Текст книги "Разрешение на убийство. Часть 1. Будь на чеку (СИ)"

Автор книги: Инсания Итон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5

Несколько лет назад я видела по телевизору репортаж про то, как в чикагском цирке дрессировщик слишком сильно ударил тигра. Я никогда не забуду реакцию и оскал дикого зверя. А еще никогда не забуду, как он напал на дрессировщика. Тигр бегал по арене и устрашающе рычал, а потом накинулся на человека. Он царапал и рвал все на своем пути. Напольное покрытие, воздушные шары, стулья...и дрессировщика, превращая его в кусок мяса.

Именно это я вспоминаю, когда рейдеры появляются на втором этаже пожарного депо. Об этом думаю, когда звенящую тишину ломает рычание и лай собак. Огромные, бойцовские собаки с горящими от жажды глазами смотрят на нас, как на обед, готовые кинуться по первой команде.

Толпа перепуганных людей срывается с места одновременно. Все направляются к проломам в стене, что бы перебраться в другое помещение. Образуется толкучка. Все в панике пытаются оттолкнуть друг друга. Я тоже успеваю получить мощный удар по ребрам, в порыве пробраться через дырку.

Френко, Аллен и Трик уже скрылись из поля зрения. Видно, что они знают депо как свои пять пальцев, но я тоже кое-что помню из своего детства.

Среди этого хаоса мои чувства обостряются. Я вижу все как в замедленной съемке в кино. Вижу, как Пирс толкает самого молодого парня, прокладывая себе путь к пролому в стене. Парень больно ударяется о бетонный пол. Я вижу, как собаки несутся на нас, разрезая мощными телами воздух. За ними бегут рейдеры. Мне тоже надо бежать.

Вокруг меня страх. Но мне некогда бояться. Бегу к серой неприметной двери в надежде, что она открыта. С силой дергаю ручку и тяну тяжелую дверь на себя. Она неохотно поддается.

– Сюда! – Кричу я растерявшемуся парню. Он уже встал на ноги и оглядывается по сторонам в поисках выхода. Собаки с воем приближаются все ближе, а за ними следуют рейдеры с резиновыми дубинками наготове. Если они поймают нас, выкрутиться будет очень сложно.

Нам чудом удается вырваться из комнаты. Дверь захлопывается прямо перед носом собаки, рейдеру понадобится несколько лишних секунд, что бы снова открыть ее. Мы несемся дальше по узкому коридору, в разрушенных стенах видно силуэты других ребят и рейдеров. Всё перемешалось в кучу. Тела, вспышки света, крики и лай собак.

Я буквально затылком чувствую, что в коридоре мы уже не одни. Яркая вспышка света, хлопок тяжелой двери, лай собаки и топот сапог.

– Стоять!

Нам нужно выбраться из здания, здесь мы в ловушке. Надо бежать куда-то еще, рассредоточиться на большой территории.

Неожиданно из-за угла вылетает фигура, я врезаюсь в крепкое тело, вскрикиваю и отпрыгиваю назад.

– Направо, направо! – Меня пихают, я разворачиваюсь и бегу в указанном направлении. Это Рик. Я так рада, что он смог оторваться. Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Нам надо выбраться отсюда! – Кричит он, пока мы бежим через пустой коридор.

– Вниз! – Командую я, сворачивая на лестницу, ведущую на первый этаж.

Легкие горят он недостатка кислорода, а мышцы ноют от нагрузки.

Нам нужно добраться до густой темноты на улице. Только бы успеть вырваться наружу, а там можно спрятаться в другом здании.

До погнутой гаражной двери остается футов шесть, и тут мою ногу пронзает адская боль. Словно огонь разливается по коже. Я падаю, ударяясь об пол. Огромная псина вцепилась в мою ногу, ее глаза прожигают меня насквозь. Я пихаю собаку, пытаюсь вырваться из стальной хватки ее челюсти, но она не отпускает меня. Справа от моей ноги приземляется кирпич. Он рассыпается на множество мелких камней. Собака от испуга выпускает мою ногу, а я, воспользовавшись шансом, отползаю подальше.

Рик хватает меня за руки и ставит на ноги. Он держит меня за талию и почти тащит на себе. Еще один кирпич приземляется рядом с собакой, которая хочет снова кинуться на нас. Слышно гневное чертыхание рейдера, в которого летят камни.

