Текст книги "Шторм (ЛП)"

Автор книги: Инка Лорин Минден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Инка Лорин Минден

ШТОРМ

(Серия «Воин-любовник» – 2,5)

Перевод и редактура: PerlenDame

Вычитка: Lily Gale

Дизайн обложки: Lily Gale

Объем: в книге 7 глав

Возрастное ограничение: 18+

Переведено специально для группы  https://vk.com/unreal_books и сайта http://nafretiri.ru

Обсудить книгу можно здесь: https://vk.com/topic-110120988_37057161 и здесь: http://nafretiri.ru/forum/

Текст переведен исключительно с целью ознакомления, не для получения материальной выгоды. Любое коммерческое или иное использования кроме ознакомительного чтения запрещено. Публикация на других ресурсах осуществляется строго с согласия Администрации группы. Выдавать тексты переводов или их фрагменты за сделанные вами запрещено. Создатели перевода не несут ответственности за распространение его в сети.

Глава 1. Уставший от жизни

Я устал от жизни. По-другому не объяснишь, почему я стою сейчас перед дверью Шторма. Если он узнает, что я работаю на повстанцев, помоги мне Бог.

– Ну ладно, – бормочу я, вцепляюсь пальцами в ремень своей докторской сумки и, глубоко вздохнув, давлю на кнопку звонка.

Мне не по себе, потому что я нахожусь в многоквартирном доме Воинов. Зачем я пошёл в логово льва? Я мог бы отменить встречу.

Проклятье, этот парень вскружил мне голову. Раньше со мной такого не случалось, даже с Самантой ни разу не было такого ощущения бабочек в животе. Разве что небольшое. А тут сильное: словно огнедышащие драконы выжигают мой желудок.

Когда дверь квартиры открывается, я тяжело сглатываю. Похоже, Шторм только что вышел из душа. На нём лишь полотенце, повязанное вокруг узких бёдер.

– Привет, Марк, наконец-то! – приветствует он меня с сияющей улыбкой.

Он опирается о дверной косяк и наклоняется так, что его лицо становится вровень с моим.

– Привет, – хриплю я, не в состоянии отвести взгляд от его атлетического тела.

Шторм делает это нарочно! Чтобы я мог по достоинству оценить его идеальную форму и вдоволь налюбоваться более чем достаточным количеством обнажённой кожи. Она чуть более смуглая, чем моя, и блестит, словно шёлк, так же, как и его чёрные как смоль волосы, которые он заплёл в бесчисленные косички. Они достают ему до плеч, и я хотел бы зарыться в них пальцами.

Но самым поразительным в Шторме являются глаза. Я мог бы утонуть в них. Светло-карие с тёмными крапинками, они очаровывают меня.

– Как сегодня твоя нога?

– Так себе, – отвечает он, улыбаясь, и кратко облизывает губы.

Эти губы невероятно привлекательны для меня. Этот идеальный изгиб…

«Не смотреть!»

Но на что мне смотреть? Всё в этом парне соблазнительно, как запретная сладость. Он точно знает, что сводит меня с ума, так как его улыбка становится шире. Уже несколько недель он флиртует со мной, и я больше не могу противостоять его юношескому очарованию. Мне бы лучше уйти. Сейчас же! Но я не могу. Словно приросший к полу, стою я перед дверью и смотрю на него.

Шторм сломал бедро во время тренировки. Если присмотреться, видно, что мышцы левой ноги немного уже. Я оперировал его, он три недели лежал в больнице и чуть не умер от скуки. Тогда-то я и показал ему компьютерную игру, которую сам создал на своём планшете. Программирование – моё большое хобби, помимо работы хирурга. Шторм сразу вдохновился игрой-головоломкой, в которой надо перемещать ящики, чтобы найти выход. С каждым уровнем становится всё сложнее. Я не думал, что Шторм обладает таким высоким уровнем интеллекта, но Воины, кажется, получили лучшие гены во всех отношениях.

Я играл с ним после окончания смены, а потом мы договорились встретиться у меня дома. С тех пор мы друзья. Мы стараемся встречаться тайно, потому что режим не одобряет дружеские отношения между Воинами и людьми из простого народа, поэтому я пришёл к нему как врач. Мне даже пришлось показать вахтёру удостоверение.

