Текст книги "Карьера до востребования (СИ)"

Автор книги: Инга Леровая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Глава седьмая. Если включить свет

Первым в гости пришел целитель. Постучал тихонько, Илона еле услышала. Открыла дверь, а там старичок-лесовичок стоит. Чуть не засмеялась и не пошутила про Нафаню. Они ведь по идее первый раз видятся. Илона должна удивиться незапланированному гостю. Или не играть? Не делать вопросительный вид. Сказочные персонажи входят в цену люкса. Как завтрак. И могут по вечерам в номера запросто заглядывать. Илона посторонилась и улыбнулась. Старичок вошел, огляделся, сел в кресло, поближе к батарее.

– Добрый вечер. Я Илона, а вы?

– Я Нокентий.

– Нокентий? – Илона чуть не расхохоталась в голос. Давилась смехом, не желая обидеть старичка.

– Да, смейся, – разрешил гость. – Отец пошел меня записывать на имя, а там сидела безграмотная тетка. Иннокентий не осилила.

– Вы могли бы потом исправить имя.

– Зачем? Судьба дала. Я ношу.

Илона не стала спорить, что дала не судьба, а посторонний человек. Нокентий ей понравился. Своим здоровым пофигизмом, дружелюбием и простотой. И тем, что помалкивал насчет своей тайной миссии. Не раздувал щеки и не пытался с ходу навязать свои взгляды. Хотя, пришел как к себе домой. Илона достала припасы, заварила чай. Ей захотелось накрыть стол и угощать. На шампанское старичок замотал головой, а шоколадку с орехами с удовольствием лопал с чаем. И рассказывал про свою деревеньку на берегу озера.

– Благодать, тишина, воздух пахнет снегом. Летом приезжает много людей, а зимой нас и не найдешь. Но и зимой приезжают. Набираются здоровья и силы.

– А как вас Павел Геннадьевич нашел?

– Беспокоился. Вот и нашел.

– О сыне? Беспокоился о сыне?

– И о нем тоже. И о друзьях его.

– Мы с сыном Павла Геннадьевича не друзья. Я бы даже сказала, что враги. Конкуренты в бизнесе и вообще. Он странно ведет себя в последнее время. Может, заболел?

– В чем же странность?

– Замуж позвал.

– Любит тебя. И ты его.

– Нокентий, вы ошибаетесь. Мы знакомы с детства, всегда дрались и портили друг другу жизнь. Я его не люблю. Просто привыкла, что он рядом. Он симпатичный. Но не настолько, чтобы замуж идти. Да мы дня без ссор не проведем. И кончится все взаимными убийствами.

– Сама не веришь в то, что говоришь.

– Верю. И он меня не любит. Только прикидывается.

– Любит.

– Да вам-то откуда знать, Нокентий? Это Илья вас подговорил за него словечко замолвить.

– Я все знаю.

– Прямо все? – Илона спросила язвительно, потому что растерялась. Зачем этот целитель к ней пришел? Чего добивается? Муромец уже посторонних стал привлекать для своих афер? Мало ему родни.

– Здоровая ты, – Нокентий допил чай и перевернул чашку на блюдце. – Родишь зимой этого года. Будет тебе долго карьера до востребования.

– Что? Вы и про карьеру знаете? Что до востребования? Илья разболтал? Гад. Я каждый год в феврале ставлю все дела на паузу. И отдыхаю.

– Слова в голове появляются, я их говорю.

– А с Ильей все хорошо? Вас ведь для сына Павел Геннадьевич привез?

– Почему спрашиваешь?

– Ну, просто… Он меня неправильно понял. Я наврала про ребенка. Нечаянно вышло. Теперь он глупости творит. И жениться решил, – Илона сама чувствовала, что говорит невразумительно и повторяется. – Только вы не говорите ему про мое вранье. Пусть помучается. Он здоров? Если что надо для него, чтобы вылечился, я сделаю.

– Здоров. Сделай, – Нокентий выбрался из кресла, неловко поклонился и бочком направился к двери.

