Текст книги "Торквато тассо"

Автор книги: Иоганн Вольфганг фон Гёте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

        А н т о н и о

     Коль говорить ты хочешь, говори,

     А если нет, не прерывай меня.

     Вопрос о том, кто первый начал спор,

     Горячая ли эта голова

     Иль я; кто был неправ – вопрос пространный.

     И мы его оставим в стороне.

         Т а с с о

     Как так? Мне первым кажется вопросом,

     Кто здесь из нас был прав или неправ.

        А н т о н и о

     Нет, не совсем, как представляет ум

     Разнузданный.

        А л ь ф о н с

         Антонио!

        А н т о н и о

           Твой знак

     Я чту, мой князь, но пусть же он замолкнет;

     Когда я кончу, пусть он продолжает,

     А ты решишь. Я говорю одно:

     Я не могу сейчас вступить с ним в тяжбу,

     Ни обвинять, ни защищать себя,

     Ни вызывать его на поединок.

     Сейчас он – несвободный человек:

     Над ним тяжелый властвует закон,

     Его смягчить твоя лишь может милость,

     Он мне грозил и звал на поединок,

     Едва перед тобой он спрятал меч,

     И если б между нами ты не встал,

     То я б стоял с позором соучастья

     Перед тобой, нарушивши мой долг.

        А л ь ф о н с

        (к Тассо)

     Ты дурно поступил.

         Т а с с о

          О государь,

     Я верю, что меня ты оправдаешь;

     Да, это правда: я ему грозил,

     Я вызывал. Но ты не представляешь,

     Как он язвил коварным языком:

     Как быстро зуб его свой тонкий яд

     Пролил мне в кровь, как лихорадку гнева

     Он миг за мигом разжигал во мне!

     Как холодно меня он доводил

     До крайности! О, ты его не знаешь

     И, верно, не узнаешь никогда!

     Ведь я к нему с дарами дружбы шел,

     Он мне с презреньем под ноги их бросил.

     И если б я не воспылал душой,

     То был бы я навеки недостоин

     Твоих щедрот, и если я нарушил

     Закон дворца, то ты меня прости.

     Я не могу ни на какой земле

     Переносить такого униженья.

     Коль это сердце пред тобой виновно,

     Тогда наказывай меня, отвергни,

     И я навек сокроюсь с глаз твоих,

        А н т о н и о

     Как юноша легко несет вину,

     Ее, как пыль, с одежды, отряхая!

     Здесь можно было б удивляться, но

     Поэзия своей волшебной силой

     Обычно любит с тем, что невозможно,

     Вести игру. Но сомневаюсь я

     Весьма, весьма, чтобы ты мог, мой князь,

     Незначащим считать такое дело.

     Величество защиту простирает

     На каждого, кто, как к жилищу бога,

     К его чертогам близко подошел.

     Как пред святым подножьем алтаря,

     Здесь у порога затихает страсть,

     Не блещет меч, не слышно грозных слов,

     Не требует обида отомщенья.

     Ведь есть довольно места на земле

     Для ярости, не знающей прощенья,

     Там трус не будет даром угрожать,

     Твои отцы сложили эти стены

     На камне безопасности; святыня

     Их стережет; покой их обеспечен

     Тяжелым и суровым наказаньем;

     Тюрьма, изгнанье, смерть грозят виновному.

     Здесь правил нелицеприятный суд,

     Здесь кротость не удерживала право,

     И сам преступник в страхе трепетал.

     И после мира долгого ты видишь,

     Как в царство добрых нравов ворвались

     Безумие и ярость. Государь,

     Решай, карай! Кто может пребывать

     В границах долга, если не хранит

     Его закон и сила государя?

        А л ь ф о н с

     Что б вы ни говорили, буду слушать

     Я только голос собственной души.

     Вы лучше бы исполнили свой долг,

     Избавивши меня от приговора.

     Здесь правда с кривдой тесно сплетены:

     Коль оскорбил Антонио тебя,

     Пусть даст тебе он удовлетворенье,

     Какого ты потребуешь, а я

     Хотел бы здесь посредником явиться.

     И все-таки своим поступком, Тассо,

     Ты заслужил оков. Тебя прощаю

     И для тебя закон смягчаю строгий.

