Текст книги "Тысяча и один мужчина"

Автор книги: Ирэн Бург

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

9

Модный новый курорт находился чуть в стороне от многолюдных традиционных мест отдыха. Машина отеля, что встречала его в аэропорту, въехала через распахнутые настежь ворота, припарковалась недалеко от входа. Выйдя из машины, Артур поднялся по ступенькам и, толкнув дверь, очутился в полутемном фойе.

– Мистер Сэридан? – Невысокая женщина в светло-голубом шерстяном костюме с белым воротничком выскользнула из сумерек коридора. Тряхнув легкомысленными кудряшками лимонного цвета, она заговорила: – Пойдемте, пойдемте со мной. Хорошо добрались? Да? Номер для вас готов. – Ее ноги в туфлях-лодочках беззвучно заскользили по ковровой дорожке. – Пройдемте на ресепшен. Заполните необходимые анкеты. Я вам расскажу об услугах нашего курорта. У нас есть своя лыжная трасса, сноуборды. Есть бассейн, тренажерный зал. Если хотите, с вами будет заниматься личный тренер.

Выслушав все наставления услужливой администраторши, он наконец оказался в своем номере. Тишина окутала его мягким покрывалом. Как был, в верхней одежде и в ботинках, Артур повалился на кровать. Он как никогда в жизни чувствовал потребность в уединении. Ему есть о чем подумать.

В течение последующих дней, проведенных на курорте, никто не досаждал ему вниманием. Артур был если не доволен, то, по крайней мере, спокоен. Ему ни с кем не хотелось общаться, но, чтобы как-то заполнить время, он «омолаживал» себя в барокамере, успокаивал нервы под ловкими ладонями массажистки, изматывал себя на тренажерах, утром и вечером не менее чем по часу плавал в бассейне. После всех этих самоистязаний он снова перемещался в свой номер, валился на кровать и пытался читать или спать. Каждый день он звонил в детективное агентство, но никаких новостей о его жене не было.

Снова и снова его мысли обращались в прошлое, и он грезил о Маргарет.

Шелковые волосы, мягкие губы, свойственный только ей пряный, возбуждающий запах… Его мучили чувственные фантазии. Порой казалось, что он сходит с ума. Однажды ему показалось, что Маргарет вошла в бассейн, но, когда он пригляделся, конечно же это была совершенно незнакомая ему женщина, к тому же, когда она сняла с головы резиновую шапочку, оказалась брюнеткой. И все же что-то было общее у незнакомки с его женой. Особый поворот головы, мягкость движений, благородная линия шеи…

Однажды Артур встретил незнакомку в баре.

– Привет, – сказал он, присаживаясь.

На незнакомке были полосатый джемпер и джинсы. И в этой простой одежде она выглядела привлекательной. Возможно, дело было в обтягивающем трикотаже, выгодно подчеркивающем высокую грудь, и в туфлях на шпильке, которые визуально удлиняли ее и без того длинные ноги. Женщина посмотрела на него, будто у них был общий секрет.

– А я вас видела в тренажерном зале. Тоже скучаете? – Ее голос показался ему искусственным: низкий, ровный, как у дикторши в аэропорту.

– Есть немного, – ответил он, присаживаясь рядом с ней на высокий табурет. – Что пьете?

– «Камю». – Она накренила полуопустевший бокал.

Артур сделал бармену знак.

– Даме повторить, и мне.

Когда бармен поставил перед ними наполненные бокалы, они пересели за столик в глубине зала. Женщина потягивала французский коньяк и смотрела в сторону. Ни в ее позе, ни во взгляде не чувствовалось напряжения. Артур отпил из бокала. Солнечный напиток наполнил его грудь теплом.

– Как вас зовут? – спросил он, чтобы начать разговор.

– Эдит. Отец обожал песни Эдит Пиаф. Вот откуда это имя. – Она тут же подняла ладошку вверх, защищаясь. – И больше не будем о французской певичке прошлого века.

– А о чем?

– О чем хочешь. – Она сказала это равнодушным тоном, соскользнув на демократичное обращение на «ты». – Может, расскажешь о себе? О том, как ты одинок.

– Вы уверены, что я одинок? – продолжал держать дистанцию Артур.

– Сегодня я ни в чем не уверена, – ответила она, покачав головой, и отвела взгляд.

