Текст книги "А стоит ли идти? (СИ)"

Автор книги: Инна Беляцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Annotation

Расхожее выражение гласит, что от ненависти до любви один шаг. А вот от неприязни до симпатии – длинная дорога, и стоит ли по ней идти? История о тех, кто умеет признавать свои ошибки и очень хочет их исправить, только не всегда вторая сторона хочет принимать извинения и прощать прошлые ошибки, для них предпочтительнее оставить все в прошлом, не видеть и не вспоминать. История началась в начале 90-х годов.

Беляцкая Инна Викторовна

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Эпилог

Беляцкая Инна Викторовна

А стоит ли идти?

Глава 1

Эмилия – 20 лет студентка одного из престижных университетов большого города в центре нашей страны.

– Эмилия! – А я думала, что забыла этот голос. Не забыла, видимо времени ещё мало прошло. Разворачиваюсь, в паре шагов стоит Роман и улыбается. А он возмужал, раздался в плечах и даже вырос, вот только, как и во времена нашего знакомства не сменил стиль в одежде: все та же кожаная куртка (сейчас фирменная и дорогая), джинсы, обтягивающие ноги, высокие ботинки на толстой подошве, тоже фирменные и дорогие. Мужчина-конфетка, завидный жених, видимо у его родственников дела идут в гору, выплыли в смутные времена капитализма, – мне сказали, что вы уехали, – говорит он.

– Нам некуда уезжать, а ты все так же слушаешь родительницу, – улыбка с его физиономии исчезла, – иди Роман куда шел, я хочу побыть в одиночестве, подумать нужно.

– Ты, всегда думала, много надумала за это время? – Злиться мальчик, ну ничего ему полезно.

– Много, – разворачиваюсь к окну, может, поймет намек, что я не расположена к разговору и уйдет, но меня берут за плечи и разворачивают, намек не понял, жаль, а я надеялась быстро избавиться от его общества.

– Ты так и не стала общительной?

– Ты руки от меня убери Рома, – он слушается, но так и стоит близко, а мог бы на пару шагов отойти, у парня нет понятий о личном пространстве, приходиться мне сделать шаг назад.

– Ты все ещё ненавидишь нас?

– Я об этом забыла очень быстро, как и о вас.

– Столько лет прошло, а у тебя до сих пор обиды? – Удивляется он.

– Ты меня слышишь, Рома? Я забыла обо всем и вспоминать не хочу.

– Ты думаешь, я такой твердолобый и не понимаю, что ты не желаешь со мной разговаривать? Но я хотел бы узнать, как ты жила все эти годы?

– А я не хочу с тобой откровенничать, – разворачиваюсь и иду к выходу, подожду своего друга на улице, думаю, он скоро придет.

– Мы же бывшие родственники! – Кричит вслед Роман.

– Нет, мы никогда не были родственниками, – отвечаю я, не оборачиваясь и неважно, что он может меня не услышать, таких родственников я иметь бы не хотела, но, к сожалению, они у меня были целых десять лет.

Выхожу на улицу и поворачиваю за угол здания, тут ветра нет, и есть какое-то подобие лавочки, вернее то, что от неё осталось, одна доска и сохранилась, ну ничего я девушка не привередливая, могу и на одной жердочке посидеть. Поднимаю воротник и спрятав руки в карманы, сажусь на дощечку, скоро зима и морозы, сейчас ветра и дожди, природа подготавливает нас к холодам постепенно, сначала продует северными ветрами, потом промочит дождем, а уж потом будут морозы, снег и метели. Наверно, так устроено, чтобы мы смогли подготовиться к длинной зиме.

