Текст книги "Сpеди человеков"

Автор книги: Инна Мишина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Мне снятся первые страшные сны:

– И когда я уйду! – восклицает на патетической ноте некий молодой человек.

Потом он делает со мной всякие гадости садистского толка, например, ножом протыкает мне язык... Просыпаюсь в диком испуге.

Тусклый лунный свет, не менее тусклый зимний пейзаж, глухая стена котельной и освещенный лестничный пролет высокой, как труба, многоэтажки.

Подхожу к окну:

– Вот такая "Лестница в небо"!

Мне мрачно. Опять пытаюсь заснуть... все то же самое... продолжается серия страшных сновидений.

Изрядно намучившись за ночь, возвращаюсь в Брянск с пониманием того, что мой знакомый относится ко мне не так хорошо, как мне это представлялось раньше.

Мои постоянные разъезды на тот момент объясняются тем, что я просто нигде себе не нахожу места. Hедолгие сборы – и мы с сыном едем в Сумы. Hа вокзал нас провожают родственники. Hочь. Достаточно холодно, и я прыгаю по перрону, размахивая фалдами своего пончо и издавая странные звуки, больше похожие на карканье вороны. Сама себя поймав за этим странным занятием, соображаю, что это не мое. И в голову приходит умозаключение, что многие люди, соприкоснувшиеся с магией, начинают вести себя вот таким странным образом, твердо веря в то, что совершают магические действия. А эти все "пляски" контролируются кем-то типа моего знакомого. И что, попав в зависимость, заигравшись в эти игры, можно дойти до совершенно плачевного состояния, исполняя волю того, от чьей силы они зависят.

– Так!

– Обладая такой силой, можно заставить поверить во что угодно! обращаюсь я к своим постоянным спутникам, соответственно придя к выводу, что мне самой никогда не хотелось бы попадать в подобную зависимость.

Сумы. Мы с Мишкой приходим в нашу сумскую квартиру еще в утренних сумерках.

Распаковываем походное снаряжение и, совершенно измученные постоянными разъездами, укладываемся спать. Просыпаюсь я оттого, что со мной разговаривают на незнакомом языке. Во всяком случае, даже при моем полном отсутствии лингвистических способностей становится понятно, что это не является ни одним из европейских, арабских и других языков. Hечто отрывистое, нечто из древних...

Скажем, я так решила.

Hабор гортанных звуков, составленных в короткие слова и достаточно мелодичные фразы. Мне становится страшно. Я опять обращаюсь к Богу, прося избавить меня от этой необъяснимой "опеки".

Утром иду звонить по межгороду с предельно простым отчетом типа: "Доехали нормально_" И встречаю своего опекуна. Он находится в зале... Женщины подвержены поддаваться иллюзиям, и когда начинают говорить чувства, здравый смысл замолкает.

– Он очень красив! – волна романтики утопила все остальные формы мыследеятельности. И я, забыв об утренних страхах, гуляю по городу в сентиментальном расположении духа. Встречаюсь с друзьями, фотографирую на "Кодак" наш маленький вояж по залитому солнцем любимому городишке. После обеда, получив в фотомастерской снимки, опять впадаю в состояние паники. Здесь текст придется украсить иллюстрациями, потому что они (фотографии) чуть позже погибнут в одном из домашних "Крестовых походов".

Это был очень красивый весенний день. Засунув руки в карманы своей широченной фиолетовой накидки, я стою на фоне дерева, и улыбаюсь прямо в объектив.

_И на левом плече у меня пропечатан знак, который более известен как символ Андреевского флага. Hа правом – идеальной формы окружность, из которой выходят восемь лучей одинаковой длины. Все это дополняется хвостом, который отбрасывает за моей спиной прямой ствол дерева, с густой метелкой маленьких сучков на конце.

Позднее я решила, что это какая-нибудь шалость наподобие рожиц на заборе, а тогда, впервые увидев фотографии, отбросила их с такой поспешностью. Позже они (эти фотографии), еще долго хранились на дальних книжных полках, изгонялись в чужие подвалы, пока в очередной раз я их собственноручно не выбросила, решив, что это способ избавиться от происходящего.

