Текст книги "Ветер перемен"

Автор книги: Инна Бирюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Инна Бирюкова
ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ
КНИГА 1. ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

ГЛАВА 1

– Отец, я не выйду за него замуж! – выпалила я, чувствуя, как от негодования кровь приливает к щекам.

Отец устало вздохнул:

– Лериетана, деточка, послушай меня. У лорда Карента чудесные земли, они могли бы помочь нам встать на ноги…

Ах вот оно что?! Любимый папочка изволит продать меня как породистую кобылу? Ну что ж, посмотрим…

– Дорогой отец, вы эгоистичный, себялюбивый человек. Я ужасно в вас разочарована… – начала я медово-сладким голосом, от которого даже самой противно сделалось. Гневная речь была рассчитана минут на десять как минимум, но высказаться мне, конечно же, не дали.

– Деточка, ну неужели это опять твои глупые принципы?

Я вытаращила глаза.

– Ну, если ты называешь глупыми принципами то, что я не хочу выходить замуж за вредного, противного, сморщенного, трухлявого старикашку, то – да!

– Лета! – укоризненно возопил отец. – Послушай!

– Нет, отец, это ты послушай!..

Сначала я хотела воззвать к его совести, но, вовремя вспомнив, что таковая у моего папаши отсутствует напрочь, решила достучаться до здравого смысла. Уж он-то хоть должен быть…

– А ты еще помнишь, чем логически завершается венчание?!

Папочка опешил и пару раз удивленно моргнул, оставив мой проникновенный вопрос без ответа.

– Молчишь?! – грозно взревела я, сообразив, что нужно ковать железо, пока горячо, то есть не отступать до победного, пока папочка в ступоре. – Так я тебе сейчас напомню! После обмена кольцами следует поцелуй. И я тебе клянусь, что позавтракаю достаточно плотно для того, чтобы стошнило меня как можно более красочно и впечатляюще, причем прицельно в… жениха… Избавьте боги… Идем дальше. А дальше после «праздничного» пира следует что? Правильно! Первая брачная ночь. И поверь мне, дорогой отец, лорд Карент будет помнить ее оооочень долго… если, конечно, сможет пережить… в его-то возрасте. Для начала ему придется как-то вытащить меня из-под кровати. Это будет сложно, но, в принципе, выполнимо. А вот потом начнется самое интересное: бег с препятствиями по пересеченной местности. Как думаешь, переживет? Лично я сомневаюсь. Но ты не волнуйся, – я, перегнувшись через стол, панибратски похлопала его по плечу, – это так, наброски. Экспромт, так сказать. А за ночь я еще много чего интересного придумаю. Одно я скажу тебе точно, пап: этот сморчок не притронется ко мне и пальцем, даже если это будет стоить мне репутации. Ведь, согласись, не каждая графская дочь сможет угробить благоверного в первую же совместно проведенную ночь. Зато потом можно будет сплетни собирать тоннами. И ваять из них частушки. Или даже баллады! А что? Сляпаем пару-тройку баллад «о нерадивой невесте и безвременно почившем женихе», продадим, а через несколько лет прославимся и озолотимся!

– Лериетана, марш в свою комнату! – нахмурившись, отчеканил отец. – Завтра ты выходишь замуж, и это не обсуждается.

«Эх, переборщила», – горестно подумала я.

Тем временем папочку понесло:

– Пока еще вы – несовершеннолетняя, юная леди! Пока еще вы живете в моем доме и на мои средства! И пока еще вы будете беспрекословно выполнять мои… просьбы.

Ха-ха! Нет, слыхали? Отец – бывший вояка, и его просьбы больше походят на приказы.

– Иди ложись спать, уже поздно, – немного успокоившись, продолжил он. – Завтра, будь добра, встань пораньше и приведи себя в порядок. Потом тобой займутся Каролина и Маргарита.

– Займутся?

– Помогут надеть платье, сделать прическу… ну и что там еще невестам полагается…

– Невестам полагается девичник, – уныло сообщила я.

– Извини, дорогая, но на пустые развлечения времени нет.

– Что за спешка, отец? Боишься, что жених и до венчания не дотянет? – ухмыльнулась я.

– Лета, будь человеком, умолкни! – взвыл окончательно выведенный из себя родитель.

Я покачала головой.

– Все равно не выйду за него.

