Текст книги "Том 10"

Автор книги: Иосиф Сталин (Джугашвили)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Два слова о перерождении и термидорианстве. Я не буду заниматься здесь анализом тех глупых и невежественных обвинений насчет перерождения и термидорианства, которые иногда выдвигаются против партии оппозиционерами. Не буду заниматься, так как они не стоят анализа. Я хотел бы поставить вопрос с чисто практической точки зрения.

Допустим на минутку, что троцкистская оппозиция представляет действительно революционную политику, а не социал-демократический уклон, – чем объяснить в таком случае, что все переродившиеся и изгнанные из партии и Коминтерна оппортунистические элементы группируются вокруг троцкистской оппозиции, находя там себе приют и защиту?

Чем объяснить, что Рут Фишер и Маслов, Шолем и Урбанс, изгнанные из Коминтерна и германской компартии, как переродившиеся и ренегатские элементы, находят себе защиту и радушный прием именно у троцкистской оппозиции?

Чем объяснить, что такие оппортунистические и действительно переродившиеся люди, как Суварин и Росмер во Франции, Оссовский и Дашковский в СССР, находят себе приют именно у троцкистской оппозиции?

Можно ли назвать случайностью тот факт, что Коминтерн в ВКП(б) исключают из своей среды этих переродившихся и действительно термидориански настроенных людей, а Троцкий и Зиновьев принимают их в объятия, давая им приют и защиту?

Не говорят ли эти факты о том, что “революционные” фразы троцкистской оппозиции остаются фразами, а на деле оппозиция является сборным пунктом переродившихся элементов?

Не говорит ли все это о том, что троцкистская оппозиция является гнездом и рассадником перерожденчества и термидорианства?

Во всяком случае, у нас, в ВКП(б), имеется одна единственная группа, собирающая вокруг себя всех и всяких пройдох, вроде Маслова и Рут Фишер, вроде Суварина и Оссовского. Эта группа есть группа Троцкого.

Такова, в общем, товарищи, политическая физиономия оппозиции.

А каков вывод, спросите вы?

Вывод один. Оппозиция до того запуталась, так ловко загнала себя в тупик, из которого нет выхода, что она очутилась перед выбором: либо Коминтерн и ВКП(б), либо Маслов, Рут Фишер и ренегаты из нелегальной антипартийной типографии.

Нельзя болтаться вечно между этими двумя лагерями. Пора сделать выбор. Либо с Коминтерном и ВКП(б), и тогда – война против Маслова и Рут Фишер, против всех я всяких ренегатов. Либо против ВКП(б) и Коминтерна, и тогда – скатертью дорога к группе Маслова и Рут Фишер, ко всем ренегатам и перерожденцам, ко всяким Щербаковым и прочей дряни. (Аплодисменты.)

Журнал “Коммунистический Интернационал” № 41, 14 октября 1927 г.

Конспект статьи “Международный характер Октябрьской революции”

Октябрьская революция есть не только революция “в национальных рамках”, но прежде всего революция интернационального, мирового порядка, ибо она означает коренной поворот во всемирной истории человечества от старого к новому.

Революции в прошлом оканчивались обычно сменой у кормила правления одной группы эксплуататоров другой группой эксплуататоров. Эксплуататоры менялись, эксплуатация оставалась. Так было дело во время революций рабов, революций крепостных, революций торгово-промышленной буржуазии. Октябрьская революция отличается от этих революций принципиально. Она ставит своей целью не замену одной формы эксплуатации другой формой эксплуатации, одной группы эксплуататоров другой группой эксплуататоров, а уничтожение всякой эксплуатации человека человеком, низвержение всех и всяких групп эксплуататоров.

Установление диктатуры пролетариата, как наиболее революционного и наиболее организованного класса из всех эксплуатируемых.

Именно поэтому победа Октябрьской революции означает коренной поворот в экономике и политике, в жизни и быту, в нравах и традициях, в культуре и во всем духовном, облике эксплуатируемых масс всего мира.

В этом корень того, что угнетенные классы всех стран питают к Октябрьской революции величайшие симпатии, видя в ней залог своего освобождения.

Четыре основные черты.

1) Центры империализма (“метрополия”). Октябрь, как поворот от господства капитализма в передовых странах – к коммунизму. У нас говорят часто, что Октябрьская революция есть прорыв мирового империалистического фронта. Но что это значит? Это значит, что она положила начало эре пролетарских революций и диктатуре пролетариата.

