не предложила, но сейчас ею овладела атмосфера праздника, царящая за столом.
Первой отвечает Аличе:
– На самом деле мы идем к профессору Борсато насчет обустройства кухни у него на чердаке.
Линда удивленно смотрит на нее.
– В такой час?
– Да, именно в такой час, – сухо отвечает Людовико.
– Ты ведь знаешь, если Борсато сказал прийти в определенное время, то только так и не иначе, – продолжает Аличе. – Он не передумает, как некоторые наши клиенты… – саркастически замечает она.
Удар ниже пояса от мультимиллионера Томмазо Белли еще не забыт. Аличе затаила злобу и решила, что это заговор против нее, – грязные игры коварной соблазнительницы Линды.
– Ну ладно, если вы торопитесь, я не настаиваю, – говорит Линда с фальшивой улыбкой.
Что думает Аличе, ясно без лишних слов. Но ее это не волнует. Пусть думает что хочет, кому какое дело! Ее совесть кристально чиста.
– Ну, пока, – прощается Аличе, бросая на Линду такой взгляд, что ей кажется, будто резко похолодало.
Людовико повторяет за ней, как попугай, «пока», не глядя Линде в лицо. Наконец с притворной вежливостью добавляет:
– До понедельника.
И непонятно, сердится он или разочарован.
Парочка коллег, тихо переговариваясь, удаляется. Аличе оборачивается и бросает на Линду взгляд, красноречиво говорящий, что она о ней думает.
– Какие у тебя ужасные коллеги… и лица такие скучные, – заявляет Валентина, взяв третий бокал со спритцем.
– Да нет, они, бедняги, просто трудоголики, – мягко отвечает Линда.
Она не из тех, кто тратит время, перемывая другим косточки. К тому же ей совсем не хочется рассказывать Валентине о Томмазо Белли – эта новость, «украшенная и дополненная», вмиг станет достоянием общественности.
Только она вытащила iPhone из сумки, как неожиданно почувствовала, как по голени стекает струйка ледяной жидкости. Линда резко оборачивается и видит два хитрющих детских глаза, которые невинно смотрят на нее снизу верх, а пухленькая ручка, как трофей, держит раздавленный рожок.
Это Сара, дочка Марчеллы Фаччини, давней подруги Линды. Они вместе учились в начальной, а потом и в средней школе и всегда сидели за одной партой. Потом Линда поступила в классический лицей, а Марчелла – в лингвистический, и их дороги разошлись, но дружба осталось крепкой, несмотря на их разные жизни.
– Пласти, – говорит Сара расстроенно, ее черные блестящие глазки разжалобили бы даже палача на эшафоте.
Ей всего три года, а из нее уже вышла бы непревзойденная актриса. Линда смотрит на свои джеггинсы – на правой брючине красуется огромное жирное красное пятно – клубничное мороженое ни с чем не спутаешь. Она старается скрыть свое раздражение, но у нее не очень получается. Один ноль в пользу Сары.
Через секунду Линда смягчается, не успев рассердиться, смотрит с улыбкой на милое круглое личико и говорит:
– Ничего страшного. – Она наклоняется и треплет малышку за щечку. – Иди сюда, маленькая негодяйка, и поцелуй меня!
Сара, у которой глаза подозрительно блестят, подбегает и быстро целует Линду не один, а целых три раза.
– Вот и умница, – говорит Линда и теребит ее за щечку. – А где твоя мама?
Не успевает она договорить, как появляется стройная фигура мамы в платье до колен из голубого шелка, волосы завязаны в стильный хвост.
– Сара-а! Ну что ты натворила? – сокрушается Марчелла. – А ну сейчас же извинись!
Линда собирается сказать, что она уже это сделала, но Марчеллу уже не остановить.
– Вот придем домой – папа тебе задаст!
В голосе ее слышится угроза, но по тому, как она смотрит на дочь, видно, что это самая замечательная мама в мире, которая изо все сил старается казаться строгой. Она легонько шлепает Сару по попке, другой рукой качая коляску со вторым детенышем, Франческо, в костюме ангелочка, и одновременно нагибается к Линде, чтобы ее чмокнуть.
– Милая, прости! – Марчелла качает головой, глядя на двух своих детей. – Иногда они просто несносны!
Она слегка покачивается в своих босоножках, а потом шепчет ей на ухо:
– Ужасно хочется сбежать на какой-нибудь необитаемый остров…
Линда понимающе улыбается: она бы и с одним не справилась, не говоря уж о двоих.
– Как ты? – спрашивает Марчелла.
