Текст книги "Связанные судьбой (СИ)"
Автор книги: Ирэна Стефанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
– Тебе понравилось?
– Да! Тысячу раз да. Правда, я теперь почти не могу пошевелиться, но это пройдёт, я думаю.
– Угу, пройдёт, – придвинувшись, согласился он, и Лена заметила, что Джо устало зевнул.
Когда же он прикрыл глаза и уткнулся носом в её шею и засопел, то и саму девушку накрыл сон, в котором она снова была беременна и снова дома, в России.
***
Герман только что поел и теперь спал, а это значило, что у меня было немного времени, чтобы заняться собой. Но если честно, то я не видела смысла этого делать. Для кого мне прихорашиваться? Для Артёма? Нет. Всё моё существо противилось этому, твердя, что где-то должен быть мой мужчина, и что этот самый мужчина не Артём.
Укутавшись в шаль, я села за стол, что стоял на кухне, и стала всматриваться в окно, при этом, не замечая ничего вокруг. Я скорее почувствовала, чем услышала, как к воротам подъехала машина, а потом Артём вышел из неё и зашёл во двор. После того раза, когда к нам влез пьяница, Артём приезжал с работы раньше. Я говорила ему, что этого не стоит делать, что таким образом он может потерять работу, что я прекрасно могу позаботиться о себе и сыне, ведь не зря же я прогнала непрошеного гостя, стоило мне показаться и зарычать. Воспоминая, как мужчина протрезвел, а потом улепётывал, да так, что только пятки сверкали, до сих пор вызывали во мне смех. Было забавно наблюдать за этой картиной. И всё же Артём сделал мне выговор, а после стал причитать и винить себя. Это раздражало. У меня складывалось впечатление, что я немощная старуха, которая не способна за себя постоять. Только это было не так. Я была сильней, быстрей его. Моё зрение было лучше, так же как и нюх, да что греха таить, как и интуиция. Но он не принимал это в расчёт, уверяя меня, что я просто не здорова, что я просто переутомилась, возясь с Германом. Но я знала правду. Я не была человеком.
Дверь скрипнула, и через секунду на кухне появился Артём. Повернув к нему голову, я встретила тёплую улыбку, которая тут же погасла, стоило ему найти меня. Мне было жаль его. Он испытывал ко мне чувства, вот только я не любила его. В какой-то степени я была ему благодарна, но всё же я сердилась из-за того, что он скрывал от меня моё прошлое.
– Всё в порядке? – спросил он, настораживаясь и ставя пакеты с продуктами на пол.
– Расскажи мне.
Ни привет, ни пока. Что ж он это заслужил, скрывая от меня моё же прошлое.
– О чём ты? – прикинулся он дураком, но я же чувствовала и знала, что он прекрасно меня понял.
– О моём прошлом. Расскажи мне о нём. О моих родителях, о моих друзьях, о моей любви, об отце Германа.
Артём тяжело вздохнул, будто он устал объяснять ребёнку, что такое хорошо, а что такое плохо. И в данной ситуации я была ребёнком, а моё прошло – «плохое».
– Мы уже говорила с тобой на эту тему и не раз. Ириш, давай не будет ворошить прошлое.
– Ворошить прошлое? – переспросила я, немного повышая голос, но тут же спохватилась, так как я вполне могла разбудить Германа. – Я не помню своего прошлого, чтобы его ворошить.
Его плечи напряглись. Если бы я сейчас видела его лицо, то, наверное, сказала, что он злится.
– Так хочешь знать, что не боишься, что тебе снова станет больно, да, милая? – жёстко произнёс он, но я чувствовала, что он откровенно врёт. Но что ж, раз он хочет играть по таким правилам, я приму их, лишь бы хоть немного, но узнать о себе.
– Говори.
Артём повернулся ко мне лицом. Ни один мускул не дрогнул на его красивом лице, а карие глаза смотрели нагло, с вызовом.
– Что ж, ты удобно сидишь, любимая?
Когда он произнёс «любимая», я не смогла сдержаться и не передёрнуться. Это не осталось не замеченным Артёмом. Он плотно сжал губы, а потом начал хлестать меня словами.
