Текст книги "Непокорная"
Автор книги: Ини Лоренц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
11
Торговый обоз состоял из пяти больших повозок, в каждую из которых было запряжено по восемь волов. Чтобы двигаться вперед, нужны были двадцать слуг и пять кучеров. Каждый из них был высокого роста и выглядел так, будто мог побороть нескольких обычных воинов. Пятьдесят солдат, которые составляли конвой, тоже показались Йоханне людьми, с которыми лучше не связываться. Капитану велено было отвезти близнецов в Жолкву, и он воспринял этот приказ с тем же равнодушием, какое проявлял по отношению к повозкам. Поскольку воинскому отряду приходилось подстраиваться под скорость волов, обоз за день проходил всего по нескольку миль. Часто путешественники останавливались уже после обеда, если им удавалось найти место для ночлега, а следующее находилось слишком далеко, чтобы можно было добраться до него при свете дня.
Пристанищем для путников служили в основном замки и крепости, и не все они принадлежали Яну Третьему или его сторонникам. Но даже самый ярый противник короля постыдился бы отказать людям в гостеприимстве.
Для Йоханны и Карла такой способ путешествия был непривычным, и близнецы скучали, поэтому обычно они проезжали немного вперед и тренировались в фехтовании. Йоханна хотела дать брату возможность поупражняться, чтобы при необходимости тот смог защититься от врагов. По мере того как ее навыки владения оружием росли, Карлу становилось все труднее одолеть сестру.
– Я считаю несправедливым, что ты – девушка! – сражаешься лучше меня! – разочарованно воскликнул он, когда клинок Йоханны в очередной раз прижался к его горлу.
– Когда ты окажешься один на один с врагом, ты будешь фехтовать лучше, – ответила она со смехом. – Сейчас ты просто мне поддаешься.
– Сколько дней мы уже в дороге? – спросил Карл, чтобы сменить тему разговора.
Когда Йоханна ответила, он покачал головой:
– Если так пойдет и дальше, мы никогда не доедем!
– Вчера в ответ на мой вопрос капитан сказал, что мы преодолели уже бóльшую часть пути, – ответила Йоханна. Затем ее лицо стало серьезным. – Сегодня я решила выехать вперед не только ради тренировок. Мне нужна твоя помощь.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Карл.
Йоханна опустила голову, подбирая слова. Наконец она поборола застенчивость и с мольбой посмотрела на Карла:
– Это касается только нас, женщин. В прошлый раз это случилось вскоре после нашего побега и я почти ничего не чувствовала, но на этот раз все хуже…
– Но чем же я могу тебе помочь?
– Я уже собрала немного мха, но мне еще нужны полоски ткани. Если ты добудешь их у кого-нибудь, это не привлечет такого внимания, как если бы это сделала я.
Карл не понимал, зачем его сестре понадобились мох и полоски ткани, но кивнул:
– Сегодня я постараюсь их раздобыть.
– Спасибо.
Йоханна вздохнула. С приходом месячных она чувствовала себя некомфортно среди грубых слуг и солдат. «Но с помощью брата я справлюсь», – сказала себе девушка и вскочила в седло.
– Нам нужно снова присоединиться к обозу.
Карл тоже забрался на своего мерина и последовал за сестрой, пустившей лошадь галопом. По дороге он размышлял о том, можно ли поручить Войславу раздобыть полоски ткани для Йоханны. Однако затем подумал, что будет лучше, если это останется между ним и сестрой, и решил не делать этого.
Когда Йоханна и Карл вернулись к обозу, капитан подозвал их к себе.
– Впредь вы не должны выезжать вперед в одиночку, – сказал он. – Мы приближаемся к Жолкве, а за ней начинается Дикое поле. Это обширная ровная территория, по которой колесят татары и казачьи банды. На отряд вроде нашего они напасть не осмелятся, но двое одиноких всадников окажутся для них легкой добычей. Даже если они поймают вас всего в нескольких сотнях шагов от обоза, мы ничем не сможем вам помочь: у них слишком быстрые лошади.
Карл обеспокоенно посмотрел на сестру, но Йоханна лишь пожала плечами. Они выбрали этот путь и должны пройти по нему до конца.
