Текст книги "Портрет"
Автор книги: Инга Леровая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Инга Леровая
Портрет
Глава 1
Долгожданный день. Волшебный день. Звонкий, как первая весенняя капель. Желанный, как поцелуй любимого. Волнующий, как прыжок с парашютом. Легкий, как отдых на морском побережье. Ласковый, как летний ветерок. Прекрасный, как золотая осень с горьковатым запахом подмороженной жухлой листвы. Кристиан был готов без устали придумывать определения для самого важного дня его жизни.
Сегодня он получил диплом бухгалтера и аудитора. Пропуск в успешную, обеспеченную жизнь. И приглашение на работу уже есть. Все-таки он в тройке лучших выпускников колледжа. И квартиру Кристиан снял неподалеку от работы, очень удачно. А впереди два месяца каникул, поездки по друзьям, договорились, что к каждому он заедет. Общение, беззаботность, и никаких дел.
Не хотелось вспоминать, как оно было. Трудно? Да, очень. Особенно, когда год назад умер папа и Кристиан остался совсем один. Отец умер еще раньше, едва Кристиан пошел в школу. Родители отца воевали с папой за внимание Кристиана, даже заявление подавали в органы опеки о ненадлежащем уходе. Все детство Кристиан был то ли разменной монетой, то ли призом за непонятные достижения.
Тряхнув длинными русыми волосами, Кристиан сбежал с крыльца колледжа. Его однокурсники уже все в парке, выбирают себе художников. С тех пор как директором экономического колледжа стал утонченный и креативный омега, помимо общих фотографий каждая группа делала альбом с нарисованными портретами выпускников. Портреты заказывали в ближайшем парке, где обосновались уличные художники.
Инициатива директора Кристиану нравилась. Сам он не обладал певческим или художественным талантом, но всегда восхищался творческими людьми, умел смешно переделывать песни, любил театр и балет. Время от времени Кристиан даже подрабатывал моделью в рекламном агентстве приятеля. Но душа его больше тянулась к цифрам. Он верил, что числовые последовательности правят миром.
Точные науки ему давались легко. Он мечтал о теоретической физике и высшей математике, но это было слишком заоблачно. Слишком теоретически. Максимум, что мог сделать для него папа, учитель литературы в школе, – это поддержать выбор экономического колледжа. Кристиан радовался, что он будет иметь дело с цифрами, пусть не космического масштаба, а приземленного.
– Все уже в парке, а ты тормоз, как всегда, – хамоватый лаборант высунулся по пояс в окно. Кристиан терпеть его не мог.
– Отвали, придурок! – Кристиан не позволит испортить себе праздничное настроение. Хорошо, что не придется вскорости встречать эту противную физиономию: бледно-голубые глаза чуть навыкате и узкие губы.
В парке однокурсники уже сидели на маленьких складных стульчиках перед художниками, старательно позируя. Кристиан сморщил нос и, пряча улыбку, подглядывал за тем, как изображают его друзей. У каждого мастера своя манера. Кто-то работал небрежно, кто-то быстро, а кто-то еще всматривался в лицо клиента. Кристиан уже решил, что все художники заняты, ему придется ждать, как его окликнули.
– Иди сюда, малец.
Кристиан вздрогнул, голос был низкий, хрипловатый, от таких голосов у него по позвоночнику всегда пробегал холодок. Резко повернулся – на него упор смотрел альфа, зрелый мужчина, виски с проседью, но выглядел моложаво. Крепкая фигура, темные волосы забраны в хвост, глаза холодные, стального оттенка. Альфа приглашающе повел рукой к стульчику рядом с его мольбертом.
Кристиан сглотнул, этот художник его испугал, он был как коршун в стайке воробьев, среди молодых ребят, зарабатывающих на улице шаржами и карандашными портретами. Кристиан даже попятился, замотал головой, мол, ему не надо, он тут просто так, смотрит, и денег нет с собой. Деньги он, и правда, забыл в рюкзаке в колледже. Заспешил за ребятами.
– Потом принесешь, – припечатал альфа.