– Твои родители прогнали и отвернулись от тебя, когда ты спуталась с этим типом, отцом твоего сына. Ты опозорила их, повела себя как шлюха, разрушила семью. Вот только на чужом несчастье, своё счастье не построишь, милая моя. Он с лёгкостью променял тебя на другую. Что не удивительно, потому что такой ублюдок как он не гнушается ничем. Не понимаю, как ты могла влюбиться в него?! Я никогда не думал, что ты настолько посредственна. Наплевала на то, что его жена была беременна. Ты взяла и увела его из семьи. Друзья отвернулись от тебя так же, как и родители. Ты стала шляться по притонам. В одном из них я тебя нашёл и забрал. К тому времени ты уже потеряла память и была беременна.
Я слушала его, пусть и отвергала всё то, что он сказал, но его слова больно жалили меня. Ну не могла я так себя вести, интуиция твердила об этом. Но в его слова было очень легко поверить.
– Я не верю тебе, – тихо, произнесла я, следя за его реакцией. – Скажи мне правду, Артём.
– Тёма.
– Что? – выгнула я бровь.
– Ты звала меня всегда Тёмой. Не полным моим именем. Зови меня Тёмой, прошу тебя.
Теперь моя очередь была напрягаться. Я помнила, как он просил ещё в самом начале звать его так, но у меня язык не поворачивался называть его «Тёмой». Мне казалось, что это как-то неправильно, что так я могла бы звать очень близкого мне человека, а его я таковым не считала.
– Прости, – поднялась я на ноги, – я не могу.
Опустив глаза в пол, чтобы не видеть его печальных глаза, я развернулась, желая вернуться к сыну, когда Артём развернул меня к себе.
– Ты когда-то любила меня, Ира.
– Но сейчас я не люблю.
Он на мгновение прикрыл глаза, а когда снова их открыл, то я невольно сглотнула.
– Я ведь могу и заставить.
Я прищурилась.
– Ты этого не сделаешь.
– Я влюблённый мужчина, который готов пойти на всё, чтобы получить любимую. И ты, правда, думаешь, что я не заставлю тебя любить меня снова? – спросил он, и, не дав мне ответить, быстро притянул к себе и поцеловал. Но при первой же моей попытке отстраниться, отпустил меня. Как потом я заметила, я толкнула его с такой силой, что Артём отошёл от меня почти метра на полтора.
– Никогда не смей притрагиваться ко мне, – прорычала я, и в соседней комнате заплакал мой сын.
Развернувшись на пятках, я кинулась его успокаивать, оставит Артёма злиться и беситься. Оказавшись в соседней комнате, я подошла к кроватки и наклонилась к сыну, а он стал ещё сильней плакать. А когда я отодвинулась и бросила взгляд в зеркало, то ужаснулась. Черты моего лица заострились, глаза стали чёрными вместо зелёных, прям как у Германа. Но больше всего пугало то, что я тихо рычала, приподнимая верхнюю губу и обнажая клыки.
Когда на моём затылке поднялись дыбом волоски, я резко обернулась к двери. Там за дверью на кухне был зверь, такой же как... я. Я знала это, я чувствовала это. Но я не слышала, как Артём ушёл. Тогда... Нет, это не могло быть правдой, ведь за год, что мы жили вместе, он ни разу не показал свою животную сущность.
Дверь хлопнула, и ощущение тревоги пропало. Я снова посмотрела на своё отражение. Что ж, теперь я выглядела как обычно. Светло-русые волосы, зелёные глаза, которые были печальны. Мои глаза всегда отличались от его чёрных. Они всегда горели огнём, страстью, любовью, силой, а мои...
Я тряхнула головой и на мгновение прикрыла глаза. Неужели я только что кого-то вспомнила? Посмотрев на сына, перед моим взором предстал образ мужчины, моего мужчины, моего Алекса.
***
Вика никак не могла сомкнуть глаза. То подушка слишком мягкая, то под одеялом слишком жарко, то Кристиано слишком сильно обнимал. В общем, в эту ночь ей было не до сна. Она чувствовала, что что-то должно было случиться.
– М-м-м, – промычал сонный Кристиано, когда Вика вырвала из-под него край своей, т.е. его когда-то, футболки.
– Спи, – шикнула она на него.
