Текст книги "Большой кусок мира [Большой кусок света]"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Шпулька окончательно пришла в себя и возразила:

– Да ведь он нас совсем не боится! Почему же убежал?

– А кто знал, что это мы?

– Тогда впредь надо пугать так, чтобы он нас не узнал. Из укрытия или переодевшись… Слушай, а может, он просто ничего не нашёл и сам уже уходил?

Шпулька заглянула в яму.

– Вон какую выкопал. А валуны, похоже, назад столкнул.

И тут вдруг обе подружки вспомнили об угрях. Яму оставили в покое, Тереска занялась удочками. Одна леска снова оказалась перекушенной, на другой болтался пустой крючок, а на третью попалось сущее недоразумение: махонький угришко сантиметров в двадцать пять длиной.

– Откусил, откусил! – бушевала Шпулька. – Никакой не аристократ сейчас удирал и не его сообщник, а эта холера завистливая! Сама видишь, начал с той стороны и украл первого, наверняка здоровенного, как крокодил! А до последней удочки не успел, зараза, добраться! Мне бы только его поймать! Всю ночь буду караулить. Куда это годится, чтобы всякие придурки крали у нас основной продукт питания!

– И правда, надо что-то делать, у меня скоро крючки кончатся, – озабоченно согласилась с подругой Тереска. – Или мы его поймаем, или придётся отказаться от крупной рыбы. Хоть бы, подлец, крючки возвращал!

На завтрак была яичница с грибами. Маленький угорь висел в коптильне и всем своим видом только укреплял подозрения Шпульки, что рыбак-неудачник пользуется их уловом. Разъярённая такой наглостью, она всерьёз предлагала напасть на него и без всяких объяснений отобрать хотя бы крючки.

Вечером поставили новые удочки и обе решили не спать, чтобы успеть поймать не только угря, но и вора на месте преступления. Аристократ отошёл пока на второй план. Еда – важнее.

– Посидим до рассвета у костра. Даже лучше – пусть видит, – решила Тереска. – Нам не привыкать. И так ни одной ночи не проходит без развлечений.

Ночь была ещё тёплой, комары почти не кусали, матрацы, на которых девчонки, как в креслах, устроились у огня, оказались на редкость удобными. И не успел ещё исчезнуть широкий серп месяца, как обе погрузились в глубокий сон.

В половине третьего Тереска проснулась от холода. Стволы деревьев уже вырисовывались на светлом фоне неба, над озером стлался белый туман. Костёр погас. Шпулька рядом дрыхла без задних ног.

Тереска пошевелилась и собралась уже снова разжигать огонь, но вдруг до её слуха донёсся какой-то негромкий звук: как бы скрип, а затем шорох. Одновременно гораздо ближе что-то заплескалось в камышах.

«Ворует, стервец, угрей, – мелькнуло в голове у Терески. И тут же девочкой овладело боевое настроение. – Ну, больше уж ему не захочется!» Она осторожно потрясла за плечо спящую Шпульку.

– Проснись, Шпулька! И тихо! Слышишь, тихо!

– Да я ничего и не говорю, – пробормотала сквозь сон подруга.

– Быстро вставай и пошли. Как раз крадёт! Отучим его раз и навсегда!

Мстительная угроза, звучавшая в голосе Терески, нашла немедленный отклик в душе ещё не проснувшейся Шпульки. Обе вскочили и босиком, стараясь не шуметь, побежали к озеру. Первая удочка была привязана к корме байдарки, и оттуда доносился плеск и шелест тростника. Байдарка слегка покачивалась, а удочку сильно дёргало. Вторая удочка лежала неподвижно, а у третьей, ближайшей к развороченной пирамиде, слышался какой-то подозрительный шум. Похититель угрей начал, повидимому, как и вчера, с самой дальней и сейчас, похоже, сражался с огромаднейшей рыбиной. Тереска мимоходом ещё удивилась, что он занимается своим грязным делом с берега, а не с воды. Но сейчас не время было с этим разбираться. Крадучись, девчонки приблизились к мысочку.

Видимость была ещё плохая, но все же на фоне стены камыша подруги различили какую-то фигуру. Подлый ворюга, стоявший к ним спиной, и не думал об угрях. Он уже отвалил в сторону оставшиеся валуны и сейчас как раз лихорадочно углублял яму, осторожными движениями разгребая землю.