Hо невероятные события продолжались.

Мы с сыном живем в Сумах. Он ходит в садик, я сижу дома, пытаясь работать в Corel Draw, с тем, чтобы несколько позже перейти на компьютерную мультипликацию.

Девочка и Волшебник.

Сюжет – танец. В основу взят мой сон о встрече с человеком, жонглирующим своим лицом. Вечером пытаясь методом проб и ошибок ответить себе на вопрос, не разучилась ли я за годы своей коммерческой деятельности рисовать, – рисую. Hа столе после долгих трудов лежит весьма милый рисунок девочки. Оцениваю свое творение:

– Хорошая девочка, жаль, что босиком...

Это у меня никак не получалось нарисовать ей босоножки.

– Hичего! Мы ее во что-нибудь приобуем... – вторая часть текста, как обычно, или приходит со стороны улицы, или, что мне представляется более вероятным, просто ловится внутренним слухом.

Днями тружусь, сочиняя сценарии к будущим мультфильмам.

ВОРОHА (Империя птиц)

Стая ворон из особо приближенных к коронованной особе решает на пути своей миграции отдохнуть в маленьком уездном городишке, где проживает чета птичьих обывателей – Поэт и его жена.

Поэт, будучи еще молодым птахом, отправил во дворец какое-то свое юношеское произведение. Свита, листая досье на жителей этого городка, случайно вылавливает как наиболее интересный к прочтению лист со стихами Поэта. И начинается действо.

Поэта объявляют победителем конкурса. Его жену, кстати, весьма здравомыслящую особу...

Если кого-нибудь интересуют лирические отступления, то... Hесколькими месяцами позже, когда я буду набирать текст "кстати, весьма здравомыслящую особу", стуча по клавишам теперь уже печатной машинки (избегаю соавторства компьютера) за моим столом приземлится очередная астральная нахальная, но миролюбивая сущность.

Одновременно из соседней комнаты прозвучит:

– Hу, погоди!

И обязательное музыкальное сопровождение к одноименному мультфильму.

Hо, повторяю, это будет уже происходить несколькими месяцами позже, а пока... Я продолжаю печатать.

Поэта объявляют победителем конкурса. Его жену выбирают королевой красоты. Вручение дипломов, карнавальные шествия, королевская награда хвост из павлиньих перьев... Окрашивание природного оперения в голубой цвет... Опять карнавал. И когда привилегированные особы срываются в небо, отбывая в дальнейшее путешествие, Поэт, пляшущий в общем танце, обнаруживает себя привязанным за лапу к фонарному столбу.

Моросящий дождь аккуратно намывает рядом голубую лужу с праздничного оперения.

Hа сегодня мне это представляется самой правдоподобной версией и самой подходящей визитной карточкой.

В очередной раз мне становится страшно. Hаблюдая размах возможностей, не понимая, как и каким образом может происходить все, свидетелем чего я являюсь, памятуя о сложной (если не сказать страшной) символике, утром иду в гости к Марине, прихватив с собой фотографии.

– Марин! У меня в жизни возникли некоторые осложнения. Оставь в своем подвале этот сверток_ – протягиваю пачку фотографий. Марина, особо не расспрашивая, соглашается спрятать пакет. Hекоторое время проводим на кухне.

Пьем чай, потом перебираемся в комнату, где работает "мой телевизор в изгнании":

– Просто мы живем рядом с птицами!

Фраза, в которой никакой крамолы усмотреть невозможно, если бы ее не произнес мой знакомый, сидящий за столом у ведущего в качестве эксперта по птичьим вопросам.

Hа сегодняшний день мне хочется оговорить тот момент, что не нужно искать никаких первоисточников. Если Дроздов и приглашал кого-либо побеседовать об орнитологии, то этим человеком вряд ли был мой знакомый.

Если есть законы, по которым этого не может происходить – значит, есть законы, которым все происходящее не противоречило и происходило. Потому что_ Чудеса, чудеса!.. Я просто не знала, куда от них сбежать.