– Мы будем осторожны, – ответила она с деланой беззаботностью и потянулась правой рукой к рукояти своей сабли. – Но если мы столкнемся с татарами или казаками, они узнают, что в наших жилах течет кровь Выборских!
– Я вас предупредил, – сказал капитан и отошел в сторону.
Йоханна повернулась к Карлу:
– Мы должны по возможности держаться вблизи отряда.
Для нее это означало определенные ограничения и риск. До сих пор Йоханна всегда удалялась от обоза, если хотела облегчиться. Теперь девушка задалась вопросом, как будет делать это, не подвергаясь опасности нападения со стороны татар или казаков. Оставаться слишком близко к повозкам она не могла, ведь по нелепой случайности в ней могли распознать девушку.
Та же мысль пришла в голову и Карлу, и он злился из-за того, что в Варшаве им с сестрой не хватило смелости сказать Даниловичу правду. Теперь же юноше оставалось лишь надеяться, что вскоре они прибудут к Османьскому и Йоханна наконец-то окажется в безопасности.
– До конца поездки нам действительно лучше держаться как можно ближе к повозкам, – ответил Карл через некоторое время.
Йоханна почувствовала, что он о ней беспокоится, и похлопала Карла по плечу:
– Не вешай нос, братишка! Мы уже столько пережили, и с остальным наверняка справимся. Интересно, чем сейчас занимаются Матиас и Геновева?
– Я не хочу этого знать, – ответил Карл и пустил мерина рысью, чтобы приблизиться к обозу.
Йоханна рассмеялась и последовала за ним, снова позабыв о единокровном брате и о мачехе.
12
Замок Аллерсхайм не был одной из крупнейших резиденций на территории Священной Римской империи. Но для местных жителей он имел большее значение, нежели Бамберг или даже далекая Вена, где правил император Леопольд. Матиас фон Аллерсхайм был весьма доволен званием, положенным ему по праву рождения. Действительно, более влиятельными, чем он, были лишь Христиан Эрнст, маркграф Байрейтский, и Петер Филипп фон Дернбах, князь-епископ Бамбергский. Но даже эти господа вынуждены были принимать во внимание его интересы, если не хотели предстать перед Имперским камеральным судом, расположенным в Вецларе, или, что было еще хуже, – перед разгневанным императором.
Однако в данный момент у Матиаса хватало забот и помимо господ из Бамберга или Байрейта. Живот Геновевы рос. Со дня исчезновения Йоханны и Карла прошло уже несколько недель. В темное время суток Матиас думал о том, что грабители убили близнецов и закопали их где-то в лесу. «Это твоя вина, – напоминала ему совесть, – ты должен был довольствоваться Аллерсхаймом и оставить Эрингсхаузен Карлу, как хотел отец. Теперь же Иисус Христос на Страшном суде возложит на тебя вину за гибель брата и сестры. Твоя жадность будет стоить тебе вечного блаженства».
Геновева чувствовала сомнения Матиаса и делала все возможное, чтобы отвлечь его от мрачных мыслей. Ее главным аргументом по-прежнему оставалось тело, и Матиас не мог устоять перед ее чарами. Сегодня она снова заманила пасынка в свою комнату, пока остальные обитатели замка уже крепко спали, и теперь стонала под тяжестью его тела.
– Осторожнее! Ты причиняешь мне боль! – упрекнула она Матиаса.
Он с виноватым видом оперся на предплечья и стал двигать тазом осторожнее.
– Хорошо! – вздохнула Геновева, когда волна удовольствия накрыла ее и она на несколько долгих мгновений почувствовала во всем теле сладостное напряжение, которое для нее было равнозначно небесному блаженству.
Чуть позже Матиас тоже достиг пика наслаждения и скатился с мачехи.
– Побудь со мной еще чуть-чуть, – попросила Геновева, когда он собрался уходить.
Матиас послушно положил свою одежду обратно на стул и снова лег на кровать. Геновева взяла его за руку.
– Сегодня ты доставил мне огромное удовольствие, – сказала она. – Тебе и впредь следует проявлять такую же нежность, чтобы не причинить вреда нашему ребенку.
Матиас вздрогнул:
– Извини, я не нарочно.
– Тогда люби меня так, как я хочу, а не как дикий бык, – ответила Геновева с улыбкой.