– Сюда, – говорит Рик.

Всякий раз, когда я наступаю на левую ногу, щиколотку пронзает жгучая боль, до слез в глазах. Мы втроем вваливаемся в темное помещение. Дверь закрывается, и рейдер с собакой остаются по ту сторону. Парни баррикадируют проход. Несколько секунд дверь сотрясают мощные толчки. Слышно как собака царапает металл когтями.

– Надо выбраться наружу, тут недалеко есть старое здание больницы, – шепотом говорит парень, имя которого я не знаю. Рик включает фонарик, убавляет его яркость до минимума. Теперь хоть всех видно.

Мы находимся в небольшой комнатке, что-то вроде подсобного помещения. Тут очень тесно, воздух сырой, воняет плесенью и дымом.

– Только надо торопиться, пока этот, – парень кивает на дверь, подразумевая рейдера, – не обошел здание.

Рик кивает. Подходит к разбитому окну и оглядывается, а потом разбивает оставшееся стекло. Куски летят во все стороны, создают много шума. Рик легко и бесшумно выпрыгивает в окно, в следующий момент его голова появляется в проеме.

– Помоги ей, – говорит он парню.

Я так удобно устроилась сидеть на каком-то пыльном комоде, что совершенно не хочу вставать. У меня кружится голова и нет сил.

Парень подхватывает меня под локоть и ведет к окну.

– Как тебя зовут? – Спрашиваю я. – Я не запомнила.

– Олли, – отвечает парень шепотом.

Не думаю, что в этом есть необходимость, но я еще раз представляюсь.

– Клио.

Он кивает своей кудрявой головой.

– Давай, Клио, я знаю, ты сильная девочка, и сможешь еще немного потерпеть, – обращается ко мне Рик.

Смахиваю рукавом куртки осколки стекла, что бы ни поранить себе что-нибудь еще. Олли помогает мне взобраться на подоконник. Я кое-как перекидываю ноги, морщусь от резкой боли, и буквально скатываюсь в руки Рика.

Мы еще не ушли от опасности. Она где-то там, прячется в тенях ночи. Слышен лай собак. Мы направляемся дальше. Луна робко выглядывает из-за облаков, заливает все вокруг серебряным светом, одновременно освещая нам путь и выдавая нас. Как не вовремя дождевые облака решили покинуть небо.

Здание старой больницы находится совсем недалеко. Я стараюсь идти быстрее, что бы ни задерживать ребят. Когда из-за угла депо показывается рейдер, мы уже входим в здание. Здесь пахнет пылью и старыми лекарствами. На полу валяются старые журналы, бумага, пустые колбочки. Поднимаемся на второй этаж.

– Присядь, – говорит Рик. Я опускаюсь на грязный пол. – Я поищу спирт и вату, – говорит он и уходит.

Я прислоняюсь к холодной стене разгоряченным телом. Нога ужасно болит.

– Больно? – Спрашивает Олли, присаживаясь рядом со мной.

– Не очень, – вру я.

Стараюсь не думать о ране, так голова кружится меньше. Нужно отвлечься.

– Сколько тебе лет?

– Через месяц шестнадцать, – отвечает Олли.

Я киваю. Не верю, что в лотерею входят даже несовершеннолетние. Почему его выбрали в этом квартале? Ведь можно было подождать и прислать ему разрешение в следующем.

– Тебе ведь еще нет восемнадцати, – тихо говорю я. Он непонимающе смотрит на меня глазами цвета пыли. – Я про разрешение, – поясняю я.

Олли растеряно пожимает плечами. Темные кудряшки его волос весело подпрыгивают.

– Лотерея жестокая штука, – отвечает он, наконец. Садится на пол, покрытый светло-голубой растрескавшейся плиткой. Тут пыльно, и мы непременно оставим много следов нашего присутствия, которых тут не должно быть.

– Я хотел сказать спасибо.

– За что? – Удивляюсь я.

– За то, что помогла выбраться. Ты фактически спасла мне жизнь, – говорит парень.

– Не благодари, – смеюсь я.

Появляется Рик. В его руках множество пакетиков и две пыльные бутылки. Звук его шагов отражается от пола и стен, разносится по коридору, разгоняет мрачную тишину.