И в этот момент Тереску осенило. Она вдруг все поняла: вчера они совершили ужасную, непростительную ошибку, не проверив яму. Как идиотки поверили, что злодей кончил свою работу и поэтому смылся? Зачем же он тогда вернулся снова? А затем, что именно вчера он наконец нашёл, что искал! А забрать не успел – спугнули. И сейчас как раз забирает! Выкопает остатки – и поминай как звали!

– Надо его напугать!!! – отчаянно стонала Тереска.

– Как?

– Как-нибудь страшно, чтобы не похоже было на нас! Ну!

Это Терескино «Ну!» прозвучало как приказ. Подхлёстнутая им как кнутом, Шпулька совсем потеряла голову. Потрясение и ужас отбили у неё последние способности мыслить здраво и лишили остатков сонного рассудка. И она сделала единственное, что пришло в этот критический момент на ум…

Протяжный, зловещий и унылый вой разорвал вдруг предрассветную тишину, пронёсся над водой и отразился эхом из стены леса на другом берегу. Звук этот, глухой и жуткий, оказался настолько мощным и страшным и раздался так неожиданно, что Тереска, сидевшая рядом с его источником, окаменела от ужаса. В уме её мелькнула кошмарная мысль, что Шпулька спятила.

Роющегося у камней типа как громом поразило. Он на мгновение замер с лопатой в руках, затем отшвырнул её. Вой перешёл в стон и оборвался – Шпульке не хватило дыхания. Злоумышленник выскочил из ямы, тревожно озираясь, в руке у него появился какой-то тёмный предмет. Все, что произошло дальше, случилось так быстро, что трудно было даже установить порядок событий. Сверху, возможно с дерева, на типа свалилось что-то чёрное и ударило его по руке, тёмный предмет упал на камень, раздался ог-лушительный треск. Чёрная фигура – человек или зверь – схватила этот предмет и растворилась в лесу. Несколько секунд «землекоп» ошеломлённо лежал на краю ямы, затем вскочил и кинулся в тростники. Послышалось громкое бульканье, потом раздался треск мотора, и все стихло. Над озером вновь повисла полная тишина. По-прежнему стлался туман.

Тереска не сразу пришла в себя. Наконец к ней вернулась способность говорить и двигаться. Поднявшись на ноги, она с негодованием взглянула на подругу, стоявшую на четвереньках.

– Господи Боже мой, что ты натворила?!

– Ты же сама велела его напугать! – жалобно простонала Шпулька, в ужасе от своего поступка и его последствий. – Откуда я знала… И чтобы непонятно…

– Непонятно оно было – это точно. Ничего не скажешь, куда уж непонятнее. Теперь вот что делать? Бежать к телефону? Или яму проверить?

– Он вернётся…

– Тогда поспешим. Никак не пойму, что же все-таки произошло? Кто-то его ударил?

– Выстрелило!..

Со стороны палатки долетело вдруг какое-то бря-канье, как будто гремели кастрюлями. Шпулька вскочила.

– Это он! Мстит нам! Разоряет лагерь!

Тереска, и так раздражённая всеми этими приключениями, схватив первый попавшийся под руку здоровенный сук, скомандовала:

– Возьми что потяжелее и заходи с другой стороны! С меня хватит. Двину ему по башке, а подумаю потом.

И она бросилась к палатке.

С мужеством отчаяния Шпулька кинулась за ней, подобрала по дороге толстую разлапистую ветку и тут же запуталась с ней в кустах.

С минуты на минуту становилось все светлее. Тереска добежала до матрацев, оставленных у погасшего костра, и притормозила. Вокруг не было ни души, хотя кастрюльки валялись перевёрнутые: из одной высыпались ягоды брусники. Так она и стояла, подозрительно оглядываясь, когда с другой стороны показалась запыхавшаяся Шпулька, выдиравшая из кустов свою ветку.

– Ну и что? – взволнованно спросила она.

– Ничего. Никого не видно, а кастрюли перевёрнуты. – Наверное, какая-нибудь зверюшка здесь похозяйничала. Пошли назад.

– Зачем?

– Как зачем? Во-первых, яму исследовать, а во-вторых – за угрями.