Недавно Шторм завершил своё обучение и теперь может называться Воином. На самом деле, он закончил его раньше срока, так же, как и ещё один солдат из его подразделения, Нитро. Сенату необходимо пополнение. В любом случае, мне это не нравится, я должен прекратить нашу дружбу и больше с ним не встречаться. Но я не могу.

– Чувствуй себя как дома, – говорит он, отталкивается от косяка и жестом приглашает войти.

Я прохожу за ним в каморку, где царит хаос, не в состоянии при этом отвести глаз от его крепких ягодиц, на которых натягивается полотенце. Шторм не хромает, ничто не указывает на то, что ему больно. Тем не менее, он садится на кровать и указывает на бедро.

– Не мог бы ты посмотреть, всё ли в порядке? У меня немного странное ощущение. Оно такое твёрдое.

Я сглатываю.

«Твёрдое…»

Когда я, в качестве послеоперационного ухода, массировал его ногу, твёрдым становилось кое-что другое. У Шторма был стояк, и у меня тоже! Тогда я впервые задался вопросом, уж не нравятся ли мне мужчины. В Уайт-Сити это нормально, и это не проблема, но… Почему я нахожу привлекательным именно Шторма? Во-первых, ему девятнадцать, то есть, он на восемь лет моложе меня, и он Воин. Во-вторых, я ненавижу всё, что связано с режимом. И больше всего я ненавижу шоу, на которых солдаты выбирают себе рабынь, которыми можно пользоваться целую ночь. К счастью, трансляции приостановили на неопределённый срок. Мне было бы невыносимо видеть Шторма с другим мужчиной, а то, что ему нравятся мужчины, он сказал мне ещё в больнице. Так, между прочим, словно это самая нормальная вещь в мире – доверить такие интимные секреты своему врачу. Сначала я подумал, что Шторм доверяет мне, потому что как врач я обязан хранить врачебную тайну, но вскоре понял, что за этим скрыт определённый умысел.

– Хорошо, давай посмотрим.

Я ставлю свою медицинскую сумку – без неё я никогда не выхожу из дома – около него на матрас. Свою куртку кидаю рядом.

Кровать – единственное место в комнате, где наведён порядок, в остальном в комнатушке на четвёртом этаже повсюду раскидана одежда и другие вещи. Шторм во всех отношениях моя противоположность, и прежде всего он неряха. Мои светлые волосы никогда не бывают растрёпанными, и я ношу дизайнерские костюмы. Вообще всё в моей жизни приведено в порядок, всё на своём месте. Тем не менее, этот человек меня очаровывает. Может быть, потому, что глубоко внутри я бунтарь, инакомыслящий, и моя упорядоченность лишь фасад, который я должен поддерживать для правящего режима, чтобы выжить.

Шторм смотрит на меня, пока я достаю из сумки мазь. Прочистив горло, я закатываю рукава своей рубашки:

– Так значит, у вас домашний арест.

– Да, и всё это из-за Хрома и той рабыни. Теперь, когда два Воина слиняли, всё идёт наперекосяк. – Он со вздохом откидывается на кровать и скрещивает руки на затылке, при этом его бицепсы значительно выделяются. – Теперь все они сходят с ума.

Я втираю мазь в свои ладони, чтобы её согреть, и кладу их на колено. Я хотел бы рассказать Шторму всё, просветить его. Если бы мне удалось показать это чёртово видео, может быть, он изменил бы своё мнение относительно Сената. Предводитель повстанцев Джулиус снял в Резуре – городе аутлендеров – фильм, чтобы показать жителям Уайт-Сити, что на самом деле происходит снаружи, и как режим их дурит.

Поэтому я говорю только:

– Гм, – но затем продолжаю как можно более безобидно: – Жаль, что ты носишь чип-передатчик, и тебя можно отследить. Иначе мы могли бы сходить в бар что-нибудь выпить.

Потому что я довольно часто выбираюсь из дома… Но говорю я это, чтобы заставить Шторма задуматься, насколько сильно главы города распоряжаются его жизнью. В настоящий момент он заперт в своей комнате. Но будет трудно убедить молодого Воина в том, что Сенат их всех обманывает. Потому что молодые люди из-за отсутствия жизненного опыта больше верны режиму.