– Скоро я не смогу заниматься с тобой любовью. Твой живот становится все больше и…
– Не беспокойся об этом.
Геновева готова была удовлетворять его нужды вплоть до рождения ребенка, потому что боялась, что в противном случае Матиас возьмет в любовницы одну из горничных и привяжется к ней. Будет еще хуже, если он женится и будет навещать по ночам только свою жену. «Какой же он жалкий слабак! – подумала Геновева. – Хоть и жаждет обладать мной, воспользуется первой же возможностью, чтобы от меня избавиться».
– Гунцберг прислал гонца, – сообщил Матиас, чтобы сменить тему разговора.
– Правда?
– Поскольку он не может заполучить Йоханну, рыцарь требует сатисфакции, – сказал Матиас.
– Какой еще сатисфакции?
– Либо двойное приданое в качестве компенсации, либо… – Матиас запнулся и беспомощно уставился в потолок.
– Либо что? – довольно резко спросила Геновева.
– Я должен жениться на одной из его дочерей.
– Что? О жалкий подлец! Да он совсем рехнулся! Как он может этого требовать?
– Гунцберг ссылается на письмо, которое фратер Амандус отправил ему по твоей просьбе. Кунц говорит, что оно так же обязательно для исполнения, как и договор.
Матиас выглядел подавленным. Он не мог позволить себе открытого выпада против Кунца фон Гунцберга, ведь в противном случае уронил бы себя в глазах соседей.
Геновева тоже это осознавала.
– Это твоя вина! – гневно воскликнула она. – Тебе следовало получше следить за сестрой. Она улизнула от нас и, небось, уже околела где-то на чужбине.
– Святой Иисус Христос, пожалуйста, не дай этому случиться! – отчаянно простонал Матиас.
Геновева поняла, что дальнейшие обвинения лишь еще больше обременят его совесть, и нежно погладила пасынка по лицу и груди.
– Пути Господни неисповедимы. Как мы, люди, можем сомневаться в Его всемогуществе? Если хочешь, мой двоюродный брат тебя исповедует, – предложила она Матиасу. – Он освободит тебя от грехов.
Подумав о том, что его исповедником будет именно фратер Амандус, подделавший завещание отца, Матиас едва не отклонил это предложение. С другой стороны, двоюродный брат Геновевы был образованным монахом, рукоположенным в священный сан, а следовательно, знал, что приемлемо для Господа Бога, а что – нет.
– Наверное, будет лучше, если я поговорю с ним и облегчу свою совесть, – сказал Матиас, но затем вдруг содрогнулся от испуга. – Однако я же не могу признаться ему в том, что предавался с тобой плотским утехам!
«Чертов дурак! Ты что, состоишь из одной нечистой совести?» – сердито подумала Геновева, но поборола негодование и нежным голосом продолжила убеждать Матиаса:
– Не волнуйся! Мой двоюродный брат – образованный человек и знаком с искушениями плоти. Я ему доверяю, и ты тоже можешь на него положиться. Скажи Амандусу, что надеешься получить диспенсацию от папы Иннокентия Двенадцатого на брак со мной.
– На брак? Но что скажут соседи, если я на тебе женюсь?! – испуганно воскликнул Матиас.
– Если его святейшество согласится, мнение соседей не будет иметь никакого значения, – с оскорбленным видом ответила Геновева.
Матиас задумчиво кивнул:
– Пожалуй, это хорошая идея. Но как мы сможем ее получить?
– Я поговорю со своим двоюродным братом, – пообещала Геновева.
Она прекрасно знала, что разрешение на брак обойдется ей и Матиасу недешево, однако готова была потратить большую сумму на то, чтобы снова стать хозяйкой Аллерсхайма и Эрингсхаузена.
– А что написать Гунцбергу? – спросил Матиас, опять вспомнив о требованиях своего соседа.
– Пускай это сделает за тебя фратер Амандус. Его письмо, безусловно, будет иметь больший вес для Кунца фон Гунцберга, чем твое.
Поскольку ее двоюродный брат не мог прямо отклонить требование соседа, Геновева задумалась над тем, как можно выйти из сложившейся ситуации, и внезапно рассмеялась:
– Мы поймаем Гунцберга в ту же петлю, что он приготовил для тебя. Мой двоюродный брат сообщит ему, что ты готов жениться на одной из его дочерей.
