Текст книги "Безумное лето Рудольфа"

Автор книги: Иоанна Фабицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Понедельник, 15 мая

В школе все рассказал Эльке. После уроков договорились провести военный совет, но Элька твердит, что теперь ей все равно. Настроена она очень мрачно. Романтическая поездка окончилась тем, что Элька полностью разочаровалась в мужчинах. Страховой агент все время расспрашивал про ее маму, расхваливал привлекательность этой женщины и просил Эльку поспособствовать их сближению. Якобы он уже три раза приглашал Элькину маму на чашечку кофе. На прощанье агент подарил Эльке электрический депилятор, который отлично годится и для сбривания усиков над верхней губой. Вместо «спасибо» Элька укусила его за ногу и вернулась домой автостопом. Очень глупо с ее стороны отказываться от такого практичного подарка!

Все уроки я думал о своем катастрофическом везении, пока на физике меня не ударило током при тестировании реостатов и конденсаторов.

Из школы мы с Элькой пошли ко мне и обнаружили в гостиной наших мам! Ноги подо мной подогнулись, когда я увидел наполовину выпитую бутылку джина. Давно известно, что употребление алкоголя ведет к рукоприкладству! К счастью, номер телефона спасения я помню наизусть. Элька сразу расплакалась. Впервые я видел ее в таком тяжелом положении и, если бы речь не шла о моей безопасности, то, наверное, оказал бы ей моральную поддержку. Но я забаррикадировался в своей комнате. Чтобы спастись от возможного насилия, я попробовал придвинуть к двери мебельную стенку в стиле позднего социализма. Чуть не порвал мышцы от натуги, но стенка не сдвинулась ни на сантиметр. К тому же я вовремя вспомнил о грыже. Из движимого имущества еще имелись: горшок с лимоном (сам вырастил из зернышка), китайские колокольчики у двери, старый ковер и зеркало – но для строительства баррикады все это не годилось. Когда я в очередной раз пыхтел под мебельной стенкой, с размаху открылась дверь и в комнату влетела мама.

– Или ты скажешь всю правду, или я тебя убью, – прошипела она.

С мамой плохо иметь дело, потому что никогда не знаешь, шутит она или нет. Вот с таким же выражением лица она обычно приветствует пациентов на первом сеансе терапии.

– Мама, я подвергся эмоциональному шантажу. Прошу учесть это при вынесении приговора.

– Рудольф, будь мужчиной хотя бы раз в жизни!

Я согласился спуститься вниз, только когда мама пообещала вести себя как перед телевизионной камерой. Внизу мама Эльки красила губы, а Элька теребила висюльку на шее.

– Отныне мы будем вести себя как цивилизованные люди. Пусть каждый расскажет свою версию событий, – предложила моя мама.

Тут все заговорили одновременно, а Элька все туже наматывала висюльку на палец. Сейчас задушится! Я начал лихорадочно припоминать, как делают искусственное дыхание. Весь взмок от напряжения. Сказано же, месть женщин страшна. Я глубоко вдохнул и решил заслужить их уважение. Надо же было что-то делать: Элька как-никак мой единственный друг!

– Дорогие пани, я виноват не меньше Эльки. И ничего удивительного, что Элька поехала с этим проходимцем. С ее внешностью такой шанс выпадает раз в жизни. Когда еще с ней такое случится!

Шея Эльки побагровела, висюлька лопнула, и бусинки с дробным стуком рассыпались по полу. И тут началось! Мама Эльки посоветовала мне посмотреть на себя в зеркало. В ответ моя мама заявила, что в нашем доме столь неприглядных особ, как Элька, сроду не водилось.

– А ты не такой уж хороший психолог, раз от тебя сбегают пациенты, – крикнула ей Элькина мама.

– Зато я всего добиваюсь сама, а не с помощью любовников, – парировала моя.

Мы с Элькой ушли наверх. Я извинился за свои слова, а Элька сказала, что она сама виновата и не нужно было втягивать меня в эту историю. Починил ей висюльку, нашел по радио очень романтичную мелодию. Только мы собрались поцеловаться, как радио захрипело и раздался голос: «А теперь, братья и сестры, помолимся». Мы отскочили друг от друга как ошпаренные. Еще не хватало целоваться под католическую передачу!

Когда мы спустились вниз, бутылка была уже пуста. Увидев нас, Элькина мама всхлипнула:

– Это я во всем виновата, доченька.

