Кипарисовый ларец
Текст книги "Кипарисовый ларец"
Автор книги: Иннокентий Анненский
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Складни
76. Добродетель
1. Рабочая корзинка2. Струя резеды в темном вагоне
У раздумий беззвучны слова,
Как искать их люблю в тишине я!
Надо только,
черна и мертва,
Чтобы ночь позабылась полнее,
Чтобы ночь позабылась скорей
Между редких своих фонарей,
За углом,
Как покинутый дом…
Позабылась по тихим столовым,
Над тобою, в лиловом…
Чтоб со скатерти трепетный круг
Не спускал своих желтых разлитий,
И мерцанья замедленных рук
Разводили там серые нити,
И чтоб ты разнимала с тоской
Эти нити одну за другой,
Разнимала и после клубила,
И сиреневой редью игла
За мерцающей кистью ходила…
А потом, равнодушно светла,
С тихим скрипом соломенных петель,
Бережливо простыни сколов,
Там заснула и ты, Добродетель,
Между путанно-нежных мотков…
Dors, dors, mon enfant!
Не буди его в тусклую рань,
Поцелуем дремоту согрей…
Но сама – вcя дрожащая – встань:
Ты одна, ты царишь… Но скорей!
Для тебя оживил я мечту.
И минуты ее на счету…
* * * * * * *
Так беззвучна, черна и тепла
Резедой напоенная мгла…
В голубых фонарях,
Меж листов на ветвях
Без числа
Восковые сиянья плывут
И в саду,
Как в бреду,
Кризантэмы цветут…
* * * * * * *
* * * * * * *
Все, что можешь ты там, все ты смеешь теперь
Ни мольбам, ни упрекам не верь!
* * * * * * *
Пока свечи плывут
И левкои живут,
Пока дышит во сне резеда –
Здесь ни мук, ни греха, ни стыда…
* * * * * * *
Ты боишься в крови
Своих холеных ног,
И за белый венок
В беспорядке косы?
О, молчи! Не зови!
Как минуты – часы
Не таимой и нежной красы.
* * * * * * *
На ветвях,
В фонарях догорела мечта
Голубых хризантем…
* * * * * * *
Ты очнешься – свежа и чиста,
И совсем… о, совсем!
Без смятенья в лице,
В обручальном кольце
* * * * * * *
Стрелка будет показывать семь…[5]5
Вар. дат. по КИ: «11 декабря 1908»
[Закрыть]
77. Контрафакции
ВеснаОсень
В жидкой заросли парка береза жила,
И черна, и суха, как унылость…
В майский полдень там девушка шляпу cняла,
И коса у нее распустилась.
Ее милый дорезал узорную вязь,
И на ветку березы, смеясь,
Он цветистую шляпу надел.
* * * * * * *
Это май подглядел
И дивился с своей голубой высоты,
Как на мертвой березе и ярки цветы…
* * * * * * *
И всю ночь там по месяцу дымы вились,
И всю ночь кто-то жалостно-чуткий
На скамье там дремал, уходя в котелок.
* * * * * * *
А к рассвету в молочном тумане повис
На березе искривленно-жуткий
И мучительно-черный стручок,
Чуть пониже растрепанных гнезд,
А длиной – в человеческий рост…
И глядела с сомнением просинь
На родившую позднюю осень.
78. Складень романтический
1. Небо звездами в тумане…2. Милая
Небо звездами в тумане не расцветится,
Робкий вечер их сегодня не зажег…
Только томные по окнам елки светятся,
Да, кружася, заметает нас снежок.
Мех ресниц твоих пушинки закидавшие[6]6
Вар. стр. по КИ: «Мех ресниц твоих снежинки закидавшие»
[Закрыть]
Не дают тебе в глаза мои смотреть,
Сами слезы, только сердца не сжигавшие,
Сами звезды, но уставшие гореть…
Это их любви безумною обидою
Против воли твои звезды залиты…
И мучительно снежинкам я завидую,
Потому что ими плачешь ты:
«Милая, милая, где ж ты была
Ночью, в такую метелицу?»
– Горю и ночью дорога светла,
К дедке ходила на мельницу. —
«Милая, милая, я не пойму
Речи с словами притворными…
С чем же ты ночью ходила к нему»
– С чем я ходила? Да с зернами. —
«Милая, милая, зерна-то чьи ж?
Жита я нынче не кашивал!»
– Зерна-то чьи, говоришь? Да твои ж…
Впрочем, хозяин не спрашивал… —
«Милая, милая, где же мука?
Куль-то, что был под передником?»