Раньше танцевали от французской революции XVIII столетия, используя ее традиции и насаждая ее порядки.

Теперь танцуют от Октябрьской революции.

Раньше Франция.

Теперь СССР.

Раньше “якобинец” был страшилищем всей буржуазии.

Теперь большевик является страшилищем буржуазии.

Эра “простых” буржуазных революций, когда пролетариат был лишь ударной силой, а эксплуататоры пользовались плодами революций, – прошла.

Наступила эра пролетарских революций в капиталистических странах.

2) Периферия империализма. Октябрь открыл эру освободительных революций в колониях и зависимых странах.

Пролетариат не может освободить себя, не освобождая угнетенные империализмом народы. Единый фронт пролетарских революций в метрополиях и колониальных революций в зависимых странах.

Эра безмятежной эксплуатации колоний и зависимых стран прошла.

Наступила эра освободительных революций в колониях, эра пробуждения пролетариата этих стран, эра его гегемонии.

3) Центры и периферия – вместе. Тем самым Октябрь нанес мировому империализму смертельный удар, от которого он никогда не оправится.

Империализм никогда не вернет себе того “равновесия” и той “устойчивости”, которыми он обладал до Октября.

Эра “устойчивости” капитализма прошла.

Наступила эра упадка капитализма.

4) Октябрь означает идеологическую победу коммунизма над социал-демократизмом, марксизма над реформизмом.

Раньше, до победы диктатуры пролетариата в СССР, с.-д. и реформисты могли щеголять знаменем марксизма, кокетничать с Марксом и Энгельсом и т. д., так как это не было опасно для буржуазии и люди еще не знали, к чему может привести победа марксизма.

Теперь, после победы диктатуры пролетариата в СССР, когда все поняли, к чему ведет марксизм и что может означать его победа, с.-д. и реформисты, учуяв опасность для буржуазии такого щеголянья и кокетничанья с марксизмом, предпочли отмежеваться от марксизма.

Отныне единственным убежищем и оплотом марксизма стал коммунизм.

Отныне дух марксизма покидает социал-демократию так, как социал-демократия еще раньше покинула марксизм.

Со времен победы Октябрьской революции марксистами могут быть лишь те, кто поддерживает решительно и беззаветно первую в мире пролетарскую диктатуру.

Что значит поддерживать первую в мире пролетарскую диктатуру? Это значит стать на позицию прямой борьбы со своей буржуазией. Но так как с.-д. не хотят воевать со своей буржуазией, а предпочитают приспосабливаться к ней, то они, естественно, становятся на позицию борьбы с первой в мире пролетарской диктатурой, на позицию восстановления в СССР капитализма. Это и есть закат социал-демократии.

Октябрь открыл собой эру торжества мирового коммунизма, которая есть эра заката социал-демократии и прямого ее перехода в лагерь буржуазии.

Октябрь есть победа марксизма в идеологии.

Октябрь 1927 г.

Печатается впервые

Троцкистская оппозиция прежде и теперь
Речь на заседании объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) 23 октября 1927 г.[46]46
  Объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) состоялся 21–23 октября 1927 года. Пленум обсудил и утвердил предложенные Политбюро ЦК ВКП(б) проекты тезисов по вопросам порядка дня XV съезда ВКП(б); о директивах по составлению пятилетнего плана народного хозяйства и о работе в деревне; пленум утвердил докладчиков, принял решение о дискуссии и постановил опубликовать тезисы к XV съезду для обсуждения их на партийных собраниях и в печати. В связи с вылазкой лидеров троцкистско-зиновьевской оппозиции против Манифеста ЦИК Союза ССР, принятого и ознаменование десятилетия Великой Октябрьской социалистической революции, и в особенности против пункта о переходе на семичасовой рабочий день, пленум обсудил этот вопрос и специальным постановлением признал правильными инициативу Политбюро ЦК в издании Манифеста и самый Манифест ЦИК Союза ССР. Пленум заслушал доклад Президиума ЦКК о фракционной деятельности Троцкого и Зиновьева после августовского (1927 г.) пленума ЦК и ЦКК ВКП(б). При обсуждении этого вопроса на заседании пленума 23 октября И.В. Сталин выступил с речью “Троцкистская оппозиция прежде и теперь”. За обман и фракционную борьбу против партии пленум исключил Троцкого и Зиновьева из состава ЦК и постановил представить на рассмотрение XV съезда партии все материалы о раскольнической деятельности лидеров троцкистско-зиновьевской оппозиции. (Резолюции и постановления пленума см. “ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК”, ч. II, 1941, стр. 195–220.). – 173.


