Текст книги "Тёмная королева. Проклятый отбор"

Автор книги: Инесса Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Инесса Иванова
Тёмная королева. Проклятый отбор

Глава 1. Новый член семьи

1

«Когда мы снова встретимся, он всё ещё будет королём, вот только я уже не буду прежней», – думала я, глядя в окно кареты, уносящей меня прочь от того, кто…

Самое необычное в человеческой природе, пожалуй, её изменчивость. То, что ещё вчера казалось неприемлемым и неправильным, уже сегодня представляется единственно верным.

Чуть больше месяца назад я уехала из родного дома, совершив самое длительное в своей короткой жизни путешествие в столицу, Драгомир. Проделанное не по доброй воле, а по приказу государя, Рагнара Третьего, объявившего о начале отбора невест.

К тому времени, я была помолвлена и собиралась прожить жизнь добропорядочной жены владыки северных земель, по соседству со Стылыми областями, где во Тьме клубится холодная и ненавистная ко всему живому Мгла.

Всё, чего желало моё сердце – поскорее вернуться домой, не провалив отбор в числе первых, чтобы не навесить на себя ярлык «Мага без Дара». Никто не захочет породниться с такой невестой.

А теперь с каждой милей, удаляющей меня от Драгского замка, чувствовала себя всё более одинокой и отверженной.

– Ты вернёшься, – шептала я под звуки завывающего ветра, решившего напоследок бросить горсть снега в спину уходящей зиме. – Только повидаешь родных да полистаешь пару книг в семейной библиотеке. А он… подождёт. Уверена, что подождёт.

«И наберешься сил», – добавлял внутренний голос, с которым не получалось спорить. Дома и стены помогают, в если дело в родовой магии, то это уже не просто красивая поговорка.

Портал я миновала быстро, не затратив на перемещение даже сотой доли тех сил, которые мне понадобились, когда я столкнулась с ним впервые. Мой Дар окреп и требовал всё новых вызовов, а я прятала его и убеждала себя, что разлука с королём не продлится долго.

Теперь, когда появилось достаточно времени, чтобы разобраться в себе, я пыталась понять, что меня влечёт к Рагнару. Дар? Желание женщины? Тщеславие или… всё-таки любовь? Ответа не находила, но надеялась, что Виленна поможет разобраться в запутанных чувствах…

Чем ближе я подъезжала к дому, тем сильнее становилась метель за окнами. Я представляла её живой: огромной снежной собакой, желающей задержать карету и не дать мне пересечь черту невозврата. На душе стало неспокойно, я ощутила себя совершенно одинокой.

– Помоги, – сказала я, обращаясь в пустой угол кареты, чувствуя себя при этом идиоткой. Но знающие люди говорили, что с Даром можно общаться и направлять его против врагов, как бог Тор направляет метели и мечет молнии.

Метель, словно услышав меня, вскоре стихла. Дорога подошла к концу, и вот уже вдали показались башни нашего замка. Раньше я полагала, что он просто огромен, а сейчас недоумевала, как могла так думать. Девчонка, видевшая мир с башенки собственных покоев. Мир, умещавшийся на плоской ладони близлежащий полей.

– Хильда, мы так рады тебя видеть! – бросилась было ко мне одна из младших сестёр, но Виленна удержала её за рукав, да так крепко, что на бедной Миле чуть не треснула ткань платья. Сестра вспыхнула и виновато потупила взор. Остальные стайкой жались позади родителей, которые приветствовали меня так официально, словно я была важной особой, приехавшей с безотлагательной миссией.

Смех, да и только! Но мне было отнюдь не смешно. Хотелось встряхнуть всех, закричать, сделать что-то из ряда вон выходящее, чтобы разрушить это фальшивое церемониальное лицемерие. Но поступить так значило бы заставить родителей краснеть за меня, а этого мне не хотелось.

– Отец, нам надо поговорить! – начала я без обиняков, снимая перчатки и передавая муфту служанкам, окружившим меня со всех сторон.

– Поговорим, ярла, – ответил Эгиль Виртанен и чуть склонил голову. Я словно приросла к месту и разве что не открыла рот от удивления. Чтобы мой отец так обращался к незамужней дочери, вернувшейся из столицы ни с чем?! О нашем разговоре с королём не мог знать никто посторонний.

– Отдохните с дороги, послезавтра мы устраиваем пир в честь вашего возвращения. Будут соседи и все те, кого вы знаете, – отец скользнул по мне чуть насмешливым взглядом, но я не была расположена к шуткам и пустым светским беседам.

– Батильда, услужи мне лично, – короткий приказ прозвучал слишком сухо и дерзко, но главная экономка подобострастно кивнула, чтобы тут же бросить обеспокоенный взгляд на Виленну. Я обернулась к матери, отметив про себя, что та начала стареть, и спросила более мягким тоном: – Матушка, вы не приготовите мне своих чудесных отваров, дарящих безмятежный сон?