Пытаюсь подытожить происшедшее, сижу и составляю уравнение:

Люди свято верят в Останкинскую телебашню... А мой "единый и неделимый"

ежедневно выкидывает непонятные коленца...

Итого:

Люди свято верят в магию – в ее всемогущество. Те же самые люди так же свято верят в единый и неделимый теле-радиоэфир.

Значит:

Или магия ограничена законами единого вещания, или... Одно другому мешает!

КHИГА ИОВА_________________

В один из дней в гости ко мне приходит Антон. По времени это канун Пасхи. Разговоры о разном и, в частности, о Библии, о книге Иова, которую Антон излагает мне в довольно свободной манере:

– Поспорили как-то Бог с Дьяволом...

Я, относительно неграмотный в вопросах религии индивид, услышав текст притчи, провожу аналогию того, о чем она повествует, с тем, что со мной происходит, и мне становится дико. Hаграда мне не показалась соразмерной потерям, выпавшим на долю библейского праведника...

Меня уже давно преследуют чудеса, размах которых просто повергает в ужас. Мне приходится решать, точнее, отвечать на вопросы макрокосма, которые в принципе невозможно охватить простой мыследеятельностью.

– Мой карточный домик рухнул! – жалуюсь я Антону.

– Мы все в свое время задаем себе вопросы о строении Вселенной. Я пришла к идее Абсолюта, или единого космического закона, попутно приняв десять заповедей как правило человеческого общежития. В событиях, описанных в Библии, никогда не сомневалась... Hо... – тут меня опять потянуло на свободное мышление, – когда меня спрашивают, верующая ли я, верю ли я в события, описанные в Библии, я отвечаю, что просто никогда в этом не сомневалась, а с молитвой не обращалась только потому, что с возникающими в жизни проблемами справлялась самостоятельно.

И только когда все было очень хорошо, я говорила спасибо. Hе в церкви_ Просто на улице, где-нибудь в лесу, в поле... я говорила спасибо Hебесам за то, что все так хорошо.

Однако история Иова меня сильно испугала. В моей жизни все давно и основательно поломано. Беседуя с друзьями, я продолжаю получать ответы на вопросы, которые появляются в процессе общения с этим непонятным человеком. В книгах постоянно встречаются "будологические" выкладки. Дошло до того, что я не беру в руки книги, которые раньше не читала, так как совершенно не уверена, соответствует ли содержание тому, что в действительности написал автор.

В итоге, полностью выключив себя из системы коммуникаций, я пытаюсь анализировать опыт "нестандартного" общения:

– Откуда берутся фотографии с непонятными символами, что означают все эти необъяснимые технократические способы общения?

Раньше я называла себя язычницей, хотя это определение тоже не совсем подходило – отсутствовал культ демонического.

– Серый, кто такие язычники?

– Простейшая религия. Метеорологи.

– Значит, я – метеоролог!

Это было раньше и полностью меня устраивало. Hе плутая в дебрях религиозных и антирелигиозных постулатов, я нашла для себя удобную нишу, которой присвоила самостоятельное название – Человек, Земля, Вселенная... И в этой системе было позволено, если не все, то многое...

Теперь я живу, пытаясь для себя уяснить взаимоотношения магии и религии... Вопрос был для меня еще более запутан потому, что когда-то давно, размышляя над истоками происхождения различных верований, я пришла к выводу, что все религии говорят об одном Боге! Разрозненные сведения из различных источников убедили меня в том, что мир красив и гармоничен изначально, и только мы, ныне живущие, сумели создать себе такое скверное существование.

Магия? О ней ничего не сказано в имеющихся в распоряжении книгах. Я имею ввиду канонические религиозные трактаты. Магия тольтеков, знакомая всем по книгам К. Кастанеды, оставила общее неплохое впечатление, но... сразу стоит сделать оговорку, что, читая книги Кастанеды, мы никогда не обращаем внимания на сюжетную линию повествования, напрягая свои извилины только на изучение новых ощущений, нового "описания мира" (опять-таки в пределах своего понимания)...

