Текст книги "Самсон и Роберто. Секрет патера Пьетро"
Автор книги: Ингвар Амбьернсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
1
Пес Самсон стоял перед зеркалом и, почесывая себя за ухом, ласково приговаривал:
– Хорошая собачка! Умница песик!
Отражение понравилось Самсону. Правда, зубы у него были совсем желтые, почти что даже коричневые, и шкура от старости стала довольно облезлая. Но ведь свои зубы-то и своя, родная шкура! Самсон вспоминал, сколько хорошей еды пережевали для него эти зубы и как согревала его шкура, спасая от дождя и ветра. А потом, главное то, что внутри! Это он узнал от барсучихи Греты, которая жила под верандой пансионата. «Главное, – говорила она, – то, что ты хороший, добрый пес».
В распахнутое окно тянуло морским ветром с фьорда. В комнате было свежо от осеннего воздуха. Пахло морем, яблоками и добрыми друзьями.
«Жизнь чудесна!» – подумал Самсон и ласково улыбнулся своему отражению.
Он собрался было еще немного похвалить себя за хорошее настроение, но тут его отвлекли голоса, доносившиеся из сада.
Там заливисто хохотала мастерица-на-все-руки выдра Улли.
Самсон подошел к окну.
Внизу, на веранде, свернувшись клубочком, спал кот Роберто. Но спал он, конечно, как всегда, вполглаза. Роберто и во сне успевал замечать все, что происходит наяву в окружающем мире. «Очень подходящее умение для того, кто управляет делами пансионата "Раздолье над фьордом", – подумал Самсон. – Ведь здесь то и дело случаются всякие неожиданности. Даже когда ты спишь».
В саду поспели яблоки, и Улли с Гретой собирали урожай. Улли забралась на самую макушку яблони и, перепрыгивая с ветки на ветку, скидывала Грете большущие румяные яблоки. Грета ловила их на лету и укладывала в плетеную корзину, которая стояла на траве. Грета принарядилась и щеголяла в ярко-красной форменной курточке рассыльного; в саду среди зелени это смотрелось очень красиво.
– Ой, как мне весело! – кричала Улли. – Я так ухохоталась, что даже описалась! Ай-яй-яй, как нехорошо!
– Это еще что такое! Не смей писать на яблоки! – гавкнул на нее Самсон. – А то фон Страус не захочет их покупать, и мы ничего не продадим.
– Я только в штанишки, а не на яблоки! – крикнула в ответ Улли. – А тебе хочется яблочка? Н-у скажи, хочется? Правда же хочется? Давай, разевай рот! Разевай пошире!
Самсон разинул рот. До сих пор он как-то не догадывался, а тут сразу понял, что ему, оказывается, ужасно хочется яблочка.
Улли так метко кинула яблоко в окно Самсону, что он его сразу ам, и – поймал. Такое вкусное, сладкое яблоко! Но вот беда – только что оно было у него в зубах, и вдруг раз и нету!
– Кинь еще яблоко! – закричал Самсон. – Кидай сразу два! Нет! Кидай всю корзину! Две, три корзины! Я съем все-все яблоки, я весь сад съем!
– Секундочку! – Роберто приоткрыл глаза и прищурясь смотрел с веранды на Самсона.
– Ну хоть одно! Только еще одно яблочко! – стал канючить Самсон.
– Уже летит! Лови! – крикнула Улли.
Самсон ам – и поймал, но второе яблоко умудрилось так быстро провалиться в желудок, что он даже не успел распробовать.
– Ну пожалуйста, только…
– Нет, съел, и хватит. Роберто уже был на ногах, точно и не спал. – На что, по-твоему, мы будем жить зимою, особенно если у нас не прибавится постояльцев?
– И правда… Сейчас-то их у нас вообще ни одного, – призадумавшись, произнес Самсон.
– Слушайте, может быть, вы придете и поможете нам тут? Все вместе мы гораздо скорее управимся, – предложила Грета.
Самсон и Роберто ответили дружным стоном.
Больше всего они любили отдыхать.
Когда все яблоньки до последней были обобраны, четверо друзей развалились на травке и стали глядеть на облака. Они увидели облака, похожие на коров и лошадок, на кроликов и трактора. А Улли увидела ангела, которого кроме нее, никто не заметил.
