Текст книги "Меланиппа-философ"

Автор книги: Иннокентий Анненский

Иннокентий Анненский
Меланиппа-философ

Трагедия

Посвящается

Борису Васильевичу Варнеке

I
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

В десятых годах V века до Р. X., в Афинах, знаменитый трагический писатель Еврипид, уже стариком, поставил на сцену пьесу, которая носила то же название, что и помещаемая ниже, – «Меланиппа-философ». Эта пьеса не дошла до нас.[1]1
  Из 75 трагедий Еврипида (480–406 до н. э.) сохранилось 18.


[Закрыть] Об ней сохранились только довольно редкие отзывы, да из нее цитировали 13–16 строк. По счастью, миф, точнее основа драматического сюжета, хотя и не вполне, сохранилась у одного историка античной эры (I века до Р. X.), Дионисия Галикарнасского, и у византийца XII века нашей эры, Григория Коринфского. Автор воспользовался этим мифом, а равно и всем, что осталось от легенды о Меланиппе и Эолидах. Но этого оказалось слишком мало даже для контура, и автору пришлось быть не. только драматургом, но и мифургом. Ни расписные вазы, ни саркофаги не помогали ему при этом. Схемы он взял античные. Это было не случайно, и уже во всяком случае не потому, чтобы автор взял на себя неблагодарную задачу подделываться под Еврипида. По его глубокому убеждению, античный миф органически связан с тою формой, в которой он изображался на сцене афинскими трагиками V века. Шекспировские формы драмы существуют для более сложных фабул. Ограниченность времени (в этой трагедии около 18 часов), которую, если хотите, можно назвать единством времени, имела для автора весьма существенное значение. Он представлял себе трагедию не в комнате, а под чистым небом; а различные ее стадии – в связи с положением солнца на горизонте или за горизонтом. Начинается трагедия в исходе ночи; в жаркий полдень завязывается ее страшный узел. Трогательный закат связан с апофеосой и т. д. Единство места вызывалось желанием автора сохранить в трагедии хор. Но хор новой «Меланиппы» совсем не тот, что был в античной трагедии. Он индивидуализован, составляя гармоническое дополнение к героине трагедии. Но если мы в современной драме так часто невольно хотим музыки, то не вполне ли естественным оказывается желание автора трагедии ввести лирический музыкальный элемент в качестве определенной части в состав своего произведения? Содержание хоровых партий по большей части мифическое, но оно понятно без особых объяснений. Читатель поймет также, что в некоторые моменты, для того чтобы ослабить излишнее напряжение нервов и освободить душу для новых впечатлений, чтобы, так сказать, ободрить ее, автору приходилось прибегать в хорах к простоте и спокойствию почти эпическим. Таков переход к третьему действию. Для трактования античного сюжета в распоряжении автора было два способа или метода: условно-археологический, более легкий, и мифический, который показался ему заманчивее. Этот метод, допускающий анахронизмы и фантастическое, позволил автору глубже затронуть вопросы психологии и этики и более, как ему казалось, слить мир античный с современной душою.

«Меланиппа» Еврипида славилась в древности изложением в ней рационалистической системы Анаксагора.[2]2
  Анаксагор (500–428 до н. э.) – древнегреческий философ, взгляды которого представляют собой непоследовательный материализм. Это учение о бесконечном качественном многообразии первичных элементов материи, из различного сочетания которых образуются все существующие вещи. Ум, по учению Анаксагора, тончайшее и легчайшее вещество, определяющее соединение и разделение элементарных частиц, движущая жизненная сила. Взгляды Анаксагора навлекли на него обвинение в безбожии, и он был приговорен к смертной казни, но спасся бегством из Афин.


[Закрыть] По счастию, система знаменитого друга Перикла[3]3
  Перикл (около 500–429 до н. э.) – крупнейший прогрессивный государственный деятель Афин в период их расцвета, сильно содействовавший их политическому и культурному подъему.


