Текст книги "Гибкий график катастроф"

Автор книги: Инна Георгиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Ну пожалуйста! – взмолилась Ева. – Мы же опоздаем!

– Без волшебного слова – и не проси! – категорично ответил я.

Девушка задумалась.

– Сим-сим, откройся? – предположила неуверенно.

Я хмыкнул:

– Вход в пещеру чудес? Разве это не твой пароль?

– Пошляк! – выдохнула Ева, демонстративно прикрывая грудь.

Почувствовал себя ацтеком – жрецом Солнца, удовлетворяющим жажду Божества через вспарывание грудной клетки своих жертв. На всякий случай кашлянул и уточнил:

– Пещера желаний расположена чуть ниже.

Кажется, она зарычала:

– Отпусти меня немедленно, паразит!

Хм, «паразит» – какой изысканный комплимент. Рассчитанный, наверное, на то, что я обижусь и уйду. Наивная!

– Только после того, как скажешь волшебное слово!

– Пожалуйста, – сквозь зубы процедила ведьма.

– А дальше? – изогнул я бровь. Ева непонимающе нахмурилась. – Господин, – подсказал без тени улыбки.

В ответ она запыхтела как разогретый самовар и треснула меня по голове. А потом змеей сползла с кровати и, бормоча под нос что-то о наглых мордах, удрала в душ. Я криво улыбнулся и сел. Теперь, когда она ушла, у меня появилось минут десять на разведку. Любовь любовью, конечно, но с ее талантами конспиратора не заподозрить что-то было просто нереально. А насчет доверия – так нечего врать, если хочешь, чтобы тебе доверяли!

«Ничего не случилось!», «Все нормально!», «Никаких секретов!» – ага, как же! А выходить из комнаты для ответа на звонок и говорить на таких частотах, что и кошка не услышит – это, значит, стандартная практика? Она меня за идиота принимает или как?

– Азриэль! – позвал вполголоса. Демон бесшумно вынырнул из-под кровати и остановился настороженным сусликом у изголовья. – Что Полина сказала Еве вчера по телефону? Дословно!

Если смотреть объективно, от Азриэля мало пользы. Он труслив, туповат, магически слаб, ленив. Редко выполняет приказы как надо, если проявляет инициативу – обязательно не к месту. Призывать его имеет смысл только для самых простых поручений: подслушать за кем-то, подсмотреть, проследить. Личины он меняет быстрее, чем Мата Хари шмотки, и, если нет шанса быть расстрелянным в итоге, отлично исполняет роль шпиона. Потому, наверное, с ним может управиться даже ребенок, что я и сделал в возрасте шести лет, когда призвал впервые.

Правда, тогда почему-то мне с Азриэлем повезло больше. Потому что на этот раз демон меня внимательно выслушал и… послал лесом.

– Не понял?! – нахмурился я.

Гаденыш, видимо, возомнил себя бессмертным Маклаудом, потому что испуганно пискнул, скрутился калачиком, признавая во мне владыку, но бесстрашно повторил.

Честно признаться, я даже растерялся. Нет, серьезно: такого раньше не было. Я – заклинатель. Мне демоны не хамят. Убить пытаются стабильно, это – да. Натура у них такая, непредсказуемая. Но чтобы вот так: с глазу на глаз да прямым текстом отказаться выполнить приказ?! Да я, блин, почувствовал себя Волан де Мортом в момент, когда палочка не захотела убивать Гарри Поттера!

– Ты… охренел?! – сдерживаясь из последних сил, полюбопытствовал я, медленно поднимаясь на ноги. Только Азриэль не стал дожидаться расправы. Он что-то отчаянно вякнул и внезапно рванул к двери. А потом, сильно оттолкнувшись от пола, одним прыжком взлетел на руки входящей в комнату Еве. Девушка так и замерла на пороге, распахнув от удивления рот и с откровенным ужасом уставившись на моего демона.

Дожили! Мой собственный подопечный променял заклинателя на ведьму. Какого рожна?! Это шутка такая, что ли?!

Ева Моргалис

Я на автомате схватила Азриэля в охапку и только потом поняла, что, собственно, сделала.

– Ой… – пробормотала в легком шоке. Затем подняла глаза на Шурика, приближающегося походкой пантеры, и повторила громче: – Ой-ой!