И Кристиан как овечка на заклание, на ватных ногах, пошел к альфе. Сердце нервно стучало, а ладони вспотели. Альфа ободряюще улыбнулся одними губами, повернул Кристиана одним боком, потом другим, посмотрел на небо и, наконец, усадил на стульчик, так чтобы на лицо не падала тень от кустов. Поправил волосы, приподнял подбородок и отошел к мольберту.
Страх не уходил, Кристиан усилием воли заставлял себя оставаться на месте. Карандашный портрет рисуется недолго, он потерпит, и больше никогда не придет в этот парк. Находиться рядом с этим альфой он мог с трудом. Ребята переговаривались о завтрашнем вечере в ресторане, шутили, хохотали во все горло, он же застыл немой статуей. К счастью, альфа работал споро и закончил портрет почти одновременно с другими художниками.
Кристиан вскочил, замахал рукой, подзывая Винсена, друга с детского сада. Они и в школе, и в колледже все годы сидели за одной партой. Лучше он займет денег, чем еще раз встретится с этим пугающим его до дрожи художником. Альфа вскинул брови, догадываясь, что Кристиан хочет расплатиться с ним. Неторопливо отколол портрет, протянул и насмешливо произнес:
– Дарю.
– Нет, не надо, ни в коем случае, – зачастил Кристиан. – Я не принимаю подарки от незнакомых людей. Это ваша работа, возьмите деньги.
– А от знакомых принимаешь? Меня зовут Густаво. А тебя?
– Не важно, – Кристиан заторопился, кивнул на бегу Винсену. – Заплати, пожалуйста, я забыл деньги в колледже.
Винсен аккуратно положил купюру на мольберт, забрал портрет Кристиана и застыл с ним в руках. Поднял глаза на художника, секунду подумал и достал еще купюру. Это была работа очень талантливого мастера, она оказалась на несколько порядков лучше их портретов. Крис – как живой, порывистый, независимый, с печальной тайной во взгляде. Странно, что этот альфа рисует здесь.
Кристиан бежал в колледж за рюкзаком, но, на самом деле, он хотел спрятаться от стальных глаз. Зачем этот альфа назвал свое имя? Он старше Кристиана, гораздо старше, ему наверняка под пятьдесят. Кристиан не хотел ничего знать о нем. Руки дрожали, в желудке противно жгло, хотелось плакать, даже выть. Винсен нашел его в классе, положил портрет на парту.
– Смотри, это супер. Ты как живой. Лучший портрет. Художник не стал больше никого рисовать.
– Выброси, – взвизгнул Кристиан. Слезы все-таки полились. – Порви, порви это.
– Крис, ты чего? Это портрет, просто портрет. Я отнесу руководителю для альбома. Дождись меня.
Кристан сжал голову руками. Какой он дурак, зачем сел к этому Густаво. Испортил такой день. Всего час назад это был долгожданный, волшебный день. Все испарилось. Радость, легкость, надежды. Проклятый альфа выпил его до дна. Кристиан рыдал так горько, как на похоронах папы не рыдал. В класс вернулся Винсен, он привел практиканта из медпункта.
– Вот. Истерика. Может, перенапрягся из-за экзаменов?
– Не думаю. Давай, просто посидим рядом.
Ко всему прочему добавился стыд, в этот момент Кристиан ненавидел и друга, и этого недоделанного медика. Зачем Винсен его приволок? Еще одного альфу. А слезы текли и текли. Ничего хорошего не будет в жизни Кристиана, ничего. Он до боли закусил кулак.
– Не стесняйся своих слез. Так бывает. Вдруг что-то расстраивает нас без видимых причин, – практикант говорил ровно, без эмоций, и как будто бросил Кристиану спасительный канат. – Может, у тебя течка скоро?
Кристиан замотал головой, до течки еще долго. Рыдания постепенно стихли. Кристиан прерывисто дышал, чувствуя опустошение и усталость. Посмотрел виновато на ребят. Что он, в самом деле, устроил. Практикант ласково погладил Кристиана по плечу. Как фокусник достал из кармана белого халата маленькую шоколадку и протянул заплаканному омеге.
– Я Бертран. А ты Крис? – Кристиан кивнул и даже смог улыбнуться. Бертран посмотрел на Винсена. – Проводишь его домой?