[Закрыть] известна нам довольно хорошо. Но автор отнюдь не хотел делать центром своей трагедии младенческих попыток рационализма. Жизнь своей красотой, силой и умственной энергией безмерно превосходит всякую систему, плод единоличных, хотя бы и гениальных усилий. Только эта жизнь, кристаллизовавшаяся в ярких героических явлениях и славных муках, и может быть предметом трагедии.

Автор трактовал античный сюжет и в античных схемах, но, вероятно, в его пьесе отразилась душа современного человека.

Эта душа столь же несоизмерима классической древности, сколь жадно ищет тусклых лучей, завещанных нам античной красотою. Автор томится среди образчиков современных понятий о прекрасном, но он первый бы бежал не только от общества персонажей еврипидовской трагедии, но и от гостеприимного стола Архелая[4]4
  Архелай (V в. до н. э.) – македонский царь, много сделавший для развития культуры в своем государстве. При его дворе провел последние годы жизни Еврипид.


[Закрыть] и его увенчанных розами собеседников с самим Еврипидом во главе.

И. Анненский

II
МИФ ОБ ЭОЛЕ И МЕЛАНИППЕ

У Зевса было много смертных детей. На их род распространялись обыкновенно трагические несчастия: мифы о Геракле, Танталидах и Эолидах показывают в достаточной мере, что божественная кровь влекла за собой испытания для поколений, исходящих от Кронида. Ревность Геры к поколениям ее мужа от нимф и женщин стала провербиальной. От нимфы Дориппы у Зевса родился сын Геллен, царь Фтии. У Геллена был сын Эол. Первым браком Эол был женат на Евридике, от которой родил сыновей Крефея, Сисифа, Салмонея, Макарея и дочь Канаку. Когда Евридика умерла, он женился на дочери мудрого кентавра Хирона, жившего неподалеку от Магнесии, на склонах горы Пелия. Эту дочь звали Гиппа. Перед тем как жениться на Гиппе, Эол должен был победить ее в борьбе. Затем она тайно родила ему дочь Меланиппу, или Арну, и уже потом сделалась его официальной женой. Она жила недолго, но по смерти боги сделали ее звездою. У Эола в семье был ряд несчастий. Последнее перед тем, которое будет изображено в этой трагедии, заключалось в следующем: его дети, Макарей и Канака (от первого брака), заключили между собой нечестивый брак. Узнав о нем, отец послал Канаке меч. Макарей выпросил жизнь для своей несчастной жены и сестры, но когда он поспешил с вестью о прощении к Канаке, то застал ее плавающей в собственной крови; она была мертва. Макарей тут же убил себя на ее трупе, а Эол ушел на год в добровольное изгнание. Тем временем Меланиппа зачала и родила от Посейдона двух сыновей, которых по приказанию их божественного отца положили на царское пастбище. Там отыскали их конюхи только что вернувшегося Эола и, приняв за демонов или вообще за дурное предзнаменование (детей кормила корова), принесли к царю. Царь определил их сжечь. Когда красноречивая защита Меланиппы, доказывавшей, что это дети, а не демоны, не удалась, – ей пришлось открыть, что она их мать. Тогда детей решили отнести на прежнее место, а Меланиппу ослепили и заключили в темницу. Посейдон спас детей и дал им вырасти, сделав потом Эола и Бэота эллинскими эпонимами.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
в порядке их появления:

Меланиппа, дочь фессалийского царя Эола.

Хор из 15 девушек с Пелия.

Старая кормилица Меланиппы.

Первый вестник, молодой и хвастливый.

Эол, царь Магнесии, еще не старый, рано поседевший.

Конюх Эола.

Геллен, сын Зевса, отец Эола, белый старец.

Второй вестник, угрюмый старик.

Гиппа, мать Меланиппы, в апофеосе.

Гости и гостьи Эола.

Свита Эола.

Действие происходит в старом фессалийском городе, на полуострове Магнесии.

Местность горная и лесистая.