– У колеса, где вода глубока…
Лысый сегодня с наследником…[7]7
Вар. дат. по КИ: «Царское Село. 15 апреля 1907»
[Закрыть]
79. Два паруса лодки одной
Нависнет ли пламенный зной,
Иль, пенясь, расходятся волны,
Два паруса лодки одной,
Одним и дыханьем мы полны.
Нам буря желанья слила,
Мы свиты безумными снами,
Но молча судьба между нами
Черту навсегда провела.
И в ночи беззвездного юга,
Когда так привольно-темно, —
Сгорая, коснуться друг друга,
Одним парусам не дано…[8]8
Вар. дат. по КИ: «1904»
[Закрыть]
80. Две любви
С. В. ф. – Штейн
Есть любовь, похожая на дым:
Если тесно ей – она дурманит,
Дай ей волю – и ее не станет…
Быть как дым – но вечно молодым.
Есть любовь, похожая на тень:
Днем у ног лежит – тебе внимает,
Ночью так неслышно обнимает…
Быть как тень, но вместе ночь и день…
81. Другому
Я полюбил безумный твой порыв,
Но быть тобой и мной нельзя же сразу,
И, вещих снов иероглифы раскрыв
Узорную пишу я четко фразу.
Фигурно там отобразился страх,
И как тоска бумагу сердца мяла,
Но по строкам, как призрак на пирах,
Тень движется так деланно и вяло.
Твои мечты – менады по ночам,
И лунный вихрь в сверкании размаха
Им волны кос взметает по плечам.
Мой лучший сон – за тканью Андромаха.
На голове ее эшафодаж,
И тот прикрыт кокетливо платочком.
Зато нигде мой строгий карандаш
Не уступал своих созвучий точкам.
Ты весь – огонь. И за костром ты чист.
Испепелишь, но не оставишь пятен,
И бог ты там, где я лишь моралист,
Ненужный гость, неловок и невнятен.
Пройдут года… Быть может, месяца…
Иль даже дни, – и мы сойдем с дороги
Ты – в лепестках душистого венца,
Я просто так, задвинутый на дроги.
Наперекор завистливой судьбе
И нищете убого-слабодушной,
Ты памятник оставишь по себе,
Незыблемый, хоть сладостно-воздушный…
Моей мечты бесследно минет день…
* * * * * * *
Как знать? А вдруг, с душой подвижней моря,
Другой поэт ее полюбит тень
В нетронуто-торжественном уборе…
Полюбит, и узнает, и поймет,
И, увидав, что тень проснулась, дышит, —
Благословит немой ее полет
Среди людей, которые не слышат…
Пусть только бы в круженьи бытия
Не вышло так, что этот дух влюбленный,
Мой брат и маг не оказался я,
В ничтожестве слегка лишь подновленный…
82. Он и я
Давно меж листьев налились
Истомой розовой тюльпаны,
Но страстно в сумрачную высь
Уходит рокот фортепьянный.
И мука там иль торжество,
Разоблаченье иль загадка,
Но Он – ничей, а вы – его,
И вам сознанье это сладко.
А я лучей иной звезды
Ищу в сомненьи и тревожно,
Я, как настройщик, все лады,
Перебираю осторожно.
Темнеет… Комната пуста
С трудом я вспоминаю что-то,
И безответна, хоть чиста,[9]9
Вар. стр. по КИ: «И безответна, и чиста,»
[Закрыть]
За нотой умирает нота.
Разметанные листы
83. Невозможно
Есть слова. Их дыханье – что цвет:
Так же нежно и бело-тревожно;
Но меж них ни печальнее нет,
Ни нежнее тебя, невозможно.
Не познав, я в тебе уж любил
Эти в бархат ушедшие звуки:
Мне являлись мерцанья могил
И сквозь сумрак белевшие руки.
Но лишь в белом венце кризантэм,
Перед первой угрозой забвенья,
Этих вэ, этих зэ, этих эм
Различить я сумел дуновенья.
И, запомнив, невестой в саду,
Как в апреле, тебя разубрали, —
У забитой калитки я жду,
Позвонить к сторожам не пора ли.
Если слово за словом, что цвет,
Упадает, белея тревожно,
Не печальных меж павшими нет,
Но люблю я одно – невозможно.[10]10
Вар. дат. по КИ: «Царское Село. 1907»
[Закрыть]
84. Сестре
А. Н. Анненской
Вечер. Зеленая детская
С низким ее потолком.
Скучная книга немецкая.
Няня в очках и с чулком.
Желтый, в дешевом издании
Будто я вижу роман…
Даже прочел бы название,
Если б не этот туман.