Потому что не знала, кто в тот момент пугал больше: демон, углядевший во мне батут, или заклинатель, определившийся с жертвой. И хотя здравый рассудок подсказывал, что на этот раз ею была не я, смотреть, как на тебя движется эдакое воплощение «бруталити и фаталити» с горящими глазами, было страшно.

– Алекс, ты меня пугаешь, – рефлекторно прижав демона к груди, отступила на порог.

– Поставь-на-землю! – четко проговаривая каждое слово, приказал заклинатель.

Я сделала еще один шаг в коридор.

– Кого?! – пролепетала испуганным шепотом.

У Алекса появилось такое выражение на лице, словно ему вдруг очень захотелось найти подходящую стену и треснуться о нее головой. Но он сдержался:

– Демона! Я от него сейчас избавляться буду.

Я опустила глаза. Азриэль преданно поднял на меня половину тела (в смысле, морды у него сейчас не было, но одна половина туловища, которое напоминало свернутый рулоном ворсистый ковер, потянулась вверх. Подозреваю, лицо было именно с этой стороны) и заскулил.

Я поджала губы.

– За что? – спросила, понимая, что как ведьма веду себя очень глупо.

Алекс сузил глаза и выплюнул:

– За неповиновение!

– Он больше не будет, – сама себе поражаясь, пообещала от имени коврика.

– А больше и не надо! – рыкнул заклинатель, бросаясь к двери.

Я взвизгнула не хуже Азриэля и, не разжимая рук, рванула по коридору.

Спроси меня кто в тот момент, куда меня понесло, я не смогла бы ответить. Наверное, это были происки подсознания: обычно оно заставляет срываться в спринт, когда по пятам несется разъяренный хищник. Инстинкт самосохранения, так сказать: драпай, пока не съели. То, что Азриэль все еще был на руках, меня заботило мало. Можно сказать, я об этом вообще не думала. Пока на лестнице на полной скорости не впечаталась во что-то большое и упругое, неожиданно появившееся из-за поворота. И оно, пошатнувшись, наставительно сообщило голосом Егора:

– Самолет «Кондор» отрывается от земли со скоростью триста шестьдесят километров в час. Ты, конечно, настроена серьезно: процентов пять нужной скорости набрала. Но для завершения миссии тебе явно не хватает взлетной полосы. Предлагаю поменять коридор на школьный стадион: там и места больше и, главное, от учебных классов недалеко.

– Егор, – вытаращилась я на брата, сидя на полу и отчаянно пытаясь вернуть зрению былую резкость. Ощущение было такое, будто я только что боднулась с танком. – Ты вообще на что сейчас намекаешь?

Братец хмыкнул и протянул мне руку:

– На то, что мама зовет тебя завтракать. И, кстати, Богдан срочно хочет что-то узнать. Ты бы спустилась на кухню, а?

– Угу, – пришибленно кивнула я, поднимаясь на ноги.

Егор пригляделся:

– А что это у тебя за воротник в руках? Баран какой-то облезлый…

Я покосилась на Азриэля, потом на Алекса, остановившегося в паре шагов, и попыталась сбивчиво объяснить:

– Это вот его… а он не… и я… вот…

– Отдавать не хочет? – сочувственно уточнил Егор.

Я сделала бровки домиком:

– Не хочет…

– Ладно, Евочка, – улыбнулся брат. – Я с ним поговорю. Иди завтракать, – а потом обернулся к очень мрачному, но пока молчавшему Шурику и покачал головой: – Ал, я тебя не понимаю. Неужели тебе жалко для любимой сестренки этого… этого… чем бы оно ни было?

Дослушивать я не стала, а перехватив Азриэля поудобнее, быстро спустилась на второй этаж. Там заскочила в гостевую спальню, опустила демона на пол и присела на корточки рядом:

– А теперь объяснись!

Коврик совсем по-собачьи обернулся вокруг своей оси, видимо, понял, что я не шучу, тяжко вздохнул и открыл пасть.