Моя мама рассорилась с моим биологическим отцом из-за какой-то ерунды, хотя, может, тогда для неё это было важно, в молодости все важно. Родители поругались, и никто не желал признавать свои ошибки, а через месяц мама узнала, что беременна, и решила сообщить своему парню (она ещё не считала его бывшим) об отцовстве. Открывшая ей дверь мать парня с улыбкой сказала, что он ушел с невестой выбирать кафе для проведения свадебного торжества. Мама развернулась и ушла, а через три месяца моему дедушке, отцу мамы предложили работу в этом городе, и семья переехала. Мой биологический отец так и не узнал, что у него есть дочь и никогда не узнает. Мама больше его не видела и не слышала, я знаю, как его зовут и где он жил в то время, но не собираюсь пользоваться этой информацией, ни сейчас, ни позже. До моих шести лет мы с мамой жили с бабушкой и дедушкой, мне нравилось, а потом мама встретила мужчину, вдовца с сыном Никитой на два года старше меня, к ним в квартиру мы и переехали спустя полгода. Никита не принял ни маму, ни меня, поначалу устраивал истерики, пока отчиму не надоело, и он не всыпал ему, после этого Никита гадил только мне, срывая свою злобу и неприязнь. Роман – двоюродный брат Никиты и его ровесник, сын сестры отчима, которая потеряла мужа, финансово зависела от брата и, понятно, что два лишних рта на кошелек брата её совсем не устраивали, хотя мама, имея высшее образование и профессиональный опыт, работала начальником отдела и приносила в дом довольно приличные деньги. Отчим развернул бизнес и скоро добился хорошего дохода, работал он много, дома появлялся поздно и поэтому что творили его сынок и племянник не знал, он вообще ко мне относился равнодушно-спокойно, считал, что раз я не его дочь, то воспитывать меня он не имеет моральных прав, хотя сейчас я думаю, что ему просто не хотелось, он и сына-то своего не сильно воспитывал. И нет, меня никто не бил, ни Никита, ни Роман, но злостью и неприязнью от них фонило так, что я будучи ребенком быстро поняла, что лучше держаться от них подальше. Эти двое были мелкими злобными гавнюками, которые даже в школе пытались мне гадить. Не хочется вспоминать, что мне пришлось вытерпеть, но маме я не жаловалась, видела, как она была счастлива. Отчим действительно любил её, он баловал маму, с ним она улыбалась, и между ними было столько нежности… я же все силы тратила, чтобы избежать встреч с братьями, не всегда получалось, но часто все-таки удавалось не попадаться им на глаза. Задерживалась в школе, ходила на все факультативы, что были после уроков, ходила в спортивную секцию, делала уроки в школьных коридорах и пустых классах и только когда уборщицы закрывали здание, уходила домой. В выходные дни можно было отдохнуть: при маме, гавнюки были шелковыми, наверно боялись, что она расскажет отцу и тот быстро наведет порядок, ну, а если молодожены уходили к кому-то в гости или ещё куда развеяться, я шла в кино сразу на пару сеансов потом ждала их возвращения у подъезда и забегала домой только когда видела подъезжающую машину отчима. Так продолжалось десять лет, к шестнадцати годам я научилась мастерски скрываться, маскироваться, обросла толстым панцирем, научилась не реагировать на все гадости и замкнулась в себе, перестала общаться даже с одноклассниками. Когда братья подросли, стало легче, у них появились друзья, компании по интересам, девушки и мотоциклы. Все раскрылось после того, как моя мама, неудачно упав на скользком тротуаре, сломала руку. Её положили в больницу, я узнала об этом, когда поздно вечером пришла домой, отчим уехал к ней в больницу, а Никита решил покачать права, наша ссора закончилась дракой и моим падением головой об тумбочку, сотрясением мозга и рваной раной на голове. Этот напугался до мокрых штанов, но скорую вызвал, меня в бессознательном состоянии увезли в больницу. А на следующий день вездесущая санитарка нашей участковой больницы спросила у мамы, которая только очухалась от наркоза после операции, не родственница ли ей девочка, что вечером доставлена в реанимацию? Мама сорвалась ко мне, в реанимацию её не пустили, но врач рассказал о моих травмах и разъяснил, как они появились. Мама сбежала из больницы домой. Не знаю, как она добралась, но на беду столкнулась у квартиры с пожилой соседкой, которая не жалея её, травмированную, грозно заявила, что она худшая в мире мать, что нашла себе богатого мужика и на дочь ей стало наплевать. Потом добавила подробностей: как я гуляла на улице, пока она с мужем развлекалась, как сидела до самого закрытия в школе, и как перестала гулять с подругами. Может чего от себя придумала, не знаю, мама никогда не вспоминала этот разговор, но я до сих пор считаю, что соседка не имела права лезть в наши дела. Я сама выбрала такую позицию, мне оставался год, потом я бы поступила в ВУЗ и под благовидным предлогом, что мне ближе добираться, переехала бы в квартиру бабушки и дедушки, которые к тому времени уже нас покинули. Мама возможно никогда бы не узнала о поведении пасынка и его брата и была бы счастлива.