Шторм улыбается так широко, что в моём животе снова покалывает.

– Эй, мы же можем и у меня дома что-нибудь замутить. Алкоголь есть.

Я улыбаюсь в ответ.

– Позднее. Сейчас мне нужна ясная голова. В конце концов, я здесь для того, чтобы лечить тебя.

Я скольжу ладонями выше, под полотенце, и массирую его бедро. Оно полно сил и полностью в порядке.

Тихонько застонав, Шторм закрывает глаза.

– Это так приятно.

Под его полотенцем отчётливо видна выпуклость. У меня пересыхает в горле, сердце бешено бьётся.

– Ты уже колол себе стимуляторы?

– Не-е-е, – ворчливо отвечает он. – Мне их ещё не давали. Почему спрашиваешь?

– Просто так.

Солдаты получают это средство только когда заканчивают обучение, и им впервые разрешено принять участие в шоу. Я рад, что Шторм его не получил – ему не придётся проходить через ломку. Что также даёт мне надежду, что шоу отменены надолго. А поскольку он не принимает стимулятор, это означает, что возбуждён он из-за меня.

– Открыть тебе секрет? – дерзко спрашивает он.

Я прочищаю горло и говорю:

– Да.

– Я всегда представлял, каково было бы ощутить твои руки на моём члене.

Мой член дёргается, и я подавляю стон. Сколько раз уже я представлял его руки на своём теле – и не сосчитать.

Мои пальцы на его бедре костенеют, и я закрываю глаза. Должен ли я осмелиться? Шторм этого хочет, а я… Теоретически он мой враг.

Я открываю глаза и вижу, что он стянул полотенце. Он лежит передо мной обнажённый. Его эрекция поднимается по диагонали вверх, и он трёт её, глядя на меня горящими глазами.

Похоже, сегодня я не смогу устоять перед ним. Может быть, мне надо это сделать. Один раз. И никогда больше с ним не встречаться.

– Нравится то, что ты видишь? – спрашивает Шторм хрипло.

Я могу только кивнуть. Всё в нём мне нравится. Каждый идеальный сантиметр.

Как загипнотизированный смотрю я на полоску тонких волос, которая идёт вниз от пупка. Шторм подстриг волосы на лобке. С мошонки удалил полностью. Всё выглядит чистым и ухоженным.

У меня во рту начинает скапливаться слюна.

Словно может читать мои мысли, Шторм спрашивает:

– Хочешь мне отсосать?

– Что? – каркаю я.

– Или лучше мне взять твой член в рот? – Он садится и притягивает меня к себе на матрас. – Я ещё не видел его. Так не честно.

Усмехаясь, он начинает расстёгивать пуговицы на моей рубашке.

Я ничего не могу сделать, кроме как смотреть и дышать. Мой член уже давно твёрдый как камень и давит на брюки. Шторм начинает гладить его сквозь ткань, и я задыхаюсь.

Расстегнув последнюю пуговицу, он стягивает с меня рубашку и толкает меня на кровать. Только ноги свисают.

Теперь он возится с моими брюками.

– Ты всегда такой напряжённый. Расслабься.

– Я расслаблен, – возражаю я хрипло и беспомощно наблюдаю, как Шторм стаскивает с меня сначала туфли, а потом брюки, пока я не остаюсь таким же голым, как он.

– Ты хорошо выглядишь для старика.

Моё лицо горит, я неуверенно улыбаюсь.

– Эй, не дерзи, я старше всего на несколько лет, а не десятилетий.

– Ну, по крайней мере, ты ещё можешь улыбаться.

Я сразу снова становлюсь серьёзным и прочищаю горло.

– Шторм, я… у меня ещё никогда ничего не было с мужчиной.

Уголки его рта приподнимаются.

– Совсем не заметно.

У него такие милые ямочки, когда он улыбается. Всё летит кувырком – я чувствую себя шестнадцатилетним, а не взрослым.

Мы залезаем под одеяло. Моя голова опускается на его подушку, которая пахнет им.

Неужели это действительно происходит? Я, голый, с ним, в его постели?