– Я не могу, – Винсен вздохнул. – Меня родители давно дома ждут.
– Я сам дойду, – Кристан вскочил. Чего он расселся, ему еще вещи собирать и перевозить из общежития на квартиру.
– Я через полчаса заканчиваю, – Бертран был серьезен. – Подброшу тебя на машине.
– Спасибо.
Кристиан не захотел ждать, Бертран догнал его по дороге. Довез до дома. Погладил по плечу. Ласково улыбался, но Кристиан был недоволен. Свои слабости демонстрировать посторонним он не любил. Ночь прошла, вопреки ожиданиям, без плохих сновидений. Утром все показалось глупым и незначительным. В три захода Кристиан перетащил свои вещи в новую квартиру, принял душ и стал собираться на выпускную вечеринку. Кажется, все наладилось. Он молод, хорош собой, и скоро станет успешным и счастливым.
К выпускному Кристиан готовился тщательно. Уложил волосы, надел новый костюм, даже бабочку нацепил. Умудрился собраться раньше срока. Бродил без цели по квартире, тянул время и потому обрадовался, когда за ним неожиданно заехал Бертран. Позволил ему зайти, угостил чаем. Бертран крупный, как все альфы, удивлялся размерам квартирки. Увидев туалет, он захохотал.
– Какие вы, омеги, все-таки крохотные.
– Сам ты, – Кристиан засмеялся в ответ. – Переросток.
– Тебе, – Бертран достал из портфеля ежедневник в кожаном синем переплете с серебряным обрезом и гравировкой на обложке “Крису от Берта”. – Ты же в путешествие едешь, будешь впечатления записывать. Фотки, конечно, лучше, но в поездках часто интернет слабый.
– Спасибо, Берт, – подарка Кристиан не ожидал. Да еще такого, именного. Ведь это надо придумать, сделать гравировку. Кожа приятно пахла и на ощупь ежедневник был хорош. – Очень красивый. У меня не найдется столько важных мыслей. Чтобы соответствовать этому ежедневнику.
– А ты не думай, важные мысли или нет, записывай все, что в голову придет. Буду рад, если потом ты своими мыслями поделишься.
Кристиан провел пальцем по гравировке. Вообще-то, он не любил, когда его имя сокращали и всегда протестовал, но Берт сократил и свое, уравнял их. Это было похоже на аванс, шаг навстречу отношениям. Милое признание, что Кристиан нравится, и что Бертран хочет заботиться о нем. А еще ценит мнение омеги и считает, что Кристиан интересно мыслит.
Заводить отношения Кристиан не планировал. Во-первых, его родители поженились довольно рано, без одобрения семей. Жили бедно и все плохо кончилось. Во-вторых, он разумно полагал, что в колледже ограниченный круг знакомств, мало ли с кем потом его сведет судьба. И в-третьих, начинать профессиональную карьеру, будучи в отношениях, сложнее.
Были и в-четвертых, и в-пятых, и в-шестых. Начиная от привычки быть одному и ни от кого не зависеть, и заканчивая всевозможными страхами. Надоест, обманет, бросит. Только-только свобода поманила Кристиана, сулила приключения и хорошие доходы. Променять все это на заботу одного альфы Кристиан был не готов. Кажется, Бертран это понимал.
Кроме легких сексуальных игр без обязательств, Кристиан ничего еще не пробовал. И торопиться не собирался. Или он влюбится без памяти. Или выберет сногсшибательного альфу исключительно для секса. Никаких промежуточных перепихов для приобретения опыта Кристиан не хотел. В этом вопросе он был максималистом. Поэтому всегда спреи, подавители и прочие штучки, позволяющие не быть тупым животным.
А дети, тем более, не входили в планы. Вот он, Кристиан – дитя любви. Разве было у него счастливое детство? Нет, нет, и нет. Дедушки наговаривали на папу, что он безответственный, жалкий учитель и ничего не добился в жизни. Кристиан был не согласен, папу очень любили ученики, на похороны пришла масса народа. Но он ни слова не говорил в папину защиту, боясь скандалов.
