Текст книги "Перехват"

Автор книги: Инна Георгиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Инна Георгиева
ПЕРЕХВАТ

ГЛАВА 1

Никогда не верь в подарки судьбы.

Если не приходится вырывать их зубами – они невкусные.

N.N.

Шел 2241 год…

Джейн Доусон

– Старший сержант Джейн Доусон по вашему распоряжению прибыла!

– Вольно, сержант, – усмехнулся полковник. В кабинете никого, кроме нас, не было, и он мог позволить себе некоторые вольности. Так сказать, на правах старого приятеля семьи. – Присаживайся, пожалуйста.

Я почувствовала, как засосало под ложечкой. Во-первых, когда тебя срочно вызывает старший по званию, да еще в личный кабинет, для закрытого разговора – жди беды. А когда он еще и улыбается при этом – вообще жди катастрофы. Почему-то на ум сразу пришла недавняя беседа с любимой мамочкой. И коленки затряслись от страха – меня все-таки выдают замуж?!

– Что с тобой? – удивился полковник. – Хочешь воды?

Я мотнула головой.

– Ты выглядишь бледной, – продолжал беспокоиться мэтр Сингур. – А ведь у меня отличная новость.

Точно. Замуж! Я представила себя в алом подвенечном платье, с семейным ошейником на шее и молча выхватила предложенный стакан. Пить не хотелось. Хотелось утопиться.

– Итак, – с радостной улыбкой начал мэтр. – Ты уже двадцать три года служишь в нашей организации, восемь из которых – на должности руководителя группы.

Прекрасно… вспомнил о возрасте. Прямо как мама… наверное, она инструктаж проводила. «Тебе шестьдесят шесть, Джейн! Ты восемь лет как совершеннолетняя, Джейн!» Может, намекнуть, что я все это уже раз двести слышала, и пора переходить к сути? Так сказать, твердой рукой забивать в крышку моего гроба последний гвоздь?

– И у тебя еще ни разу не было пополнения… – продолжил полковник. Я малость зависла – это он сейчас о чем? Вряд ли мама одобрила бы такой поворот сюжета. У нас как бы традиция – сначала ошейник, потом пополнение. Чую, без папиной лапы здесь не обошлось. – Поэтому было принято решение… – все, мне плохо… – что с завтрашнего дня… – переодеться хоть дайте, изверги! – у тебя новый член в команде.

Кажется, мои глаза стали размером с луну.

– Что? – переспросила я в надежде, что речь идет все-таки о браке, а я просто каким-то образом не успела вникнуть в суть разговора.

– Он пробудет с вами недолго. От трех до шести месяцев, в зависимости от ситуации. Несколько боевых заданий, и…

– Но это невозможно, – почти спокойно заявила я. «Почти», потому что даже на гладкой полированной двери шкафа за спиной полковника отразились мои огромные черные, как две капли смолы, зрачки.

– Джейн, – Сингур на мгновение закрыл глаза, и я почувствовала, как меня накрывает волна умиротворения. Обычно я позволяла мэтру эмпатически влиять на свое сознание… хотя слово «позволяла» здесь не слишком подходит. Он старше по званию и действует в пределах своих полномочий. Но в этот момент все мое звериное естество было категорически против постороннего вторжения – как на территорию Дома, так и на границу нервных клеток. Полковника вышвырнуло с такой силой, что он даже на стуле откинулся. И посмотрел на меня ласковыми зелеными глазами голодного вурдалака. Я мрачно нахмурилась, готовясь гордо принять любое наказание – от гауптвахты до трибунала. Но, вопреки ожиданиям, мэтр быстро взял себя в руки и миролюбиво продолжил:

– Сержант Джейн Доусон, – ага, не так и миролюбиво. – Вы обязуетесь принять в группу и оказывать всяческое содействие майору Фенриру Танту.

В этот момент, наверное, на моем лице отразилась высшая степень отчаяния, потому что полковник не выдержал.

– Джейн! – воскликнул он. – Все рано или поздно принимают в группу стажеров!

– Но моя группа особенная!

– Именно поэтому майор присоединяется к вам. У тебя есть уникальный опыт, и ты должна им поделиться.