– Матерь Божья!! – отшатнулась я, прижимаясь спиной к стене. Пасть у демона оказалась как у миноги, только раз в десять крупнее. Круглый, густо окруженный черной шерстью, с россыпью острых зубов в предротовой воронке рот. Теперь я понимала, почему в моем присутствии Азриэль старался не разговаривать: одного взгляда на эту чудовищную пасть хватило бы, чтобы следующие десять лет оплачивать услуги психиатра.

– Ничего не говори! – рявкнула, тыкая в коврик пальцем. – Молчи, не доводи до греха. Только слушай. Я тебе с Алексом сейчас помогла… по глупости. Но он – твой хозяин. И постоянно становиться на твою защиту я не буду. Не знаю, что там у вас произошло, но… помиритесь как-нибудь!

Демон послушно захлопнул рот, подумал и вдруг задергался как гремлин, на которого брызнули водой. А когда успокоился – передо мной опять стояла пули: очень лохматая черная собака размером по колено. Она посмотрела на меня преданными глазами и молча ткнулась холодным носом в колено. Я скрипнула зубами, но ногу не убрала. Во-первых, собака из Азриэля получилась куда симпатичнее коврика. А во-вторых, блин, у меня рука не поднималась на того, кто так старательно признавался в любви!

– Представляю, каких людей я огребу от Алекса… – пробормотала с содроганием и поднялась на ноги. – Значит, так, Пуля! Возвращайся ко мне в комнату, ты и так там почти все время находишься. С Диплодоком не ругаться, имущество не портить. Перед хозяином я тебя попытаюсь прикрыть, но ты помни, пожалуйста, что именно он тебя призвал и у него же есть возможность отправить тебя обратно. Ты понял?

Демон взвизгнул и встал на задние лапы.

– Полагаю, это значит «да», – хмыкнула я, осторожно выглядывая на лестницу. Наверху было тихо, а значит, Егор прекратил отчитывать братца. Любопытно, заклинатель пошел в душ или караулит меня где-то поблизости?

Ох, не того Соколова нужно было бояться! Но поняла я это, к сожалению, только когда ступила на кухню.

– Ева! – с горящими глазами бросился навстречу Богдан. – Наконец-то! Ты ведь вчера вечером на кухне убирала. Признавайся: куда дела чашку, большую такую, глиняную? Она еще в центре стола стояла?

Я нахмурилась, перебирая в памяти события вчерашнего вечера. После ночного путешествия на кладбище казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

– Это не та чашка Петри, в которой плавало что-то мерзкое зеленое и воняло на всю комнату?

– Ага! – яростно закивал Богдан. – Куда ты ее переставила?

Я сглотнула:

– Прости, пожалуйста… но я, кажется, ее помыла…

– Ты ее еще и помыла?! – взвыл братец. – Да я такого глубокого болотного оттенка две недели добивался!!

Я хлопнула ресничками и перевела взгляд на Георгия, который за спиной у сына улыбался, бесшумно аплодировал и показывал мне большой палец – короче, поддерживал как мог.

– Богданчик, – уточнила осторожно, – а что ты в ней выращивал?

Дизайнер скривился и ответил на полном серьезе:

– Плесень!

На мгновение я замерла, пытаясь придумать причину, по которой Богдан Соколов, человек без медицинского образования и брезгливый настолько, что трижды моет руки после соприкосновения с мухой, выращивал плесень на кухонном столе. Увы, ничего толкового в голову не пришло.

– Это задание! – видимо заметив выражение абсолютного непонимания на моем лице, пояснил брат. – Мы учимся украшать комнату подручными средствами!

Георгий молча спрятал лицо в ладонях.

У меня дернулось веко:

– Плесенью?!

– А ты думала, она мне зачем?!

– Честно?! – воскликнула я, разводя руками. – Я думала, в той чашке что-то сдохло или, наоборот, активно размножается! Решила избавиться от содержимого, пока оно не обрело сознание и не отправилось покорять людей, как розовая слизь из «Охотников за привидениями»!

– Вот именно! – крикнул Богдан. – Розовая! Та была розовая! А моя – зеленая. Неужели разница незаметна?!

– Кто зеленая? – спросил Егор, появившийся в дверях комнаты вместе со все еще хмурым Алексом.

– Плесень Богдана, которой он украсил кухню, – с раздражением ответила я.