Потом, когда Кристиан уже заканчивал школу, один дедушка умер, а второй сошел с ума и повесился. Юный мозг не мог это переварить. Самые близкие люди грызлись за него, и вдруг все поумирали. Больно было не столько от их смертей, сколько от потери собственного ценного статуса. Они истязали его своей любовью и вживили кучу комплексов, до этого Кристиан смог сам додуматься. Пытался, насколько хватало силенок, любить себя за всех. Одобрять и баловать.
После самоубийства деда Кристиану снились странные сны: обрядовые танцы вокруг костра, которыми руководил высокий шаман. В эти танцы шаман затаскивал Кристиана и пытался обнять. Кристиан орал и злился. Папа даже сводил его к школьному психологу, после чего Кристиан возненавидел психологов и вообще врачей. Психолог не заинтересовался снами, зато полюбил гладить Кристиана по коленке.
Поэтому и к Берту Кристиан испытывал настороженность. Бертран был приятным альфой, и только. На данном этапе жизни Кристиан не хотел никому доверять важное дело любить себя. Подарил ежедневник, и хватит. Довез до ресторана, где гуляли выпускники экономического колледжа, и свободен. Улыбка на прощанье, нет, забирать не надо, целовать не надо, про завтра будет завтра. И с чистой совестью Кристиан отправился веселиться.
– Быстро ты его, – Винсен встретил его на входе и многозначительно поднял брови, намекая на Бертрана.
– Что?
– Припахал себя возить.
– А, – махнул рукой Кристиан. – Он же врач, возомнил себя спасателем.
– Ну, мне-то не ври. Видно же, как он тебя взглядом облизывает.
– Винс, пошли напьемся. Жаль, что ты со мной не едешь в путешествие.
Напитков и еды было вдоволь. Но кто же будет наедаться, когда нужно танцевать, петь караоке, участвовать в конкурсах. Все портреты, сделанные вчера, развесили по стенам. Кристиан поморщился и залпом выпил стакан вина. Рядом с его портретом постоянно толпился народ, и это жутко раздражало. Теперь и сам Кристиан видел, что портрет высочайшего качества, но простить Густаво за свою истерику не хотел.
Винсен принес ему коктейль, потом еще один. Потом кому-то пришла идея выпить всей группой на брудершафт. Пили по кругу и целовались по кругу. Это было смешно, потому что с некоторыми одногруппниками Кристиан за годы учебы не сказал и десятка слов, а тут такие нежности. В голове шумело, но пьяным себя Кристиан не считал. Он еще ни разу не упал на танцполе, а некоторые уже предпочитали танцевать на четвереньках.
Преподаватели посмеивались и вызывали такси, отправляя по двое-трое выпускников по домам. В какой-то момент Кристиан понял, что кроме Винсена и парочки преподавателей в зале никого нет. Они вышли на улицу и тут Кристиан захотел в туалет. На все уговоры справить нужду в кустах, упрямо мотал головой, он не настолько выжил из ума. Он культурный и вернется в ресторан.
Пока Кристиан ходил в туалет, Винсена увезли, лишь самый ответственный преподаватель по бухучету ждал его. Подошла очередная машина, Кристиан загрузился на заднее сиденье, доказывая, что он в порядке. Сначала преподаватель, потом ученик. Таксист не стал спорить. На повороте тряхнуло, Кристиан повалился набок. Лежа ехать было гораздо удобнее. Глаза закрылись сами. Когда приедут, его же разбудят, успел подумать Кристиан.
Будить не стали, но взяли на руки и куда-то понесли. Потом положили на мягкое, сняли пиджак и брюки. Кристиан замычал, когда застежка от бабочки запуталась в волосах и больно дернула. Он никак не мог проснуться и был рад, что его, наконец, оставили в покое. На день он ничего не планировал, может спать, сколько захочет. Свобода началась, и это прекрасно.
Вот эту мысль он запишет в ежедневнике первой. Про свободу спать, сколько хочешь и с кем хочешь. Выбираешь спать и спишь. Выбираешь не спать и не спишь. Мысли путались и очень хотелось пить. Чья-то услужливая рука поднесла стакан с водой, поддержала его голову. От воды Кристиан снова слегка захмелел и уснул. Выбираешь спать и спишь.