Через две недели, меня выписали из больницы, и мама увезла в квартиру бабушки и дедушки, она перевезла туда наши вещи, перевела меня в ближайшую к тому дому школу и подала на развод. Я до сих пор не знаю, что происходило в квартире отчима, мама никогда не рассказывала. Она чувствовала вину передо мной, хотя я говорила с ней и не считаю маму виноватой, хотела видеть её счастливой, влюбленной, а гадости от её пасынка я бы пережила. Умудрилась же избегать большинства из них десять лет, дальше было бы легче, эти бы ушли в армию, я поступила в ВУЗ, переехала бы и постепенно забыла обо всем. Развод прошел быстро, мама не стала настаивать на дележе совместно нажитого имущества, она вообще не хотела ни видеть, ни слышать об этом семействе, думаю, ей было очень тяжело, но она держалась. К чести отчима, он перевел на её счет довольно солидную сумму и больше ни я, ни она его и его родственников не видели. Через пару месяцев после развода, мама перешла на другую работу, потом мы поменяли квартиру на более просторную и окончательно оборвали все связи, понятно, что захоти отчим найти нас, нашел бы обязательно, но, видимо, не хотел, а может мама так разрубила все связи, что он не думал и пытаться. Я окончила школу с хорошими оценками, поступила в ВУЗ недалеко от дома и успешно учусь на третьем курсе. Работаю ди-джеем в ночном клубе уже два года, нашла применение своему музыкальному слуху, а мама умерла год назад сгорела от болезни и как я её ни убеждала, что она не виновата, ушла она с чувством вины, не простила себя за счастливые годы.

– Эмилия, ты от кого спряталась? – мой коллега второй ди-джей Кирилл сел на жердочку рядом со мной, – ты от этого заочника скрываешься? Как его Роман кажется.

– Ты откуда его знаешь?

– У меня брат байкер, и они тусуются вместе, Рома и его брат Никита звезды в их тусовке, мотоциклы у них крутые, дорогие, шмотки фирменные и подруги активные.

– Заочник, значит, а я думаю, почему мы раньше в ВУЗе не встретились.

– Они бизнесмены, у каждого свой бизнес.

– Но, видимо, дела идут хорошо, если они ещё и на тусовки успевают ходить.

– Вот уже не знаю, – смеется Кирилл, – мой брат так далек от бизнеса, что ему и в голову не придет спросить, как там и что. Пойдем, холодно, начальство просило новые треки записать, обновлять музыкальную линейку нужно, а то уже приелась.

– Только недолго, у нас скоро сессия, а у меня одна лабораторная не сдана, не допустят к экзамену.

– Так и у меня эта же лабораторная не сдана, она у всей группы не сдана и не потому, что все студенты не подготовились или вообще тупые, а потому, что преподаватель в глубоком маразме.

– И что это меняет? Лабораторную все равно сдавать надо, – мы направляемся к автобусной остановке, я вижу, как на стоянке у ВУЗа, на мотоцикл садиться Роман, он видит нас и так внимательно смотрит, я даже чувствую его взгляд.

– Для просто знакомого, он уж очень пристально за нами наблюдает, – шепчет Кирилл.

– Он не просто знакомый Кирилл, но я не хочу вспоминать о нем и его брате.

– Так ты с этой семьей знакома?

– Для мужчины ты не в меру любопытный.

– Да неинтересно мне, я просто разговор поддерживаю, – улыбается он.

– Давай лучше о лабораторной поговорим.

– Даже так, ну в таком случае, я умолкаю, холодно на улице в клубе наговоримся, сам босс обещал быть сегодня.

– Сам босс! Ну, тогда мы до поздней ночи из клуба не уйдем.