– Но ведь ты сама сказала, что мы с тобой станем мужем и женой! – удивленно воскликнул Матиас.
– Мой двоюродный брат назовет Гунцбергу одну из его младших дочерей, которая достигнет брачного возраста лишь через три или четыре года. К тому времени мы с тобой получим диспенсацию и сможем сочетаться браком.
Матиас ничего не понимал.
– Но если я пообещаю Гунцбергу вступить в брак с его дочерью, он потребует, чтобы я сдержал свое слово!
– К тому времени мы что-нибудь придумаем. А теперь возвращайся в свои покои. Я не хочу, чтобы ты заснул рядом со мной и утром горничная обнаружила тебя в моей спальне.
– Да, это было бы нехорошо.
Поскольку Матиас не желал, чтобы среди слуг появились слухи, он встал и оделся.
Он был уже у двери, когда Геновева снова его окликнула:
– Неужели ты уйдешь, не поцеловав меня на прощание?
Матиас виновато обернулся, опять подошел к кровати и наклонился над Геновевой. Их губы слились в поцелуе, и молодого человека охватила надежда, что с помощью этой женщины он справится со всеми проблемами.
– Тебе следует попросить моего двоюродного брата остаться в Аллерсхайме в качестве капеллана, тогда он в любое время сможет оказывать тебе помощь, – сказала Геновева, когда их уста снова разомкнулись.
– Я сделаю это, – пообещал Матиас, убеждая себя в том, что умная голова монаха принесет ему пользу.
13
Последней остановкой перед Жолквой было небольшое село. Оно относилось к владениям Яна Третьего и было заселено его крепостными. До сих пор Йоханна и Карл видели такие села лишь мельком и еще ни разу в них не ночевали. Теперь же близнецы с изумлением разглядывали деревянные дома, крытые деревянной же черепицей и окруженные частоколом. Пока брат и сестра осматривали село, капитан подозвал к себе старейшину:
– Раздобудь-ка нам корма для лошадей и волов, а также еды для людей. А еще нам понадобятся места для ночлега.
– Как прикажете, господин, – не самым радостным тоном ответил старейшина и вернулся к своим.
Вскоре поднялся ропот: чтобы прокормить такое количество людей, небольшой сельской общине пришлось бы потратить бóльшую часть своих запасов.
Йоханна наблюдала за тем, как несколько женщин принесли чан и замесили в нем тесто, а остальные занялись измельчением зелени и мяса. В это же время несколько мальчиков повели кучеров с животными на пастбище. Войслав взял на себя заботу о меринах Йоханны и Карла, близнецы же пошли прогуляться по селу. Они достигли небольшой деревянной церкви, и Йоханна вошла внутрь. Хоть она еще не могла исповедаться священнику, девушка хотела помолиться за себя и попросить прощения у Пресвятой Божьей Матери. Карл последовал за сестрой.
В темном помещении не было скамей, но с одной стороны стояли три грубо сколоченных табурета для верующих, которые были слишком слабы, чтобы стоять во время богослужения. Близнецы также не обнаружили статуй святых, лишь несколько простых деревянных досок, на которых кто-то, отличавшийся скорее большим рвением, нежели умением, нарисовал Пресвятую Деву Марию, Иисуса Христа и апостола Андрея.
– Что за люди здесь живут? Они не могут быть католиками! – воскликнула Йоханна, указав на странные надписи под иконами.
Карл тоже удивился и наконец пожал плечами:
– Я спрошу у капитана, что не так с этим селом. По словам моего учителя, иконы почитаются последователями православных патриархов Константинополя и Москвы.
– Значит, жители этого села тоже православные, – решила Йоханна и вышла из церкви.
На улице близнецы встретили одного из возчиков.
– Добрый человек, не мог бы ты сказать нам, что за люди живут в этом селе? Они ведь явно не католики, – сказал Карл.
– Разумеется, они католики! – ответил мужчина. – Вас, наверное, смутили иконы? Они есть во многих селах. Только высокородные господа вроде Яна Собеского или Марчина Замойского могут позволить себе воспользоваться услугами скульптора, который вырезает из камня или дерева статуи Иисуса или Девы Марии. Для простых же крестьян священники пишут иконы.