– Подождите, а ко мне-то вы зачем приходили?

– Посмотреть на тебя.

– Посмотреть? И все?

Дверь за собой Нокентий аккуратно прикрыл. Илона вздохнула. Наговорил невесть чего и смылся. Теперь она будет думать, что за интриги. Илья, как она и думала, здоров. Ошиблась Илона, считая, что из-за болезни Муромец затеял весь сыр-бор с бизнесом и свадьбой. И зачем тогда все? Надо уезжать отсюда, толку не будет. Не отдых, а скачки. Новая жизнь все равно началась, вражда закончилась. Надо, наверно, собраться втроем и подписать мирное соглашение. Ритуалы это весомо. Пожалуй, Илона купит топор, или лучше три топора, и они торжественно их зароют.

Идея понравилась, детали она продумает. Зарыть зимой топоры будет трудновато, но можно утопить в озере. Прорубь ее бывшие враги на пару смогут выдолбить. Илона засмеялась, представив, как Жетон и Муромец ругаются, вырубая отверстие в толстом слое льда. А перед затоплением сфотографировать топоры и повесить фото в рамочке на стену в офисе. Чтобы помнить, что война закончилась. Хотя, расслабляться все же рано. Пару недель она понаблюдает. Но со своей стороны сделает первый шаг – вернет Илье кольцо. Дорогое же. Пусть подарит любимой девушке.

– Лисенок, я не шутил, – Илья влетел, как обычно, без стука и застал Илону за укладыванием в бордовую коробочку подаренных серег и колье. Кольцо из коробочки Илона даже не доставала. – Это тебе. От сердца. Без подвоха. Не вздумай возвращать. Я не возьму.

– Я тоже не шучу. А ты слишком часто повторяешь, что действуешь без подвоха.

– Илка, ну, что мне сделать, чтобы ты поверила?

– Я верю, что ты решил прекратить нашу вражду. Я тоже подумывала об этом. В самом деле, мы заигрались.

– Не съезжай с темы.

– Илья.

– Что Илья?

– Не знаю что. Только, – Илона не договорила, Илья шагнул к ней и обнял. Уткнул лицом себе в грудь и чмокнул в макушку.

– Я тебя люблю, лисенок. Стой, не вырывайся. Дай сказать. Ну, глупо все, согласен. Игры эти. Кто кого ловчее обманет, подставит. Забавляло, азарт. За мишурой этой главное не разглядел. А как Женька сказал про тебя, с ума чуть не сошел. Пелена с глаз упала. Что ж я делаю? Зачем?

– Женька?

– Позвонил он мне и как обухом по башке.

– Подожди. Он ведь и мне звонил. Что сказал?

– Сказал, что ты заболела. Серьезно. Поэтому и квартиру старую продала. На лечение не хватало.

– Так ты поэтому жениться решил? Пожалел меня? Мне жалости не надо, – Илона сжала кулаки и уперлась ими под ребра Илье, пытаясь вырваться из его объятий. – Я квартиру продала, чтобы новую купить. Отвали, Муромец.

– Не отвалю! Опять ерунда тебе в голову лезет. Не жалость это. Где твое женское чутье?

– Вы поэтому мне Нокентия послали? Из-за моей мнимой болезни?

– Отец его привез. Нокентий его друга вылечил.

– А мне сказать?

– Чтобы ты пятками засверкала? И так не спал по ночам, караулил тебя.

– Слушай, Илья. Я ведь подумала, что Павел Геннадьевич для тебя Нокентия нашел.

– Мне-то зачем?

– Ты же болеешь. Если уж у нас минутка откровенности. Я решила, что из-за своей болезни ты бизнесы сливаешь.

– Ну, жук, Жетон. Вот он нас подвесил, а, – Илья захохотал. – Я ему уши оборву. С такими диагнозами мутить.

– Тогда отбой? Шалость удалась, – Илона тоже засмеялась. – А мы как высоко подпрыгнули. Доверчивые идиоты.