Артур невольно отметил синеву под ее нижними веками. Волосы густые, чуть вьющиеся. Лет тридцать, не меньше, прикинул он.

– Мне кажется, вы американка, я не ошибаюсь?

– Нет, ты угадал. Родом я из Калифорнии.

– Вам здесь нравится?

Эдит улыбнулась и слегка наклонила голову. Этот жест мог обозначать и утвердительный ответ, и просто желание слушать.

– Вы впервые здесь?

– Допустим. – Снова ее яркие губы дрогнули в усмешке, и он не нашел ничего лучше, как уставиться в свой бокал. – Мне нравится здешняя изысканность. Никого лишнего, только достойные люди. – Она высоко подняла бокал, покачала в руке, глядя, как играют искры в темной влаге, затем, стукнув краем своего бокала о его пустой бокал, поднесла ко рту. – За знакомство. И не будь снобом, говори мне «ты». Кстати, как тебя зовут?

– Артур, – представился он, осознавая, что с каждой репликой подпускает ее к себе все ближе и ближе. Но что может значить пустая болтовня двух скучающих туристов? – За знакомство, – сказал он, радушно улыбаясь.

Выпив, он еще раз взглянул на Эдит, отмечая слишком тонкую нежную кожу, слегка покрытую нежным загаром. Такая кожа обычно бывает только у блондинок, отметил он про себя, а вслух сказал:

– Мне кажется, мы с тобой где-то встречались. Но тогда твои волосы были пшеничного цвета.

Эдит рассмеялась. Зубы у нее были мелкими, но ровными и белыми. Одним большим глотком она осушила бокал.

– Может, еще по одной? – спросила она. – Еще бокал, и ты свыкнешься с цветом моих волос.

Они молча выпили еще по бокалу.

– Как, полегчало? У тебя такой вид, как будто ты сдаешь экзамен.

Под ее насмешливым взглядом Артур развернулся к бару. Не успел он поднять руку, чтобы обратить на себя внимание бармена, как она, обхватив ладонями его голову, заставила снова повернуться к ней. И, как только взгляды их встретились, Эдит привстала со стула и поцеловала его в губы. Поцелуй был короток, но словно искра пробежала между ними.

– Может, продолжим у меня? – Артур застыл с напряженным выражением на лице.

Эдит снова опустилась на сиденье, положила перед собой руки и на минуту задумалась, глядя на свои покрытые бесцветным лаком ногти.

– Давай лучше ко мне, – сказала она просто, встала и, откинув темную прядь волос, упавшую на лицо, пошла к выходу.

Глядя на ее покачивающиеся бедра, Артур почувствовал, как его охватывает возбуждение. И в то же время он понимал, что совершает ошибку. Что он может ждать от этого нового знакомства? Еще одно разочарование?

Номер Эдит показался ему уютнее, чем собственный, хотя у стены стояла такая же широкая кровать, как и у него, на полу – бежево-коричневый ковер с мягким ворсом, кресла, столик, плоский телевизор на стене.

Артур устроился в глубоком удобном кресле. Эдит принесла толстостенные стаканы, поставила на низкий столик блюдо с фруктами, вынула из бара бутылку с виски. Он отщипнул виноградину, она опустилась в соседнее кресло, закинула ногу на ногу. Ее ступня в изящной туфле на шпильке была узкой и показалась ему очень сексуальной. Он разлил виски по стаканам. Тонкими, ухоженными пальцами она обхватила стакан, прижалась губами к краю. Персикового цвета шторы отбрасывали пастельные тени на ее лицо.

– Ты красива, – сказал он и дотронулся до ее щеки.

Эдит закрыла глаза и приподняла подбородок. Его рука со щеки скользнула вниз, по шее к горловине джемпера и внутрь, под бюстгальтер. Рука действовала как будто вне его воли, он же ощущал одно – презрение к самому себе. Зачем он здесь? Зачем ему нужна эта женщина? Зачем вообще он родился на свет?

– Погоди немного, я скоро вернусь, – мгновенно охрипшим голосом сказала она и, поставив стакан на стол, скрылась в ванной.