Тут на дорожке послышался писк, это мчался Бенни.
– Только этого еще не хватало! – громко вздохнул Роберто. – Опять этот крысенок!
Бенни был редактор местной газеты «Новости фьорда» и главный знаток всего, что могло интересовать лесных зверей. Если где-нибудь кто-то с кем-то повздорил или кто-то в кого-то влюбился, Бенни тотчас же сообщал об этом в своей газете. Случалось, правда, что он сообщал о ссорах или любовных историях, которых на самом деле не происходило. «Ho это так – на всякий случай, – говорил Бенни, – чтобы чего-нибудь не пропустить». Бенни был очень доволен, что в его газете каждый день были заполнены все страницы.
– В «Раздолье над фьордом» собран урожай яблок, – пробормотал он себе под нос и уселся на траву, разложив на коленях блокнот. – Еще что-нибудь новенькое?
– Ничегошеньки! – ответил Роберто.
– Нет, как же! – заволновался Самсон. – Улли описалась.
– Не ново, – сказал Бенни. – Мне можно яблочко?
– Нет! – сказал Роберто, бросая на Бенни недовольный взгляд.
– Возьми, но только одно, – сказала Грета.
Бенни впился острыми крысиными зубками в яблоко и принялся грызть, в то же время пристально разглядывая Грету сквозь толстые стекла своих очков.
– Ты ведь как будто получила сегодня письмо из Шотландии. Я правильно говорю – из Шотландии?
Грета перевернул ась на бок и уставилась на него с растерянным выражением:
– Как ты узнал?
– А вот это мой маленький секрет! – загадочно ухмыльнулся Бенни. – Уж не шотландский ли поэт Грегор сообщает о своем приезде? Отдохнуть осенью – это ведь так романтично!
– Тоже мне – секрет! Нет тут ни большого, ни маленького секрета, – сказал Роберто. – Просто он платит несчастной лесной мыши, которая работает на почте, по десять крон семьдесят эре в месяц за то, чтобы она вскрывала и прочитывала все частные письма. Так-то!
– Как это нехорошо! – не на шутку возмутилась Грета. – И как тебе только не стыдно!
– Так это правда? Неужели Грегор в самом деле собирается к нам приехать? – спросил Самсон. – Вот хорошо-то!
– Однажды мне действительно было стыдно. Это случилось много лет назад. Но это слишком печальная история, – сказал Бенни и, отложив в сторону недоеденное яблоко, достал авторучку. – Так я могу написать, что в ближайшие дни в пансионате ожидается приезд знаменитого крота-поэта?
Грета начала было печально вздыхать, но не выдержала и заулыбалась. Из кармашка форменной курточки она достала письмо, по виду которого сразу можно было догадаться, что оно не раз уже читано и перечитано, и, развернув, с чувством прочла его вслух тихим, трепетным голосом:
Дражайшая моя! Вот и снова настала осень. И я под мокрой от зарядивших дождей землей сижу один и вспоминаю твой пленительный образ. Твои черные барсучьи очи и прелестный маленький хвостик, который ты любезно позволила мне погладить в ночном саду.
– Что такое? – встрепенулся Самсон. – Неужели он таскал тебя за хвост?
– Тсс! – строго шикнул на него Роберто. Залившись румянцем, Грета продолжала:
Возможно, ты уже знаешь из местной газеты, что моя последняя книга имела большой успех. «The Skotsman» оценил ее высшим баллом в шесть очков, а публика встретила на ура. В настоящий момент я по кротовьим меркам просто богач. Поэтому с величайшей радостью спешу тебе сообщить, что собираюсь в скором времени почтить тебя своим посещением. На этот раз я найму лодку, чтобы плыть морем. Годы берут свое, и прокопаться к вам из Шотландии под морским дном мне все-таки уже трудновато.
Навеки и неизменно твой Грегор!
Р.S. в том случае, если ты по той или иной причине не согласна более отвечать мне взаимностью, то прошу немедленно меня известить. Путешествие на лодке стоит очень дорого.
– Ну? – нетерпеливо спросил Бенни, с любопытством наблюдая за Гретой.
– Что – ну? «The Skotsman» – самая большая газета в Шотландии! Грегор стал еще знаменитее, чем раньше.
– А ты ему написала и сообщила, что нашла себе другого?