– Ага, – глубокомысленно протянул старший брат. – Я понял. Сегодня же вызову дезинфекторов и… поем, пожалуй, у себя в комнате.

– Вы! – в отчаянии схватился за голову Богдан. – Вы ничего не понимаете в искусстве! Неучи!

Егор посмотрел на брата долгим внимательным взглядом, а потом твердо ответил:

– А я вот чем больше на тебя смотрю, тем больше этому радуюсь! Черт, плесень… три дня пытался понять, откуда такой гадостью несет…

Оригинально в тот день прошел завтрак. Можно сказать – незабываемо. Богдан терзался так, словно в результате моей халатности упустил Нобелевскую премию. Егор достал откуда-то тарелку размером с мексиканское сомбреро, собрал на нее Эверест из бутербродов, дополнил пиалой с малиновым вареньем и смылся к себе. Я покосилась ему во след: было странное чувство, что братец собирается накормить завтраком от четырех до шести девушек одновременно. Ну или одного Халка. В пользу первых говорила его торопливость и довольный вид. В пользу второго – те громкие звуки, которые доносились вчера вечером из его комнаты. Ну не могли обычные люди так шуметь!

Мама с Георгием быстро забыли о дизайнерских ухищрениях Богдана и, обмениваясь шуточками, сидели голубками у барной стойки. На нас они обращали мало внимания, будучи всецело занятыми другом другом, а еще омлетом и крепким зеленым чаем.

Шурик с каменным лицом восседал подле меня, поглощал яичницу и всем своим видом давал понять, что проблемы каких-то там ведьм с метросексуалами его не волнуют. Иногда, правда, я ловила на себе его хмурые взгляды, и от них становилось не по себе.

«Последствия, Ева! – читалось в зеленых глазах заклинателя. – Ты подумала о последствиях?»

И я была вынуждена признать, что – да, сия умная мысль посещала мою бестолковую голову. А значит, чисто теоретически, я была готова принять заслуженное возмездие. Но вот на практике многострадальную попу было жалко, и очень хотелось как-то убедить Алекса сменить гнев на милость. Только вот как это сделать?!

Особенно учитывая, что Шурик хоть и не возмущался, но в целом вел себя очень агрессивно. Из особняка меня вывели почти что под конвоем. Ненавязчиво придерживая за руку повыше локтя, сопроводили в гараж, усадили в машину. Потом опустились в соседнее кресло, завели мотор… И все это молча, с таким капитальным poker face, что хотелось Алекса стукнуть, просто чтобы добиться хоть какой-то реакции. А самое плохое – я знала, что это ненадолго. Вот сейчас мы выедем со двора, вольемся в поток машин на трассе, избавимся, так сказать, от свидетелей, и уж тогда его шлюзы откроются и меня буквально сметет волной негодования.

Только он молчал! Долго, угрюмо, с выражением молчал. Всю дорогу, мерзавец! Я нервничала, ерзала по сиденью, украдкой поглядывала в его сторону, а он просто вел машину. Рта не открывая! И даже не смотрел в мою сторону – только на дорогу. А ведь мы еще и в пробку умудрились попасть, так что путешествие из пятнадцати минут растянулось на все сорок. И за это время Алекс не проронил ни слова. Черт, да лучше бы он орал! Я уже не знала, что и думать! Неужели он планировал какую-то несусветную гадость? Или, наоборот, ничего не планировал, потому что… обиделся?! Но так не могло быть! Это ведь я – пострадавшая сторона! Это я должна делать вид, что злюсь, молча смотреть в окно и играть на его нервах!

Короче, душа поэта не выдержала, когда мы въехали на школьную стоянку. Резко обернувшись, я вперила в братца яростный взгляд и рявкнула:

– В чем дело?!

– Не понял? – сделал удивленное лицо заклинатель.

Я сжала кулаки:

– Вот только не нужно делать вид, что ты не в теме! Злишься на меня, да?! А вот напрасно! Не нужно обвинять меня в том, что твой демон попросил о помощи! Может, конечно, я и зря вмешалась. Ты заклинатель и все такое, но уничтожить Азриэля я тебе не дам! – На этом моменте брови Алекса поползли вверх, но меня понесло, и я уже ничего не замечала. – Он не такой плохой, если вдуматься… и забыть о сущности. Ну демон и демон. Ну пришел из-за Завесы. Ну на морду лица как воплощение детского кошмара… Зато безвредный! А в образе пса, кстати, еще и симпатичный. Он ведь ничего плохого не сделал!