Мы лежим и просто смотрим друг на друга. Я отмечаю каждую черту его мужественного лица: длинные коричневые ресницы; радужка мерцает, как тёмное золото; прямой нос; приоткрытые губы…

Шторм протягивает руку и гладит меня по щеке. Мою кожу покалывает в тех местах, где он её касается. Никогда бы не подумал, что Воин может быть таким нежным.

«Может быть, мне тоже коснуться его? Зачем сдерживаться?»

Я просто делаю это, и глажу его по подбородку. Он мягкий, Шторм недавно побрился. Обычно он носит трёхдневную щетину, из-за которой выглядит старше. Сейчас он кажется уязвимым, почти как мальчик. Но я не должен недооценивать его. Его обучили убивать.

Когда он приближается, я подавляю порыв отодвинуться и шепчу:

– Я боюсь.

– Чего? – спрашивает он с улыбкой.

– Не знаю.

Тебя? Режима? Тюрьмы?

Шторм проводит большим пальцем по моей нижней губе, моего подбородка касается его дыхание.

– Если тебя это успокоит, у меня тоже ещё не много опыта.

– Нисколько не успокоило, – смеюсь я дрожащим голосом.

Вероятно, он уже набрался кое-какого опыта с одним или двумя братьями по оружию, в то время как я начинаю с нуля. Видимо, сейчас всё становится серьёзным.

– Тогда кто объяснит нам, что делать?

– Сами поймём, – говорит он и целует меня.

В первый раз на моих губах губы мужчины, и это не кажется неправильным. Они мягкие и нежные, и легонько пощипывают меня. Я просто позволяю это и встречаюсь языком, раздвигаю его губы, и он проникает в мой рот. Медленно, нежно, словно боится меня спугнуть.

Когда кончики наших языков касаются друг на друга, меня прошибает током до самых яичек. Боже, я близок к оргазму от одного лишь поцелуя.

Я лежу словно парализованный и едва могу дышать. Просто наслаждаюсь, чувствую его. Чувствую себя – я с удивлением принимаю реакцию своего тела.

Шторм нависает надо мной и гладит мою грудь, а затем направляет свою руку ниже. Он гладит мои бёдра и продвигается к члену. Когда он крепко его обхватывает, я стону ему в рот.

– Потрогай меня, – приказывает он хрипло, двигая рукой на моём члене.

Я готов кончить только от того, что он мне дрочит. Чужая мужская рука на моём члене… Кто бы мог подумать, что это так чертовски возбуждает?

– Помедленнее, или я…

Шторм резко останавливается и улыбается. Это такая искренняя, тёплая улыбка, что у меня сводит желудок. Он мой враг, я работаю против него, и всё же не могу без него. Сейчас я не мог бы представить себе лучшего места, чем его комнатушка. Главное, что мы вместе.

Я осторожно касаюсь его, сначала плеч. Я веду рукой от ключицы к бугрящейся мышцами груди. Так много силы скрыто в этом мужчине… Когда я обвожу кончиками пальцев контуры мышц пресса, Шторм плотно обхватывает и сжимает мой член.

В моём стволе начинает скапливаться семя. Головка пульсирует.

– Я…

О боже, я не могу это сказать, мне стыдно. И всё же, я возбуждён как никогда.

Шторм пристально смотрит на меня и двигает только большим пальцем. По головке. Она безумно чувствительная и набухшая, и пульсирует в такт с быстрым биением моего сердца.

Я отважно обхватываю пальцами его член. Он не на много толще и длиннее моего, и я рад, что он не размера XL. Это напугало бы меня ещё сильнее.

Его кожа нежная и уязвимая. И кажется, что сердцевина под ней пульсирует. Как и у меня. Шторм – человек с особыми генами, такой же, как я, но другой. Лучше. Сильнее. Меня потряхивает от мысли, что он будет мягко подчинять меня, просто делать то, что он хочет. Я мог бы в шутку побороться с ним, но наслаждался бы этим безоговорочно, без угрызений совести.

Как безумно это звучит…

Поскольку мне самому нравится так, я двигаю рукой по его члену вверх-вниз с сильным давлением.

Теперь он закрывает глаза и стонет мне в губы.

– Это действительно приятно, – шепчет Шторм, всё время меня целуя.