ПРОЛОГ

Сцена представляет фасад дворца Геллена (близ старого города в Магнесии).

Фасад в дорийском стиле с тремя дверьми, из коих главная – средняя. К главному зданию прилегают два боковых с особыми входами. Перед домом алтарь Зевса, хранителя алтарей. Поздняя ночь. Луна. Начинается предрассветный туман. Небо в звездах, уже начинающих бледнеть. Из дома выходит Меланиппа. Она худая, бледная, высокая. У ней черные волосы, густые, волнистые, с синеватым отливом, и черные тонкие брови на очень белом, мягко очерченном лбе. Глаза большие, влажно-синие с пламенем, но без лучей, глубокие. Морщина между бровей указывает на раннюю работу мысли. Походка и жесты – людей, живущих созерцательной жизнью. Она выходит медленно, сначала подходит к алтарю и молча склоняется перед ним. Потом поднимает глаза к небу. Молча молится несколько времени, поднимая к небу белые, трогательно нежные руки, и начинает тихо, голосом музыкальным, но будто идущим издалека.

 
О праотец могучего Эола,
О Геллена великого отец
И старости его хранитель белой!
Кто б ни был ты, о Зевс, на небесах
Эфирных – бог иль разум, сновиденье
Ожившее иль гордая мечта…
Но я тебя зову, великий пращур…
Не твоему ли внуку мать меня,
Дочь мудрого Хирона, подарила
И Арною в чертоге нарекла?
В Магнесии уж после Меланиппой
Я прослыла за волны черных кос…[5]5
  Меланиппой / Я прослыла за волны черных кос. Греч. melas черный.


[Закрыть]
О, выслушай, Крон ид, я не дерзала
К тебе взывать, пока эфир горел
От огненной иль алой колесницы,
И ночи я ждала…
 

Пауза.

Меланиппа закрывает лицо руками, потом отнимает руки и опускает голову.

 
В такую ж ночь
Росистую и лунную, когда
Черней вода и ярче ароматы…
На берегу Сперхая, где тростник
Сухой шумит и ива обнялась
С другою ивою, я уступила бога
Желаниям и ласкам. Посейдон
То был, и темнокудрый, и могучий…
 

^(Тихо.)

 
И в брачную так говорил он ночь
Избраннице:
«Двух сыновей родишь ты,
Вели на луг их нежный отнести,
Где царское Эола стадо ходит,
И более о них не думай, Арна!
Я имена, я им и славу дам».
Без матери – ты взял ее у нас
И без отца державного, который
В изгнание ушел на долгий год
За кровь сестры, моей Канаки нежной,
И Макарея-брата, я слова
И тяжкое носила бремя бога…
От острых глаз и злоречивых уст
Я девять долгих месяцев таилась.
Лишь верная кормилица моя
Про злую честь узнала Меланиппы,
О, злую честь. Когда же наступил
Мученьям срок положенный, в лачуге.
Где, верно бы, последняя рабыня
Побрезгала остаться, на циновке,
Что пастухи, скрываясь в непогоду,
От холодов осенних расстилали…
Я, старою повита няней, ночи
Двух сыновей явила, красотой
Сияющих… Увы! зачем не мать
В девятый день мне ложе освятила
И внукам улыбнулась?.. Во дворец
Вернулась я, недуг изображая
Для рабских глаз… Исподтишка, в лачужке
Покинутым на няню торопливо
Я ласкою, слезой и грудью нежной
Малюткам долг платила материнский…
Но долго ли?.. Герольд оповестил,
Что царь-отец, Фессалии властитель,
Трофония покинул старый храм
И что домой на Дельфы путь он держит…
Веселием тогда, и позолотой,
И пурпуром чертог наш засиял,
И потекли толпами фессалийцы
Царя встречать. С богами примирен,
Эол горит родной очаг увидеть.
От крови кровь на пышных алтарях
Готовится очистить Гелленида…
И только я в толпе его рабынь
Хотела бы пугливо затеряться…
 

Пауза.

