Текст книги "Приворотное зелье"
Автор книги: Инга Берристер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
3
Проведя пальцами по свежевыбритому подбородку, Кен поморщился. Ему совсем не хотелось идти на обед. Но когда позвонил Роджер Перкинс, депутат от этого округа, и пригласил его к себе домой, он не смог ему отказать. Кену уже случалось встречаться с Роджером, и тот ему нравился.
Для успеха бизнеса совсем не помешает наладить дружеские отношения с местной элитой. А когда Роджер намекнул, что на обеде будут люди, которым наверняка интересно было бы пообщаться с ним в неформальной обстановке, Кен счел уж совсем неудобным выказывать пренебрежение. Кроме того, оказавшись на людях, он, возможно, хотя бы на время перестанет думать о прошлой ночи и об этой испорченной, невыносимо чувственной женщине, которая так затронула его за живое, что это просто пугало Кена.
Как бы там ни было, но Грегори Купер пока не пытался связаться с ним. И Кен надеялся, что у того хватит ума понять, что его нельзя ни к чему принудить. Но в то же время он сомневался, что Купер отступится от него. Не того сорта был человек, чтобы, заплатив соучастнице, остаться ни с чем.
Может быть, у Купера была возможность и самому оценить сексуальное мастерство взлохмаченной мучительницы Кена? Его потрясло то, какой нестерпимой показалась ему эта мысль! Не сошел ли он с ума, если чувствует себя чем-то связанным с такой женщиной – женщиной, доступной любому мужчине?! Кен невольно вспомнил, каким требовательным было ее тело, как крепко обвивалось вокруг него… словно прежде не знало другого мужчины. Нет, я действительно сумасшедший, вздохнул Кен, взглянув на приближающийся дорожный указатель, чтобы убедиться, что едет в правильном направлении.
– Грейс, ты меня не слушаешь.
Она бросила виноватый взгляд на кузена, остановившего машину у дома своего босса.
– Ты сама не своя. Куда подевалась твоя веселость? – Фил озабоченно смотрел на нее. – Волнуешься за свою школу, да?
Проигнорировав его слова, Грейс глубоко вздохнула, решившись задать кузену свой вопрос, который уже давно тяжелым грузом лежал у нее на сердце.
– Фил… что тебя заставило заказать мне тот коктейль вчера вечером? Мне даже в голову не могло прийти, что он алкогольный, поскольку ты ведь знаешь, что я не пью… Конечно, в нем было много фруктового сока…
– Эй, постой-ка! ~ с жаром запротестовал Фил. – Я не заказывал тебе ничего спиртного!
– Но то, что официант принес в номер Эдвардса, определенно содержало алкоголь, – процедила сквозь зубы Грейс.
– Наверное, меня неправильно поняли, – растерянно произнес кузен. – Я просил прислать тебе фруктовый коктейль. Да, припоминаю, он показался мне дороговатым… Надо же, зря потратил деньги! Держу пари, что дело не пошло дальше первого глотка, верно?
К счастью, помешав ей солгать, Фил крепко взял Грейс за руку и повел к парадной двери, которая открылась, как только они подошли. Хозяин, Роджер Перкинс, высокий седовласый мужчина, приветствовал их теплой улыбкой.
– Вы, должно быть, Грейс. – Он пожал ей руку, представился и добавил: – Я так много слышал о вас!
Когда Грейс искоса взглянула на кузена, Роджер покачал головой и рассмеялся.
– Нет, не от Фила. Хотя и он довольно часто упоминает вас. Я имею в виду моего внука Джонни. Он учится в вашей школе, и имя мисс Митчел срывается с его языка всякий раз, как он заговорит. Его родители в этом не отстают от него. Наша дочь Джоан просто восхищена успехами сына: Джонни стал на удивление бегло читать, а раньше с этим были проблемы.
Грейс благодарно улыбнулась в ответ на похвалы. И уже минуту спустя, когда они входили в дом вслед за хозяином, сковывавшее ее напряжение начало отступать.
Бриджит Перкинс, такая же радушная, как и ее муж, поведала Грейс, что и сама заканчивала педагогический колледж, хотя уже много лет не преподает.
