Текст книги "Девочка на спор. Игры мажоров (СИ)"

Автор книги: Ирэна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава 4

Дима

Какого хера он клеится к моей девчонке?!

Девушки друг друга всегда были для нас с Киром негласным табу. Оба понимали, что иначе дружбе конец, поэтому избегали подобного. Что, бля, сейчас изменилось?!

Решительно подхожу к другу.

– Пошли отойдем.

– Ну, пошли, – ухмыляется Ларин.

Выходим через задние двери ангара на улицу. Здесь никого.

– Она мне нравится, – без предисловий обозначаю свои намерения. И это правда.

С нашей первой встречи на аллее Аня застряла в моих мыслях, как мелодия, которую невозможно выбросить из головы.

Она такая необычная и настоящая в этой своей неподдельной искренности. Каждый раз, когда вижу её, в груди что-то сжимается от этого непрекращающегося влечения. Каждый миг, проведённый рядом с ней, вызывает желание узнавать больше, исследовать глубже. И именно поэтому меня раздражает, что Ларин, с его фирменной съёмной улыбочкой, не спешит отпускать её из своего поля зрения.

– Мне тоже нравится, – не желает уступать Кир. – Она прикольная.

– Прикольная? – наши взгляды сталкиваются, и в воздухе повисает напряжение. – Ты вообще врубаешься, о чём я говорю? – спрашиваю, глядя ему в глаза.

Ларин только усмехается, как будто это шутка. Но мне ни разу не смешно.

– Она не просто прикольная, она особенная, – поправляю его.

Аня заметно выделяется в толпе однотипных фигур и лиц. И дело не только в ярких, как пламя, волосах. Она не боится быть собой, не пытается вписаться в стандартные рамки красоты.

– Слушай, давай сразу проясним, – говорю, стараясь сдержать эмоции. Мы уже не в школе, и такие детские разборки неуместны, но в груди горячится кровь. – Я не буду просто смотреть, как ты клеишь мою девушку, – настаиваю, приближаясь к нему.

– А ты уверен, что твою? – Ларин наклонился ближе, его тень простирается на меня. – Она едет с тобой?

– Поедет, – я понимаю, что эта борьба не просто за девушку, а за наше братство, которое может треснуть прямо сейчас.

– Посмотрим, – его уверенность злит меня ещё больше. Чувствую, как закипаю.

– Так не пойдет, Кир, – серьёзно говорю ему. Всегда считал нашу дружбу важнее любого соперничества.

– Согласен. Мы никогда тёлок не делили.

– И?..

Кир хитро улыбается. По глазам вижу, что опять сгенерил какую-то хрень.

– Почему бы нам не решить это на трассе? Давай забьёмся: кто сегодня выигрывает гонку, того и девочка. Второй не мешает. Скажем… три месяца. Если за это время у победителя не получится с ней замутить, у второго руки развязаны.

– Три? Тебе нужно три месяца, чтобы уложить девчонку в койку? – пытаюсь обратить происходящее в шутку, потому что не могу воспринимать этот бред всерьёз. – Раньше ты справлялся гораздо быстрее.

– Сам видишь, девочка непростая. Непуганая, – похабно усмехается. – Наверняка целка. Ну что, мажем? – протягивает ладонь, в глазах азарт похлеще, чем перед стартом.

– Это бред, – отталкиваю его ладонь. Детский сад. Не собираюсь я в этом участвовать. – Она достойна лучшего, чем просто конкурс, кто из нас быстрее её уложит. Это не игра.

– Сливаешься? – хмыкает друг, продолжая разгонять. – Боишься продуть?

– Я тебя сделаю сегодня! – обещаю агрессивно. В своих силах и тачке не сомневаюсь.

– Ну, вот и давай. А Анюта как главный приз пойдёт, – дожимает, грамотно играя на моей уверенности.

И я, как последний идиот, ведусь! Потому что действительно уверен. А ещё не хочу видеть его рядом с Аней. Мне нравится эта девочка. Моей будет!

– Ну, ок, – протягиваю ладонь. – Победа моя, и ты яйца к Светловой не подкатываешь.

Кир пожимает руку. Просим проходящего мимо пацана разбить. Ларин довольно скалится:

– Увидимся на старте.