– М-м-м... А ты чего не спишь? – приоткрыв один глаз, поинтересовался он.
– Не могу уснуть.
– Может, я могу помочь с этим? – растянул он губы в сексуальной улыбке, давая ясно понять, что он, как и всегда, готов услужить ей.
В другой бы раз Вика может и воспользовалась этим, но она отказалась. Прав был Алекс, когда говорил, что после обращения парочки начинают себя вести как озабоченные подростки, у которых только одно на уме. Но этой ночью ей было не спокойно, что-то волновало, что-то не отпускало. И ей, откровенно говоря, это не нравилось.
– Что с тобой, любимая? – целуя её в плечо, спросил Кристиано. Она не ответила, лишь покачала головой и села, но тут же оказалась опрокинута на спину и зажатой между матрасом и гибким, сильным телом её мужа. – Не пущу, – прорычал он и принялся осыпать короткими поцелуями её шейку, но тут сработала радио-няня.
Кристиано застонал, а Вика весело рассмеялась. Да уж их сын знал, когда стоит дать о себе знать.
– Я тут подумал на счёт няни.
Вика прищурилась и толкнула его в грудь, заставляя его сесть. Ей заранее не нравилась эта идея. Она не могла объяснить, почему именно ей это не нравилось, но всё же...
– В общем, у меня есть одна знакомая... Эй-эй, не рычи. Таня только знакомая. Между нами ничего не было. Просто знакомая, – заверял он, но Вика не прекращала рычать.
Вот чего-то этого она, наверное, и ждала. Таня. Что за дурацкое имя? Она уже невзлюбила эту Таню. Было достаточно, что она была знакомой Кристиано.
Вика вскочила на ноги и быстро подошла к креслу, чтобы накинуть халат и проверить сына, но её остановили.
– Куда это ты? – преградил ей путь муж.
– К сыну, – резко ответила Вика и попыталась обойти Кристиано, но тот заключил её в объятия, поднял и понёс на кровать.
Она брыкалась, практически кусалась. Злость, ревность бушевали в ней. Она была готова порвать эту неизвестную Таню, да ещё и мужа заодно. Просто если бы она не знала о бурном прошлом Кристиано, то возможно реагировала на его «знакомых» не так остро. Вот только ключевое слово – возможно. Вика всегда была собственницей, а Кристиано был её полностью вместе с потрохами.
– Нет! Отпусти меня, Кристиано. Слышишь? Отпусти.
– Отпущу, когда всё объясню.
– Мне и так всё понятно, – выплёвывала она слова, понимая, что зря злилась и ревновала, но всё же она не могла себя остановить.
– Для меня существуешь только ты, Вика. Ни одна женщина в мире не сможет заменить тебя. Ни одна женщина в мире не сможет превзойти тебя. Ни одна женщина...
– Прекрати. Хватит!
– ... в мире не сможет подарить мне то счастье и любовь, что даришь ты. И ни одна женщина в мире не сможет стать смыслом моей жизни. Уйдёшь ты, уйду и я.
Больше она не делала попыток вырваться. Вика слушала его с замиранием сердца. В такие моменты она вновь убеждалась, что сделала правильный выбор, что Кристиано её судьба.
Виктория поцеловала своего мужа в губы и погладила по щеке.
– Я тоже люблю тебя. Но как бы я не любила и не хотела сейчас остаться с тобой, мне надо успокоить Даню, иначе потом опять услышим гневную тираду от Кати. А я не хочу снова с ней ругаться. Поэтому пойду, гляну и вернусь. Ты же меня дождёшься?
– Шутишь? – вскочил он, вызываю у Вики смех. – Я буду ждать тебя всегда. Но если ты будешь идти долго, то я сам за тобой приду.
Она ещё раз поцеловала его и всё-таки выскользнула из спальни, чтобы отправиться в детскую и убаюкать сына. Она даже не представляла насколько скоро ей и девочкам придётся познакомиться с их новой няней.
***
Катя шла по коридору в детскую, когда послышался какой-то шум и гул голосов именно оттуда, куда она шла. Прибавив шага, Катя резко открыла приоткрытую дверь в детскую.
– Что? – вырвалось у неё, когда она увидела, как Лена, Маша и Вика, скрестив руки на груди, окружили блондинку. – Что тут происходит? – спросила она подруг, подходя к кроватке Макса, и беря сына на руки.