Потолок за ночь поменял цвет. Был снежно белым, стал светло коричневым. Вдобавок неровным. Несколько минут Кристан пялился на него и думал, как потолок это сумел. Хороших идей не пришло. И вообще-то Кристиан не разрешал потолку меняться. Это неправильно, что потолки ведут себя непредсказуемо. И кровать стала мягче и шире. Тоже не спросив разрешения.
Кристиан поднес руку к носу. Пять пальцев. Это хорошо, что пальцы не ведут себя как потолок. Сесть не получилось. Голова блокировала все попытки, став ужасно тяжелой. Не отрывалась от подушки. В комнате было светло. Сколько же он проспал? Уснул еще в такси, это Кристиан помнил, и как настаивал, чтобы преподавателя отвезли домой первым, тоже. А потом? Кажется, он просыпался. Ехали долго. И как-то он разделся и лег.
Кристиан закрыл глаза. Концы не сходились. Глаза видели то, что мозг объяснить не мог и это утомляло. Кажется, он опять уснул. И постепенно трезвел. Потому что, когда глаза в очередной раз увидели коричневый потолок, Кристиан понял – он не дома! Сердце болезненно сжалось, на лбу выступила испарина. Где он? Помогая себе дрожащими руками, Кристиан сел.
Накатывала тошнота, чувствовал он себя плохо, но страшнее было то, что он расслышал за окном пение птиц. Солнце стояло прямо в окне, и смотреть на свет глазам было больно. Я не в городе, охнул про себя Кристиан. Воздух другой, птицы, яркое небо. И обстановка. Кроме кровати в комнате ничего не было.
Глава 2
Рико не придавал никакого значения праздникам, поэтому в свой день рождения пришёл на работу даже раньше, чем обычно. Но его уже ждал с коробкой пирожных улыбчивый Эн. Они на пару владели шикарным антикварным магазином в центре города. Когда-то магазин полностью принадлежал Эн, а Рико пришел наниматься на работу двадцатилетним пацаном. С тех пор прошло восемь лет. Рико быстро прошел путь от продавца до директора. Эн взял его в долю, потому что у Рико обнаружились отменный вкус, чутье и хватка.
Рико достаточно было подержать в руках любую старинную вещь и он уже понимал ее настоящую ценность. Он как будто родился с умением разбираться в живописи, и вообще в искусстве, хотя своими руками не умел делать ничего, ни рисовать, ни даже вбить гвоздь. Да и соответствующего образования у него не было. Для Эн Рико стал находкой, молодой красавец альфа, темноволосый и сероглазый.
Они быстро стали любовниками, на следующий же день, несмотря на разницу в возрасте в пятнадцать лет. А может как раз потому, что эта разница была, Эн не стал ломаться, выгадывать и мучить Рико, как его ровесники омеги. Ясно же, что требуется альфе, когда гормоны играют. Побольше секса. Эн не капризничал и не выпрашивал подарков. А Рико компенсировал верностью и все возрастающим доходом от магазина.
От их связи оба выиграли многократно. Рико получил престижную работу, а потом и бизнес. Обтесался, приобрел внешний лоск и манеры. Выработал иммунитет к ужимкам потенциальных возлюбленных. Рико не требовалось ухаживать и выпрашивать ласки за подарки. Кокетливым омежкам нечем было его взять. Всего, что касалось секса и приятного времяпровождения, ему доставалось в избытке.
За годы, проведенные вместе, они стали во многом одинаково мыслить, даже разделили на двоих одно имя – Рикон. Это имя досталось Рико при рождении, папа закодировал в него какой-то свой смысл, но Рико никогда свое имя не любил. Когда пошел в школу, во всех тетрадках писал только Рико. Учителя привыкли и выдали аттестат на это имя. Папа смирился с трудом, но сын под предлогом аттестата изменил все документы и законно стал Рико.
А последнюю букву со смехом присвоил себе его любовник, когда в порыве откровенности Рико признался, как его зовут по-правильному. Эн помог заполнить все анкеты на смену имен им обоим. За такую поддержку папа недолюбливал Эн, но вынужден был смириться. Не каждому смазливому оболтусу любовники дарят долю в бизнесе. И папа надеялся, что их отношения однажды закончатся, а бизнес останется.