Я обреченно обратилась к последнему аргументу:

– Где же это видано, чтобы стажер был по званию выше руководителя?

– Могу тебе гарантировать, что на твои решения он влиять не будет. Ему, прежде всего, интересны способы создания подобного симбиоза. Так что в его интересах занять положение стороннего наблюдателя. Другими словами, лорд Фенрир переходит в твое полное распоряжение.

– Лорд? – переспросила я. – Он аристократ?

– И даже больше, – загадочно улыбнулся полковник. – Он аристократ одной с тобой крови. Это было еще одним аргументом, чтобы зачислить в твою группу именно его.

Мне показалось, будто мэтр только что выбил из-под меня стул. Интересно, он сам-то понимает, в какое положение ставит меня своим приказом? Или это – очередная гениальная идея мамы, и я все же должна разглядеть здесь пушистый хвост свадебной делегации? О, если это так, она даже не представляет, как сильно просчиталась!

Я вышла из кабинета мэтра Сингура с потными ладошками и страстным желанием потребовать отпуск. А лучше – отставку. Я знала, что однажды разношерстность моей группы приведет к чему-то подобному. Но не думала, что вместо проверки из Генштаба получу оборотня на соседнюю койку…

Меня, как вы уже, вероятно, поняли, зовут Джейн Доусон. Мои родители никогда не отличались особым воображением. Была бы я мужчиной – звалась бы Джоном. А если бы при этом родилась в Англии – Джоном Брауном. Ну а для американки более характерного имени, чем Джейн, и сыскать-то невозможно. Оно вообще идеально подходит – короткое, легко запоминающееся и ничем не примечательное – самое то для военного.

Обычно дети мечтают стать врачами или космонавтами. Я же, сколько себя помню, ездила в танках, прыгала с парашютом и стреляла из пневматического пистолета. Не то чтобы мне это так уж нравилось – просто выбора особо не было. Когда твой отец – генерал, а комплект старших братьев разобрал звания от капитана до полковника, вопрос о том, кем станет единственная дочь и сестра, отпадает сам собой. Либо женой и матерью, что по моему собственному убеждению категорически мне не подходит, но на чем до сих пор с завидным упорством продолжает настаивать моя мать, либо солдатом.

Я пошла в армию, когда мне исполнилось четырнадцать. В этом возрасте еще можно бегать на четвереньках и таскать гранаты в зубах – благо, все расы обучаются отдельно, и шоком моя мохнатая спинка ни для кого не была. Оборотни в четырнадцать – те еще щенки. Как вспомню – вздрагиваю: энергия бьет ключом, зубы режутся и ноют так, что по ночам грызешь уворованные где-то кости, а глаза светятся в темноте, словно два мощнейших прожектора. Один откроется – и ощущение такое, что солнце встало.

Я вообще очень типичный оборотень. Даже позывной у меня – «Волк». Нет бы назвать «Сиренью» или «Незабудкой». Размечталась… «Волк»! И о какой конспирации в этом случае может идти речь? Впрочем, куда правду деть – будь я хоть «Единорогом», оборотня во мне признал бы даже слепой. Черные волосы всегда топорщатся, а потому каре с длинными передними прядями напоминает куст. При этом такой лохматый, что в последний раз парикмахер доказывала мне, что длина прядей одинаковая, со слезами на глазах и линейкой в руке. Я даже когда-то пыталась сделать дреды, чтобы хоть как-то уложить волосы… но после обращения глянула на себя в зеркало – и больше не пытаюсь. Но хоть бы какой гель на них действовал, что ли! Иногда кажется, что у меня дикобраз в предках был – даже коса не может стянуть это «стоячее» безобразие. Поверьте – я пробовала!