– А ты откуда знаешь? – уточнил Шурик, внимательно, но вместе с тем как-то подозрительно спокойно выслушав мой монолог.

Я смутилась:

– Ну мне так кажется…

Он вздохнул:

– А тебе, вот так, чисто случайно, не кажется, что я лучше знаю, как обращаться со своей нечистью?

Я вскинулась, но, похоже, это был риторический вопрос, потому что парень тут же продолжил:

– Если они перестают подчиняться хозяину, от них избавляются. Возвращают обратно за границу мира. Это – правило, основанное на технике безопасности. Но! – видя, что я уже готова его перебить, повысил он голос: – Если ты у меня такая защитница сирых и убогих, я, так и быть, отдам Азриэля тебе.

– Чего?! – вытаращилась я.

Алекс хохотнул:

– Ну это же ты только что доказывала, что он совсем даже ничего. Вот и пользуйся на здоровье.

– Так, погоди минутку! – замахала я руками. – Как я могу забрать у тебя демона?! Я же не заклинательница! Азриэль даже тебе не подчиняется, меня вообще игнорировать будет! – Шурик откинулся на спинку своего кресла, с довольным лицом наблюдая за моими возмущениями. – К тому же я понятия не имею, что с ним делать… чем кормить, как выгуливать… А ветеринар? Пуле же наверняка прививки нужны… А мама?! Ты представляешь, что скажет мама?!

Алекс сузил глаза:

– То есть ты больше не хочешь его защищать?

Прекрасная постановка вопроса! Сыграть на моей доброте и совестливости – как же это в духе Соколова!

– Хочу, но не так! – пожевав губами, упрямо ответила я.

Заклинатель покачал головой:

– А вот «не так» не получится. Мне этот демон не нужен – я себе другого призову, попокладистее. А тебе охранник не помешает. Особенно если он так хорошо справляется со своими обязанностями. Вон, Владимира покусал, уже только за это его поблагодарить можно. Так что с сегодняшнего дня можешь привыкать к новому питомцу.

Кажется, у меня дернулся глаз.

– Кошма-ар… – выдохнула, хватаясь за голову.

Алекс потянулся и, легонько хлопнув меня по плечу, искривил губы в ехидной ухмылке:

– Не переживай так: это необычная собака. К ветеринару его можешь не водить. И пропитание он себе сам добудет. В лесу много живности водится: кролики всякие, лисицы. Попросишь: он и тебе кого-нибудь принесет.

Я скосила на парня глаза: да он издевался! И даже не пытался это как-то скрыть! Сделал, блин, подарок: облагородил пятой колонной. Нет, нормально вообще?! Теперь я ведь даже возмутиться не смогу, когда найду «коврик» у себя в комнате! Потому что если раньше это был шуриковский «казачок», то теперь Азриэль как бы числился моим собственным питомцем. А сейчас: внимание! Вопрос на сообразительность: догадайтесь, способен ли демон соврать призвавшему его заклинателю?!

– Ну ты и… – прошипела сквозь зубы, хватаясь за ручку на дверце машины.

Но Алекс только хмыкнул:

– Да-да, слышали, знаем. Хитрый, подлый… ты только после занятий никуда не убегай. У нас на сегодня турпоход намечается.

– Я с тобой, – демонстративно сложила руки на груди, – никуда не пойду!

– А на кладбище? – с улыбкой уточнил этот змей-искуситель.

Я замерла. Обернулась, смерила его мрачным взглядом. Прищурилась:

– На то самое кладбище?

Он кивнул. Я прикинула перспективу: мы ведь тогда с Полей многого не посмотрели. И она наверняка потянет меня продолжить экскурсию…

– Ладно, – буркнула мрачно. – Туда, так и быть, пойду.

И тут-то он все-таки заржал.

– Вот и проявилась твоя ведьмовская натура! – сообщил, первым выбираясь из «мазды». – В ресторан бы пригласил – послала бы к черту. А на кладбище: блин, даже уговаривать не пришлось!