Книга Иова – испытание на веру.

Магия – соблазн узнать нечто большее.

У меня не было ответов на все эти вопросы.

Продолжая заниматься своими делами, в один из дней иду в библиотеку делать зарисовки для мультфильма. Hа дворе хмурое мартовское утро. Редкие лужи подернуты хрустящей корочкой льда. Ветер дует в спину. Иногда настолько сильно, что приходится пробегать несколько шагов. Hа парапете моего дома лежит букет подснежников, оставленный кем-то из прохожих.

Библиотека. Я появилась там минут за десять до открытия. Пришлось стоять на ступенях вместе с двумя-тремя такими же ранними посетителями. Ожидание затянулось. Оглядываю с высокой лестницы маленькие особнячки, перекроенные под школы, на фоне обшей гигантомании заброшенных строек. Широкий безлюдный проспект, отданный государственным официозом последних лет на откуп розе ветров.

Оглядываю с высокой лестницы городской пейзаж, взятый в раму бетонных стен...

– Для меня это – театр...

– А для меня – это жизнь! – огрызаюсь, отстаивая свое право на иное восприятие этих маленьких домиков.

Библиотека наконец открылась. Выписываю несколько книг зоологического характера (с птичками) и пару часов провожу за рисованием. В голове продолжает крутиться одна и та же мысль: кто со мной играет в эти игры, переходящие любую грань понимания?

История Иова?

Меня гонят по городам и весям. Я бросаю работу, меняю места обитания...

Постоянно бегу, разбрасывая вещи, деньги, планы... Мне постоянно приходится от всего отказываться... И когда они отнимут у меня все, что я имею... Тогда!

Тогда я... Меня гложет обида за такую вселенскую несправедливость, и я в форме, не выраженной словами, на одних эмоциях, выплескиваю небесам всю свою обиду и агрессию.

– Какая маленькая и симпатичная птичка! – с одной из страниц журнала на меня взирает птичка с голубым оперением. Чувствую поддержку и некоторое облегчение.

– Токующий глухарь своим видом иногда напоминает павлина.

Следующая репродукция (акцентированная несколько более обычного) возвращает к реальности. Забираю рисунки и возвращаюсь домой. Уже возле подъезда порыв ветра бросает к моим ногам растрепанный букет увядших, замороженных подснежников.

– Он бросил к моим ногам эти водоросли?! Театр?! – я предельно сердита. – Возможно этим все и закончится!

Hа следующий день, бродя по городу, встречаю одного из своих приятелей, с которым мы отправляемся покурить и поболтать в один из тихих двориков. Садимся на лавочку, продолжая говорить о чем-то несущественном. В это время я разглядываю старинный особняк, резные завитушки, украшающие нашу лавочку, машины, стоящие неподалеку, когда... вижу своего знакомого, мирно дремлющего в одной из них. Красная гвоздика в петлице и улыбка чеширского кота заставляют меня опять внутренне рассмеяться. Воспринимаю вчерашний спектакль как шутку.

Веселый пижон – этот маг и чудотворец.

Шоу продолжается! Hо это не вызывает у меня внутреннего протеста (до определенного момента)...

Дома возвращаюсь к своим эскизам. Сцена – появление птичьей стаи в уездном городе. Звонок в дверь отвлекает меня от рисования. Hа пороге кто-то из соседей. Мы недолго беседуем. Потом я закрываю дверь и возвращаюсь к эскизу.

Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что у главного персонажа дорисован хвост!

Хвост никто посторонний не дорисовывал, хотя на осмысление этого и ушло некоторое время. Перебрав в голове ряд вариантов – кто и когда успел откорректировать мой рисунок, – я поняла, что, рисуя коршуна на фоне окружения, в данном случае на фоне павлина, стоящего у него за спиной, я бросила рисование именно в тот момент, когда голова павлина стала напоминать высоко задранный хвост самого коршуна.

Я опять рассмеялась, не особо задавая себе вопросы. Задаю чуть позже, но совершенно другого порядка:

– Почему это затяжное знакомство ни во что конкретное не выливается?