– Жетон нас разыграл, но я всерьез. Правда.

– Илья.

– В темноте черную кошку не разглядишь. А свет включишь и вот она. Не видел я, что нужна ты мне, думал просто играем давно, привыкли. Жетон свет включил. Не развидеть теперь. Люблю.

Глава восьмая. Похищать, так по-настоящему

День свадьбы все же был назначен. Илона взяла на раздумья три дня, но Илья не отставал и уже к утру вырвал и согласие, и дату. Первого марта. В глубине души Илона опасалась, что после похода в ЗАГС раздастся громовой хохот и выкрик “розыгрыш”. Но пока Илья выглядел абсолютно счастливым, настаивал на совместном проживании и не уставал твердить о своей любви. Словно отдувался за много лет молчания. И не колеблясь, запустил бы слияние бизнесов, но Илона отговорила. Проще создать подразделение на фирме Ильи, чем заморачиваться реальным слиянием. А можно вообще все оставить, как было.

– Как было не будет, – Илья занял принципиальную позицию. – Мы единое целое. Пора ехать домой, как считаешь? К свадьбе готовиться. И Жетону сказать спасибо.

– Ты же ему уши хотел оборвать, – подколола Илона. – Домой после завтрака поедем. Все равно из номера не вылазим. Толку в пансионате торчать. Некоторые обнаглели вконец. Я тебе не девочка для постели.

– Ты мне жена. Прикинь, Илка, я женился. Рада за меня?

– Как сказать. Если из прошлого говорить, то мог бы и получше найти.

– Получше? Разве бывает?

– Не бывает, – Илона потягивалась, а Илья прижимал ее к себе и целовал, куда придется. В плечо, в живот, за ухом, зарывался лицом в волосы и рычал.

– Вообще-то, Жетон здорово придумал. Заставил другими глазами на жизнь посмотреть. И на нас. Со стороны виднее. Женька понял, что мы так и будем бодаться до скончания века, любовь профукаем.

– Гад он.

– Да, все мы хороши, Илка. На что жизнь тратили, вспомни.

– Ну, тратили. Теперь-то надо еще придумать, на что будем тратить.

– Я не буду думать, я буду наслаждаться.

– Чем это?

– Всем. Любовью, дружбой, работой, зимой. Зимняя сказка у нас случилась.

– Романтик ты, Илья, оказывается. Зима, сказка.

– Не ворчи, лисенок. Прикинь, прихожу в офис, а там ты сидишь.

– Не очень-то звучит, а?

– По-моему, суперски. Все твои каверзы сразу увижу.

– Так вот ради чего ты женишься.

– Хотя, лучше дома сиди. Сделаем тебе кабинет, с балконом. Зачем тебе на работу таскаться?

– Муромец, ты серьезно сейчас? Еще паранджу на меня надень.

– Я бы надел, Жетон ржать будет.

– На один день, так и быть, дам вам поржать. Фата подойдет же?

– Подойдет.

Старые привычки в окно не выбросишь, в Питер возвращались гуськом. Илья непременно хотел, чтобы Илона ехала впереди, а сам тащился за ее ярисом, удивляя всех на трассе. Мог бы рвануть, быстрее добраться, но предпочитал держать своего лисенка в зоне прямой видимости. Илона посмеивалась, временами сбрасывая скорость до минимума и дразня Илью, но и ликовала. Не могла раньше признаться и не призналась бы, что любит вредного и нахального врага детства. В прошлой жизни это была позорная слабость. Хорошо, что Илье хватило ума и упертости, чтобы отбросить мнимые ценности.

Женьки дома не оказалось. К нему сразу поехали, надо же поквитаться и на свадьбу пригласить. И облом. Жетон мог, конечно, свалить куда-нибудь, зная бывших врагов. Но Илона беспомощно взглянула на Илью, враз догадавшись, как обстоят дела на самом деле. Не просто так, не от сознательности, Женька так поступил. Хотел память другую о себе оставить. Илья нахмурился, недоумевая. С чего вдруг Илка чуть не ревет. Найдут они Жетона, не вопрос, Илья все его явки знает.