Внезапно внизу слышится посторонний звук. Тихие шаги, непонятное клацанье и разговор в полтона.

– Черт! – Тихонько ругается Рик. Он сваливает свою ношу Олли и помогает мне подняться. Хватает меня под коленями и тащит по коридору.

– Мы оставляем слишком много следов, – говорю я.

– Не важно, – отвечает Рик, стремительным шагом направляясь к лестнице в другом конце коридора, которая ведет на следующий этаж. Я хочу возразить: оставленные нами шаги это очень важно. Ведь рейдер может понять, куда мы идем, рассмотрев отпечатки ботинок на пыльном полу.

Рейдер все же видел, как мы зашли в здание, и теперь будет прочесывать каждый сантиметр, что бы найти нас. Ребята идут быстро и бесшумно, но мне кажется, у них это плохо получается. Как только мы оказываемся на третьем этаже Рик просит Олли выбирать места в коридоре почище. Олли с серьезным лицом принимается за работу. Пока мы продвигаемся по коридору, я смотрю через плечо Рика на пол. Я не замечаю капель крови, и это дает мне надежду, что рана, оставленная мне собакой в подарок не такая уж и серьезная. Мы заходим в первую открывшуюся дверь. Служебное помещение. Коморка настолько маленькая, всего несколько футов в ширину, что когда мы все забиваемся в нее, места для маневров просто не остается.

Зажигается свет фонарика. На стене висят полки, уставленные различными банками и коробками. На полу тоже коробки и тряпки.

– Садись, – говорит Рик. Мне не надо думать, что будет дальше, я просто выполняю его указания. Я очень устала.

– Что это такое? – Спрашивает Олли, вертя пакетик в руке. На пакетике стерлась надпись.

– Снотворное, – шепотом отвечает Рик.

– Зачем так много?

– Сбить собаку со следа.

Рик и Олли быстро вскрывают все пакетики, и высыпают их содержимое на пол, под самой дверью. Закрывают тряпкой, что бы самим не надышаться.

– А сейчас посмотрим твою ногу, – все так же шепотом обращается он ко мне.

Киваю. Мне совсем плохо. Голова продолжает кружиться, накатывает слабость.

Рик садится около меня, кладет мою раненую ногу себе на колени. Олли светит фонариком на рану и склоняется поближе. Рик аккуратно подворачивает штанину. Джинсовая ткань успела сильно пропитаться кровью, как бы намекая, что рана глубокая. Закусываю губу, предчувствуя сильную боль, глубже впиваюсь пальцами в кафель на полу. Но сильные и прохладные руки Рика аккуратно скользят по моей коже, не причиняя боли.

Опускаюсь на локти, пол подо мной неожиданно начинает кривиться. Рик осматривает мою щиколотку со всех сторон и шумно вздыхает.

– Слишком плохо да? – Спрашиваю я, кое-как связывая слова и совсем не желая слышать ответ.

– Не очень. Сама посмотри.

Но смотреть мне страшно. Продолжаю неподвижно лежать на холодном полу. Я даже не знаю, врет он или говорит правду.

– Сейчас будет жечь, – предупреждает Рик, открыв бутылку с прозрачной жидкостью.

Он наклоняется и брызгает из бутылки на рану. Я чувствую в воздухе запах спирта. Ногу обжигает, словно огнем, мне хочется закричать, но стискиваю зубы и молчу. Олли протягивает мне руку и я, не раздумывая, крепко хватаюсь за нее. Закусываю губу до крови, до мяса. Все расплывается у меня перед глазами. Слышу гул за дверью, но он доносится словно из-под воды. Мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание.

Рик снимает куртку, а затем и свою футболку.

– Что ты делаешь? – Спрашиваю я.

– Я не нашел бинтов. А это поможет остановить кровотечение, – он рвет свою футболку на полоски. Ткань трещит, и они с Олли обеспокоенно поворачиваются к двери, прислушиваются.

Перебинтовав щиколотку разорванной на полосы футболкой (продезинфицированной в оставшемся спирте), Рик спускает мою ногу с колен.

– Нормально? – Спрашивает он.

Я киваю в ответ.

Парни тоже садятся на пол. Я двигаюсь к стене, что бы освободить им место.