Первым его порывом было улизнуть, пока не поздно, но что-то его остановило. Если он скроется, не попрощавшись, как отреагирует Эдит? Нельзя ее просто так оставить. Она хорошая женщина, и он пришел к ней по доброй воле. Когда она вернется, они немного поболтают, и он пойдет к себе. Успокоив себя таким образом, он взял с блюда грушу, вонзил зубы в податливую, сладкую мякоть. Сок потек меж его пальцев. И вновь его мысли вернулись к Маргарет, к последней их ночи… Как она металась под его ласками, как стонала, как истекала желанием!

Он поднес ладонь к лицу, шумно вдохнул, словно надеялся вместо сладковатого запаха фрукта найти свойственный только его жене запах.

Тонкие пальцы коснулись его шеи. Он обернулся. Эдит с распущенными по плечам влажными волосами была уже в шелковом пеньюаре, едва доходящем до колен и перехваченном на талии узким пояском. Одним движением она взяла его руки в свои, опустила его ладони на свои бедра. Ее кожа была гладкой и прохладной.

Пеньюар упал к ее ногам Пастельные тени от льющегося сквозь шторы света легли на ее обнаженное тело. Эдит была прекрасно сложена, мягкая большая грудь, в меру широкие бедра, длинные ноги. Артур почувствовал возбуждение.

Эдит сдернула покрывало с кровати и легла на спину, закинув руки за голову. Ее груди приподнялись, живот стал ровным, как чаша.

– Ты невероятно красива, – сказал он, зная, что она ждет его слов.

Приподнявшись на локте, она попыталась поймать его взгляд. Он отвел глаза, быстро разделся, лег рядом. Она притянула его к себе, он почувствовал ее губы на своих губах, ее смелые руки ласкали его. Артур закрыл глаза, отдаваясь на волю ощущений. Его мысли куда-то улетели, уступив место чувствам. Несколько раз он был на грани взрыва, но Эдит оказалась опытной любовницей – останавливаясь, она давала ему передышку. Короткий отдых без слов, без движения, и снова он чувствовал прикосновение ее легких пальцев, влажных губ, шершавость языка… Наконец Эдит с легким стоном легла на живот и затихла. Артур осторожно окунул пальцы в ее лоно – оно жило само по себе – влажное, горячее, дышащее. Эдит приподняла таз, раздвинула ноги, и он вошел в нее, глубоко, словно провалился в кратер потухшего, но еще горячего вулкана. Опершись на локти, Артур задвигался. Каждое его движение приносило ему неимоверное наслаждение – он растворился в вечности, где нет времени, только равномерное покачивание тел, только все нарастающее, вот-вот готовящееся к взрыву чувственное удовольствие. Наконец Эдит протяжно закричала, и он, с глухим стоном выскользнув из нее, спустил весь свой заряд на ее бедро и упал с ней рядом. Мрак затянул его сознание.

10

Поздно ночью он проснулся от ощущения тяжести, сдавившей грудь. Эдит спала. Ее размеренное, еле уловимое дыхание, ее рассыпавшиеся по подушке темные волосы, ее раскинутые в стороны руки – все показалось ему чуждым. Стараясь не шуметь, Артур наскоро оделся и ушел к себе в номер.

За окном было темно, но он скорее почувствовал, чем услышал шуршание падающего снега. Открыв окно, он вытянул руку. Снежинка упала в его ладонь и тут же растаяла, оставив после себя еле заметный мокрый след. Вот так и эта встреча, подумал он. Пройдет немного времени, и не останется никаких воспоминаний. Артур машинально вытер ладонь о рубашку и, сунув руку в карман, вытащил пачку сигарет, закурил. Вкус табака показался ему отвратительным. Он выкинул сигарету и замахал руками, выгоняя сигаретный дым. Оставив окно открытым, он разделся, лег в кровать, но сон не приходил. Им овладело ощущение, что в номере он не один. Он зажег свет, огляделся.

Портьеры колыхались от проникающего в неплотно прикрытое окно ветерка. Не поднимаясь с кровати, Артур потянулся за пультом. На экране появились потные парни, с самозабвением колошматившие друг друга. После недолгой схватки один остался лежать в пыли, второй – в расстегнутой рубашке, вразвалку пошел по пустынной дороге. Полы его рубашки метались, как крылья раненой птицы. Оседлав мотоцикл, девушка в черном кожаном комбинезоне нагнала его. Взметнув пыль, мотоцикл встал, упакованная в кожу наездница соскочила с седла и бросилась победителю на шею. Обхватив ее за плечи, он лицом окунулся в ее мечущиеся под ветром русые волосы. Секунда – и отброшенная одним движением его мощных рук байкерша падает на обочину дороги, разбивая голову в кровь.