Наше дыхание учащается, мы покрываемся потом, а наши руки работают всё быстрее. Его поцелуи, как наркотик, я никак не могу ими насытиться, я хочу прикасаться к Шторму везде, ласкать его и наслаждаться им всеми органами чувств. Он мягко покусывает мою нижнюю губу и урчит, а его чёрные косички щекотят моё лицо.

– Шторм… – выдыхаю я.

Он возбудил меня слишком сильно, я больше не могу сдерживать оргазм.

Шторм пристально смотрит мне в глаза, его движения замедляются. При этом он сдавливает член ещё сильнее и ласкает большим пальцем мою очень чувствительную головку.

Моя рука на его члене сжимается. Я пытаюсь продолжать массировать его, когда моя голова внезапно становится словно обложена ватой. В ушах шум, по венам хлещет адреналин. Я чувствую напряжение в основании члена, и потом наступает разрядка.

Пока я беспомощно стону в рот партнеру, моя сперма изливается ему в руку и на мой живот. И при этом Шторм не отводит от меня взгляда.

Словно разрядом тока, оргазм пронизывает низ живота и ударяет в позвоночник. Я дёргаю бёдрами, как обезумевший, толкаясь в большую, сильную руку Шторма.

Он изучает мои реакции, и на его губах играет нежная улыбка.

– Ты чертовски сексуален, когда кончаешь, – шепчет Шторм, когда на мою кожу падает последняя капля, и откидывает голову.

Первая струя бьёт мне в грудь, и Шторм стонет так громко, что боюсь, соседи его услышат. Тем не менее, я как заворожённый смотрю на его тёмно-красную головку, которую, как и ствол, он по-настоящему истязает. Густой и тёплый эякулят выстреливает вперёд.

Мышцы его живота напряжены, тело покрыто мурашками, и, когда оргазм идёт на спад, он несколько раз содрогается.

Тяжело дыша, Шторм ложится на меня, и, кажется, его не беспокоит, что мы оба такие клейкие.

– Чувак, это было круто. – Ухмыляясь, он целует меня. – Для начала это было не так уж и сложно.

– Это было прекрасно, – говорю я и глажу его заплетённые в косички волосы.

Шторм молниеносно поворачивает голову и целует меня в ладонь. Затем он встаёт и тянет вверх меня.

– Надо смыть с нас эту фигню, пока она полностью не засохла.

Он притворно содрогается и тащит меня за собой в ванную комнату.

Его мускулистая задница прямо перед моими глазами. Мне хочется её укусить.

Качая головой, я встаю с ним под паровой душ. У меня только что был петтинг с мужчиной. С Воином! Я действительно устал от жизни.

Я спешно обмываюсь, а Шторм с улыбкой помогает мне.

Боже мой, какой же он сексуальный! От одного только взгляда на его мышцы мои колени снова становятся мягкими. Но мне надо идти. Я и так пробыл с ним слишком долго.

Смыв следы наших любовных утех, я выхожу из кабинки и быстро насухо вытираюсь мягким полотенцем. Хотя Шторм стоит прямо передо мной, я стараюсь не встречаться с ним взглядом, чтобы не усложнять расставание.

Я часто думал о том, чтобы сбежать из Уайт-Сити в Аутленд. Просто никогда не мог сделать последний шаг и знаю, почему: из-за Шторма. Потому что я отдал ему своё сердце.

Только теперь я рискую сильнее, чем когда-либо. Шторм безудержно проникает в мою жизнь. Кроме того, меня терзает совесть. Раньше мне было всё равно, что я делаю, потому что я ненавижу режим. Но я не ненавижу Шторма. Я лгу ему, я передаю его врагам информацию, полученную от него, и это причиняет мне боль. Надеюсь, он никогда не узнает правду.

Глава 2. Потеря доверия

Вернувшись из туалета в спальню, я осторожно сажусь на край кровати и смотрю на спящего Шторма. Он лежит на животе, одна рука под грудью, другая – на спине. И как он может спать так перекрутившись?

Его одежда разбросана по всему белому ковру. Единственное яркое цветовое пятно рядом с нами. Я люблю белый. Моя квартира выдержана в минималистском стиле. На самом деле, здесь уныло. В этой комнате только кровать и две прикроватные тумбочки. Даже гардеробная скрыта за белой раздвижной дверью.

В ногах кровати огромное панорамное окно с видом на ночной Уайт-Сити. Так кажется. На самом деле это экран, размером во всю стену. На нём я также могу смотреть фильмы или писать программы.