– Я вспомнила, что Галка мне говорила.

– Что говорила?

– Она видела Женьку, он в клинике платной был. Понимаешь?

– Нет.

– Пень, ты Илья. Он заболел, Женька заболел. Сам заболел. Серьезно заболел, – Илона повторяла и повторяла страшные слова, леденея внутри.

– Тихо, лисенок. Не плачь. Мы его найдем и отвезем Нокентию, слышишь?

– А если он не поедет?

– Кто его спрашивать-то будет?

– Похитим?

– Запросто.

– Поехали к Галке, пусть расскажет, где Женьку видела.

– Давай вместе, на моей. Оставь свою машину.

Галка оторопела от новостей. Во-первых, Нолик с Илюхой за руки держатся и собираются жениться. Сумасшедшие, как они вместе жить-то собираются? Поубивают друг друга на следующий день после свадьбы. Во-вторых, Женька. Галка обратила внимание, что он похудел, но сейчас все худеют. А спортсмены еще какими-то сушками занимаются. Женька же спортсмен. В третьих, оставаться в стороне Галка не захотела. Потому что друзья Нолика – ее друзья и даже больше.

– Я с вами!

– Галка, ты чего, куда с нами? Мы Женьку найдем и обратно в Карелию двинем. Тебя муж не отпустит.

– Сказала, с вами, – Галка решительно вскочила с дивана.

– А Димулька? Его тоже с нами потащишь? Галка, перестань.

– Нолик, не нуди. Без тебя знаю, что делать.

– Димулька? – Илья внимательно посмотрел на Илону.

– Ну, да-да. Димулька Галкин сынок, не мой. Успокоился?

– Даже не знаю. Как-то привык к мысли, что у нас с тобой есть сын.

– Отвыкай. Хотя нет, не отвыкай, – Илона вспомнила обещание Нокентия, что до конца года она родит. Женьку спасут и сразу они займутся с Ильей деланием сына.

– Вот, – Галка притащила смирительную рубашку с длинными рукавами. – Добровольно не захочет ехать, мы его усмирим.

– Нормальные у вас порядки. Откуда?

– Оттуда. На новый год однажды сценки делали с Галкой из старых комедий. И меня вылечат, помнишь? Остался реквизит.

– Где делали?

– По приютам и детским домам. Это года три назад было. Или четыре. Рубаху, кстати, Жетон и притащил. Спер у отца.

– А я где был? – возмутился Илья.

– А ты по заграницам резвился, – не удержалась Илона от шпильки. Ох, и ревновала она тогда. Сейчас-то можно признаться, что боялась, как бы Илья не нашел себе кого-то в этих бизнес-школах.

– Я больше не буду, лисенок.

– Если будешь, жизни сразу лишишься.

– Согласен, – с готовностью откликнулся Илья, запоздало обижаясь, что друзья без него мутили разное.

Женьку нашли у отца в квартире. Домработница пускать не хотела, мол, только уснул. И слабый после процедур. Но что она могла сделать с напористым Ильей, который мягко вытеснил ее в кухню и закрыл дверь. Женька, действительно, крепко спал. Наверняка ему давали снотворного. Это сейчас им было на руку. Жетон голову всегда брил, поскольку по молодости участвовал в боях без правил. Поэтому никто и не подумал, что такой здоровяк может заболеть.

– Рубаху надевать? – Илья пожалел друга.

– Надевать. А то проснется и буянить начнет, – Галка ловко упаковала Жетона в рубаху, не постеснялась голого вида. Илона зажмурилась, а сестре хоть бы хны. Еще бы, столько мужей. – Нолик, бери одеяло. Чтоб не замерз в машине. И подушку. Далеко же ехать. Кляп надо?

– Кляп? Ну, ты садистка.

– В машине ребенок будет, а этот материться начнет, как проснется.

– Галка, останься дома.

– Нолик, помалкивай. Илюха, тащи его.