     Покинь нас, Тассо! Оставайся дома

     Под караулом собственным твоим.

         Т а с с о

     И это твой судебный приговор?

        А н т о н и о

     Ты здесь не видишь кротости отца?

        Т а с с о

        (к Антонио)

     Я с этих пор не говорю с тобой.

        (К Альфонсу)

     О князь, твоим суровым словом я

     Лишен свободы. Пусть же будет так!

     Ты вправе. Чтя твое святое слово,

     Я заглушу глубокий сердца ропот.

     Но я теперь совсем не узнаю

     Тебя, себя и этих мест прекрасных.

     Но вот его я знаю хорошо...

     Я слушаюсь, хоть мог сказать бы много

     И должен бы! Мои уста немеют.

     Ужели было преступленье здесь?

     Я вам кажусь преступником, и что бы

     Ни говорило сердце, я – в плену.

        А л ь ф о н с

     Ты это выше ценишь, чем я сам.

         Т а с с о

     Мне непонятно, что все это значит,

     Но нет, понятно, я ведь не дитя,

     Пожалуй, я бы мог постигнуть это.

     Мгновенно все в уме моем светлеет

     И мраком застилается опять.

     Склоняюсь я, внимая приговор.

     Довольно сказано ненужных слов!

     Привыкни же теперь к повиновенью;

     Бессильный, ты забыл, где ты стоял!

     Чертог богов ты мнил на ровной почве.

     Тебя удар внезапный ниспроверг.

     Так повинуйся; подобает мужу

     Тяжелое охотно исполнять.

     Возьми же шпагу, данную тобой,

     Когда я ехал вслед за кардиналом

     Во Францию, ее я не прославил,

     Не посрамил сегодня. Этот дар

     Я отдаю с глубокой болью сердца.

        А л ь ф о н с

     Мое благоволенье ты забыл.

         Т а с с о

     Мой жребий – слушаться без размышлений.

     Увы! И от прекраснейшего дара

     Судьба велит отречься мне теперь.

     Не украшает пленников венок:

     Я сам с чела снимаю украшенье,

     Что было мне для вечности дано.

     Да, счастье получил я слишком рано,

     Вознесся высоко, и слишком скоро

     Я потерял его. Сам у себя

     Я отнял то, что взять никто не может

     И ни один не даст вторично бог.

     Как дивно люди созданы: терпеть

     Мы не могли б, когда б не наделила

     Нас легкомыслием сама природа.

     Нас горе научает расточать

     Безумные дары, как бы играя:

     Готовы сами руки мы раскрыть,

     Чтобы они исчезли безвозвратно.

     Я мой венок целую со слезою

     И предаю забвенью! Это знак

     Минутной слабости, но он прекрасен.

     Как не рыдать, когда бессмертное

     Не может разрушенья избежать?

     Со шпагой этою соединись,

     Которою ты не был завоеван.

     Обвейся вкруг нее и почивай,

     Как на гробнице счастья и надежды!

     К твоим ногам кладу их добровольно.

     К чему оружье, если ты – во гневе?

     К чему венок – отвергнутый тобой?

     Иду в мой плен и буду ждать суда.

  По мановению князя паж поднимает шпагу и венок и уносит прочь.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

      А л ь ф о н с. А н т о н и о.

        А н т о н и о

     Какими красками рисует мальчик

     Свою судьбу, достоинства свои!

     Да, мнит себя неопытная юность

     Предызбранным, особым существом.

     Он все себе со всеми позволяет.

     Когда он станет мужем, будет нам

     За наказанье это благодарен.

        А л ь ф о н с

     Боюсь, не слишком ли наказан он.

        А н т о н и о

     Коль можешь ты с ним мягко поступить,

     Верни ему, о князь, опять свободу,

     И пусть рассудит нашу ссору меч,

        А л ь ф о н с

     Да, если б это требовала честь.

     Но чем, скажи, ты вызвал гнев его?

        А н т о н и о

     Как это вышло, трудно мне сказать.

     Быть может, я его слегка задел

     Как человека, не как дворянина,

     И с уст его не сорвалось во гневе

     Ни слова непристойного.

        А л ь ф о н с

           И мне

     Оно казалось так; что ты сказал,

     Мне подтверждает то, что сам я думал.

