Текст книги "Проклятие Марены"

Автор книги: Инга Пфлаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Было непонятно, каким образом Шторм ориентируется здесь, но он уверенно двигался вперёд – и мы шли за ним, потому что оставаться на месте было страшнее. Останавливались, только когда начинали падать от усталости; быстро разводили костёр, перекусывали, проваливались в сон, как в пропасть, поднимались и шли дальше. Все мы попадали в переделки, из которых почти не было шансов выбраться живыми. Мы не раз оказывались на волосок от смерти, но страх получить кинжал в живот или верёвку на шею не имел ничего общего с этим гнетущим чувством собственной беспомощности перед этой бесконечной пустотой.

Шторм строго дозировал продукты, поэтому к боли в ногах добавлялось чувство голода. Оно прекрасно вписывалось в гнетущую атмосферу похода.

Не знаю, сколько времени мы шли – бесконечная ночь не позволяла ориентироваться. Дни и ночи слились в одно постоянное движение вперёд. В какой-то момент синева на горизонте стала плотнее и превратилась в горы. Они увеличивались с каждым шагом – огромные ледяные валы, покрытые поблёскивающим в свете луны снегом.

Мы остановились у подножья, перекусили и немного отдохнули. Шторм начал исследовать снежный покров, я упала на спальник, и едва коснулась головой грубой ткани – тут же задремала. Сны мои, так же как и часы бодрствования, были наполнены тянущим чувством беспомощности и тоски.

Разбудили меня голоса Шторма и Одноглазого, сосредоточенно разгребавших снег у основания горы, как раз там, где тень от луны образовывала чёрный провал. Неожиданно раздался странный, постепенно нарастающий звук – он напоминал скрип, с которым раскалывается орех. Треск становился всё громче, казалось, от него шатается земля. Я зажала голову руками, пытаясь защитить барабанные перепонки в ушах, лошади заржали и сорвались с места – даже Шторму не под силу было бы их остановить.

Треск подходил всё ближе и, в конце концов, вырвался из горы, подняв в воздух снежную порошу, белый покров треснул и разошелся в стороны. Под ним оказался проход поднятые льдины, словно острые зубы, окружали чёрную пасть. Она скалилась тёмным провалом, и эта улыбка не предвещала ничего хорошего.

– А лошади вдаль унеслись… – Одноглазый довольно фальшиво пропел строчки из известной воровской баллады и присел на кусок льда.

– Вернутся через пару часов, – пообещал Шторм, доставая из сумок факелы.

– Это он и есть? Ледяной замок северной колдуньи? – Ройко сунулся в проход, но тут же вынырнул обратно. – Темновато там.

– Хочешь остаться здесь?

Вместо ответа Ройко стал натягивать на спину дорожный рюкзак.

– Внутри должны быть ловушки, – предупредил Шторм. – На карте их, скорее всего, нет, так что пойдём на свой страх и риск. Ступайте осторожно, глядите в оба.

Мы взяли снаряжение и начали спуск. Сначала приходилось протискиваться по одному, вжимаясь в ледяные камни, но потом проход стал шире. Несколько часов спустя ледяные стены сменил камень. Наверное, он и раньше скрывался где-то подо льдом, а сейчас, постепенно, освобождался от прозрачных оков. Тени от факелов танцевали на камнях, покрытых изморозью, причудливые тёмные рисунки скользили по застывшим стенам. Эти пещеры были совсем не похожи на те, в которых обитал Кулак. Пористый желтый камень пещер Кулака казался уютным и даже милым в сравнении с тёмными, почти чёрными каменными глыбами. Постепенно белых разводов на стенах становилось всё меньше – мы погружались вглубь. Спуск становился всё более крутым, приходилось упираться в стены, чтобы не соскользнуть и не сломать себе шею. Звук шагов убегал вперёд, разгоняя холодный, затхлый воздух.