Я встаю перед экраном и делаю круговой жест. На экране сразу появляется меню, где я могу поменять фон. Сейчас мне больше хочется видеть природу.

Маленькая камера фиксирует движения моей руки и передаёт их на экран. Появляется гигантское звёздное небо, словно я уже не на Земле, а в космическом корабле.

В прошлом люди летали на Луну. Планировали даже полететь на Марс – тогда вмешалась война.

Если бы те бомбы не упали, где бы я был сейчас? Стал бы я, как теперь, врачом? Мне не было разрешено выбирать профессию, её выбрал за меня сенат на основе констелляции моих генов.

Иногда мне кажется, что в Уайт-Сити врачей больше, чем пациентов. Сейчас работы у меня не много, потому что к нам присылают Воинов лишь с мелкими ранениями. Я должен быть счастлив, что с тех пор как аутлендеры сами могут обеспечить себя чистой водой, они больше не пытаются проникнуть в город. Ещё несколько недель назад люди из Аутленда вели ожесточённые бои с нашими Воинами на границе города, где к земле прикреплён якорями купол, под которым мы живём. Он сдерживает излучение, которого уже почти не осталось, и аутлендеров.

Я немного горжусь собой, потому что этот мир – моя заслуга. Это я раздобыл ту недостающую часть для очистной установки, – один приятель был передо мной в долгу и не стал задавать вопросов, – так же, как и другие вещи, например, медикаменты, которые я передавал Хрому в тайных местах встреч. Поскольку он нёс дежурства у подземного озера, небольшие вещи мог переправлять наружу по водопроводной трубе или передавать Джексу через подземные ходы. С тех пор, как Хром тоже ушёл в Резур, я мало что сделал для повстанцев. Я рад, что время опасных дел прошло, но я остаюсь с ними на радиосвязи, что не менее щекотливо. Если радиосообщения перехватят и обнаружат источник, я покойник.

После исчезновения двух Воинов и их рабынь, всё в городе идёт кувырком. Сенат в смятении, шоу приостановлены на неопределённое время. Их трансляции могли бы дать мне возможность показать видео о жизни в Аутленде. Граждане Уайт-Сити и не догадываются, что режим их обманывает. Нет больше никакой опасной радиации, и люди в Аутленде вовсе не мутанты.

При помощи этого видео, которое снял лидер повстанцев Джулиус Куинн, я мог бы растормошить людей и настроить их против режима. Шоу транслируется по спутниковой связи, я мог бы вклиниться, но меры предосторожности были усилены, доступ зашифрован в несколько ступеней. Теперь я смогу получить доступ к экранам, только если влезу в главный компьютер под правительственным зданием. Но для этого мне нужен опытный Воин, который проведёт меня туда через канализацию. Предприятие чертовски рискованное, но теперь это не имеет значения. Я потерял последнее контактное лицо, Хром ушёл. А Шторма я попросить не могу. Он молод и предан, отдаёт свою жизнь за режим. Он тут же меня выдаст. Поэтому я работаю над программой, которая взламывает коды. Это может занять ещё несколько недель. С тех пор, как Шторм почти постоянно стоит у моего порога, я не могу этим заниматься. После заданий он даже не идёт в свою комнатушку, ему комфортно здесь. Кажется, он всегда знает, когда я не на смене.

Но по-другому, если бы я приходил к нему, было бы рискованно – вахтёр всегда записывает, кто входит и выходит из комнат Воинов.

Вздохнув, я снова сажусь рядом с ним на кровать. И всё же, когда он приходит ко мне, это тоже опасно – и для него, и для меня. Я не хочу привлекать внимание, не хочу, чтобы нашими отношениями заинтересовался сенат. С другой стороны, с ним приятно, и я наслаждаюсь каждой секундой, но позапрошлой ночью я едва не спалился. Джекс связался со мной через планшет по непрослушиваемой линии. Я закрылся с планшетом в ванной, в надежде, что Шторм не услышит. Это была чрезвычайная ситуация, Хром умирал, и я должен был объяснить, как отключить шаттл от спутникового навигатора, чтобы они смогли добраться до безопасного места. По-видимому, они взорвали фабрику, и Хром был тяжело ранен осколком. К счастью, его жизни больше ничто не угрожает.