 
Или, детей кормившая, дерзну
Я в хоровод войти девичий, или
Я на алтарь душистый свой венок
С безбрачными решусь отдать богине?
Как на отца осмелюсь я глядеть?
Как матери услышу, не краснея,
Я имя беспорочное, увы!..
 

^{(Поднимая глаза к небу.)}

 
О ты, звездой горящая, прости мне!
Но не о том мои слова тебе,
О пращур мой эфирный и державный…
Детей моих ты сбереги. Отца
Их волю я исполнила покорно:
К стадам они отнесены – пока
Питает их другая мать… и нежно
Зеленые их сон лелеют травы.
Так няня мне – в утеху, может быть,
На мягкий луг отнесшая малюток,
Сказала – я уж не увижу их…
 

Пауза.

 
Но страшное в груди встает сомненье:
Кто их отец, не знаю я… Иль имя,
Иль локоны синевшие, и риза
Блестящая, и пар соленой влаги…
И самая эмблема – не могли
Обманом быть, приманкой маскарадной?..
Иль демонской уловкой?.. Я не жду
Ответа, Зевс, но если муки или
Бесславие потомства твоего
Во что-нибудь ты ставишь, сжалься, боже.
 

^{(Снова подходит к алтарю. Молитва.)}

В орхестру тихо спускается Хор девушек с Пелия и его окрестностей. Некоторые из них одеты в костюм, напоминающий амазонок, короткий хитон; одежды на них яркие, праздничные. Корифей – девушка в длинном белом хитоне с оранжевым напуском – брюнетка. Пояс подвязан высоко. У некоторых волосы убраны пышно, у других, наоборот, напоминают моду, взятую из охотничьего быта, длинные вуали у многих покрывают диадемы или стефаны на волосах. На двух легкие шлемы.

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ ХОРА

СТРОФА I

 
О Пелий!
Зеленый и с белой короной!
И ели,
И токи смолы благовонной,
О Пелий!
 

АНТИСТРОФА 1

 
Для новых
Небес не забудем тебя мы…
Еловых
Храним мы ветвей фимиамы,
О Пелий!..
 

СТРОФА 2

 
В эфире
Дельфийской не внемлю я лире…
Безмолвны
Померкшие синие волны
В эфире.
 

АНТИСТРОФА 2

 
Там звезды,
Как поздние бледные грозды,
За дальней
Повисли оградой печальны,
Там звезды…
 

СТРОФА 3

 
Как волос
В траве или тонкие нити,
Вы голос
Во мраке и шаг затаите,
Как волос…
 

^{(Останавливаются и прислушиваются.)}

АНТИСТРОФА 3

^{(Увидев царевну.)}

 
Охрана
Отцовских палат молодая!
Как рано
Ты встала, отца ожидая,
Как рано!
 

ЭПОД

 
О, привет тебе, желанной,
Меланиппа, дочь Эола,
Гаснет сумрак, и в туманной
Ризе гладь и волн и дола,
Чадо дивное Эола,
Поздний цвет благоуханный…
 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Меланиппа и Хор

 
О, радуйтесь и вы, и меж вершин
Та белая вершина, и зеленый
Душистый скат, где наших матерей
Веселая охота увлекала…
Одной из них уж не дочтемся мы,
Но не дерзну ее святое имя
Вам повторять средь бед моей зимы
Печальными устами я моими…
 

Корифей

 
Ты говоришь о Гиппе, что родил
На Пелии твой дед Хирон премудрый?
 

Меланиппа

^{(указывая на небо)}

 
Я говорю о трепетной звезде
Перед зарей она восходит, дева…
 

Корифей

^{(обращаясь к небу)}

 
Божественной молюсь, но как о том
Узнали вы, скажи мне, Меланиппа!
 

Меланиппа

 
Посланница прекрасная богов,
Ирида нам поведала о дивной.
 