В месте, где проход расширялся настолько, что получилась большая комната, мы решили сделать привал. После огромных, засыпанных снегом просторов северного острова, маленькая пещера казалась безопасной, тёплой и уютной. Впервые с тех пор, как мы сошли с корабля, захотелось потрепаться обо всём подряд, услышать знакомые голоса. Уже две недели всё общение свозилось к фразам «привал», "подъём" и "не забудь рюкзак". Одноглазый вытащил из заплечной сумки сушняк и занялся костром, рассказывая очередную байку. Откуда он столько их знает? Придумывает, что ли… Однако, попробуй только намекни ему, что всё рассказанное – брехня. Обидится надолго и всерьёз.

Ройко достал котелок и подвесил его над огнём. Монах с Вердо по очереди прикладывались к фляжке с самогоном, чтобы согреться. Здесь, в пещере было гораздо теплее, чем наверху, но для любителей сивухи любой повод подойдёт. Шторм развалился на пуховом спальнике и думал о чём-то своём, наблюдая за танцем искр.

Через несколько минут Ройко заварил ароматный чай. По пещере поплыл чудный запах трав и специй. В этом деле с вором не мог сравниться даже Монах, знатный травник.

– Парниша, вот всё хотел спросить – кто тебя научил такие чудные отвары делать? Я такие пивал в доме знахарки одной, что в Чернолесье, недалече от Тирита жила. Но та бабка такая ветхая была, гнутая как подкова, что нос до земли доставал. Видать, так она травы и разглядывала, а у тебя-то откуда такое уменье?

Одноглазый зачерпнул железной кружкой ароматное варево и тут же получил по рукам.

– Раньше пивал и вопросов не спрашивал, чего это ты вдруг?

– Да вот, думаю, получу своё золотишко – да открою харчевню. Коли выдашь секрет – на поваре выгадаю, а если нет – придётся тебя с собой брать!

– Вот дела у меня другого нет, кроме как на Одноглазого батрачить! – рассмеялся Ройко. – Я, может, игорный дом открою, да тебя в распорядители возьму. Будешь на благо заведения вкалывать. Как тебе такой план?

– Думается мне, тяжко нам будет к мирной жизни привыкнуть, а? Законы там разные соблюдать… Или кто из вас собрался дальше грабежами промышлять? Вот ты, Шторм, чего делать будешь?

Шторм открыл глаза, и перекатился на бок.

– Вернусь в Ганарию. Ферму куплю, буду лошадей разводить…

– Не, а я здесь, в Ромнии останусь, – мечтательно протянул Ройко. – Куплю домишко в городе, в богатом квартале, может, дело себе найду не совсем незаконное.

– Не совсем незаконное? Привычка – вторая натура, – усмехнулся Одноглазый, извлекая из сумки хлеб и солонину.

Ройко разлил чай по кружкам, мы перекусили и отдохнули. Идти дальше не хотелось даже мне. Здесь было тепло, уютно и безопасно, а впереди нас ждали ловушки, засады и, может быть, смерть. С такими прогнозами на будущее торопиться совсем не хотелось. Но Шторм скомандовал подъём, лагерь собрали и снова отправились в путь.

Туннель то расширялся, то сужался, иногда приходилось ползти на четвереньках. Казалось, стоит чуть пошевелиться, толкнуть камень – и гора обрушится, подмяв наши тела под себя. Холодные камни больно впивались в ладони, несмотря на перчатки.

Неожиданно в конце хода появился свет. Тусклое голубоватое свечение было едва заметным в пламени факелов, но чем ближе мы подходили к его источнику, тем ярче оно становилось. Луна на поверхности не могла светить так ярко, значит, мы вышли не на поверхность. Шторм затушил свой факел – больше в пламеннике не было нужды. Остальные последовали его примеру.

Ход закончился. Мы вышли к обрыву – а внизу раскинулся старинный замок, словно сотворённый стеклодувом-великаном. Стены сооружения чуть подсвечивали, разгоняя темноту. Тёмные каменные своды пещеры терялись где-то вдалеке.

Шторм закрепил верёвку, и отряд начал аккуратно спускаться вниз. Отсюда замок выглядел ещё внушительнее. Крепостная стена высотой аршинов в десять нависала над головой, вглядываясь пустыми бойницами в темноту пещеры. Полукруглые башни у ворот, сделанных из тонкого льда, блестели ледяными крышами. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть блоки, из которых всё это было построено. В каждом кирпиче, казалось, был замурован светлячок, потому что свечение шло откуда-то изнутри, но источник разглядеть не удавалось. Я даже протянула руку, чтобы прикоснуться к ледяному брикету, но Ройко схватил меня за плечо.