     При ссоре мы считаем справедливо,

     Что виноват тот, кто умней. Не должен

     Ты был сердиться. Ведь тебе пристало

     Руководить им. Время не ушло:

     Здесь нет совсем причины к вашей ссоре

     Покуда длится мир, в моем дому

     Я наслаждаться им хочу. Ты можешь

     Спокойствие восстановить легко.

     Ленора Санвитале усмирить

     Его сумеет нежными устами.

     А ты, вернув от моего лица

     Ему свободу полную, добейся

     Его доверья добрыми словами.

     Уладь же все, как ты всегда умеешь,

     Поговори с ним, как отец и друг.

     Но я хочу, чтоб мир был восстановлен

     До моего отъезда: для тебя

     Нет невозможного, когда ты хочешь.

     Ну, а затем мы предоставим дамам

     Закончить нежно то, что начал ты,

     И мы, вернувшись, не найдем следа

     От этой ссоры всей. Ведь ты, Антонио,

     Не хочешь изменить себе. Едва

     Одно устроил дело ты, и вот,

     Вернувшись, создаешь себе другое.

     Надеюсь я и здесь на твой успех.

        А н т о н и о

     Я пристыжен. В твоих словах я вижу,

     Как в ясном зеркале, мою вину.

     Легко служить властителю тому,

     Что убеждает нас, повелевая.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

       П р и н ц е с с а одна.

        П р и н ц е с с а

     Но где ж Элеонора? Все больнее

     Тревога мне охватывает сердце.

     Едва я знаю, что произошло,

     Едва я знаю, кто из двух виновен.

     Когда ж она придет! Я не хочу

     Увидеться с Антонио и с братом,

     Пока не успокоюсь, не узнаю,

     К чему все это может привести.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

     П р и н ц е с с а. Л е о н о р а

        П р и н ц е с с а

     Скажи скорее, Леонора, что

     Произошло меж нашими друзьями?

        Л е о н о р а

     Я больше, чем мы знали, не узнала.

     Они схватились, Тассо напирал,

     Твой брат их разнимал; сдается мне,

     Что эту ссору первым начал Тассо.

     Антонио гуляет на свободе

     И с князем говорит, меж тем как Тассо

     Сидит как пленник в комнате своей.

        П р и н ц е с с а

     Антонио, наверно, раздражил

     И оскорбил его холодным тоном.

        Л е о н о р а

     Я и сама так думаю. Когда

     Он шел к нему, он хмурился, как туча.

        П р и н ц е с с а

     Мы разучились следовать – увы! -

     Внушеньям сердца, чистым и безмолвным,

     Чуть слышно бог подсказывает нам,

     Чуть слышно, но понятно для души,

     К чему стремиться, от чего бежать.

     Суровей, резче, чем когда-нибудь,

     Антонио казался мне сегодня.

     Меня предчувствие предупреждало,

     Когда он с Тассо встретился. Сравни

     Наружность их, походку, шаг и взгляд!

     Здесь все в противоречье, и не смогут

     Они друг друга полюбить вовеки.

     И в то же время льстивая надежда

     Шептала мне: они разумны оба,

     Твои друзья, учены, благородны!

     Что крепче связи двух людей хороших?

     Я торопила юношу, и он

     Так чудно, горячо отдался весь.

     О, если б так же я поговорила

     С Антонио! Я медлила, ждала,

     Меня пугало с самых первых слов

     Неопытного юношу ему

     Навязывать, и здесь я полагалась

     На вежливость, на светскость, что мостом

     Легко ложится даже меж врагами.

     Я не боялась перед зрелым мужем

     За юность пылкую. И вот пришла

     Беда, что так далекою казалась.

     О, что теперь нам делать? Дай совет!

        Л е о н о р а

     Я думаю, ты чувствуешь сама,

     Как трудно мне советовать. Ведь здесь

     Не столкновенье душ, родных друг другу,

     Когда словами пли поединком

     Легко поправить дело. Но они,

     Как уж давно я это замечала,

     Лишь потому враги, что не могла

     Одним созданьем сделать их природа.

     Полезно и разумно было б им

     Навек соединиться тесной дружбой.

     Тогда б они и сплою и счастьем

     Дышали, как единый человек.