[Закрыть]

I. Некоторые мелкие вопросы

Товарищи! У меня времени мало, поэтому я буду говорить по отдельным вопросам.

Прежде всего о личном моменте. Вы слышали здесь, как старательно ругают оппозиционеры Сталина, не жалея сил. Это меня не удивляет, товарищи. Тот факт, что главные нападки направлены против Сталина, этот факт объясняется тем, что Сталин знает, лучше, может быть, чем некоторые наши товарищи, все плутни оппозиции, надуть его, пожалуй, не так-то легко, и вот они направляют удар прежде всего против Сталина. Что ж, пусть ругаются на здоровье.

Да что Сталин, Сталин человек маленький. Возьмите Ленина. Кому не известно, что оппозиция во главе с Троцким, во время Августовского блока, вела еще более хулиганскую травлю против Ленина. Послушайте, например, Троцкого:

“Каким-то бессмысленным наваждением кажется дрянная склока, которую систематически разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении” (см. “Письмо Троцкого Чхеидзе” в апреле 1913 г.).

Язычок-то, язычок какой, обратите внимание, товарищи. Это пишет Троцкий. И пишет он о Ленине.

Можно ли удивляться тому, что Троцкий, так бесцеремонно третирующий великого Ленина, сапога которого он не стоит, ругает теперь почем зря одного из многих учеников Ленина – тов. Сталина.

Более того, я считаю для себя делом чести, что оппозиция направляет всю свою ненависть против Сталина. Оно так и должно быть. Я думаю, что было бы странно и обидно, если бы оппозиция, пытающаяся разрушать партию, хвалила Сталина, защищающего основы ленинской партийности.

Теперь о “завещании” Ленина. Здесь кричали оппозиционеры, – вы слыхали это, – что Центральный Комитет партии “скрыл” “завещание” Ленина. Несколько раз этот вопрос у нас на пленуме ЦК и ЦКК обсуждался, вы это знаете. (Голос: “Десятки раз”.) Было доказано и передоказано, что никто ничего не скрывает, что “завещание” Ленина было адресовано на имя XIII съезда партии, что оно, это “завещание”, было оглашено на съезде (голоса: “Правильно!”), что съезд решил единогласно не опубликовывать его, между прочим, потому, что Ленин сам этого не хотел и не требовал. Все это известно оппозиции не хуже всех нас. И тем не менее, оппозиция имеет смелость заявлять, что ЦК “скрывает” “завещание”.

Вопрос о “завещании” Ленина стоял у нас – если не ошибаюсь – еще в 1924 году. Существует некий Истмен, бывший американский коммунист, которого изгнали потом из партии. Этот господин, потолкавшись в Москве среди троцкистов, набравшись некоторых слухов и сплетен насчет “завещания” Ленина, уехал за границу и издал книгу под заглавием “После смерти Ленина”, где он не щадит красок для того, чтобы очернить партию, Центральный Комитет и Советскую власть, и где все строит на том, что ЦК нашей партии “скрывает” будто бы “завещание” Ленина. Так как этот Истмен находился одно время в связях с Троцким, то мы, члены Политбюро, обратились к Троцкому с предложением отмежеваться от Истмена, который, цепляясь за Троцкого и ссылаясь на оппозицию, делает Троцкого ответственным за клевету на нашу партию насчет “завещания”. Ввиду очевидности вопроса, Троцкий действительно отмежевался от Истмена, дав соответствующее заявление в печати. Оно опубликовано в сентябре 1925 года в № 16 “Большевика”.