– Лезвие, ты что, про ловушки не слышала?

– Какие тут могут быть ловушки, с ума сошел? – усмехнулась я, и отвернулась. От резкого движения камень под моей ногой шевельнулся, и я начала падать прямо под стену. Ройко кинулся вперёд, в попытке подхватить меня. Из под земли, с протяжным скрипом, вырвались острые ледяные шипы.

Если бы я стояла на полшага дальше от стены, мы бы уцелели оба, но расстояние в один локоть решило всё. Несколько кольев проткнули парня насквозь. Кровь брызнула в стороны, испачкала красными разводами ледяную стену и мою кожанку. Ройко дёрнулся, словно не понимая, что с ним произошло, и замер – уже навсегда. Кровь из раны на голове заливала светлые кудри и соболий мех на куртке.

Я, словно в полусне, освободилась от его рук, всё ещё сжимающих мою талию. Колья исчезли так же мгновенно, как и появились. Тело, будто большая кукла, осело на камни, всё ещё разбрызгивая кровь.

Первым очнулся Шторм. Он осторожно, стараясь не наступить в лужицы или на ловушку, подошел к распростертому Ройко. Остальные молчали, да и что тут можно было сказать?

Я присела на холодный камень и обхватила себя за плечи, пытаясь согреться. Казалось, что в помещении резко похолодало – или на меня так подействовало холодное дыхание смерти? Нас с ней разделял один шаг. Один шаг, который не сделала я, но сделал Ройко.

Моя жизнь никогда не было особенно спокойной. Я много лет жила на острие ножа, видела как погибают люди, к которым я привязывалась, и даже иногда думала о собственной смерти. Но я не могу позволить себе умереть! Только не сейчас, когда я так близка к цели. Макошь великая, Старшая пряха, огради и защити!

Шторм оттащил то, что осталось от Ройко, в сторону и принялся изучать механизм ловушки. Камешки, брошенные им к стене, оживляли скрытые где-то в земле ледяные стержни. Колья выскакивали вверх, поблёскивая в голубом свечении. Часть шипов была вымазана кровью. Багровые капли скользили по гладкой ледяной поверхности.

Монах отёр лицо Ройко, достал из складок рясы крохотную фляжку, окунул в неё палец и нарисовал на бледных щеках умершего погребальные узоры. В Кулаке возможность проводить соратников в последний путь по всем правилам выдавалась не часто, но сейчас всё было иначе.

Подчиняясь невысказанной просьбе, мы подошли ближе и встали кругом. Монах, чуть слышно, начал читать молитву. Постукивали янтарные чётки. В голове крутились какие то странные обрывки мыслей и ощущений.

Ройко, спрашивающий меня о Шторме.

Ройко, поющий старинные баллады у костра.

Ройко, объясняющий мне, как аккуратно срезать кошелёк с пояса зазевавшегося горожанина.

Тело, лежащее сейчас у моих ног – это не Ройко. Непохожа эта бледная маска с обескровленными губами и синими разводами у бровей на парня, которого я знала и помнила.

Вердо и Монах переглянулись. Погребальный костёр собрать было не из чего, поэтому маг прочёл заклинание, священнослужитель полил пропитанную кровью куртку тёмно коричневой жидкостью, и тело Ройко вспыхнуло сотнями огней, мгновенно превращаясь в пепел.

Нас стало меньше. Теперь всех охотников за сокровищами можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Первым заговорил Шторм.

– Вердо, чувствуешь магию?

Маг помолчал, закрыл глаза, словно просматривая окружающее пространство внутренним зрением, и ответил:

– Очень много магии. Старой. Забытой. Она спит, но проснётся.

Шторм кивнул и снова углубился в изучение ловушки. Через некоторое время к нему присоединился Вердо. Я ничем не могла помочь, поэтому сочла за лучшее просто не вмешиваться. В повседневной жизни мне не часто приходилось сталкиваться с магией. Раньше, говорят, заклинания использовали чуть ли не на каждом шагу, но постепенно колдовство уходило из нашего мира. Почему это случилось, до сих пор никто точно не знает – может быть, виноваты маги, которые так рьяно оберегали секреты друг от друга, что уносили их с собой в могилу; или правители, остерегавшиеся сильных волшебников и поэтому уничтожавшие тех, до кого могли добраться.