Когда через полчаса мы подходим к стартовой линии, адреналин уже бурлит в венах. Вокруг собрались зрители, в их глазах азарт и ожидание.

Бросаю взгляд на друга. Кир не собирается отступать, и его уверенность подстёгивает меня ещё больше.

Отыскиваю глазами Аню, и в её взгляде вижу молчаливую, но такую красноречивую поддержку.

Улыбнувшись, подмигиваю ей и прыгаю в тачку.

Моторы гудят, и я вновь ощущаю это ни с чем несравнимое чувство предвкушения.

Свет разгорается, трек мерцает, и всё вокруг словно замедляется. Каждый вздох становится значимым, сердцебиение звучит как бой барабана.

Я чувствую, как мышцы напряжены, как нарастает мощь в каждом сантиметре тела. Запах прогретого асфальта смешивается с предвкушением, подгоняя, возбуждая.

Гудок стартового сигнала запускает новую волну адреналина, и мир мгновенно рвётся в бешеном ритме. Колёса срезают асфальт, оставляя за собой шлейф цвета и звука.

Гонка начинается, и всё, что имеет значение, сводится к одному – скорости, управлению и финишу. Трасса, как горная река, диктует свои условия – она требует внимания, концентрации и мгновенной реакции.

Кир стартует чуть быстрее, но я знаю, что у меня есть шанс его обойти.

На поворотах я выжимаю максимум из своей машины. Страсть к победе гонит вперёд. Понимание, что это не просто гонка, придаёт ещё больше сил. Я не могу позволить себе проиграть.

С каждым пройденным километром дистанция между нами сокращается. Я чувствую поддержку Ани в каждом движении, как будто она рядом, подсказывая, когда дать газу, а когда притормозить.

Настигаю Кира в четвёртом повороте. Втягиваю воздух, сосредоточившись, быстро оценив, какое движение будет решающим. В этот момент главное лишь одно – не упустить свой шанс. Ощущаю, как каждая клетка моего тела сосредоточена на результате.

Обхожу Ларина на внутреннем радиусе, и его машина оказывается всего в нескольких сантиметрах от меня. А потом позади.

Да!

Лидирую вплоть до крайнего круга, на котором с двигателем вдруг начинает происходить какая-то херня. Он перегревается и задыхается.

Бросаю взгляд в зеркало. Кир заметно подтягивается, я стремительно теряю всё своё преимущество.

Приближаюсь к последнему повороту. Движок на грани. Лишь бы дотянуть.

В повороте подзаносит, с трудом ловлю тачку. Меня тут же пробует обойти Кир.

Пытаюсь не пустить его, захлопнуть калитку, но всё острее срезывающий угол Ларин задевает меня. Переднее левое колесо, напоровшись на его заднее, словно на трамплин, запускает машину в бесконтрольное вращение.

Мир перед глазами совершает один оборот. Тачка приземляется на колёса, её трясёт, заметно замедляя по гравию обочины. И всё равно в ограждение она влетает напрямик носом, выстрелив во все стороны обломками.

Удар такой силы, что передние колёса снова подскакивают, а меня хоть и подбрасывает, но ремни безопасности позволяют остаться на месте и не вылететь через лобовуху.

Глушу двигатель, раздосадовано сжимаю руль.

– Блядь, блядь. Блядь! – ору на себя от злости. Колочу руль с таким остервенением, будто пытаюсь насадить его на рулевую колонку, пробив насквозь.

В остаточной пульсации адреналина в крови почти не ощущаю тошнотворной тяжести в теле от перегрузки такой внезапной остановки – с 200 км/ч до 0 за считанные секунды.

Первый болезненный набат в голове слышу, когда пытаюсь отстегнуть тугие ремни и привстать.

От бурления крови, кажущегося кипящим и беспорядочным, всё перед глазами будто плавится, стекает, расплывается.

Непослушными пальцами пытаюсь растереть вдруг потяжелевшие веки, но в следующее мгновение сознание отъезжает, и меня накрывает темнота…

Глава 5

Аня

Двигаясь по белым коридорам, чувствую лишь не проходящую дрожь в руках. Глубоко вдохнув, ощущаю, как лёгкие обволакивает больничный запах.