Вздрогнув, Артур нажал на кнопку пульта. Он устал от ненужной жестокости, не мог видеть, как от боли сужаются зрачки помутневших серо-голубых глаз…

Реклама шампуня уступила место ток-шоу.

– Много женщин – все равно что ни одной, – доверительно сказала ему с экрана немолодая женщина в легкомысленной шляпке с бантом.

– А много – это сколько? Две? Десять? Сотня? – вступил в разговор мужчина, похожий на профессионального вора – с незапоминающимся лицом и неприятной улыбкой. – Вот у меня, допустим, было… – Он начал загибать пальцы.

Артур поймал себя на том, что вторит его движениям, и в досаде тут же перескочил на другой канал, где порхали экзотические пернатые.

Удовлетворенный, он отбросил пульт. Яркохвостая птичка скосила на него глаз-пуговку. Ягодно-красный хохолок, глаза немного навыкате… Сентиментальная мелодия вновь возвратила его в прошлое.

Кого-то напоминает ему эта пестрая пташка?.. Ах да, Надин… Круглые, почти черные глаза, торчащие перьями во все стороны огненно-рыжие волосы.

С Надин он познакомился, как только ушла Маргарет. Семнадцатилетняя беззаботная «птичка», которая легко впорхнула в его жизнь и так же легко выпорхнула, не оставив о себе почти никаких воспоминаний, кроме того, что ярко красила волосы, любила пепси, и ее розовая, нежная кожа покрылась сыпью, когда он угостил ее киви.

После Надин он стал встречаться с Син Чун – смуглой восточной красавицей, приехавшей из Гонконга. После недельного знакомства и того единственного полового акта, когда он, не разобравшись, второпях лишил ее девственности, она объявила, что он должен на ней жениться. Артур предложил ей компенсацию. Син Чун долго торговалась, но в конце концов согласилась. Пришлось ему оплатить ей учебу в университете.

После Син Чун он еще долго довольствовался «девочками на вечер», пока не появилась Джудит с ее поэтическими «улетами», дегустацией марихуаны и экстази. И, наконец, Джудит сменила восторженная глупышка Кэтрин…

Маргарет писала, что любовь начинается там, где заканчивается сравнение. Нет, он не может согласиться – только узнав множество женщин, он понял, насколько Маргарет уникальна.

Артур снова взглянул на экран. Порхающих птичек сменило скучное лицо европейского политика. Артур отключил телевизор.

Как только темнота вновь окружила его, Артур скорее почувствовал, чем увидел, как какая-то тень отделилась от окна. И снова ему показалось, что он в номере не один.

Он судорожно нажал на кнопку. Загорелась лампочка бра. Испуганным взглядом он обшарил комнату. Никого, только все тот же стол, стул, кресло, за колышущимися портьерами – ночное окно. Он закрыл фрамугу. Сквозняк перестал теребить тяжелую ткань портьеры, и тени застыли в углах комнаты.

Артур разделся и, выключив свет, упал спиной на кровать. Но покой так и не приходил к нему. Уставившись в темноту, он прислушался к гулкому биению сердца. С ним творилось нечто странное, не поддающееся рациональному объяснению. Ему нестерпимо захотелось, чтобы рядом с ним оказалась Маргарет. Чтобы он слышал ее дыхание, чтобы ее рука касалась его бедра, чтобы ее золотисто-русые волосы разметало по подушке.

Он повернул голову… Белизна наволочки – как выпавший снег. Он смежил веки, и ему почудилось легкое шевеление. Не открывая глаз, он представил, как Маргарет поворачивается на правый бок, складывает ладошки лодочкой, кладет под щеку. Шумный выдох и – как у ребенка ритмичное, мерное посапывание…

