Текст книги "В поисках скифских сокровищ"

Автор книги: Иосиф Брашинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Но, разумеется, Каменское городище было далеко не единственным скифским поселением, которое подверглось раскопкам. На окраине Симферополя в первые послевоенные годы проводились широкие раскопки новой столицы Скифского царства – Неаполя (что по-древнегречески означает «Новый город»), известного в науке как Неаполь Скифский. Руководил раскопками известный ленинградский археолог П. Н. Шульц. Пять лет упорной работы привели к открытию монументальных каменных оборонительных сооружений, общественных сооружений и жилищ и, наконец, знаменитого мавзолея Неаполя Скифского, в котором в ряду захоронений представителей высшей знати была открыта каменная гробница с погребением скифского царя. Неаполь стал столицей Скифии в III в. до н. э., в то время, когда расцвет могущества скифов был уже позади и территория их государства сильно сузилась, центром его стал центральный Крым. Хотя погребение царя (предполагают, что им был царь Скилур, правивший во II в. до н. э.) весьма богатое, оно не идет ни в какое сравнение с захоронениями царей IV в. – и могущество скифов было уже не то, и цари стали победнее.

В последнее десятилетие развернулись широкие раскопки третьего крупнейшего центра степной Скифии – Елизаветовского городища в дельте Дона, современного Каменскому городищу на Днепре. В результате продолжающихся из года в год раскопок под руководством автора этих строк все более выпукло и ярко вырисовывается исключительно важная роль этого крупнейшего скифского торгового и ремесленного центра в жизни восточном части геродотовой Скифии и сопредельных с нею территорий. Исследования позволили также ответить на ряд важных вопросов истории Скифии.

Скифология сделала большой шаг вперед. Были выяснены многие важные вопросы общественного строя скифов, их хозяйственного уклада, взаимоотношений с греческими городами Северного Причерноморья. Вместе с тем по мере роста знаний о скифах все более ясным становилось, сколько еще остается нерешенных и спорных проблем: проблема происхождения скифов, их искусства, идеологии… По мере развития скифологии появлялись новые проблемы и вопросы, на которые раскопки поселений не давали ответа. Наступил момент, когда стала ощущаться явная диспропорция в исследованиях, стала ясной необходимость исследования скифских курганов, в том числе и царских, так как ответ на многие вопросы истории скифов могли дать только их раскопки. Особенно важны и необходимы новые раскопки курганов были потому, что в прошлом ни один большой скифский курган по существу так и не был исследован до конца, в соответствии с современными требованиями науки. Ни Солоха, ни Чертомлык, ни Куль-Оба не были раскопаны полностью. И кто знает, какие тайны, какую ценную информацию они еще продолжают хранить… Не менее важно и еще одно обстоятельство: даже то, что было раскопано, в течение многих десятилетий и очень многими раскопщиками делалось на таком уровне, который уже никак не мог удовлетворить современных требований. От многих курганов, раскопанных в XIX в., по существу остались лишь собрания найденных в них драгоценных вещей, да и то далеко не всегда полные, нередко перепутанные. Порою требуются многие годы кропотливого труда исследователей, чтобы хотя бы более или менее точно и достоверно восстановить картину того или иного древнего захоронения. При этом, конечно, всегда остается много неясного. Целостную картину скифских царских курганов могли дать только новые раскопки.

И вот в пятидесятые годы, когда появились недоступные дотоле археологу технические средства, позволявшие с неизмеримо меньшей, чем прежде, затратой сил и средств раскапывать самые большие курганы, советские археологи приступили к их исследованию. Вместо сотен «конноподводных грабарей», месяцами растаскивавших курган, на курганные поля вышли мощные бульдозеры и скреперы. Теперь один опытный бульдозерист делал столько же, сколько добрая сотня, а то и более, землекопов с заступами. К тому же теперь впервые появилась возможность полного снятия всей многометровой насыпи кургана, что прежде было совершенно невозможно и никогда не делалось.Начался новый, принципиально новый этап в исследовании скифских царских курганов, приведший к неожиданным и сенсационным открытиям. Появились новые имена и названия, ставшие в науке не менее знаменитыми, чем Куль-Оба, Солоха, Чертомлык, Мелитополь, «Пять братьев», Гайманова и Толстая могилы… Теперь не только техника раскопок была на неизмеримо более высоком уровне, чем прежде, но, что еще более важно, несравненно выросла методика раскопок. Стала вестись всесторонняя и детальнейшая фиксация всех мельчайших особенностей погребального обряда, любой находки, сколь бы незначительной она ни казалась на первый взгляд. Результаты раскопок быстро становились достоянием специалистов и подвергались широкому и всестороннему обсуждению.