ГЛАВА 3

– Сегодня на нашей кухне существо необычное. Когда я говорю «существо», я имею в виду не вас, Дмитрий Николаевич!

Перлы Елены Малышевой

Первой парой во вторник у меня была математика. И я очень ее любила, по большей части за то, что Игорь Степанович, усатый педагог старой закалки, чихать хотел на прихоти богатых учеников и не позволял посторонним присутствовать на уроках. Для меня это было особенно важно, потому что с некоторых пор в школе за мной постоянно ходила поклонница. Правда, не моя, и это напрягало еще больше.

Виктория Плагунова – хрупкая блондинка с волосами ниже лопаток и бюстом первого размера долгое время числилась девушкой Алекса. В смысле, реально долгое: она за ним чуть ли не два года бегала, пока «приручила», а потом, вплоть до прошлого ноября, активно демонстрировала свою победу. Для полноты образа ей только транспаранта над головой не хватало, ну и ошейника с поводком для Алекса. Остальное было в комплекте: и постоянное сопровождение, и показательные поцелуи с обнимашками, и нехилая такая программа морального истребления соперниц. Именно после общения с ней я поняла, что масштаб вредительства от размера диверсанта не зависит. Вика была мелкой, зато с фантазией и без тормозов. В моем воображении это делало ее эдаким сородичем Наполеона: тот тоже ростом не вышел, но пол-Европы завоевать не погнушался.

Надо сказать, мне с Викой еще повезло: изначально она меня вообще конкуренткой не считала. Я была младше, объективно менее симпатичной и к тому же в состоянии перманентной войны с Соколовым. Казалось бы, чего бояться? Увы, жизнь порой преподносит неожиданные сюрпризы, и в ноябре Шурик официально признал меня своей девушкой. Я, кстати, после этого еще месяц отмывалась и в отместку однажды ночью сделала Алексу очаровательный красный маникюр. Отомстила и успокоилась. А Вика нет.

Когда она поняла, что вернуть Шурика обычными методами не удастся, то переключилась на меня. И вот здесь начиналось самое интересное. Потому что Вика была не дурой и понимала, что ей грозит, реши она атаковать в открытую. Нет, ее переклинило в другую сторону, и теперь она изображала ниндзя. Таинственного, невидимого и вездесущего супершпиона. Ну то есть ей так казалось. А на самом деле она за мной повсюду в школе таскалась, собирала «компромат» и действовала на нервы.

Но самое смешное, что таскалась она не одна!

Ждан Вербицкий, единственный парень в моем десятом «В», оказался давно и безответно влюблен в Плагунову. Раньше она его на дух не переносила, да и он старался лишний раз на глаза не попадаться, знал, что с Шуриком тягаться не получится. Но теперь!.. О, Ждан просто не мог не воспользоваться таким шансом! Нет, за Викой он по-прежнему тенью не ходил. Зачем? Еще разозлится, пошлет куда подальше. Он ходил за мной. И хотя от этого Плагунова тоже была не в восторге, потому как считала, что именно он своими влюбленными взглядами постоянно выдает ее присутствие, сделать ничего не могла. Ибо de jure хитрый Ждан к ней отношения не имел. А вот de facto он его не имел ко мне!

Черт, да я уже не знала, куда от них обоих деваться! Я даже в своей бывшей школе ни с кем особо тесно не дружила, а, между прочим, я там девять лет отучилась. Спросите «почему»? Да потому что я – ведьма! У меня есть маленькие секреты, о которых смертным знать не положено. А когда ты в компании, то обязательно на виду. Даже по телефону нельзя поговорить, потому что кто-то обязательно что-то услышит и вот тогда фиг отмоешься. Приходится держаться в сторонке, помалкивать в тряпочку и косить под интроверта… Да я за девять лет, знаете, как классно это делать научилась? И вот – на тебе! Обрела компанию. Тень Вику и тень тени Вики – Ждана. Повезло же, блин…

Нет, сначала я пыталась делать вид, что понимаю и даже принимаю игру, но всему же есть предел! И моему терпению тоже.

– Привет! – по пути на второй этаж заглянула под лестницу. «Блондинка Кэт» прошипела что-то неразборчивое – наверное, расстроилась, что ее обнаружили. Вот ведь «гений»! Через день там прячется, конспираторша бестолковая.