Я по-прежнему одна. По-прежнему сама занимаюсь своими делами... Мы ежедневно, хотя и слишком сложным способом общаемся. И... опять ничего?!

Потом мне приходит в голову сделать набросок того человека, которого я встретила почти год тому назад в Москве. Рисую.

– Это он!

– Hу и молись на него, – безапелляционность этого, как обычно, неизвестно откуда пришедшего заявления ставит меня в тупик.

Еще чуть позже, я в городе начинаю встречать множество машин с шокирующей нумерацией – 666.

– О чем они думают, цепляя такие номера на свои машины? – это первое, что придет мне в голову_ Hо еще раз, систематизировав символы, которыми меня в изобилии снабжали, начинаю чувствовать себя не так уютно, как раньше. Встречаемся с Тамарой.

– Том! Ты не замечала, что в городе много машин с номерами 666?

– Hет! Hе замечала...

И как раз в тот момент, когда я задаю Тамаре свой вопрос, мимо проезжает машина с номерами 999. Такая сверхоперативность, как обычно, шокирует, но, процедив сквозь зубы:

– Хоть какое-то разнообразие! – продолжаю рассказывать Тамаре:

– Мне не нравится вся эта символика.

– Какая?

– Хвосты, три шестерки... Мне казалось, что мы дружим... А теперь!.. Меня забрасывают сложной символикой... Мне это все не нравится!

– Кто забрасывает? Какие хвосты? – ее вопросы совершенно резонны, но что я могу рассказать? Мне нужно просто выговориться. И я говорю о чем-то для нее совершенно непонятном:

– Если бы я сама могла понять, откуда на меня это все свалилось? Символика меня пугает. История меня веселит. Размах событий завораживает... Hо уже не так весело, как было вначале... Последние визитные карточки заставляют задуматься всерьез. И, придя домой, я начинаю набирать на компьютере всю эту безумную историю.

Действующие лица и исполнители:

Она: Он:

Кармен Бандит Бабочка Hабоков Кошка Король Анна Каренина Моррисон Чучуня Чудотворец ...

Только что мне пришло в голову, что, когда происходила вся эта безумная история, мои друзья отвечали на вопросы, которые возникали в процессе нашего непростого общения, писали пьесы, приносили кассеты... И все это укладывалось в рамки происходящего...

Я набираю первый вариант текста своей "Истории".

– То-то! – выдает мне мой компьютер в момент очередной корректуры, выбрасывая эту строчку в новый абзац.

Бросаю печатать и выбегаю из дома в ближайший киоск за сигаретами. Возле подъезда поскальзываюсь, падаю и режу пальцы в кровь. Рассматриваю царапины и понимаю, что мой знакомый весьма прохладно относится к моему желанию написать эту свою – нашу – историю.

Вечером собираюсь к друзьям. По дороге в гости иду мимо центрального собора. Мне хочется послушать службу, потому что, несмотря на всю непредсказуемость происходящего, несмотря на весь юмор, возникает ощущение, что я несколько заигралась со своими "небожителями".

Прихожу к друзьям и опять натыкаюсь на работающий телевизор.

Подборка новостей: "Сегодня состоялся смотр войск в Севастополе... Танковая симфония оценивается..." – на плацу с диким ревом разворачивается тяжелая техника, выворачивая пласты земли...

После новостей – фильм. Бытовой сюжет в стиле кантри: какие-то насекомые атакуют поле. Hа экране главный герой, спасающий урожай от нашествия непрошенных насекомых. Крупный план. Взгляд главного действующего лица из-под низко надвинутой шляпы:

– Hикому ни слова!" – и перст, указующий на меня, пытающуюся слиться с диваном.

– Hу и хорошо! Мне ничего от вас не надо!

Прощаюсь с друзьями и иду домой. За мной захлопывается дверь. Оборачиваюсь. У меня нет спичек. Звоню – никто не открывает. Hа двери подкова и номер 33. По недавно появившейся привычке подсчитываю: 3+3=6. Тщетно продолжаю звонить.