Когда я вернулся в спальню, Шторм лежал в моей кровати также, как сейчас: на животе с перекрученными конечностями. Он устал на задании, а потом мы ласкали друг друга до оргазма. Он сразу заснул. Но он Воин – человек с необычайными способностями. Надо придумать что-нибудь, чтобы он больше ко мне не приходил. Только что? Я не хочу ранить его. Но сейчас становится жарко. Воины готовятся к нападению. Вскоре два подразделения должны вторгнуться в Резур.

Я чувствую себя вдвойне плохо, потому что передаю секретную информацию от Шторма аутлендерам. Он открывает мне её неосознанно, просто доверяет мне настолько, что время от времени проговаривается.

Я просто хочу предотвратить бойню. Люди в Резуре не хотят войны, им нужна справедливость. И я должен поставить их благополучие превыше своего.

Джекс и остальные разработали план. Я нахожусь с ними в более тесном контакте, чем обычно, и это чертовски нервирует.

* * *

– Привет.

Когда я, вернувшись из больницы, открываю дверь, мимо меня снова с улыбкой протискивается Шторм. Я никогда не замечаю, как он подкрадывается. В нём есть что-то от хищника.

Его форма грязная, как и его покрытое потом лицо. Тем не менее, он как всегда выглядит привлекательно для меня.

– Привет, тигр, – приветствую я его. – Ваше подразделение искало повстанцев в канализации?

Если бы сенат знал, что они больше их там не найдут…

– Да, и там внизу так отвратительно. – Шторм снимает грязные ботинки, и шагает прямиком в сторону ванной. – И там есть твари! – слышу я его крик, когда наливаю нам на кухне напитки и ставлю в магнетроник два готовых блюда. – Волосатые, на четырёх лапах. Некоторые с пушистыми хвостами, а у других… – Он встаёт в дверном проёме и ухмыляется. – …хвосты такие же голые, как мой, только не такие сексуальные (прим.: Игра слов: Schwanz в немецком языке и «хвост», и, в разговорной речи, «член»).

Я едва не роняю свой стакан, потому что складываюсь пополам от хохота.

– Ты такой ребёнок. – Совершенно голый Шторм танцует передо мной, покачивая задом.

Вероятно, он, как всегда, разбросал свою одежду по моей квартире, но меня это больше не беспокоит. С каждым днём я всё больше влюбляюсь в этого неряшливого парня.

– Я голодный. Что у тебя есть?

Он усаживается на столешницу из нержавеющей стали, но я сразу же сгоняю его.

– Никакого сырого мяса на моей рабочей поверхности!

Он улыбается и принюхивается к магнетронику, а когда блюда нагреваются, достаёт упаковки, едва не обжигая пальцы.

– Вкуснотища, курица. – Его песочного цвета глаза светятся на грязном лице. – Люблю курицу.

Как есть голый Шторм садится за стол и снимает крышку со своей упаковки. Я сажусь напротив него и чувствую себя в костюме чересчур одетым. Затем мы едим и рассказываем друг другу, как прошёл день. Я не могу рассказать ничего интереснее, чем то, что миссис Мотман получила своё шунтирование; Шторм рассказывает о странных встречах с истощёнными кошками и вопящими крысами:

– Клянусь, они вопили как младенцы, у меня мурашки по коже пошли. Чувак, это было жутко. И как повстанцы могут там жить? Хотел бы я наконец встретить кого-нибудь…

Шторму скучно. Он молод, закончил обучение и теперь хочет показать, чему научился. Он хочет сражаться. Проявить себя.

Жеребец с горячей кровью… Мне становится жарко, пока я основательно его рассматриваю. Когда он суёт вилку между губ и её облизывает, у меня начинает тянуть внизу живота. Его губы полные и мягкие. Мне нравится, когда он ласкает меня ими, обхватывает ими мой член…

– Эй, ты вообще слушаешь меня или думаешь о десерте?

Его грязная улыбочка разжигает во мне пожар. Я краснею, потому что он меня поймал.

Я прочищаю горло и утыкаюсь взглядом в свою упаковку с едой.

– Ты любишь курицу, я люблю десерт.

Боже, я что, действительно это сказал?