Тихий стук привлёк моё внимание. Вердо прочёл какое-то заклинание, и на земле, у стены, на уровне колена возникли светящиеся красноватые нити. Шторм бросал камешки, и если камень не касался линий, ловушка не срабатывала.

– А чего с воротами делать будем? – поинтересовался Одноглазый.

– Это просто лёд. Не такой, как в стенах. Растопим.

Вердо выставил вперёд руки и прошептал что-то. Столп огня вырвался из его ладоней и коснулся ледяных врат. Языки пламени начали свой танец на плачущем льду. Прозрачные капли катились вниз и падали на каменную землю. Но там, где огонь касался ледяной, светящейся арки, он не оставлял ни малейшего следа. Похоже, лёд, заморозивший проход был обычным, чего нельзя сказать о блоках, из которых построена вся крепость.

Поток огня иссяк, а в воротах появилась круглая дыра, за которой просматривался четырёхугольный донжон. Замок действительно был очень старым, так крепостей давно не строили.

Первым пошел Шторм. Он аккуратно перешагивал через красные линии, и я старалась запомнить каждое движение, чтобы потом повторить. За Штормом последовал Вердо, затем я, Монах и Одноглазый. Мы аккуратно пролезли в дыру и оказались в большом дворе, но, помня о том, что случилось с Ройко, никто не бросился исследовать пространство. Маг снова сосредоточился, изучая новую территорию. Я с нетерпением ждала его слов, чувствуя, как кровь начинает бежать по венам всё быстрее. Сокровища были совсем рядом.

Весь двор был залит светящимся льдом. Огромные стены изнутри оказались резными. В полукруглых нишах стояли прозрачные статуи воинов в дивных одеждах, с короткими мечами или луками в руках. До входа в донжон было саженей тридцать, но прямо перед дверями сидели два ледяных волка, и сдавалось мне, что сидели они там не просто так.

– Я не знаю такой магии, – проговорил Вердо и замолчал. Лицо его снова приняло привычное беспристрастное выражение.

Шторм достал из кармана камешек и кинул его на середину двора. Голыш со стуком упал на лёд. Все замерли. Ничего не случилось. Из ледяного пола не выскочили острые шипы, над головами не засвистели стрелы, никто не кинулся на нас с мечами. Шторм кинул ещё один камень – совсем рядом с волками. Никакой реакции не последовало. Следующий камешек ударился о ледяную щёку застывшего воина в звериной шкуре. Было очень тихо, словно все, как по команде, задержали дыхание.

Прошло несколько секунд. Никто не издал ни звука, в крепости было всё также тихо.

– Идём! – шепотом скомандовал Шторм, и мы двинулись вперёд, постоянно оглядываясь. Я старалась удержать в поле зрения как можно больше. Вдруг сейчас сверху свалится огромный камень, или пол провалится под ногами?

Мы пересекли открытое пространство и подошли к дверям почти вплотную. Маг и ганарец рассматривали двери. Я позволила себе чуть расслабиться, когда моё внимание привлёк странный звук, похожий на дыхание. Я повернулась, уже заранее зная, что увижу – светящиеся белые глаза, уставившиеся прямо на меня. Волк ощерился, я нащупала на поясе рукоятку ножа. Резко похолодало, с моих губ сорвалось облако пара. Боковым зрением я видела, как оживают ледяные воины; холодный воздух постепенно наполнялся звуками – топотом ног и звоном ледяных доспехов. Кровь бежала по жилам всё быстрее, предчувствуя настоящую схватку.