– Уйдем, босс проголодается и поедет домой, говорят, что он принципиально не питается в ресторанах и кафе, только дома, его супруга изумительно готовит.

– В таком случае босс просто образец семейного мужчины, нужно брать с него пример, – смеюсь я, а Кирилл кивает головой, наш образец имеет двух молодых любовниц, которых содержит и выводит в свет, но кушать ходит домой, такой вот семьянин.

Глава 2

Два месяца спустя. Эмилия.

Новогодняя вечеринка в ночном клубе в самом разгаре, Кирилл, а мы в праздники работаем вместе, вбежал в нашу комнату или лучше назвать это огороженный металлическими листами угол и заглушил музыку.

– Драка! Закрываем помещение и выходим на улицу! – Кричит он, отключая оборудование, я же начинаю одеваться, подхватываю наши с ним сумки, пальто Кирилла и двигаюсь к выходу.

Наш ночной клуб пережил две попытки рейдерских захватов и одно нашествие ОМОНа. Босс – крученый мужчина и пока успешно отбивается от конкурентов, но и он, и мы знаем, что длиться такое положение до бесконечности не может, отваливаются одни конкуренты, появляются другие, более наглые, дерзкие, безжалостные и имеющие нужные знакомства и поэтому сейчас босс выдавливает из своего бизнеса все соки. И он, и все работники клуба чувствуют, что время поджимает, сколько подобных клубов поменяли владельцев, а некоторые и не одного, некоторые закрылись совсем, а есть такие, что снесли и построили на их месте торговые центры. Наш клуб стоит хоть и не в центре города, но местоположение у него хорошее, вокруг спальные микрорайоны, чуть подальше офисы, а если немного пройти, то начинается промышленный район. Бизнесмены и торговцы давно примеряются к этой земле, в этом районе города мало больших магазинов и на месте нашего клуба давно мечтают построить большой торговый центр. Но пока босс держится, у персонала клуба есть работа и спасибо боссу, он нас деньгами не обижает, хотя мог бы премию выдавать и чаще.

– Так, я все выключил, – говорит Кирилл, выбегая из комнаты, где расположено наше оборудование и закрывая металлическую дверь на два замка. – Выходим на улицу, менеджер уже позвонил боссу, тот едет, а ещё сюда едет милиция, и я не хочу с ними встречаться.

– И с босом?

– Нет, босса я бы увидел и спросил его, почему на новогоднюю вечеринку он не вывел всю охрану клуба, народу же набилось, как огурцов в бочке, а охраны только одна смена. – Кирилл на бегу надевает свое пальто, берет у меня сумку и перекидывает через плечо.

– Он и сам это поймет, когда приедет, – мы выбегаем на улицу, через вход для персонала. Меня резко толкают к стене, я ударяюсь головой о стену клуба, перед глазами мелькают фигуры, вижу, как скручивают руки Кириллу, потом он получает кулаком в живот, меня же за шиворот поднимают на ноги и ещё раз прикладывают затылком о стену.

– Жестоко, – кричу я, – только не пойму за что?

– Узнаешь! – хриплый мужской голос звучит прямо над ухом.

– Ты идиот! – Кричит кто-то с другой стороны, – это же ди-джей, ты за что её об стену головой.

– Раз убегала, значит, виновата, – хрипит этот садист.

– А я должна драку разнимать? Козел!

– Да ты! Су…. – и меня опять толкают к стене.

Нас освещают фары, мигалки на милицейских машинах слепят глаза, я сползаю на снег, что лежит у стены и сажусь в небольшой сугроб, беру небольшую ледышку и прикладываю к ушибленному затылку.

– Ты встать можешь? – ко мне подходит немолодой полицейский.

– Смогу, наверное, в участок повезете?

– У вас в клубе массовая драка, нужно всех доставить, таковы инструкции, – он как будто оправдывается.

– Если инструкции, то везите, – опираясь рукой о стену, начинаю подниматься, мужчина осторожно подхватывает меня за плечо и помогает, хорошо, что попался нормальный.

Автобус для задержанных стоит за углом, туда уже набили народу под завязку, меня еле туда запихивают. Хорошо, что Кирилл подхватывает и прижимает к себе, у него на лице уже наливается синяк и ухо опухло, видимо его не только в живот ударили.