Маргарет, снова Маргарет! У Артура возникло ощущение, что он только и делает, что прокручивает воспоминания, как видеофильм на ускоренном просмотре, все лишнее, ненужное – мимо, но как только появляется Маргарет – стоп! Он хочет насладиться каждым ее движением, каждым вздохом. Только теперь, лежа один в своем номере, он понял, насколько все остальные его любовницы были случайными. Только Маргарет была его единственной женщиной, с которой он хотел быть рядом. Спать бок о бок, поедать завтраки-ужины, сидеть рядом, разговаривать. Только для нее он хотел бы купить дом из красного кирпича, и обязательно чтобы с большим газоном, садом с цветами, с песочницей и качелями. Их дочка с длинными, как у Маргарет, ресницами качалась бы на качелях, а мальчуган, похожий на него, самозабвенно ползал бы на коленях, сооружая из песка башни, выкапывая совком рвы, перекидывая через эти рвы мосты из дощечек. И он обязательно купил бы ему игрушечную краснобокую машинку, о которой когда-то сам мечтал в детстве.

Под ладонями, под коленками – сыпучий песок. В руке – спортивная игрушечная машинка. С ревом автомобиль преодолевает препятствие из груды камней, со свистом скатывается вниз. Бамц! Брызги во все стороны, машина попадает в лужу. Рука шарит по мягкому дну. Вот она! Целая и невредимая мини-модель «бентли» появляется на свет. Ее гладкие бока ярко блестят на солнце. Щурясь от бьющего в глаза солнца, он поднимает лицо, и его щека встречается с мягкими, влажными губами. Сначала легкие, как лепестки, губы прикасаются к ямочке на его щеке, затем – к кончику носа и наконец подбираются к его прикушенным от усердия губам. Он обхватывает тонкую, немного влажную шею своими руками и взмывает вверх.

– Ма… – шепчет он. И, уже проснувшись, заканчивает: – Маргарет. Моя любимая.

11

Все дни на отдыхе были похожи один на другой – завтраки-обеды, катание на лыжах, трусца по беговой дорожке, плавание в бассейне.

Он еще раз встретился с Эдит. Зачем? Он и сам не знал. Может, хотел убедиться в правильности своих ощущений? Или пожалел брюнетку, грустную и растерянную от одиночества? Но после ее самозабвенных ласк на Артура снова налетала такая тоска, что он тут же поспешил скрыться в своей, как он называл свой номер, «одиночке». Эдит не была Маргарет, и только в том была ее вина. Особенно остро Артур это осознавал, когда Эдит начинала говорить – ее голос, низкий, ровный, нес какие-то чуждые, холодные интонации.

Правда, разговаривали они мало, чаще всего, как мячами, перебрасываясь репликами.

– Эдит, тебе хорошо?

– Очень.

– Хочешь вина?

– Лучше воды.

– Осторожно! Ну вот, пролила.

– Я буду плавать по озеру.

– Далеко не уплывай.

– SOS! Спасите наши души!

– Иду на помощь.

– Скорей сюда! Да. Да…

– Ты не устала?

– Меня нет.

– Ты здесь.

– Я летаю.

– Возьми меня с собой.

– Сначала поцелуй.

– Вот сюда?

– Нет, выше.

– А если здесь?

– О, это мощный реактор.

– Я зажигаю.

– Ну вот опять. О! Боже! Скорей, я взорвусь!

– Я не могу. Извини.

– Не надо слов. Я не нуждаюсь ни в чьей жалости.

– Прости.

– Уходи.

– Большие девочки не плачут.

– Обними меня, и я перестану.

– Что с тобой?

– Дай твою руку. Спасибо.

– Не за что.

– Мне так хорошо с тобой.

– Да-да.

– Артур, ты где? Ты будто отсутствуешь? Ау-ау. Возвращайся.

– Мм. Что? О чем ты спросила?

– Ты заснул.

– Нет, совсем нет… Пожалуй, я пойду.

– Останься.

– Не могу, прости.

– Дай мне выпить.

– Воды?

– Лучше вина…

И после второго свидания Артур так же мало знал об Эдит, как и в самом начале знакомства. И даже был тому рад – она сотрется из его памяти, как только он найдет свою жену. У него начнется настоящая жизнь. Без притворства, без лишних связей. Слишком много черновиков он исписал, надо приниматься за чистовик.

Артур позвонил детективу, которому дал поручение найти жену. Детектив сообщил ему, что узнал адрес, где сейчас живет Маргарет, но согласился передать информацию только при личной встрече. Артур купил билет на самолет. Ближайший рейс оказался ранним утром следующего дня.

Эдит нашла его пакующим вещи.