     Так я сама надеялась, но тщетно.

     Конечно, будет нынешний раздор

     Улажен, но ручаться нам нельзя

     За будущее, за ближайший день.

     Всего бы лучше было, чтобы Тассо

     На время нас покинул, он бы в Рим

     И во Флоренцию поехать мог.

     Чрез несколько недель я там могла бы

     С ним встретиться и оказать влиянье.

     Ты между тем должна Антонио,

     Что стал для нас чужим, приблизить снова

     К себе самой и всем твоим друзьям.

     Что невозможным кажется теперь,

     Легко, быть может, время разрешит,

        П р и н ц е с с а

     Ты для себя желаешь наслажденья,

     А я должна отречься? Милый друг,

     Где ж справедливость?

        Л е о н о р а

           Ты бы все равно

     Не наслаждалась в этом положенье.

        П р и н ц е с с а

     Так я должна изгнать спокойно друга?

        Л е о н о р а

     Изгнав его для вида, удержать.

        П р и н ц е с с а

     Мой брат его охотно не отпустит.

        Л е о н о р а

     На это дело он глядит, как мы.

        П р и н ц е с с а

     Как тяжело обречь изгнанью друга!

        Л е о н о р а

     Но ты иначе друга не спасешь!

        П р и н ц е с с а

     Я не могу на это дать согласье.

        Л е о н о р а

     Тогда случится большая беда.

        П р и н ц е с с а

     Меня ты только мучаешь напрасно.

        Л е о н о р а

     Но скоро мы узнаем, кто был прав.

        П р и н ц е с с а

     Пусть будет так, но прекрати вопросы.

        Л е о н о р а

     Тот, кто решился, побеждает скорбь.

        П р и н ц е с с а

     Я не решилась, но пусть будет так,

     Коль не надолго удалится он...

     Заботиться я буду, Леонора,

     Чтоб в будущем он не терпел нужды,

     Чтоб герцог там оказывал ему

     Поддержку, доставляя средства к жизни,

     Поговори с Антонио, ведь он

     У брата значит много, и едва ль

     Он с нами вступит в спор и с нашим другом.

        Л е о н о р а

     Здесь больше б слово значило твое.

        П р и н ц е с с а

     Я не могу, и это знаешь ты,

     Просить ни за себя, ни за своих,

     Как то возможно для сестры Урбино,

     Я здесь живу спокойно, в тишине,

     От брата принимая благодарно

     То, что он может и желает дать.

     За это я терпела укоризны

     Немалые, но их преодолела.

     Одна подруга говорила мне:

     Ты бескорыстна, это хорошо,

     Прекрасно, но поэтому не можешь

     Ты чувствовать нужды твоих друзей

     Как следует. Но равнодушно я

     Переношу такую укоризну.

     Тем более мне радостно теперь,

     Что я могу помочь на деле другу.

     Я матери наследство получу

     И другу окажу охотно помощь.

        Л е о н о р а

     И я, княжна, могу здесь очень кстати

     Ему подругой выказать себя.

     Хозяин он плохой, и я могу

     Ему прийти на помощь в этом деле.

        П р и н ц е с с а

     Возьми ж его, коль я должна отречься,

     Пусть он тебе одной принадлежит!

     Я вижу ясно: лучше будет так.

     Могу ли я считать и эту скорбь

     Целительной? От юности таков

     Был жребий мой, я к этому привыкла!

     Потеря счастья вдвое легче нам,

     Когда непрочно было обладанье.

        Л е о н о р а

     Надеюсь я, что счастье по заслугам

     Получишь ты.

        П р и н ц е с с а

        Элеонора! Счастье?

     Но кто же счастлив? Я могла бы, правда,

     Назвать счастливым брата моего.

     Он с мужеством несет высокий жребий,

     Но по заслугам он не награжден.

     А счастлива ль сестра моя Урбино?

     Она прекрасна, высока душой,

     Но с мужем молодым они бездетны,

     Он чтит ее, мирится с этим горем,

     Но счастия не видно в их дому.

     Что дали нашей матери несчастной

     Высокий ум и знаний широта?

     Хранили ли ее от заблуждений?

     Нас взяли прочь, теперь она мертва,

     И детям не осталось утешенья,

     Что в мире с богом умерла она.

