Текст книги "Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 2. Детство и юность Ираиды. Глава 1. Дневник бабуси"
Автор книги: Ираида Дудко
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Ида пристает с чтением ей сказок, игрой этих сказок, стихами, разговорами по-немецки, а у меня нет времени с ней заниматься, а, главное, нет абсолютно никакого настроения. Как-то вечно расстроена! Не удивительно – сижу почти без денег и даже от Фани не получаю. А на наших смотрю как-то безнадёжно.
Ида с приходом квартирантки начинает разбираться в «своём» и «чужом». Начинает понимать, хотя и с трудом, что надо уйти, когда люди едят или отказываться, когда люди предлагают что-нибудь вкусное "от чистого сердца".
27.12.38. – «Бабуся, когда будет война?» – «Эх, плохо будет, если будет война!» – «А что такое война?» – «На войне стреляют и убивают друг друга». – «Значит, когда мы с Борькой побиваем друг друга, это война?»
Благодаря рассеянности, сосредоточенности на одной мысли, думая о другом, а не о том, что я говорю, я употребляю в разговоре не те слова, которые нужно. Ида сейчас же поправляет меня: – "Бабуся, ты сказала неправильно: – "Надень башмачки на ручки, надо на ножки сказать" или: – "Ты сказала – румяной зарёю проснулся восток! Надо сказать – покрылся… и т. д".
30.12.38. Только открыла Ида глазки, как говорит: – "Бабуся, какой сон я видела! На салазках я поехала туда, где помирают, а в салазках вода и я искупалась. Будь прабабушка здесь, как бы она истолковала сон?
Вечером Ида с Валей (квартирантка) пошли подстричься. Там все принимали Иду за дочку Вали. Несомненно, комплимент был и той и другой.
Боря, не осушая глаз, плакал до тех пор, пока Ида не пришла. Скучает. Борьке досталось от меня за ужасные капризы. – "Бабуся, ты меня любишь, а Боричку шлёпаешь…" Я объяснила ей, что люблю их обоих, но когда он капризничает, то нисколько не жалею". – "Боричка сегодня без тебя два раза упал!" Мораль, видимо, такова: надо пожалеть его. Возвратившись из парикмахерской, Валя начала одаривать гостинцами детей. Между прочим, разделила одно пирожное. С каким наслаждением съели оба!
Я уже и не протестовала.
Вечером они оба таскают её подушку, одеяло и простыню в её комнату. Только видеть их, с каким восторгом они "работают".
Капризы Бориски достигают крайних пределов: по временам я прихожу просто в отчаяние…
Добавляет Ираида…
Странные чувства овладевают мной, когда я читаю или переписываю дневник бабуси. Такое чувство, что я переживаю ещё раз детство, которого я не помню. Может быть, ещё всё это можно сравнить с просмотром фильма, в котором я играла главную роль, но это было так давно, что все забыто и только на экране оживают дни, люди и события тех давних дней.
Конечно, всех записанных в дневнике событий я не помню, но в памяти точно отпечатались предметы и события, которые произвели в своё время сильное впечатление.
По рассказам родителей, когда мама, папа и бабуся переехали в Казань, первоначально жили на другой улице – улице Куйбышева, где снимали квартиру. А потом уже получили квартиру в центре Казани, на улице Баумана, правда, в полуподвале. Окна нашей квартиры возвышались над тротуаром где-то на 30–40 см. Когда мы смотрели на улицу через окно, то в основном видели ноги и нижнюю половину туловища проходивших мимо людей.
Вход в квартиру был – со двора. Коридора не было, первая комната была узкой и длинной. Она служила – прихожей, кухней и столовой.
В столовой, кроме входной было ещё две двери. Одна дверь вела в залу, или, как её называли – гостиную. Вторая дверь – слева вела в третью, тоже узкую комнату, расположенную вдоль гостиной и столовой, как бы объединяя их. Эта комната была ещё ниже первых двух. Я помню, что в полу были вырезаны доски для подпола, где хранились иногда овощи, в основном – картошка. Если доски приподнять, там лаги были проложены прямо по земле.
В середине всех трёх комнат была печка, большая. Печка своими сторонами выходила во все три комнаты нашей квартиры. Левой стороной печка грела левую комнату. В гостиную выходили две её боковины. С одной стороны была – духовка, а с другой – топка, над которой располагалась плита с конфоркой, на которой не только готовили зимой пищу, но и по субботам грели вёдрами воду, когда все по очереди мылись в большом корыте.
Со стороны столовой была от потолка до пола печная стена, около которой стоял кованый сундук. Я точно помню, что большая часть нашего детства прошла на нём, особенно зимой – около тёплой печной стенки.
В столовой, в глубине комнаты стоял огромный, потемневший от времени – буфет. Как и всю мебель, его перевозили с места на место, из города в город и от этого он не только рассохся местами, но и растерял частично всю свою красоту. А красоты было достаточно: буфет был ручной работы и изготовлен в 188.. году. На его резных дверках были большие гербы из двуглавых орлов. Теперь они еле держались на гвоздиках, а часть из них была снята и где-то хранилась. Буфет был тёмного дерева и цвета, доходил до потолка и был сверху увенчан резной доской с изображением тех же орлов. Сейчас этому буфету не было бы цены, но, к сожалению, мы его в последствии просто оставили в квартире, в Шатуре, когда оттуда уезжали.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