Как и в первом «раунде» исследования скифских царских курганов, начало которого было ознаменовано случайным открытием блестящей Куль-Обы, первым советским раскопкам «царского» кургана также помог случай.

Мелитополь. Город на берегу Молочной. Кругом степь. Там, где еще в начале века стояли группы курганов, теперь дома, хозяйственные постройки, приусадебные участки.

Весной 1954 г. житель Мелитополя, проживавший на Первомайской улице в северо-западной привокзальной части города, в так называемой Юровке, где еще в начале нашего столетия в степи стояла большая группа курганов, копал колодец во дворе своего дома. Внезапно он провалился в подземелье, покопавшись в котором, нашел несколько золотых бляшек. Извещенные об этом работники местного музея поспешили на место. Нетрудно было определить, что золото древнее, и, проведя в «подземелье» предварительные раскопки, музейные работники обнаружили в нем еще не один десяток золотых бляшек.

В конце мая об этом стало известно в Академии наук УССР, и в Мелитополь немедленно выехала экспедиция во главе с известным киевским археологом Алексеем Ивановичем Терепожкиным. Сразу же было установлено, что «подземелье» является не чем иным, как погребальной катакомбой большого кургана, в которой, судя по предварительным находкам, в IV в. до нашей эры было богатое, возможно «царское», погребение.

От самого кургана мало что осталось: большая часть насыпи была полностью срыта и почти сплошь застроена. Лишь в центральной части сохранился останец высотой в 3 м и примыкающая к нему часть полы кургана, запятая садом. Уже первый осмотр показал, что раскопки будут связаны с большими трудностями: технике здесь негде было развернуться – остатки кургана были со всех сторон зажаты жилыми и хозяйственными строениями. Копать можно было, как и во время Забелина и Веселовского, только вручную.

Даже беглое знакомство с условиями находок обнаруженных уже золотых бляшек не оставляло у такого опытного археолога, как А. И. Тереножкин, никакого сомнения в том, что курган был ограблен еще в древности; об этом недвусмысленно свидетельствовали и явные следы грабительского прокопа (мины). И тем не менее А. И. Тереножкин принял решение приступить к исследованию кургана. При этом он руководствовался тем непреложным правилом современной методики археологических раскопок, что курган может считаться исследованным лишь тогда, когда его насыпь будет полностью удалена и все, что под ней сохранилось, раскопано до последнего сантиметра. Как бы ни был нарушен курган и его погребения временем и грабителями, он не может не сохранить для опытного исследователя ценной информации. И ученый не ошибся. Позднее он с полным правом писал: «Подтверждается общее правило, что каждый большой скифский курган Северного Причерноморья, можно сказать, почти независимо от его сохранности, по-своему существен для понимания материальной культуры, социально-экономического строя, торговли и культурных связей, быта и религиозных верований скифов».

Раскопки кургана длились три с половиной месяца. Это были первые советские раскопки скифского царского кургана.После полного удаления остатков насыпи кургана выяснилось, что под ней находились две погребальные катакомбы: одна (то самое случайно обнаруженное «подземелье») под северной полой кургана, другая в центре. Кроме того, рядом с центральной катакомбой находилось захоронение двух коней. Не будем подробно описывать устройство могил, отметим лишь, что они представляли собой сложные подземные сооружения, во многом схожие с аналогичными сооружениями других царских курганов, в частности Солохи.

Многое в сооружении могил, особенно центральной, указывает на то, что соплеменники тех, для кого строился последний, вечный «дом», опасались его разграбления и поэтому старались его надежно скрыть от возможных осквернителей. Ведь осквернение могил царей, вождей нередко самими участниками похорон, хорошо знавших, какие богатства таят в себе могилы, было в древности обычным. Вспомним хотя бы гробницы египетских фараонов, в которых принимались всевозможные хитроумные меры для обмана грабителей. Чаще всего, однако, «обман» этот не удавался.