И они бросились друг другу в объятия. Элькина мама пообещала, что они пойдут к косметологу, и, может быть, удастся как-нибудь помочь дочке. После их ухода пани психолог впервые в жизни посмотрела на меня как на родное дитя, и, не соображая, что делаю, я кинулся ей на шею.

– Тихо, сыночек. Я по тебе очень скучаю. Бывает, протяну руку, чтобы потрогать твое горячее сердечко, а рядом нет никого. Мне часто не хватает и тебя, и всех вас…

Так мы стояли, обнявшись, и тут в дом вошли отец и Гонзо с большими клубками сахарной ваты:

– Господи Иисусе! Бабушка умерла?!

Четверг, 18 мая

Постепенно жизнь в нашей семье входит в привычную колею. Благодарить за это нужно Гонзо, который залил весь детский сад искусственным снегом из баллончика (снег предназначался на Рождество). Родителей вызвали к директрисе, и та робко предложила называть Гонзо его настоящим именем. Мол, имя Гонзо имеет провокативное звучание, побуждая ребенка совершать не свойственные его возрасту поступки. Родители обещали подумать. Но лично я категорически против. «Виктор» мне никогда не выговорить!

Вечером под входной дверью мы обнаружили цинковое ведро, полное красных гвоздик. Соседка сказала, что ведро принес элегантный пожилой мужчина. Бабушка ходит важная как пава.

Мама Эльки сменила страховое агентство.

Суббота, 20 мая

Бабушка позвонила из города и сказала, что приедет через двадцать минут. От нас требуется: вымыть уши, собраться в гостиной и производить впечатление психически уравновешенных людей. Кто бы говорил! Мама засуетилась и послала папу в магазин за лазаньей (для корсиканца). Я даже надел костюм, пусть бабушка гордится мной хоть раз в жизни.

Мама отменила занятия в группе поддержки, влезла в платье, в котором защищала диплом, и мы все столпились у окна, высматривая гостей. Наконец подъехало такси, но мы почти ничего не увидели, так как наша соседка заслонила своим крупным телом маленькую щель в изгороди. Пока мы толкались у окна, отворилась дверь – и корсиканец явился во всем блеске.

До того я видел пару иностранцев, но этот выглядел просто обалденно! По-моему, он состоит в родстве с Эркюлем Пуаро и Сальвадором Дали. Корсиканец был одет, как и положено, в полосатый костюм, двигался по-кошачьи, и усы у него тоже были как у кота. Даже огромная бородавка на крючковатом носе выглядела как нельзя к месту. Краем глаза я заметил, что у мамы дрогнули коленки. Для психолога она что-то слишком часто теряет контроль над ситуацией. Отец же с глупым видом все время подтягивал спадающие штаны. Наверное, на фоне нашего гостя мы походили на труппу бродячего цирка.

– Бонжур, добрый день, здоровеньки булы, – приветливо поздоровался корсиканец.

Мы будто к полу приросли. Положение спас Гонзо, он спрыгнул на гостя с антресолей в костюме Бэтмена. Все кинулись поднимать их, а бабушка просто зашлась от восторга, будто не понимая всей серьезности ситуации. Вопреки моим опасениям, корсиканец громко смеялся, и я отказался от мысли увести Гонзо в глухой лес и оставить там привязанным к дереву. Мама первой пришла в себя:

– Пожалуйте к столу.

К этому времени лазанья, поставленная в духовку, обуглилась. Бабушка запихивала в вазу поломанные при падении поклонника цветы и спрашивала меня драматическим шепотом:

– Ну что? Как он тебе?

– Сам не знаю, но вообще… высший класс!

 Антоний, так звали нашего иностранца, вызвался приготовить что-нибудь на ужин. Мы во все глаза смотрели, как он снял пиджак, подвернул рукава шелковой рубашки и ловким движением метнул на сковородку с оливковым маслом несколько неочищенных долек чеснока. К этому он добавил помидоры из банки и какую-то пахучую траву, которую мама выращивает в горшке на подоконнике. Потом вытащил из кипятка макароны, пожонглировал ими и одарил нас лучезарной улыбкой:

– Покорно прошу откушать. Готовил с чистой душой и открытым сердцем.

Мама была близка к обмороку. Ей требуется гораздо больше времени, чтобы открыть банку с паштетом. Антоний сообщил нам, что научился готовить еще маленьким мальчиком, когда плавал на рыбацких лодках и ловил лангустов. В жизни бы не подумал, что еда может доставлять такое удовольствие, за вычетом, конечно, некоторых технических сложностей – когда один конец макаронины уже находится в горле, а другой болтается между ботинок Родители не ударили в грязь лицом, мастерски орудуя ножом и вилкой.