– Ничего, очень даже ничего, – с уверенностью отвечает Линда.
Она отходит на шаг от столика, где сидит компания.
– А ты?
– Как обычно, – она улыбается, но как-то невесело. – Хотела купить Умберто лосьон после бритья с миртом, он есть только в «Гламуре». Ну и решила совместить приятное с полезным и прогуляться. Да с ними, – она бросает на детей любящий и одновременно усталый взгляд, – даже просто выйти из дома – уже подвиг! – она качает головой, и ее жемчужные сережки неистово болтаются в ушах из стороны в сторону.
Умберто – это ее муж, он работает стоматологом. Эту профессию он унаследовал от отца, всеми уважаемого доктора Альфредо Дзонта.
На первый взгляд Марчелла кажется полной противоположностью Линде: хранительница очага, заботливая мать, образцовая жена, обожающая мужа, идеальная хозяйка, содержащая дом в полном порядке. Она регулярно посещает церковные службы, к тому же прекрасно следит за собой – макияж и прическа безупречны.
Но под этой маской добропорядочной синьоры скрывается непокорный и твердый характер, который после рождения детей ей пришлось смягчить.
– Ну что, у тебя кто-то появился? – это обычно второй вопрос, который Марчелла задает ей после вопроса «как дела?». Обычный приветственный ритуал.
– Неа, – Линда с довольным видом качает головой.
На лице Марчеллы, как обычно, появляется сочувствующее выражение, как будто быть свободной – это что-то вроде хронической болезни.
Надо сказать, что Линда никогда не чувствовала себя ущемленной в плане семьи: она ушла из дома сразу после лицея, совершенно безболезненно, и никогда особенно не скучала по родителям. Да и брак никогда не был для нее целью в жизни.
Однажды ей уже делали предложение. Это был Дарио – директор филиала «Венето Банка»– один из немногих парней, с которыми у Линды были длительные отношения, он даже подарил ей кольцо из белого золота от Chopard.
Она ушла из дома сразу после лицея, совершенно безболезненно, и с тех пор особенно не скучала по родителям. Да и брак никогда не был для нее целью в жизни.
Они были вместе два года – для Линды почти рекордный срок. Можно сказать, что Дарио – идеальный мужчина: остроумный, чувственный, привлекательный, а главное – безумно влюбленный в Линду. Выйди она за него – родители и сестра Альберта были бы счастливы, но только не Линда. Поэтому, услышав: «Ты выйдешь за меня замуж?» – она просто вернула ему кольцо, попрощавшись с двумя годами иллюзий, понимая, что у нее нет весомых аргументов для отказа и все будут ее осуждать.
В тот же вечер, покончив с отношениями, которые камнем висели на шее, она почувствовала себя счастливой – в гармонии с самой собой, оставив позади остывшие чувства.
Потом, когда ее подруги одна за другой стали выходить замуж и рожать детей, Линда часто задавалась вопросом: действительно ли человек волен в своем выборе или его решениями кто-то руководит свыше? Взять хотя бы Марчеллу и Умберто: они выглядят счастливыми, у них крепкий брак. А она не знает, завидовать им или нет. Но Линда точно уверена в одном: сама она к такому шагу не готова. А может, просто пока не встретила подходящего человека.
– Вот увидишь, и у тебя появится мужчина, который сможет тебя обуздать… будь готова, чтобы в этот день у тебя обязательно были трусики в тон, – продолжает Марчелла и подмигивает ей.
– Как знать… – без видимого интереса отзывается Линда, обкусывая огрубевшую кожу, образовавшуюся вокруг царапины на руке. Потом оглядывается через столик, будто принюхиваясь к воздуху.
– Ждешь кого-то? – спрашивает Марчелла, катая коляску с Франческо, а Сара в это время интересуется маминой юбкой.
– Да, Алессандро, – отвечает Линда.
– Неужели… Вернулся-таки?
– Ага.
Марчелла заговорщицки улыбается.
– И вы все еще друзья?
– Именно так. Мы все еще друзья, – отвечает Линда, не собираясь поддаваться на провокацию.
– Ну да. Значит, вы не вмес… – Марчелла не договаривает, потому что Сара настойчиво дергает ее за подол платья.
– Мама, еще моложено! – канючит она.
– Сара, милая, видишь, мы с тетей Линдой разговариваем?! – пытается утихомирить ее Марчелла, но безрезультатно. Малышка продолжает хныкать.