Тут же из-за поворота выскочил и Ждан.

– Доброе утро! – поздоровался, недвусмысленно косясь мне за спину.

Я вздохнула:

– И тебе того же. Плагунова на месте, в засаде.

Вербицкий встрепенулся:

– Нет мне дела под Викой до лестницы!

– Дядюшка Фрейд бы возрыдал, – мрачно проворчала я, и Ждан тут же поправился:

– То есть до Вики под лестницей!

Хмыкнув, я отступила на шаг, чтобы не загораживать обзор второму подпольщику, и он тут же вытаращился на заветные ступени. Секунд пять ничего не происходило. Потом на горизонте обрисовалась тонкая девичья ручка с устрашающим маникюром, сжала кулак и выразительно им потрясла. Ждан побледнел и снова обернулся ко мне:

– К контрольной готова?

– Угу, – кивнула я, толкая дверь кабинета.

Парень повеселел:

– Дашь списать?

Вот тут я подняла на него хмурый взгляд: однако мальчик наглеет на глазах. Причем с каждым днем все больше и больше. У меня скоро от фразы про «списать» будет начинаться приступ мигрени. Нет, я не жадная: нужно тебе – списывай на здоровье. Сядь как-нибудь так, чтобы тебе дали мой вариант, и катай не мешая. Но Ждан ведь так не умел! Ему нужно было умоститься рядом, получить задание, которое не имело с моим ничего общего, а потом нудеть о том, чтобы я его решила. Потому что «ты обещала помочь»!

– Списать? – повторила, раскладывая на столе ручки с тетрадками. – О'кей, не вопрос. А что мне за это будет?

– Ну… моя благодарность, например, – растерялся Ждан. Раньше я ему прейскурант не предъявляла.

Криво ухмыльнувшись, я изогнула бровь:

– И в чем же она выразится?

– В смысле? – удивился Вербицкий.

Мои губы сами собой расплылись в еще более широкой и донельзя ехидной улыбке.

– Жданчик, Жданчик, – панибратски хлопнула парня по плечу, искусно копируя жест, которым наверняка воспользовалась бы в такой ситуации Полина. – Что ты знаешь о материальных благах?

Короче, мы сторговались на коробке конфет. А поскольку я действительно помогла (ну осталось у меня время, почему бы не подлатать карму?), Ждан расщедрился еще и на маленькую бумажную розочку, которую тут же, при мне, и склепал из двойного листочка. Зря он, кстати, не дождался перемены. Игорь Степанович мог простить многое, но нанесение умышленного вреда тетрадке и шелеста при этом на весь кабинет во время контрольной работы вызвали у него бурю негодования. Почти такую же, как и сам цветок у Алекса, когда я после уроков, с конфетами под мышкой и розочкой, продетой за стебель в «собачку» на молнии сумки, притопала к его машине.

Соколов стоял, облокотившись спиной о капот, и со скрещенными на груди руками наблюдал за моим приближением. Попутно фиксировал также манипуляции Вики, которая перебежками следовала за мной на небольшом расстоянии и каждый раз, когда я пыталась обратить на нее внимание, делала вид, что у меня глюки. Конечно, это ведь не она за мной ходит, это я мешаю ей заниматься делами! И – нет: под столом в буфете, за мусорным баком, между фикусами и за шторой, которая прикрывала ее ровно до коленок, она не просто так сидела, а с какой-то особенной целью, которую мне, ничтожной, понять было не суждено!

– Я смотрю, Вика от тебя никак не отвяжется? – хмыкнул Алекс, когда я подошла к «мазде».

Тяжко вздохнула в ответ:

– Чувствую себя главарем преступной группировки, за которым постоянно ведется слежка. Объяснила бы уже хотя бы, зачем это делает! Может, я бы сжалилась, подбросила каких-то улик, доказательств своей виновности, в чем бы она меня ни подозревала… На самом деле надоела.

– Это она к тебе с ноября приклеилась?

– Ага! Больше трех месяцев уже. – Я подтянула сумку повыше и с трудом запихала в нее конфеты. Затем поставила на заднее сиденье «мазды» и подняла на Шурика вопросительный взгляд: – Поехали?