Шпулька собралась было категорически возразить против возвращения на это ужасное место, но упоминание об угрях её остановило. Немного поколебавшись, она побрела к лесочку, волоча за собой ветку.

– Подожди! – остановила её Тереска. – Возьмём лопатку, вдруг надо будет копать.

Яма показалась девчонкам глубже, чем раньше. Как будто из неё вынули что-то, прежде закопанное. Немного поспорив, Тереска поддалась на уговоры подруги заняться сначала угрями. И очень вовремя. На одной удочке ничего не было, зато на двух остальных два угря трудились над леской, старательно перегрызая её, и уже были близки к завершению. Вытащить их удалось буквально в последнюю минуту и с превеликим трудом, так как оба запутались в камышах. Солнце уже взошло, когда Тереска наконец завершила свою операцию, зато на улов приятно было посмотреть.

– Ну, теперь за дело, – энергично сказала она, возвращаясь на мысок. – Давай копать.

– Не нравится мне все это, – заявила Шпулька, заглядывая в яму. – Похоже, что отсюда что-то вынули.

– Он же убежал с пустыми руками.

– А лопата? – продолжала сомневаться подруга. – Лопату он бросил. А где она? Сама ушла?

Только сейчас Тереска заметила отсутствие лопаты злоумышленника.

– Все правильно, – с горечью согласилась она. – Мы с тобой безнадёжные идиотки! Ведь он специально запустил камнем в наши кастрюли, чтобы мы убрались отсюда, а сам вернулся и все забрал. Теперь кончено! Это же надо, упустить такой случай!

Шпулька тоже впала в отчаяние и уселась на камень, но тут же вскочила, замахав руками.

– Погоди, как же он мог бросить? Удирал на лодке в ту сторону, а палатка – в противоположной. Мы же в лагере всего какую-то минуту были! Что же он – там бросил, сюда прибежал, все выкопал и успел смыться? Мы бы обязательно столкнулись с ним по пути!

– А сообщник? Сообщник и бросил камень!

– Какой сообщник? Ведь этот тип вовсе не был аристократом!

– Значит, аристократ бросал, а сообщник копал. Ничего не скажешь, обул нас первоклассно!

Какое-то время обе сидели молча, мрачно уставившись в пространство.

– Во всяком случае, ты сама видела, что это не Робин, – неожиданно заявила Тереска. – А знаешь, мне кажется, я того типа где-то встречала.

Шпулька слегка оживилась:

– Слушай, а ведь я тоже! Все время у меня какое-то смутное чувство, что я его знаю. И никак не вспомню откуда!

– Вот и я голову ломаю. Когда он обернулся на этот твой вой, сразу показался знакомым. А вот откуда, никак не соображу.

– Ну, ладно. При всех наших неприятностях одно утешение – утри. Пошли, надо их прокоптить, а одного сразу съедим…

Ближе к полудню, когда вызванная мрачными предположениями и взаимными обвинениями атмосфера становилась все напряжённее, со стороны дома лесника донёсся какой-то шум. Слышен был рёв моторов, чего раньше не случалось, людские голоса. Расстроенная неудачей и ведомая неясным предчувствием, Тереска настояла на том, чтобы пойти проверить, в чем дело. Девчонки двинулись по лесной тропинке и на полпути встретили лесничего в сопровождении полного мужчины, беспрестанно отиравшего пот огромным клетчатым носовым платком. Обе подружки тут же его узнали: это был тот самый зловредный недотёпа, что удил рыбу в идиотском месте, завистливо смотрел на их успехи и перекусывал леску.

– Вот кстати, – сказал лесничий. – А мы к вам шли. Пан капитан тут поймал одного негодяя, и в связи с этим у него к вам есть небольшое дельце.

Тереска со Шпулькой поначалу обрадовались было, что пойманным негодяем является как раз толстый мужчина, а лесник зачем-то тащит его к ним. Лесник поспешил вывести девочек из заблуждения, назвав толстяка капитаном.

– Как это капитан? – вырвалось у Шпульки. – Ведь он лески перегрызал…

Тереска успела вовремя пнуть подружку ногой, и та прикусила язык.

– Какие такие лески? – удивился лесничий. Мужчина тяжело вздохнул и снова вытащил свой платок.