– Моя дочь поначалу встревожилась, когда узнала, что вы поборница сочетания традиционных методов преподавания с игровым обучением. Но теперь она в корне изменила свое мнение. Она говорила, что Джонни не только научился хорошо читать, но и стал прекрасно ориентироваться на местности.
– Мы поощряем у детей разносторонние интересы, – объяснила Грейс. – Когда они могут выбрать поле деятельности себе по нраву, это поднимает их настроение.
– Судя по словам дочери, в вашу школу записывают детей чуть ли не с рождения.
– Ну, это не совсем так, – рассмеялась Грейс. – Хотя слухами земля полнится, и это поднимает нашу репутацию. Что весьма кстати, так как не хотелось бы, чтобы количество детей упало до недопустимого уровня. Но я надеюсь, нам это не грозит… если, конечно, не закроется фабрика.
Грейс неуверенно посмотрела на Роджера Перкинса.
– Окончательное решение за Кеном Эдвардсом, – мягко сказал он ей, – и поэтому его я тоже пригласил сегодня на обед. Это была идея Фила, и, должен заметить, хорошая идея. Я подумал, что было бы неплохо, если бы вы встретились с ним в непринужденной обстановке. Подозреваю, что Эдвардса, как бизнесмена, мало волнует то, как отразится закрытие фабрики на школе и общине в целом. Насколько мне известно, из четырех приобретенных им фабрик он намерен закрыть две.
Грейс не слышала его. Она перестала слушать в тот момент, когда Роджер произнес эти ужасные слова: «Его я тоже пригласил сегодня на обед».
Кен Эдвардс будет здесь. Он будет находиться в одной с ней комнате. Сидеть за одним столом!
Парализованной страхом Грейс стало дурно, когда раздался звонок у входной двери и Роджер пошел открывать.
В панике она посмотрела на стеклянные двери, выходящие в сад. Но было уже поздно: в сопровождении хозяина в комнату входил Кен Эдвардс. Мужчина, с которым она провела ночь… Ее любовник!
Кен вежливо слушал Роджера, говорившего не переставая, пока он вел гостя в гостиную, открывал перед ним дверь. Роджер начал представлять ему присутствовавших. Но в тот момент, когда взгляд Кена наткнулся на рыжеволосую маленькую женщину, его охватило такое яростное недоумение, что он перестал воспринимать какие-либо слова.
Она замерла у высоких стеклянных дверей, похожая на мученицу, приговоренную к четвертованию, и смотрела на него огромными голубыми, полными страдания и испуга глазами.
Что происходит? Что она здесь делает? И в следующую секунду Кен понял, что хозяин дома представляет ему ее как директора местной школы.
Он вдруг почувствовал себя участником какого-то фарса. Кен догадывался, что в маленьком городке все должно быть по-другому. Но не настолько же, чтобы директор школы промышляла по ночам в качестве профессиональной шлюхи!
Безрассудная ревность вкупе с глубокой антипатией овладела им при виде мужчины, стоящего рядом с ней.
– А это Фил Митчел, мой помощник и кузен Грейс, – пояснил Перкинс.
Ее кузен. К собственному удивлению, Кен почувствовал, что ему полегчало.
– Небольшой сюрприз для тебя, – прошептал Фил мертвенно-бледной кузине на ухо, когда гость заговорил с хозяйкой дома.
Грейс пригвоздила его к месту убийственным взглядом.
– Грейс, не хотите ли чего-нибудь выпить? – радушно спросил Роджер.
– Спасибо, я не пью, – машинально ответила Грейс и тут же густо покраснела, заметив, как посмотрел на нее Кен Эдварде.
– Она всегда была пуританкой, даже до того, как стала учительницей, – насмешливо сообщил Фил Роджеру. – Трудно поверить, что в наших жилах течет одна и та же кровь. Я не устаю повторять ей, что нужно иногда расслабляться, наслаждаться жизнью, давать себе волю…
Грейс не хотела смотреть на Кена Эдвардса, но почему-то он неудержимо притягивал к себе ее взгляд. К ее ужасу, Кен подошел к ней ближе и, пока Фил отвечал на вопрос Бриджит, наклонился к Грейс и с изрядной долей цинизма прошептал на ухо:
– Вы успели разительно перемениться за двадцать четыре часа.