– Выйдешь. Ты не посмеешь нарушить слово отца.

– Посмотрим! – фыркнула я и, резко развернувшись на каблуках, вылетела из кабинета.

Вылетела – в прямом смысле, уже на пороге запутавшись в бесконечных юбках пышного платья и едва не влипнув носом в тяжелую дверь.

– Лета, дорогая, аккуратней! – донесся до меня трагический стон отца.

«Ну да, с координацией проблемы. Сама знаю», – подумала я и тут же натолкнулась на мистера Ареда, дворецкого.

– Юная госпожа чего-нибудь желает? – участливо поинтересовался он.

– Юная госпожа желает, чтобы ее пристрелили.

– Я велю Маргарите вас разыскать, как только наш палач освободится.

– Зачем? – не сразу сообразила я.

– Ну как же: желание юной госпожи – закон. Палач обязательно вас пристрелит. Не думаете же вы, что это стану делать я?

Я вытаращила глаза, пару раз беззвучно открыла-закрыла рот и поспешила ретироваться.

Ну, Аред! Подожди, я тебе припомню. Это ж надо, немолодой уже мужчина, а все туда же – шутки он шутить изволит!

Я фыркнула, рассмеялась и припустила в свою комнату. Мне было над чем поразмыслить.

В комнате я постаралась успокоиться и взять себя в руки. Поэтому первым делом перестала биться головой о письменный стол. Потерла ладонью горящий лоб и, кажется, даже нащупала шишку. Ну и ладно. Вот если бы синяк под глазом заработала – это беда, уже никак не спрячешь и ни одни белила не помогут. А шишка – пустяк. Прикрою волосами или фатой. Или и тем и другим. Стоп! Какая фата? Какая вообще, к лешему, свадьба? Один жених в наличии у меня уже имеется, и другого мне не надо. Ну, беден. Ну, не знатного рода… далеко не знатного. Да что уж там! Сын ремесленника! Башмачника! В перспективе – такой же башмачник, как и его отец. Кошмар! Зато глазища-то, глазища! Словно два изумруда. Голос – музыка, ласкающая слух. Волосы – как золото. Губы – мягче и нежнее бархата. И вообще! Любовь у меня случилась, что я, виновата?

Я застыла перед зеркалом, нервно теребя незатейливый золотой ободок на указательном пальце левой руки. Подарил вот перед отъездом. И угораздило же его податься на заработки именно сейчас! Свадьбы ему «красивой», видите ли, захотелось! Обвенчались бы по-тихому, да и дело с концом. Так нет же! «Моя жена не должна ни в чем нуждаться… хотя бы первое время». А потом что, выходит, можно нуждаться? Или он потом еще заработает? Боги всевышние, о чем я думаю?! Я знаю, куда он отправился. Веренс. Небольшой торговый город. Примерно в пяти днях пути от Миловера. Сравнительно недалеко…

Так. Замуж за этого гадкого лорда не пойду. Но если останусь в замке – заставят. Принудительное, расчетливое, выгодное замужество у нас еще никто не отменял. Что ж, я буду первой.

Надо бежать.

Я еще немного подумала и все-таки решилась. Немедленно тащу свою неунывающую тушку в Веренс и вручаю ее в заботливые руки Дерена. И пусть он сам потом над всеми моими проблемами голову ломает. Жених он мне в конце концов или нет? Дерен… Имя-то какое дурацкое. А, ерунда! Зато руки-то, руки! Да и все остальное… Так. Опять меня не туда понесло.

Первые две минуты план казался мне великолепным. Спустя еще минуту – просто хорошим. Кое-что обдумать, где-то доработать… А вот потом…

Первое и главное – я еще никогда не выезжала за пределы Миловера, тем более одна.

Второе, но немаловажное, – у папочки большие связи, а у этих связей первоклассная агентура, заметут через пару часов после того, как мое исчезновение обнаружится.

Вывод?

По первому пункту вывод неутешительный. Хочу – не хочу, справлюсь – не справлюсь, а попытаться придется.

По второму пункту вывод очевидный: меня не должны узнать.