– Тебе наверно лучше не двигаться, – взволнованно говорит Олли.

Шум за дверью стал еле различим. Наверно рейдер уходит. Я беззвучно молюсь, что бы все парни выбрались из здания депо, и даже Пирс, и никого не поймали. Страшно представить, что будет за сотрудничество с негосударственной организацией.

Мы сидим тихо, неподвижно, почти не дыша. Я так устала, что наверно смогу проспать целую вечность. Лишь бы добраться до дома. Но дом далеко и я не представляю, как доберусь до него.

Глава 6

На следующее утро я не хочу вставать с уютной постели. Так прекрасно нежится в тепле под мягким одеялом, пахнущим лавандой.

Я не могу пошевелиться, словно все мое тело это камень. Медленно открываю глаза. В комнате еще темно. Слышно тихое жужжание компьютера. Напрягаю зрение, рассматривая время. Почти шесть утра.

Выпутываюсь из кокона. Разгоряченная кожа рук соприкасается с прохладным комнатным воздухом, по рукам пробегают мурашки, поднимая волоски на руках. Пока ворочаюсь, замечаю боль в боку и морщусь от неприятного ощущения. Но как только я хочу достать ноги, щиколотку неожиданно пронзает резкая боль. Неосознанно я вскрикиваю, но в туже секунду зажимаю рот ладонью, замираю, прислушиваюсь.

Откидываю одеяло и ужасаюсь. Джинсы закатаны, а левая нога перебинтована. В голову ударяют болезненные воспоминания. Рейд, побег и огромная псина.

Спускаю ноги на пол, на мягкий бежевый ковер, прикусывая израненную губу, чтобы не кричать от боли. Нельзя, что бы о моей вылазке знали родители. А если они все же уже знают, необходимо избавить их от последствий. Меня легко накажут за сотрудничество с негосударственной организацией (даже если никакого сотрудничества, формально, не было), никто и разбираться не будет. А что со мной сделают, никому неизвестно.

Нужно переодеться. Кое-как подползаю к шкафу, достаю свободные штаны, что бы скрыть повязку, и кофту с ромбовидным рисунком. От заляпанных кровью джинсов лучше избавиться.

Вчера я настолько устала и вымоталась, что даже не помню, как оказалась дома. Как я умудрилась забраться по козырьку крыльца в свою комнату?! Даже если Олли и Рик мне помогли?

Бросаю неблагодарное занятие, в виде копания в затуманенном воспоминании. Даже если я вспомню столь интересующий меня факт, произошедшие события вряд ли можно будет исправить или поменять.

Прихрамывая, подхожу обратно к кровати, заправляю. Заляпанными штанами я вымазала простынь и пододеяльник. Коричнево-красные полосы прочертили синюю ткань. Мне кажется, в комнате пахнет кровью. Немедленно открываю окно.

На улице тихо, прохладно. Город еще только-только просыпается, на улицах никого нет, даже птицы сегодня спрятались. Листва из зеленой все больше превращается в желтую, а трава продолжает стоять неизменно зеленой, словно погода на нее совсем не влияет. Жаль, что из-за включенных фонарей не видно звезд.

Пока комната проветривается, я завязываю волосы в хвост. Короткие пряди с боков все никак не хотят схватываться резинкой, поэтому приходится поискать в коробочке для безделушек невидимки. Пара простых черных заколочек, спасают положение, теперь назойливые волосы не будут лезть в глаза. Улыбаюсь сама себе, потому что порадоваться, в последнее время, собственно, нечему.

За медленным перемещением по комнате и проветриванием я убила почти двадцать минут времени. Прохладный воздух с улицы выгнал все запахи из комнаты и сон из моей головы.

В доме не слышно ни звука, наверно родители еще не встали, а Колси конечно же еще спит. Времени слишком мало. Я не хочу больше спать. Удивительно бодрая и энергичная после такой-то странной ночи. Я должна спать, как убитый волк, от боли в ноге и во всем теле, от усталости, но внутри меня поселилась заводная белка, которая разгоняет колесо все быстрее и быстрее.