– Это новая няня, – пояснила Маша.
– Татьяна, – представилась блондинка, улыбаясь. – А вы, наверное, Екатерина?
– Да. Что происходит? Не помню, чтобы мы нанимали няню, да ещё и русскую.
– Это Кристиано, – снова пояснила Маша.
– Кристиано?
– Ага, он самый, – кивнула Лена, а Катя посмотрела на Вику. Да уж, девушка выглядела очень спокойной, но Катя знала, что это ложное спокойствие.
– Только не убивай его, – попросила Катя, обращаясь к Вике. Девушка повернула к ней голову, и Катя не произвольно сделала шаг назад. – Ну, или не сильно покалечь.
– Я ему оторву кое-что, – проговорила Вика, проходя мимо Тани и задевая её плечом.
Лена засеменила за Викой.
– А ты куда? – спросила Катя, когда девушка проходила мимо неё.
– Пойду, запру в комнате Джо, – ответила Елена, подхватывая поудобней Еву.
В общем, в детской остались только трое взрослых и четверо малышей, двое из которых спали. А спали именно близняшки.
– Так, – начала Маша, вплотную подходя к Татьяне, – увижу рядом с Максом, с моим мужем, тебе хуже будет.
Катя закатила глаза, так как Маша свою угрозу просто прорычала. М-да, вот вам и волчица.
– И да, – вспомнила Мария, – будь аккуратна с моими девочками, – и тоже покинула детскую.
Катя проводила девушку взглядом и посмотрела на новую няню. Татьяна явно была в шоке. Покачав головой, Катя подошла к ней и положила руку на плечо.
– Не бери в голову. Просто мы очень ревнивые.
– Да, волчья кровь и всё такое.
– Ты знаешь?
– Ага.
Катя нахмурилась.
– Ладно. Тебе уже комнату показали?
– Да. Она по соседству с детской.
– Именно. Вот, – отдала она ей сына, – уложи его спать, а я пойду успокаивать девочек.
– Хорошо, – приняв Макс, ответила Таня.
Когда Катя практически покинула комнату, Таня остановила её, задав вопрос:
– А Алекс без пары?
Катя обернулась.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ну, он красивый, и ...
– Его пара погибла год назад.
– О...
– И не думаю, что он заинтересован.
– Ну, это ему решать. Ведь так? – наклонив голову в бок, улыбнулась Таня.
Катя напряглась, но никак не прокомментировала это. Конечно, это ему решать. Вот только она сомневалась, что Алекс впустит в свою жизнь ещё одну женщину.
Глава 3.
Ворча себе под нос о красивых нянях и кастрированных волках, Маша резко затормозила, когда проходила мимо спальни Вики и Кристиано. То, что она услышала из-за закрытых дверей, заставило её подслушивать. Нет, за ней, конечно, не водилось такого никогда, но сложно игнорировать происходящее, когда у тебя такой чуткий слух.
– Няня, говоришь?! – прокричала Вика, а потом послышался хруст чего-то.
Маша лишь надеялась, что это были не кости Кристиано.
– Ничего не было, значит?! – и снова хруст, а потом какая-то возня.
Кристиано не было слышно, и Маша даже испугалась, что Вика просто прибила благоверного, но тут же отбросила эту мысль, потому что за дверью раздался протяжный стон, и этот стон был далеко не от боли.
– Перестань. Ты меня не отвлечёшь.
– Ты уверена?
Вика не ответила, но те звуки, которые они издавали после, заставили Машу покраснеть и продолжить свой путь, да в таком быстром темпе, будто за ней гнались. Она смогла перевести дыхание около лестницы. Да уж, теперь ей придётся краснеть какое-то время в их присутствии. Хотя в том, что они делали, не было ничего такого, но всё же она была смущена услышанным. Поклявшись себе, что она в жизни больше не будет подслушивать, начала спускаться вниз. И когда она спустилась в холл, из кабинета Алекса показался Томас. Завидев её, мужчина вздрогнул, будто от боли, чем только вызвал у девушки кривую усмешку.
– Не бойся, сегодня я тебя мучить не буду, – успокоила она волка, но тот продолжал от неё пятиться.