Тяжело сглотнув, ускоряю шаг, но при этом иду словно в никуда. Я не знаю, в какую именно сторону мне нужно.

Взгляд лихорадочно скользит по одинаковым дверям множества палат. Как найти единственно нужную? Наверное, стоит спросить у одного из снующих по коридорам врачей, но язык предательски отказывается шевелиться, и слова так и не слетают с губ.

Пройдя очередные двухстворчатые двери, замираю, когда вижу мужчину и женщину, обоим чуть больше сорока. В мужчине сразу узнаю отца Димы. Они очень похожи цветом волос и чертами лица.

Мужчина крепко обнимает жену, рыдающую у него плече. Даже отсюда чувствую их боль. На мои глаза тоже наворачиваются слёзы.

Рядом с ними я чувствую себя неуместно, но желание узнать о состоянии Димы заставляет подойти ближе.

Меня замечает Авдеев-старший.

– Здравствуйте, – тихо шепчу. – Как он?

Отец Димы слегка кивает, его лицо отражает усталость, но в глазах сквозит искра надежды.

– Врачи говорят прогнозы хорошие, – успокаивает он меня.

Женщина оборачивается ко мне. Смотрит, будто пытается вспомнить.

– Я Аня, – представляюсь. – Подруга Димы.

– Подруга?.. – переспрашивает она.

– Однокурсница, – спохватываюсь, понимая, как могут быть истолкованы мои слова.

– Сергей Петрович, – слышу позади голос Кирилла. Его машину после столкновения хоть и тряхнуло, но до финиша последние метры он доехал. Можно сказать, что отделался лёгким испугом. Чего не скажешь об Авдееве. – Как Димон?

– Ничего угрожающего жизни не обнаружили. Сам-то как?

– Нормально. Ольга Дмитриевна… – Ларин подходит к матери друга, качает головой. – Мне жаль, что так получилось.

– Это всё ваши гонки! – взрывается она, заламывая руки.

– Оля, – муж снова обнимает супругу, не позволяя скатиться в истерику. – Успокойся, с ним всё будет хорошо.

С этими словами Авдеев уводит жену к окну, усаживает на диван.

– А ты здесь как? – спрашивает меня Кирилл.

– Приехала, – не знаю, что ещё сказать. Нет ни сил, ни желания что-либо объяснять.

– Он выкарабкается, – уверенно говорит Ларин.

Молча киваю. Очень хочу верить, что так и будет.

В тот момент, когда машина Димы, сделав оборот, приземлилась, ударившись в ограждение, мне казалось, что я падаю куда-то вниз. Падаю и падаю, не имея возможности ощутить под ногами твёрдую почву. Перед глазами всё поплыло, а сердце, словно сумасшедшее, заколотилось в груди. Я до сих пор чувствую его заполошный стук.

– Ребята, – снова подходит к нам Авдеев-старший. – Вы езжайте по домам. Сегодня всё равно никого уже не пустят.

– Сергей Петрович, позвоните, как будут новости, – просит его Ларин.

– Конечно, Кирилл.

– Поехали, я тебя отвезу, – предлагает мне Кир. Видит, что я сомневаюсь, добавляет: – Нам сообщат, если что.

Позволяю ему увести себя из больницы.

– Может, кофе попьём? – предлагает, кивая на кофейню на перекрёстке.

– Нет, я домой. Перенервничала.

Ларин внимательно изучает моё лицо, щёки тут же вспыхивают. Мои чувства слишком явны, надо научиться их контролировать при посторонних.

Мы начинаем двигаться к машине, и я ощущаю, как напряжение постепенно уходит, но сердце все ещё бьётся с ускоренной частотой. Внутри меня смешиваются страх и надежда, отчего в горле появляется ком. Говорить не могу.

Кирилл идёт рядом, стараясь сохранять спокойствие, но в его глазах читается тревога. Вижу, что он тоже переживает за друга. Наверняка пусть и косвенно, но чувствует себя виноватым, хотя и не говорит об этом. Не представляю, что бы делала на его месте.

Садимся в машину, Кир негромко включает радио. Ничего не слышу, мысли о Диме не покидают.