Первый волк прыгнул – и в воздухе напоролся на арбалетную стрелу Шторма. Зверь зарычал и снова кинулся в атаку. Одноглазый схлестнулся с ледяным варваром, Вердо читал заклинания. Монах отмахивался огромной дубиной от наступающих воинов. Ледяные осколки разлетались в разные стороны. Я почувствовала боль в щеке – отколовшийся кусочек ледяного шлема воткнулся мне в скулу. Стараясь не сводить взгляда с волка, я чуть повернулась, выбирая позицию поудобнее. Скорость реакции зверя быстрее человеческой, но я должна была опередить его любой ценой. На выдохе выбросила руку с ножом вперёд и тут же перекатилась вправо, вытаскивая следующее лезвие. Шторм и другой зверь кружили по двору. Вот уж у кого нечеловеческая реакция! Куда уж волкам…

Посох Монаха со свистом опустился на голову ледяной статуи, и та разлетелась на мелкие кусочки. Вердо поливал ожившие изваяния пламенем. Огромные кулаки Одноглазого стали кроваво-красными и оставляли на противниках алые разводы – его дубину кто-то выбил из рук, она валялась в нескольких шагах от меня. Осколков на ледяном настиле становилось всё больше, но количество противников не уменьшалось.

– Попробуйте открыть ворота! – крикнул Шторм, не сводя глаз с покрытого ледяной шерстью противника.

Я метнула ещё один нож, и ещё один. Волк зарычал от боли и снова кинулся ко мне. Я оттолкнулась от земли и перекувырнулась через голову, в полёте посылая во врага ещё несколько ножей. Один из них угодил зверю в лоб, лёд затрещал, и прозрачная голова разлетелась на куски. Перекатившись по земле, я подобрала лезвия и бросилась к дверям.

– Где-то там должен быть рычаг! – снова прокричал Шторм, продолжая бой. Осколки ледяного волка лежали у его ног, но ганарец уже схватился с ледяной женщиной в блестящей кирасе. Я шарила по стене в поисках чего-нибудь, похожего на рычаг. Рядом с моей головой звякнула и разбилась на осколки ледяная стрела, но я только вжала голову в плечи. Стена была совершенно пустой. Выругавшись, я переключилась на постаменты волков, стараясь уворачиваться от стрел и ледяных обломков. На правой подставке, в самом низу, нащупала выступающий кирпич и, мысленно обратившись к Макоши с просьбой оставить меня в живых, нажала на выдающийся блок. Двери распахнулись. Я юркнула внутрь, размышляя, стоит ли тратить ножи сейчас или оставить их до лучших времён. Остальные тоже начали отступать внутрь донжона. Шторм и Одноглазый сомкнули двери, которые тут же намертво захлопнулись – к добру или к худу, мы оказались отрезанными от ледяной армии Марены.

Стараясь не совершать лишних движений, мы остановились у дверей, чтобы отдышаться. Монах перевязал разбитые руки Одноглазого, я отёрла кровь с лица и осмотрелась. Наш отряд оказался в небольшом ледяном коридоре с потолком в полторы сажени. Стены были собраны из все тех же ледяных блоков, а из пола на меня смотрело моё собственное лицо – ровная, гладкая поверхность отражала нас, словно зеркало.

– Все готовы? – спросил Шторм, засунул кинжал за голенище сапога и вопросительно уставился на Вердо.

– Магии здесь нет. Пока.

– Ясно. Смотрите под ноги и на стены.

Голоса звучали приглушенно – или это все старались говорить потише, чтобы никого не разбудить?

Дошли до середины зала и остановились. Здесь зеркальный пол пересекали две длинные узкие царапины, идущие от стены.

– Щуровы межи, – чуть слышно шепнул Монах, но его, как обычно, услышали все.

– Щурова – одна, а тут две, совсем ослеп на старости лет? – Одноглазый попытался разрядить обстановку, но не очень-то ему удалось. При имени Щура, бога межи, разделяющей жизнь и смерть, по коже побежали мурашки.

– Что-то не нравятся мне эти царапины, – заметил Шторм и подал нам знак отойти.

Я пригляделась – впадины начинались по бокам большого каменного блока в стене. Он чуть выдавался вперёд, и вряд ли это можно было назвать строительным браком.

– Думаешь, ловушка? – спросила я у Шторма.

– Уверен. Знать бы, как она срабатывает…

– Кинь камешек.