        Л е о н о р а

     О, не на то, чего недостает,

     Смотри на то, что нам еще осталось!

     Что ж у тебя, княжна, осталось?

        П р и н ц е с с а

     Что? Терпенье, Леонора! С юных лет

     Я упражнялась в нем. Когда веселью

     Мои друзья и сестры предавались,

     Меня держала в комнате болезнь.

     И отреченью среди мук моих

     Я научилась рано. Лишь одно

     Меня в уединенье услаждало:

     То радость песен; я, сама с собой

     Беседуя, желанье и тоску

     Напевом тихим сладко усыпляла.

     И горе становилось наслажденьем,

     Гармонией – тяжелая печаль,

     Недолго я внушала это счастье:

     Мне лекаря сурового запрет

     Замкнул уста, я стала жить, страдая,

     Последнее утратив утешенье.

        Л е о н о р а

     Ты множеством друзей окружена,

     Здорова, жизнерадостна теперь.

        П р и н ц е с с а

     Да, я здорова, то есть не больна,

     И преданность друзей дает мне счастье.

     Был у меня один любимый друг...

        Л е о н о р а

     Он твой еще.

        П р и н ц е с с а

        Потерян будет скоро.

     Тот миг, когда его я в первый раз

     Увидела, значенья полон был.

     Тогда, едва от муки и болезни

     Оправившись, смотрела робко я

     Опять на жизнь и, обществу сестры

     И солнцу радуясь, впивала жадно

     Надежды новой сладостный бальзам.

     Тогда дерзнула я взглянуть пошире

     Вперед на жизнь, и ласковые лики

     Приветствовали издали меня.

     Тогда сестра представила впервые

     Мне юношу, он с нею рядом шел,

     И признаюсь тебе: он овладел

     Моей душой, и овладел навеки.

        Л е о н о р а

     О, не жалей, моя княжна, об этом!

     Прекрасное познала ты душой,

     Твой выигрыш навеки неотъемлем!

        П р и н ц е с с а

     Но опасаться должно и прекрасного,

     Как пламени, что так полезно нам,

     Когда оно горит на очаге

     Или прекрасно с факела сияет.

     Кто от него откажется тогда?

     Когда ж оно охватит все кругом,

     То сколько бед наделает! Оставь.

     Болтлива я. Мою болезнь и слабость

     Мне лучше было б скрыть перед тобой.

        Л е о н о р а

     Всего действительней болезнь души

     Доверчивость и жалобы врачуют.

        П р и н ц е с с а

     О, если так, я скоро исцелюсь;

     Всецело доверяюсь я тебе.

     Ах, милая! Хотя я и решилась,

     Чтоб он уехал, чувствую уже

     Я длительную боль тоскливых дней,

     Раз я должна от радости отречься.

     Уж солнце предо мною не осветит

     Прекрасный образ, светлый, как мечта;

     Надежда встречи пробужденный дух

     Не исполняет радостным желаньем;

     Напрасно взор бросаю в сумрак сада,

     Ища его среди росистой мглы.

     Как было хорошо, наверно, знать,

     Что будешь с ним и нынче веселиться!

     О, как при встречах все росло желанье

     Друг друга больше знать и понимать!

     Как с каждым днем все чище и прекрасней

     Гармониею полнилась душа.

     Какой же мрак упал передо мной!

     Вся роскошь солнца, радостное чувство

     Дневных лучей и тысячей цветов

     Блестевший мир закутались туманом,

     Что встал передо мной, глубок и глух.

     Тогда мне каждый день был целой жизнью;

     Молчала скорбь, предчувствие немело,

     И, как в ладье, по легкой зыби волн

     Нас уносило счастье без руля.

     Теперь печально все, и тайный страх

     Перед грядущим в сердце мне проник.

        Л е о н о р а

     Грядущее тебе друзей воротит

     И новые отрады принесет.

        П р и н ц е с с а

     Я сохранить хочу то, чем владею:

     Не вижу пользы я от перемен.

     Я не стремилась с юною тоской

     Из урны жребиев в чужом мне мире

     Случайно выловить предмет любви

     Для моего неопытного сердца.

     Его я чтить должна была, любя,

     Должна была любить,– ведь только с ним,

     Что значит жизнь, впервые я узнала!