– Пожалуйста! – взмолилась Грейс, до смерти испугавшись, что его могут услышать. Впрочем, она тут же заметила, что никому нет до них дела.
– Пожалуйста… Кажется, что-то похожее я слышал прошлой ночью, – притворно-сладким голосом напомнил ей Кен.
– Прекратите, – с мукой произнесла Грейс. – Вы ничего не понимаете!
– Вы совершенно правы – ничего! – язвительно согласился Кен. – Скажите мне одну вещь: родительский комитет в курсе, что вы подрабатываете по ночам? Знаю, школьным учителям не так много платят. Но я даже представить не мог, что они пополняют свой бюджет, давая подобные частные уроки.
– Нет, вы…
Грейс хотела сказать, что он ошибается, но запальчивость ее тона привлекла внимание Фила, который прервал разговор с Бриджит Перкинс и бросил на кузину тревожный взгляд. Он знал, с какой страстью Грейс относится к работе, но не ожидал, что она вступит в схватку с Эдвардсом еще до обеда. Ни к чему хорошему это привести не могло. Однако прежде чем Фил успел предпринять какие-либо дипломатические шаги, Бриджит объявила, что можно садиться за стол.
– Это было просто восхитительно. – Фил довольно вздохнул, прикончив свой десерт. – Жить одному, конечно, хорошо, но никакая замороженная еда не сравнится с домашней. Я не устаю повторять это Грейс, – пожаловался он хозяйке дома, бросив на кузину озорной взгляд, – но она не понимает намеков.
– Если тебе нравится домашняя еда, научись готовить, – огрызнулась Грейс. – В нашей школе основами этой премудрости владеют уже все – и мальчики, и девочки.
– И это чудесно, – поддержала ее Бриджит и пояснила Кену: – Грейс буквально творит чудеса! Когда она появилась здесь, в школе было так мало учеников, что ее собирались закрыть. А теперь родители стоят в очереди, чтобы обеспечить место своему отпрыску.
Кен повернулся к Грейс, и она почувствовала, что краснеет. Вечер превратился для нее в сплошной кошмар, и, будь на то ее воля, обед закончился бы не начавшись.
– О да, Грейс с такой страстью относится к работе! – встрял в разговор Фил.
– Страстью?
Грейс почувствовала, как напряглись ее и без того натянутые нервы, когда Кен с циничным неодобрением произнес это слово. Ей оставалось только надеяться, что многозначительную интонацию уловила она одна. Неужели он собирается ее выдать? К ее облегчению, Кен только добавил:
– О да, нисколько не сомневаюсь.
– Я думаю, – заговорил Роджер, с доброй улыбкой глядя на Грейс, – ее также тревожат последствия возможного закрытия пайнвудской фабрики. Без нее школа может не выжить.
Кен бросил на него пронзительный взгляд, и Роджер слегка пожал плечами.
– Не секрет, что вы собираетесь закрыть одну, а то и две фабрики. Это диктует финансовая целесообразность.
– Я еще не принял никакого решения, – сухо ответил Кен.
– Значит, вы все-таки обдумываете возможность закрыть нашу фабрику? – не удержавшись, спросила Грейс.
Кен слегка нахмурился. За весь вечер она ни разу не обратилась непосредственно к нему. Она даже не смотрела в его сторону. Однако он постоянно ощущал ее напряженность и враждебность, ощущал так же отчетливо, как и реакцию своего тела на нее.
Его злило – а злость была совершенно новым для него чувством, – что эта женщина так мастерски и без зазрения совести играет роль увлеченной учительницы, в то время как он-то знал, кто она такая на самом деле!
Должно быть, у нее совсем нет совести. А ведь она ответственна за воспитание и развитие незрелых умов и душ! Какой же умной нужно быть, чтобы так успешно всех дурачить, чтобы завоевать доверие окружающих, более того – восхищение и уважение!
Кен говорил себе, что его злость – естественная реакция на ее двуличность. Если бы только он мог вывести негодяйку на чистую воду! Но Кен не мог. Сам он тоже повел себя не лучшим образом.
Но зачем ей это? Ради денег, как он поначалу решил? Оттого что ей нравится играть с огнем? Потому что хочется помочь Куперу? Самым невыносимым почему-то показалось последнее предположение.