– Капитан я. Обыкновенный капитан милиции, мои дорогие, и, честное слово, я ничего не перегрызал. Может, это вы в переносном смысле?..

Но Шпулька так легко не сдавалась:

– Так ведь это вы ловили рыбу, и у вас совсем не клевало…

– А, так вы меня узнали? – обрадовался мужчина и обернулся к лесничему, слушавшему с явно недовольным видом. – Эти девушки считают меня полным дураком, ведь я ни одной рыбки не вытащил, а они тянули одну за другой. Но должен сказать в своё оправдание, я ловил совсем иную рыбу. И поймал, поймал…

– Он совсем не похож на милиционера, – недоверчиво шепнула Шпулька…

– Бог с вами, это настоящий капитан. Я его много лет знаю, – заверил лесник. – Он тут ловил одного типа и наконец поймал! Похоже, вы его тоже видели. Может, и правильно я разрешил вам здесь остановиться; хотя кто его знает…

– Как одного? Вы его поймали? Только одного? – воскликнула Тереска.

– Ведь их же двое? – энергично встряла в разговор Шпулька. – У аристократа есть сообщник. Вы которого поймали?

Капитан, казалось, был сбит с толку.

– Что-то здесь, прошу прощения, не сходится. Какой аристократ? Похоже, вы знаете больше меня. Давайте-ка все по порядку, а то мне трудно сориентироваться. Для начала я бы хотел, чтобы вы, мои дорогие, взглянули на моего задержанного и сказали, знаете ли его. Простая формальность, не больше, но может пригодиться. А вообще-то это я так, для очистки совести, ведь попался он, можно сказать, почти на месте преступления. Ну, пошли. А то жара в этом лесу – мочи нет.

На крыльце сторожки лесника капитан остановился.

– Мой улов там в комнате сидит, – сообщил он. – Вы туда не входите, а посмотрите из сеней. В сенях темно, он вас не разглядит. Я, знаете, не люблю этих очных ставок. Такие, как он, бывают мстительными. Отсидят своё, выйдут из тюрьмы, а потом не дают людям покоя. Взгляните из сеней, только не говорите ничего; выйдите из дома – и поболтаем вот тут, в тенёчке под деревом.

Тереска со Шпулькой одна за другой протиснулись в сени, с трудом воздерживаясь от восклицаний, и вылетели наружу, страшно взволнованные.

– Это он! Здесь под камнями рылся, валуны отвалил, что-то вытащил и удрал! Мы его знаем! Он тут по всей округе роется! И сообщник его нам тоже хорошо знаком! А это неизвестно, что он забрал, а вы нашли?

– Спокойно, мои дорогие, спокойно. Давайте по порядку, – сказал капитан, усаживаясь на шаткую лавочку под яблоней и вытирая рот платком. – Ладно, скажу. Я-то нашёл, а вы уж, пожалуйста, говорите по очереди. Конкретно: когда вы видели этого типа?

– Сегодня утром. На рассвете. Ещё окончательно не развиднелось.

– Где это было и при каких обстоятельствах? Спокойнее, пусть кто-нибудь один расскажет.

Может, и не совсем спокойно, но честно пытаясь излагать по очереди, подружки описали события сегодняшнего утра. Капитан кивал головой, время от времени подбрасывая следующий вопрос.

– Значит, говорите, громыхнуло? Вы уверены?

– Мы галлюцинациями не страдаем. Грохнуло, как из пушки!

– А, может, это вам показалось на что-нибудь похоже?

Девчонки дружно замолчали. Шпулька презрительно фыркнула, Тереска посмотрела на капитана как на сумасшедшего.

– Вы нас полными идиотками считаете? – спросила она сердито. – Ежу понятно, что это был пистолет. Мы специально этого слова не употребляем, так как свидетели должны говорить, что видели, а не о чем догадываются.

– Ах, извините, пожалуйста. И он этот пистолет держал в руке?

– Держал! – подтвердила обиженная Шпулька.

– Вы в этом совершенно уверены?

– Совершенно. Но очень недолго… Тут вмешалась Тереска.

– Ясно. Кто-то у него пистолет отобрал. И вы хотите выяснить, чей он был. А как насчёт отпечатков пальцев?