Закрываю окно, задергиваю кремового цвета занавески, комната погружается во мрак. Свет я так и не включила. Беру сумку и спускаюсь вниз. Никогда не думала, что спуск по лестнице будет похож на спуск в ад. Как только я наступаю на левую ногу, щиколотку пронзает дикая боль до слез в глазах. В темноте, я прыгаю на правой ноге по лестнице, с опаской совершаю каждый следующий прыжок, не хватало еще вторую ногу сломать.

По-хорошему, следует, конечно, проверить, что там под повязкой, но не хочется пугать себя. Оставляю все как есть.

Войдя на кухню, включаю свет. Лимонного цвета стены сразу поднимают настроение. На кухне чистота и порядок, недомытые мной тарелки (из-за неприятного разговора с отцом) со вчерашнего ужина исчезли. Наверно мама постаралась. Ставлю чайник, дохрамываю до холодильника. За серебристого цвета дверцей, с множеством различных магнитиков в форме букв, из которых моя сестра любит собирать различные слова, прячется много вкусностей, но решаю не возиться долго с завтраком. Достаю ветчину и сыр, нарезаю хлеб и делаю самые простые бутерброды.

Чайник закипает моментально, звонко свистя, сообщая, что готов. Достаю чай, бросаю пакетик в свою стеклянную кружку с цветочным рисунком, заливаю кипятком. Вода окрашивается в красивый багровый цвет, я тут же отпрыгиваю от стойки, разливая кипяток по столу. А заварка все продолжает красиво виться, растворяться в воде. Кровь...вот что это мне напоминает.

Ставлю чайник на стол, быстро выливаю воду из кружки и споласкиваю ее. Кроваво-красные завитки исчезают в стоке. Неужели я до конца жизни буду бояться всего красного?

Решаю поискать нормальный чай, открываю шкафчик с различными коробочками. Каркаде, зеленый чай, кофе, горячий шоколад и пустая коробочка из-под черного чая. Обреченно вздыхаю. Я не люблю ни кофе, ни зеленый чай, поэтому придется давиться бутербродами всухомятку или, запивая их простой водой.

Сажусь за стол завтракать. Нужно быстрее выйти из дома, что бы избежать лишних расспросов от внимательной мамы и любопытной сестры. Но моим планам не суждено сбыться.

– Доброе утро, – говорит мама, входя на кухню.

– Доброе, – отвечаю я, улыбаясь.

Видно, что она только что из душа: влажные волосы и махровый халат с рисунком из мелких чаек. Она подходит к плите, дотрагивается до чайника, но тут же отдергивает руку от горячего металла. Мама плавно перемещается по помещению, заваривает себе кофе, заглядывает в холодильник.

– Клио, позавтракай нормально, – поворачивает голову ко мне. Я оглядываюсь через плечо.

– Я нормально позавтракала, – отвечаю с набитым ртом.

– А чего всухомятку? – Удивляется мама.

– У нас нет чая, – сообщаю я, дожевывая последний кусок своего бутерброда.

Мамины брови удивленно ползут вверх. Она подходит к шкафчику, в котором я недавно искала чай и открывает его. Коробочки и баночки стоят неровно, потому что мне было некогда вернуть все на место.

– Здесь много разного чая, Клио, – указывает она на полку, посмотрев на меня. Перебирает коробки, я тем временем встаю из-за стола. Сейчас самое главное не выдать свою раненую ногу. Морщась и тихо сопя, дохожу до раковины.

– Там нет черного чая, – невозмутимо отвечаю я, мою кружку и ставлю обсыхать.

Мама издает звук, похожий на фырканье, и захлопывает шкафчик.

– Клио, все же поешь нормально, – просит она, достает из холодильника бесконечное множество контейнеров.

– Я хорошо поела, спасибо, – отвечаю ей, она отворачивается от меня, а я тут же ковыляю к выходу.

– Хорошо, – слышу я, уже завернув за угол.

Отлично, миссия побега выполнена. Хромая, захожу в ванную комнату, умываюсь и чищу зубы. Потом иду в прихожую, натягиваю куртку и перекидываю ремень сумки через голову. Достаю из кармана ключ-карту и только собираюсь поднести к сенсорной панели, как мамин голос останавливает меня.

– Клио, разбуди сестру, пожалуйста, – просит она, высовывая голову из-за угла. – А ты, куда так рано? – Удивляется.