– Антось, может, еще винца? – спросила бабушка, при этом выражение лица у нее было как у лунатика.

– С радостью, сердце мое, – ответил он и элегантным движением поцеловал бабушке руку.

Отец выставил себя дураком, попытавшись произвести ту же операцию с мамой. Мама вскочила и облилась вином. Впрочем, все равно пора было выходить из-за стола, так как Гонзо сделал из спагетти петлю на шее, проверяя, можно ли на ней повеситься.

Потом мы все долго сидели на диване и наш новый знакомый рассказывал о своей жизни. Из Польши он уехал совсем маленьким, служил посыльным под Верденом, плавал на рыбацких лодках и выдавливал масло из оливок. У него даже была своя фабрика на Корсике. Когда ему все надоело, он продал фабрику какому-то французскому концерну и вернулся на родину. Свою трогательную историю Антоний заключил словами:

– И вот теперь у меня наконец появилось время, чтобы создать семью.

Тут бабушка залилась румянцем, а мама душераздирающе всхлипнула. Мне тоже понравился Клубень (я так ласково прозвал его из-за бородавки на носу). Давно у нас не было такого приятного семейного вечера. Даже Гонзо принял нового знакомца и потребовал, чтобы тот спел ему на сон грядущий «Марсельезу».

Воскресенье

Впервые спокойное утро. Вчера вся наша семья была потрясена эрудицией и приятными манерами Антония. Отец подытожил:

– Пусть хотя бы бабушке привалит счастье, единственной в нашей семье. А там, глядишь, дойдет черед и до остальных.

Мама ринулась в ванную и долго там сидела, из-за чего я чуть в штаны не наделал. Она вообще в последнее время какая-то странная. До обеда мы лениво пялились в телевизор. Показывали фильм о глухонемых, называется «Пианино». Мама к тому времени уже вполне пришла в себя.

– Очередная безвольная женщина попала в лапы скучающего самца, – высказалась она о фильме.

И тут случилось невероятное. Отец встал, крякнул, подтянул джинсы фирмы «Дохлая кляча» и выдал:

– Кристина, она вовсе не безвольная. Просто она решила отправиться в прекрасное, хоть и тягостное, путешествие по символической розе ветров. Каждая из четырех составляющих розы имеет определенную коннотацию и охватывает область четко сформулированных ценностей, а также персональных, как женских, так и мужских, трансформаций. Ада покалечена специфическим образом, она немая, поэтому контактирует с миром, погружаясь в музыкальную мистерию. Она – воплощение не только темного женского начала, но и сакральной материнской, и эротичной любви. От мужского Солнца она берет энергию, подвергая себя опасности, и, по сути, именно Ада наиболее близка к искуплению. Связь с мужчиной имеет для нее характер священнодействия, посредством которого она достигает космических вершин.

Мама открыла было рот, но промолчала. Я тоже. Может, потому, что понял из сказанного только «четыре», «солнце» и «эротичный». Все-таки хорошо иметь такого умного отца! Теперь я знаю, в кого уродился, в папу – знатока и любителя кино.

Пожевав рисовых хлопьев, я пошел проветриться, так как атмосфера в доме явно стала накаляться. Интересно, каким теперь будет мамин ход. Отец почти никогда не имел собственного мнения, а сейчас в нем явно происходят перемены. Он даже записался на курсы английского языка для искусствоведов. Не знаю, правда, для чего, ведь он сам всегда говорил, что в Польше нет художественного рынка, люди боятся даже смотреть на произведения искусства, а не то что покупать их. Теперь отец собирается поставить на ноги галерею, в которой работает, а мама подначивает его:

– Только смотри, чтобы ноги были не глиняными. Иначе придется тебе малевать оленей на продажу!

Никак не пойму, что с родителями происходит. Похоже, скоро не на кого будет положиться, кроме Гонзо. Он единственный всегда остается самим собой – непредсказуемым.

Перед домом

Описываю по порядку. В скверике я увидел пани Ядвигу из дома напротив и ее приятельницу. Обе были в белых халатах и медицинских шапочках, потому что участвовали во всеобщей забастовке медсестер. Пани Ядвига с подругой бастуют перед домом, а не в больнице, ведь у них дети, за которыми нужно присматривать. Они по-соседски попросили меня подменить их на какое-то время, забастовка не должна прерываться, а сами побежали готовить обед.