Шторм вскакивает и выбегает из кухни.

– Десерт будет через минуту! – кричит он, и я слышу шипение парового душа.

Я поправляю свой вздыбившийся в штанах член и убираю со стола. Мой пульс учащается. Скоро мы будем ласкать друг друга, тереться друг о друга обнажёнными телами. Хотя мы уже несколько раз удовлетворяли друг друга руками и языками, я всё ещё волнуюсь, как в первый раз. Потому что со Штормом это так ярко. И потому, что я должен наконец с ним расстаться.

С тех пор, как сенат отменил для Воинов комендантский час, – вероятно, потому что заметил, что этим настраивает их против себя, поскольку Воины и без того больше не участвуют в шоу, – Шторм постоянно у меня. За это время мне уже дважды звонил Джекс. Я мог бы сказать Шторму, что это знакомый врач, которому нужен совет, но что, если мои отговорки не прокатят? Если он заметит, как подскакивает мой пульс, как я обливаюсь потом и дрожу?

Сейчас его сознание замутняет похоть, но как долго это продлится?

Шторм выключает душ и кричит:

– У тебя есть пистолет для инъекций?

Нахмурившись, я иду в ванную. Шторм стоит голый посреди комнаты, с повязанным вокруг бёдер полотенцем, и держит в руке ампулу.

Вот дерьмо… Съеденная курица начинает проситься наружу.

– Почему тебе её дали? – спрашиваю я как можно более небрежно. – Будут шоу?

Это была бы возможность наконец-то показать видео, но когда я думаю о том, что Шторм будет перед камерами с другим мужчиной… Моя тошнота усиливается.

– Никаких шоу, – отвечает он, и я выдыхаю. – Но мы все теперь получаем эти новые ампулы, даже новобранцы.

– Новые?

Я смотрю на маленькую стеклянную колбу, которую он крутит между пальцами.

– Да, стимуляторы были улучшены, это новая рецептура, которая содержит ещё больше витаминов. Почему это так пугает тебя?

Улучшенная рецептура? И это вещество должны принимать все Воины? Что-то тут не так, сенат ничего не делает без задней мысли. Внезапно мне становится страшно за моего друга. «Думай…»

– Если я доверю тебе секрет, ты сохранишь его?

Мой пульс зашкаливает. То, что я собираюсь сделать, подвергает меня смертельной опасности!

Шторм серьёзно смотрит на меня.

– Что ты хочешь сказать? Я чувствую твоё волнение.

– Ты должен знать, что я очень беспокоюсь о тебе.

– Да что происходит? – Внезапно Шторм выглядит на несколько лет старше, из выражения лица исчезает непринуждённость. Он кладёт руки мне на плечи и хмурится. На его безупречной коже образуются морщины. – Ты никогда не смотрел на меня так испуганно.

– О нет, ничего драматичного, – говорю я, чтобы разрядить обстановку, – просто новое средство ещё не усовершенствовано и может иметь неприятные побочные эффекты.

Его глаза становятся большими.

– Какие? И откуда ты это знаешь?

– У меня есть знакомый врач из исследовательского отдела, который принимал участие в разработке этого препарата. – Надеюсь, он не заметит, что я лгу. – Поэтому ты не должен рассказывать об этом никому из собратьев – ты знаешь, что иначе случится с моим коллегой.

Шторм кивает:

– Рассказывай наконец!

– Это может повлиять на твоё либидо. – Ну, вот и сказал. Помимо прочего, я не хочу, чтобы у него появилась зависимость от этого вещества. Никто не знает, какие ещё побочные действия он может оказать. – Пожалуйста, не принимай его.

Уголки его рта поднимаются в кривой улыбке:

– Ты имеешь в виду, что у меня может больше никогда не встать?

«Как раз наоборот», думаю я, и отвечаю:

– Возможно.

– Чёрт, хорошо, что ты мне это сказал! – Шторм отпускает меня и бросает ампулу в унитаз. Я слышу, как разбивается стекло. Он грязно улыбается мне: – Ты действительно очень любишь десерт.

Он думает, что я признался ему в этом, потому что без ума от нашего секса. И хорошо, ведь это правда.

– Пожалуйста, всё же не рассказывай об этом никому. Иначе у меня будут чертовски большие…