– Я уже тебе говорил, но готов снова повторить, что я не нянька, я мужчина, я волк, но никак не нянька. Если тебе надо, чтобы с твоими девочками кто-нибудь посидел, пока ты занимаешься собой или чем ты там ещё занимаешься, сплавь их Максу, всё-таки он их отец.
Маша возвела глаза к потолку и покачала головой.
– Неужели ты так боишься детей?
– Нет, сестрёнка, я детей не боюсь, просто твои...
– Что?
– Ничего, – тут же спохватился он, стоило ей тихо зарычать. – Просто твои такие милые, что даже и не знаешь, как разделить внимание между двумя ангелочками.
Она рассмеялась. Ей нравилось мучить этого волка, очень нравилось. Да и Макс поощрял такие издевательства. Но теперь с этим придётся завязывать, у них же появилась няня Таня.
Вспомнив про няню, Маша поморщилась. Не нравилась она ей, ой, как не нравилась. Она чувствовала, что эта няня ещё доставит им много хлопот. Да ещё тут эти поиски новой жены для Алекса. Маша не понимала, зачем это. Слишком мало прошло времени со смерти Иры, слишком свежи раны. Стае не терпелось увидеть наследника их вожака, но нужно ли это Алексу? Они об этом не задумывались.
– Он не станет рассматривать ни одну кандидатуру, – проговорил Томас серьёзным тоном.
Маша посмотрела на него удивлённо.
– Я что сказала это вслух?
– Да, сказала. Я только что говорил с ним на эту тему.
– И?
– Послал меня куда подальше. Но знаешь, я не обиделся. Я понимаю, что он предан памяти об Ире, что она для него навсегда останется единственной, но хранить целибат это слишком. Ай! За что?
– Все вы мужики одинаковые. Думаете только своими причиндалами. Была бы ваша воля, вы бы заваливали всё подряд без разбора.
– Эй, сестрёнка, успокойся. Ты чего?
– А ничего. И вообще, Алекса мы без боя не отдадим.
– Да кто говорит про "отдать"? Ты забываешь, что у него свои потребности. Да и вообще, может тебе пойти к дочкам, а то ты слишком буйная сегодня. Успокоишься, может, тогда перестанешь бить всех подряд.
Маша зарычала, а потом фыркнула.
– У нас няня появилась, так что теперь у меня есть время, чтобы поколачивать тебя почаще, братец-кролик, – заявила она и бросилась к Томасу, чтобы пощекотать, но получилось всё совсем наоборот. Томас был больше и сильней, и поэтому визжала Маша, а не он. Правда, их веселье продолжалось недолго, ровно до того, пока братец-кролик не был впечатан в стену.
– Чёрт, Макс, ты совсем охренел? – сползая по стенке, поинтересовался Томас. – Мы же просто бесились.
– Ты лапал мою жену, – прорычал он, надвигаясь на бедолагу.
– Да она ж мне как сестра.
Но Макс, похоже, не слышал мужчину, поэтому Маша решила вмешаться.
– Так, стоп, хватит. Макс, остановись.
И он остановился. Но стоило ей сделать попытку объяснить происходящее здесь, как она была заткнута грубым властным поцелуем, а потом просто перекинута через плечо и доставлена в их спальню, где ей доступно объяснили, как стоит, а как не стоит вести себя с посторонним волком.
***
Покачав головой, Алекс вернулся в свой кабинет, который служил для него ещё и своего рода укрытием от посторонних глаз. Да уж Томасу сегодня что-то не везёт. То он нарвался на него, Алекса, своими расспросами про его новую пару, то теперь получил от Макса. Честно, Алекс полностью поддерживал стремление Макс защитить своё, но так же он понимал, что в этом не было ничего такого, они просто бесились, жаль, что со стороны связанного волка это смотрится по-другому.
Подойдя к столу, Алекс облокотился на него, обводя взглядом бумаги, что лежали на нём. Сейчас он понял, что ему стоит сменить обстановку, потому что бумажная рутина его достала, хоть она и спасала его от самобичевания. Выйдя из кабинета, он улыбнулся вслед своему другу и решил подняться к себе. Но проходя мимо детской, что-то заставило его притормозить.