А я пытался сообразить, каковы же мои требования. Ведь если я бастую, нужно что-нибудь требовать! В жизни у меня не было такого ответственного задания! Для начала надел халат и шапочку, а в руки взял бабушкину ночную посудину – символ унижения польских медсестер. Бабушке она пока не нужна, она стала чувствовать себя гораздо лучше с тех пор, как познакомилась с Клубнем. Я представлял себя Дастином Хоффманом в роли Тутси, но все время сомневался, действовать мне по Станиславскому или применить метод Гордона Крейга. В конце концов решил остановиться на Станиславском. Крейг своими экспериментами довел до безумия Айседору Дункан, и мне не хотелось закончить тем же. Если я проявлю актерское дарование, меня могут принять в местный театральный кружок. Пока что они утверждают, будто у меня завышенная самооценка. Надо будет посмотреть в маминых книжках, что они имеют в виду.

Банковская площадь

Ну я попал! Какой-то тип схватил меня железной рукой и впихнул в автобус, стоявший при въезде на Банковскую площадь. Я подумал, что меня похитили. Краем глаза заметил на площади полицейский кордон и толстую блондинку, которая кричала в микрофон:

– А теперь демонстрируем спасательную акцию!

Похитители посадили меня перед зеркалом, ослепили глаза лампой и начали начесывать мои волосы, приговаривая при этом: «Ой, как плохо, как плохо». Через минуту в автобус забежал парень в ковбойских сапогах и начал орать на меня:

– Почему так поздно? Вы, дамочка (!!!), должны были явиться полчаса назад. И кого они мне прислали? – ныл ковбой, осматривая меня с ног до головы. – Обещали хорошенькую медсестричку, а тут плоская доска с физиономией транссексуала.

Я не успел ответить. Тетка, что взбивала мне волосы, прыснула лаком мне прямо в глаза и выпихнула… на эстраду!

– А теперь поприветствуем медсестру из бригады «скорой помощи», пани… пани… Эулалию Венфлон!

Толпа захлопала, а находившиеся здесь же спецназовцы лихо съехали на землю по канатам.

– Начинаем показ фейерверка… простите, спасательной акции, – вопила нетрезвая ведущая. – Напоминаем наш девиз: «Жертвы дорожных происшествий в твоих руках». (Я запаниковал. Должно быть, меня с кем-то спутали. И мне очень хотелось в туалет!) Приглашаем добровольца! Жертвой любезно согласился стать директор гимназии номер три пан Зенон Мочевой… прошу прощения, да… пан Зенон Мочевой!

О черт! Я хотел дать деру, но охранник крепко держал меня за воротник. Пузырь не узнал меня, но мой вид все равно не внушил ему доверия. Он тоже стал вырываться, мы дергались на глазах жаждущей крови толпы. Ситуация складывалась катастрофическая! Толпа ревела, охранники держали нас, чтобы мы не сбежали, а пьяная блондинка путалась в проводах. Прежде чем рухнуть, она успела дать знак оркестру, и грянул «Свадебный марш» Мендельсона. Это было уже слишком! Я решил спасти положение, оказав Пузырю первую помощь. Повалил его на эстраду и, орудуя штативом от камеры, продемонстрировал, как обездвижить сломанную конечность. Пузырь что-то орал, но оркестровые трубы заглушали его вопли. Что делать дальше, я понятия не имел и на всякий случай обездвижил и вторую конечность. Пузырь больше не вырывался, но продолжал орать. Я вынул из кармана носовой платок (не совсем чистый) и заученным движением (многократно тренировался на случай смерти бабушки) подвязал ему челюсть. На этом мои познания были исчерпаны, но как раз в этот момент судьба послала мне спасение: пожарники развели огонь, и всех зрителей срочно эвакуировали. Используя всеобщее замешательство, я сорвал с себя ненавистный маскарад и смешался с толпой. Как Бонд. Джеймс Бонд.

Пробежав метра два, я остановился как вкопанный. У киоска с мороженым стояла худенькая японка и облизывала эскимо способом, подсмотренным мною в порнографических фильмах класса В, при этом она с нежностью глядела на моего отца! Папаша красовался в моей фирменной футболке «Адидас». Эту футболку я купил на деньги, заработанные на представлении в детском садике у Гонзо. Правда, представление закончилось провалом. Гонзо опозорил меня, сообщив детям, что я пускаю под одеялом газы, а потом сам же их нюхаю. Кое-кто из малышни разрыдался.

Отец стоял с блаженным выражением лица, какого я раньше никогда у него не видел. Уж не вербуют ли его в секту Муна?

Вторник, 22 мая

На выходе из метро заметил мужа пани Ядвиги, он выскользнул из секс-шопа с большим бумажным пакетом, счастливо улыбаясь. Что ему там понадобилось? У него ведь есть жена!