Но волосы – это еще не самая большая проблема. И дело даже не в треугольном лице с острым подбородком и высокими, хорошо очерченными скулами. Дело в глазах. Оборотни – единственная раса, так и не научившаяся придавать зрачкам хоть какой-то благообразный вид. Большие, с опушенными внутренними краями, в обрамлении пушистых длинных ресниц, в которых запутается любая щеточка для туши, мои глаза могли бы очаровывать, если бы не пугали так сильно. Увы, в состоянии стресса зрачок увеличивается до совсем неприличных размеров – и все глазное яблоко становится абсолютно черным. В состоянии спокойствия дела обстоят не многим лучше. Конечно, я уже не ребенок, а потому не напоминаю уникальный светильник с лампочками в глазницах, но желтые волчьи «гляделки» среднестатистическому человеку внушают ужас. А уж ночью, когда они хоть и не очень сильно, но все же светятся, – вообще панику. Другими словами, с солнцезащитными очками я не расстаюсь даже в самых темных переулках самой безлунной ночью… чувствуя себя при этом уже не монстром, а просто дурой.

Зато у меня с такими генами была практически стопроцентная гарантия сделать карьеру в армии. И вовсе не благодаря папиным связям – он у нас тот еще уникум. Всегда считал, что дети должны сами пробивать себе дорогу в жизни. Забыл уже, с каким скрипом дед отстаивал право сыночка на первое звание…

Оборотни считаются лучшими руководителями. Хотелось бы сказать, что из-за большого ума, но, увы, все намного прозаичнее. У нас хорошо развито чувство коллективизма. Другими словами, мы единственная раса, способная найти общий язык даже с гарпиями. Ни лесавки, ни водяницы, ни дриады такого не могут – ни у кого в крови нет этого умения сплотить и повести за собой. Что уж говорить – они и внутри своих семей редко ладят… В нашей организации вообще почти все группы возглавляют оборотни. Волки никогда не приходят сюда обычными рядовыми. На них всегда смотрят как на будущих офицеров. Все мои старшие братья в свое время управляли отрядами… но я могу сказать наверняка, что ни один из них не добился таких потрясающих результатов, как я.

Ведь моя группа уникальна. И не только потому, что ее возглавляю я – единственная волчица-руководитель в организации. Это отряд, куда входят суккуб, водяница, змеелюд, мистик, хамелеон, заклинатель и баньши. Семь рас! Считая меня – восемь. Пять из которых – инопланетные. Никто еще не мог собрать подобную группу. И как это удалось сделать мне – великая тайна бытия. Но вот уже восемь лет эта сборная солянка успешно выполняет возложенную на нас миссию.

«Какую?» – спросите вы.

«Самую что ни на есть геройскую!» – отвечу я, лихо перебросив за спину винтовку. Ибо организация наша называется красивым словом «МАРАП» и расшифровывается как «Межгалактический альянс, призванный контролировать соблюдение межрасового и межгалактического права на пятидесяти восьми союзных планетах». А мы все – оборотни, дриады, инкубы и другая, призванная на военную службу нелюдь – изо дня в день спасаем мир и защищаем Закон. Только в человеческие дела не вмешиваемся.

Почему?

Ну, это сложный вопрос. Сильно политический, наверное. Люди… они ведь такие странные! За три сотни лет, с тех пор, как впервые вышли в космос, освоили почти шестьдесят планет. И семь раз за них воевали. Четыре раза – между собой, что странно вдвойне. А еще – до сих пор думают, что главные во Вселенной. Типа гуманоиды – высшая форма эволюции. Смешно, конечно, но мы не спорим. При всей своей физической слабости и нежелании замечать очевидные факты люди бывают поразительно изобретательны. Особенно когда дело касается научно-технического прогресса и военной машины. Сражаться с ними – занятие неблагодарное и попахивающее мазохизмом. Тем более когда есть другой путь.

Мы ведь всегда жили бок о бок: человечество и нелюди. Мы научились быть очень похожими. Выглядеть как люди, говорить как люди, даже думать как люди. Но сейчас ситуация изменилась – далеко не все жители иных миров обладают телом человека или хотя бы на время могут принимать его обличье. Через столько веков людям наконец пришлось принять факт существования иных форм жизни. Но они до сих пор не подозревают, что эти самые «иные» всегда были рядом с ними. Они с ужасом смотрят на другие планеты, не зная, что за соседней дверью скрывается нелюдь куда опаснее. И в том, чтобы они никогда об этом не догадались, как раз и заключается задача МАРАП. Сохранить баланс между миром людей и тем, который вынужден скрываться в тени. Заставить сосуществовать столь непохожие существа. И добиться того, чтобы никто из них – жителей совершенно разных миров – не нарушал единый Закон, призванный гарантировать безопасность и покой пятидесяти восьми союзных планет.