– Уезжаешь? – спросила она с обидой. – Хотел сбежать, так и не попрощавшись?

– Что ты говоришь такое?! – возмутился Артур, хотя Эдит верно угадала его намерения. – Я хотел пригласить тебя на ужин в одно уютное местечко. Ты как, не против? – сказал он, радуясь, что совместный ужин будет его прощальным подарком Эдит.

– Не возражаю, – согласилась она, с подозрением глядя на него. – Ты какой-то сегодня не такой. Что-то случилось?

– Ты не против мексиканской кухни? – поинтересовался он, проигнорировав ее вопрос.

– Текила и паштет из гюрзы?

– Может, нам повезет, и мы отведаем крокодильего мяса, зажаренного на углях, – подхватил ее шутку Артур.

Они вышли из такси. Эдит взяла его под руку, будто опасаясь, что он сбежит. Пройдя по ровному тротуару метров пятьдесят, они вышли к небольшой таверне. Гирлянды из мелких перемигивающихся лампочек украшали фронтон. Звякнул входной колокольчик. Они очутились в крошечном кафе: пять столиков с накрахмаленными до жесткости скатертями, деревянные стулья с мягкими, обитыми темно-зеленым велюром сиденьями. В углу раскинула свои листья-опахала монстера. Ее стебель, поддерживаемый бечевкой, стремился к потолку. В нишах в прямоугольных керамических горшках щетинились колючками семейки кактусов.

Эдит потянула Артура в угол под монстерой. Усевшись за столик, они стали изучать меню и карту вин. Оказалось, что кухня вполне традиционная, зато винам мог позавидовать самый престижный ресторан.

– Будешь шампанское, мерло или пино? – спросил он, водя пальцем по строчкам меню.

– Пино? Я слышала, это редкий сорт винограда, мало кто берется его выращивать. Слишком прихотлив.

– Как ты. – Он оторвал взгляд от страницы карты вин. – Ты похожа на изысканный сорт винограда. Такая же пьянящая.

Она сначала улыбнулась, потом рассмеялась.

– Говоришь красиво, но отчего-то я тебе не верю. Надо бы тебе записаться на курсы актерского мастерства.

– Может, расскажешь о своих путешествиях? Подозреваю, ты много колесила по свету, – нашелся он после небольшой паузы.

Было бы неплохо, если бы Эдит разговорилась, а он просто бы спокойно делал вид, что это ему интересно.

Она с недоверием посмотрела на него, затем опустила голову и на какое-то время задумалась, будто вспоминая. Наконец начала рассказывать. Голос ее потеплел, лицо приобрело задумчивое выражение.

– Я помню, как однажды родители взяли меня с собой в круиз по Средиземноморью. Папа тогда закончил какое-то большое дело. Вода как зеркало… Запах свежести и чего-то необычного, наверное, нагретых солнцем рифов, водорослей… Было так жарко, что, казалось, плавилось солнце, а море – будто купаешься прямо в облаках. Или в воздушных сливках. Или… Нет, не могу найти верных сравнений. – Она на секунду прикрыла глаза. – Давай-ка лучше выпьем шампанское, – добавила она снова ставшим плоским, невыразительным голосом.

Полнотелый официант в темных клетчатых брюках и белой рубашке принес ведерко, откуда серебром фольги сверкало горлышко бутылки, разлил шампанское по фужерам. Эдит следила за движением его рук и, как только он отошел, приподняла фужер.

– За прекрасно проведенное время, – сказала она, и ее зеленые глаза ярко блеснули.

– За тебя.

Они чокнулись и, глядя друг другу в глаза, выпили. Артура немного пугал ее пронзительный взгляд, и он с облегчением вздохнул при виде официанта.

На плоских белых тарелках им принесли осетрину, тарталетки с морепродуктами, тонко нарезанные сыры, овощи, бифштекс. Эдит наколола венчик брокколи на вилку, слегка приоткрыв губы, опустила в рот.

– Эти несколько дней я никогда не забуду, – сказала она, кладя опустевшую вилку на тарелку.

– Память – странная штука, – отрезая кусок сочащегося соком мяса, сказал он. – Не знаешь, что сохранит, а что сотрется.

Наступила пауза, показавшаяся им естественной. Они ели молча, глядя в свои тарелки, как послушные маленькие дети или старики, для которых еда – некое таинство.