– Я написала, чтобы он приезжал, здесь ему всегда рады! – с торжеством ответила Грета.
«Грета из "Раздолья над фьордом" отвергает как необоснованные любые слухи о своем разрыве с шотландским поэтом Грегором», – записал в блокнот Бенни.
Откашлявшись, вмешался в разговор Роберто:
– Сейчас время трудное, Грета, и Грегору придется заплатить по полной стоимости, даже если он решит жить у тебя под верандой. Я это так говорю – на всякий случай. У него ведь, похоже, денег хватает.
– Может быть, он напишет про меня красивое стихотворение! – радостно воскликнул Самсон. – И ты, Бенни, сможешь его напечатать в своей газете!
Бенни уже открыл было рот, чтобы сказать решительное «нет», как вдруг над головой загремел страшный голос:
– Всем лечь на землю! Лежать плашмя! Не поднимать головы! Всем плашмя!
– Да что же это такое! – вскрикнула Грета. – Мы же и так все лежим!
– Может быть, не совсем плашмя? – предположил Самсон дрожащим голосом.
– Что за дурацкие выходки? – сказал Роберто, сердито оглядываясь вокруг.
– Эй ты там! Лежать плашмя или я пущу в ход водяную пушку!
И тут они все увидели рядом с домом того, кто выкрикивал им приказы. Это был здоровенный и страшно несимпатичный пес в ковбойской шляпе. Выскочив из-за угла, он вещал оттуда в мегафон.
Бенни, лежа на брюхе, отчаянно строчил в блокноте что-то про свободу слова и права зверей.
Здоровенный несимпатичный пес в ковбойской шляпе опустил мегафон и направился к ним с фальшивой ухмылкой.
– Так вот где вы, голубчики, окопались, обдумывая свои темные делишки!
– Кто ты такой? – злобно прошипел Роберто.
Пес издевательски ухмыльнулся.
– Меня зовут Людо Карсон, – ответил он на вопрос. – Я – ваш новый шериф. Гораздо интереснее было бы выяснить, кто такой ты? Предупреждаю – все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя.
– Минуточку! – Бенни даже вскочил на ноги. – Это же…
– Лечь! – рявкнул Людо Карсон. – Сейчас же лечь и лежать плашмя!
Бенни послушно лег, как приказал здоровенный несимпатичный пес.
– Я только хотел сказать, что у нас никогда не было никакого шерифа. Так откуда же, спрашивается, вдруг появился новый?
Людо Карсон изобразил на морде крайнее удивление:
– Ишь как мы заговорили! Что за тон! Мы, кажется, вздумали оскорблять длинную руку закона! Мы прямо-таки напрашиваемся, чтобы нас без суда и следствия посадили в тюрьму! Я правильно понял?
Никто не промолвил ни слова. Самсон крепко зажмурился.
А Людо Карсон с недоброй ухмылкой стал прохаживаться вокруг лежавших на земле.
– Могу обещать вам только одно, – начал он задумчиво. – Обещаю, что наведу тут порядок.
Внезапно остановившись, он театрально указал пальцем на Улли:
– В этом деле мы еще разберемся!
– Урра! – крикнула Улли.
И не успел Людо Карсон опомниться, как она выхватила у него мегафон и мгновенно вскарабкалась на макушку ближайшей яблони.
– Один, два, три, четыре! Вы меня хорошо слышите? Важное сообщение для всех лесных зверей: в этом деле мы еще разберемся! То-то будет веселье! Повторяю: в этом деле мы еще разберемся!
– О каком это деле ты говоришь? – спросил Бенни.
– Здесь я задаю вопросы! – отрезал Людо Карсон, не сводя злобного взгляда с Улли. – Немедленно спускайся вниз, иначе тебе грозит пожизненная каторга!
Грета проглотила застрявший в горле комок и, собравшись с духом, заявила:
– Бенни правильно сказал. У нас тут никогда не было ни шерифа, ни ленсмана. Потому что мы всегда вели себя хорошо.
Но Людо Карсон даже ухом не повел. Он бросился к яблоне, на которой сидела Улли, и стал яростно трясти ее, надеясь, что Улли свалится.
– Тряхни еще! – радостно вопила Улли. – Тряхни посильнее! Ну, давай же, поднатужься, надо еще сильнее трясти! Ух, здорово! Даже в животе щекотно!