Вы еще были Алиною,
С розовой думой в очах
В платье с большой пелериною,
С серым платком на плечах…
В стул утопая коленами,
Взора я с Вас не сводил,
Нежные, с тонкими венами
Руки я Ваши любил.
Слов непонятных течение
Было мне музыкой сфер…
Где ожидал столкновения
Ваших особенных р…
В медном подсвечнике сальная
Свечка у няни плывет…
Милое, тихо-печальное,
Все это в сердце живет…
85. Забвение
Нерасцепленные звенья,
Неосиленная тень, —
И забвенье, но забвенье
Как осенний мягкий день,
Как полудня солнце в храме
Сквозь узор стекла цветной, —
С заметенною листами,
Но горящею волной…
Нам – упреки, нам – усталость,
А оно уйдет, как дым,
Пережито, но осталось
На портрете молодым.
86. Стансы ночи
О. П. Хмара-Барщевской
Меж теней погасли солнца пятна
На песке в загрезившем саду.
Все в тебе так сладко-непонятно,
Но твое запомнил я: «приду».
Черный дым, но ты воздушней дыма,
Ты нежней пушинок у листа,
Я не знаю, кем, но ты любима
Я не знаю, чья ты, но мечта.
За тобой в пустынные покои
Не сойдут алмазные огни,
Для тебя душистые левкои
Здесь ковром раскинулись одни.
Эту ночь я помню в давней грезе,
Но не я томился и желал:
Сквозь фонарь, забытый на березе,
Талый воск и плакал и пылал.
87. Месяц
Sunt mihi bis septem…
Кто сильнее меня – их и сватай…
Истомились – и все не слились:
Этот сумрак голубоватый
И белесая высь…
Этот мартовский колющий воздух
С зябкой ночью на талом снегу
В еле тронутых зеленью звездах
Я сливаю и слить не могу…
Уж не ты ль и колдуешь, жемчужный,
Ты, кому остальные ненужны,
Их не твой ли развел и ущерб,
На горелом пятне желтосерп,
Ты, скиталец небес праздносумый,
С иронической думой?..
88. Тоска медленных капель
О капли в ночной тишине,
Дремотного духа трещотка,
Дрожа набухают оне
И падают мерно и четко.
В недвижно-бессонной ночи
Их лязга не ждать не могу я:
Фитиль одинокой свечи
Мигает и пышет, тоскуя.
И мнится, я должен, таясь,
На странном присутствовать браке,
Поняв безнадежную связь
Двух тающих жизней во мраке.
89. Тринадцать строк
Я хотел бы любить облака
На заре… Но мне горек их дым:
Так неволя тогда мне тяжка,
Так я помню, что был молодым.
Я любить бы их вечер хотел,
Когда, рдея, там гаснут лучи,
Но от жертвы их розовых тел
Только пепел мне снится в ночи.
Я люблю только ночь и цветы
В хрустале, где дробятся огни,
Потому что утехой мечты
В хрустале умирают они…
Потому что – цветы это ты.
90. Орианда
Ни белой дерзостью палат на высотах
С орлами яркими в узорных воротах,
Ни женской прихотыо арабских очертаний
Не мог бы сердца я лелеять неустанней.
Но в пятнах розовых по силуэтам скал
Напрасно я души, своей души искал…
Я с нею встретился в картинном запустеньи
Сгоревшего дворца – где нежное цветенье
Бежит по мрамору разбитых ступенЕй,
Где в полдень старый сад печальней и темней,
А синие лучи струятся невозбранно
По блеклости панно и забытью фонтана.
Я будто чувствовал, что там ее найду,
С косматым лебедем играющей в пруду,
И что поделимся мы ветхою скамьею
Близ корня дерева, что поднялся змеею,
Дорогой на скалу, где грезит крест литой
Над просветленною страданьем красотой.
91. Дремотность. Сонет
В гроздьях розово-лиловых
Безуханная сирень
В этот душно-мягкий день
Неподвижна, как в оковах.
Солнца нет, но с тенью тень
В сочетаньях вечно новых,
Нет дождя, а слез готовых
Реки – только литься лень.
Полусон, полусознанье,
Грусть, но без воспоминанья
И всему простит душа…
А, доняв ли, холод ранит,
Мягкий дождик не спеша
Так бесшумно барабанит.
92. Нервы (Пластинка для граммофона)
Как эта улица пыльна, раскалена!
Что за печальная, о Господи, сосна!
Балкон под крышею. Жена мотает гарус.
Муж так сидит. За ними холст, как парус.
Над самой клумбочкой прилажен их балкон.
«Ты думаешь – не он… А если он?
Все вяжет, Боже мой… Посудим хоть немножко…»
…Морошка, ягода морошка!..