Я вошла в кабинет, посмотрела по сторонам и крепко задумалась. Фенрир Тант – сколько пафоса в одном имени! Типичный аристократ. Странно, что я сразу не догадалась.

– А не Танты ли были в оппозиции к Эргадисам на последних выборах? – пробормотала себе под нос и подошла к столу. – Компьютер. Поиск «Фенрир Тант». Результат на панель.

Да, я знаю, что люди уже давно не пользуются такой древностью, как голографические панели. У них в моде модификации с хрусталиком, чтобы картинка подавалась сразу в мозг. Да и не только с хрусталиком – сейчас редко встретишь чистокровного человека без механических улучшений. Я даже с ходу не могу придумать часть тела, куда еще ничего не додумались вживить. И зачем, скажите, надо было принимать закон о запрете создания роботов образца «гуманоид», если сами люди уже ничем от дронов не отличаются?

Может, и мы бы не отличались, если бы не одно крупное «но»: второе обличье. Вы когда-нибудь задумывались, сколько стоит изменить хрусталик таким образом, чтобы он одновременно подошел и человеку, и волку? А я узнавала. Когда расчеты дошли до размера моей годовой зарплаты, об идее пришлось забыть. Зато какими экономически привлекательными сразу показались голограммы!..

Я подняла глаза на экран: м-да… не сильно этот нелюдь шифруется. То ли глупый, то ли, наоборот, сильно умный, раз считает, что сумеет таким образом себя не выдать. И это ведь он даже не политик. Так только – вхож в семью. Представляю, что было бы, участвуй он в предвыборной гонке!

– Компьютер. Поиск «Биография. Фенрир Тант». Результат на панель.

Ого! Да тут читать – не перечитать…

За спиной с легким шорохом открылась дверь, но звука шагов не последовало. Я, с головой окунувшаяся в жизнеописание своего нового подчиненного, удивленно нахмурилась: с крылышками в моей команде не было никого. А сюда мог попасть либо кто-то из группы «Охотников», либо Сташи, военный медик с отдельным доступом. И моя подруга по совместительству, с которой мы как раз сегодня договорились встретиться. Я потому и решила, что это она. Своих охотников я бы сразу узнала, а Сташи хоть и была человеком, но любила экспериментировать с ядреными духами. Унюхать ее с таким хобби было практически невозможно. Хотя нет, не так. Унюхать ее было как раз легко. Опознать сложно. Вот и сейчас от Сташи воняло чем-то посторонним. Травой, шерстью и мужским одеколоном. Тоже не фонтан, но однозначно лучше, чем духи с запахом ливерной колбасы, которыми она надушилась в прошлый раз.

– Что, новые предпочтения? – со смешком уточнила я, отрывая взгляд от панели.

– Нет, леди, – ответили из-за спины. – Все те же. В соответствии с биографией.

«Все-таки Сингур – сволочь!» – мысленно констатировала я и неспешно обернулась, стараясь выглядеть так, будто совсем не удивлена появлением незваного гостя. Раздражена – возможно, но на то были причины. В этот кабинет пропуск должна выдавать только я! А не стареющий полковник-маразматик, единственным достоинством которого является то, что он чудо как хорош в деле управления эмоциями. Это, конечно, не редкость для волков – мы все рождаемся с талантом эмпатии, но, как и любой талант, его нужно развивать. А вот на это терпения хватает далеко не каждому. Сингур в свое время постарался – теперь вот на пенсию никак не отчалит. И в вотчину мою, щедрая душа, пускает кого попало.

– Вы еще не представлены группе, лорд, – не слишком вежливо заявила я. – Пока вам здесь нечего делать.

Он очень странно улыбнулся – одним только правым уголком губ. Настолько по-человечески, что мне стало завидно. Вот что значит – родиться аристократом. Мои губы так изгибаться отказывались наотрез.

– Именно поэтому, леди, я и не вошел внутрь, – объяснил он тот факт, что до сих пор стоял на пороге.