– Ну, как вы проницательно заметили, раз кто-то отобрал…

– Понятно, стёрлись. А вы наверняка хотите знать, кто стрелял. Никто. Ударился о камень и сам выстрелил, и потом его унесли. Так это выглядело в хронологическом порядке.

– А как же вы не разглядели того, другого? Шпулька пояснила:

– Уж очень он неожиданно появился. А если точнее – даже не появился, а буквально свалился как гром средь ясного неба. Мы видели какую-то метнувшуюся тень.

Тереска поддержала подругу:

– Не забудьте, ведь уже почти совсем стемнело. Первого-то мы успели разглядеть, потому как он какое-то время стоял неподвижно, лицом к нам. А второй – совсем наоборот. Мы правду говорим. И рассказываем лишь о том, что хорошо видели, в чем уверены.

– И как долго он стоял?

– А вот тут точно не скажу. Насколько ей хватило дыхания. Надо бы провести следственный эксперимент. А ну-ка, завой!

Шпулька послушно уже набрала было полную грудь воздуха – надо же помочь следствию! Но капитан поспешил её остановить.

– Нет, нет, пожалуйста, не войте больше, нет необходимости. Слышал я ваш вой, одного раза вполне достаточно. Да и не только я слышал, уверен – все в округе. Зачем лишний раз травмировать этого типа? Вдруг с ним что от страха случится, а нам это ни к чему…

– Но мы все-таки не понимаем, – недовольно прервала капитана Тереска. – По-вашему выходит – их было двое, а вы поймали только одного. И довольны! А ещё мы так и не знаем, что он искал и что именно нашёл…

В свою очередь Тереску прервало взволнованное сообщение Шпульки. Она так резко вскочила на ноги, что чуть не перевернула лавочку. Хорошо, что капитан обладал быстрой реакцией и успел схватиться за ствол яблони, иначе непременно бы опрокинулся на землю.

Во двор въехал «фольксваген», за рулём которого сидел весёлый и чрезвычайно довольный аристократ.

– Ооо! – только и смогла произнести Шпулька, с чувством глубокого удовлетворения указав на него пальцем.

– Что «ооо»? – удивился капитан. – Обыкновенный «фольксваген». Заезжают сюда иногда такие машины. Дорога приличная.

– Да нет же! – лихорадочно зашептала Тереска. – Вот вам и второй! Это сообщник того, тоже копал. Я же вам говорила, их было двое.

Озадаченно помолчав, капитан немного неуверенно заметил:

– Собственно говоря, это наш эксперт. Доцент Копшиц. Искусствовед. Тоже интересуется этим делом и активно нам помогает. И с его помощью нам удалось обнаружить и сохранить некоторые старинные предметы большой ценности. Ведь если честно – вы нам все дело испортили.

– Испортили?! – в один голос возмутились подружки.

– А то нет? Спугнули, мои дороги, преступника. Ещё денька два-три, и мы бы его взяли, а так… Я очень сомневаюсь, что как-то удастся исправить содеянное вами. Скорее всего – нет…

Наступило долгое, тяжёлое молчание. Шпулька с Тереской переваривали услышанное, капитан вздыхал и вытирал пот с лица.

– Ну вот, опять то же самое, – проворчала обиженная на весь свет Шпулька. – Опять мы приняли за преступника не того, кого надо. Теперь уж я никогда никому не поверю!

– И правильно! – согласилась с подругой Тереска. – Ведь он как себя ведёт? Подозрительно! Совершает всякие нелепые поступки, а я должна догадываться, что это ваш милицейский эксперт! А вы-то хороши… Ловили рыбу так, что смотреть тошно… Как не знаю кто…

Капитан с готовностью продолжил перечисление претензий:

– И ещё лески перекусывал.

Обиженно посмотрев на представителя власти, Тереска замолчала и только в отчаянии махнула рукой. Чувствовала она себя крайне неудобно и потеряла всякую охоту продолжать беседу.

Видимо, Шпулька испытывала подобные чувства, потому что осторожно поинтересовалась:

– А то, что мы напортили… Нельзя ли как-нибудь исправить?

Капитан безнадёжным жестом встряхнул свой платок.