     Себе я говорила: "Удались!"

     Но между тем все больше приближалась

     На милый зов. Сурово я теперь

     Наказана. Действительное благо

     Теряю я, и подменил злой дух

     Скорбями мне и радости и счастье.

        Л е о н о р а

     Коль ты не внемлешь дружеским словам,

     То укрепит тебя земного мира

     Спокойная и мощная краса.

        П р и н ц е с с а

     Да, он прекрасен, мир! И в нем так много

     Хорошего встречается везде.

     Ах, но оно все далее вперед

     От нас бежит всю нашу жизнь

     И манит наше робкое желанье

     За шагом шаг до гробовой доски!

     Так редко люди обретают в жизни,

     Что предназначенным казалось им.

     Так редко кто умеет удержать,

     Что схвачено счастливою рукой.

     Уходит то, что только что далось,

     Теряем мы то, что держали жадно,

     Мы счастья нашего не узнаем,

     А если бы узнали, не ценили.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

        Л е о н о р а

         (одна)

     Как сердца благородного мне жаль!

     Какой печальный жребий выпал ей!

     Ах, выгодна ль тебе ее потеря?

     И так ли нужно, чтоб уехал он?

     Иль делаешь ты это для того,

     Чтоб обладать талантами и сердцем,

     Которые с другою до сих пор

     Делила ты? И честно ли так делать?

     Чего тебе еще недостает?

     И муж, и сын, и красота, и знатность

     Есть у тебя, и хочешь ты его

     Иметь в придачу? Любишь ты его?

     Коль нет, зачем не можешь больше ты

     Отречься от него? Должна признаться,

     Что сладостно в душе его прекрасной

     Мне созерцать, как в зеркале, себя.

     Какой восторг, когда он до небес

     Тебя возносит песнею своей!

     Ты зависти достойна! Ты не только

     Владеешь тем, что многие желают,

     Но каждый знает, чем владеешь ты.

     Твоя отчизна смотрит на тебя,

     И ты достигла высшей точки счастья.

     Иль должно только имени Лаура

     Звучать со всех прелестных, нежных уст?

     И лишь один Петрарка вправе был

     Обожествить безвестное созданье?

     Кто в мире равен другу моему?

     Как почитает мир его теперь,

     Так будет он прославлен и потомством,

     О, как прекрасно в блеске этой жизни

     Идти с ним рядом! После вместе с ним

     Вступить в грядущий сумрак легким шагом!

     Тогда бессильно над тобою время,

     И старость дряхлая, и плеск молвы,

     И наглый гул хулы и одобрений.

     Все преходящее навек хранит

     Нам песнь его. И в ней ты будешь юной,

     Куда б ни мчал круговорот вещей.

     И у нее ты не отнимешь друга.

     Я знаю, что ее влеченье к Тассо

     Подобно и другим ее страстям.

     Они, подобно месячным лучам,

     Едва мерцают, озаряя путь.

     Они не греют и не льют вокруг

     Блаженства жизни. Будет ей отрадно

     Узнать про то, что счастлив он вдали,

     Как было сладко видеть каждый день.

     И, наконец, от этого двора

     И от нее мы изгнаны не будем,

     И вместе с ним я возвращусь обратно.

     Да будет так! Идет суровый друг.

     Удастся ль укротить его? Посмотрим.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

      Л е о н о р а. А н т о н и о.

        Л е о н о р а

     Ты нам войну приносишь вместо мира,

     Как будто ты из лагеря пришел,

     Где сила и кулак решают дело,

     А не из Рима, где с благословеньем

     Подъемлет руки разум, видя мир

     У ног своих послушно преклоненным.

        А н т о н и о

     Терпеть упрек, прелестная подруга,

     Обязан я, но оправданье есть.

     Опасно долго проявлять себя

     Умеренно-разумным: караулит

     Тебя злой гений, он желает жертву

     От времени до времени иметь,

     И этот раз ему я, к сожаленью,

     Ее принес за счет моих друзей.

        Л е о н о р а

     Ты слишком долго был среди чужих,

     С их мыслями привык согласоваться.

     Теперь, когда ты видишь вновь друзей,

     Готов ты с ними спорить, как с чужими.