Позвольте прочесть это место из статьи Троцкого насчет того, скрывает ли партия и ее ЦК “завещание” Ленина или не скрывает. Цитирую статью Троцкого:

“В нескольких местах книжки Истмен говорит о том, что ЦК “скрыл” от партии ряд исключительно важных документов, написанных Лениным в последний период его жизни (дело касается писем по национальному вопросу, так называемого “завещания” и пр.); это нельзя назвать иначе, как клеветой на ЦК нашей партии (курсив мой. – И.Ст.). Из слов Истмена можно сделать тот вывод, будто Владимир Ильич предназначал эти письма, имевшие характер внутриорганизационных советов, для печати. На самом деле это совершенно неверно. Владимир Ильич со времени своей болезни не раз обращался к руководящим учреждениям партии и ее съезду с предложениями, письмами и пр. Все эти письма и предложения, само собою разумеется, всегда доставлялись по назначению, доводились до сведения делегатов XII и XIII съездов партии и всегда, разумеется, оказывали надлежащее влияние на решения партии, и если не все эти письма напечатаны, то потому, что они не предназначались их автором для печати. Никакого “завещания” Владимир Ильич не оставлял, и самый характер его отношения к партии, как и характер самой партии, исключали возможность такого “завещания”. Под видом “завещания” в эмигрантской и иностранной буржуазной и меньшевистской печати упоминается обычно (в искаженном до неузнаваемости виде) одно из писем Владимира Ильича, заключавшее в себе советы организационного порядка. XIII съезд партии внимательнейшим образом отнесся и к этому письму, как ко всем другим, и сделал из него выводы применительно к условиям и обстоятельствам момента. Всякие разговоры о скрытом или нарушенном “завещании” представляют собою злостный вымысел и целиком направлены против фактической воли Владимира Ильича (курсив мой. – И.Ст.) и интересов созданной им партии” (см. статью Троцкого “По поводу книги Истмена «После смерти Ленина»”, “Большевик” № 16, 1 сентября 1925 г., стр. 68).

Кажется, ясно? Это пишет Троцкий, а не кто-либо другой. На каком же основании теперь Троцкий, Зиновьев и Каменев блудят языком, утверждая, что партия и ее ЦК “скрывают” “завещание” Ленина? Блудить языком “можно”, но надо же знать меру.

Говорят, что в этом “завещании” тов. Ленин предлагал съезду ввиду “грубости” Сталина обдумать вопрос о замене Сталина на посту генерального секретаря другим товарищем. Это совершенно верно. Да, я груб, товарищи, в отношении тех, которые грубо и вероломно разрушают и раскалывают партию. Я этого не скрывал и не скрываю. Возможно, что здесь требуется известная мягкость в отношении раскольников. Но этого у меня не получается. Я на первом же заседании пленума ЦК после XIII съезда просил пленум ЦК освободить меня от обязанностей генерального секретаря. Съезд сам обсуждал этот вопрос. Каждая делегация обсуждала этот вопрос, и все делегации единогласно, в том числе и Троцкий, Каменев, Зиновьев, обязали Сталина остаться на своем посту.

Что же я мог сделать? Сбежать с поста? Это не в моем характере, ни с каких постов я никогда не убегал и не имею права убегать, ибо это было бы дезертирством. Человек я, как уже раньше об этом говорил, подневольный, и когда партия обязывает, я должен подчиниться.

Через год после этого я вновь подал заявление в пленум об освобождении, но меня вновь обязали остаться на посту.

Что же я мог еще сделать?

Что касается опубликования “завещания”, то съезд решил его не опубликовывать, так как оно было адресовано на имя съезда и не было предназначено для печати.

У нас имеется решение пленума ЦК и ЦКК в 1926 году о том, чтобы испросить разрешение у XV съезда на напечатание этого документа. У нас имеется решение того же пленума ЦК и ЦКК о напечатании других писем Ленина, где Ленин отмечает ошибки Каменева и Зиновьева перед Октябрьским восстанием и требует их исключения из партии.[47]47
  В.И. Ленин. “Письмо к членам партии большевиков” и “Письмо в Центральный Комитет РСДРП” (см. Сочинения, изд. 3-е, т. XXI, стр. 350–352, 353–356). – 176.


[Закрыть]

Ясно, что разговоры о том, что партия прячет эти документы, являются гнусной клеветой. Сюда относятся и такие документы, как письма Ленина о необходимости исключения из партии Зиновьева и Каменева. Не бывало никогда, чтобы большевистская партия, чтобы ЦК большевистской партии боялись правды. Сила большевистской партии именно в том и состоит, что она не боится правды и смотрит ей прямо в глаза.