Кирилл пытается завести разговор, но его слова звучат как будто издалека. Мой ум блуждает, возвращаясь к тому моменту, когда я увидела, как машина врезается в ограждение. Ощущение бесконечного падения накатывает снова. Я сжимаю руки в кулаки и борюсь с тем, чтобы не расплакаться.

Нужно успокоиться. Сергей Петрович сказал, что угрозы жизни нет, и это самое главное.

– Спасибо, что подвёз, – благодарю, когда машина останавливается возле моего подъезда.

– Не за что, – жмёт плечами Кирилл, а потом осторожно накрывает мою руку своей ладонью: – Ань, он справится.

Я поворачиваю голову и вижу его уверенный взгляд. В этом есть какая-то сила, которая сейчас питает меня.

– Если что-то нужно – обращайся, – искренне предлагает Кирилл. – Я позвоню завтра?

Согласно киваю. Мы сейчас друзья по несчастью и, наверное, нам действительно стоит держаться друг за друга и верить, что на самом деле всё будет хорошо.

Глава 6

Дима

– Дима, вы меня слышите? – где-то совсем рядом раздаётся голос, но сил реагировать на звук нет совсем.

Хочется просто лежать. Погрузиться в глубокий сон, надеясь, что проснувшись окажусь дома в своей постели. Но едва ли я действительно могу понять, где нахожусь прямо сейчас. В голове полнейшая каша, не позволяющая думать.

Спать. Очень сильно хочется спать.

Тело отказывается слушаться, а глаза приоткрываются с большим трудом. И когда это, наконец, удаётся сделать, по ним сразу ударяет яркий свет. Не понимаю, это солнце или лампа. Последнее, что я помнил, сильный удар, после – лишь темнота.

Глаза вновь закрываются, но, словно повелеваясь какому-то внутреннему голосу, я вновь упрямо их распахиваю и тут же морщусь от нестерпимой боли в груди. Впрочем, это радует, ведь перспектива вообще не ощущать своего тела пугает до безумия.

Авария. Начинаю потихоньку вспоминать. Мы сцепились с Киром в повороте, меня занесло, бросило на него, а потом вверх. Столкновение было достаточно сильным. Тачку швырнуло в сторону, заставив перевернуться и буквально влететь в ограждение.

– Дмитрий, вам нужно попытаться ответить на мои вопросы, – рядом вновь раздаётся всё тот же голос. – Моргните единожды, если "да", и дважды, если "нет".

Говорить я и вправду не могу, на лице кислородная маска. Моргаю.

– Вы чувствуете свои конечности?

Пытаюсь пошевелить руками и ногами. Боль в груди становится практически невыносимой, хочется выть и заставить её прекратиться. В голове стоит невыносимый шум, словно поток льющейся воды. Минутное прояснение в голове вновь сменяется самой настоящей кашей.

С трудом вспоминаю, что меня просят сделать, но в итоге всё же моргаю – один раз. Чувствую. Тем более, тело болит так, словно в нём сломали каждую кость.

Доктор спрашивает что-то ещё, но я больше не нахожу в себе сил сопротивляться одолевающему сну, медленно прикрываю глаза. Голова буквально разрывается, вот бы поспать хотя бы пару минут...

И перед тем, как погрузиться в столь желанную тьму, в голове проносится лишь одно-единственное имя: Аня...

***

Не знаю, когда вновь прихожу в себя. В помещение горит ночник, за окном темно. Слышу негромкий писк приборов.

Ко мне тут же подскакивает сиделка в белом халате.

– Сейчас позову врача, – жмёт на какую-то кнопку на панели рядом с кроватью.

Вскоре приходит врач.

– Ну, вот и замечательно, – констатирует, глядя на приборы. – Сейчас снимем маску, сможете нормально дышать.

От лекарства, вводимого в вену через массивный катетер в сгибе локтя, голова ощущается странно. Какой-то пустой и гулкой, слова врача отдаются в ней эхом, редкие мысли теряются, не возникает никаких эмоций кроме растерянности.

Когда убирают кислородную маску, первый вдох отдаётся болью, второй полегче. Начинаю чувствовать запахи лекарств.