– Улли! – строгим голосом обратился к ней Роберто. – Спускайся вниз и отдай мегафон этой противной большой собаке. Кроме шума, от тебя никакой пользы!
Улли послушалась и сделала, как ей сказал Роберто. Но когда Людо собрался арестовать ее за нарушение общественного порядка и спокойствия, а также за кражу общественной собственности, она со смехом сбежала у него из-под носа. Вскоре она уже качалась на волнах фьорда, лежа на спинке, и закусывала мидиями, оживленно болтая сама с собой.
– И так, я вам сказал, – объявил Людо Карсон. – Я наведу здесь порядок, чтобы все было по закону. Можете в этом не сомневаться! А для начала я перепишу вас всех поименно с указанием места жительства. Пока этим ограничимся, а там посмотрим, как будут развиваться события. На вашем месте я бы не убаюкивал себя радужными надеждами.
Сказано – сделано! Людо Карсон переписал всех до единого с соответствующими адресами. Когда с этим было покончено, Самсон кинулся в дом за завещанием дядюшки Рин-Тин-Тэя, чтобы доказать, что является законным владельцем пансионата «Раздолье над фьордом».
Людо Карсон тщательно изучил документ.
Закончив читать, он сложил его вчетверо и засунул себе в карман.
– Похоже, дело обстоит гораздо серьезнее, чем можно было ожидать, – пробурчал он, нахмурясь.
Самсон заплакал и жалобно проскулил: – Я прошу вернуть мне мою бумагу!
– Совершенно справедливое требование! – горячо поддержал его Бенни. – Мы этого не потерпим! Опомнись! А то я сам напишу о тебе длинную и очень обидную статью и помещу ее в «Новостях фьорда».
Людо Карсон только похлопал себя по нагрудному карману и снова нехорошо ухмыльнулся:
– Вещественные доказательства! Самсон получит назад свой документ, когда дело будет закрыто. Разумеется, в том случае, если выяснится, что он невиновен. В данный момент это вызывает большие сомнения.
Обиженный Самсон уже плакал навзрыд от досады, Грета как могла утешала его и гладила по головке, но все было напрасно.
Роберто только фырчал, но помалкивал.
– А что касается наглых статей про меня в твоей левацкой газетенке, ничего у тебя, господин Крыс, не выйдет. Потому что я уже наложил арест на твой компьютер. И опечатал типографию. «Новости фьорда» не будут выходить до тех пор, пока виновный зверь не понесет заслуженного наказания. Так-то! На сегодня я с вами закончил.
Людо Карсон откозырял, приложив лапу к ковбойской шляпе, и удалился.
А четверо друзей остались в полной растерянности. Только Улли резвилась на мелководье как ни в чем не бывало.
Наконец Самсон вытер слезы и сказал:
– Такой злобной собаки я еще не встречал!
– Он закрыл мою газету! – воскликнул Бенни, точно не мог поверить своим ушам. – Да, это же совсем… совсем… Нет, я впервые не нахожу слов!
– А вот именно сейчас ты должен найти слова! – вызывающе прошипел Роберто. – Не позволим же мы какому-то полоумному шерифу нагло нами командовать. Что он еще надумает в следующий раз? Закроет «Раздолье»?
– Ой, только не это! – еще громче зарыдал Самсон.
– Роберто прав, – согласился Бенни. – Мы ДОЛЖНЫ подняться как один и выступить в защиту свободы слова! Но как я напечатаю газету, когда этот подлый бандит арестовал всю мою технику?
– Улли! – громко позвал Роберто. – Вылезай на берег и иди к нам! У Бенни есть для тебя техническая проблема.
2
Хозяин сельской лавочки фон Страус ожесточенно жевал толстую сигару, которая торчала у него из клюва. Вставив в один глаз монокль с толстым стеклом, он внимательно смотрел, как работает Улли; ее лапки мелькали так быстро, что трудно было за ними уследить. Тесное подвальное помещение едва освещала висевшая под потолком керосиновая лампа. Роберто и Бенни кое-как устроились, расположившись за верстаком. Они тоже наблюдали за энергичной деятельностью выдры. Стояла почти полная тишина. Только было слышно, как капает вода из крана и мурлыкает Улли, напевавшая себе под нос «When the Saints go marshin'in» (Когда святые маришируют). В кучах хлама, которым был завален подвал, она отыскала ржавую пишущую машинку, разрозненные детали от сломанных велосипедов и еще много непонятных вещей, в которых могла разобраться только она сама. И сейчас Улли колдовала над ними, собирала и привинчивала, не останавливаясь ни на миг.