Оппозиция старается козырять “завещанием” Ленина. Но стоит только прочесть это “завещание”, чтобы понять, что козырять им нечем. Наоборот, “завещание” Ленина убивает нынешних лидеров оппозиции.

В самом деле, это факт, что Ленин в своем “завещании” обвиняет Троцкого в “небольшевизме”, а насчет ошибки Каменева и Зиновьева во время Октября говорит, что эта ошибка не является “случайностью”. Что это значит? А это значит, что политически нельзя доверять ни Троцкому, который страдает “небольшевизмом”, ни Каменеву и Зиновьеву, ошибки которых не являются “случайностью” и которые могут и должны повториться.

Характерно, что ни одного слова, ни одного намека нет в “завещании” насчет ошибок Сталина. Говорится там только о грубости Сталина. Но грубость не есть и не может быть недостатком политической линии или позиции Сталина.

Вот соответствующее место из “завещания”:

“Я не буду дальше характеризовать других членов ЦК по их личным качествам. Напомню лишь, что октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не является случайностью, но что он так же мало может быть ставим им в вину лично, как небольшевизм Троцкому”.

Кажется, ясно.

II. О “платформе” оппозиции

Следующий вопрос. Почему ЦК не напечатал известную “платформу” оппозиции? Зиновьев и Троцкий объясняют это тем, что ЦК и партия “боятся” правды. Верно ли это? Конечно, неверно. Более того, глупо говорить о том, что партия или ЦК боятся правды. У нас имеются стенограммы пленумов ЦК и ЦКК. Эти стенограммы печатаются в нескольких тысячах экземпляров и раздаются членам партии. Там имеются речи оппозиционеров, так же как и речи представителей партийной линии. Они читаются десятками и сотнями тысяч членов партии. (Голоса: “Правильно!”) Если бы мы боялись правды, мы бы не распространяли этих документов. Эти документы тем, собственно, и хороши, что они дают партийцам возможность сравнивать позицию ЦК со взглядами оппозиции и выносить свои решения. Где же тут боязнь правды?

В октябре 1926 года лидеры оппозиции хорохорились, утверждая так же, как и теперь они утверждают, что ЦК боится правды, прячет их “платформу”, скрывает ее от партии и т. д. Именно поэтому сунулись они тогда в ячейки по Москве (вспомните “Авиаприбор”), по Ленинграду (вспомните “Путилов”) и т. д. И что же? Оказалось, что рабочие-коммунары наклали нашим оппозиционерам, да наклали им так основательно, что лидеры оппозиции вынуждены были сбежать с поля борьбы. Почему же они тогда не решились пойти дальше по всем ячейкам и проверить, кто из нас боится правды – оппозиционеры или ЦК? Да потому, что они струхнули, испугавшись действительной (а не вымышленной) правды.

А теперь? Разве теперь у нас, говоря по совести, нет дискуссии в ячейках? Укажите хоть одну ячейку, где имеется хоть один оппозиционер, где проходило хотя бы одно заседание ячейки за последние 3–4 месяца без выступлений со стороны оппозиции, без дискуссии. Разве это не факт, что последние 3–4 месяца оппозиция везде, где только она может, выступает на ячейках со своими контррезолюциями. (Голоса: “Совершенно правильно!”) Почему же Троцкий и Зиновьев не попробуют прийти на ячейки и высказать свои взгляды?

Характерный факт. В августе этого года, после пленума ЦК и ЦКК, Троцкий и Зиновьев прислали заявление, что они хотели бы выступить на московском активе, если нет возражений со стороны ЦК. ЦК на это ответил (и ответ этот был разослан местным организациям), что ЦК не имеет возражений против выступления Троцкого и Зиновьева, с тем, однако, чтобы они, как члены ЦК, не выступали против решений ЦК. И что же? Они отказались от выступления. (Общий смех.)

Да, товарищи, кто-то из нас действительно боится правды, но не ЦК и, тем более, не партия, а лидеры нашей оппозиции.

Почему же, в таком случае, ЦК не напечатал “платформу” оппозиции?

Потому, прежде всего, что ЦК не хотел и не имел права легализовать фракцию Троцкого, легализовать вообще фракционные группировки. Ленин говорит в резолюции Х съезда “О единстве”, что наличие “платформы” есть один из основных признаков фракционности. Несмотря на это, оппозиция составила “платформу” и потребовала ее напечатания, нарушив тем самым решение Х съезда. Что было бы, если бы ЦК напечатал “платформу” оппозиции? Это означало бы, что ЦК согласен участвовать во фракционной работе оппозиции по нарушению решения Х съезда. Могли ли пойти на это ЦК и ЦКК? Ясно, что ни один уважающий себя ЦК не мог пойти на этот фракционный шаг. (Голоса: “Правильно!”)