Эн повесил на дверь табличку “закрыто” и повел Рико в кабинет, к накрытому столу. Все, что Рико любил, здесь было. Клюквенная водка, соленые грузди, моченые яблоки и копчености. Папа тоже знал, что любит Рико, но при этом на праздничный стол ставил традиционные салаты и запеченную курицу. Так принято и полезней, чем всякие там окорока. Рико давно перестал скандалить. Папа растил его один и считал, что лучше знает, что для Рико лучше.
Праздник для друзей Рико устроит в выходные, а вечером торжество для папы. Опять будут ненужные разговоры о подлом отце, который ни разу не приехал посмотреть на сына, обязательно новенький омега, сынок каких-нибудь друзей папы, и свечи на торте, но сейчас, с Эн, Рико был счастлив. Иногда он даже мечтал, чтобы Эн был его родителем, а не любовником. Тогда бы Эн не бросал намеков, что Рико должен найти себе кого-то более подходящего.
– Эн, я тебя обожаю, – едва увидев стол, Рико прижал омегу к двери. – Ты самое лучшее, что есть в моей жизни.
– Рико, не раздавай такие авансы. Ты слишком молод, чтобы оценивать за всю жизнь.
– А ты не нуди в мой день рождения. Ты тоже слишком молод для таких глубокомысленных замечаний.
– Мой очень взрослый альфа, – Эн пытался подколоть Рико, но получилась печальная констатация факта.
Эн не мог не понимать, что альфа только входит в самый соблазнительный возраст. А ему уже сорок три. И детей не заведешь, и в сексе нет жгучей потребности. Скоро он совсем перестанет удовлетворять естественные сексуальные потребности Рико. Эн не был эгоистом, он согласился разделить альфу с молодым омегой, считал нормальным, что Рико женится. И с некоторых пор приглядывался к покупателям в магазине. Рико точно не станет сам искать кого-то.
Рико потискал Эн, потом лизнул свой палец и провел им по губам омеги. Отошел к столу, налил себе водки, подцепил на вилку грибочек. Смотрел в упор, не мигая, и Эн подхватил их давнюю игру в робкого наложника. Нарочито трясущимися руками стянул свитер, потом брюки. Прикрыл вялый член ладонью. Рико поманил его к себе, сжал ягодицу, заставил нагнуться.
Эн зубами расстегнул ширинку на джинсах Рико, достал увесистый член, покачал в ладонях, взял в рот. Рико прерывисто вздохнул, разве кто-то сравнится с Эн в мастерстве минета. Он мог бы за пару минут заставить его кончить, знал все про Рико, но длил удовольствие, пережимал ствол, дул на влажную головку. Эн нравилось чувствовать себя главным, и Рико это позволял.
От стола они перебрались на диван, где верх взял альфа. Раскладывал податливое тело как хотел. Ублажал, наслаждался сам. Потом Эн задремал у него на руках и улыбался во сне. Не хотелось вставать, Рико перебирал светлые пряди на затылке Эн. Видел седые волоски, видел, что Эн стареет, но так прикипел к своему партнеру, что слышать не хотел о других. Глянул на часы, скоро папа начнет его бомбардировать звонками.
В магазин за тот короткий миг, что Рико снимал табличку, набежали любопытные. Рико выделил высокого подтянутого альфу, такой без покупки не уйдет. Альфа выбирал подарок для омеги, метался между часиками и ежедневником. Рико усмехнулся, что за омега такой, что ему ежедневник подойдет. Заучка какой-нибудь. Но выложил на прилавок самый дорогой ежедневник, с обложкой из кожи.
– Гравировку сможете сделать?
– Конечно, – Рико вдруг позавидовал покупателю. Или так сработало чутье на ценность? Альфа искренне хотел порадовать своего избранника. Был уверен, что подарок понравится.
– Тогда вот это, – альфа протянул листок бумаги. “Крису от Берта”, – значилось на листке.