С максимально возможным удобством Жетона устроили в багажнике джипа, под голову положили подушку, закутали в два одеяла. Галка не только кляп вставила, но глаза Женьке завязала. Похищать, так по-настоящему. Забрали Димульку из садика и детское кресло из Галкиной машины и покатили к Нокентию.

Эпилог. Дураки этакие

Маленький Женька проснулся и захныкал, требуя кормежки. Илона подскочила, поморщилась, вчера только родила, еще все болело. Надо аккуратнее соскакивать. Осторожно взяла сына на руки, заулыбалась. Какой красавчик, похож на Илью, а глаза, кажется, от мамочки достались. Непривычно называть себя мамочкой. И держать на руках сына непривычно, но все же удобнее, чем таскать его в животе. Последние пару недель было тяжеловато ходить, и рожать тоже, сын родился крупным. Но такие мелочи забудутся быстро.

Дома уже готова комната для малыша. Илона не хотела заранее ничего устраивать и покупать, но Илья отмел все ее возражения. Он переговорил с Нокентием и был уверен, что все сложится отлично. Проект “Карьера до востребования” усилиями Ильи реализовывался по четкому плану. То есть, никакой карьеры у Илоны не случилось. Февральская пауза затянулась на год. Свадьба, беременность, с первых же дней беременности Илона ушла в декретный отпуск. Так залихватски Муромец распорядился, он же был директором, а ее поставил заместителем. И фамилию двойную Илоне сделал – Муромцева-Пильская, как и собирался.

Покормив сына, Илона уложила его в кроватку и подошла к окну. Сейчас безумный Муромец примчится. На родах он присутствовал по собственному желанию и гордился собой так, будто сам рожал. Поехал хвастаться друзьям и родителям. И звонить Нокентию. Как-никак Нокентий первый предсказал, как все будет. Имя сыну выбрали единогласно, других вариантов и не рассматривали. Жетон заслужил такую честь. Илона хохотнула, вспомнив события прошлой зимы. Как они везли спящего, спеленатого Жетона в Карелию в багажнике Илюхиного джипа.

По трассе-то хорошо ехали, Димулька спал, Галка дремала, Илона музыку слушала. А как свернули на лесную дорогу, начались приключения. То забуксуют, то не туда свернут. Жетон проснулся от тряски и возмущенно мычал в багажнике. Пришлось его освободить раньше времени, чтобы помог машину вытолкать. И тут только похитители опомнились – про нормальную одежду для Жетона все дружно позабыли. А свои чемоданы кинули у Галки в квартире, чтобы освободить багажник. Женька метал громы и молнии, зря кляп раньше времени вынули, ругал их последними словами. Враги, называется, без его чуткого руководства не могут ни украсть, ни покараулить.

Просмеявшись, очень уж анекдотично Жетон выглядел в смирительной рубахе, Илья отдал другу свои ботинки и джинсы. Удачно, что термобелье имелось под джинсами. Илона пожертвовала свитер с высоким воротом, в котором Жетон смотрелся как разбойник с большой дороги. Рукава по локоть, пузо наголе. Галка напялила на лысину Женьке свою шапку и замотала шарфом поясницу. Димулька решил, что дядя клоун и тоже хохотал во все горло. Кое-как добрались до Нокентия. Последние километры ехали по целине, через поле, ладно, машина полноприводная и мощная. И место открытое, высоких сугробов не намело.

Нокентий не удивился их приезду, будто знал, что нагрянут гости. В доме вкусно пахло пирогами. Усадил всех пить чай, выдал Женьке простецкие штаны и рубаху. Согласно кивал на Женькину обиду на выходку друзей. Задал единственный вопрос. Что так Женьку разочаровало в жизни, что решил смертельно заболеть. Жетон беспомощно покосился на Илью, на Илону, на Галку, пожал плечами. Нормальная жизнь, как у всех. Подлостей не делал, по головам не ходил. Завоевывал медали, надоело. Денег хватает на безбедное существование. Вниманием женским не обделен. Враги имеются. Такие, что друзей не надо.