Далее. В той же резолюции Х съезда “О единстве”, написанной рукой Ленина, говорится, что “съезд предписывает немедленно распустить все без изъятия образовавшиеся на той или иной платформе группы”, что “неисполнение этого постановления съезда должно вести за собой безусловное и немедленное исключение из партии”. Директива ясная и определенная. А что было бы, если бы ЦК и ЦКК напечатали “платформу” оппозиции? Можно ли было это назвать роспуском всех без изъятия образовавшихся на той или иной “платформе” групп? Ясно, что нет. Наоборот, это означало бы, что ЦК и ЦКК сами берутся не распускать, а помогать организации групп и фракций на основе “платформы” оппозиции. Могли ли пойти на этот раскольнический шаг ЦК и ЦКК? Ясно, что не могли.

Наконец, “платформа” оппозиции содержит такие клеветы на партию, которые, если бы они были опубликованы, нанесли бы и партии и нашему государству непоправимый вред.

В самом деле, в “платформе” оппозиции говорится, что наша партия готова будто бы уничтожить монополию внешней торговли и платить по всем долгам, стало быть, и по военным долгам. Всякому известно, что это есть гнусная клевета на нашу партию, на наш рабочий класс, на наше государство. Допустим, что мы напечатали бы “платформу” с подобной клеветой на партию и на государство. Что вышло бы из этого? Из этого получилось бы лишь то, что международная буржуазия стала бы еще больше нажимать на нас, требуя таких уступок, на которые мы никак не можем пойти (например, уничтожение монополии внешней торговли, платежи по военным долгам и т. д.), и угрожая нам войной.

Если такие члены ЦК, как Троцкий и Зиновьев, делают ложный донос на нашу партию империалистам всех стран, уверяя их, что мы готовы итти на максимальные уступки вплоть до отмены монополии внешней торговли, то это может означать лишь одно: нажимайте дальше, господа буржуа, на партию большевиков, угрожайте им войной, они, большевики, готовы на все и всякие уступки, если вы будете нажимать.

Ложный донос Зиновьева и Троцкого на нашу партию господам империалистам для усугубления наших трудностей по внешней политике, – вот к чему сводится “платформа” оппозиции.

Кому это во вред? Ясно, что это во вред пролетариату СССР, компартии СССР, всему нашему государству.

Кому это на пользу? Это на пользу империалистам всех стран.

Теперь я вас спрашиваю – мог ли ЦК пойти на напечатание такой гнусности в нашей печати? Ясно, что не мог.

Вот какие соображения заставили ЦК отказаться от напечатания “платформы” оппозиции.

III. Ленин о дискуссии и оппозиции вообще

Следующий вопрос. Зиновьев разорялся здесь, пытаясь доказать, что Ленин стоял будто бы всегда и во всякое время за дискуссию, при этом он сослался на факт дискуссии по платформам перед Х съездом и на самом съезде. Но он “забыл” упомянуть о том, что Ленин считал дискуссию перед Х съездом ошибкой. Он “забыл” сказать, что в резолюции Х съезда “О единстве партии”, написанной рукой Ленина в представляющей директиву для развития нашей партии, предписывается не дискуссия по “платформам”, а роспуск всех и всяких групп, образовавшихся на той или иной “платформе”. Он “забыл”, что Ленин высказывался на Х съезде за “недопущение” впредь в партии какой бы то ни было оппозиции. Он “забыл” сказать, что Ленин считал совершенно недопустимым превращение нашей партии в “дискуссионный клуб”.

Вот, например, как расценивал Ленин дискуссию перед Х съездом:

“Мне сегодня пришлось уже об этом говорить и, разумеется, я мог только осторожно сказать, что едва ли многие из вас не оценят эту дискуссию, как непомерную роскошь. От себя нее лично я не могу не добавить, что, на мой взгляд, эта роскошь была действительно совершенно непозволительной, и что, допустив такую дискуссию, мы, несомненно, сделали ошибку” (см. протоколы Х съезда, стр. 16[48]48
  В.И. Ленин. Отчет о политической деятельности ЦК РКП (б) 8 марта 1921 года (см. Сочинения, изд. 3-е, т. XXVI, стр. 207–208). – 182.