– Кончим этот бесполезный разговор. Ордена мне не видать, это точно. А теперь вы, пожалуй, идите себе. Сейчас выведут этого типа, вам с ним незачем встречаться. Большое спасибо за информацию…

– Да уж, помогли мы с тобой отыскать наше национальное достояние, нечего сказать, – с убийственным сарказмом прокомментировала Шпулька, когда удручённые девчонки дотащились наконец до своей палатки. – Снова дурака сваляли. И где это твой распрекрасный Робин, хотела бы я знать? – вдруг с возмущением закончила она.

Запихивая волосы под купальную шапочку – надо хоть с помощью купания немного остудить эмоции, – Тереска отозвалась:

– А что, тебе хочется валять дурака непременно в его присутствии?

– Плевала я на его присутствие! Но, с другой стороны – он все знает, надул нас за здорово живёшь, хоть бы вот теперь что-нибудь прояснил. И ты тоже хороша! Всегда такая боевая, а тут хвост поджала, неужели не могла из того капитана что-нибудь вытянуть? Ведь смотри: все каникулы возимся с этим делом, столько сил потрачено, я уж о нервах не говорю, и ноль на выходе! Почему же ты его не расспросила обо всем: с чего это вдруг ихний замечательный эксперт в окно лазает, кто тут наши горшки перевернул, откуда взялись под камнями все эти вещи, ну и прочее непонятное? Тебе что, все это уже неинтересно?

– Ещё как интересно! – призналась Тереска. – Но посуди сама – что я могла сделать? Милиция ведь как себя ведёт – никогда ничего простым гражданам не объясняет, нет у них такого обыкновения. Разве что за какие-нибудь особые заслуги. А как только нам наши заслуги расписали – сразу отпала охота расспрашивать. Я считаю, что он и так слишком любезно с нами обошёлся.

Подойдя к берегу, Шпулька остановилась у самой воды.

– Дело нечисто, – решительно сказала она. – Не иначе, этот капитан нашего угря свистнул, вот его совесть и грызёт.

– То я грызу, то меня грызёт, – послышался неожиданно знакомый голос, и из-за тростников выплыла лодка с капитаном. – Неужели, мои дорогие, я и впрямь произвожу такое грызущее впечатление? Что касается заслуг, то кое-какие у вас все-таки имеются.

Если капитан рассчитывал произвести эффект своим неожиданным появлением, ему это удалось в полной мере. Девчонки были так ошарашены, что не сразу пришли в себя.

Первой, естественно, очнулась Тереска.

– Откуда пан здесь взялся? – спросила она совсем не то, что хотела.

– Надо лодку вернуть мужику. Вон из той деревни, что напротив. Там у нас уже все уехали, а я, скажу по секрету, удрал. Вообще-то мне тоже следовало со всеми поехать, да я лучше вёслами немного помашу. Хоть немного на воздухе побуду, проветрюсь, а то, знаете, какое нервное напряжение… Впрочем, меня там машина ждёт.

Капитан печально вздохнул и взялся за весла, делая вид, что отчаливает. Шпулька в панике замахала руками, как ветряная мельница.

– Пан капитан, а как же заслуги? Погодите, не уплывайте. Надо же нам сказать! Какие у нас заслуги?

– Да, собственно, ничего особенного, – небрежно ответил капитан. – То есть, того, напротив, я хотел сказать – просто замечательные заслуги! Не всякому удаётся увидеть уважаемого пана эксперта, влезающего в окно, а вы видели! Всего вам доброго, девочки, желаю приятно провести остаток каникул!

Девчонки стояли молча, провожая взглядом удалявшуюся лодку. Затем обе одновременно, как по команде, кинулись в воду.

Белый парус знакомой лодочки блеснул на солнце на следующий день ровно в полдень. Тереска заметила его со своего матраца, на котором медленно плыла вдоль камышей, пытаясь поближе познакомиться с большой жирной уткой. Та охотно пожирала подбрасываемые ей кусочки хлеба, но была постоянно настороже и предпочитала держаться на безопасном от человека расстоянии. Шпулька сидела на корточках у кромки, замачивала сковородку и наблюдала за стайками мальков, которых сковородка притягивала как магнит.