Я выхватила из верхнего ящика стола большие ножницы. Раз – и вот уже вместо роскошных волос, благородным золотом струящихся ниже талии, я вижу в зеркале неровно обрезанные остатки былого великолепия. Чуть выше плеч. Какой кошмар! Даже и не думая останавливаться на достигнутом, я стянула непослушные пряди в тугой коротенький хвостик. Отлично. То есть ужасно, но именно это мне и нужно. Идем дальше. Вся косметика безжалостно смывается, благо горничная уже успела оставить в комнате тазик с теплой водой – умыться перед сном. Тут же нашлось и мягкое полотенце. Ну-с, что мы имеем?

Я посмотрела в зеркало. Оно добросовестно отразило… меня. Высокий лоб, взволнованно приподнятые брови, немного вытаращенные от пережитых волнений голубые глаза, точеный нос и слегка перекошенный оскал, призванный изображать улыбку. Увидели бы вы в таком виде себя – вас бы еще не так перекосило…

Я тряхнула головой. Ничего, придется потерпеть.

Теперь нужна одежда.

Я порылась в шкафу. Что тут у нас? Костюм для верховой езды? Штаны берем, подходят. Куртка? Видно, что женская – не подойдет. Рубашек нет и в помине. С сапогами тоже напряг – все на каблучке и явно на женскую маленькую ножку.

Быстро скидываю платье и прыгаю в штаны. Сверху накидываю теплый халат. Остальные вещи выклянчу у подруг.

Ладно. Падаю на четвереньки и запускаю руку под кровать по самое плечо. Мысленно благодарю горничных за то, что так паршиво убирают, и, старательно подавляя громкий чих, извлекаю наружу старый пыльный платок. Разворачиваю. Так: два золотых, пять серебряников и с десяток медяков. Негусто. Я печально хмыкнула – это все мои сбережения. Отец никогда и ни в чем мне не отказывал, но все всегда покупал сам. Деньги в руки я не получала никогда. Зато иногда выпадала возможность тайком заработать пару монеток. Деньги я не тратила, а складывала в укромном месте на всякий случай. Даже и не думала, что этот самый случай нагрянет так скоро. Хотя кого я обманываю? Не думала, что он нагрянет вообще.

Хорошо. Здесь мне больше делать нечего. Я тенью выскользнула из своей комнаты, прошмыгнула по длинному темному коридору и заскреблась в дверь спальни служанок. Я давно с ними подружилась. Они охотно поддерживали все мои пакости и дурости и всячески оным способствовали.

– Кара… Марго… – заскулила я под дверью, переминаясь с ноги на ногу. Не желая шуметь, я не надела туфли, а теплые домашние тапочки в спешке не смогла найти и теперь поочередно поджимала босые ноги.

В комнате сонно заворчали. Спустя несколько томительных секунд дверь отворилась. Растрепанная и еще не совсем проснувшаяся Марго не смогла сдержать удивленного возгласа:

– Боги всевышние! Лета, что с твоими во…

Я зашипела на нее, приложив палец к губам и бесцеремонно заталкивая опешившую девушку внутрь. После чего осторожно высунула нос из комнаты и внимательно обозрела коридор, силясь понять, перебудила подруга своим визгом папочкину охрану или нет. Дело в том, что спальня отца находится совсем недалеко, за поворотом, и у ее дверей ночью дежурят два стражника. Дежурят – сильно сказано. Дрыхнут внаглую от заката до рассвета… Но все же будет обидно, если из-за такой ерунды мой план сорвется. Наконец, удовлетворившись осмотром, я закрыла дверь. Марго к тому времени уже перестала носиться по комнате, с причитаниями заламывая руки, а менее разговорчивая и явно не оценившая такой побудки Кара вопросительно на меня уставилась, нехотя выбираясь из-под теплого одеяла.

– Ну в самом деле, девочки, вы же не думали, что я тихо-мирно выйду замуж за этого лорда? – виновато потупив глазки, начала оправдываться я.

– Даже и не надеялись, – пробурчала Кара. – Ну, излагай, что задумала?

Я и изложила. Девочки о Дерене знали давно, а потому немедленно надавали мне по шее. Я же просто стояла посреди комнаты и не слишком правдоподобно изображала раскаяние. Мне не верили. В течение следующего получаса подруги посетовали на «нелегкую долю», потому что «у всех хозяйки сидят, вышивают да ждут, пока их замуж выдадут» (ага, а потом всю жизнь по любовникам бегают, покладисто выполнив отцовскую волю), а их – «торчит целыми днями на конюшне, которая, к слову, пахнет ужасно (неправда, на нашей конюшне совсем не воняет, хотя я и принюхаться могла…), по поводу и без повода перечит отцу (ничего подобного – повод всегда есть!), и вообще, только всевышним известно, что творится в ее голове (ну, тут и не поспоришь в общем-то)».

Высказавшись, подруги разошлись по своим шкафам. Затем Марго молча бросила на кровать найденную рубаху, Кара скомандовала: «Надевай!», и эти бессовестные извергини принялись упоенно ждать бесплатного цирка. И я им его предоставила.

Подавив тяжелый вздох, повертела в руках рубаху. И впрямь мужская. Некогда белая, а сейчас пожелтевшая от времени. Моль, видимо, решила, что рубаха уже отдала концы, и немного ею подзакусила – на рукавах остались небольшие подозрительные дырочки. И я это надела. Одним глазком взглянула в зеркало и ужаснулась.

– Все, девочки. Я – мужчина.

– Мужчина, как же! – фыркнула Кара. – Юнец безусый!

– А пусть и так! – вскинулась я. – Главное, чтобы на себя не была похожа. Папочка ведь разыскивать кинется.

– Тут ты права, – задумчиво протянула Марго. – Вот только волосы…

– А что волосы? – не поняла я.

– Цвет необычный. Перекрасить бы, чтоб уж точно никаких подозрений не возникло.

Я растерянно намотала на палец выбившуюся прядь.

– Но ведь обратно свой цвет я уже не верну никогда…

Девочки сочувственно пожали плечами.

– Ладно, – решилась я. – Все лучше, чем замуж.

И закипела работа.

Кару мы дружно выпроводили на поиски подходящей куртки, хоть она и сильно сопротивлялась. А Марго полезла в прикроватную тумбочку и гремела какими-то склянками. Наконец подруга удовлетворенно хмыкнула и вынырнула, держа в руках маленькую бутылочку темно-синего цвета.

– Вот, – сказала Марго, торжественно вручая ее мне. – Пей.

– Это что?

– Зелье, конечно. А как, по-твоему, мы будем тебя перекрашивать?

– А что за цвет-то? – уточнила я, зубами вытаскивая пробку и подозрительно принюхиваясь к темной маслянистой жидкости.

– Черный. Брюнеткой у нас будешь.

Я поморщилась.

– Не хочу брюнеткой.

– Извини, подруга, другой нет.

И я, еще немного потерзавшись, выпила. А что, собственно, мне оставалось делать?

– Ну как? Получилось, Марго?

– Ой!

– Ой? Что значит «ой»? Марго, что не так?

– Эммммм…

– Марго?!

– Кары долго нет… Схожу поищу…

– А ну стоять! – рявкнула я, но поймать подругу не успела. А потому, горестно вздыхая, подошла к зеркалу.

Мама дорогая! Вот. Теперь можно и замуж. Лорд Карент помрет у алтаря от разрыва сердца. Ну и поделом этому сластолюбцу.

– Марго!!! – взревела я, распахивая дверь, но разнос устроить не успела. В рот мне немедленно сунули яблоко, с одной стороны уже, кажется, надкушенное. Я обиженно им захрустела.

– А что, ничего так… смело… – задумчиво протянула Каролина, едва ли не за шкирку втаскивая Марго обратно в комнату.

Я взвыла и запустила в нее огрызком. Подруга легко увернулась, и в меня полетела плотно свернутая кожаная куртка. Я, издав радостный клич, немедленно принялась ее рассматривать.

– Чем ты недовольна? – тем временем уточнила Каролина. Марго же принялась сосредоточенно ковырять ногтем плотно закрытую дверь, всем своим видом демонстрируя, что ее здесь нет. А если и есть – то она ни при чем.

– Мои волосы, – простонала я, старательно испепеляя подруг взглядом.

– Ты хотела, чтобы тебя родной отец не узнал?

– Да.

– Тогда повторяю: чем ты недовольна? С такими волосами родиться могла только простолюдинка, и ты это знаешь! Кто бы тебя ни разыскивал, теперь тебя узнать невозможно. Пляши!

Что есть – то есть. Рыжеволосые не рождаются даже у низшей знати. Однажды было решено, что рыжий цвет вульгарен. Несколько лет ушло на решение этой, на мой взгляд, надуманной проблемы. В конце концов при помощи магов рыжий цвет у знати был искоренен совсем. На смену ему пришел благородный цвет благородного золота, которого никто не стыдился. Уже давно рыжие рождаются только в семьях далеко не знатного рода. И вот теперь…

– Я рыжая, – потрясенно выдохнула я, постепенно осознавая всю серьезность своего положения. – Отец меня убьет.

– Не волнуйся, для твоего смертоубийства у графа найдется масса других причин, на фоне которых твоя внезапная порыжелость – сущий пустяк, – веско обронила Марго, а я снова попыталась ее испепелить взглядом. И снова не вышло.

– Ладно, – сдалась я. – Будем решать проблемы по мере их поступления. Кстати, Марго, а откуда у тебя черная краска?

Девушка замялась.

– Ну, понимаешь… Гришке брюнетки всегда нравились… Вот я и купила у заезжей колдуньи. На всякий случай.

– Ясно… Погоди, так вы ж с Гришкой уже больше года… ну это…

– Вместе, – подсказала Кара.

– Да, вместе, – я благодарно посмотрела на подругу. – Когда же ты купила это зелье?

– Больше года назад, – сникнув под нашими возмущенными взглядами, повинилась девушка. – Но я, честное слово, не знала, что его действие может измениться от времени!

– Хоть волосы не повылазили, и на том спасибо, – недовольно пробормотала я, но разговор предпочла закончить.

– Отлично, – кивнула Марго, когда я, перестав гневно сопеть, надела куртку. – Теперь ты на девушку не похожа вообще.

– А на кого я похожа?

– На черт-те что ты похожа, – улыбнулась Кара. – На вот, возьми, – она протянула мне дорожную сумку. – Я стащила немного еды с кухни и карту из библиотеки. Еще я положила пару рубах на смену, одеяло… ну и так, еще немного мелочей. Все пригодится.

– Кстати, Лета, мы тут вот что подумали, – деликатно кашлянув, начала Марго. – Одну тебя отпускать нельзя.

Я очумело уставилась на подруг, выронив из рук сумку, в которой как раз активно копошилась.

– Это почему же?

– Лета, ты еще ни разу никуда не выезжала одна. Ты не умеешь ориентироваться по карте. И потом, я посмотрела, большая часть пути ведет через лес, и если вдруг нарвемся на разбойников, втроем нам будет легче…

– Каких разбойников? – не поняла я.

– Лесных! – рявкнула выведенная из себя моей тупостью подруга. – И не только…

– Ничего, я везучая, выкручусь, – вяло улыбнулась я. – Тем более папочку хватит удар, если у него пропадут целых три элитных скакуна.

– Как думаешь, что его огорчит больше: временная потеря трех лошадей или безвозвратная пропажа единственной дочери?

– Я вернусь.

– Сомневаюсь. Лериетана, ты умудрилась дожить до восемнадцати лет, не зная о том, что в лесу помимо хищных животных обитают еще и разбойники! Как этого вообще можно было не знать?!

– Но теперь-то я об этом знаю, – успокоила их я.

Девочки не прониклись моим деланым оптимизмом, а Кара так вообще как-то подозрительно глухо зарычала, и я поспешила отступить к окну, предпочтя скинуться вниз, нежели быть растерзанной взбешенными подругами. Обернувшись, я мельком взглянула на улицу и поежилась. Там было темно, холодно и жутко. А еще, кажется, начинался дождь. Мерзость. Я подумала о разбойниках и тихонько заскулила. Ехать куда бы то ни было расхотелось окончательно.

– Что, передумала? – прищурилась Марго. – Нам как, собираться в дорогу с тобой или готовить свадебное платье?

Я мысленно сравнила лорда Карента с лесными разбойниками и выбрала последних.

Но и девчонок брать с собой ни за что не стану. Меня-то отец только отругает да дома запрет, а им может влететь основательно, если кто-то узнает, что они мне помогали. Но никто не узнает.

– Сапоги, я так понимаю, мне не светят, – сказала я, задумчиво разглядывая босые ноги. – Девочки, вы остаетесь. Я еду. Это не обсуждается.

Пальцы совсем закоченели и грозили отвалиться с минуты на минуту. Я плюнула на все и забралась с ногами на кровать Марго, попутно заворачиваясь по пояс в одеяло.

– У нас, по-моему, где-то были, – сообщила Марго, неодобрительно поглядывая на творимое мною безобразие.

Кара покачала головой:

– Кажется, мы их выбросили.

– Да нет же, надо поискать.

– Говорю тебе, у них подошва отвалилась, и твой Гришка их на конюшню отнес деду Макару. А тот, не будь дурак, обувку-то починил и по сей день носит.

Я хмыкнула. Давно пыталась узнать, где старичок взял эту рваную холеру. Оказывается, и здесь без моих подружек не обошлось.

Но переубедить Марго оказалось не так-то просто. В ходе продолжительной и довольно шумной дискуссии было решено начать поиски затерянных сапог. К поискам мы подошли творчески, работали с огоньком, и вскоре вся комната была перевернута с ног на голову, а злосчастные сапоги так и не нашлись. Зато обнаружилась пара великолепных портянок, невесть как оказавшаяся в девичьей спальне.

Марго зарделась и притихла, и сразу возникло предположение, что это таки Гришкины портянки. Я, недолго думая, намотала их на уже «оттаявшие» ноги. За неимением сапог мне всучили жуткого вида старые туфли чуть выше щиколоток. С небольшим каблучком в полпальца. А мужчины на каблуках не ходят никогда! Вот жуть-то.

Я критически осмотрела свое отражение. На меня взирал бледнющий молодой юноша, только почему-то в женских туфлях. Немного пощипала щеки, дабы они порозовели, и пообещала себе при первой же возможности раздобыть сапоги. Но в целом все получилось неплохо. Даже, можно сказать, хорошо.

Так, все. Время поджимает. Нужно до рассвета выехать за пределы Миловера.

Я наскоро поблагодарила подруг, заверила, что не окочурюсь под ближайшим кустом и целой-невредимой доберусь до Веренса. Мне не поверили. Я заверила еще раз. Потом еще. То ли увещевания подействовали, то ли девчонкам просто надоело слушать мои бредовые речи, но спустя некоторое время они быстренько со мной распрощались, чмокнули в обе щеки и чуть ли не взашей вытолкали из спальни. Переполненная праведным гневом, я с патетическим надрывом и горькими завываниями в голосе пообещала, что если меня таки угробят, я обязательно явлюсь к ним зловредным привидением (или веселым зомби, я еще подумаю) и напомню, что нехорошо вот так выпроваживать подругу, отправляющуюся в дальний путь. Возможно, последний. Из-за двери меня громко и отчетливо послали. Я обиделась и пошла. Не туда, куда послали, конечно. На конюшню. Пробираясь к выходу, я отчаянно молила богов убрать с моего пути все препятствия в лице папиной стражи. Мой отец, конечно, не король (и хвала всевышним), но все-таки какая-никакая стража у него есть. Правда, до стражников им, как мне до принцессы Иркасса, поэтому я называю их просто охраной. Причем этой охраны в замке лишь необходимый минимум. Необходимый максимум папа бы не потянул, да и незачем.

Так вот, к чему это я? А к тому, что охрана у нас только на главном входе, возле папиной спальни и возле кабинета. Плюс еще пару «патрулей» шатается по замку. К моей спальне отец тоже пытался приставить охрану. Но после первого же дежурства парни наотрез отказывались сторожить мою дверь – тогда я была на выдумки особо горазда, это сейчас уже поутихла. В конце концов папочка плюнул на эту затею и больше никого не приставлял. А я получила полную свободу действий в темное время суток, чего и добивалась. Вот же, опять с мысли сбилась!.. Итак, подведем итоги. По замку можно было бы передвигаться абсолютно свободно, если бы не одно пузато-усатое НО. Это самое НО звали господином Саргом, и был он начальником стражи и всеобщей головной болью. Когда выпадает его дежурство, тошно становится всем. Он всю ночь напролет носится от поста к посту, в промежутках подталкивая под зад еле передвигающий ноги патруль, и отчаянно не дает всем спать. Правда, парни засыпают, как только его спина скрывается за поворотом, но спустя минут двадцать он будит их снова. Надеюсь, сегодня не его смена. Иначе мне придется туго.

Погруженная в свои мысли, я не заметила, как оказалась у парадного входа. Стража добросовестно храпела. Но дверь, открываясь, скрипела, и я знала, что пройти незамеченной не получится. Поэтому, окинув стражей настороженным взглядом, бесшумно развернулась и потрусила в сторону черного входа для прислуги. Там стражи нет, это точно.