Обращение резануло по уху. Мой зрачок опять стал увеличиваться в размерах, но я быстро взяла себя в руки. Даже отказалась от желания молча закрыть дверь перед его носом и вернуться к чтению. Здравый смысл уберег. Ведь умные нелюди не ссорятся со старшими по званию. Особенно с теми, с кем придется прожить бок о бок от трех до шести месяцев. Потому я махнула рукой и без особого радушия сказала:

– Проходите, раз вы уже здесь. Будем знакомиться. – Я первая протянула ладонь для рукопожатия. – Меня зовут Джейн.

– Я в курсе, – ответил мужчина, крепко сжимая в пальцах мою руку. – Читал файл. Я – Фенрир.

Скрипнула зубами: он даже не пытался скрыть своего превосходства! Мне вот личный файл Танта не доверили, сославшись на низкий уровень доступа. Отделались краткими фразами типа «не был, не состоял, не привлекался». А ему, значит, выдали обо мне все. Гады!

– На фотографии вы симпатичнее, – мстительно отметила, кивая на панель за спиной. Фенрир растянул губы в улыбке, продолжая буравить меня пристальным взглядом голубых глаз. Голубых! Он даже мог изменить цвет радужной оболочки! Ну как так-то?!

– Повезло со стилистом, – легко согласился мужчина. Сладко осклабилась в ответ:

– Понимаю. Хороший стилист способен сделать красавицу даже из Лохнесского чудовища. – Фраза была не моя – ее часто повторял наш со Сташи друг Даник, который как раз и работал стилистом в модном женском журнале. Но, согласитесь, пришлась она кстати.

А может, и не совсем.

– Вам виднее, – ответил Фенрир и отпустил мою ладонь. Стиснула зубы, досчитала до десяти.

«Он – майор, Джейн! – строго напомнила сама себе. – К тому же аристократ. А значит, шовинист. И сволочь. Но ты вытерпишь, потому что у него есть возможность испортить жизнь не только тебе, но и твоей команде! Три месяца, Джейн. Еще только три месяца!»

Подействовало. Я разжала кулаки и вернулась к столу.

– Компьютер. Создать новый пропуск. Имя «Фенрир Тант».

Мужчина встал рядом и скрестил руки на груди с таким видом, будто позировал для скульптуры Чингисхана, оглядывающего свои нескончаемые владения. И я просто не смогла сдержаться.

– Уровень доступа – первый! – заявила с непроницаемым лицом. – Чтобы вы больше не стояли в дверях, лорд.

Вместо этого он сможет пройти в кабинет, сесть в креслице и подождать, пока приду я. Что меня вполне устраивало. Фенрир это тоже понял, но виду не подал. Только кивнул, как бы соглашаясь, что это мое право – пытаться его в чем-то ограничить, и перешел к тому, за чем явился:

– Я бы хотел пообщаться с группой. Когда это можно сделать?

«Никогда!» – громко ответил мой инстинкт самосохранения.

– Завтра в девять утра у нас сборы, – вежливо сказала вслух. – Приходите.

«Но рады вам не будут!»

Фенрир внимательно посмотрел в мое лицо, на котором, похоже, отразилась какая-то степень злорадства, хотя я очень старалась этого избежать, и с толикой удивления спросил:

– Как? Разве у вас нет заданий для выполнения, если вы уже неделю находитесь здесь, на базе?

Захотелось воскликнуть: «О боже! Вы узнали нашу страшную тайну! Желание отсидеться в тылу, пока вокруг творится дьявольский треш!» – но я опять умудрилась сдержаться.

– Мы не штурмовой отряд, лорд, – объяснила то, что он и без меня прекрасно знал. – Нас не посылают на передовую. Мы охотники. Нас привлекают, когда нужно кого-то выследить и доставить по назначению. Живым.

Он посмотрел на меня немного снисходительным взглядом, но я стойко его выдержала. Привыкла уже. На меня так восемь лет смотрят. Те, кто считает, что моя группа могла бы выполнять куда более интересные задачи (конечно, с их точки зрения). Ничего, обломаются! Когда я только начала собирать команду, у меня было требование – иметь право «вето» и самостоятельно выбирать миссии. Тогда никто не верил, что мне удастся привлечь на свою сторону хотя бы кого-то не из волков (а волки под руководством самки служить все равно не захотели бы), и разрешение дали. Теперь поздно локти кусать, потому что я от своего права не откажусь!