Долина царей (или Царские гробницы Бибан аль-Мулука) на западном берегу Нила в Египте, напротив Карнака и Луксора с их знаменитыми колоссальными храмами трехтысячелетней давности… Благодаря случайной, счастливой и, добавим, незаконной покупке одним американским любителем древностей в 1881 г. папируса чудесной сохранности и красоты стали известны удивительные события, происходившие в Долине царей в XII в. до нашей эры. Подробно и увлекательно рас¬сказывается о них в широко известной замечательной книге западногерманского журналиста Керама (К. В. Марека) «Боги, гробницы, ученые». Книга эта, снискавшая ее автору мировую славу, переведенная и на русский язык, кстати, в немалой степени вдохновила и автора этих строк на то, чтобы дерзнуть написать о поисках сокровищ скифских царей.

Мы не будем подробно пересказывать те удивительные события, которые развернулись в Долине царей более трех тысяч лет тому назад и стали известными издошедших до нас папирусов, а приведем лишь в пересказе Керама любопытнейшую историю о судебном процессе, происходившем в те далекие времена над шайкой грабителей – осквернителей царских могил, арестованной властями. В шайку входило восемь человек, имена пяти из них сохранил нам папирус: каменотес Хени, художественный ремесленник Ирамуп, крестьянин Аменемхеб, водонос Хамуас и негр-невольник Эcнофер. Подвергнутые пыткам (их «били плетьми по рукам и ногам»), они признались в следующем: «Мы вскрывали их гробы и срывали покровы, в которых они покоились… Мы нашли священную мумию этого царя… На шее у него было множество амулетов и золотых украшений, голова его была покрыта золотом. Покровы мумии были внутри и снаружи вышиты золотом и серебром и выложены драгоценными камнями. Мы сорвали все золото, которое нашли на священной мумии этого бога, и амулеты, и украшения, и покровы, в которых она покоилась. Мы нашли также супругу царя, и мы сорвали с нее все ценное, что было на ней… Мы украли всю найденную подле них утварь, среди которой были сосуды из золота, серебра и бронзы. Золото, найденное на мумиях этих обоих богов, амулеты, украшения и покровы мы разделили на восемь частей».

Воистину такой же, почти слово в слово, рассказ мог бы исходить из уст осквернителей скифских царских могил!

Знаменитый английский археолог Говард Картер, прославившийся открытием гробницы Тутанхамона, так рисует мрачную картину хозяйничания грабителей в Долине царей: «Можно представить себе, как на протяжении многих дней обдумываются планы, как обсуждаются они на тайных ночных совещаниях на скале, как подкупается и подпаивается стража, как затем напряженно роют в темноте, с трудом пролезают сквозь узкий подкоп к погребальной камере, а потом при слабом мерцании огонька лихорадочно ищут драгоценности, такие, которые можно бы унести с собой; в предутренней мгле грабители возвращаются с добычей домой. Все это мы можем себе представить и одновременно понять, насколько это было неизбежно. Ведь фараон, заботясь о том, чтобы достойным образом и в соответствии со своим саном похоронить свою мумию, тем самым обрекает её на гибель. Искушение было слишком велико. В гробницах покоились сокровища, превосходящие даже самые смелые мечты, и, чтобы добыть их, нужно было только найти способ. И грабители рано или поздно приходили к цели».

Мы позволили себе сделать это обширное отступление в иную эпоху и другую страну потому, что все сказанное выше в полной мере приложимо и к занимающей нас теме. И хотя в одном случае события развертывались в долине Нила, а в другом – в скифской степи, хотя отделены они во времени многими сотнями лет, суть их была одинакова вплоть до деталей.