– Пишут? Они ведь нарисованы, – возразила Йоханна.
– Так говорят – по крайней мере, среди русинов, которые в основном являются последователями толстых московских попов и отказываются стать хорошими католиками и спасти свои жалкие души. Вы еще познакомитесь с этим сбродом на границе. Разница между русинами и казаками невелика. Чаще всего их не отличишь – они еще те мятежники!
Возчик, похоже, был невысокого мнения о православных жителях этой части Польши. После того что Йоханна тут увидела, у нее тоже появились определенные предубеждения. Если здешние жители были католиками, то христиане Московского Патриархата должны показаться ей еще более странными. Она решила помолиться на свежем воздухе и попросила Карла ее сопроводить.
– В какую страну нас отправили? – спросила девушка, когда они вышли за село.
– Нам придется привыкнуть к местным обычаям. Или ты хочешь вернуться к Матиасу и Геновеве и выйти замуж за дряхлого Кунца фон Гунцберга? – спросил Карл.
Йоханна поморщилась, а затем улыбнулась:
– Ты прав, брат. Лучше жить на чужбине, чем в Аллерсхайме. Здесь, по крайней мере, мы сами хозяева своей судьбы.
– Не совсем, ведь король назначил Адама Османьского нашим попечителем.
– Если это перестанет нас устраивать, мы сбежим от него точно так же, как от Матиаса и Геновевы. – Йоханна звонко расхохоталась, но ее смех вскоре утих, и девушка попросила Деву Марию защищать ее и впредь.
Карл дал сестре помолиться, но сам не последовал ее примеру. В отличие от Йоханны, которая жила сегодняшним днем, он думал о том, что ожидает их в будущем. Дикое поле, где, по всей видимости, жил Османьский, таило неизвестные опасности. Не желая больше ломать над этим голову, Карл ткнул Йоханну локтем в бок:
– Я проголодался.
– Я тоже.
Они вернулись в село, где женщины уже разливали суп. Близнецам тоже досталось по миске. Суп был кислым – они ели такой уже несколько раз, с тех пор как приехали в Польшу, но у здешнего был другой вкус – вкус бедности, как показалось Йоханне. В пирожках, которые ей дали на закуску, было больше зелени, чем мяса и сыра.
– Надеюсь, у Османьского готовят лучше, – простонала Йоханна, когда ей в кружку налили какой-то бурды, которую жители села называли квасом.
Девушка с трудом допила этот напиток и, повернувшись, увидела, что Карлу он тоже не понравился.
14
Очевидная бедность крестьян, а также их страх перед капитаном занимали мысли Йоханны и Карла и на следующий день, но вскоре близнецам пришлось сосредоточиться на личных проблемах. До Жолквы оставалось всего несколько миль, но от этого окружающая местность не казалась безопаснее. Капитан и его драгуны все время оглядывались по сторонам, держа оружие наготове. Возчики тоже были более внимательны, чем обычно, и не раз один из них пытался ударить кнутом невидимого врага.
– Мы должны приготовить пистолеты к стрельбе, – сказал Карл.
– Для этого нам придется спешиться и отойти от обоза, – ответила Йоханна.
– Я заряжу их сидя в седле! – Карл попытался тут же выполнить свое намерение, но не смог одновременно управлять нервным мерином и заряжать пистолет.
– Обоз наверняка скоро остановится. Тогда и зарядишь оружие, – прознесла Йоханна.
– Если еще не будет слишком поздно… – Не договорив, Карл осмотрелся. – Ты слышишь?
Йоханна хотела было сказать «нет», но внезапно уловила шум, который напоминал доносящийся издалека раскат грома, и побледнела:
– Похоже на топот копыт целого табуна!
Карл с озадаченным видом кивнул и, подхлестнув мерина, подъехал к капитану:
– Простите, господин, но сбоку от нас скачет внушительная толпа всадников.
– Так близко к Жолкве? Не может быть! – воскликнул капитан, но приказал одному из своих людей спешиться и прислушаться.
Драгун лег на землю и прижал к ней ухо.
– Топот копыт! – крикнул он. – Много лошадей! И они приближаются к нам!
– Приготовьтесь к бою! – взревел капитан и вытащил пистолет.