Горько-презрительный взгляд Кена жег Грейс даже на расстоянии. Что, если он заговорит о прошлой ночи?.. Если бы Фил хотя бы намекнул, что на этом обеде будет Эдварде, ее бы и на милю не подманили к дому Роджера и Бриджит!
Грейс страдала, слушая, как другие поют ей дифирамбы, и затаив дыхание ждала, не проговорится ли Кен. Но события прошлой ночи и его выставляли не в лучшем свете. Хотя у него, как у всех мужчин, в запасе была старая, проверенная отговорка. Он мог бы сказать, что Грейс его соблазнила.
Учебный год в их школе скоро закончится. Обычно это немного печалило ее, но теперь она с нетерпением ждала освобождения, чтобы спрятаться от внимания сотен людей в своем маленьком домике.
Университетские друзья приглашали провести отпуск в Канаде, и она жалела, что отказалась поехать с ними. Грейс объяснила, что хочет заново декорировать дом, покопаться в саду, а также поработать над новой программой для старших учеников, что всегда воспринимала скорее как удовольствие, чем как обязанность.
А теперь благодаря Кену Эдвардсу все эти маленькие радости, которых она так ждала, были омрачены тучей ее собственной вины.
– Что ж, мы, разумеется, очень огорчимся, если вы решите закрыть именно нашу фабрику, – говорил тем временем Роджер, обращаясь к Кену.
– У нас небольшой лесной массив, и трудоустроить людей, потерявших работу, будет нелегко. Хотя, логически рассуждая, нельзя не отметить, что фабрика в Элсбери намного перспективнее, поскольку гораздо ближе расположена к транспортным магистралям.
– К сожалению, это вопрос экономики, – кивнул Кен. – Рынок не настолько велик, чтобы содержать так много фабрик, производящих одну и ту же продукцию…
Внезапно чаша терпения Грейс переполнилась. Страстное желание спасти школу перевесило страх разоблачения и угрызения совести, которые заставляли молчать ее весь вечер. Она повернулась к Кену и возмущенно заговорила:
– До сих пор ситуации на рынке ничуть не вредила продукция пайнвудской фабрики. Думаю, с вашей стороны было бы честнее уточнить: экономика, о которой вы говорите, – это то, что приносит максимальную прибыль вам… не говоря уж о налоговых льготах, которые вы, несомненно, получите. А вы никогда не думали о тяжелых последствиях, которые такая политика будет иметь? О людях, которые останутся" без работы, о разрушенных семьях и жизнях? В моей школе есть ученики, чьи семьи целиком и полностью зависят от фабрики. Там работают их родители, их дедушки и бабушки, дяди и тети. Неужели деньги волнуют вас больше, чем судьбы людей?
Грейс заметила, что ее тирада вызвала неловкую тишину. Фил смотрел на нее через стол с предостережением, а Роджер Перкинс слегка хмурился.
– Мы все понимаем, что вы чувствуете, Грейс, – успокаивающе произнес хозяин дома. – Но боюсь, что законы экономики, прибыль нельзя игнорировать. У Кена конкуренты по всему миру, и, чтобы его дело успешно развивалось…
– В жизни есть более важные вещи, чем прибыль, – упрямо стояла на своем Грейс.
– Например? – резко спросил Кен. – Набирать побольше учеников, чтобы произвести хорошее впечатление на инспекторов? Разве вы не так же стремитесь получить прибыль, как и я? Ведь финансирование школы зависит от количества учеников.
– Как вы смеете так говорить? – с негодованием выпалила Грейс. – Меня волнует не финансирование как таковое, а сами дети, их образование, их будущее! А то, что делаете вы…
– То, что я делаю, – это попытка наладить прибыльный бизнес, – желчно прервал ее Кен. – Вы, я боюсь, ограничены узкими рамками вашего кругозора. Мне же доступна более широкая перспектива. Если бы я оставил себе все фабрики, неизбежно они бы стали убыточными и я бы обанкротился. При этом рабочие места потеряло бы гораздо больше людей, чем при закрытии только двух из них.
– Вас просто это не волнует, не так ли? – с вызовом спросила Грейс. – Вас не волнуют те несчастья, которые вы повсюду сеете.