Однако вернемся к Мелитопольскому кургану. Итак, могилы в нем старались надежно скрыть от грабителей. На всю высоту центральная часть насыпи была выложена чередующимися прослойками морской травы (камки) и земляных кирпичей, так называемых вальков. Почвоведы установили, что вальки были изготовлены из болотной почвы в долине реки Молочной, взятой на расстоянии не менее 4 км от кургана. Камка же была привезена с берега Азовского моря, с расстояния в целых 40 км. В результате получился весьма трудно проницаемый щит толщиной в несколько метров. А. И. Тереножкин пишет: «Хорошо сохранившаяся трава в этих прослойках очень сильно спрессовалась, и это создавало немалые трудности при производстве земляных работ. Не меньшей помехой явилась и твердая кладка из вальков». Входная яма в катакомбу, которая была выкопана на глубину более 12 м от древней поверхности, была завалена камнями и плитами, под которыми на дне находилась узкая щель, служившая входом в погребальную камеру. Закрытая вальками, эта щель была таким образом тщательно замаскирована. Все было сделано, чтобы затруднить доступ к погребальной камере. Ничто, однако, не смогло остановить грабителей. И хотя время не оставило нам документов, которые бы, подобно египетскому папирусу, рассказали о том, как было произведено ограбление, в процессе раскопок удалось детально восстановить ход действий грабителей. Толстый щит из вальков и камки был пробит широким грабительским ходом, ведшим к входной яме в гробницу. Возможно, грабители действовали не совсем вслепую, хотя, как показывают их дальнейшие действия, деталей погребального сооружения они не знали. Но предоставим слово А. И. Тереножкину. «Прокопав входную яму до дна, – пишет он, – они не смогли найти замаскированный вход в камеру. На высоте 2 м от её дна они сделали широкую пробоину в северной стене входного колодца. Прокопав ее в бок на один метр в материковой глине, они свернули в западную сторону и почти случайно, проломив сводчатый потолок катакомбы, проникли в нее через узкий ход сверху».

После того как погребальная камера была расчищена археологами от завалов, открылась картина полного опустошения ее грабителями. Если не считать находок отдельных бронзовых наконечников стрел, чешуек панциря, костей да мельчайших золотых лепестков, камера была пустой. Лишь поперек коридорчика из входной ямы в погребальную камеру лежал неполный скелет ребенка 7—8 лет, при котором также никаких вещей не было найдено. На этом как будто можно было поставить точку. Но оказалось, что это не так. После полной расчистки пола камеры археологам удалось заметить то, на что грабители не обратили внимания – едва заметное понижение. Здесь был небольшой тайник, глубиной всего лишь в 20 см, но этот ускользнувший от внимания грабителей тайник во многом вознаградил упорный и нелегкий труд археологов. В нем лежал истлевший горит с превосходно сохранившейся золотой обивкой, украшенной уже знакомыми нам по Чертомлыку сценами из сказаний о жизни Ахилла. В горите было до 70 наконечников стрел с остатками древков, украшенных поперечными красными полосками. На горите и под ним лежало 50 золотых бляшек с вытисненными изображениями сидящей на троне богини и стоящего перед ней скифа с ритоном в руках – остатки портупеи. Кроме того, здесь лежал бронзовый боевой пояс.

Мелитопольский курган. Раскопки А.И.Тереножкина 1954 г. в городе Мелитополе (Украина). Во второй могиле, в«тайнике», среди других золотых предметов находился горит (футляр для лука) с золотой обкладкой, на которой изображенамифологическая сцена из Троянской войны.

Мелитопольская золотая обивка горита оказалась точным повторением обивок налучий, найденных ранее в Чертомлыцком и Ильинецком курганах. Стало совершенно очевидным, что ильинецкая находка не была случайной, что роскошное налучье со сценами из мифологического цикла об Ахилле было не уникальным произведением искусства, а изготовлялось серийно с одной матрицы. Через несколько лет это подтвердилось четвертой находкой точно такой же обивки. Но об этом речь впереди.

Мелитопольский курган. Фрагмент сцены на золотой обкладке горита. По результатам исследованийА.И.Тереножкина курган датируется IV в. до н.э., А.Ю.Алексеев уточняет эту дату – 340-320 гг. до н.э. (Алексеев, 2003)

Рядом с центральным погребением была обнаружена могила с захоронениями двух коней, на которых сохранились остатки богато убранных бронзовыми украшениями уздечек и седел.

Даже то немногое, что сохранилось в центральном погребении Мелитопольского кургана, прежде всего, конечно, вещи из тайника, не оставляет сомнений в том, что это – погребение «царское», аналогичное тем скифским царским захоронениям, которые нам хорошо известны по Куль-Обе, Чертомлыку, Солохе. Но в отличие от них курганная насыпь здесь была значительно меньше: первоначальная высота ее едва ли превышала 6 м, между тем как три названных гиганта имели высоту 18—20 м. Менее сложным и грандиозпым было и само погребальное сооружение под насыпью. Вероятно, в Мелитополе был похоронен «царь» более низкого ранга. И в жизни он занимал более скромное положение, и в потустороннем мире ему была уготована та же участь.