– Больно? – спрашиваю я его шепотом.

– И не так били, – отвечает он, – а вот у тебя кровь на воротнике пальто, тебе голову разбили.

– Она привычная к таким ранам, сейчас хоть сотрясения нет.

– Еще не вечер, Эмилия, все может случиться.

– Ты думаешь, нас будут бить в участке?

– Все зависит от того, в каком настроении следователи вышли из-за праздничного стола.

– А что много вариантов, естественно в отвратительном, но я ничего не видела, я же поставила композицию и отошла к чайнику, хотела попить чайку и в зал не смотрела.

– А я увидел драку, когда она уже приняла массовый характер, уже и стулья пошли в ход пошли, долго просидим в участке, пока всех допросят, они уже второй автобус подогнали, – Кирилл двигается вместе со мной к окну автобуса, а потом мы устраиваемся почти удобно.

Начинаю огладываться, рядом стоит наш менеджер Андрей, вид у него помятый и следы кулаков на лице, а вот охранников не вижу, может их во второй автобус засунули, бармена Людочку прижимает к себе её парень, он работает в клубе официантом, вроде лица у них без повреждений, ну хоть эти не пострадали. Остальной народ, судя по красивой одежде и агрессивному макияжу у дам, гости клуба, которых прямо в вечерних платьях и туфлях вывели из клуба и всунули в автобус, они сейчас замерзнут на улице мороз, в автобусе холодно, но пока народ разгорячен алкоголем и адреналином холода не почувствует. Автобус резко трогается, и народ качается вперед, удерживаются на ногах немногие, больше половины упало на впереди стоящих, крики, мат и визжание женщин, мы с Кириллом удержались, спасибо коллеге он ухватился за поручни, а я за него. Кто-то закричал, что не дрова везут, кто-то обложил всех милиционеров трехэтажным матом, но скорость автобус не сбавил и все так же дергался, народ пытался найти точку опоры, но зацепиться за поручни или сиденья удалось немногим, тех, кому не повезло, мотало по автобусу под громкие нецензурные крики.

Всех пассажиров нашего автобуса засунули в одну клеть, хорошо, что места там больше чем в автобусе, и народ смог распределиться по периметру. Лавок в клетке не было, и поэтому особо уставшие сели прямо на грязный пол. В соседней клетке сидят байкеры, судя по кожаным курткам и металлическим заклепкам, я поворачиваюсь к ним спиной и прислоняюсь к решетке, ноги уже устали, но садиться на пол пока не хочу, успею ещё испортить пальто, пока постою немного. Хотя чего ноги напрягать, все равно раньше чем до обеда, а то и вечера нас отсюда не выпустят.

* * *

Народ в нашей клетке начинает роптать, дамы требуют свою одежду, но она осталась в клубе и понятно, что милиционеры за ней не поедут, кто-то подогревая протесты, тихо говорит, что сейчас им всем в карманы засунут наркотики и выполнят план по наркодиллерам за наступивший год и вот уже через полчаса, подогретый алкоголем народ начинает громко кричать и бить ногами и руками по прутьям решетки, в соседней клетке, оживают байкеры, тоже начинают возмущаться произволом милиции и когда в участок привозят ещё один автобус из клуба и засовывают всех в пустую клетку, начинается светопреставление, народ орет так, что я закрываю уши. У меня уже давно болит голова, то ли от шума, то ли от удара, Кирилл прикрывает меня спиной и периодически отодвигает кого-то от нас. Хороший он парень, если бы не его милая девушка, любовь ещё со школы, влюбилась бы, таких мужчин мало, заботливый, не наглый, рассудительный и всегда защищает девушек.

– Оу! – Раздается над моим ухом, – Кирюха привет! Давно не виделись!

Кирилл поворачивается и улыбается парню в кожанке из соседней клетки.

– Привет, брат, встретились в неожиданном месте, – они тихо смеются, – теперь каждый из нас может подтвердить родителям, что были в милиции, – и опять смеются, а что остается делать, только с юмором подходить к нашей ситуации.