В голове нет ни одной подходящей случаю мысли. Надо что-то соврать, но при этом убедительно. Путешествие наверх по лестнице, на второй этаж, а потом спуск, да, скорее всего, еще с сестрой, которая будет неугомонно прыгать рядом, мне не по зубам. А точнее не по ногам.

– Нам сказали раньше прийти на работу. У нас...эм...собрание перед сменой, – придумываю я на ходу. – Мне некогда мам.

– Понятно, – кивает она головой. – Но первый поезд все равно приедет к остановке только через десять минут.

Черт! Ну, мама, почему ты такая внимательная?! К тому же десять минут, ничтожно мало, что бы успеть дойти до остановки в моем положении.

– Я не успею. Колси повиснет на мне, я опоздаю, и меня уволят, ты этого хочешь? – Обращаюсь к матери, скрывшейся на кухне.

– Нет, Клио, я этого не хочу. Но мне почему-то кажется, что ты ищешь повод уйти из дома.

– Мне нужно на работу, – безапелляционно отрезаю я.

Прикладываю ключ-карту к сенсорному замку и открываю дверь.

– Хорошего дня, – желает девичий голос домашнего компьютера, а я зачем-то киваю.

Фонари на улице еще не выключены, желтый свет освещает асфальтированные дорожки. Направляюсь к поезду. Идти не далеко, но мне сегодня не просто. Плохой сон и длительный день, начинают сказываться на самочувствии. Бодрость куда-то испарилась, у меня болит все тело и щиколотка при каждом шаге. А громыхание поезда по рельсам отдается пульсирующей болью в голове.

Народу немного, несколько пар человек. Они быстро вскакивают в вагон, я тоже стараюсь сделать это быстро, однако боль не уменьшается, я в очередной раз прикусываю губу до крови. Сегодня буде тяжелый день.

Приехав на завод, сразу захожу в раздевалку, переодеваюсь для работы. Огромные электронные часы на стене сообщают мне, что до начала рабочего дня осталось чуть меньше получаса.

Пока надеваю рабочий комбинезон, замечаю, что повязка на ноге, которую мне сделал Рик, покраснела. Виднеется небольшое рыжеватого цвета пятно. Отогнуть и проверить, что там под тканью я не решаюсь, оставляю все как есть, даже не прикасаюсь.

В этикет-пистолете скоро кончится лента. Пока никого нет, решаю приготовиться к работе, но меня отвлекает грубый голос Смотрителя.

– Что ты здесь делаешь?

Поворачиваю голову в сторону входа.

– Вообще-то это женская раздевалка, – отвечаю я, смотря в глаза цепному псу – Майклу. Майкл – Смотритель моего конвейера. Он постоянно наблюдает за нашей работой, а после недавней перепалки, за мной он будет следить особенно тщательно.

– Я в курсе Дэлэни, что это женская раздевалка, – отвечает Майкл. Он в упор смотрит на меня, своими ястребиными глазами. Когда он злится, его резкие черты лица становятся совсем угловатыми. Но это не пугает, вряд ли он может что-то сделать, кроме как припугнуть очередным выговором. – Я задал тебе вопрос, – складывает руки на груди, становится в позу "я жду от тебя ответа, и только попробуй меня проигнорировать". Майкл дергает головой, отбрасывая отросшую темную челку, что бы не лезла в глаза и снова фокусирует взгляд на мне.

– Я просто приехала раньше, переоделась и жду начало рабочего дня, – спокойно отвечаю я.

Смотритель прищуривает глаза, но ничего не говорит и уходит.

Он всегда был странным и подозрительным.

Пока он ушел по своим делам, я иду на склад за новым мотком клейкой ленты. Нащупываю в помещении выключатель, щелкаю, к моей радости загорается тусклый свет. Хорошо, что лампочку все же кто-то поменял. Подхожу к коробке с мотками и беру сразу парочку, заполняя ими карманы рабочего комбинезона.

Нога совсем разболелась. Резкая кратковременная боль теперь переросла в постоянную, ноющую. Надо было найти дома обезболивающее. Я совсем об этом не подумала, а теперь придется мучиться от боли, по крайней мере, до обеда, а потом можно сходить с медпункт.

Ровно в 8:00 запускается конвейер, а мне снова приходится заниматься скучной, неинтересной работой. Я всегда хотела работать в творческой сфере, заниматься чем-то красивым, как моя мама. Возможно, если мне одобрят перевод, я буду работать с ней.