– Девочка, вот ты иногда умная, а иногда – дура-дурой. Если ловушка сработает так, как я предполагаю, она перекроет проход к коридору. Я не уверен, что нам потом удастся отодвинуть эту штуковину, или что сама она вернётся на место не через пару сотен лет. Перспектива сдохнуть от голода в двух шагах от сокровищ меня не прельщает. Как насчёт тебя?

Захотелось ударить ему по лицу чем-нибудь очень тяжелым, но я сдержалась.

– Ладно, рискнём.

Шторм отошел назад и бросил поклажу. Шумно выдохнул, сосредоточился и побежал вперёд, быстро разгоняясь. У самой ловушки он, не снижая скорости, перескочил на стену, пробежал по ней, оттолкнулся от блоков, прямо напортив ловушки и приземлился на той стороне. Я со свистом втянула воздух в лёгкие, пытаясь побороть чувство зависти – так пробежать по ледяной стене дано не каждому. Шторму удалось перебраться на ту сторону, но вот как быть с остальными?

– Ловок, как Прове, – вздохнул Одноглазый. – А нам-то чего делать?

– Для начала вещи мне перебрось.

Одноглазый кинул Шторму баулы. Я решила попробовать пройти ловушку по-своему. Пять ножей воткнулись в стену напротив блока, по самую рукоятку. До пола оставалась сажень, может, чуть побольше.

– Меня точно выдержат, а насчёт остальных не уверена, – предупредила я честно. Ножей было жалко, но если верить карте – все драгоценные вещи должны находиться где-то в этом донжоне. Большая часть пути была пройдена, оставалось надеяться, что большая часть недругов – тоже.

Я быстро перебралась на ту сторону и стала дожидаться остальных. Потом Вердо поднялся в воздух и спокойно, как будто всю жизнь этим и занимался, перелетел через ловушку.

– Эй, а нас так же? – спросил Одноглазый. Вердо развёл руками:

– Слишком много едите. Тяжелые.

– О-хо-хо. Ну, авось, Сряшта поможет! Только, чур, ты вперёд, – великан хлопнул Монаха по плечу, отчего тот сразу скривился. Рассчитывать силу этот исполин не умел.

Монах, кряхтя, перебрался на нашу сторону. Остался Одноглазый. Ножи под его весом стонали, как живые. Из под лезвий посыпалась ледяная крошка, но они всё же выдержали богатыря. Как только Одноглазый спрыгнул со стены, второе лезвие с тихим звоном выскочило из гнезда и упало на зеркальный пол. Ловушка среагировала мгновенно. Огромный ледяной блок сорвался с места и рванул вперёд с такой скоростью, что я даже моргнуть не успела. Пути назад не было. Оставалось двигаться вперёд и надеяться, что Стряшта идёт с нами.

– Шторм, а другой выход из крепости есть?

– Доберёмся до сокровищ – там и узнаем.

Внимательно вглядываясь в потолок, стены и пол мы двинулись дальше. Прошли лестницу и вышли в новый коридор, где Шторм остановил отряд. Ничего подозрительного я не заметила, но все в Кулаке знали, что безошибочное чутьё ганарца никогда не подводит. Он бросил вперёд несколько камней – с громким треском зеркальный пол лопнул, и блестящие осколки посыпались вниз. Мы оказались на краю большой ямы, и тревожно замерли. Я досчитала до десяти, когда до ушей долетел звук разбившихся ледяных обломков. Не хотелось даже и думать о том, что произошло с нашими телами, если бы Шторм не остановил нас. На ту сторону обрыва перебрались легко, опять при помощи ганарца. Патрон точно не ошибся, когда попросил его присоединиться к нам в этом путешествии.

Такая же ловушка обнаружилась в конце коридора. Прямо перед высокими ледяными дверями. Распахнув их, мы оказались в большом зале, похожем на погребальные палаты северных народов. Проводник рассказывал, что здесь люди поклоняются не только богам, но и душам умерших героев. Их тела после смерти бальзамируют и закрывают в роскошно украшенные саркофаги, вместе с доспехами и оружием. Северяне верят, что их любимцы отправляются на пир к богам, но героям будет стыдно предстать перед создателями в неподобающем виде. Меня, конечно, внешний вид северных героев на пиру у богов интересовал мало – но вот о драгоценностях, роскошных доспехах, великолепных клинках и посохах, украшенных драгоценными камнями, не думать я не могла. Удивительно, как все северные святилища ещё не разграбили. Неужели местные разбойники настолько набожны?