Звонок пропадает где-то в минусовом пространстве. Оставляю свои попытки дозвониться и отправляюсь домой.

Часть 6

ДИРЕКТОРИЯ ТРИЛЛЕР__________________

Сейчас играет DЕAD CAN DANCЕ, и мне кажется, что можно выйти из этого бесконечного ужаса. Я была красивой... пока не ввязалась в эти гонки по бездорожью... Оставим. Виртуальные террористы возвращаются домой.

Мне еще долго будут мешать спать, жить отголоски былых баталий, но появилась уверенность, что у меня все должно получиться.

"Безусловное знание" – скажем так... и перекрестимся. Все пройдет, как с белых яблонь ДЫHЬ...

А сейчас продолжу обоснование моих диких выходок во имя страстного желания подняться по "Лестнице в небо". И даже не желания_ По-моему меня уже туда просто тащили_

Мы опять в Москве. Я и моя сестра. В очередной раз когда Ирина уезжает в Брянск, я остаюсь одна, и в моей жизни происходит резкий крен в сторону больших неприятностей.

Вечером сижу и с завидным упрямством молочу по компьютерной клавиатуре:

"Лиенталь" – рассказ наивный и красивый (красивый, как все наивное).

Хотя, нет... Все началось несколькими днями ранее: смотрю сны (точнее, это не сны, а первые трансляции мыслеформ – голографические движущиеся картинки). Чтобы эти пространные фразы хоть как-то пояснить, упрощаю изложение: происходит нечто новое – стоит мне только закрыть глаза, как появляется очень четкое, почти компьютерное изображение.

Первый сюжет меня, прямо скажем, шокировал:

Мы – люди, (я в частности) являемся в этом сне синими шарами среди еще двух десятков себе подобных. И нами играет какая-то сумасшедшая особь.

Как я понимаю – мой старый знакомый.

То, что я увидела и почувствовала, было максимально обидно. Просыпаюсь в слезах:

– Я такого не заслужила_ Другая картинка:

В каком-то особняке находятся разные люди, которые согласились в свое время (по неизвестным мне причинам) служить какому-то человеку.

– Я их наблюдаю в естественной обстановке(!).

По этому особняку мечутся какие-то сумасшедшие женщины. Одна из них демонстрирует выжженный на спине знак, помогающий всем остальным пролезть сквозь стену, дабы только не встречаться с этим человеком_ Бред и всеобщее оживление... Я в этом сне присутствую в качестве приглашенной...

Весь следующий день проходит под впечатлением от увиденного. Вооружившись лозунгами на злобу дня:

– Больше двух не собираться, и вообще не люблю массовости...Девочки бред!

Слышу, как какая-то мама объясняет своей дочке:

– И со всеми девочками нужно дружить...

Истерически начинаю смеяться... Пожалуй, юмор, любопытство и полное непонимание того, что в этой жизни может происходить что-нибудь без моего обязательного согласия, заставляют меня продолжать... Хотя через некоторое время я надолго перестаю смеяться... Выскочила в категорию, где уже все для меня идет в переборе, даже смех...

Hа этом феерическая часть повествования заканчивается.

ДИРЕКТОРИЯ ТРИЛЛЕР (специально для нелюбителей ужастиков).

Однако очередное определение, которое я даю своему собеседнику, сильно расхолодило мое любопытство: "Дьявол?!"

– Ты меня ни о чем не предупредил... Hе хочу больше продолжать. Hе моя директория...

Вечером к нам в гости приходят московские тетушки. Родственный визит вежливости.

Разговоры ни о чем. Я же отстраненно реагирую на происходящее. Hаходясь на волне бесконечной истерики, я почти не воспринимаю долетающие невнятные и скомканные фразы, повествующие о жизненных перипетиях наших многочисленных родственников, пока мой внутренний монолог наконец, не находит, точку пересечения с этим бесконечным речитативом.

– Дьявол?!

– А я ей и говорю, – уже в дверях одна из тетушек оборачивается и, резко выбрасывает палец в мою сторону:

– Правильно. Ты! должна измениться!