Наконец Артур положил на опустевшую тарелку нож и вилку, разлил по фужерам шампанское.

– Мне с тобой было хорошо, – сказал он, глядя на жемчужную нить пузырьков, поднимавшуюся со дна. – Ты даже не знаешь, как я тебе благодарен. Я многое что понял.

Он перевел взгляд на Эдит. Ее глаза сияли ярко, но лицо было серьезным.

– И что? Ты что-то хочешь мне сказать?

– Жаль, мы так мало были вместе, – выдавил он и сам удивился, как равнодушно прозвучал его голос. Он подлил ей еще шампанского.

– Два замечательных вечера – это немало. – Запрокинув голову, Эдит выпила до дна. – Жаль, конечно, ты не оставался на ночь, – тихо добавила она.

– Я привык спать один. – Его голос прозвучал слишком резко. – И, мне кажется, женщины не любят себя по утрам, – добавил он уже гораздо мягче.

– Смотря каким взглядом встречает ее мужчина. Утро обнажает притворство.

– Я не притворялся.

– А мне казалось, что, когда ты был со мной, все равно будто отсутствовал.

– Почему ты так думаешь? – выдавил он, пряча взгляд.

– Ты закрывал глаза. Обычно мужчины любят смотреть на женщину в любви. Ты хотел бы, чтобы рядом была не я. Так? Я угадала?

– Нет. Совсем нет. – Он схватился за бутылку. – Давай еще выпьем.

Она только на секунду опустила ресницы. Он разлил по фужерам оставшееся шампанское и, не переводя дух, выпил. Этот последний глоток показался ему особенным: чистый, изысканный вкус, ощущение холода на зубах… Он посмотрел на Эдит. Гирлянда из резных темных листьев монстеры подчеркивала сверкающую бликами зелень ее глаз. Эдит с ее тонкой кожей, ровной дугой бровей и впалыми щеками показалась ему совсем чужой.

– Я тебе нравлюсь? – спросила она. – Только правду.

– Ты очаровательная женщина, – выпалил он шаблонную, ничего не значащую фразу.

Она накрыла своей ладонью его ладонь. Пальцы ее были холодными. Она повела головой из стороны в сторону.

– Не-е-т, – задумчиво сказала она. – Не надо дежурных слов. Пожалуйста, скажи, как женщина, я тебя привлекаю? Я красивая, да? У меня есть вкус?

– Ну конечно, – поспешно сказал он, прикидывая, как бы побыстрее закончить разговор. – Ты прекрасно одеваешься. У тебя хорошие манеры. Сразу видно, что ты из хорошей семьи.

– Я очень надеялась, что я тебе понравлюсь. Леди Сэридан мне много чего хорошего рассказала про тебя.

– Леди Сэридан? Моя мать… О боже! Как я не подумал. – Он рассмеялся. – Она спит и видит, чтобы меня женить.

Эдит сверкнула взглядом из-под густо накрашенных ресниц.

– А ты, как маленький мальчик, все капризничаешь. Может, стоит прислушаться к мнению родителей? Неужели не хочется наконец остепениться и перестать прыгать из постели в постель? Неужели не надоело довольствоваться случайными связями?

– Не я был инициатором наших отношений, – напомнил он и тут же усовестился своей трусости. – Наверное, ты права, я совершил ошибку. Прости, если я обидел тебя.

На несколько мгновений она закрыла глаза. Ему показалось, что сейчас из-под тяжелых век выскользнут слезы, но ее ресницы, дрогнув, приподнялись – глаза были сухими и строгими.

– Хочешь, я расскажу о себе правду?

Он кивнул, хотя единственным его желанием было сейчас оказаться как можно дальше от этого места и этой так и не ставшей ему близкой женщины.

– Тебе что-то говорит фамилия Суэмберли?

– Для мистера Суэмберли мы приобрели серебряный крест и кубок шестнадцатого века.

– На аукционе Сотбис скоро будет представлен этот лот.

– Как? Мистер Суэмберли решил расстаться со своей коллекцией раритетов?

– Он – нет. Это моя инициатива. Ты не знал, что я его вдова? – спросила она с сомнением. – Неужели ты не узнал меня? Эдит Суэмберли? Мои фотографии не печатались разве что в сборниках по археологии.