Второе погребение в кургане принадлежало знатной скифянке – «царице». Оно тоже было ограблено, но не так чисто, как первое. От полного разграбления «царицу» спасло то, что к моменту, когда к ней проникли грабители, потолок гробницы обвалился и покрыл собою ее останки. «Чтобы добраться до скелета, – пишет А. И. Тереножкин, – грабители вынуждены были копать над ним землю. Орудуя в темноте, в опасных условиях, они смогли, очевидно, выбрать из могилы лишь крупные целые вещи, выбросив при этом с землею много мелких золотых украшений и других предметов». Несмотря на ограбление, при расчистке могилы археологи нашли более 3500 различных золотых предметов: бляшек, подвесок, бус и т. д. Каким же богатым должно было быть захоронение до ограбления! Ведь можно не сомневаться, что самое ценное было украдено грабителями.

Грабители не полностью потревожили погребение, так что картину похоронного ритуала удалось более или менее точно восстановить. «Царица» – это была пожилая женщина – лежала в большом деревянном гробу. У головы ее, очевидно, стояли различные ритуальные сосуды. Одета она была в платье и головной убор, сплошь унизанные нашитыми на них золотыми украшениями. Так же украшена была и ее обувь. Столь же богатыми были и украшения в ее ушах, на шее, руках и ногах. Все свидетельствовало о поистине царской пышности погребения.

Коридор, ведший в погребальную камеру, не был затронут грабителями – по опыту они знали, что эдесь едва ли можно рассчитывать на богатую поживу. Здесь на узком деревянном помосте лежал скелет рабыни, покрытый циновкой из камыша. Кисти рук рабыни были конвульсивно сжаты, что свидетельствовало о ее насильственном умерщвлении. Рядом с рабыней лежали остатки деревянного ярма, а вокруг нее стояло 11 амфор и бронзовый котел, наполовину заполненный костями разрезанной на большие куски овцы. Во входной яме лежали остатки погребальной повозки.

Раскопки мелитопольского кургана были первыми раскопками скифского царского кургана в причерноморских степях, проведенными на строго научной основе: впервые скифский царский курган был исследован полностью. Информация, полученная в результате этого исследования, несравнима с той, что давали раскопки скифских царских курганов в XIX и начале XX в. Были получены многие новые и важные данные для правильного понимания истории скифов.

Но это было только начало. Главные открытия были еще впереди, и они не заставили себя долго ждать. Через несколько лет после Мелитополя, на другом краю Скифии, в донской дельте, открыл свои тайны еще один царский курган.

Пять Братьев

.

От жизни той, что бушевала здесь,От крови той, что здесь рекой лилась.Что уцелело, что дошло до нас?Два-три кургана, видимых подпесь ..Ф. И. Тютчев

Группа курганов «Пять братьев», об одном из которых мы поведем речь, еще совсем недавно гордо возвышалась на берегу Дона в его дельте, возле хутора Колузаево, недалеко от известного Елизаветовского городища. Своими размерами (высота их достигала 7—12 м, а диаметр 60– 70 м) эти курганы заметно выделялись среди окружающего их множества более мелких, придавая неповторимый колорит простирающейся вокруг плоской равнине. Плывущему по широкому извилистому Дону за каждым поворотом реки, на протяжении многих километров, эти огромные курганы открывались с разных сторон, постоянно меняя свое «лицо», неизменно вызывая восхищение своей суровой красотой.

Теперь, в результате раскопок и строительных работ, почти все они исчезли. Сиротливо продолжает нести свою тысячелетнюю вахту лишь один, самый большой из них. На нем расположено современное кладбище, и он все еще ждет разгадки погребенных под его гигантской шапкой тайн.

Донские «Пять братьев» издавна привлекали к себе внимание путешественников и исследователей. О них высказывались самые различные, порою фантастические, мнения. Так, например, уже упоминавшийся нами английский путешественник Кларк, видевший эти курганы в начале прошлого столетия, полагал, что они представляют собой… алтари Александра Македонского для жертвоприношений (!?). Другие видели в них сторожевые вышки разных народов. Интерес к «Пяти братьям» возрос во второй половине XIX в. в связи с поисками в низовьях Дона древнего города Танаиса, и некоторые ученые полагали, что эти курганы принадлежат некрополю Танаиса (заметим, что мнение о локализации Танаиса у станицы Елизаветовской оказалось ошибочным – город всегда был расположен у хутора Недвиговки на правом берегу Мертвого Донца).