Стражи и не было. Зато был нехилых размеров замок, грозивший своей тяжестью выломать кусок хлипкой деревянной двери. Замки взламывать я не умела. Высаживать двери – тоже. Окон в этом помещении предусмотрено почему-то не было. Все освещение комнатушки составлял дико чадящий и мало освещающий факел, угнездившийся на одной из стен. Я пригорюнилась.

Но долго унывать не пришлось. В коридоре, совсем рядом, раздались шаги. Стража? Или просто кому-то не спится? Да какая разница! Нужно прятаться, быстро! Я заметалась по полутемной каморке, нервно икая и постоянно обо что-то спотыкаясь. Дверь, ведущая в коридор, тихо скрипнула. Сквозняк? Всевышние, спрячьте меня! Я рванулась к выходу, понимая, что единственный шанс спастись – это вырваться наружу. Но опять обо что-то запнулась и плашмя впечаталась в злополучную дверь. Дверь такого кощунства не выдержала, протестующе затрещала и вывалилась на улицу вместе со мной. От грохота заложило уши, перед глазами заплясали черные точки, временами складываясь в замысловатые узоры. Красиво. Мое блаженство бессовестно прервали на самом интересном месте – точечки как раз принялись водить хоровод. Меня резко схватили за шиворот и вздернули вверх. Высоким ростом я никогда не отличалась и едва доставала носками до земли. Натянувшийся ворот все сильнее пережимал горло, и я рисковала быть задушенной. Стало страшно. Я взглянула в красное лицо начальника стражи и поняла, что начинаю тихо его ненавидеть.

– Вор? – грозно вопросил господин Сарг.

Сообразив, что меня все-таки не узнали, я радостно закивала.

– Сам признался, значит. До утра в темнице посидишь, а потом решим, что с тобой делать.

И меня, все так же за шиворот, вознамерились отволочь в темницу. Пока я силилась призвать гудящую голову к порядку и сообразить хоть что-то, меня уже проволокли сквозь лишенный двери вход и продолжали тащить дальше по коридору. Наконец до меня дошло.

– Не хочу! – пискнула я и отчаянно вцепилась в лицо Сарга всеми десятью ногтями. Тот держал меня на вытянутой руке и энергично потряхивал, но я все равно не отцеплялась, а наоборот, еще и начала брыкаться. После непродолжительной борьбы меня чувствительно приложили спиной о стену, а я случайно попала каблуком этому нехорошему человеку туда, куда в честных драках, по-моему, не принято попадать. Но наша стычка на честную не тянула по всем критериям, и совесть моя благоразумно помалкивала. Тем более что Сарг взвыл, согнулся пополам, прикрывая причинное место, и – о чудо! – выпустил меня. Выпустил! Ура! Я плюхнулась на четвереньки и активно поползла к вожделенному выходу.

Немного придя в себя на свежем воздухе, я уже через пару минут смогла подняться на ноги и поспешила на конюшню, краем уха отмечая, что в замке становится подозрительно шумно – командир поднял на ноги стражу.

Ничего, несколько минут у меня есть. Увести лошадь не составит труда. Сторож – прозорливый дед Макар – ночью откровенно халтурит, похрапывая на стоге сена.

Ну вот, а что я говорила? Старичок беспечно спал. Я покачала головой, перевела взгляд и чуть не завизжала от восторга. Под дедовой лежанкой стояли чудесные дырявые пыльные треклятые сапоги! Я потянула носом воздух. В конюшне и вправду смердело. Причем амбре дедовых портянок запросто перебивало все остальные запахи.

Я быстренько скинула туфли, без зазрения совести прыгнула в обувку и положила на ее место серебрушку – пусть дед купит себе новые. Если не пропьет…

В конюшне даже ночью всегда есть одна оседланная лошадь. Так сказать, дежурная, припасенная папочкой на всякий случай, мало ли что. И стоит она всегда… Точно! В первом стойле. Я быстро вывела вяло реагирующую на внешние раздражители животину на улицу и легко запрыгнула в седло. Верховой езде я была обучена сызмальства. Правда, не в таких экстремальных условиях, но все же.

За ворота я выехала без помех, а уже с первыми петухами пересекла границу нашего города.