Посреди детской комнаты спиной к двери стояла блондинка. Когда она повернулась к нему боком, то Алекс заметил, что она укачивает на руках Макса-младшего. Он не видел её лица, так как длинные волосы скрывали его, но по комплектности и росту она была чем-то похожа на Иру.
Алекс одёрнул себя, напомнив, что эта девушка не Ира. Это скорей всего была няня. Но от вида того, как она щебечет с Максом-младшим, у Алекса сдавило сердце. Если бы не та трагедия, то на их месте сейчас могли быть Ира и их сын.
Прикрыв глаза, отгоняя от себя образ любимой с ребёнком на руках, Алекс вздрогнул, когда девушка обратилась к нему.
– Здравствуйте. Вы, наверное, Алекс?
Когда он кивнул, не в силах хоть что-то произнести, она улыбнулась ему тёплой улыбкой, и он невольно сравнил эту улыбку с улыбкой Иры. Чёрт!
– Очень приятно, наслышана о вас от Кристиано. А я Таня.
Когда он снова кивнул, она видимо решила, что ему не хорошо, так как посадила малыша в кроватку и подошла к нему, обеспокоенно оглядывая его.
– С вами всё хорошо, Алекс?
Плохо, очень плохо. Особенно плохо то, что она притронулась к нему. От этого прикосновения, его будто током шибануло, но Алекс старался не подать виду.
– Да, всё в порядке, – кое-как выговорил он.
– Вы уверены? А то вы выглядите так, будто призрака увидели.
А он и увидел.
– Простите, просто вы напомнили мне...
– Вашу покойную девушку, – закончила она за него и это Алексу не понравилось.
– Она была моей женой, а не девушкой.
– Ой, простите, – потупив глаза, улыбнулась Таня. – Я порой говорю, не подумав.
Раздражение тут же ушло, когда на неё щеках появился румянец, и Алекс сменил гнев на милость.
– Всё нормально. Просто думаю, вы не знали таких подробностей.
Она закусила нижнюю губу, обдумывая его слова, а потом кивнула. Алексу стало не по себе от этих её действий, и он слишком резко отошёл от неё на шаг, прекращая контакт, чем вызвал недоумение у Татьяны.
– Точно всё в порядке?
– Да.
Повисла неловкая тишина между ними, но ситуацию спас один из малышей, заплакав.
– Ой, извините, – произнесла девушка и скрылась в детской комнате, а Алекс поспешил убраться отсюда от греха подальше. Потому что то, что с ним сейчас произошло, было не нормально. Он предан и верен Ире. Ни одна женщина больше никогда не вызовет в нём трепетных чувств. Он не сможет, как отец взять себе вторую жену, он будет верен только Ире, и жить памятью о ней.
Только когда Алекс влетел в свою комнату и со стуком закрыл дверь, только тогда он понял, что не просто уходил от Татьяны, а бежал, бежал от соблазна. Чуть ли не завыв, он присел на край кровати и схватился за голову. Так нельзя. Это не правильно. Но низменные потребности брали вверх. Сколько он без женщины? Да с самой смерти Иры. Он просто не мог позволить себе прикоснуться к другим. Порой он просыпался посреди ночи от слишком реальных, слишком эротических снов, тех снов-воспоминаний, где Ира была ещё с ним, и тогда он шёл в ванную и помогал себе получить разрядку. Но всё же это было не то. По идеи он давно должен был заработать себе мозоль.
Горько усмехнувшись, Алекс поднялся на ноги и стал стягивать с себя одежду. Ему необходимо было привести мысли в порядок, а лучше холодного душа в его случае ничего другого не было. Поэтому скинув с себя одежду, он отправился ванную комнату, где встал под душ и включил холодную воду. Тут же возникло желание закрыть воду, потому что она была не просто холодной, а обжигающе холодной. Так можно было и простуду подхватить, но Алекс стойко держался, прогоняя из своих мыслей образ няни.
Да, она была чем-то похожа на Иру, но она не была ей, и никогда не будет. Ира одна. Второй такой не будет. И всё же...