Отца дома не было, зато по всему первому этажу плавали клубы дыма под гомон соседок.

Мама проводила очередное собрание группы сильных жен, и, надо сказать, все вместе эти женщины выглядели действительно устрашающе. Только одна толстуха сидела со скучающим видом, поедая мои любимые желатиновые червячки, отчего я сразу к ней проникся. Когда я поднимался к себе, до моих ушей донеслось слово «секс», и я замер на лестнице. Нельзя же упускать такой случай!

– Мужчине нужно постоянно двигаться. Как собаке. Иначе он пустит корни в тапочки, как мой муж Я уже и не помню, когда мы занимались сексом. Если бы не мой тренер по дзюдо, я бы свихнулась.

– Или нависнет над тобой и думает, что этого достаточно. Даже в глаза не посмотрит, будто кроме туловища у меня ничего нет.

Мама (с начесанными волосами она походила на вождя краснокожих) поведала собравшимся:

– Нельзя забывать, что мы являемся полноценными личностями и испытываем потребность в самореализации. (Толстуха подавилась желатиновыми конфетами, и все начали стучать ее по спине.) Мужчины не в состоянии принимать самостоятельные решения, им сначала нужно поаплодировать, а уж затем посылать в бой. Если женщина хочет быть лидером, это прекрасно. Но надоедает день за днем идти вперед, в то время как твой охотник топчется на месте, ноет и обзывает тебя эгоистичной сукой.

Мама вскочила и побежала в кухню за новой пачкой сигарет. Я начал задыхаться от дыма.

Внизу дискуссия продолжалась:

– Да, каждой женщине хочется, чтобы ее приласкали, а этого идиота интересует только новая модель дрели.

– А я думаю, они просто боятся, что мы перестанем ими восхищаться. Вместо того чтобы потрудиться и вызвать интерес к себе, они кидаются на малолеток. Вы читали «Третью молодость»? Мужчина хочет не отставать от жизни, но ему и в голову не приходит, что для этого он должен измениться сам.

– Ага… Я две недели хранила свежего лосося в холодильнике для романтического ужина. Все время проверяла, не стух ли. И когда лосось начал подванивать, мой принц сообщил наконец, что у него образовалось время для ужина! Каждый раз, когда он звонит мне, наверное, думает, что от счастья я описаюсь прямо у телефона.

– И полагает, что его цыпочка годится только на то, чтобы стряпать ему диетические блюда, – вставила мама несколько игривым тоном.

На нее вдруг напал неудержимый смех. Потом они выпили за какую-то таинственную Лорену Боббит, [1]1
  В 1993 г. американка Лорена Боббит кастрировала своего мужа, принуждавшего ее к сексу. Суд, состоявшийся в 1997 г., Лорену оправдал. – Здесь и далее прим. ред.


[Закрыть]и мама снова побежала за сигаретами. Я не выдержал и закашлялся на ступеньках, мама подняла голову:

– Рудольф, поросенок, ты что, подслушивал?

От суда линча меня спасла толстуха. Расправившись с конфетами, она взяла слово:

– Ну, в общем, я не очень в курсе. Но баба парню нужна не меньше, чем он – бабе. Не так, что ли?

Маму выступление толстухи окончательно выбило из равновесия. С грустью она заявила, что при таком отношении к жизни смысла в дальнейшей беседе не видит.

Столь же решительно она отказалась постирать белый халат соседки, теперь придется самому. Сегодня приходила пани Ядвига и потребовала, чтобы халат, чистый и накрахмаленный, лежал под ее дверью завтра в шесть утра.

Никто в доме представления не имел, как сделать крахмальный раствор. Спасибо, Гонзо выручил. Но мы насыпали слишком много крахмала, и потом я целую вечность очищал проклятый халат от киселя. В довершение Гонзо кинул в крахмал фиолетовое боа бабушки, и халат порозовел. Теперь пани Ядвига будет выглядеть в нем как служащая массажного салона «Липкий леденец», а я даже думать не хочу о том, что она со мной сделает завтра.

Покрышка в бешенстве разодрала на себе нейлоновые трусы за двенадцать злотых, купленные на распродаже «для женщин в критические пни». Надеюсь, течка скоро прекратится, а то под дверью уже третью ночь беснуется свора бездомных псов. Ну никакой гордости у парней!

Вдобавок я переживаю за отца. Что он вытворяет? Что ему надо от этой любительницы мороженого? В его возрасте пора уже знать: нельзя класть голову в пасть льву.