– Напугали же вы всех, господин гонщик, – усмехается седовласый доктор. – Меня зовут Викентий Палыч, я ваш лечащий врач. Разговаривать пока не стоит, – предупреждает, заметив, что я пытаюсь открыть рот. – В больнице вы вторые сутки. Есть лёгкое сотрясение, но никаких повреждений, угрожающих жизни, нет. В рубашке родились, молодой человек.

Неверяще хмурюсь, потому что ощущение такое, будто по мне каток проехался.

– А болит всё из-за множественных ушибов и пары сломанных рёбер. Надо перетерпеть.

Согласно моргаю. Потерплю, главное, ноги, голова и позвоночник целы.

– Там родители ваши в коридоре. Всю ночь дежурили. Я позову ненадолго. Но не разговаривать, – предупреждает строго.

Как только в палате появляется взволнованный отец и мама на грани истерики, пытаюсь ободряюще им улыбнуться.

– Димочка, – мама бросается ко мне, берёт за руку, подносит к лицу. – Мальчик мой!

– Ма…

– Оля, успокойся, – опускает ладони ей на плечи отец. – Всё хорошо.

– Где же хорошо? – причитает она. – Чуть не разбился. Как ты, родной?

– Ма, норм, – коротко выдыхаю, а у неё слёзы ручьём. Перевожу взгляд на отца, безмолвно прошу о помощи.

– Оля, ему отдыхать надо, сил набираться.

– Да, я сейчас, – всхлипнув, вытирает слёзы. – Так напугал нас. Больше никаких гонок!

А вот это вряд ли. Без гонок я не могу. Но сейчас об этом ей, конечно, не говорю.

– Время, – в палату заглядывает врач. – Пациенту нужен покой. Завтра сможете навестить.

Мама, наклонившись, касается губами моей щеки:

– Поправляйся. Мы завтра придём.

С трудом растянув сухие губы в улыбке, киваю.

– Давай, держись, старик, – взъерошивает мне волосы отец. Вижу, что тоже жутко переволновался, хотя и старается не показывать вида. – От Кирилла тебе привет, он приходил. И подруга твоя.

Хочется спросить, какая подруга, но они уже уходят.

Глава 7

Дима

– Я сказала твоей подруге, чтобы не волновалась, – говорит мама, заботливо поправляя одеяло.

– Какой подруге?

– Аня, кажется. Рыженькая такая. Симпатичная, – улыбается мама, а у меня внутри маленький яркий взрыв. – Каждый день приходит, между прочим. Девушка твоя? Такой скрытный, – качает головой. – Никогда ничего не рассказываешь.

Это правда. Да, и рассказывать не о ком. Секс – не повод для знакомства с родителями. Если будет девушка, с которой будет что-то серьёзное, вот тогда, наверное, стоит знакомить. А так… Я по именам-то сейчас не всех вспомню, с кем трахался.

Аня удивила. Не рассчитывал, что будет прихолить в больницу. Конечно, мне приятно её волнение. Вот только… я проиграл гонку, а значит, шансов у меня с ней нет.

Твою же! Хочется материться в голос. Ведь почувствовал что-то при той нашей первой встрече. Понравилась девчонка, хотя совсем не мой типаж. Но есть в ней что-то… настоящее что ли, без всех этих ужимок, попыток понравиться, набить себе цену. Веснушки ещё эти…

Я бы с такой замутил. Но я дал Киру слово не мешать и теперь должен отойти в сторону на три месяца.

– Просто знакомая из универа, – говорю маме.

– Просто знакомая не стала бы ходить каждый день.

– Мам, перестань, – отмахиваюсь, хотя на самом деле меня подкупает то, что Аня так переживает за меня.

Симпатия у нас возникла взаимная, я сразу это понял. Надеюсь, за три месяца Кир её не уломает. Ларин умеет быть очаровательным, но Аня… хочется верить, что она не так уступчива, как большинство девчонок, когда к ним подкатывает парень с баблом. Не похожа она на доступную и падкую на деньги и статус.

– Ладно, ладно, молчу, – улыбается мама. Не верит. – Скажи, что тебе принести покушать?

– Ничего не нужно, здесь всё есть.

– Отец попозже заскочит, у него там совещание какое-то.

– Он звонил утром. Ма, не надо ко мне ходить каждый день. Всё нормально уже. Надеюсь, скоро выпишут.