К раскопкам Пятибратних курганов в 1871 г. приступил сотрудник Археологической комиссии Петр Иванович Хицунов, живший в Таганроге и имевший уже опыт раскопок курганов в Крыму и на Таманском полуострове. Раскопки его затронули два больших кургана в группе и четыре маленьких. Как было принято в то время, Хицунов копал их «глухой траншеей», как бы вырезая кусок кургана до его центра. В своей работе он столкнулся с большими трудностями. Был ноябрь, шли проливные дожди, ощущалась постоянная нехватка рабочих. Для раскопок нанимались главным образом пришлые из средней России рабочие, а у них, как пишет Хяцунов в своем отчете, был «обычай наниматься на сроки до Покрова, Михайлова или Филиппова дня». Эти затруднения во многом предопределили неудачу работ Хицунова – его раскопки не были доведены до конца и не дали достойных упоминания результатов.

О раскопках интересующего нас большого кургана Хицунов писал в своем отчете: «Когда в глубину достигли еще 3 саженей (т. е. 6.4 м, – И. Б.) при самой трудной и опасной работе, то показались толстые, совершенно истлевшие пласты тростника, куги и камыша, которыми, вероятно, покрыта была гробница, она действительно вскоре и обнаружилась под тростниковой настилкой; заметны были деревянные перекладины на бывшем потолке гробницы, представлявшиеся, впрочем, в виде мельчайших кусочков или комков красноватого порошка. Итак, на глубине 4,5 саженей (9.6 м, – И. Б.) от поверхности кургана, не в центре, однако же, оного, а на окружности, на материке, оказалась обширная каменная гробница… Грубо, без цемента сложенные стенки ее из дикарного камня, вероятно, от тяжести налегавших верхних слоев кургана местами покосились и разрушились. Вся правая сторона этой гробницы и середина оказались пустою и ничего, кроме песка и глины, перемешанных с истлевшим деревом и камышом, не содержащей, даже костей человеческих и лошадиных не оказалось, между тем как в левой стороне ее собрано несколько лошадиных костей и при них беспорядочно раскиданных бронзовых, более похожих на медные, украшений от конской сбруи». Решив, что гробница ограблена, Хицунов прекратил раскопки и, как увидим, ошибся.

В 1954 г., и том же году, когда был раскопан и Мелитопольскип курган, в дельте Дона начала работать экспедиция Ленинградского отделения Института археологии Академии наук СССР и Ростовского областного музея краеведения, которую возглавил Валентин Павлович Шилов. Решив приступить к раскопкам «Пяти братьев», В. П. Шилов прежде всего занялся детальным изучением всех материалов об этих курганах, всего того, что было сделано его предшественниками. В архиве Института археологии в Ленинграде он тщательно изучил дела, касающиеся исследования Курганов Елизаветовского могильника, и в первую очередь отчет П. И. Хицунова. Прежде всего, следовало установить, какие же курганы раскапывал Хицунов. Задача осложнялась тем, что тот не составлял планов раскопанных круганов, а тем более всего могильника в целом. Предстояла большая, кропотливая работа, нужно было внимательно осмотреть курганы на месте, заметить нарушения, которые могли быть вызваны раскопками Хицунова, и сопоставить все это с архивными материалами. А ведь со времени раскопок Хицунова прошло более 80 лет, и раскопы его заплыли и снивелировались.

В 1954 г. экспедиция В. П. Шилова раскопала семь небольших курганов в Пятибратней группе, не трогая пока больших – самих «братьев». В число этих семи курганов входили и четыре раскапывавшиеся некогда П. И. Хицуновым. И сразу Шилову бросилось в глаза чрезвычайно важное обстоятельство: все курганы, копанные Хицуновым, содержали значительное число находок – раздавленные винные амфоры, железные и бронзовые наконечники стрел, обломки медных котлов и т. д. Стало совершенно очевидно: Хицунов ни в одном случае не довел исследования раскапывавшихся им курганов до конца, все они требовали доследования.