К счастью, появляется Алессандро и избавляет Линду от общения с Марчеллой. В мятой рубашке и драных джинсах, как настоящий Робинзон Крузо, который потерпел кораблекрушение и выбрался на сушу, оказавшись прямо на площади. Через плечо – камера Reflex, скорее по привычке, чем для дела. Он тепло смотрит на Линду и под шумные приветствия присоединяется к компании. Марчелла, отчасти потому, что чувствует себя лишней, отчасти вспомнив о своих обязательствах, уходит, чмокнув на прощание Линду в обе щеки.
– Мне пора, милая. Умберто, скорее всего, уже дома и, наверное, трубит тревогу… Да и ужин пора готовить.
– Смотри, не пропадай, Марче, пожалуйста… Рада была тебя видеть! – Линда крепко обнимает ее. – И твоих детенышей тоже, – она гладит Сару по плечу.
– Да уж, надо чаще встречаться. Вечно мы так говорим, а потом…
Видно, что она готова доверить своих ангелочков первому встречному, а сама остаться здесь и немного выпить за компанию. Или даже напиться, как во времена учебы в лицее, чтобы почувствовать себя свободной и беззаботной.
После ухода Марчеллы Линда погружается в эйфорическую атмосферу шумной компании. Алессандро рассказывает о последнем репортаже из Вьетнама: все молча слушают, только Валентина уставилась в свой iPad, сосредоточенно листая спортивные сайты.
– Готовишься к завтрашнему выпуску? – спрашивает Линда, видя, что она чем-то взволнована.
– Да. Я в дерьме по самые уши, – отвечает Валентина; зрачки ее расширены. – К нам в студию приходит важный гость, тренер команды Виченцы, и нужно подготовить его презентацию. К тому же надо сделать спецрепортаж с гонок «Джиро д’Италия», а поскольку стажера нет, этот придурок, мой директор Дзанолин, поручил это мне. Представляешь? – продолжает она, не переводя дух. – Именно мне – а я о велосипедах вообще ничего не знаю! И ладно бы еще мальчики были симпатичные – так один страшнее другого! Кошмар! – она шумно выдыхает и нервно проводит рукой по волосам. – Но я ему сказала, этому Дзанолину, что так больше продолжаться не может. Или он найдет мне нормальную ассистентку, или я уйду.
– И куда же ты, интересно, пойдешь? – Линде даже немного смешно.
– В Милан уеду, – отвечает Валентина с какой-то чрезмерной готовностью. – Потому что мне, – и она тычет себя пальцем в грудь, – предлагали место в «Медиасет»! – Она вздыхает. – Зря я бросила Луку.
– Ну уж нет, дорогая, вот это как раз был один из твоих самых правильных поступков, – заявляет Линда. – Он же мерзкий тип.
Валентина делает вид, что не слышит. Глаза ее устремлены вверх, будто она погружена в воспоминания.
– Тогда он еще прыгал из одной программы в другую… зато теперь, черт возьми, он стал директором канала! – она снова поворачивается к Линде. – Я могла бы быть на месте этой кубинки, которая по-итальянски-то еле лопочет.
– Вот именно, – парирует Линда. – Перес туда не разговаривать посадили.
– Ну, я иногда и помолчать могу, если уж на то пошло.
– Сомневаюсь… – Линда качает головой. – Да дело не в этом!
– А в чем?
– Ты сама знаешь, – говорит она, пытаясь вернуть подругу к реальности. – Дело в том, что она сногсшибательно красива, и ее взяли по причине совершенно очевидных физических достоинств…
– И что с того? Я тоже не дурнушка, – Валентина оглядывает свою грудь, с трудом помещающуюся в тесной майке.
Раффаеле нахально вмешивается в разговор:
– Вале, а ты приди как-нибудь ко мне. Я тебе покажу сиськи Перес – у меня в амбулатории остались экземпляры. Вот увидишь, что-нибудь придумаем…
– Фу, ужас! – морщится Валентина. – Даже если бы я умерла, не позволила бы тебе ко мне прикоснуться!
– Ребята, хватит шутить, давайте серьезно, – встревает Карло, который только что обменялся парочкой шуток с одной из своих подружек в WhatsApp. – Сегодня в Йезоло мегавечеринка. Поедим рыбки, а потом затусим в Vanilla Club на целую ночь?
– Я бы пошла, там наверняка будет Спиллер, но не получится, – с напускным равнодушием отвечает Валентина.
– Кто это? Диджей? – хитро спрашивает Линда. – А он хорошенький…
– Ага… – отвечает, подмигнув, Валентина.
– А у меня другие планы, – говорит Алессандро, садясь рядом с Линдой и незаметно ущипнув ее за бочок. Она резко поворачивается и смотрит на него, сначала раздраженно, потом понимает.