– Интересно, что в этих саркофагах? – вслух подумала я и эта мысль отразилась на лицах остальных так же, как в зеркальном полу.

Шесть огромных усыпальниц окружали большую центральную колонну, украшенную резьбой. В нишах по бокам зала стояли ледяные статуи, как во дворе, и я прикинула, сколько ножей придётся потратить, чтобы всех уложить.

– Это гробницы шести великих, – подал голос Монах. – В библиотеке Аркона есть несколько свитков, рассказывающих историю замка Марены. Видно, это и есть палаты, где спят вечным сном пять верных воевод северной колдуньи. Когда Марена пала, сраженная своим учеником, её замок ушел под землю, войска разбежались, и только преданные колдунье стражи остались хранить покой своей хозяйки, чтобы никто не потревожил её вечного сна.

"Библиотека Аркона", – повторила я про себя. Монах был в главном святилище Свентовида, пресветлого Белобога. Рядовых священнослужителей там не бывает. Как же высокопоставленный подвижник оказался в Волчьем лесу, среди головорезов и убийц?

– Странно. Воевод, вроде, пять, а гробов шесть? Отчего ж так? – поинтересовался Одноглазый.

– Последняя гробница была предназначена для ученика Марены. Того самого, который убил свою наставницу.

– Значится, как только мы попробуем прошмыгнуть мимо этих гробов, воеводы тут же глазоньки и пооткрывают?

Слово «прошмыгнуть» не вязалось с Одноглазым, поэтому я против воли улыбнулась, представив великана, на цыпочках крадущегося мимо спящих воинов.

Монах не ответил.

– Ещё что-нибудь об этой пятёрке ты знаешь? – спросил Шторм. – Если эти ребята вдруг оживут, лучше заранее представлять, с чем мы столкнёмся.

– Первого, ложе которого украшает голова волка, молва нарекла "Фенрир – повелитель волков". Лесные твари подчинялись ему, как своему богу. Он мог не только сзывать волков из окрестных земель, но даже являть глазам врагов зверей, что давно покинули этот мир. Призывать их из небытия. Второй, Волот – воин, равных которому земля севера не знала. Одним ударом серебряного топора, подаренного самой Мареной, он укладывал по десять человек. Мог на скаку разрубить коня вместе со всадником. Вон его символ – украшенный рунами топор. В следующей гробнице заключён лучник Эйгль, лук его никогда не знал промаха. Некромант Самеди, поднимающий орды нежити одним взмахом руки, способный оживлять камень и воду, чтобы даже стихия сражалась с теми, кто пошел против воли ледяной колдуньи. И последний – Ятаг Тарку. О нём мало что известно. В свитках было сказано, что в каждой руке он носил по длинному, изогнутому клинку, и в бою те мечи сверкали, как молния, двигаясь быстрее ветра.

Шторм задумался.

– Первыми из боя нужно вывести магов. Лезвие, Вердо, справитесь?

Я кивнула, отметив про себя, что Шторм назвал меня прозвищем, данным Патроном. А значит, схватка будет серьёзной, иначе ганарец не упустил бы возможности поиздеваться надо мной, обозвав «девочкой».

– Дальше сами глядите. Идём?

Мы обошли гробницы и двинулись к дверям, стараясь не поворачиваться спиной к огромным гробам. Я нащупала очередной нож и сразу почувствовала себя увереннее. Раздался тихий скрежет. Верхняя плита одной из гробниц отъехала в сторону. Оттуда высунулась голова с кипенными волосами. Юноша был очень красивым. Светлые, пушистые кудри струились по белоснежной коже. Он поднял на меня синие, как море глаза, и я даже на мгновение растерялась – но инстинкты сработали без задержки. Заострённое лезвие воткнулось в синий глаз, и лучник – а, судя по плите с колчаном и стрелами, это был именно он – закричал, но этот крик не был похож на человеческий. Он скорее напоминал вой ветра в горах холодной зимней ночью. "Посмотрим, каким метким ты будешь теперь", – подумала я, делая несколько шагов назад, к стене. Все расходились по местам, а я чуть припозднилась. С жутким грохотом второй саркофаг, стоящий в двух локтях от меня раскололся, осколки полетели во все стороны. Я прикрыла лицо руками. Именно это помешало мне увидеть встающего с пола великана, превосходившего размерами даже Одноглазого.