«Вот только бы спустить лиловую тетрадь?»
– «Что, барыня, шпинату будем брать?»
– Возьмите, Аннушка! —
«Да там еще на стенке
Видал записку я, так…»
…Хороши гребэнки!
«А… почтальон идет… Петровым писем нет?»
– Корреспонденции одна газета «Свет». —
«Ну что ж? устроила?» – Спалила под плитою. —
«Неосмотрительность какая!.. Перед тою?
А я тут так решил: сперва соображу,
И уж потом тебе все факты изложу…
Еще чего у нас законопатить нет ли?»
– Я все сожгла. – Вздохнув, считает молча петли…
«Не замечала ты: сегодня мимо нас
Какой-то господин проходит третий раз?»
– Да мало ль ходит их… —
«Но этот ищет, рыщет,
И по глазам заметно, что он сыщик…»
– Чего ж у нас искать-то? Боже мой!
«А Вася-то зачем не сыщется домой?»
– «Там к барину пришел за пачпортами дворник».
«Ко мне пришел?.. А день какой?» – «Авторник».
«Не выйдешь ли к нему, мой друг? Я нездоров»…
…Ландышов, свежих ландышов!
«Ну что? Как с дворником? Ему бы хоть прибавить!»
– Вот вздор какой. За что же? —
…Бритвы праветь…
«Присядь же ты спокойно! Кись-кись-кись…»
– Ах, право, шел бы ты по воздуху пройтись!
Иль ты вообразил, что мне так сладко маяться… —
Яица свежие, яица!
Яичек свеженьких?..
Но вылилась и злоба…
Расселись по углам и плачут оба…
Как эта улица пыльна, раскалена!
Что за печальная, о Господи, сосна![11]11
Вар. дат. по КИ: «Царское Село. 12 июля 1909»
[Закрыть]
93. Весенний романс
Еще не царствует река,
Но синий лед она уж топит;
Еще не тают облака,
Но снежный кубок солнцем допит.
Через притворенную дверь
Ты сердце шелестом тревожишь…
Еще не любишь ты, но верь:
Не полюбить уже не можешь…
94. Осенний романс
Гляжу на тебя равнодушно,
А в сердце тоски не уйму…
Сегодня томительно душно,
Но солнце таится в дыму.
Я знаю, что сон я лелею, —
Но верен хоть снам я, – а ты?..
Ненужною жертвой в аллею
Падут, умирая, листы…
Судьба нас сводила слепая:
Бог знает, мы свидимся ль там…
Но знаешь?.. Не смейся, ступая
Весною по мертвым листам![12]12
Вар. дат. по КИ: «1903»
[Закрыть]
95. Среди миров
96. Миражи
То полудня пламень синий,
То рассвета пламень алый,
Я ль устал от четких линий
Солнце ль самое устало…
Но чрез полог темнолистый
Я дождусь другого солнца
Цвета мальвы золотистой
Или розы и червонца.
Будет взорам так приятно
Утопать в сетях зеленых,
А потом на темных кленах
Зажигать цветные пятна.
Пусть миражного круженья
Через миг погаснут светы…
Пусть я – радость отражен,
Но не то ль и вы, поэты?
97. Гармония
В тумане волн и брызги серебра,
И стертые эмалевые краски…
Я так люблю осенние утра
За нежную невозвратимость ласки!
И пену я люблю на берегу,
Когда она белеет беспокойно…
Я жадно здесь, покуда небо знойно
Остаток дней туманных берегу.
А где-то там мятутся средь огня
Такие ж я, без счета и названья,
И чье-то молодое за меня
Кончается в тоске существованье…
98. Второй мучительный сонет
Вихри мутного ненастья
Тайну белую хранят…
Колокольчики запястья
То умолкнут, то звенят.
Ужас краденого счастья, —
Губ холодных мед и яд,
Жадно пью я, весь объят
Лихорадкой сладострастья.
Этот сон, седая мгла,
Ты одна создать могла,
Снега скрип, мельканье тени,
На стекле узор курений
И созвучье из тепла
Губ, и меха, и сиреней.
99. Бабочка газа
Скажите, что сталось со мной?
Что сердце так жарко забилось?
Какое безумье волной
Сквозь камень привычки пробилось?
В нем сила иль мука моя,
В волненьи не чувствую сразу:
С мерцающих строк бытия
Ловлю я забытую фразу…
Фонарь свой не водит ли тать
По скопищу литер унылых?
Мне фразы нельзя не читать.
Но к ней я вернуться не в силах…
Не вспыхнуть ей было невмочь,
Но мрак она только тревожит:
Так бабочка газа всю ночь
Дрожит, а сорваться не может…
100. Прерывистые строки
Этого быть не может,
Это – подлог…
День так тянулся и дожит,
Иль, не дожив, изнемог?..