Выругавшись, он ударил кулаком по плитке, разбивая и плитку, и кулак в кровь. Потому что сама мысль была противна о том, чтобы взять в свою постель другую женщину. Никогда. Ни за что. Он лучше подохнет, чем сделает это. Но всё же зелёные глаза няни преследовали его. Он лишь ловил себя на мысли, что у Иры они более насыщенного оттенка. Или же нет?
Застонав как от боли, он реально испугался того, что стал забывать черты любимой женщины. Что если к концу своих дней он забудет её всю? От этого было страшно, и от этого сердце болело сильней. Он слишком соскучился по своей Ире, он слишком нуждался в ней, но всё же не мог покинуть мир живых и присоединиться к ней.
***
На улице кружил снег, и было очень холодно. Хорошо, что в доме была печка, иначе Герман бы замёрз. Я практически не ощущала холода, лишь слегка, а вот Артём с моим сыном наоборот. Как только в доме перестали работать батареи (честно не знаю, что случилось, толи дом слишком старый, толи где-то была поломка), мы сразу же почувствовали на своей шкуре все прелести зимы.
Кроватку Германа я переставила ближе к печке, которая круглые сутки теперь была раскалена, но мой малыш продолжал плакать, а у меня сердце кровью обливалось. Артём пытался что-то сделать с отоплением, правда, но у него это плохо получалось.
За эти несколько дней моя неприязнь к нему выросла, особенно учитывая то, что он успел мне наговорить. И как бы он не пытался меня задобрить и разговорить, я продолжала его игнорировать, причиняя этим боль. Конечно, я поступала с ним жестоко, но и он сделал мне больно, соврав о моём прошлом. И я не готова была его простить, как бы он ни старался.
– Так лучше? – поинтересовался Артём, капашась у батареи. Я не видела, что он там крутил, вертел, но эффекта было никакого от его стараний. – Ира? – позвал он, когда я не ответила.
Я складывала постельное бельё, специально игнорируя его.
– Сколько ещё раз мне нужно извиниться, чтобы ты простила меня? Я не должен был называть тебя...
– Шл...хой? – подсказала я ему, продолжая заниматься своим делом.
– Да, шл...хой.
– Но ты назвал, да и придумал весь этот бред...
– Но это была правда! – возмутился он и тут же заткнулся, потому что я фыркнула. – Ты разозлила меня тогда. Да мне нужно было смягчить правду, да и выбирать слова, но ты меня просто разозлила.
– Ой, надо же какие мы нежные, – съязвила я.
– Ириш... – начал он, но я перебила его.
– Знаешь, я думаю, нам с Германом будет лучше уехать. Я кое-что вспомнила и хочу проверить это.
Честно, я думала, что он разозлится, начнёт орать на меня, но он молчал. Повернувшись к нему лицом, я замерла. Артём стоял бледный как полотно, с расширенными от ужаса глазами. Я нахмурилась, так как мне было не понятна такая реакция на мои слова. Всё-таки я не была его пленницей, хотя признаться, было страшно уйти отсюда.
Окинув его взглядом, я подхватила стопку с бельём и направилась в комнату, чтобы убрать его в шкаф, и тогда Артём напугал меня. В два больших шага он преодолел расстояние между нами и упал на колени, прижав меня к себе. От испуга я вздрогнула и бельё, что было у меня в руках, оказалось на полу. Я стояла потрясённая его порывом, но моё потрясение прошло в тот миг, когда он поцеловал меня в бок. Оттолкнув его от себя, я влетела в свою комнату и закрыла дверь. Сердце стучало как бешенное, а тело сотрясала дрожь. Я слышала, как он рычал, и что-то внутри меня сжалось и требовало найти укрытие, чтобы избежать опасности.
Когда дверь за моей спиной сотряслась от удара, я резко развернулась и тоже зарычала. Когда дверь распахнулась, я сделала шаг назад, закрывая собой сына.
– Не подходи, – прорычала я, но Артём будто не слышал меня. Он шёл ко мне, заставляя меня отступать всё дальше и дальше, пока я не упёрлась в кроватку. – Ещё шаг и я за себя не ручаюсь.