– Осторожнее! – крикнул кто-то со стороны двери, и я, ещё не сообразив, что произошло, пригнулась. Серебряный топор пролетел над моей головой и пробороздил ледяную стену, оставив на ней глубокую царапину. Я метнулась в сторону. Шторм прокатился по зеркальному полу, меж огромных, как столбы, ног великана взмахнув кинжалом. Волот упал на одно колено – кинжалы ганарца перерезали исполину сухожилия. Справа от меня зашевелилась ледяная статуя. Брошенное лезвие вмиг раскроило прозрачную голову. Девушка в звериной шкуре рассыпалась ледяными брызгами по полу. В раскрытые двери из коридора ломились мертвяки. Их сдерживал Одноглазый, круша своими здоровенными кулаками черепа и кости. Мимо меня пролетел огненный шар – видимо, Вердо нашел свою цель. Я огляделась в поисках повелителя волков. Его гробница была открыта, но больше я ничего не видела из-за спины война с топором. Шторм продолжал наносить великану удары, уворачиваясь от огромного тесака. Я перекатилась в сторону, чтобы осмотреться. На меня тут же кинулись ещё две статуи, но подоспевший Монах снёс им головы посохом. Зеркального пола почти не было видно из-за ледяной крошки. Второй раз за день я наткнулась на волка, но на этот раз звери были из плоти и крови – повелитель волков тоже очнулся. Я бросила несколько лезвий, но один раз всё же промахнулась – нож лишь задел серый бок, и хищник кинулся на меня. Машинально я вспомнила движения Шорма, откинулась на пол, волк пролетел надо мной, и напоролся на выставленное вверх лезвие. Брызги крови из распоротого живота волка попали мне на лицо, а острые осколки льда основательно располосовали спину, даже через куртку. Я встала, оглялывась – высокий, мускулистый воин в шлеме из головы белого волка стоял в окружении своих слуг, и пробиться к нему было не так уж просто. Первый клинок уже летел к нему в голову, когда один из хищников подскочил вверх, прикрывая господина своим телом. Волки кинулись на меня, но огненный поток из рук Вердо, сжег их на бегу. Завоняло пелёной шерстью и плотью. Под прикрытием дымовой завесы от огня, я сменила позицию и метнула ещё один клинок в белую волчью голову, которую было легко различить в дыму. Фенрир закрылся шитом. Повелитель волков обернулся ко мне, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Я дёрнулась в сторону, но выросшие изо льда зелёные побеги плотно обвили сапог. Ко мне кинулись ещё несколько волков. Я отбивалась ножами, стараясь защитить горло и не терять из виду приближающегося Фенрира. "Я не умру здесь!" – пообещала я себе, пытаясь выдернуть ноги из ловушки. Одному из волков я перерезала горло. Ещё одному сильно повредила лапы – он отполз в сторону. Это позволило мне ненадолго освободить правую руку и перерезать деревянные лианы. Посох Фенрира обрушился на то место, где недавно была моя голова. В воздух поднялись ледяные осколки. Я откатилась в сторону и метнула нож. В этот момент Фенрир повернулся ко мне и, не иначе как под покровительством Сряшты, нож вошел ему прямо в лоб. Повелитель волков дернулся и упал на пол. Раздался страшный вой, все волки в комнате одновременно завыли, и от этого звука по коже побежали мурашки. Но времени на страх не было. Одноглазый добивал нежить – похоже, некромант был повержен. Стоя на саркофаге, Шторм отбивался от атак невысокого, худощавого мужчины. Судя по оружию в руках пришельца, это был последний из пяти воинов. В углу, где несколько минут назад была зажата я, валялось обезглавленное тело великана Волота. Я напомнила себе захватить серебряный топор и двинулась на помощь к Одноглазому.