– По-моему, вы очень правильно сделали, что оставили Самсона и Грету в «Раздолье», – произнес фон Страус, выпустив струю голубоватого дыма. – Во-первых, они оба немного боязливы. А во-вторых, полезно быть в курсе того, что еще взбредет в голову этому пакостному шерифу. Я рад, что в пансионате, кажется, ничего особенного не происходит.
– А что ты думаешь насчет так называемого дела, о котором он болтал? – шепотом спросил Бенни.
Фон Страус покачал головой:
– Об этом я ничего не могу сказать. Сегодня утром он приходил ко мне и конфисковал ящик с медовыми пряниками. А еще грозился, что мне придется провести двадцать девять лет на принудительных работах, если не выполню его распоряжений. Каково? Это мне-то, который всю жизнь честно трудился без отдыха и без сна.
– А ты не знаешь, где его контора? – спросил Роберто.
– Представь себе, знаю, причем очень хорошо! Потому что он потребовал, чтобы я доставил ему все нужное на дом. Пришлось на целый час закрывать магазин! Он расположился в заброшенной усадьбе за поворотом. У него там и тюрьма оборудована. С решетками на окнах и все прочее.
– Не верю, чтобы закон разрешал делать то, что он себе позволяет, – сказал Бенни. – Просто невозможно в это поверить!
– А не все ли равно, – с горечью ответил Роберто. – Да и нашего ли ума это дело! Единственное, нельзя забывать, что связались со здоровенной псиной, которая неизвестно что еще может выкинуть.
– Согласен! – поддержал его фон Страус. – Такого громилу еще поискать.
– Ну вот! – объявила Улли, вытирая ветошью лапки. – Абракадабра! Семафор открыт – поехали!
Бенни недоверчиво осмотрел то дикое сооружение, которое на скорую руку сварганила Улли.
– Неужели на этой… на этой штуковине действительно можно печатать газету?
– Еще бы! Это самый лучший печатный станок на свете! Иди сюда и садись за него. Я покажу тебе, как это делается. Уверена, ты будешь очень рад и сам увидишь, до чего это здорово!
Бенни вскарабкался на что-то, оказавшееся старым сиденьем от комбайна. Перед собой он увидел приборную доску от Форда 17M, а над ней Улли установила старую пишущую машинку.
– Нажми на красную кнопку! – От нетерпения Улли так и подпрыгивала на месте.
Бенни не решался.
– Ну, давай же, Бенни! Скорей! Нажми на красную кнопку!
Бенни нажал. И тут все, за исключением Улли, так и подскочили от испуга, потому что в тот же миг в углу заработали три старых телевизора, поставленные друг на друга. Все три экрана вдруг засветились.
– Хорошие машинки! – ликовала Улли. – А теперь давай напиши какую-нибудь чепуху, не забудь только вертеть велосипедные педали вон там у тебя под сиденьем.
«"Новости фьорда" пытаются закрыть!» – написал Бенни, усердно крутя педали. И в тот же миг все предложение появилось на экране верхнего телевизора.
– Вот это да! – удивился Бенни. – Да это же почти настоящий ПК!
– Ага! – подтвердила Улли. – Только втрое круче. Потому что если ты хочешь, то можешь одновременно писать три статьи. Видишь сбоку рычаг передач? Переключи его на вторую скорость, и окажешься на экране номер два. И так далее. Но самое главное – ты можешь одновременно писать статью и печатать газету. Вот, смотри! – и Улли стала все показывать и объяснять: – Вот этот кабель идет от приборной доски через ящик с апельсинами. Там позади стоит печатная машина, я собрала ее из старого копировального пресса, картофелекопателя и сломанного унитаза. Так что валяй, Бенни, давай пиши!
И Бенни принялся выстукивать на машинке разгромную статью, разоблачающую безобразия, которые творятся в округе, а Улли дернула цепочку, и тотчас же включилась печатная машина.
– Недурно! – одобрительно сказал Роберта. – И почти не слышно шума.