Карл соскочил с коня и молниеносно зарядил пистолеты. Войслав тоже спешился и подошел к Йоханне:
– Пожалуйста, дайте мне свое оружие, пан Ян!
Покачав головой, Йоханна соскользнула с лошади и взяла в руки мешочек с пулями и патронташ:
– Подержи моего коня. Я сам заряжу.
– Я уже вижу всадников! – крикнул Карл, снова забравшись в седло. – Их тьма-тьмущая!
Йоханна торопливо зарядила пистолеты и тут же запрыгнула на коня.
Между тем фуры продвинулись дальше и были уже в нескольких сотнях шагов от них. Большинство драгунов во главе с капитаном снова подъехали к обозу. Близнецы и Войслав также подгоняли лошадей, пытаясь догнать повозки.
Теперь можно было четко различить приближающуюся толпу всадников. Тихо выругавшись, капитан повернулся к своим подчиненным.
– Ублюдки скачут в нашем направлении и в любой момент могут перекрыть нам дорогу. Отступить мы не сможем, ведь они быстрее, чем мы. Наша единственная надежда – прорваться с боем. – Он посмотрел на Йоханну и Карла: – Держитесь посередине. Мы сделаем все, чтобы вас защитить!
– Нам понадобится каждый пистолет и каждая сабля! – пылко воскликнула Йоханна.
Карл кивнул:
– Если дело дойдет до боя, мы тоже будем сражаться.
– Я несу ответственность перед королем за ваше благополучие! – выпалил капитан с растущим отчаянием. – Эти всадники превосходят нас численностью более чем в два раза. Это татары! Ченстоховская Матерь Божья, помоги нам!
– Они замедляют скорость! – крикнула Йоханна.
– Потому что уверены в своем преимуществе, – ответил капитан. – Черт бы побрал этих язычников! Ведь мы были так близко к цели…
– Может ли кто-нибудь из Жолквы прийти нам на помощь? – Йоханна цеплялась за эту надежду, но капитан покачал головой:
– Пока оттуда доедет отряд, татары успеют всех нас перебить.
– Мы должны остановиться и построиться в каре, – предложил Карл: в Аллерсхайме его обучали искусству войны.
Но капитан махнул рукой:
– Вы не знаете татар! Они перестреляют нас издалека. Только если мы будем продолжать двигаться, кто-то из нас сможет спастись бегством.
– Так поступают трусы!
Йоханна рассердилась. Ей показалось, что капитан решил бросить возчиков и обоз на произвол судьбы и спасти собственную шкуру. Однако девушка не получила ответа. По приказу своего предводителя драгуны выстроились перед обозом и приготовили карабины к стрельбе. Обычно драгуны сражались спешившись, но сейчас никто из них и не подумал слезть с лошади, чтобы получше прицелиться.
– Что нам делать? – спросил Карл у сестры.
– Мы станем позади драгунов, – решила Йоханна и пришпорила мерина, намереваясь добраться до первой повозки.
– Мы тоже обратимся в бегство? – поинтересовался Войслав.
– Если до этого дойдет, – не очень уверенно произнес Карл, ведь татары уже рассредоточились, чтобы не дать конвою обоза возможности сбежать. – Мы должны держаться вместе, – добавил он и решил сделать все возможное, чтобы защитить сестру.
При мысли о том, что она может стать татарской рабыней, Карлу стало больно, как от открытой раны. При необходимости он должен будет застрелить Йоханну, чтобы избавить ее от такой участи. В полном отчаянии Карл выхватил саблю и взмахнул ею над головой.
В отличие от брата, Йоханна не думала об опасности, которая парила у них над головами. Она пустила коня рысцой рядом с мерином Карла, держа в руке пистолет и изучая всадников, которые приближались к ним с громкими криками. Татары скакали на небольших, но быстрых, в основном буланых лошадях. Эти люди были одеты в длинные накидки, которые показались Йоханне слишком теплыми для этого времени года; на головах у татар были шапки с меховой отделкой. Доспехов на всадниках не было. Многие из них были вооружены копьями, другие размахивали саблями, а значительное количество держало наготове луки и стрелы.
Татары приближались с ужасающей скоростью, и вскоре благодаря их стрелам в рядах обоза опустело два седла. Капитан возбужденно приказал своим драгунам стрелять из карабинов. Прогремели выстрелы, но татары резко повернули вбок, и лишь в нескольких из них попали пули.