Этого быть не может…
С самых тех пор
В горле какой-то комок…
Вздор…
Этого быть не может…
Это – подлог…
Ну-с, проводил на поезд,
Вернулся, и solo, да!
Здесь был ее кольчатый пояс,
Брошка лежала – звезда,
Вечно открытая сумочка
Без замка,
И, так бесконечно мягка,
В прошивках красная думочка…
* * * * * * *
Зал…
Я нежное что-то сказал
Стали прощаться,
Возле часов у стенки…
Губы не смели разжаться,
Склеены…
Оба мы были рассеянны,
Оба такие холодные,
Мы…
Пальцы ее в черной митенке
Тоже холодные…
«Ну, прощай до зимы,
Только не той, и не другой
И не еще – после другой:
Я ж, дорогой,
Ведь не свободная…»
– Знаю, что ты – в застенке… —
После она
Плакала тихо у стенки
И стала бумажно-бледна…
Кончить бы злую игру…
Что ж бы еще?
Губы хотели любить горячо
А на ветру
Лишь улыбались тоскливо…
Что-то в них было застыло,
Даже мертво…
Господи, я и не знал, до чего
Она некрасива…
Ну, слава Богу, пускают садиться…
Мокрым платком осушая лицо,
Мне отдала она это кольцо…
Слиплись еще раз холодные лица,
Как в забытьи, —
И
Поезд еще стоял –
Я убежал…
…Но этого быть не может,
Это – подлог…
День или год и уж дожит,
Иль, не дожив, изнемог…
Этого быть не может…[14]14
Вар. дат. по КИ: «Царское Село. Июнь 1909»
[Закрыть]
101. Canzone
Если б вдруг ожила небылица,
На окно я поставлю свечу,
Приходи… Мы не будем делиться,
Все отдать тебе счастье хочу!
Ты придешь и на голос печали
Потому что светла и нежна,
Потому что тебя обещали
Мне когда-то сирень и луна.
Но… бывают такие минуты,
Когда страшно и пусто в груди…
Я тяжел – и, немой и согнутый…
Я хочу быть один… уходи!
102. Дымы. Зимний поезд
В белом поле был пепельный бал,
Тени были там нежно-желанны,
Упоительный танец сливал,
И клубил, и дымил их воланы.
Чередой, застилая мне даль,
Проносились плясуньи мятежной,
И была вековая печаль
В нежном танце без музыки нежной.
А внизу содроганье и стук
Говорили, что ужас не прожит;
Громыхая цепями, Недуг
Там сковал бы воздушных – не может.
И была ль так постыла им степь,
Или мука капризно-желанна, —
То и дело железную цепь
Задевала оборка волана.
103. Дети
Вы за мною? Я готов.
Нагрешили, так ответим.
Нам – острог, но им – цветов…
Солнца, люди, нашим детям!
В детстве тоньше жизни нить,
Дни короче в эту пору…
Не спешите их бранить,
Но балуйте… без зазору.
Вы несчастны, если вам
Непонятен детский лепет,
Вызвать шепот – это срам,
Горше – в детях вызвать трепет.
Но безвинных детских слез
Не омыть и покаяньем,
Потому что в них Христос,
Весь, со всем своим сияньем.
Ну, а те, кто терпят боль,
У кого как нитки руки…
Люди! Братья! Не за то ль
И покой наш только в муке…
104. Моя тоска
М. А. Кузмину
Пусть травы сменятся над капищем волненья
И восковой в гробу забудется рука,
Мне кажется, меж вас одно недоуменье
Все будет жить мое, одна моя Тоска…
Нет, не о тех, увы! кому столь недостойно,
Ревниво, бережно и страстно был я мил…
О, сила любящих и в муке так спокойна,
У женской нежности завидно много сил.
Да и при чем бы здесь недоуменья были –
Любовь ведь светлая, она кристалл, эфир…
Моя ж безлюбая – дрожит, как лошадь в мыле!
Ей – пир отравленный, мошеннический пир!
В венке из тронутых, из вянущих азалий
Собралась петь она… Не смолк и первый стих,
Как маленьких детей у ней перевязали,
Сломали руки им и ослепили их.
Она бесполая, у ней для всех улыбки,
Она притворщица, у ней порочный вкус –
Качает целый день она пустые зыбки,
И образок в углу – Сладчайший Иисус…
Я выдумал ее – и все ж она виденье,
Я не люблю ее – и мне она близка;
Недоумелая, мое недоуменье,
Всегда веселая, она моя Тоска.