– Ах, ну да, вам двоим нужно уединиться, – отвечает Сальво, как-то неестественно хихикая.
На него устремились негодующие взгляды, но потом вся компания снова смотрит на Карло, который рассказывает о девушке, которая достает его по телефону. Только Линда собирается ответить, как вдруг Валентина внезапно встает.
– Ну, я побежала готовить презентации к завтрашнему выпуску. До скорого, ребята.
По тому, как она это говорит, ясно, что у нее совсем другие планы на вечер – наверное, ее уже ждет американский баскетболист, с которым она встречалась на прошлой неделе.
– Ну а вы чем займетесь? – спрашивает Карло Линду и Алессандро.
Те переглядываются, и Линда немного смущенно спрашивает:
– Чем займемся?
Он ловит ее взгляд и поспешно отвечает:
– Не подвезешь меня до дома? Мне завтра вставать в четыре – как раз самый хороший свет, у меня фотосессия с моделью на берегу Пьяве.
– Ну надо же, – откликается Линда без ревности в голосе.
– Круто, Але! – Карло хлопает его по плечу и встает. – И как она?
– Ничего, – Алессандро уклончиво скребет подбородок. – Очень даже ничего, но не для тебя.
– Ну все, пошли отсюда, – Раффаеле тянет Карло за руку. Теперь уже встал и Сальво.
– В Йезоло поедем на моей, я только что заправил свой «Кайен».
– А ты все такой же хвастун, – Линда чмокает Раффаеле в щеку. – Развлекайтесь, ребята!
– Вам тоже не скучать… – слышится в ответ, и троица, хихикая, уходит.
Они подходят к кабриолету, припаркованному, несмотря на запрещающий знак, в переулочке рядом с площадью. Алессандро не терпится сесть за руль: ему нравится машина Линды, к тому же он уже давно ее не водил.
– Ну же, дай мне ключи, – он жестом просит Линду дать ему пройти. – Я поведу.
– Что? – удивляется она. – Даже и не мечтай. Ты уже и забыл, как это делается.
– Ладно тебе, не вредничай, – подначивает он. – Ты что, мне не доверяешь?
– Слушай, со своей «Мини» можешь творить что хочешь, а моя игрушечка – совсем другое дело… К тому же ты так долго был за границей без машины, что, по-моему, отвык…
Алессандро пронзает ее взглядом, не терпящим возражений, и она уже не знает, плакать или смеяться. Он горячий парень, и когда Линда показывает характер, он может и разозлиться.
– Ну ладно. Только не смотри на меня так!
– Я потихоньку, ладно? – смягчается он.
– Держи, – Линда кидает ему ключи. – По-моему, ты уже и не помнишь, как она заводится, – говорит она с ухмылкой.
Алессандро садится за руль, левая нога – на сцеплении. Включает первую передачу, энергично поворачивает ключ зажигания, но машина не заводится.
Он уже начинает злиться.
– Постучи по газу. Я же говорю – моя машина не такая, как все! – в голосе ее слышится раздражение.
– Спокойно, дамочка… – он не любит, когда ему указывают.
– А то что? – подначивает Линда.
– А вот что! – Алессандро тычет ей пальцами в бок, прекрасно зная, как она боится щекотки.
Двигатель наконец заводится.
– Куда бы ты сейчас хотела поехать?
– Не знаю, а ты?
Алессандро внимательно смотрит на Линду.
– В пещеры?
– Давай!
– Лучшее завершение дня.
– Согласна.
Он жмет на газ и трогается в сторону шоссе. Проехав немного по шоссе и еще несколько километров по полям и холмам, они наконец приезжают во Фрегону. Минуя безлюдный центр, кабриолет сворачивает на извилистую дорожку, которая, кажется, ведет на край света.
Проехав каменный мост, Алессандро паркуется на обочине. Выключает двигатель и разминает шею и спину.
Линда выходит из машины, вдыхая теплый ночной воздух, смотрит на небо, абсолютно черное с проблесками звезд, которые прямо на глазах становятся все больше и больше. Она смотрит в ущелье на бурный поток, который несется с каким-то мистическим шумом.
– Здесь всегда так странно, – говорит она вполголоса. – Само это место невероятное, как Гранд-каньон в миниатюре, эти холмы…
Алессандро подходит к ней и берет за руку.
– Давай спустимся к пещерам.
– Ладно. Но только к первой.
– Почему? Испугалась ночной прогулки?
– Конечно, нет, – отвечает она, а про себя думает, что в ее обуви это будет не так легко.