– Я надеялся, вы сможете рассказать мне что-то о группе до нашей личной встречи, – решил зайти с другой стороны хитрый Фенрир. Я ответила вежливой улыбкой:

– Думаю, все, что я могла вам рассказать, вы уже знаете из файла.

«На-кася выкуси! – мрачно хихикнул внутренний голос. – Посмотрим, что круче – твой доступ или мое упрямство!»

– Тогда до завтра, леди, – коротко кивнул мужчина, приняв решение временно капитулировать.

– Мэтр, – поправила я. Он не ответил и не стал дожидаться, пока я попрощаюсь. Дверь плавно отъехала в сторону, выпуская его из кабинета, и так же плавно встала обратно на место. Я выдохнула и опустилась в кресло. Подумала, побарабанила пальцами по деревянному подлокотнику и решила:

– Компьютер. Набрать Сташи.

И пусть весь мир подождет – сегодня волчице нужно выпить.

До «Кабачка» я добралась, когда уже стемнело. Небольшое частное заведение находилось в пригороде и славилось крепкими напитками, непритязательной публикой и склонным к авантюрам хозяином. Он каждый день выдумывал что-то новое, так что я не удивилась, когда на входе меня остановил шкафообразный вышибала Мишай и грубым басом уведомил:

– Сегодня у нас этот… – он сверился с записью в планшете, – маскарад! Все должны быть в костюмах. Тебя как записать?

Мысленно прикинула собственный «образ»: затемненные очки, черный пиджак с воротником-стойкой, узкие брюки, берцы…

– Робокопом!

Мишай кивнул и посторонился:

– Проходи. Будешь сразу за Афродитой.

Пожала плечами, становясь за девчонкой, которая на богиню красоты была похожа ровно так же, как и я на звезду Голливуда двухвековой давности. Нас быстро проверили на наличие колюще-режущих предметов, поставили метки и пропустили в зал. Не задерживаясь, прошла к стойке: там уже сидели Сташи и Даник. Молча втиснулась между ними и поверх очков бросила требовательный взгляд на бармена. Мальчишка-полукровка понятливо кивнул и ловким движением наполнил стопку мутной гадко пахнущей жижей.

«Самогон, – узнала я. – То, что надо».

Опрокинула первую порцию и даже не поморщилась. Хорошо пошла! Жаль, на оборотней алкоголь действует слабо.

– Еще!

Сташи заерзала на стуле, Даник притих. Я тяпнула вторую стопочку.

«О, что-то есть!..» – с удовольствием отметила разливающееся внутри тепло и махнула бармену: наливай, не спи!

– Джейн, золотце, тебе плохо? – не выдержал Даник.

Обернула к нему мрачное лицо.

– Да, но я сейчас выхлебаю еще полбутылки, и мне станет хорошо! – пообещала, заглатывая третью рюмочку.

– Что случилось, Джейн? – теперь уже забеспокоилась и подруга. – Тебе нужна помощь врача?

– Угу, – буркнула я. – Желательно психиатра.

Сташи улыбнулась, решив, что если я пытаюсь шутить, то это – хороший знак. Наивная.

– В этом я как раз могу тебе помочь, – весело заявила она. – Липовый психиатр, скрывающийся под именем «Лучшая подруга», сделает все как надо. Рассказывай!

Я протянула бармену пустую стопку:

– Официант, тебе за что платят? Не хочу сегодня видеть дна!

– Как скажете, мэтр, – улыбнулся парень. Вот! Вот что значит профессионал своего дела! Знает, что нужно сказать, чтобы продать свои услуги. А назвал бы «леди», я бы ему бар разворотила…

– Скажи-ка, Сташи… – Я резко обернулась к подруге. – У меня есть паранойя?

– Однозначно!

– Я серьезно.

– Я тоже!

Тут я чуток подвисла, поскребла в затылке и скосила глаза на Даника:

– Это правда?

– Сто процентов, – ответил он.

Я нахмурилась:

– И давно?

Друзья переглянулись:

– А сколько мы знакомы?