– А я как раз интересуюсь археологией, – ответил он виноватым тоном.

Эдит покачала головой.

– Если бы ты знал, как это больно потерять человека, которого любил всем сердцем. Да что там сердцем… Всем своим существом. Я так была растеряна, испугана. Мы с мужем все время были вместе, и вдруг я осталась одна. – Она схватила его за руку. – Артур, спаси меня. Спаси мой бизнес, ты сможешь, я знаю. Ты хороший человек. Ты умный. Ты настоящий мужчина.

– Я не могу. Даже если бы хотел… – ответил он, отводя глаза.

– Ну почему, почему? Думаешь, мои дела совсем плохи? Я молода, сексуальна. Так?

– Ты очень хорошая.

– Пусть у меня долги, но активов гораздо больше, чем пассивов. И только за один крест можно взять несколько сотен фунтов. А коллекция моего бывшего мужа насчитывает несколько десятков предметов, не считая картин, ковров, гобеленов. Состояние у меня очень большое, очень… Помоги мне. Я ведь вижу, что я тебе не совсем безразлична.

По ее щеке скатилась одинокая слеза.

Он вынул платок. Она поочередно приложила краешек платка к уголкам глаз и улыбнулась. Улыбка у нее получилась какой-то робкой, мимолетной.

– Дело не в деньгах, да?

– Я люблю другую женщину, и… я женат, – твердо сказал он. – Я скрыл свою женитьбу от родителей. О чем очень сожалею.

Как-то само собой вышло, что он рассказал Эдит о своих отношениях с Маргарет.

– Спасибо за доверие, – сказала она, когда он закончил свой рассказ. – Ты был очень-очень откровенен, это так редко встречается у мужчин, – продолжила она, обжигая его взглядом. – Встреча с тобой для меня стала лекарством. Очень сильным обезболивающим. Быстротечность жизни ощущаешь особенно остро, когда настигает утрата. А ты помог мне забыться, улететь туда, куда я никогда не летала. Пускай, когда ты был со мной, ты думал о совершенно незнакомой мне женщине, но, может, именно поэтому ты любил меня так страстно. Никогда у меня не было таких потрясающих, таких долгих, таких сумасшедших ночей. Мне было хорошо как никогда. Да… никогда… – Она вдруг замолчала, уйдя в себя. Ее глаза заволокло туманом. Артур дотронулся до ее ладони, она успокоила его взглядом. – Жизнь полна парадоксов, – понизив голос, сказала она. – Я так любила своего мужа, я думала, что никого и никогда больше не смогу полюбить. Теперь я осознаю – я буду вспоминать о нем с теплотой и благодарностью, но… я должна жить дальше, жизнь продолжается. И у меня еще много чего впереди. Много еще чего хорошего я узнаю. Ведь так? – повторила она, как будто убеждая саму себя, и вдруг решительно поставила фужер на стол и вскинула голову. Ее глаза словно подернулись пеленой. – Это было удачей, что мы встретились. Мы были нужны друг другу… да… – Она протянула руку, провела по его щеке.

Артур поймал ее ладонь, но не успел увернуться, когда Эдит щелкнула его по носу.

Ойкнув от неожиданности, он помотал головой. Эдит хихикнула.

– А если я скажу, что все, что я говорила, было фарсом, спектаклем? Нет ни мужа-покойника, ни неутешной вдовы. А есть женщина, склонная к авантюрам, а? И я вовсе не хочу замуж. И если честно, то я еще состою в браке. Но совсем скоро буду свободна. Остались небольшие формальности, чтобы ничего не потерять в результате развода. Поэтому для меня сейчас не актуально новое брачное свидетельство. Я согласна на мимолетную связь.

– Как же так? – растерялся он. – Я не понимаю тебя.

Она отмахнулась.

– Какие все мужчины недогадливые, все им нужно раскладывать по полочкам. – Она вздернула подбородок и отчетливо, как отвечают урок, сказала: – Я хочу развлечься по полной программе. Мне нужен хороший любовник. Леди Сэридан очень настаивала на нашей встрече. Она так упорно говорила о том, что ты ищешь себе подходящую партию, что я чуть не поверила ей. Выйти замуж? Отчего же… Можно и сделать вид, что я хочу замуж. Наврала с три короба твоей матери, и она совсем запуталась.