– Слушай! – крикнула она подруге. – Похоже, я их таки выдрессировала. Стоит мне только оказаться у берега, как они тут же приплывают целыми косяками. Некоторых я уже в лицо узнаю. Если их кормить, они вырастут быстрее, ты как думаешь?

Тереска не отозвалась. Подняв голову, Шпулька взглянула на озеро. Белый парус, слегка накренясь, приближался с озера, подгоняемый боковым ветерком. Позабыв о мальках и сковородке, Шпулька вскочила на ноги и заорала не своим голосом:

– Тереска!!!

– Не вопи, я здесь, – отозвалась подруга, выплывая из-за стены тростников. Оказывается, она была совсем рядом. – Давно уже его заметила. Считаю, самое время появиться. И если он не причалит к нашему берегу, в жизни ему не прощу!

Парус белел довольно далеко, но у Терески не было сомнений, что это Робин. Поняла сразу же, по той удивительной перемене, что мгновенно произошла в её измученной душе. Ошибки быть не могло. Девушка ясно чувствовала: присутствие Робина наполняет все её существо какой-то благотворной, живительной силой независимо от… независимо от… независимо ни от чего!

Оставив в покое утку, Тереска выбралась на берег.

Причалив рядом с байдаркой, Робин взглянул на девчонок и покачал головой.

– Не знаю, стоит ли мне высаживаться на берег, – неуверенно произнёс он. – Вы выглядите как-то так… подозрительно. Должно быть, так людоеды караулят свой обед.

Подруги и в самом деле, стоя рядышком на берегу, поджидали молодого человека с откровенной жадностью и нетерпением, даже не пытаясь скрыть свои чувства.

– Я бы на его месте не стала уточнять, кто здесь подозрительный, – проворчала Шпулька.

А Тереска произнесла, очень неудачно стараясь казаться любезной:

– Мы приглашаем тебя в гости. У нас есть всякие вкусности, например, копчёные угри и оладьи с брусникой. Это мы тебя пытаемся подкупить, а если добровольно не согласишься, тогда убьём!

– У меня есть кофе! – в тон ей подхватил Робин. – Может, и вы позволите себя подкупить и откажетесь от мысли об убийстве?

– Все зависит от тебя…

– Не смей выкручиваться, чтобы больше не возникло никаких недоразумений, – зловеще предупредила Шпулька спустя полчаса, когда все принялись за парадный обед. – И для начала будь любезен объяснить, откуда милиция знала, что мы видели этого вырожденца, залезающего в окно? Ведь мы-то отлично помним, что говорили об этом тебе одному!

– А я и не думаю выкручиваться, хотя, возможно, и надо бы… Я же просил оставить этого типа в покое. Он очень опасен и запросто мог вас обеих пристрелить.

– Так ты и это знаешь?

– Конечно.

Тереска недоверчиво поинтересовалась:

– Ты что, в милиции работаешь?

– Совсем нет. Работаю ассистентом на химическом факультете Политехнического института. Иногда ещё кое-чем занимаюсь, но к милиции это прямого отношения не имеет. Зато есть у меня жуткое хобби: во все вмешиваться.

– А нам не разрешаешь…

– Я могу себе это позволить, а вы – нет. Да чего уж там, расскажу вам все честно, иначе ведь не отстанете. Ещё одну оладью можно?

– Кончай подлизываться! Хоть все бери, только начинай рассказывать.

– Ну хорошо, – начал Робин не торопясь, тщательно подбирая слова. – В конце войны, когда немцы драпали с награбленным добром, нашлось трое молодчиков, решивших воспользоваться ситуацией. Дело своё они знали хорошо и нападали с умом – только на тех офицеров, у кого было что взять. Засады организовывали тщательно, действовали наверняка. Ну и разжились добром. Воспользоваться им собирались после войны, пока же надо было хорошенько припрятать свою добычу. И спрятать так, чтобы все осталось в тайне, желательно, сразу же после нападения. Вот они и прятали…

Робин перевёл дыхание. Девчонки слушали как зачарованные, не сводя с него глаз.

– Здесь спрятали? – почему-то шёпотом спросила Шпулька.