Потом они чуть отходят и начинают тихо переговариваться, видимо делятся впечатлениями, народ же в клетке доходит до точки кипения дамы начинают дико визжать, парни тарабанят по решетке, шум стоит жуткий, аж стены в участке вибрируют. Из кабинета выходят несколько милиционеров, пытаются успокоить толпу, ну куда там, народ, видя врагов, начинает возмущаться ещё громче. Потом кто-то открывает решетку и говорит, что сначала будут допрашивать женщин, Кирилл, проталкиваясь сквозь толпу, тащит меня к выходу:

– Иди, домой раньше попадешь, а я брата ждать буду, он, похоже, тут надолго.

И спасибо ему, я попадаю в первую партию допрашиваемых, и меня уводят в дальний кабинет. Захожу и первым делом ищу свободный стул, нахожу его в углу у стола следователя и нагло занимаю его.

– Мне нужны твои документы, – не обращая на мою наглость, говорит уставший и похоже подвыпивший следователь.

Достаю из своей сумки паспорт и протягиваю ему, он внимательно изучает его, потом записывает на листке мои данные и протягивает мне обратно.

– Как оказалась в клубе.

– Работаю там ди-джеем и сразу скажу: драку не видела, поставила композицию и отошла к чайнику, хотела попить чаю, да и мало что увидишь из моего угла, небольшое окошко, а вокруг металлические листы.

Следователь кивает и записывает.

– Кто рану нанес?

– Не разглядела, выскочила на улицу, а меня об стену головой пару раз приложили, голос у него хриплый противный и кожаная куртка. Байкер, наверное, только эти придурки даже в морозы свою спецодежду не снимают.

– Подписывай, и я тебя не задерживаю, – следователь протягивает мне листок, как хорошо, что он, торопиться домой.

Выхожу из кабинета следователя, чуть прохожу вперед и, открывая сумку, ищу там шапку, на улице мороз, а мне ещё домой добираться пешком в новогоднюю ночь только такси по улицам ездят, но этот транспорт мне не по карману. Байкеров выпустили без допроса, они столпились в коридоре и перегородили проход. И тут я слышу тот хриплый голос, выискиваю его обладателя и вижу мужика за тридцать в косынке с каким-то рисунком с уже наметившимся животиком, нагло подхожу к нему, дергаю за руку, тот разворачивается, открывает рот, и я со всей дури ударяю его ногой по коленке. С громким матом тот падает на пол.

– Жаль, что дурной башкой не ударился козлина, – говорю я, в коридоре наступает тишина, все байкеры смотрят на меня огромными глазами, этот собирается встать, но я не зря хожу на курсы самообороны и знаю, как бить по колену, чтобы противник не сразу смог встать на ноги.

Эмилия! – Поворачиваю голову и вижу бывшего отчима, а рядом с ним Романа и Никиту.

– Здравствуйте, Тимофей Петрович, я только дала сдачи, – отчим подходит ко мне и смотрит на мой воротник заляпанный кровью.

– Ты ранена?

– Нет так сильно, что стоит беспокоиться, только пальто заляпано, – направляюсь к выходу, слышу, как он идет за мной, пусть идет нам по пути.

Выхожу на улицу и начинаю оглядываться. Надо же – так далеко ехали, а оказались близко к моему дому! Нас что, кругами везли? Клуб находится почти за моим домом и потому я не хотела бы терять там работу, сейчас пройду дворами и через десять минут я в теплой квартире, достаю из кармана пальто рукавички, надеваю их и уже поворачиваюсь, как слышу голос отчима:

– Тебя подвезти, я на машине?

– Нет, дворами быстрее, а в эту ночь по улице гуляют только веселые люди, идти не страшно, – и делаю пару шагов, как меня осторожно берут за рукав пальто.

– Как мама, Эмилия?

– Она умерла год назад, – поворачиваюсь к отчиму, он не знал, вижу по лицу.

– Где похоронена?

– Новое кладбище вторая улица участок номер сто шесть.

– Я долго собирался, – шепчет он.

– Вы бы все равно не успели, она быстро сгорела от болезни, врачи только руками разводили.

– Может, тебе деньги нужны? – Типичная логика успешного бизнесмена.