– Ты что! – округляет глаза мама. – Чуть не разбился! Лежи, лечись.

Ага. Не собираюсь я здесь долго валяться. Лето на носу. Гонки. Восстановиться бы побыстрее и на трек.

Когда мама уходит, звоню по громкой своему механику Толяну. Он мне давно с машиной помогает. Примочки разные, обвесы – это всё он. Гений в своём деле.

После приветствий и расспросов о самочувствии, интересуюсь, что с тачкой.

– Морда в хлам, – сетует он.

– Восстановим? – жалко тачку. Отец на восемнадцатилетие подарил. Я её апгрейдил ещё для гонок и стала просто конфетка.

– Ну… смотря сколько бабла влить, – прикидывает Толян.

– Не проблема. Всё дешевле, чем новую брать, – да и не уверен я, что родители купят новую. Мать ничего больше про гонки и слышать не хочет. А с отцом о ремонте я как-нибудь договорюсь.

– Это точно.

– Займись тогда. Должна быть как новенькая. В долгу не останусь.

– Ок. Димон, слушай, тут такое дело… – начинает издалека Толян. – Я, когда смотрел тачку после аварии, там клапан термостата был забит.

– Чего?.. Мы же проверяли её перед стартом, всё было в порядке.

– Вот и я удивляюсь.

– А я и чувствую, что движок начинает греться и сдыхать. Думаешь, поэтому? Не мог он забиться после?

– Мог, но… не знаю, Димон. Не просто так проблемы начались.

– Лады. Я подумаю. Наберу.

Отбиваюсь, бросаю телефон на кровать.

Что за херня? Тачку мы вдвоем проверяли в гараже, потом Толян отгонял её на старт.

Он ведь не мог?.. Нет. Я сто лет его знаю. Он крутой механик, с репутацией. Да и какой смысл тогда ему рассказывать, что с тачкой были проблемы? Мог бы подчистить за собой, пока я в больничке.

Нет, это не Толян. Тогда кто? В то, что клапан забился из-за аварии, я не верю. Машина уже на трассе вела себя странно.

Жаль, камер в гараже нет. Толян мог отойти или его отвлекли.

Конкретно в этой гонке выгода от моего схода была только у Кира, но это точно не он. Мы с Лариным как братишки, с первого класса вместе.

Нет, не Кир. Я скорее поверю, что это кто-то из остальных участников. Все понимали, что в этом сезоне я снова объективно буду сильнее.

Но кто из них? Там человек десять ещё в турнире.

Найду крысу – урою!

На следующий день звонит Кир.

– Как сам, бро?

– Норм, надеюсь, недолго тут проваляюсь.

– Мы тебя все ждём.

– Скинь мне лекции, потом почитаю. Всё равно делать нефиг.

– Ок. Слушай, брат… там Светлова к тебе каждый день ходит…

– Не видел. Кроме родаков никого не пускают.

– Наш уговор ведь в силе? – уточняет он после недолгой паузы.

– Само собой, – отвечаю, сцепив зубы. Слово пацана. Против него не попрёшь. – Гонку ты выиграл.

– Тогда скажи ей, чтобы не ходила.

– Скажу.

– Тебе, может, что привести надо? – тут же съезжает с темы Ларин.

– Забей, Кир, всё есть. Завтра гонка?

– Да, – бодро отвечает.

– Рви там всех, пока я не вернусь.

– Думаешь вернуться?

– А то! Я без гонок не могу. Толян сейчас тачку подлатает, и мы с тобой ещё погоняем, братишка, – обещаю ему.

– Ну, ок, – смеётся в трубку. – Жду на матч-реванш.

На следующий день после очередного осмотра Викентий Палыч интересуется:

– Дмитрий, там девушка твоя каждый день ходит, спрашивает, когда можно тебя увидеть. Думаю, уже можно ненадолго. Позвать?

– Просто знакомая, – цежу сквозь зубы. Лучше бы Аня сюда не ходила, так распрощаться с ней было бы проще.

– Просто знакомые под дверью часами не сидят, – усмехается Викентий Палыч. – Так что? Позвать?

– Зовите, – соглашаюсь. Чего тянуть, если всё решено.