Он остановился и выкинул руку вперёд, схватил меня за свитер и притянул к себе, но в этот раз я быстро среагировала и ударила его по лицу, чем только больше разозлила. Вытерев кровь около губы, Артём перевёл взгляд на кроватку, в которой плакал Герман. Мысль, что он причинит вред моему сыну, заставило меня ощетиниться и пойти в атаку. Вот только всё было зря, потому что Артём сделал шаг назад, а потом и во все покинул комнату, оставив нас одних. Подождав немного и переведя дыхание, я кое-как успокоила сына и принялась собирать вещи. Где-то через час я покинула дом Артёма, не смотря на начинающуюся пургу.
Глава 4.
В скором времени я пожалела о том, что покинула дом. Ладно, если бы я была одна, но со мной был Герман. Какой же дурой я была, но поворачивать назад не было желания.
На улице была ужасная вьюга. Буквально в паре метрах от меня ничего не было видно, но мой нюх, да и инстинкты помогали мне ориентироваться на местности. Герман спал, укутанный и прижатый ко мне. Я кое-как застегнула пуховик, но всё же мне это удалось сделать. И вот таким образом, я не давала своему малышу замёрзнуть.
Где-то недалеко завыл волк, заставив меня дёрнуться. И хотя я пыталась успокоить себя мыслями, что это могла быть собака, но я на подсознательном уровне знала, что это был именно волк, и что он совсем рядом. Жаль, что я не могла ускориться из-за вьюги.
Пройдя ещё несколько метров, я упала на колени и зажмурилась. Ветер был такой силы, что просто сбивал с ног. И это уже не первое моё падение было за те, наверное, два часа моего побега. Вот только я старалась падать на колени, боясь навредить сыну.
– Господи, дочка, ты с ума сошла, в такую погоду, да ещё и с ребёнком, выходить на улицу.
Я зарычала на этого старика. Я знала, что он приближается к нам, и я знала, что он такой же, как я, но это не значило, что я доверяла ему.
– Не приближайтесь, – прорычала я, но тут же закашлялась, так как снежинки попали мне в рот.
– Ну как же не приближаться, дочка?! Ты в беде, и тебе нужна помощь. А мы своих не бросаем, – настаивал старик, делая ударение на «своих». От его слов мне захотелось плакать, потому что всё, что он сказал, было правдой, горькой, противной правдой. – Пойдём, милая. У меня дом хоть и не большой, но тёплый. Да и твой малыш скоро проснётся и захочет кушать. Где ты его будешь кормить? Так что пошли, не бойся.
Он не подходил ко мне вплотную, давая мне решить следовать за ним, или же нет. Что ж, я выбрала первое. У меня не было выбора. Я и так уже сделала одну глупость, сбежав сегодня в такую погоду. Поэтому я проследовала за стариком.
Он не солгал, дом и, правда, был не большой, больше походил на охотничий домик, который показывал мне Алекс. Воспоминания об Алексе всё больше и больше мучили меня. Я уже знала кто он, но не знала где он. Отец моего сына... Мой муж... Моя любовь... В моей голове роилось много вопросов связанных с ним. И одним из них был тот, что не давал мне покоя: Что такого случилось, если Алекс отказался от меня? Я считала, что он отказался от меня, так как если бы я была ему нужна, то он бы был рядом со мной. Но он был далеко, не со мной, и возможно не один. От мысли, что рядом с ним может быть другая, кровь в жилах закипала, и мне хотелось пролить кровь.
– Вот, проходи, дочка. Давай поближе к печке. Грейтесь, а я пока стол накрою. Готов поспорить, что ты голодная, как и твой сынок.
Я ничего не ответила ему, но всё же подошла к печке и стала раздеваться. Стоило мне положить Германа на широкую лавку рядом с печкой, как он проснулся и заплакал. Всё бросив, я взяла его на руки и принялась укачивать. Тем временем старик накрывал на стол, и когда наши взгляды пересекались, то мило, по-отечески, улыбался мне.
– Как звать? – спросил он как бы между прочем, расставляя тарелки.
Я не ответила, но старик не расстроился.
– Вот меня зовут Захарий. Захарий Леонтьевич. Живу я давно здесь, с казаками пришёл в Сибирь. Интересно было. А потом здесь оказался, и с тех пор живу на этом месте. Так как звать тебя, дочка?
– Ира, – поколебавшись, ответила я. – А сына Германом.
– Хорошие имена. У меня праправнука Германом зовут. Шустрый малый.