– Мы не родственники, чтобы одалживаться, – он отпускает меня, я же прибавляю шаг, а потом перехожу на бег, холодно.

Глава 3

Месяц спустя. Эмилия.

Нам вручили конверты с последней зарплатой, завтра клуб не работает, а послезавтра приедет строительная техника и снесет здание, на его месте построят торгово-развлекательный центр, это сейчас модные здания у жителей города денег нет, но торговые центры растут как грибы после дождя.

– Что будешь делать? – Спрашивает Кирилл, выходя из клуба за мной.

– Переведусь на заочное обучение и буду искать работу на полный день.

– Тебе обязательно нужно работать?

– Я единственный кормилец в семье.

– Мы с тобой столько лет проработали вместе, а я даже не знаю, с кем ты живешь? – удивляется Кирилл.

– Мы коллеги, а не любовники и зачем бы тебе лишняя информация.

– Мой родственник сдает помещения под офисы и ему требуется обслуживающий персонал, я срочно обучаюсь на электрика и сантехника, а ты, если поторопишься, можешь рассчитывать на место уборщицы.

– Говори, куда прийти и с кем поговорить о работе?

– Вот, – Кирилл протягивает мне визитку, – если спросят, откуда узнала о работе, можешь сослаться на меня, я подтвержу.

– Спасибо, Кирилл, ты просто прекрасный человек.

– Только учти, работа большей частью ночная, уборщицы приходят после закрытия офисов.

– А в клубе мы в день работали? – улыбаюсь я.

– Я должен был предупредить, тогда до встречи, коллега.

Целую его в щеку и бегу домой. Сегодня приду рано, как-то непривычно, высплюсь, больше двух лет работала по ночам и все выходные, привыкла спать урывками, немного ночью, немножко после занятий и иногда на лекциях, если устроюсь уборщицей, буду приходить хотя бы после полуночи, а это же так много часов для сна.

* * *

По привычке тихо захожу домой, раздеваюсь и иду на кухню, живу я не одна, а с маминой двоюродной сестрой Полиной Сергеевной, женщина пенсионерка, но довольно бодрая и работящая, у неё три года назад случилось несчастье, сгорел дом в деревне. И куда было идти одинокой женщине? Она приехала к нам, мама тогда уже часто болела и была рада ей, знала, что долго не протянет, мне до последнего не говорила, не хотела расстраивать, ну а родственница вела хозяйство и присматривала за Пашкой. Паша мой брат, мама, уходя от отчима, была беременной, она опять наступила на те же грабли и не сказала биологическому отцу своего ребенка о беременности, я пыталась поговорить с ней, но мама была непреклонна, не хотела, чтобы биологический отец воспитал его таким же злым эгоистичным гавнюком как Никита. Может она и права, я не стала настаивать, это было только её решение. Поздние роды подорвали её здоровье, Пашка родился с большим весом, при родах ему вывернули бедро и ребенок месяц пролежал в больнице, потом была реабилитация, мама носилась с ним по докторам, забывая о своих болячках. Я работала на двух низкооплачиваемых работах, потому как была несовершеннолетней, а Полина Сергеевна работала в нашем доме вахтером и вела хозяйство кормить-то нас нужно. Потом все немного пришло в норму, я нашла работу в клубе, Пашка выздоровел, мама занялась своим здоровьем и вышла на работу, а Полина Сергеевна стала нянькой для малыша, она и сейчас с ним целыми днями и ночами, я, то в ВУЗе, то на работе.

– Ты чего так рано Эмилия, – Полина Сергеевна, зашла на кухню и включила светильник, – попьем чай?

– Попьем, раз уж я так рано домой пришла, клуб закрылся, я получила расчет и завтра пойду устраиваться на другую работу, надеюсь, что возьмут, и мы не будем экономить.

– Я пенсию получила, деньги пока есть, – тетя Полина наливает нам чаю.

– Мы не протянем на вашу пенсию, Пашка растет, ему надо теплую куртку покупать и ботинки, да и питаться нужно сбалансировано, – достаю из сумки конверт с деньгами, откладываю себе на проезд и кофе и протягиваю его тете. – Когда получу следующую зарплату, не знаю, нужно отложить на черный день.