– Даже от пишущей машинки, – восхищенно прошептал Бенни.
– А как же! – подтвердила Улли. – Вы ведь сами сказали, что будете работать тайком, хотя мне вообще-то больше нравится, когда машины гремят погромче.
Фон Страус стряхнул пепел с сигары:
– Замечательно! А теперь давайте не будем мешать Бенни делать газету. Работы ему, если не ошибаюсь, хватит на целую ночь.
– Ох, это уж точно! – сказал Бенни со вздохом. – Неужели мне придется все время крутить педали?
– Все время! – радостно подтвердила Улли. – Без перерыва!
Поднявшись из подвала наверх, все собрались в задней комнате. Фон Страус угостил друзей грушевым лимонадом. Улли залпом выпила свой стакан, рыгнула и скрылась за порогом в темноте. Роберто отпил маленький глоточек и устроился на диване поближе к печке.
Фон Страус загасил окурок и тотчас же раскурил новую сигару. Остановившись у окна, он о чем-то глубоко задумался, уставясь в осеннюю тьму. С наступлением ночи поднялся ветер, и старый дом скрипел и потрескивал.
Наконец фон Страус произнес:
– Я не хотел рассказывать это при Бенни. Но я почти уверен, что мы имеем дело с самозванцем. Уже одно то, что он все время называет себя шерифом, а не ленсманом, показалось мне подозрительным.
Роберто кивнул:
– Ты прав. Но непонятно, зачем ему врать и притворяться шерифом? Ведь раз он никакой не шериф, значит, ему никто не платит зарплату.
– Вот именно. Поэтому я подумал, что, может быть, он – психопат.
– Как ты сказал?
– Психопат. Это такой зверь, который любит скандалить ради удовольствия. Поверь мне, такие тоже бывают. Я когда-то знал одну белку, с которой совершенно невозможно было разговаривать. Что ни скажи, она обязательно прицепится и каждое слово твое перевернет.
– Да уж, – сказал Роберто. – Миляга Людо Карсон явно не испытывает угрызений совести оттого, что мучает других. Скорее наоборот.
– Вот видишь! Во всяком случае, ясно одно: если он и дальше будет так забавляться, нам надо что-то предпринимать.
– Верно! – согласился Роберто. – Вот только что именно?
– Сейчас время позднее, – сказал фон Страус и зевнул так сладко, что выронил из клюва сигару. – Уже почти час ночи. Пойдем спать, а утром решим. Кстати, на дворе, кажется, дождь. Так что надень старый плащ, который остался от моего покойного батюшки.
Тем временем собралась настоящая буря. По небу мчались темные тучи, и дождь лил как из ведра. На небе сверкала молния, озаряя землю голубоватым светом. Спускаться по крутой дороге к пансионату надо было очень осторожно.
Выйдя из лесу и очутившись на опушке, Роберто заметил, что в окнах пансионата на первом и на втором этажах горит свет. При виде приветливых желтых огоньков ему стало тепло и радостно на душе. «Здесь я живу, – подумал Роберто. – Там внизу мой дом. Там ждут друзья. А всего лишь полгода назад мы с Самсоном жили в большом городе». Роберто содрогнулся при одном воспоминании об их продуваемой сквозняками лачуге и о спертом воздухе, которым приходилось дышать. Другое дело здесь, на берегу фьорда! Тут тебе и простор, и сколько угодно свежего воздуха. Роберто прибавил шагу и почувствовал себя совсем помолодевшим.
Но тут вдруг ему предстало зрелище, которое перебило его приятные мысли и настроило совсем на другой лад. Внизу, всего в нескольких метрах от него, на уступе холма сидел Людо Карсон и пристально наблюдал в бинокль за окнами пансионата. Потоки дождя струились с полей его ковбойской шляпы и стекали по плащу. Роберто отчетливо видел его силуэт на фоне освещенного окна. А в окне Роберто разглядел Самсона, который сидел, притулившись у печки, и читал книгу.
В первое мгновение Роберто почувствовал такой прилив ярости, что чуть не бросился на спину ненавистному псу. Но тут он вспомнил его страшную пасть с могучими клыками и тихохонько попятился назад под сень лесных деревьев. Злой и обиженный, он поплелся домой кружным путем, чтобы незаметно зайти через заднюю дверь.