        А н т о н и о

     Здесь и лежит опасность, милый друг!

     Среди чужих мы напрягаем силы,

     Внимательны к себе, чтоб нашу цель

     Осуществить чрез их расположенье.

     Но мы распугаенны в кругу друзей,

     Мы отдыхаем в их любви, себе

     Причуды позволяем, наша страсть

     Несдержанна, и оскорбляем мы

     Невольно тех, кого всех больше любим.

        Л е о н о р а

     В твоем спокойном рассужденье, друг,

     Всего тебя я с радостью узнала.

        А н т о н и о

     Досадно мне – охотно признаюсь,

     Что я сегодня меру потерял.

     Но согласись: когда с горячим лбом

     Приходит от работы человек,

     Чтоб отдохнуть под сладостною тенью,

     Под вечерок, для нового труда,

     И вдруг находит, что уж раньше тенью

     Бездельник завладел: ужели в нем

     Не вспыхнет человеческое чувство?

        Л е о н о р а

     Когда он настоящий человек,

     Он эту тень разделит с человеком,

     Что отдых усладит и облегчит

     Ему работу чудною беседой.

     Ведь дерево дает большую тень,

     И нет нужды, чтоб вытеснять друг друга.

        А н т о н и о

     Не будем дальше вновь и вновь играть

     Одним сравнением, Элеонора.

     Да, много в этом мире есть вещей,

     Что мы готовы разделить с другими.

     Но есть одно сокровище: оно

     Дается только истинной-заслуге.

     И есть другое, что и с заслужившим

     Никто не пожелает разделить.

     Ты хочешь знать их имя? Это – лавр.

     Другое же – благоволенье женщин.

        Л е о н о р а

     Венок на юношеской голове

     Заслуженного мужа оскорбил?

     За труд его, за сладостные песни

     Не мог бы ты найти скромней награды.

     Заслуга неземная, что парит

     Лишь в воздухе и нам чарует дух

     Лишь в легких образах и нежных звуках,

     Она одним лишь символом прекрасным

     Достойно может быть награждена.

     Как он едва касается земли,

     Едва касается высокий дар

     Его чела. Бесплодна эта ветвь,

     Поклонников бесплодное вниманье

     Ее дарит ему, чтоб облегчить

     Свою вину. Едва ли будешь ты

     Завидовать сиянью золотому

     Вкруг мученика голой головы.

     И знай, что так же лавровый венок -

     Скорее знак страдания, чем счастья.

        А н т о н и о

     Ужель хотят прелестные уста

     Учить презренью к суетности мира?

        Л е о н о р а

     Ты не нуждаешься в моих уроках,

     Чтобы ценить достойное. Но все ж

     От времени до времени и мудрый

     Нужду имеет в том, чтоб в верном свете

     Ему явили то, чем он владеет.

     Не будешь, благородный человек,

     Ты притязать на призрачную почесть,

     Ведь служба, за которую тебе

     Обязаны твой князь, твои друзья, -

     Жива и действенна, твоя награда

     Должна живой и действенною быть.

     Твой лавр – доверье герцога, оно,

     Как сладостное бремя, на плечах

     Покоится твоих, доверьем всех

     Прославлен ты.

        А н т о н и о

         Но ты не говоришь

     О ласковом благоволенье дам?

     Иль ты его изобразишь ненужным?

        Л е о н о р а

     Как посмотреть! Ты не лишен его,

     Хоть без него ты обошелся б легче,

     Чем тот прекрасный, милый человек,

     Скажи одно: могла ли б о тебе

     Какая-нибудь женщина с успехом

     Заботиться, тобою заниматься?

     Все прочно у тебя, в порядке все.

     Умеешь ты доставить и себе

     То, что другим. А он по нашей части

     Нас занимает. Мелочей без счета

     Недостает ему, а их как раз

     Умеет женщина ему создать.

     Ходить он любит в тонком полотне,

     В роскошно шитой шелковой одежде,

     Он любит наряжаться, он не может

     Материю, приличную слуге,

     Терпеть на теле. Все должно на нем

     Сидеть прекрасно, тонко, благородно.