Зависть усилилась, хотя причин для нее не существовало. Рико мог десяток таких ежедневников подарить. Эн или кому захочет. Но это было не то. На секунду Рико безумно захотел, чтобы на подарке было написано “Крису от Рико”. Не проследить ли за этим чертовым Бертом? Увидеть заучку. От глупых желаний отвлек папа. Он ждал его дома с тортом и очередным омегой по имени Григ.
Пусть будет Григ, утешил себя Рико. Может, папа не так уж не прав. Способ сравнения и перебора вариантов вполне рабочий. Когда-нибудь найдется подходящий омежка. Эн здорово его выручил, все эти годы Рико как сыр в масле катался. Но, как назло, именно сегодня Рико понял, что из их отношений ушла энергия. Они знают, как удовлетворить друг друга, и только. Они друзья и партнеры, но этого мало. Рико хотел бы также трепетать как этот Берт, предвкушая чужую радость.
Папа расстарался, стол был красив и обилен. И даже нарезка из окорока была. Папа впервые наступил на горло своим взглядам ради сына. И про отца почти не говорил. Только положил на край стола пухлый конверт. Отец начал присылать деньги, когда Рико исполнилось семь. Признал по фото за своего. Отцовских денег Рико не брал. И не потому, что считал отца плохим. Ну, не нужен ему сын, такое сплошь и рядом случается. Рико не обижался. Просто папе доставляло особое удовольствие тратить именно эти деньги.
Григ оказался приятным, воспитанным и бесцветным. В меру кокетливый, в меру капризный, типичный омега, каких сотни тысяч. Чем-то похожий на папу. Щебетал, краснел и осторожно касался руки Рико. Такому не подаришь ежедневник с гравировкой, такому понравятся глупые побрякушки. Рико сам себя не понимал, но желание найти, просто увидеть неведомого Криса крепло. И приходилось силой воли гасить его.
В мистику Рико не верил, хотя бы потому, что папа уважал все мистическое, следил за гороскопом, зачитывался глупыми книжонками и доставал сына своими рассчетами идеальной пары. По его прогнозам Григ соответствовал на почти на сто процентов. Папа явно привирал и “почти” придумал, чтобы Рико не смеялся над таким совпадением. В отношении других омег папа не был таким настойчивым и Рико махнул рукой. Григ так Григ.
Эн не стал ревновал, узнав, что папа выбрал Грига по каким-то там параметрам, и Рико это удивило. После дня рождения секс между ними почти сошел на нет. Рико чувствовал, что Эн не откажет, пойдет ему навстречу в любой момент, но уже не загорался при виде давнего любовника. Мог приласкать, погладить, пригласить куда-то. Все у них получилось наоборот. Бешеный секс вместо нежных свиданий в начале отношений и невинные прогулки вместо секса в конце.
Рико, впрочем, все устраивало. Эн был ему другом, советчиком, партнером, родственной душой, их близость была многослойной. Рушить это все из-за постели Рико не собирался. Ну, заведет Рико на стороне пару интрижек. Ничего личного, только секс. Эн не делал вид, что ему все равно, не притворялся. Ему, правда, искренне было наплевать на похождения Рико. Он продолжал считать его своим альфой.
Смешной Григ тоже был не прочь оказаться в постели Рико. Омежка часто подлавливал его на улице, смущался и уверял, что они встретились случайно. Рико держался, отшучивался. Григ был девственником. Конечно, времена изменились, никто не заставит жениться, если Рико упрется, но такие игры были ему не по душе. Ради банального перепиха брать неискушенного омегу Рико не будет.
Папа ныл, что Рико становится все больше похожим на отца. Отрастил гриву и такой же безответственный. На всех смотрит свысока. Гуляет и не женится. Непонятно как, но папа умудрялся следить за жизнью отца. Знал, что тот никого себе в пару так и не взял. Рико морщился. Сравнения с человеком, которого он никогда не видел, считал глупостью. Все альфы любят нагуляться перед женитьбой. Не такой уж он безответственный.
В бесконечных и нудных спорах с папой пролетела осень. Рико взял себя в руки и перестал мечтать о неведомом Крисе. Перед зимними праздниками магазин всегда был набит людьми и требовал много внимания. На все Рождество Рико засел на работе, отмахиваясь от вечеринок, на которые тянул его Григ. Сладкие песенки, снежинки и подарки на Рико не действовали. Наивная сентиментальность ему не нравилась.