Корифей

 
Ты в трауре, царевна, ты бледна,
Из глаз твоих катились долго слезы…
 

Меланиппа

 
Они бегут еще… над гробом нежной
Моей сестры, загубленной отцом.
 

Корифей

 
Храни уста, хранить мы будем уши…
Пред ужасом, что вами пережит.
 

Меланиппа

 
Я черное сниму – на пир сегодня
Я уберусь… Но отдыха и сна
Уже давно не знаю я, подруги…
 

Корифей

 
Тебя томит недуг… или печаль?
 

Меланиппа

 
Не знаю, чем томлюсь, но только гасну.
 

Корифей

 
Ты в хоровод девичий наш войдешь?
 

Меланиппа

^{(в ужасе)}

 
О нет… О нет… Не надо хоровода.
 

Корифей

 
Иль девы ты божественной не чтишь?
 

Меланиппа

 
Я чту ее… Но издали… увы…
 

Корифей

 
Иль демоны душой твоей играют?
 

Меланиппа

 
Боюсь, что да… боюсь, что да… Увы!..
 

Корифей

^{(подходя к Меланиппе, ласково)}

 
От матери моей, с которой Гиппа
Была дружна покойная, тебе
Мы принесли ее уборы, дева,
Ее фату, что обвивал венец
Из темных роз, повязку, что драконом
Эмалевым украшена, и пояс…
Послушай, он еще благоухает…
 

^{(Подносит к лицу пояс и потом протягивает его ей.)}

Первые лучи солнца. Меланиппа стоит молча, опустив руки, вся бледная. Немая сцена. Знаки удивления в Хоре.

Корифей

^{(успокаивая жестом Хор, мягко)}

 
Твоя печаль понятна… О другой
Ты вспомнила утрате свежей, дева,
Не грубо ль я коснулась сердца ран?
Или в тебе недуг ожесточился?..
 

Меланиппа

^{(справившись с собою и благосклонно принимая дар)}

 
Отраден дар твой, дева, дай его
Я унесу и спрячу… и да будут
Любовь богов и счастье их с тобой!..
Я вспомнила о прошлом… Эти слезы
Последние… О Гелиос! твоих
Колес, о бог, сияющие спицы…
Так радостно мелькают… снизошли
Ты встречу нам веселую, ты праздник
Нам золотом и пурпуром залей…
Простите мне, подруги… Я в чертоге
Устроить пир должна… И алтари
Богам убрать… А этот траур долгий
Похоронить в углу… И пусть навек.
 

^{(Уходит.)}

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Хор. Затем Старая кормилица из левых дверей.

Корифей

 
Таит она недоброе. И чувства
В ней смущены, подруги… Но не тем
Унынием, которое на сердце
Зеленою осесть успело ярью[6]6
  …на сердце / Зеленою осесть успело ярью. Ярь – здесь: зеленая краска, получаемая окислением меди.


[Закрыть]…
Нет, новая, как яркий меч, над ней
Беда висит, должно быть…
Ба… Из дома
Служанка старая выходит… О, теперь
Чего-нибудь, подруги, мы добьемся.
 

^{(К Кормилице.)}

 
Привет тебе, почтенная жена!
Кого-нибудь ты ищешь здесь, конечно?..
Царевны нет: она ушла в слезах…
 

Кормилица

^{(несколько смущенная)}

 
Привет и вам, о гостьи молодые!
Здесь плакала царевна? Так ли, девы?
Но кто же вы? О Пелии родном
Мне пеплосы напоминают ваши;
Такой наряд носили при дворе
Хирона, – мир его великой тени!
 

Корифей

 
Близ Пелия мы точно рождены.
 

Кормилица

 
Душа горит послушать вас, о девы.
 

Корифей

 
Я отвечать готова… Но сперва
Царевны нам ты объясни несчастье…
Нас новости нежданные страшат…
 

Кормилица

^{(опешив, некоторое время смотрит вопросительно, стараясь угадать, в какой мере им известен секрет Меланиппы)}

 
Как? Новости?.. И страшные? Ты шутишь!..
Несчастие?.. Храни свои уста.
 