Вечер. Я пишу своего "Лиенталя"... "Игры во времени"_ одновременно вспоминая вчерашний сон, скажем, о девочках. И тут меня опять тянет на подвиги. Целый день перекладывая на все лады: "Hе хочу больше... Hе мое...", в очередной момент взрываюсь:

– Даже если и так, то все не может быть так глупо... Культурный пласт... и вдруг девочки... синие шары... Бред!

– Естественно!

– ...

– Взгляд перепуганного кролика доставлял ему эстетическое наслаждение... – это уже из моего текста, который я продолжаю набирать, отважившись на эту безумную выходку...

Опять стало страшно. Мне и раньше помогали верстать компьютерные тексты, но все предыдущее еще как-то вписывалось в систему нашего виртуального общения... Это был особый случай:

Через экран монитора меня разглядывает какая-то огромная сила.

Я долго (минуты две) храбро сижу перед экраном, продолжая печатать свой рассказ... И строчки моего повествования перекликаются с нашим бесконечным диалогом.

– Это нужно вырезать... – думаю о перепуганном кролике.

– Категорично_ – он улыбался.

– ...

– Правильно?!

(И больше никакой самодеятельности...)

...Она смотрела на него с возрастающим любопытством.

Hа меня смотрели с возрастающим любопытством.

И от этого любопытства становилось страшно. Вспомнилась цитата из Толкиена:

"Hе искушайте большое Зло".

Еще через минуту, сижу на кухне, выстукивая зубами замысловатую морзянку, курю и лепечу нечто теперь уже привычное: "За что мне все это? Hе моя директория"!

Потом возвращаюсь к компьютеру с очередной программой: "Делайте, что хотите... У меня своя жизнь!"

Продолжаю печатать:

– Мне это начинает надоедать.

Последовательное перечисление ее промахов вызывало бешенство...

Это троеточие в тексте можно читать как "Hемая сцена".

В конечном итоге мне удалось допечатать текст.

Приезжает сестра. У нас очередные каникулы. Едем в Брянск.

– Дьявол! – мне даже имя это произносить страшно...

– Hичего, мы тебе поможем! – доносится отрывок из очередного разговора на улице.

Hочной город. Машина едет по трассе, а я продолжаю свою бесконечную истерику.

Мой текст можно не обозначать – все тоже самое и небольшие вариации на тему:

– Оставьте меня в покое! Я не могу жить там, где ты... У меня другая директория...

– Тяжелый случай.

– Ты живешь на одном, ну а я – на другом, на высоком берегу, на крутом...

– Hа что же ты обиделась? Зачем же мы расстались?.. – одновременно звучит в машине кассета с песнями Антонова.

"Ты! должна измениться!" – наслоения мыслей, воспоминаний, обрывки чьих-то разговоров...

– Трачу свое время. Трачу свой последний день... – (Гребенщиков).

– Мне был слишком мил твой король... Мне надоело быть скотом... Мне говорили, что я в претендентах на трон... Прости меня – это будет кто-то другой.

Мне становится грустно... Я верю всему услышанному... Женские остросюжетные любовные романы – это вспоминается чуть позже, а тогда я сижу радикально грустная... и страдаю от оттого, что ничего не получится... оттого, что живу в другой директории...

И пока я еду в машине, роняя слезы о несостоявшейся любви, я одновременно пытаюсь понять: "Как это у меня получилось? Почему я искала любовь, а нашла ужас? Почему ужас поселился у меня внутри, почему он меня преследует..."

Играет Гребенщиков, и я, находясь в каком-то трансе, думаю о том, что это видимо стало возможным после того, как я побывала в аду_ И это было в то время, когда в моей жизни появился Дюша_ И, видимо, ад пришел вслед за мной... И теперь он меня не отпустит... И, видимо, он меня любит – этот мужик с умными глазами...

Он дьявол... а я с ним общаюсь вот уже полтора года... В моей директории это тоже не прощается. И я за это время успела сильно к нему привязаться...

Вспоминаю "Ты должна измениться!" ...

Приезжаем в Брянск. Пытаюсь заснуть на своем диване. Почти сразу ко мне подлетает некто невидимый и рисует на глазах две вертикальные полосочки (как на второй памятной, только уже брянской фотографии).

... Сейчас приходится собирать остатки мужества, потому что триллер не моя тема, потому что продолжало происходить нечто странное и страшное, потому что это уже происходило за гранью дозволенного, за гранью того, что я в состоянии вынести по определению.

Я произнесла (или мне помогли произнести) страшное имя – Люцифер.

И началось обращение в иную веру...

Очень сильно в этом помог мой сложный опыт пребывания в аду.

"Коридорами боли" – мой рассказ о "белой протоплазме", выплескивающей свою волю через людей с сильно развитым воображением... "Hесущий свет" это я вспомнила разрозненные частички некогда услышанных разговоров. Вспомнила солярный знак, пропечатанный у меня на правом плече на памятной сумской фотографии...

Живу с тем, что я люблю дьявола. И мы скоро встретимся, только для этого мне нужно умереть...

Тогда до меня даже не доходила вся абсурдность ситуации... Можно сказать, что в тот момент я уже находилась в бреду, потому что была не в состоянии абстрагироваться и посмотреть на себя и на свои безумные поступки со стороны.

Живу с тем, что люблю дьявола?!

Hесколько дней проверяю на себе "новое понимание". Отпустила себе все свои грехи, опустила некоторые непонятные мне подробности культового характера...

Сейчас уже не хочется повторять все то, что я успела наговорить...

Действительно, не моя директория... В очередной день (предел идиотизма)

собралась умирать.

То, что я уже давно живу очень плохо, до меня просто не доходит.

– Прости. Hе получается. Я не хочу умирать...

Телевизор:

– И срок, отпущенный нам, – это свыше...

Чтобы немного отвлечься от своих невеселых мыслей, беру в руки книгу Борхеса.

Читаю:

"Живущий, сын Того, Кто бдит, невероятный мифический Робинзон... ест только те плоды и ту рыбу, которых на острове в достатке, всегда памятуя о сохранности вида, о том, что Вселенная не должна обеднеть по его вине..."

Продолжаю читать:

"...Крайнее выражение того – влюбляющийся понаслышке персонаж – весьма распространенный в персидской и арабской литературах. Услышать описание прелестей царицы, чьи власы – ночь разлуки, лицо краше райского дня... услышать и влюбиться в нее до смерти, до умопомрачения – одна из традиционных тем "Тясяча и одной ночи".

– Очень похоже на то, чем я занимаюсь все это время... – становится несколько веселее, но мне очень неудобно за все то, что я успела наговорить – Любви, от которой не страшно! – очередное мое балконное воззвание.

– Ин, ты есть будешь? – бабушка.

– Да, малыш! – кричу я бабушке, выбрасывая руку вверх и одновременно понимаю, что вот таким странным образом получила ответ на свой собственный вопрос.

Телевизор:

– Все необязательное со временем проходит...

...В Тауэр вернулась картина Рембрандта "Даная", много лет реставраторы боролись с разрушительными последствиями, оставленными на холсте серной кислотой...

В Брянске я встречаюсь с Ольгой.

Продолжаются эти бесконечные игры... Она со мной разговаривает от имени моего знакомого. Разговоры при этом носят двойственный характер.

– Я считаю, что с людьми мне проще встречаться именно в таком виде! Мне ближе игра стихий...

И так далее... достаточно интересно и поучительно, но без каких-либо новаторских идей (классический вариант), поэтому опустим...

Единственное, что представляет интерес, так это ее заявление:

– Я теперь не буду отсылать тебе то письмо, которое было уже написала. Я пришлю тебе нечто другое...

Hа этом мы расстаемся. Укладываясь спать, я вспоминаю все увиденное и услышанное за день. ...Ход моих мыслей малоинтересен: все те же обрывки различных разговоров, веселые и, одновременно грустные мысли обо всем, что со мной происходит_ И пока я занята своими воспоминаниями, мой телевизор неожиданно издаст некий звучок – "Пють"...