Когда он, сняв с себя насквозь мокрый плащ, вошел в комнату, то обнаружил Самсона позади кресла. Самсон спрятался так, что из-за спинки виднелись только два дрожащих уха.
– Успокойся, – сказал Роберто. – Это же я! Неужели ты не можешь отличить кота от собаки ростом с гору!
– Да у меня просто книжка упала на пол, и я полез ее поднимать, – соврал Самсон, робко улыбаясь.
– Садись на место и веди себя как ни в чем не бывало, – сказал ему Роберто. – И не оглядывайся на окно!
Самсон тут же обернулся и посмотрел в окно.
Роберт о громко вздохнул:
– Сядь в кресло и сиди как ни в чем не бывало!
Самсон уселся в кресло, но вести себя как ни в чем не бывало у него не получалось. Губы его дрожали, а глаза так и бегали.
Роберто сел рядом в другое кресло и подбросил в печку дров:
– Людо Карсон сидит на опушке и подсматривает за нами. В бинокль.
– Ой-ой! – Самсон даже зажмурился и задергал лапами. – Ведь я же главный подозреваемый!
– Ничего! Скоро ему надоест торчать под дождем и шпионить, – успокоил его Роберто.
И затем Роберто рассказал Самсону про новую печатную машину, которую соорудила Улли в подвале фон Страуса. Слушая его рассказ, Самсон немного успокоился.
Впервые с того дня, как они переселились в «Раздолье», Самсон и Роберто заперлись на ночь на замок. А погасив свет, они долго вглядывались в темноту, стараясь разглядеть выступ скалы, на котором Роберто видел Людо Карсона.
– Убрался! – с удовлетворением сказал Роберто.
– Ну и погодка! – сказал Самсон. – Еще больше разбушевалась. Хорошо, что я хоть бояться перестал!
Самсон был прав. Буря так разыгралась, что от порывов ветра сотрясался весь дом, а дождь так и хлестал в окно.
Когда они улеглись спать, Самсон сказал:
– Какой странный выдался день! Мне кажется, мы его надолго запомним.
– А самое странное, что у меня в животе какое-то странное чувство, – откликнулся Роберто. – Что-то подсказывает мне, что это еще только начало и дальше случится что-нибудь еще более странное.
Самсон зевнул.
– Давай договоримся, мы сейчас не будем думать о таких вещах! Чтобы хоть сон приснился хороший.
Роберто вдруг откинул перину и настороженно привстал:
– Можешь спать, если хочешь. А у меня сна ни в одном глазу. В голове так и роятся разные мысли. Пойду-ка я посижу у печки и посмотрю на горящие угли, может быть, тогда это пройдет.
Самсон не ответил. Он уже спал с разинутым ртом.
Надевая халат, Роберто нечаянно взглянул в окно и даже вздрогнул от неожиданности. Посреди фьорда плясал огонек – он подпрыгивал вверх и вниз, взад и вперед!
– Самсон! Скорее! Проснись!
Самсон подскочил, растерянно крутя головой:
– Что? Уже утро? Мне показалось, как будто я проспал только несколько секунд.
– Ты и правда проспал только несколько секунд. Но там на фьорде какая-то лодка. Может быть, они терпят бедствие! Надо скорее бежать туда с фонарем, чтобы показать им, где можно пристать к берегу, тьма такая, что ни зги не видать. А если они наткнутся на скалы, то лодка разобьется в щепки.
– Не надо! – жалобно заскулил Самсон. – Перинка такая теплая, под ней так хорошо! Ну разве нельзя сделать вид, как будто ты ничего не видел?
– Еще чего! – Роберто сорвал с кровати перину и швырнул на пол. – А вдруг это Грегор? Или тебе очень хочется идти завтра на его похороны?
– Нет, этого мне не очень хочется, – промямлил Самсон, натягивая штаны.
Роберто задумчиво наклонил голову набок:
– Ну конечно же, это он! Это не кто иной, как Грегор! Никто из местных не отправился бы в такую погоду в море. Тем более среди ночи. А вот если он плыл на лодке из Шотландии, то непогода могла застать его в пути. Пошли! Я побегу вперед, а ты позови Грету!