Корифей

 
О, я бы с ней делить хотела слезы…
Когда бы мне причину их узнать.
 

Кормилица

^{(собравшись с духом)}

 
Причина слез… Иль их одна причина?..
С женой на свет родится и недуг…
 

Корифей

 
Не вражье ль то, скажи мне, наважденье,
Что хоровод священный ей не мил.
 

Кормилица

 
Чур-чур меня… И смелы же вы стали!
Нет, были мы куда скромнее вас…
 

Пауза.

Корифей

 
И все-таки тут тайна есть, жена.
 

Кормилица

^{(слабо улыбаясь)}

 
Коль тайна есть, как знать ее рабыне?
 

Пауза.

Корифей

 
Так извелась царевна, так бледна…
 

Кормилица

 
Распустится в лучах отцовской ласки…
 

Корифей

 
Давай-то бог… А жениха нашли?..
 

Кормилица

 
Нам царские неведомы решенья…
 

^{(Вкрадчиво.)}

 
Но что же вы могли слыхать и где?..
 

Корифей

 
Не слишком ли, жена, ты любопытна?
 

Кормилица

 
С кем виделись, пока сюда вы шли?
 

Корифей

 
Встречали мы людей довольно всяких…
Но отчего, скажи мне, ты дрожишь?
 

Кормилица

 
Дрожу?.. О нет… Я ж ни при чем, поверьте…
 

Пауза.

Корифей

 
Ты ни при чем?.. А кто же помогал?
 

Немая сцена.

Кормилица

 
Коль точно вы что знаете, ни слова…
Девичьих уст – вас Пелием молю,
Святынею бебидской Артемиды
И счастием, которого вкусить
Вы жаждете весной в зеленых сенях,
Храните уст девичьих чистоту,
И если враг уж осквернил вам уши
Невинные… Клянитесь онеметь…
 

Корифей

^{(поднимая вверх руку)}

 
Клянусь тебе я горним алтарем
Кронидовым и алтарем Нерея…
Твоей, раба, царевне не вредить…
Но я могу ль над горькою не плакать?
Знаки участия и скорби.
 

Кормилица

^{(таинственно)}

 
Я верю вам… Молите же богов,
Да даруют они успокоенье
Двум матерям – небесной и земной.
 

Корифей

 
Я слов твоих, жена, не понимаю…
Но за тобой я вышнему молюсь,
Да укрепит царевну он в несчастьях,
Которых мне никто не открывал.
 

Кормилица

 
Благослови вас мать богов, о девы…
Но с этих пор – завесу на уста.
 

^{(Уходит.)}

ПЕРВЫЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ АНТРАКТ

СТРОФА

 
О Феб-Аполлон!
Дивною музыкой, боже,
Множил стада ты Адмету,
К сладкой твоей свирели
Робкие лани сбегались.
Белеющих бабочек легче
И снов золотых лучезарней
В разбитую муками душу
Со струн твоих вещих, дельфиец,
Мелодии нежные льются.
Безумное сердце царевны
Врачуй, небожитель, а демон,
Что мыслями девы играет,
Пускай под твоею стрелою
Пифонову участь разделит,
О Феб-Аполлон!
 

АНТИСТРОФА

 
О Феб-Аполлон!
Боже, когда ты родился,
Пальма над ложем Латоны,
Чуждым страданий тяжких,
Нежно к тебе склонилась…
И остров цветущий на синем
Сребристом просторе, где смерти
Бессилен крылатый демон,
Был первой твоей юдолью.
Когда же в обитель Аида
Уж руки Кронида с Олимпа
Низвергнуть тебя простирались,
Не мать ли за сына молила…
О, будь же заступником, Сминтий,
Царевне, что мать схоронила…
О Феб-Аполлон!..
 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Хор. Вестник с внешней стороны, за ним гости.