– Да, в этих краях. Под теми же каменными пирамидками. Им казалось – очень подходящее место, о мелините же они ничего не знали. Ясное дело, друг другу эти типы не доверяли, и поэтому каждый раз после удачного налёта делили награбленное на три части, не обязательно поровну, и каждый прятал свою долю в только ему одному известном месте. Сущест-

вовала такая старая партизанская карта, на которой были обозначены тайники партизан. В них они хранили взрывчатку, оружие, снаряжение, боеприпасы. И мелинит в том числе. Бандиты раздобыли эту карту и пользовались ею, отмечая на ней свои тайники собственными знаками. Шифром, так сказать. Карта была так потрёпана, на ней было столько всевозможных условных обозначений и непонятных значков, что постороннему человеку прочитать её просто не представлялось возможным. И все-таки позднее, когда военные занялись разминированием территории, она очень пригодилась. Слушавшая с огромным вниманием Тереска вдруг беспокойно зашевелилась:

– Что-то слишком много ты пропускаешь. Как именно пригодилась? И у кого она все-таки была: у военных или у тех бандюг?

– Сначала у бандюг. Но один из них в самом конце войны погиб, и при нем нашли ту самую карту. То есть, если в хронологическом порядке: сначала карта, естественно, была у партизан, потом, очень недолго – у этих… военных грабителей, а потом её заполучила наша армия. Вся эта грабительская эпопея разыгралась под самый конец войны, длилась всего несколько недель во время панического отступления немцев и в жуткой неразберихе, вот никто ничего толком и не знал. Из троицы разбойничков один, как я уже сказал, погиб, второй угодил в тюрьму за разбой вскоре после войны и умер в заключении. А третий, самый молодой, пропал.

– Как это пропал?

– Точно неизвестно. Может, удрал за границу, может, сменил фамилию, во всяком случае, никто не знает, что с ним сталось.

– Вряд ли это наш, – вмешалась Тереска. – Слишком молод.

– Да, ваш уже четвёртый. Он как-то пронюхал о закопанном добре, узнал, так сказать, из вторых рук. История довольно запутанная, но по всей вероятности, дело обстояло таким образом. Кое-что удалось восстановить. Тот грабитель, что умер в тюремной больнице, перед смертью открыл свою тайну соседу по койке. Соседом оказался старый опытный вор со сломанной ногой. Сломал он её, удирая от погони после очередной кражи, был схвачен и угодил прямиком в тюремную больницу. Вышел на волю только через несколько лет, мечтал, конечно, завладеть сокровищами, но оказалось это не так-то просто. Во-первых, умирающий не мог точно назвать места, где зарыл награбленное, ну, во-вторых, мешал возраст и негнущаяся нога. Годы прошли, пока этот вор смог найти подходящего человека. Ведь не всякому же можно довериться? Доверился, значит, и сразу умер…

– Своей смертью? – тут же подозрительно спросила Шпулька.

– Как нельзя более. Было ему уже за семьдесят, и здоровье никуда не годилось. А достойным доверия как раз оказался этот ваш тип. Очень достойный преемник, несколько раз уже сидел в тюрьме, в том числе и за разбойное нападение. Выйдя последний раз на свободу, немного переждал и приступил к раскапыванию камней. Результаты его деятельности вам известны. Вот и вся история с начала и до самого конца.

Тереска со Шпулькой долго молчали. Подумав, Тереска категорически заявила:

– И вовсе не вся. Ты и половины не объяснил. Вот этот… участник разбойного нападения. У него же был сообщник. Где он? Какова его роль в этом деле?..

– А ты откуда знаешь, что был сообщник? – прервал её Робин.

– Как же, ведь тогда на озере разговаривали двое.

– С чего ты взяла, что разговаривали именно они? Могли быть совсем посторонние люди.

Тереска не стала с пеной у рта доказывать свою правоту.

Ведь допустили же они со Шпулькой ошибку, считая сообщником аристократа. Могли и снова ошибиться…

– А кто тут шуровал в наших кастрюлях? – воинственно вскричала Шпулька. – Вчера, у палатки. Дух усопшего вора?

– Вот именно! – оживилась Тереска. – Кто?

– Ох и настырные же вы! – пробормотал Робин, слегка смутившись. – Ладно уж, так и быть, скажу. Вашими кастрюлями занялся я сам. И вовсе там не шуровал, просто бросил камень. Надо же было как-то отвлечь вас от этой ямы хоть на минутку.