– Видишь, дело какое. Не угоден ты. Не нравишься жизни. Меняйся. Ради друзей. Ради сына, – Нокентий подлил всем чая.

– Какого сына? – Женька вытаращил глаза, а за ним на пару Илона с Ильей. – А, будущего сына, в смысле. Да, кому я больной нужен? Может, все атрофировалось уже у меня.

– Какого сына? – Галка вскочила, уткнула кулаки в бока. – А Димулька? Заделал и в кусты? В могилу, то есть. Я, что, одна его должна, по-твоему, поднимать? А потом врать, что папа летчиком был?

– Галка? Ты с Женькой? Женька! Жучара! – Илона другими глазами взглянула на племянника, с визгом носившегося по избе за двумя котятами.

– Помолчи, Нолик! У нас свои разборки!

– Ты же сама меня послала подальше. Сказала, что ребенок от мужа.

– Я в разводе тогда была, между прочим. А ты и обрадовался, что от мужа.

– Я не обрадовался, Галчонок, просто…

– Просто трус!

– Нет!

– Да!

– Это что, получается, моего сына другой мужик воспитывает, – Женька ринулся к дверям.

– Стой, придурок. Куда ты собрался? Выздоровей сначала, а то и морду не сможешь набить никому.

– Смогу.

– Не сможешь!

– Я ему помогу, – Илья тоже вскочил. – Кому надо морду набить? Список, пожалуйста.

– Хватит орать, – Илона перекричала всех. – Это вы тогда Димульку заделали, когда мы со сценками выступали? Ну, вы, блин, даете. Галка, мне-то могла сказать. Я гадала, с чего ты мужа выгнала, если рожать от него решила.

– Ты бы разболтала.

– И долго ты молчать собиралась? – Женька подхватил сына, поднял над собой, разглядывая и узнавая глаза, брови, ушки. Димулька не испугался, руки раскинул и болтал ногами в воздухе.

– Долго, – Галка встала рядом, вздохнула. – Потом бы увидел, когда-нибудь, что похожи вы. А ты помирать, придурок, собрался.

– Не собрался.

– Собрался!

– А Жетон-то как в воду смотрел, – Илья приобнял Илону за плечи. – Помнишь, ты фотку с Димкой показала, а Женька брякнул, что это его сын.

– Точно.

– Да? – Галка заулыбалась.

– Я свою кровь сразу узнал. Даже по фотке в телефоне, – Женька сел к столу, усадив сына на колено.

– Ой, врун какой.

– Правда, Галка, так и было, – заверила Илона сестру. – Я свидетель. Беги разводись теперь. Хотя, тебе что, как два пальца.

– Успею с разводом, потом как-нибудь.

– Сейчас! – Женька повысил голос.

– Потом!

– Может, мы домой поедем? – Илона пихнула Илью. – А то всю ночь будем этот спектакль смотреть.

– Куда вы без меня, застрянете же, кто выталкивать будет?

– Заткнитесь тогда, если не хотите, чтобы мы в лесу замерзли, – Илья напрасно влез.

– Сам заткнись, – слаженно выкрикнули Галка и Жетон, отстаивая свое право на выяснения и разборки.

Почти год прошел, а в памяти так ярко сохранилось, словно вчера было. Сигнал джипа едва не разбудил сына, он недовольно засопел и заворочался. Илона погрозила кулаком в окно. Илья подъехал и махал ей букетом белых хризантем. Вот, глупый, сказали же, что нельзя цветы в палату. Из машины вылез Женька, подал руку Галке. Сестра поправила мужу шарф и натянула шапку на уши. Жетон фыркнул и смирился, глядя на кулак, замаячивший перед носом. Следом выпрыгнул Димка, держа в руках машинку. Привез подарок двоюродному братику. И Павел Геннадьевич приехал. Тоже с букетом белых хризантем.

– Я вас люблю, – закричала Илона, забыв, что только что грозила Илье, чтобы не будил их малыша. – Люблю, дураки, вы этакие.