– Мы должны были построиться в каре! – озлобленно крикнул Карл и рывком поднял саблю, как будто с расстояния в пятьдесят шагов хотел расколоть ею череп татарину.
В воздухе снова затрепетали стрелы. В отличие от драгунов татары попадали в цель. Йоханна с ужасом наблюдала за тем, как, один за другим, поляки падают. Татары ликовали, в то время как огонь драгунов становился все слабее и наконец полностью прекратился.
– Теперь все решат сабли! – взревел капитан и подстегнул жеребца.
Те драгуны, которые еще оставались в седле, последовали за ним. Чтобы не оказаться внезапно наедине с татарами, Йоханна, Карл и Войслав тоже пришпорили коней, оставив фуры позади; им вслед посыпались яростные проклятия и ругательства возчиков, которые чувствовали себя брошенными на произвол судьбы.
Татары приблизились на достаточное расстояние и начали стрелять. Йоханна увидела, как капитан выпал из седла. Затем несколько драгунов тоже рухнули на землю, а те, что остались на коне, въехали в стену из копий и сабель. «Так нам не удастся совершить прорыв», – подумал Карл.
– Нам придется самим о себе позаботиться! – крикнул он Йоханне и увидел прямо перед собой первого врага.
Не восприняв юношу всерьез, татарин рассмеялся и взмахнул саблей. С отчаянным мужеством Карл вонзил шпоры в бока мерина. Животное взвилось на дыбы, и, прежде чем татарин сумел нанести удар, Карл, сделав выпад клинком, выбил его из седла. Но у юноши не было времени на то, чтобы радоваться победе: еще три татарина тут же бросились на него с дикими криками. Первого застрелила Йоханна. От второго Карлу удалось увернуться, наклонившись низко в седле. Еще раз татарин замахнуться не успел – Йоханна, подобно дикой охотнице, изо всей силы нанесла ему удар.
Третий татарин выступил против Войслава – он хотел захватить мальчика в плен, соблазнившись его юным возрастом. Как только враг попытался выбить Войслава из седла, Карл подъехал к ним и ударил татарина саблей.
На мгновение показалось, что им удалось освободить пространство вокруг себя, и они пришпорили коней, надеясь уйти от врагов. Но внезапно дюжина татар развернула лошадей и галопом поскакала вслед за беглецами, в то время как их соплеменники, расправившись с оставшимися драгунами, направились к обозу.
Карл, оглянувшись через плечо, простонал:
– Мы не справимся! Они быстрее нас.
– Нам следует развернуть коней и атаковать татар, которые скачут в первом ряду! – крикнула Йоханна, вытаскивая второй пистолет и разворачивая мерина.
У Карла не было иного выбора, кроме как последовать ее примеру, в то время как Войслав в панике продолжал скакать вперед. Три татарина последовали за мальчиком. Оставшихся всадников было слишком много, чтобы близнецы могли от них отбиться. В то время как Йоханна выстрелила в одного противника и затем вынуждена была защищаться от двух других, Карл тоже пальнул из пистолета, затем спрятал его и вытащил другой. Но вместо того чтобы выстрелить, просто держал оружие в руке – если бы бой закончился их поражением, Карл застрелил бы сестру, чтобы избавить ее от позора рабства, а затем и сам погиб бы, сражаясь до последнего вздоха.
Тем временем Войслава продолжали преследовать двое татар. Карл в ярости ударил их саблей, ранив одного и выбив оружие из руки другого. Затем он услышал радостный крик Йоханны:
– Идет подмога!
Карл застрелил татарина, который хотел ударить его сестру сзади. Затем ему пришлось изрядно потрудиться, защищаясь от других нападавших. Йоханна тоже боролась, призвав на помощь всю свою отвагу. В отличие от предыдущего сражения, когда она помогла Казимежу Колпацкому и братьям Смулковским, сейчас девушка не размышляла над тем, убила она кого-то или только ранила. Речь шла о выживании.
Внезапно число татар вокруг нее уменьшилось. Большинство из них развернули лошадей и с разочарованными криками поскакали прочь.
– Проклятый Османьский! – разобрала Йоханна среди возгласов.
Они с Карлом смогли опустить свои сабли.