Майкл ходит туда-сюда, следит за работой. Я стараюсь клеить быстро и ровно, почти за год я научилась это делать. Я очень устала стоять, мне хочется сесть, а лучше всего лечь. Хочу выпить обезболивающего и немного поспать. На лбу выступила испарина. Пот крупными каплями начинает капать в глаза. В помещении очень душно и громко, время ползет очень медленно, словно издевается надо мной.

Гудок на обед, как огромная волна цунами обрушивается на меня. Я облегченно выдыхаю.

– Клио, ты идешь в столовую? – Спрашивает Ли, подходя ко мне.

Сегодня она достаточно весела и сговорчива, не то, что несколько дней назад. К нам подходят еще две девушки. Сара и Эль.

– Нет, ну вы видели? Он совсем идиот! – Возмущается Сара, сверкая глазами. – Не понравилось ему, что у меня футболка не рабочая! – Причитает девушка. Ее щеки порозовели от эмоций.

Я действительно видела, как Сара разговаривала со Смотрителем своего потока на повышенных тонах, отчаянно размахивая руками и пытаясь что-то доказать, но парень был непреклонен.

– Да ладно тебе, они все странные, просто не обращай на них внимания, – советует Эль, держа девушку за руку.

– Это точно, – соглашаюсь я, кивая головой. – Майкл тоже сходит с ума, – метаю взгляд в сторону, но в толпе людей не замечаю, ни одного Смотрителя.

– Может они получили разрешения? – Резко снизив тон голоса, спрашивает Сара. Я замираю. Странно слышать об этом, когда ты знаешь, кто на самом деле получил разрешение.

– Нет, – тут же отрицает Ли. – Не похоже.

– А как ты вообще определишь, кто похож? – Недоумевая, спрашивает Эль, внимательно смотря своими светлыми глазами на Ли. Девушка лишь пожимает плечами.

– Тот, кто получит разрешение, всегда ведет себя странно. Ни один Смотритель не стал другим. Как были упырями, так и остались.

– Все же это очень интересно, – продолжает Сара, подхватывая меня под локоть и ведя в сторону столовой.

– Больше интересно кто жертва, а не убийца, – зачем-то вставляю я. Наверно это психологическое – вопрос который мучает меня, потому что я не вскрыла конверт с разрешением.

– Да! – Тут же восклицает Сара, крепко вцепившись мне в руку. От резкого поворота головы, ее волосы бьют мне по глазам, я морщусь. – Вот бы знать стоит опасаться или нет, – лица всех девушек приобретают удрученный вид. Каждая из них думает, что может быть мишенью, хоть в открытую и не говорит.

– Ой, – Сара резко останавливается. – А что это ты хромаешь?

– Я просто неудачно спустилась по лестнице, – вру я.

– Ох, – восклицает впечатлительная Эль, прикрывая небольшой ладошкой рот.

– Все нормально, просто подвернула, – спешу успокоить ее я. – Скоро пройдет.

За обеденным столом девчонки весело обсуждают различные темы, а я изредка вставляю свое мнение или какую-нибудь шутку по поводу недавно сказанного. Беседа с одной темы быстро перескакивает на другую, так что я практически не успеваю замечать переходы, а с чего все началось, я уже забыла.

За легким, непринужденным щебетом я отвлекаюсь от проблемы, от постоянных мыслей и от боли. Эта разрядка необходима мне, как глоток свежего воздуха.

Но потом мимо нашего стола проходит Рик, я встречаюсь с ним взглядом, а он указывает на выход легким, почти не заметным кивком головы. Ему определенно что-то нужно от меня. Я сразу поднимаюсь.

– Схожу в медпункт, а то что-то нога разболелась, – сообщаю я девушкам.

Они прекращают беседу, уставившись на меня, словно видят впервые.

– Тебе помочь? – Задает вопрос Сара. А Ли и Эль качают головой, словно тоже спрашивая, нужна ли мне помощь.

– Нет, я справлюсь, спасибо.

– Хорошо, – тепло улыбается Сара.

Хватаю поднос, отношу к куче грязной посуды на другом конце столовой и выхожу. Рик дожидается меня у выхода и пристраивается под мой шаг, как бы случайно.