– Что-то часто у нас в последние годы черные дни, – вздыхает она, – ты совсем отощала, ешь мало, спишь урывками, смотри, на тебе все вещи болтаются, да и вид усталый, замуж никто не возьмет.

– А меня и так не возьмут. Кому я с ребенком нужна? Я не дочь богатого бизнесмена таких и с пятью детьми возьмут. А я кто? Пока нищая студентка, потом неизвестно, найду ли работу по специальности или так и буду офисы убирать или подметать улицы, у меня связей нет и не предвидится из родственников только Вы, тетя, и Пашка и с работой никто не поможет.

– Все так, Эмилия, но нельзя же крест на себе ставить, стремиться нужно к лучшему, – качает головой тетя.

– А я не ставлю крест, надеюсь на лучшее, вот только реальность никуда не денешь, а она не радужная и широких перспектив не открывает, но человек всегда надеется. – Встаю и убираю кружки, – спать нужно идти, завтра с утра на работу устраиваться, потом в университет переводиться на заочное обучение, давно надо было, зачем себя мучила и время от семьи отрывала.

– Паша опять у тебя на кровати спит, я не стала его переносить, – говорит тетя.

– Прекрасно вдвоем спать веселее.

* * *

Пашка заворочался, а потом, придвинувшись ко мне, закинул на меня ногу, ему обязательно нужно, чтобы кто-то был рядом, засыпает он на своей кровати с большим медведем, встает в туалет и после ложиться ко мне на кровать, мне не жалко, кровать просторная на двоих места хватит. Пашка называет тетю Полину, мамой Полей, а меня мамой Эми, про свою настоящую маму не вспоминает, психолог сказал, что так работает психологическая защита детей. Вообще по документам Паша мой сын и до моего совершеннолетия мама была его опекуном, сейчас я его мама по всем документам, ну, подумаешь, родила в неполных семнадцать лет, такое случается. Мама узнала о своем диагнозе после родов, и за небольшую взятку в свидетельстве о рождении Пашки была вписана я, а на неё оформлено опекунство, социальным службам на все наплевать и хорошо, что у ребенка нашелся опекун, они даже не рассматривали документы, дали разрешение и сдали дело в архив. Я не поддерживала маму в её молчании. Отцу следовало сказать о ребенке, но мама настаивала, а последней просьбой было воспитать Пашку достойным мужчиной, и чтобы та семейка и близко к нему не была. Наверно, ещё и поэтому вписала в его свидетельство о рождении меня, а отчество у Пашки от мамы – Александрович, фамилия наша, ничего от той семьи в его метриках нет, вроде и не причастен он к ней.

Месяц спустя. Эмилия.

Меня взяли уборщицей, большое офисное здание недавно построенное, девять этажей кабинетов и длинные коридоры, небольшие холлы, два лифта и пожарная лестница. Я убираю шестой этаж полностью, двадцать кабинетов, небольшой холл у лифтов, коридор и два туалета. Два раза в год мытье окон, каждый день полы и вытирать пыль с мебели и подоконников, ещё нужно поливать цветы, что стоят в кадках в коридоре, раз в год обрезать их и, если потребуется, пересаживать. Есть два ковровых покрытия в кабинете начальников, которые следует пылесосить, ну и мытье кофемашины в комнате отдыха раз в месяц. Работы много, так и время не ограничено, офисы закрываются в восемнадцать ноль-ноль, мы приходим на работу в восемнадцать пятнадцать, охранники вручают нам ключи от кабинетов, переодеваемся, берем инструмент и убирай хоть до утра, никто торопить не будет. Я ещё подрабатываю в прачечной, что находиться на первом этаже с торца здания, развешиваю высушенные и отглаженные вещи на вешалки, надеваю на них специальные пакеты и перевожу прямо на вешалке в помещение для чистого белья. Ещё в мои обязанности входит ровно складывать чистое постельное белье запаковывать его в пакеты и приклеивать на них идентификационные номера. Прихожу домой рано утром, сплю немного, а потом я могу освободить тетю от забот о Пашке и нужно постепенно готовиться к сессии. Я перевелась на заочное обучение, взяла все учебные планы, литературу, задания и обязательно нужно найти время на учебу.