На берегу фьорда Роберто привязал фонарь к длинному шесту и крепко воткнул его в песок, так чтобы свет был виден издалека. Море бурлило, словно кипящий котел, и волны далеко выплескивались на берег.
– Грего-о-ор! – Это кричала Грета.
Она бежала в ночной рубашке, а следом за нею, весь запыхавшись, едва поспевал Самсон. – Ну будет, будет тебе! – сказал Роберто. Еще ничего не известно, может быть, это совсем не Грегор.
– Нет, это Грегор! Грегор там! – громко причитала Грета. – Я сердцем чувствую, что это он.
– Огонек приближается! – взволнованно прогавкал Самсон. – Они заметили наш фонарь!
И вдруг – песня. Грубый простуженный голос донесся с моря: «Sing, sailor, sing!» Потом на редкость сиплый, грубый хохот. А через минуту-другую они уже различали очертания лодки на гребне огромной волны. Волна вынесла лодчонку прямо на берег, так что не успели встречающие и глазом моргнуть, как она плюхнулась на песок.
– Ой, кто это? – воскликнула Грета. – Оказывается, это не Грегор!
В лодке сидел здоровенный козлище в полосатом свитере и шкиперской фуражке.
– Добро пожаловать в пансионат «Раздолье над фьордом»! – вежливо приветствовал его Самсон. – Не желаете ли угоститься чашечкой горячего шоколаду?
– Скотт Мак-Дживер, – представился козел. – Спасибо за приглашение, дружище! Но ветер меняет направление, так что я лучше поверну обратно, чтобы плыть домой с попутным ветерком. Вот только попрошу принять этот расплывшийся пудинг.
И тут они увидели главное: шотландский поэт Грегор, обычно такой самолюбивый, лежал на дне лодки словно неживой. Подслеповатые кротовьи глазки закатились, и все вокруг было испачкано остатками завтрака.
– Ох, что же это делается! – воскликнула в отчаянии Грета. – Неужели же он…
– Живехонек-здоровехонек! – сказал Макк-Дживер. – Погодите немного, через недельку глядишь, очухается. Как я заметил, он не любит, когда начинает покачивать.
– Покачивать? – громко удивился Самсон. – Да ведь это же настоящий ураган!
– Вот еще! Тьфу это, а не ураган!
– Это опасный для жизни ураган, и он по силе не уступает тайфуну! – стоял на своем Самсон.
– Хватит тебе спорить! Давай-ка лучше подсоби! – оборвал его Роберта. – И ты, Грета, тоже. Как-никак это же твой жених.
С этими словами Роберта наклонился, стараясь приподнять лежащего на земле Грегора.
– А что это на нем надето? Неужто юбка? – удивился кот.
– Это называется килт, – объяснила Грета.
– Да нет же, – тявкнул Самсон. – Это юбка. Юбка в клеточку.
Едва живого Грегора подхватили на руки и понесли к дому, из груди крота вырывались странные гортанные звуки. Следом Грета несла в обеих руках его чемоданы.
– Пойду-ка я обратно и попытаюсь уговорить этого морского волка, – сказал Роберта. – Это же безумие снова выходить в море, да еще среди ночи, когда предстоит такой далекий путь!
– Ты опоздал! – сказала ему Грета.
Роберта действительно опоздал. Скотт Макк-Дживер уже успел отчалить. Лодочка скрылась во мраке, и видно было только, как пляшет над волнами его фонарь.
– О-а-о! – простонал, приходя в себя, Грегор.
Грета крепко обняла его и стала гладить по спинке:
– Бедняжечка! Каких же страданий ты натерпелся!
– Это было ужасно! А он еще все время называл меня «пудингом» и «мокрой курицей»! И это продолжалось много часов!
Грета осторожно поцеловала Грегора в щечку: – Но теперь этот кошмар позади, солнышко мое! Как ты посмотришь на то, чтобы выпить чашку фирменного бульона, приготовленного Гретой?
– С большим, большим удовольствием!
– И сразу в постель, на чистенькую простынку! – добавил Самсон. – Вот это будет самое лучшее!
Самсон и Роберта с двух сторон подхватили Грегора под руки, и вместе они, пошатываясь, поплелись к «Раздолью».
– Доброго утречка! – Этими словами их встретил в холле Людо Карсон. Он сидел, задрав ноги на стойку, и просматривал журнал для записи постояльцев.