Она понимала, что зашла слишком далеко и что Фил и Перкинсы смотрят на нее с тревогой и неодобрением, но остановиться не могла. Напряжение, в котором она пребывала весь вечер, выплеснувшись, начисто смело здравый смысл, которым всегда руководствовалась Грейс, и она оказалась во власти разрушительной и непреодолимой потребности высказаться до конца.
– Меня волнует только то, чтобы мой бизнес держался на гребне волны, – мрачно изрек Кен.
– Вот именно! – презрительно бросила Грейс, откинув голову. – Прибыль любыми средствами… И вам безразлично, что ваши действия аморальны.
Все затаили дыхание, следя за их враждебной перепалкой.
– Вы смеете обвинять меня в аморальности?
Неужели и остальные слышали, как он сделал ударение на слове «вы»? – обмирая от страха, думала Грейс, одновременно пытаясь выдержать исполненный холодного негодования взгляд Кена.
– Грейс, дорогая моя, – наконец вмешался Роджер, явно расстроенный тем, какой оборот приняли события. – Я уверен, все мы понимаем, каково вам приходится. Но и Кена можно понять. Естественно, его бизнес должен быть конкурентоспособным.
– О, естественно, – кивнула Грейс, бросив на Кена убийственный взгляд.
Фил уже поднимался с места, объясняя, что им пора уходить. Но когда Роджер предупредительно отодвинул стул Грейс, она не удержалась и, повернувшись к Кену, с вызовом спросила:
– В конечном счете все упирается в деньги, не так ли?
Тоже встав, он посмотрел ей в глаза и мягко сказал:
– И вам ли этого не знать.
Грейс почувствовала, что ее лицо вспыхнуло.
– О, и кстати, – тихо добавил Кен за спиной у отвлекшейся Бриджит, – можете сказать вашему другу Куперу…
Грейс не дала ему продолжить.
– Купер мне не друг! – воскликнула она. – Если угодно знать правду, я презираю и ненавижу его почти так же, как и вас!
Ее всю трясло, когда она благодарила Бриджит за обед и выходила в бархатное тепло летней ночи, не дождавшись Фила, который задержался, прощаясь с хозяевами.
Стоя у машины, спиной к дому, Грейс кипела негодованием. К тому же она начала ощущать последствия потрясения от встречи с Кеном Эдвардсом и прилюдной перепалки с ним.
Услышав, как заскрипел гравий под подошвами возвращающегося Фила, она не оборачиваясь взмолилась:
– Увези меня скорее отсюда…
– Куда именно вы хотите, чтобы я вас увез? Или мне следует догадаться самому?
Грейс быстро повернулась и шумно выдохнула, поняв, что в тени деревьев рядом с ней стоит не Фил, а Кен Эдварде. , – Не подходите ко мне, – прошипела она, невольно отступая назад, чтобы увеличить расстояние между ними.
Ее реакция, настолько преувеличенная и неоправданная, стала для Кена последней каплей.
– Ах бросьте, – прорычал он. – Здесь ведь нет зрителей!
– Вы ничего не понимаете, – дрожащим голосом произнесла Грейс. —
– Вчера ночью вы говорили мне совсем другое, – не сдержавшись, грубо напомнил ей Кен. – Вчера ночью…
– Вчера ночью я не ведала что творила, – с горечью перебила его Грейс. – Если бы можно было повернуть время вспять, я бы ни за что… – Она вдруг почувствовала себя такой опустошенной и измученной, что едва не опустилась на землю от слабости. – Вы последний человек, с которым мне хотелось бы испытать единственный и самый неповторимый опыт в своей жизни.
Грейс не отдавала себе отчета, о чем проговаривается. Она была слишком захвачена водоворотом чувств.