– Как дела? – Спрашивает он, заводя непринужденную беседу для случайных слушателей.

– Еще жива, – меня берут под локоть и уводят в какой-то поворот.

Длинный коридор, в котором я, определенно, ни разу не была. Здесь недостаточно светло, из-за редких, грязных ламп. Видно люди бывают здесь не часто.

– Куда мы? – Интересуюсь я.

– Как твоя нога? – Задает парень встречный вопрос, игнорируя при этом мой.

– Ты можешь сбавить шаг? – Жалуюсь я. – Видишь я не в состоянии.

Рик замедляется, но не на много.

– У нас мало времени, – сообщает он, целенаправленно летя по коридору. Сворачиваем направо. В коридоре ничего нет кроме металлической двери, выкрашенной в зеленый цвет с табличкой "Посторонним вход воспрещен" и старого массивного стола рядом.

– Садись, – указывает парень на стол.

Провожу пальцем, проверяя пыльный он, или нет. Стол настолько древний, что вся голубая краска, которой когда-то была покрашена столешница, уже стерлась и откололась. Дерево тоже начало рассыпаться, превращаясь в труху. Смахнув ладонью мусор, сажусь на стол.

– Ты не перевязывала рану?

– Нет, – отрицательно качаю головой.

– Ну, да. Ты же всегда была пугливой, – шутит он.

– Эй! – Восклицаю я, несогласная с замечанием. – Ты меня совсем не знаешь, что бы делать выводы о том чего я боюсь, а чего нет.

– Да ладно тебе. У меня было достаточно времени, что бы понаблюдать за тобой.

Рик достает из карманов перекись водорода, таблетки в блестящем серебристого цвета блистере, мазь, бинты и пластырь (он, что ограбил аптеку?). Потом опускается на колени.

– Давай перевяжем, – он закатывает штанину и разматывает повязку. Я не успеваю отвести взгляд, когда повязка спадает с ноги, и тихо ахаю.

– Черт! – Шиплю я.

– Все будет нормально, Клио, – уверяет Рик. Но мне кажется, эта псина откусила мне полноги.

Он накладывает на рану слой дезинфицирующей мази, а потом начинает накрывать рану слоем бинтов. Надо заметить получается это у него довольно хорошо.

– Где ты научился оказанию первой помощи? – Решаю разбавить тишину разговором.

– У меня кузина медсестра, – тут же отвечает он. Киваю в ответ.

Пока Рик забинтовывает мне щиколотку, я неожиданно вспоминаю одну фразу, которую он сказал вчера.

У меня большие планы на это разрешение.

Что он имел в виду? Неужели он решился на убийство? К тому же что бы убивать с особыми извращениями и жестокостью, нужно, что бы твоя жертва сделала тебе что-то очень плохое. Но Рик сказал мне, что никого не знает из списка.

– Все, – закончил парень. – Обезболивающее? – Протягивает мне таблетки.

– Не помешает, – соглашаюсь я. В следующую секунду появляется бутылка с водой. Нет, он точно что-то ограбил.

Мы уже собираемся уходить, когда я все же решаю удовлетворить свое любопытство и спрашиваю.

– Что значит у тебя большие планы на разрешение?

– Что? – Удивляется парень, оборачиваясь ко мне.

– Ты сказал, вчера, в пожарном депо... – но меня нагло перебивают.

– Не важно, что я сказал, забудь, – тут же резко отвечает Рик. Вмиг он стал отстраненным и жестким. Словно опустился железный занавес.

– Нет! Что ты придумал? – Не отстаю я, ускоряя шаг.

– Клио. Оставь эту тему, это мое дело. Лучше позаботься о себе.

И он просто уходит, почти переходя на бег. Мне его не догнать. Но он определенно что-то не договаривает. Что он придумал, что собирается сделать? И почему я должна об этом забывать? Мы все же находимся в одинаковом положении, мог бы и рассказать. Сомневаюсь, что у Рика в голове потрясающие идеи, но у меня их нет вообще. Время идет, а я даже не задумываюсь, что буду делать. Я даже еще не вскрыла конверт.

С этими мыслями я возвращаюсь на свое рабочее место. Рик старательно делает вид, словно не замечает меня. Но если он что-то решил, я должна знать что.