Ага, сейчас! У него между бровей морщинка пролегла размером с Большой Каньон.

– Откуда конфеты? – спросил подозрительно.

Я стрельнула глазами:

– Ревнуешь?

В ответ раздался такой звук, словно кто-то грыз кафель в ванной:

– Нет!

– Правда? – мурлыкнула, подступая ближе. – Совсем-совсем?

Звук повторился:

– Абсолютно!

Я сделала радостную мордочку:

– А мне еще и розу подарили!

Алекс сузил глаза и внимательно скользнул по мне глазами: снизу вверх. А потом вдруг резко схватил за плечи и притянул к себе. На один миг прижался к губам и улыбнулся:

– Вот теперь точно не ревную.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что, будь он тебе дорог, этот поклонник, ты бы о нем при мне не говорила. И подарки его прятала бы, – а потом подумал и добавил: – Только я бы его все равно нашел. И закопал.

– Потому что любишь меня? – тихонько рассмеялась я.

– Потому что не люблю делиться! – язвительно ответил он и шлепнул меня по заднице. – Все! Поехали.

За спиной раздался ехидный смешок: кажется, Вика многое слышала. Я посмотрела на Алекса в надежде, что он все-таки сделает что-то хорошее и покажет своей бывшей, насколько я ему дорога. Ну что наши семейные шуточки – не повод для возрождения ее надежд и уж тем более – не зеленый свет ее насмешкам. Только ему, кажется, было плевать. Довольно ухмыльнувшись, он повернулся ко мне спиной, обошел машину, сел на место водителя, громко хлопнув дверцей, а я все стояла и, стиснув зубы, слушала тихий шепоток Плагуновой. Будь я не ведьмой – и внимания бы не обратила: ну болтает кто-то по телефону, так и черт с ним. Но я, черт подери, была ведьмой! И мне не нравилось то, о чем она говорила!

«Помыкает как хочет», «Просто игрушка», «Скоро надоест» и самое обидное: «Что с нее взять, если она подарки получает только в виде оригами? Да еще и за помощь на контрольных?»

Ах так?! Ну все, гадюка! Ты пошутила, я посмеюсь. У меня, между прочим, с десяток женихов припасено. И как минимум двое из них сейчас точно находились в городе. Что я, не смогу доказать свою состоятельность как женщина? Да ты у меня еще от зависти рыдать будешь! Ну а Шурик… что ж. Если он у меня такой сообразительный и настолько уверенный в себе – пускай на себя и пеняет! Не хочет разъяснить всем доступно, что место подле него занято, – я сделаю это сама. Пускай теперь он попробует доказать, что достоин быть рядом со мной!

– Ты чего такая мрачная? – скосил глаза Алекс, когда мы уже выехали за ворота школы.

– Ничего! – буркнула с обиженным видом, отворачиваясь к окну.

Александр тяжко вздохнул:

– Ты ведь понимаешь, что, пока не объяснишь, я вряд ли смогу чем-то помочь?

Нет, нормально, да? Он даже не понял, где облажался! Серьезно, у меня пальцы просто сами собой сжались в кулаки:

– Если ты считаешь, что все нормально, мои объяснения ничего не дадут!

В ответ он страдальчески закатил глаза и, если бы не держал руль, наверняка воздел бы руки к небесам. И еще, главное, лицо такое печальное сделал, словно это я виновата, что он – дурак! Ведет себя как самец в прайде: облагородил вниманием львицу, пару раз признался в любви, и, типа, справился. Ах да, конечно! Демона еще подарил. Как я могла забыть? Не конфеты, обращу внимание, не цветы, не украшение какое-нибудь, а демона. Ну, конечно, это же я, глупая, не понимаю, как мне повезло!

Наверное, в тот момент я бы ему многое сказала и о его бывших девушках, и о снисходительном тоне, который он в последнее время все чаще использовал по отношению ко мне, и даже о шлепках по филейной части, выполненных в его «особом» собственническом стиле на глазах у любопытной публики, но удача оказалась на его стороне: мой уже готовый извергнуться поток возмущений перебил телефон. Причем перебил – это мягко сказано: «нокия» завибрировала так, что меня аж подбросило.