Хороший вопрос. Настолько, что захотелось не стопку опустошить, а всю бутылку махом. Хотя знакомы мы были не так долго. С Даником – чуть больше семи лет. Со Сташи еще меньше. Года четыре. С тех пор, как она устроилась ассистентом к нашему штабному стоматологу. Три года работала у него на побегушках, потом открыла свой кабинет. Теперь с гордостью называет себя военным медиком и самым наглым образом демпингует конкурентов (хоть МАРАП и содержит клинику для сотрудников, услуги докторов оплачиваются за счет наших страховок по вполне себе розничным ценам).

Я мысленно хохотнула, вспоминая нашу первую встречу: «Военный медик – ага, как же! При виде обычного волчьего клыка в обморок хлопнулась!»

Ну я же тогда не знала, что она – чистокровный человек и специализируется только на гуманоидных челюстях! Села в кресло и, недолго думая, выдала ей на-гора свое главное достояние. Хорошо, что она бормашину включить не успела, иначе я бы ей сверло вместе с пальцами откусила. Стоматологов, знаете ли, с детства боюсь, а когда они на меня всем весом падают – так вообще.

– Что у тебя все-таки случилось, золотце? – позвал Даник.

Я вздохнула, возвращаясь в жестокий мир настоящего.

– Новенького привели, – выдала обреченно. И тут же запила горе очередной стопкой.

– Аудит? – нахмурилась Сташи.

Мотнула головой:

– Это у вас аудит, а у нас – проверки. Но он вроде не по этой части. Если верить мэтру Сингуру – сторонний наблюдатель.

Парень аккуратно, двумя пальцами потер переносицу.

– Так, напомни: Сингур – это такой пухлячок-бюрократ из штаба?

– Побольше уважения, Даник! – возмутилась Сташи. – Это сейчас он пухлячок, а раньше был весьма талантливым пехотинцем.

– И что случилось?

Я подперла кулаком щеку.

– Да какая-то неприятность с коленом…

– Погоди! – со странным выражением на лице перебил Даник. – Дай я перефразирую: его перестала звать дорога приключений, когда ему прострелили колено?![1]1
  Отсылка к игре «Skyrim». Такими словами там оправдывался буквально каждый стражник в городе.


[Закрыть]

– Вообще-то обе коленные чашечки, – поправила я. – Он был в плену, его пытали. Не понимаю, что здесь смешного.

– Ну да, конечно. – Под нашими со Сташи пристальными взглядами парень закашлялся и вновь попытался вернуть лицу серьезное выражение. – Давай вернемся к твоему наблюдателю. Как он?

– В смысле? – не поняла я.

– Как выглядит, сколько лет?

– Да под сотню уже.

– Хм… ну да, – скривился Даник. – С таким особо не поторгуешься. Старички – они бывают очень преданы своему делу.

– Эй! – недовольно хлопнула Сташи ладонью по стойке. – Ты не путай. Он оборотень, а не человек. Дели на три.

– И что будет, если разделю? – не сообразил парень.

– Узнаешь реальную изношенность организма, – с умным видом объяснила врач. – Вот наша Джейн, например. Ей уже шестьдесят шесть, а выглядит как на двадцать пять! Убила бы за такую возможность…

И эти два чудика уставились на меня с откровенно гастрономическим интересом. Как будто всерьез размышляли, добавит ли им мое расчленение пару лишних годков.

Я тоскливо провела пальцем по ободку стопки.

– Ничего не выйдет.

– В смысле? – удивился Даник.

– Ты ведь сейчас думаешь, станешь ли оборотнем, если я тебя укушу? Нет, не станешь. Это обычная городская легенда. Оборотнем нужно родиться.

Даник разочарованно поморщился и отвел глаза.

– Ничего подобного я не думал, – пробормотал он с видом «жизнь несправедлива». – Ты так говоришь, как будто мы с тобой пять дней знакомы! Давай лучше вернемся к твоему новенькому. Как, ты сказала, его зовут?

– Я не говорила, – скривилась от мысли о гаденыше. – Фенрир Тант.

И запила еще одним глотком. Сразу стало легче. Отлично! Значит, план такой: следующие три месяца буду пить всякий раз после произношения этого имени. Долой раздражение и грусть! Стану веселым беззлобным алкоголиком.