Зачем делать сказку на пару дней? Живи каждый день как в сказке. Не понадобится верить в чудо и умолять звезды о новом счастье. Рико ничего не хотел менять в своей жизни и новогодних желаний не придумывал. Романтичный Эн преподнес ему новогодний свитер с оленями и насмешил до слез.
– Эн, ты чего? Нафига мне это?
– Чтобы был, – невозмутимо ответил Эн, напяливая свитер на Рико.
– Блин, как клоун. Куда я в этом? В цирк?
– Тебе идет. И он теплый, в нем на улице можно хороводы водить. Однажды ты мне скажешь спасибо за этот подарок.
– Говорю спасибо прямо сейчас. И снимай эту броню с меня. Обойдемся без хороводов.
Эн фыркнул, но потянул свитер вверх, прижимаясь животом. Рико подхватил игру, заведя руки, соединенные свитером за спину омеги.
– Попался! Будешь знать, как оленей дарить.
– Неблагодарный, – заверещал Эн, сверкая глазами.
– Сейчас я тебе насыплю благодарностей. Членами принимаешь?
– Смотря какими.
– Офигенными, Эн, офигенными, – Рико освободил, наконец, руки из дурацкого свитера и ткнул Эн лбом в стол. – Получай, шутник.
Оба веселились от нарочито грубых действий Рико. Эн пищал и просил пощады, клялся, что больше никогда и никаких оленей, а Рико сдернул с Эн брюки и коленом раздвинул ему ноги. Постучал по ягодицам полувставшим членом. И вдруг подумал о странном чужом омеге: если бы Крис сейчас ерзал по столу грудью и крутил задом. В глазах потемнело от внезапно нахлынувшего яркого желания. И грубость, пусть показная, ушла сама собой.
Рико нежно провел ладонями по бокам Эн, огладил ягодицы, развел медленно половинки и подул на вход. Эн дернулся, поджался, смазки резко стало больше. Рико водил членом по впадинке, распаляя Эн. Дождался нетерпеливого возгласа и позволил Эн самому насадиться. Брал взахлеб, как в первый раз. Ошарашенный Эн не сдерживал громких стонов, если бы не стол, он давно бы уже упал, ноги не держали. Рико рычал, не помня себя, и не остановился вовремя, засадил Эн с узлом. Чего не делал уже года два.
Оба взвыли, место для траха с узлом было не очень подходящим. Рико рухнул сверху на Эн, уперся лбом в макушку омеги, не обратив внимания на посторонние звуки. Перед глазами плыли разноцветные круги. Как он мог настолько забыться? Когда хмельной угар от узла схлынул и Рико смог сфокусировать взгляд, он оторопел – на пороге кабинета стоял Григ с вытаращенными глазами и открытым ртом.
– А ну, вылетел отсюда и закрыл дверь, – рявкнул Рико. Григ вздрогнул и попятился. – Дверь закрыл, я сказал!
Какой леший принес этого юного придурка. И ведь не ушел, пялился. Плечи Эн затряслись. Если бы Рико не знал досконально своего любовника, он подумал бы, что омега всхлипывает от стыда. Но он знал, поэтому не сомневался – Эн хохочет.
– Хватит ржать, еще мастер-классов мы девственникам не давали, – Рико заторопился выйти из Эн. Узел еще не опал до конца, невольно Рико потащил Эн за собой. Руки чесались надрать Григу уши.
– Да брось ты, парню любопытно, как между альфой и омегой бывает, – Эн был удивительно миролюбиво настроен по отношению к Григу.
– Ты чего такой добренький? – Рико добыл свой член, наскоро обтер салфетками, помог одеться Эн.
– Григ просто незатейливая милашка, он не сможет увести тебя, а вот.
– Никто не сможет, Эн, – перебил Рико, расчесывая пятерней волосы любовнику.
– Тот, кого ты представлял, когда трахал меня сегодня, сможет, – криво усмехнулся Эн и Рико не нашелся с ответом.