     И он, однако, вовсе не умеет

     Себе все это завести, беречь

     Полученное; денег и заботы

     Недостает ему; то здесь, то там

     Он оставляет вещи. Никогда

     Из странствия не возвращался он,

     Не потерявши треть вещей. Слуга

     Ворует у него. Итак, мой друг,

     Забот о нем на целый год хватает.

        А н т о н и о

     И оттого он всех для вас дороже!

     Счастливый юноша! Ему пороки

     Вменяют в добродетели, дают

     Разыгрывать мальчишку из себя,

     И слабостями он гордиться может!

     Прости меня, прекрасная подруга,

     Что буду я немного ядовит.

     Ты говоришь не все, не говоришь,

     Что дерзок он, умнее, чем на вид.

     Он хвалится победою двойной,

     Он рвет узлы и вяжет, побеждает

     Сердца такие! Можно ли поверить?

        Л е о н о р а

     Но это и доказывает нам,

     Что нас лишь дружба оживотворяет.

     И, на любовь любовью отвечая,

     Мы лишь достойно награждаем сердце,

     Которое, себя позабывая,

     Живет в прекрасной грезе для друзей.

        А н т о н и о

     Балуйте же его и за любовь

     И дальше принимайте себялюбье,

     И, оскорбляя преданных друзей,

     Восторгов дань давайте добровольно

     Надменному! Разрушьте до конца

     Прекрасный круг взаимного доверья!

        Л е о н о р а

     Нет, мы не так пристрастны, как ты мнишь,

     И другу нашему даем уроки.

     Желаем мы его образовать,

     Чтоб больше наслаждался он собою

     И услаждал других. Мы знаем то,

     Что в нем заслуживает порицанья.

        А н т о н и о

     Но многое, что должно порицать,

     Вы хвалите. Его давно я знаю,

     Он слишком горд, чтобы скрываться. Вдруг

     В себя он погружается, как будто

     Весь мир в его груди, он тонет в нем,

     Не видя ничего вокруг себя.

     Тогда он все отталкивает прочь,

     Покоится в себе самом, и вдруг,

     Как мина загорается от искры,

     Он бурно извергает радость, скорбь,

     Причуду, гнев. Он хочет все схватить,

     Все удержать, тогда должно случиться

     Все, что сейчас пришло ему на ум.

     В единый миг должно произойти,

     Что медленно готовится годами.

     В единый миг он хочет разрешить

     То, что во много лет неразрешимо.

     От самого себя и от других

     Он требует того, что невозможно.

     Желает он пределы всех вещей

     Схватить зараз, а это удается

     Едва ль из миллионов одному,

     Он не из тех, и должен наконец

     Уйти в себя, не став нисколько лучше.

        Л е о н о р а

     Но он вредит себе, а не другим.

        А н т о н и о

     Нет, и других он слишком оскорбляет.

     Едва ли ты решишься отрицать,

     Что, схваченный внезапной страстью, он

     Дерзнет бранить и князя, и княжну,

     И всякого злословить, кто б он ни был,

     Лишь на мгновенье, правда, но оно

     Приходит вновь: он языком своим

     Владеет так же мало, как и сердцем.

        Л е о н о р а

     Я думаю, что, если бы он мог

     Отсюда удалиться ненадолго,

     Для всех бы это было хорошо.

        А н т о н и о

     Да, может быть, а может быть, и нет.

     Но нечего об этом думать. Мне

     Не хочется вину взвалить на плечи.

     Покажется, что я его гоню.

     Я не гоню его. Спокойно может

     Он и со мной остаться при дворе.

     И если он желает примириться

     И следовать совету моему,

     Мы кое-как ужиться вместе можем.

        Л е о н о р а

     Ты повлиять надеешься на душу,

     Которую пропашею считал?

        А н т о н и о

     Всегда надежда лучше, чем сомненье,

     И мы должны надеяться всегда.

     Кто может все возможности учесть?

     Он дорог князю, пусть же остается,

     И если мы напрасно бьемся с ним,

     Он не единственный, кого мы терпим.

        Л е о н о р а

     Что можешь ты судить столь беспристрастно,

     Я все-таки не думала, мой друг.

        А н т о н и о

     Ведь преимущество имеет старость:

     Хоть ей ошибок и не избежать,

     Она с собой справляться быстро может.

     Ты примирить меня старалась с другом,