Кен мог бы услышать то, что она сказала. Но, как и Грейс, он был слишком возбужден, и сейчас ему было не дано осознать смысл произнесенных ею слов. Он протянул сумочку, которую она забыла в доме, и холодно произнес:
– Вы оставили это. Ваш кузен все еще беседует с Роджером и попросил отнести ее вам. Думаю, он хотел предоставить вам шанс извиниться передо мной за ужасающую грубость во время обеда…
– Мою грубость! – Грейс сердито потянулась за сумочкой и замерла, скользнув кончиками пальцев по руке Кена. Одно лишь прикосновение к его коже вызвало бурю ощущений, ее словно пронизало электрическим током. – Не трогайте меня! – воскликнула она, а затем, издав тихий стон мучительного желания, уронила сумочку и качнулась в его сторону как раз в тот момент, когда Кен подался к ней.
Он притянул женщину к себе, и ее омыло волной знакомых и таких острых ощущений, что тело отреагировало немедленно. Она посмотрела ему в лицо, и ее рот приоткрылся. Губы Кена, яростные, властные, требовательные, обожгли ее мимолетным поцелуем. Она успела почувствовать, что он дрожит, но в следующую минуту Кен убрал руки и, резко отвернувшись, зашагал прочь. Только несколько мгновений спустя Грейс смогла прийти в себя настолько, чтобы наклониться и поднять с земли сумочку. И в этот момент она услышала голос Фила, окликающий ее.
– Извини за задержку, – сказал он, когда Грейс выпрямилась, и открыл машину. – Теперь, когда выговорилась, ты чувствуешь себя лучше? – ехидно спросил он.
– Лучше? – раздраженно переспросила Грейс. Они уселись в машину. – Разве можно чувствовать себя хорошо в компании этого… этого…
– Ну-ну, успокойся, я все понял, – примирительно произнес Фил и добавил: – Как и все остальные, полагаю. Я понимаю, что ты чувствуешь, Грейс, но такие наезды на Кена Эдвардса ничего не дадут. Он бизнесмен, и тебе нужно попытаться взглянуть на вещи с его точки зрения.
– С какой стати мне это делать? Он, кажется, совсем не расположен смотреть на них с моей, – возразила Грейс.
Фил искоса взглянул на нее.
– Вспомни старую мудрую пословицу о мухах, которые предпочитают лететь на мед, а не на уксус, – сказал он. – Хотя что-то подсказывает мне, что ты не в настроении выслушивать меня.
Грейс почувствовала, как покраснели ее щеки.
– Нет, не в настроении, – мрачно подтвердила она.
Фил ничего не ответил. И некоторое время они ехала молча. Первой нарушила молчание Грейс.
– Ну почему, почему все не осталось по-прежнему? – простонала она. – Все было в порядке, пока фабрика принадлежала Куперу.
– Не совсем, ~ тихо произнес Фил, но отрицательно покачал головой, когда Грейс с интересом посмотрела на него.
Он и так сказал слишком много, хотя был не вправе обсуждать даже с ней мошеннические методы, в которых подозревался Грегори Купер.
Грейс не настаивала. Вместо этого она бурно выдохнула:
– Кен Эдварде – самый ненавистный, ужасный, высокомерный и невыносимый мужчина из всех, кого я встречала! И мне бы хотелось… мне бы хотелось…
Не сумев уточнить, чего именно ей хотелось бы и почему, Грейс прикусила губу и, посмотрев в окно машины, с облегчением увидела, что они уже въехали в городок и она скоро будет дома.
Кен, нахмурившись, мерил шагами гостиную. Он уже готов был позвонить администратору и попросить перевести его в другой номер. В этом все напоминало ему о прошлой ночи и о Грейс Митчел!
Эта возмутительная женщина, каким-то колдовским способом превратившаяся из сладострастного создания, которое делило с ним прошлой ночью постель, в непримиримого, язвительного оппонента, имела наглость обвинить его в аморальном поведении! Как ему удалось сдержаться и не вывести ее на чистую воду, Кен и сам не знал. И она еще директор школы! Возможно, он не по возрасту наивен, но это просто не укладывалось у него в голове.
А что касается ее замечания по поводу его планов закрытия фабрики и влияния, которое это окажет на жизни жителей городка… Кен нахмурился еще больше. Неужели она считает, что ему нравится лишать людей работы? Конечно же нет, но экономический фактор есть экономический фактор, и его нельзя игнорировать.
Что ж, остается только надеяться, что ей не взбредет на ум нанести ему сегодня повторный визит. Если такое случится, она ни за что не застанет его врасплох – как в прошлый раз. Ни за что!