[Закрыть]).

А вот что говорил Ленин на Х съезде о всякой возможной оппозиции после Х съезда:

“Сплочение партии, недопущение оппозиции в партии, – политический вывод из современного момента…” “Не надо теперь оппозиции, товарищи! И я думаю, что партийному съезду придется этот вывод сделать, придется сделать тот вывод, что для оппозиции теперь конец, крышка, теперь довольно нам оппозиций!” (см. там же, стр. 61 и 63[49]49
  В.И. Ленин. Заключительное слово по отчету ЦК РКП(б) 9 марта 1921 года (см. Сочинения, изд. 3-е, т. XXVI, стр. 222, 228). – 182.


[Закрыть]).

Вот как смотрел Ленин на вопрос о дискуссии и об оппозиции вообще.

IV. Оппозиция и “третья сила”

Следующий вопрос. Для чего понадобилось сообщение тов. Менжинского о белогвардейцах, с которыми связана часть “работников” нелегальной антипартийной типографии троцкистов?

Во-первых, для того, чтобы рассеять ту ложь и клевету, которые распространяет оппозиция в своих антипартийных листках по этому вопросу. Оппозиция уверяет всех и всякого, что дело о белогвардейцах, связанных так или иначе с союзниками оппозиции, вроде Щербакова, Тверского и других, – есть выдумка, вымысел, пущенный в ход для опорочивания оппозиции. Сообщение тов. Менжинского с показаниями арестованных не оставляет никакого сомнения в том, что одна часть “работников” нелегальной антипартийной типографии троцкистов связана, безусловно связана, с контрреволюционными элементами из белогвардейцев. Пусть оппозиция попробует опровергнуть эти факты и документы.

Во-вторых, для того, чтобы разоблачить ту ложь, которую распространяет теперь масловский орган в Берлине (“Фане дес Коммунизмус”, т. е. “Знамя Коммунизма”). Мы только что получили последний номер этого грязного листка ренегата Маслова, занятого тем, чтобы клеветать на СССР и выдавать государственные тайны СССР буржуазии. В этом органе печати опубликованы, конечно, в перевранном виде, показания арестованных белогвардейцев и их союзников из нелегальной антипартийной типографии во всеобщее сведение. (Голоса: “Здорово!”) Откуда мог получить Маслов эти сведения? Сведения эти являются секретными, так как не все еще разысканы и арестованы из того кружка белогвардейцев, который замешан в деле организации заговора по типу заговора Пилсудского. С этими показаниями познакомились в ЦКК Троцкий, Зиновьев, Смилга и другие оппозиционеры. Им было воспрещено, пока что, снять копию с этих показаний. Но они, видимо, все-таки сняли копию и постарались переслать Маслову. Но что значит передать эти сведения Маслову для публикации? Это значит дать предостережение тем белогвардейцам, которые еще не разысканы и не арестованы, дать предостережение о том, что большевики намерены их арестовать.

Хорошо ли это, допустимо ли это для коммунистов? Ясно, что недопустимо.

Статья в органе Маслова имеет пикантный заголовок: “Сталин раскалывает ВКП(б). Белогвардейский заговор. Письмо из СССР”. (Голоса: “Мерзавцы!”) Могли ли мы после всего этого, после того, как Маслов при помощи Троцкого и Зиновьева напечатал ко всеобщему сведению перевранные показания арестованных, – могли ли мы после всего этого не отчитаться перед пленумом ЦК и ЦКК, противопоставив сплетням действительные факты и действительные показания?

Вот почему ЦК и ЦКК сочли нужным предложить тов. Менжинскому сделать сообщение о фактах.