Внимательно исследовав большие курганы на местности и сопоставив увиденное с архивными данными, В.П. Шилов смог определить и те два из них, которые копал Хицунов. Особенное внимание привлек курган, о котором речь шла выше, где Хицунов обнаружил каменную гробницу. Многое в отчете Хицунова настораживало, и прежде всего его утверждение, что в могиле «даже костей человеческих … не оказалось». Если это действительно так, решил В. П. Шилов, то, по-видимому, человеческое захоронение не было открыто Хицуновым.

В пользу такого предположения говорило и то что, по утверждению Хицунова, открытая им в кургане гробница была расположена «не в центре, однако же, оного, а по окружности». Можно было надеяться, что этот считавшийся уже раскопанным курган продолжает хранить под гигантской девятиметровой насыпью тайну своего хозяина.

Для того чтобы проверить свое предположение, Шилову предстояло снять всю огромную насыпь кургана целиком. Ни один квадратный метр площади не должен был остаться неисследованным. Для этого требовалась мощная техника, большая подготовка.

Раскопки кургана начались лишь пять лет спустя: осенью 1959 г. в его насыпь начали вгрызаться бульдозер и скрепер. Еще до раскопок кургана на нем была отчетливо видна огромная заплывшая грабительская воронка. Но воронка была несколько смещена от центра кургана (грабитель чуть-чуть ошибся), и оставалась, хотя и слабая, надежда, что эта ошибка могла спасти погребение от полного разграбления. Как мы увидим, надежда эта оправдалась: значительная часть погребальной камеры оказалась нетронутой грабителями.

Раскопки велись в чрезвычайно сложных условиях: шли проливные осенние дожди, подула «низовка» – западный ветер, нагоняющий воду из Азовского моря в Дон, в результате чего он широко разливается и затопляет все низменные части дельты. Часто лишь с трудом удавалось пешком подойти к кургану – кругом все было залито водой; бывало, и: лодкой приходилось пользоваться. Тем не менее работа продвигалась успешно.

Когда была снята насыпь толщиной 6.75 м, показался верхний край каменного склепа. Здесь бульдозер и скрепер уже сделали свое дело, дальше начиналась более «тонкая» работа. На смену бульдозерному ножу пришла лопата. Самая кропотливая работа – при помощи скальпеля и кисточки – была еще впереди.

Склеп представлял собой большую квадратную камеру, к которой примыкал длинный коридор – дромос. Степы, сложенные из необработанных камней известняка, имели высоту до 2 м. Пол был выложен такими же необработанными плитами, а сверху все сооружение было некогда перекрыто накатом из толстых дубовых бревен. Одно из частично сохранившихся бревен имело в диаметре 60 см!

Когда камора была расчищена, археологи увидели, что здесь был похоронен пожилой мужчина, от скелета которого сохранились лить череп (он-то и позволил определить его возраст) и разбросанные рядом кости ног. Вся южная часть склепа была начисто ограблена. Грабители орудовали в склепе в то время, когда перекрытие уже рухнуло внутрь камеры, и это спасло ее от полного ограбления. Возможно, кладоискатели, откопав человеческий скелет и захватив богатую добычу, решили, что больше в склепе искать нечего и что не стоит дальше рисковать. Возможно, их спугнуло что-то и они решили удовольствоваться захваченным: ведь грабителям всегда приходилось действовать в крайне опасных условиях, ежеминутно рискуя жизнью – в любой момент они могли быть пойманы с поличным, а то и оказаться погребенными заживо под многометровой толщей земли. Не довел до конца раскопки и П. И. Хицунов, обманутый своим ошибочным заключением. В. П. Шилов так поступить не мог: непременным и обязательным правилом современной археологии, как мы уже говорили, является полное исследование раскапываемого памятника, каковыми бы ни были предварительные заключения археолога о вероятных результатах, к которым он может прийти в ходе работы. И раскопки Пятибратнего кургана лишний раз подтвердили справедливость этого требования.

После полной расчистки погребальной камеры оказалось, что в ее северной части было второе, совершенно не потревоженное захоронение: здесь лежали останки молодого воина в роскошном царском убранстве. Все здесь соответствовало уже известному нам по другим царским курганам погребальному инвентарю скифских вождей: роскошный наряд и драгоценные украшения, парадное оружие, богатые культовые сосуды.