Хор

 
Одеждами торжественно сияя
И крыльями сандалий, как Гермес,
Сюда герольд идет. Вниманье, девы!
 

Вестник

^{(справа)}

 
К царевне я, о жены, Меланиппе.
Кто вызовет ее из царских зал,
Чтоб радостной она внимала вести?
Ее принес я первый… не забудь…
 

Корифей

 
Она идет сюда… Ты счастлив, быстрый…
 

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же и Меланиппа, нарядная, в белом; внутреннее волнение лихорадочно проступает только на бледных губах и расширенных зрачках. На щеках легкий слой румян. Служанки несут зеркала, опахала, пурпуровые ковры, курения. Рабы поспешно убирают алтарь зеленью. Собираются гости, нарядные, с цветами.

Вестник выступает навстречу Меланиппе с поклоном.

Вестник

 
О, радуйся, державного Эола
Царевна-дочь, краса магнесских дев!
Очищенный постом и покаяньем
И благостью увенчанный, затем,
Что храма он срединного святыню
Сподобился узреть, сюда Эол,
Фессалии державный повелитель,
Вернулся… Как он счастлив, как чело
Сияет у царя – уже давно мы
Не видели таким его… Печали
И гнев забыт, и милости вас ждут
Великие, рабы и домочадцы,
А вас пиры, приветливых гостей…
Движение и гул в толпе.
Он кобылиц отпрячь велел, чтоб раньше
Родимых трав вкусили и они
И с табуном подруг смешались в поле.
Так говорил нам царь – ему в ответ
Улыбками мы расцветали, дева.
Кругом народ, и медлен царский путь.
Там с Пелия, из Иолка,[7]7
  Произносить «Плка».


[Закрыть] Фер богатых
Из Фтии есть, и северные есть
Среди гостей, царевна, фессалийцы.
Всех ласкою наш царь очаровал.
Теперь толпа, конечно, задержала
Вельможного, но если б кобылиц
Не отпустил так рано он на волю,
Сандалии крылатые мои
Благую весть все ж принесли бы раньше…
Ведь Гелия всегда быстрей Гермес.
 

Меланиппа

^{(с оттенком пренебрежения)}

 
Благодарим гонца, конечно, он
Почетное на нашем пире место
Уж заслужил… А ласки и даров
Ужель ему сегодня пожалеем?..
Но отдохни, Гермес, ты весь в поту…
 

Отворачивается к рабам, Вестник отходит несколько сконфуженно.

 
А вы, рабы, пурпуровою тканью
Подножие увейте алтаря!
Пред Зевсовой святыней преклоняясь,
Пусть будет царь великий наш почтен.
 

^{(К Хору.)}

 
Из ваших уст пэана жду я, девы,
Помолимся, чтобы возврат царя
Веселием нам заплатил за слезы
Пролитые… Я умолчу о том,
Что, кроме слез, здесь выпила немая
И пурпуром прикрытая земля…
 

^{(К небу.)}

 
Бессмертные, мы в вашей тяжкой воле…
 

Хор

 
Славьтесь, синие пучины
Сребровласого Нерея!
Славьтесь, гордые вершины,
Где снега лежат, белея,
Где орлы повисли, рея
По-над стадом лебединым!
Но славнее и отрадней
Нет твоих, о Пелий, скатов…
Веял сумрак, и прохладней
Стали волны ароматов…
Дымно факелы мерцали,
Пелий ярко обвивая,
Лента двинулась живая,
Лиры нежные бряцали
У гостей Нерея… Ели,
У кентавров в мощных дланях,
Смоляные пламенели;
Нимфы ехали на ланях.
Серебристой вереницей
Там клубились нереиды,
Мягко плыли аониды,
Кто со свитком, кто с цевницей,
И с сияющей царицей
Шел властитель Эолиды…
 

Движение в толпе. С нарядной свитой и массой гостей, увенчанный лавром, медленно входит Эол, будто помолодевший, улыбающийся.