В лучах синего света они спускаются вниз к тропинке прямо у горного потока. Шум воды сливается со звуками земли, перекрывая дуновение ветра, доносящего аромат глины, мха и диких трав. Луна освещает ветви ив, проблескивая сквозь заросли тростника.
Они идут бок о бок. Алессандро расслаблен, ему приятно держать ее за руку – он чувствует вибрацию; к тому же идти так намного легче. Линда испытывает те же чувства, по телу разливается тепло, когда они слишком близко.
Внезапно вырастают огромные скалистые ворота – вход в первую пещеру, образованную тысячелетним движением горных пород. Алессандро и Линда подходят к деревянным перилам над потоком: оттуда видно вторую пещеру, где вода падает вниз с многометровой высоты в огромный котлован.
Алессандро нагибается и поднимает с земли плоский камень, бросает его в воду – тот отскакивает раз десять вниз по течению. Он делал это в детстве и еще не утратил навыка.
Они входят в первую пещеру. Ощущение такое, как будто оказался в центре земли. Гробовая тишина, и все вокруг кажется одновременно пустым и наполненным.
Со скалистого потолка с мелодичным звоном стекают капли воды, а снизу поднимается слабый красный свет, и сталагмиты отбрасывают причудливые тени.
– Присядем тут, – говорит Алессандро.
Линда кивает и садится рядом с ним на плоский камень, похожий на постель между двух колонн из песчаника.
Именно здесь они впервые встретились. Все началось в этом месте. Они оба выбрали своим секретным убежищем пещеры. Линда сбегала от родителей, которые вечно лезли в ее жизнь, а Алессандро делал в пещерах свои первые снимки, которые потом помогли стать ему перфекционистом.
При мысли о том дне, их первом «столкновении», на ее лице появляется улыбка. Именно столкновением это и было – иначе не назовешь. Она лежала на полотенце, листая журнал по дизайну, который дал ей дядя Джорджо, как на нее в буквальном смысле свалился Алессандро. Он делал снимки в пещере, пятился, глядя в объектив камеры «Reflex», и наткнулся на Линду. Она вскрикнула, подняла глаза, их взгляды встретились. Они улыбнулись друг другу и стали болтать.
Она уже видела этого мальчика с красивым лицом и растрепанными кудрявыми волосами: в школе они были в разных компаниях, у него была слава бунтаря (родители его были в разводе и позволяли ему неслыханные вольности); поговаривали даже, что его поймали на воровстве. Потом Линда узнала, что он хотел украсть – конечно, фотоаппарат. Алессандро доверил ей свою тайну, и Линда тогда поняла, что они подружатся.
Ей было пятнадцать, ему – восемнадцать. Между ними возникла необыкновенно сильная привязанность, которая через год сблизила их еще больше.
Линда встречалась с двадцатилетним парнем по имени Роберто. Они страстно целовались и обменивались ласками, которые, как ей казалось, выходили за пределы дозволенного. Она понимала, что скоро дело зайдет дальше, и боялась этого. Линда решила – пусть ее первым мужчиной будет Алессандро и подготовит ее к взрослым отношениям.
Линда решила – пусть ее первым мужчиной будет Алессандро и подготовит ее к взрослым отношениям.
Он решил привести ее в их убежище, в это загадочное место, чтобы показать, что бывает «дальше» после страстных ласк и чего она так боялась. Алессандро все предусмотрел – даже музыку, взяв у друга магнитофон, который они слушали на пляже. Поставил «Guns N’ Roses», включил песню «Don’t Cry» – пещера стала естественным усилителем. Принес в рюкзаке кучу свечей, зажег их, расставив огненным кругом вокруг каменной постели. Звуки, запахи, цвета – все, как сейчас. Было лето, такой необычный вечерок, когда кажется, что все возможно. Линда чувствовала напряжение и дрожала от возбуждения и страха.
Это была любовь. Однако они, увлеченные своими маленькими сражениями, еще не могли признаться себе в этом.
Но она этого хотела. Ее желание было сильным, и она готова раскрыться своим телом, которое только-только расцвело.
– Если я сделаю что-то, чего ты не хочешь, скажи, – шепнул ей Алессандро, усаживая ее к себе на колени. Она кивнула, тихо расслабляясь и забывая обо всем на свете. Алессандро расстегнул джинсы, одновременно покрывая поцелуями ее спину, и решительным движением стянул с нее синюю маечку. Линда свернулась на его мускулистых ногах, как листок. Он не снял с нее трусики, медленно возбуждая ее, лаская пальцем с бесконечной нежностью, будто боясь сломать хрупкий цветок.