– Как он выглядит? – требовательно дернула меня за плечо Сташи. Кажется, она тоже успела отхлебнуть из моей бутылки. Я грозно посмотрела на бармена – тот виновато развел руками: мол, простите, мэтр, не уследил.

– Ну, значит, так! – Я решительно отодвинула бутылку подальше от загребущих ручек уже малость «поплывшего» медика (и это взрослая замужняя женщина с двумя детьми!). – Уродец страшный!

– Правда? – с явным огорчением протянула Сташи. – Так уж и уродец?

– Ага! – кивнула я, радуясь шансу хоть как-то подгадить Фенриру. – Нос – во! – изобразила рукой клюв птицы-тукана. – Зубищи – во! – клацнула сведенными ладонями на манер капкана. Хотя это была страшилка специально для Сташи – я-то считала, что крупные зубы для волка завсегда плюс. – И глаза: голубые-голубые! Аж противно.

– Голубые? – удивилась подруга. – Аномалия, что ли? Генная мутация какая-то?

– Разве у оборотней бывают глаза не желтого цвета? – поддакнул Даник.

Я уныло подтянула солнцезащитные очки повыше на переносицу.

– Он чертов аристократ, – сказала так, будто это должно было все объяснить. Естественно, никто ничего не понял. Пришлось вдаваться в подробности. – Ну вы же знаете, что у оборотней есть две основные правящие династии: аристократы и военные? Как, например, ваши радикалы и консерваторы: те же лоббирование собственных интересов, вечная борьба за власть и перевыборы каждые десять лет.

Друзья с умным видом кивнули. Я продолжила:

– Но у вас говорят: «Кто в молодости не был радикалом – у того нет сердца, а кто в зрелости не стал консерватором – у того нет ума».[2]2
  Высказывание принадлежит Уинстону Черчиллю.


[Закрыть] А у нас партия – это на всю жизнь. С раннего детства нас обучают так, чтобы мы были достойными представителями своей группировки. И как раз в этом кроется отличие. Воины учатся создавать единый облик, собирая лучшее и от человека, и от волка. Потому я могу обратить практически любую часть своего тела, но уже лет тридцать не превращалась в зверя полностью. А вот аристократы наоборот: доводят до совершенства каждую из своих ипостасей.

– Но почему? – удивился Даник. – Неужели так сложно научиться и тому, и другому?

Внимательно посмотрела на него поверх очков: забавный человечек. Он всерьез считает, что за столько веков ни одному оборотню не пришла в голову эта «гениальная» идея?

– Сложно, – ответила, подпирая щеку ладонью. – Знаешь, сколько лет нужно тренироваться, чтобы научиться оставлять одно ухо волчьим, а второе – человеческим? Вот то-то! У меня ушло почти пять. И еще столько же, чтобы довести это умение до автоматизма. До уровня интуиции. Чтобы делать, почти не задумываясь. И это – только одно ухо! А ты прикинь, сколько у меня всего частей тела? Да еще эта прокачка дополнительных умений…

Сташи вздохнула с такой горечью, будто это ей пришлось пережить сорок два года скучных ежедневных тренировок, и попыталась отобрать у меня бутылку. У меня! Мое ядреное пойло. Хорошо же ее развезло от одной-то стопки.

– А почему вы вообще раздельно обучаетесь? – видя, что маневр с захватом не удался, спросила она.

Я пожала плечами:

– Ну, обучение ведь зависит от целей? А они у нас разные. Ты ведь в курсе, что последние семьдесят лет у руля стояла партия воинов? Почему так? Да потому что люди без конца воевали. И оборотни выбирали тех правителей, которые могли бы в случае чего их защитить. Оградить от войны. Ну или победить в ней, если все-таки пришлось бы вмешаться. А кто лучше всего мог это сделать? Конечно, тот, кто сильнее, быстрее, ловче. Кто пользуется преимуществом обеих ипостасей и в течение многих лет создавал себе репутацию отличного солдата.

Я помолчала, думая, допивать остатки самогона или мне уже хватит на сегодня. Решила, что – нет, не хватит, икнула в подтверждение и продолжила: