Текст книги "Беби - бум для босса (СИ)"
Автор книги: Инна Максимовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 12
Глеб
Я так и не смог уехать. Выскочил из джипа и заметался по улице, распугивая нечастых прохожих своим видом: огромный мужик в изгаженных ботинках бегающий по улице вращая безумными глазами. В развевающемся за плечами расстегнутом пальто, похожем на черные крылья. Но мне было наплевать на всех вокруг. Она просто исчезла. Была и нет. Я взлетел по ступеням медцентра не чуя под собой ног. Тщедушный охранник, вставший на моем пути не смог меня остановить. Я смел его, словно щенка. Меня сейчас даже железный забор бы не затормозил, не то что это лопоухое недоразумение. Охранник, блин.
– Здравствуйте, Глеб Егорович,– поприветствовал меня адвокат, когда я влетел в его кабинет, едва не сорвав с петель тяжелую дверь. Этот хрен даже глазом не моргнул. Самообладание у него железное. – Чем могу служить?
– Где она? – прорычал я, нависая над столом.– Дай мне чертов адрес, чертовой ведьмы.
– Я так понимаю мы сейчас об Анастасии Алексеевне речь ведем? Мы, кажется договорились, господин Золотов...
– Я с тобой ни о чем не договаривался, – заорал я, брызгая слюной. Да уж. Терпением и ангельским всепрощением я не отличался никогда, но сейчас у меня просто бак свистанул, и я даже это осознавал, но поделать ничего не мог. Выдернул из кресла, уже не такого спокойного плешивого дрища и впечатал его в стену.– Я не люблю повторять вопросов.
– Я не знаю, где сейчас живет Анастасия,– все еще хорохорясь, спокойно сказал Михаил Ефимович. – И на вашем месте не стал бы портить, и без того несчастную, жизнь горемыки. Вы же ее сломаете.
– Тебя не спросил,– хмыкнул я, впечатывая кулак в стену, прямо возле, покрывшейся испариной, лысины Мишани,– номер телефона. Быстро. Ее новый номер телефона.
– Это конфиденциальная информация,– выдохнул дурак.
– Слушай, я ведь все равно узнаю. Даже если для этого мне придется тебя вырубить,– процедил я сквозь зубы. – Миш, давай, не доводи до греха, а?
– В карточке. Она на столе,– выдохнул адвокат. У него еще, явно не было таких чокнутых клиентов. Я успел занести в контакты ее номер, прежде чем в дверях появились здоровые амбалы, вызванные на подмогу охранником. И они бы мне намяли бока, если бы не отмашка Мишани, за что ему большой респект. Хотя, этот хлыщ не обо мне думал, а о деньгах, которые может потерять. Но все равно.
И вот сейчас я сижу, как дурак, слушаю длинные гудки, несущиеся мне в ухо и наливаюсь злобой. Эта зеленоглазая колдунья меня игнорирует. Меня, готового бросить к ее ногам свою жизнь – она просто послала на три веселых буквы. Меня, Глеба Золотова, с которым даже партнеры предпочитают не ссориться, вываляла в грязи какая-то девка. Я ей обещал светопредставление – я ей его устрою.
– Володя, можно найти по номеру мобилы, где сейчас находится человек? – ору я в трубку. Мой начальник охраны молчит, явно пытается собрать в кучу свой небольшой мозг. – Ты чего молчишь, мать твою?
– Мне вас не переорать,– отвечает этот нахал. – Можно, конечно. К завтрему сделаем.
– Мне сегодня нужно. Сейчас,– приказываю я.
– Ок, шеф. Порвусь на британский флаг,– обнадеживает меня Вова.
Я завожу мотор. Знаю, что пока доеду до офиса, адрес будет уже лежать на моем столе. Ох, что я сделаю с этой малышкой, когда найду. Она будет молить о пощаде, а я всех богов о том, чтобы не сойти с ума. Понять бы, что со мной происходит. Но с этим я тоже разберусь. После того как снова увижу вспышки сверхновых.
– Ждать сколько тебя? – первое, что я слышу, врываясь в свой кабинет. Ольга сидит на столе, закинув ногу на ногу, одетая в пальто, цвета цикламены. Чувствую, как начинает пульсировать висок, наполняясь адской болью. Ощущение, что мне в голову забили железный штырь. – Я между прочим, ради твоей прихоти такого натерпелась. Забор яйцеклеток – крайне болезненная процедура. А ты не соизволил даже сопроводить меня. Тебе то хорошо, передернул в стаканчик и все – герой.
– Прости,– хриплю я,– я забыл.
Да я и не знал. Ольга ничего мне не говорила, я уверен. Хотя, мог и забыть, учитывая мои алкобудни, и туман в голове, вызванный рыжухой.
– Ну и ладно. Отвезешь меня домой? Хочу побыть с моим львенком, ррррр,– показывает зубки Ольга, зазывно улыбаясь.
– У тебя же все болит,– хмыкаю я, подхватывая ее под ягодицы. – Нет уж, детка. Моему сыну нужна здоровая мать. Я к тебе и пальцем не притронусь сегодня. Вова тебя отвезет. У меня полно дел.
Сегодня невеста в мои планы совсем не входит. Настя – сегодня она моя жертва. Или я ее? От мысли о рыжей чертовке у меня трещат по швам брюки. Не от вида Ольги, сидящей с разведенными ногами, демонстрируя мне свои трусики. Нет. Я хочу свою дозу.
– Ты не перестаешь меня удивлять, Золотов. Вот уж не думала, что ты откажешь себе в удовольствии, беспокоясь о моем здоровье,– хихикает красотка, уставившись мне на ширинку. Мой зверь стоит колом, до звона в напрягшихся яйцах. И я мог бы сейчас получить разрядку. Но не хочу. Я знаю, что не получу и сотой доли того, что испытаю с рыжухой.
– Оль, вечером встретимся. Купи себе чего нибудь, чтобы подсластить пережитое. Что душа пожелает,– хриплю я, лишь бы она скорее ушла. Мой взгляд прикован к рукописному клочку бумаги, прижатому дорогим пресс-папье. Вова выполнил задание. Ольга соскакивает со стола и идет к двери, покачивая бедрами. Случайно смахнутая со стола бумажка с адресом, кружась падает на пол, залетает под кресло, похожая на осенний лист.
– Пока дорогой,– не поворачивая головы, говорит невестушка, исчезая за дверью, я падаю на колени, и лезу под кресло за своей прелестью. Как голем из фильма.
– Да, я забыла,– слышу голос вернувшейся Ольги. Прелестно. Стою кверху жопой, в коленно локтевой позе, как играющий с мячом пес, ну или готовый на все нетрадиционно – ориентированный,– завтра у нас вечеринка, посвященная будущему бебику. Гости придут.
– Ты торопишь события,– пыхчу я, наконец ухватив листок, залетевший в самый дальний угол. – Может еще не получится ничего.
– Может и не получится. Но вечеринка будет. Не будь букой. мы давно не развлекались. Я все устрою. И. Попка у тебя, что надо,– выдает Ольга и уносится, ее ждут магазины, оставив после себя шлейф аромата дорогих духов и сигарет.
Я вздыхаю с облегчением, выжидаю полчаса, накидываю пальто. Меня ждут искры.
Настя
– Настен, ты куда? – удивленно спрашивает Машка, поймав меня уже в дверях. Действительно, странно, что я ее не предупредила. Спонтанно собралась. Словно кто подталкивал в спину.
– Домой схожу. Нужно взять кое-какие вещи, пока еще могу появляться там. Маш, мне так страшно вдруг стало. Влезла в авантюру. И красотка эта, заказчица, такая мутная.
– Хочешь я тебя отвезу? Поговорим,– в глазах подруги нет тревоги. Она знает, что я благоразумная девица. Хотя у меня, в свете последних моих инсинуаций, эта уверенность пошатнулась. Это ж надо было переспать спервым встречным, у которого нет даже совести и каких – то представлений о морали. Животное – хищное, опасное и невероятно притягательное. Сглотнула липкую слюну, очень надеясь, что Машка не сможет прочитать моих мыслей, наполненных похабными воспоминаниями, от которых напрочь сносит крышу.
– Нет, я хочу прогуляться, подумать обо всем,– твердо говорю я, натягивая на себя огромную болоньевую куртку, пожарно – красного цвета. Интересно, где у Машки были глаза открыты, когда она покупала красотищу? Становлюсь похожа на пожарный гидрант. В зеркале отражается безумная тетка, с волосами цвета взбесившейся морковки, стоящими дыбом от статического напряжения. Спортивные штаны и угги тоже не добавляют шарм. Увидел бы меня сейчас Золотов, интересно захотелось бы ему искр? Черт, и почему мысли постоянно вращаются вокруг этого несносного мужика?
На улице первые заморозки. Ноги скользят по обледеневшему асфальту, на чертовых сапожках совсем нет протектора. Машка натянула на меня еще и шапку с помпоном, и я стала напоминать городскую сумасшедшую. А учитывая мой рост и вес, прохожие думают, то перед ними ребенок, и весело улыбаются, глядя, как я ковыляю в сторону дома. И это страшно раздражает.
В родном подъезде, как всегда, воняет щами. К горлу подскакивает колючий еж, а в животе начинает просыпаться недовольный обжора. Интересно, как это возможно – с одной стороны мутит от запаха, но если бы мне позволили, я бы сожрала супчика прямо из кастрюли руками, а жижу бы вычерпала буханкой черного хлеба, который в жизни не ела.
Арбуз. Точно не щи. Я хочу соленый арбуз из бочки, который воняет, тухлятиной, как задница адского пса. Главное сейчас не закапать слюной курточку. Иначе Машка меня убьет.
– А, Настенька, – слышу за спиной у себя старческий голос,– а я думаю, кто там возится у вашей двери. Вот, вышла, думаю, спугну ворюг.
Ага, конечно, Клара Захаровна бы стала рисковать своей сморщенной шкуркой. Просто любопытство сильнее страха и чувства самосохранения. Наша с Катей соседка переплюнет спецслужбы. В искусстве слежения, равных Кларе нет.
– Клара Захаровна. Не стоило рисковать. У нас ничего ценного нет, кроме Сони, – пыхчу я, пытаясь попасть ключом в замочную скважину.– А гости к нам не ходят.
– Ну уж врать – то,– ухмыльнулась старуха, показав одиноко – торчащий из десны зуб.– Приходил тут один, чуть дверь вам не выломал. Только что башкой в нее своей бородатой не билси. В пальте, такой весь «нацуфыренный». Наську, говорит, хочу. А я чего? Да ничего, Сказала, что у тебя жених есть, да и все. А чего он? Глазами своими безумными так на меня зыркнул, я малех не родила. Ага. Убью, говорит. И как ломанулся по ступеням, копытами стуча. Ух, паразит. Всю лестницу нам поломал. Ходют и ходют,– вякнула бабка, но увидев моё лицо заткнулась на полуслове и захлопнула дверь.
Я замерла на месте. Господи, ну почему мне так везет? Ну почему Клара не была в тот момент, когда сюда явился Золотов в своей любимой поликлинике. Где от нее уже стонет весь персонал? И что он подумает теперь обо мне? Боже. Зашла в темную квартиру, из которой кажется, какие-нибудь дементоры, высосали всю жизнь. Побросала в пакет из супермаркета какие – то вещи, не глядя. Бросила его у порога. Вышла из дома, и захлопнула воротину. Очнулась уже на улице, возле небольшого рынка. Только тогда поняла, что так ничего и не взяла. Глеб приходил ко мне. Я бы могла ему объяснить все, и по телефону могла сказать, что у меня нет никого. А зачем? Зачем объяснять? У него все хорошо – почти женатый, богатый, станет отцом. Господи дурацкие мысли лезут в голову. Надо просто вычеркнуть его из жизни, забыть искры, родить если получится им ребенка. И просто жить своей жизнью с сестрой и здоровой Сонечкой. Не нужны мне мужики. Я не вижу никого рядом с собой кроме...
Я остановилась, принюхалась и пошла на запах, как почуявшая жертву, гончая. Маленькая старушка, сидящая за прилавком испуганно всхлипнула, когда я ткнула пальцем в завернутый в пакет вонючий арбуз. Видимо выглядела я, как зомби с обезумевшим взглядом и залитой слюной курткой.
– Хочу,– прохрипела я, судорожно роясь в кармане в поисках денег. Денег не находилось и я заплакала, чем напугала бабульку еще больше.
– Бери,– пискнула несчастная.
– У меня нет денег,– завыла я белугой, размазывая рукавом сопли. Вот уж не думала никогда, что гормоны это такая сильная вещь.
– Так бери,– сунула мне в руки бабушка вожделенную «вкусняшку», которую я схватила, как Паниковский приснопамятного гуся, бросившись бежать, даже не поблагодарив добрую самаритянку. Меня гнал стыд. Надо же, опустилась до попрошайничества. Далеко, правда, я не убежала. Не смогла. Села на ступеньки возле старого ателье и принялась пожирать вонючий арбуз прямо с корками, под взглядами прохожих, брезгливо морщащих нос. Ну и пофиг, главное мне хорошо. И даже не тошнит больше.
Домой я вернулась довольная как слон. В курке, вымазанной всем, чем было можно, воняющая, как ядерный изотоп, но счастливая. Машка окинула меня и сказала:
– Куртейку в помойку. Да. Ну и черт с ней. Ты мне лучше расскажи, что за красавчик тебя ищет ? Душу мне вынул, пока не понял, что я крепкий орешек.
– Глеб. Он что приходил? И что ты ему сказала? – заорала я, поборов желание схватить подругу за грудки.
– Я ему сказала, что ты круглая идиотка,– хмыкнула Машуля.– А еще, я ему сказала, что тебя тут нет. Он сделал выбоину в стене подъезда и ушел. И бога ради, чем ты так воняешь?
– Ускользающим спокойствие и радостью,– вздохнула я. Затошнило так, что я едва на ногах устояла. Зажала рот руками и ломанулась в туалет. Слава богу эти муки еще не долго продолжаться будут. Врач в мед центре сказал, что после процедуры мне станет легче, на какое – то время. А если повезет, то и вообще. Не у всех же токсикоз бывает, в конце – концов.
Не нужен мне Золотов. И все. И точка. Условия договора соблюду, и адьос мучачос. Главное дожить до этого светлого дня, потому что мне кажется, что я сейчас все внутрености выкину в начищенный до блеска, Машкин унитаз. Чертовы гормоны, гад Золотов, дура я.
Глава 13
Глеб
Настю я не нашел. Она ушла. Исчезла, как всегда. Улетела с попутным ветром. Опоздал на каких – то десять минут, по словам противной толстушки, открывшей мне дверь. Странно, как это мне еще не надоело бегать за ускользающей тенью. Обычно, я просто вычеркиваю из памяти баб – динамо, а тут просто затмение, помутнение и сумасшествие. Или это... Да нет, я не умею любить, не знаю, что такое привязанность. Так меня воспитали. Я такой.
– Когда вернется? – спрашиваю я у улыбающейся пышки, глядящей на меня, как Ленин с броневичка.
– А вы с какой целью интересуетесь? – хлопает глазками нахалка.– Мы ничего у коробейников не покупаем, и откуда вы только адреса берете? Что там у тебя? Пылесос или чудо швабра?
–Ты....Да я тебя... С ума сошла? – растерянно бубню я. Так меня еще никто не унижал. Неужели я похож на придурка, продающего всякое барахло, бродя по квартирам? Вот сука. Просто окунула меня мордой в дерьмо, и стоит улыбается.
– Ничего не нужно,– говорит девка, словно отрезает. – И Насте не нужно. И если будете так дико вращать глазами, никому ничего вообще не продадите. Даже мне уже страшно.
– Я не коммивояжер,– с трудом сдерживая гнев, рычу я.– Я хочу Настю. Где она? Где, черт возьми эта девка, за которой я гоняюсь как чумной.
– Ушла? – дергает плечом толстуха и захлопывает дверь, прямо перед моим носом. Ну, какова нахалка, а? От злости впечатываю кулак в стену. Яркая вспышка боли отрезвляет. Приводит в чувства. Надо ехать домой. Надо вернуться в свою идиотскую жизнь. Миллион надо. Только вот, как жить без души, которую прихватила с собой маленькая, рыжая птичка, убегая из моего гнезда разврата?
Два дня пролетают. Я специально гружу себя работой, и даже, улыбаясь, переживаю праздник, затеянный Ольгой, хотя не знаю и половины приглашенных людей. Киваю головой, как ярмарочный петрушка, улыбаюсь. Но мои мысли далеки от фуршета и ранних поздравлений. И я, хоть и не суеверный, начинаю переживать, что ничего у нас не получится. А если и получится – то ничего путного.
И вот наступает день икс. Настя идет по больничному коридору, слегка пошатываясь. На ее лице написана решимость. А я стою, как дурак, придерживая за локоток висящую на моей руке невесту, вместо того, чтобы сграбастать эту малышку, и просто утащить ее отсюда.
– Здравствуйте,– в голосе Насти арктический холод. Она смотрит на мою невесту, я удостаиваюсь лишь легкого кивка, от которого волосы рыжухи «вспыхивают». Блядь, я ее снова хочу. Член дергается навстречу моей колдунье. В голове шумит. – Я готова. У меня только одна просьба – я не могу жить в вашем доме. Можно мне переехать к подруге? Я всегда буду на связи, буду выполнять все предписания, и естественно вы в любое время сможете посмотреть, как я живу и, как развивается ваш ребенок.
– Нет,– рычу я, чувствуя, что сейчас просто взорвусь.– В контракте написано...
– Я не вижу к этому никаких преград,– улыбается Ольга,– дорогой, в договоре не прописано, что Настя должна стать нашей ручной зверушкой. Она тоже человек. Имеет свободу выбора и может высказывать пожелания.
В голосе моей невесты столько сахара, что меня начинает мутить. То, с какой интонацией она говорит, что Настя «человек», подразумевает совсем обратное. И рыжуха это слышит и понимает. И съеживается, как от удара. А мне хочется заткнуть Ольге ее гелевые губы, и дать хорошую затрещину.
– А со мной ты не забыла посоветоваться? – спокойно спрашиваю, хотя голос дрожит от ярости. – Детка, тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь?
– Я о твоем спокойствии забочусь. Глеб, ты не любишь посторонних в доме. Даже прислуга прячется в своих комнатах, по твоему возвращению,– дуется невестушка. Ну, надо же, она обо мне думает, сука. Дать бы ей пинка под имплантированную задницу. Ничего, всему свое время. За своими мыслями не замечаю, как за Настиной спиной появляется медсестра. Моя красавица идет за медиком, как на голгофу, но с прямой спиной.
– Настя,– кричу ей вслед. Она оборачивается лишь на мгновенье, и его мне хватает. Чтобы заметить в глазах ее странное свечение. То, как она на меня смотрит, говорит мне о многом. Надо прекратить это безумие. Черт с ними с деньгами, заплаченными за мой идиотизм. Пусть они горят синим пламенем.
– Глеб, ты нормальный?– шипит Ольга, повиснув на моей руке, словно гиря, когда я дергаюсь в сторону кабинета Михаила. – Да что случилось? Может объяснишь?
– Я передумал. Мне не нужен ребенок от суррогатной матери. Это не правильно. Если кто – то свыше не дал, не стоит вмешиваться. Надо остановить это мракобесие.
– Господи, ну наконец то. Я все ждала, когда ты сдрейфишь. Не ошиблась, значит. Хотя, ты заставил меня пережить кучу болезненных процедур. Не нужен нам орущий, сопливый младенец, Золотов. Боже, ты услышал мои молитвы,– Ольга поднимает руки к потолку, делает шаг и...
Тонкий каблук попадает в едва заметный зазор, между плитками. Я не успеваю подхватить падающую красотку.
Подхватываю на руки стонущую от боли Ольгу. Ее рука раздувается и синеет прямо на глазах.
– Ты мой герой,– шепчет она мне на ухо, всхлипывая, как маленькая девочка, пока я тащу ее по коридору, в поисках хоть какого врача. Хотя, что могут сделать с переломом врачи клиники репродуктивной медицины?
«А ты моё наказание за грехи» – хочу сказать я, понимая, что Настя сейчас подвергается пытке и я ничего не успеваю с этим поделать. И я скорее всего потеряю мою рыжуху. Это ведь противоестественно – родить чужого ребенка. Такое может сломать даже очень сильного человека. Она просто возненавидит меня. Уже возненавидела.
– Да ладно тебе, может еще не получится ничего,– успокаивает меня Ольга. Дура ненормальная. Она только и мечтает, чтобы этот ребенок не явился на свет.– Твои живчики не самые работящие ребята.
– А женщина. Ты не думала о том, что ей может быть больно, страшно? – тихо спрашиваю я.
– Это мне больно сейчас,– шипит невестушка. После осмотра врача она успокоилась. Перелома нет – обычный ушиб.– А этой колбе с ногами заплатили за неудобства. И заплатили много. Так что не терзай себя. Поехали домой. Все равно сегодня результат мы не узнаем.
– Ты поезжай. Володя тебя отвезет. А я подожду.
Ольга злится, я вижу, как раздуваются тонкие крылья ее носа – первый признак ярости. Я столько лет с ней, что изучил ее от и до. Странно, что меня держит рядом с этой холеной сукой? Обещание, данное умирающему отцу? Какая несусветная чушь. С этим я тоже разберусь. Деньги, активы, жадность, и еще куча пороков, от которых я готов отказаться.
– Все прошло успешно,– эта чертова медсестра все время появляется из ниоткуда, как чертов ангел смерти. Вздрагиваю от неожиданности.– Анастасия Алексеевна отдыхает. Думаю, после обеда мы отпустим ее домой. Вам не о чем беспокоиться.
– Я могу ее увидеть?
– Нет, она еще не совсем отошла от наркоза. И просила никого к ней не пускать. Ей нужен покой.
Никого – это значит меня. Она меня ненавидит. Что ж, заслуженно. Ухмыляюсь – меня ненавидят обе женщины сейчас, которые присутствуют в моей жизни. Парадокс. И как я умудряюсь так косячить. Застегиваю пальто и выхожу на улицу. С неба начинает сыпать легкий снежок. Домой ехать не хочется. Захожу в первый попавшийся бар.
– Три водки, – приказываю бармену. Это только разминка. В кармане звонит телефон, я достаю мобильник и выключаю звук не глядя на экран. Та, что нужна мне не хочет со мной разговаривать. А весь остальной мир мне сегодня похрену.
Настя
Мама учила меня, что не чужом несчастье, счастья не построишь. Папа учил, что нужно иметь холодную голову, но стараться жить сердцем. И до недавнего времени мне неплохо удавалось жить следуя их советам. Пока не произошло несчастье. И именно трагедия, произошедшая с моей малышкой-племянницей, показала, что жить сердцем и быть хладнокровной – это взаимоисключающие понятия.
Я открыла глаза и уставилась в потолок, который расплывался перед глазами и казался выгнутым куполом. Почему – то именно таким я увидела мир после наркоза – похожим на мыльный, переливающийся пузырь. А во время своего странного сна я видела Золотова, чувствовала его запах, ощущала силу, почти физически. И вдруг поняла, что страшно хочу торт. Такой вкусный – три шоколада, и чтобы толстая сливочная прослойка, как в «Чародейке» из моего детства. А еще лучше, птичье молоко.
– Настя, вы меня слышите? – чужой голос раздается, словно из космоса, так мне показалось.– Все прошло хорошо.
– Торт.– прохрипела я, с трудом ворочая распухшим языком.
– В палату ее, – приказал голос.-И наблюдать. Золотов переубивает тут всех, если девка не придет в себя как можно скорее.
– А не переубивает за то, что ...? – насмешливо спросил женский голос.
– Рот закрой, и делай. Что говорят, торт хочет – торт ей дайте, икры черной, золоченого лобстера – все что угодно. И сообщите Глебу Егоровичу, что процедура прошла, и остается только ждать результата.
– А можно я сама? – спросила я тихо. Мне страшно захотелось услышать голос моего зверя. Сглотнула слюну, вспомнив как переливались под кожей стальные мышцы, когда он нависал надо мной. И капельки пота на сильной груди. И распирающую, невероятно сладкую боль от его проникновений.– Я хочу поговорить с Глебом... Егоровичем.
Да плевать на то, что говорила мама. Я не собираюсь разрушать счастье Глеба. Просто хочу еще раз пережить невероятный секс. Даже не представляла никогда, что это может быть настолько восхитительно. Но сейчас, я до одури желаю продолжения.
У меня ничего не болит, словно и не было никакой процедуры. Только кружится голова и страшно хочется «по – маленькому». Кстати, наркоза я не хотела. Но анестезиолог сказал, что на нем настоял заказчик. Странно, что он позаботился обо мне таким способом. Просто, приказал вырубить меня, чтобы заполнить мою утробу своим семенем. Или, как там говорят в подобных случаях? Я встала с кровати, едва оказалась в палате, и пошатываясь пошла в туалет. Взгляд упал на прикроватную тумбочку, на которой я оставила мобильник. Рука сама потянулась за предательницей – трубкой, набрала заветные цифры, не боясь, что меня рассекретят. Сейчас я и сама этого хотела. Мне нужно сильное плечо, и тихий огненный шепот. Мне нужен этот несносный мужик, по которому я, оказывается, страшно соскучилась.
Вот только он не ответил. Я слушала длинные гудки, с трудом сдерживая желание разреветься. Он не один, у него есть красавица невеста, у него своя жизнь. А я просто матка с ногами, обязанная родить наследника сильному зверю.
Я заплакала, растирая рукавом злые слезы. Ну и пусть он там, пусть с этой...
Додумать я не успела, и даже кары на голову дикого вепря и его козы не успела придумать. Дверь распахнулась, и в палату ввалился Золотов – собственной персоной, прижимая к груди огромного плюшевого медведя, волочащегося по полу, даже учитывая немаленький рост моего «Ромео».
– Знаешь, Рыжуха,– икнул он, распространяя алкогольное амбре, которым я никак не могла надышаться. – Я пришел, чтобы тебя украсть. Утащить под облака в свой пентхаус. Нечего тебе по углам скитаться. Ты все же рожать мне наследника будешь. Не бойся, приставать не буду. Здорово я придумал?
– А ваша невеста?
– Насть, ну давай не будем усложнять.
– Знаешь чего я сейчас хочу? – хрипло спросила я. Он отреагировал мгновенно. Откинул огромную игрушку и словно гепард перетек через помещение, оказавшись возле меня. Я сглотнула, увидев, как вздыбились его брюки в районе ширинки. – Нет, мне нельзя. Вы же сами оплатили процедуру.
– Мать твою,– коротко хмыкнул Золотов,– так чего же ты хочешь, детка, если не меня?
– Понюхать кондиционер в вашей машине,– тупо выдаю я.
– Странное желание,– озадаченно потер переносицу Глеб.– А он чем то пахнет?
– Да, сыростью и какой – то химией, – мямлю, чувствуя себя полнейшей тупицей.
– Мне не разрешили тебя забрать сегодня,– шепчет Золотов, обдавая меня горячим дыханием. И в моем омуте снова начинают просыпаться бесы. Между ног становится горячо, и голова кружится, как на карусели. – Завтра я тебя украду. Мы будем вместе нюхать кондиционер, стоять на голове, ползать по бревну над пропастью. Все что угодно. Обещаю.
Счастлива ли я? Да я не поняла еще. На чужом несчастье не построишь счастья. Но почему мне сейчас так хорошо?