Что вытекает из этих показаний, из сообщения тов. Менжинского? Обвиняли ли мы когда-либо или обвиняем ли мы теперь оппозицию в устройстве военного заговора? Конечно, нет. Обвиняли ли мы когда-либо или обвиняем ли мы теперь оппозицию в участии в этом заговоре? Конечно, нет. (Муралов: “На прошлом пленуме обвиняли”.) Неверно, Муралов, у нас имеются два извещения ЦК и ЦКК о нелегальной антипартийной типографии и о беспартийных интеллигентах, связанных с этой типографией. Вы не найдете в этих документах ни одной фразы, ни одного слова, говорящих о том, что мы обвиняем оппозицию в причастности к военному заговору. ЦК и ЦКК утверждают в этих документах лишь то, что оппозиция, организуя нелегальную типографию, связалась с буржуазными интеллигентами, а часть этих интеллигентов, в свою очередь, оказалась в связях с белогвардейцами, замышляющими о военном заговоре. Я бы просил Муралова указать соответствующее место в документах, изданных Политбюро ЦК и Президиумом ЦКК в связи с этим вопросом. Муралов не укажет, ибо таких мест не существует в природе.

В чем же мы обвиняли, в таком случае, и продолжаем обвинять оппозицию?

В том, во-первых, что оппозиция, ведя раскольническую политику, организовала антипартийную нелегальную типографию.

В том, во-вторых, что для организации этой типографии оппозиция вошла в блок с буржуазными интеллигентами, часть которых оказалась в прямой связи с контрреволюционными заговорщиками.

В том, в-третьих, что, привлекая к себе буржуазных интеллигентов и конспирируя с ними против партии, оппозиция оказалась, помимо своей воли, помимо своего желания, в окружении так называемой “третьей силы”.

У оппозиции оказалось гораздо больше доверия к этим буржуазным интеллигентам, чем к своей собственной партии. Иначе она бы не требовала освобождения “всех арестованных” в связи с нелегальной типографией, вплоть до Щербакова, Тверского, Большакова и др., оказавшихся в связях с контрреволюционными элементами.

Оппозиция хотела иметь антипартийную нелегальную типографию; она обратилась для этого к помощи буржуазных интеллигентов; а часть из этих последних оказалась в связях с прямыми контрреволюционерами, – вот какая цепочка получилась, товарищи. Оппозицию облепили, помимо ее воли, помимо ее желания, антисоветские элементы, старающиеся использовать в своих целях раскольническую работу оппозиции.

Таким образом, оправдалось предсказание Ленина, данное еще на Х съезде нашей партии (см. резолюцию Х съезда “О единстве партии”), где он говорил, что к борьбе в нашей партии обязательно постарается примазаться “третья сила”, т. е. буржуазия, для того, чтобы использовать работу оппозиции в своих классовых целях.

Говорят, что контрреволюционные элементы проникают иногда и в советские органы, например, на фронтах, вне всякой связи с оппозицией. Это верно. Но тогда советские органы арестовывают их и расстреливают. А как поступила оппозиция? Она потребовала освобождения арестованных при нелегальной типографии буржуазных интеллигентов, связанных с контрреволюционными элементами. Вот в чем беда, товарищи, Вот к какому результату приводит раскольническая работа оппозиции. Вместо того, чтобы подумать обо всех этих опасностях, вместо того, чтобы подумать о той яме, в которую тащат себя наши оппозиционеры, – вместо этого они изощряются в клевете на партию и всеми силами стараются дезорганизовать, расколоть нашу партию.

Говорят о бывшем врангелевском офицере, обслуживающем ОГПУ в деле раскрытия контрреволюционных организаций. Оппозиция скачет и играет, подымая шум по поводу того, что бывший врангелевский офицер, к которому обратились союзники оппозиции, все эти Щербаковы и Тверские, оказался агентом ОГПУ. Но что же тут плохого, если этот самый бывший врангелевский офицер помогает Советской власти раскрывать контрреволюционные заговоры? Кто может отрицать за Советской властью право привлечения на свою сторону бывших офицеров для того, чтобы использовать их в деле раскрытия контрреволюционных организаций?

Щербаков и Тверской обратились к этому бывшему врангелевскому офицеру не как к агенту ОГПУ, а как к бывшему врангелевскому офицеру для того, чтобы использовать его против партии и против Советской власти. Вот в чем дело и вот в чем беда нашей оппозиции. И когда ОГПУ, идя по этим следам, наткнулось совершенно неожиданно для себя на нелегальную антипартийную типографию троцкистов, то оказалось, что господа Щербаковы, Тверские и Большаковы, налаживая блок с оппозицией, уже имеют блок с контрреволюционерами, с бывшими колчаковскими офицерами, вроде Кострова и Новикова, о чем докладывал сегодня тов. Менжинский.