– Не беспокойся, Хильда, я всё сделаю. Поднимайся к себе, – она казалась усталой и отрешенной. Я вглядывалась в лица родных людей и не понимала, не хотела понимать причин их чопорного поведения. И одновременно осознавала, что причины имеются, просто я узнаю о них позже.

– Спокойной ночи! – вздохнула я, наконец, и сдалась.

Ясно, что на людях мне не позволят проявить какие-либо чувства, пусть и вполне оправданные слишком долгой разлукой. Я могла бы плюнуть на всё и кинуться обнимать всех подряд, потому как только сейчас поняла, насколько соскучилась. Но заставлять родителей краснеть за мою невоспитанность и дурные манеры не собиралась.

Уже поднимись по лестнице, услышала, как произносят моё имя и обернулась. Мила бросилась навстречу и повисла на шее, чмокнув в щёку и прошептав, что не хочет новой разлуки. От сестры пахло мёдом и луговым травами. Пусть Виленна и не обладала Даром, но готовить вкусные чайные напитки не разучилась.

Спустя мгновение сестрёнка уже скрылась за спиной старших, словно те могли защитить её от родительского гнева.

– Миленна! – в голосе матери слышался ласковый укор. – Веди себя как благородная ярла. Чему я вас только учила!

Но та не слушала, понимая, что Виленна сердится не всерьёз. Невесть откуда появилась корзинка, внутри которой чувствовалась возня.

– Там прячется замковая крыса? – спросила я шутливо, когда Мила протянула мне плетёнку, накрытую плотной тканью.

– Это для тебя, – сестрёнка засмущалась и прыснула в кулак, стоило мне принять дар.

Я осторожно заглянула внутрь и первое, что увидела, – тёмно-синие глаза, наполненные страхом и желанием драться. Существо, похожее на детёныша снежного барса, с коричневой, как у куницы, шерстью яростно зашипело, а потом мяукнуло.

– Он сам пришёл к нам незадолго до твоего приезда, – пояснил отец. – Наверное, мать забраковала его и бросила умирать.

Детёныш снова зашипел, словно был согласен со словами моего отца, но не с участью, уготованной ему одинокой зимой.

– Дошёл почти до замковых ворот, там его и нашла стража. Они хотели бросить бракованного на забаву собакам, но Мила, как прослышала о диковинке, сразу запросила его себе, – продолжил отец и с одобрением посмотрел на дочь.

Когда живёшь на самой границе со Мглой, способной в одно мгновенье поглотить целые дома, начинаешь ценить даже самую маленькую искру жизни и верить в замысел богов, решивших вручить её именно тебе.

– Я назову тебя… Риг, – дерзко сказала я, достав пушистика из корзины. Барс тут же обмяк и с интересом уставился на меня. – Мой личный король.

Отец и мать нахмурились, им не понравилась шутка. Риг – перевод с древне-викейского. Имя нарицательное, означавшее королевскую особу, когда этот мир был ещё молодым, и вместо зимы здесь царствовало вечное магическое лето.

– Посмотрим, сколько он проживёт, – хмуро откликнулся отец. – Никогда не видел снежного барса такого цвета!

Детёныш, словно понял, что говорят про него, и ожил, попытавшись укусить меня за палец, но я, вскрикнув от неожиданности, аккуратно опустила его в корзину, накрыв плотной тканью.

Сёстры, наблюдая за этой сценкой, заулыбались, и воздух родного очага снова стал мне близок. Я поняла, что вернулась домой. И, оглянувшись повторно, окинув взором всех домочадцев, с тупой болью в сердце вдруг ясно поняла, что пробуду здесь недолго, а разлука продлится годы. Наши взгляды с отцом скрестились, и в его тёмных, как ночь, глазах я прочла, что он думает также

2

– Ты стала совсем взрослой, – костяным гребнем мама расчёсывала мне перед сном волосы, а я слушала её речь, как слушают журчание ручья и звуки леса, не особенно вдаваясь в смысл. Достаточно того, что они были. Здесь. Рядом.

Стоит протянуть руку, и Виленна обнимет меня, споёт одну из своих знаменитых колыбельных, под которые мы с сестрами засыпали длинными зимними вечерами. Огонь в камине почти догорал. Зимой топить все комнаты разом было непозволительной роскошью, поэтому по-настоящему мы отогревались только в спальне.

– Разве я теперь гостья? – спросила я, прервав уверения матери в том, что всё останется как прежде. Чем дольше она так говорила, тем больше я уверялась, что это неправда. Я стала иной, это очевидно, раз в родном доме чувствовала себя приезжей. – Почему ты поменяла мою комнату?

– Рано или поздно каждая женщина становится гостьей в отчем доме, но ей всегда там рады. В той комнате теперь живёт Далия, – вздохнула Виленна и, отложив гребень, посмотрела на меня в зеркало, поцеловав в макушку. – Ты знаешь, она теперь почти невеста и не может жить с младшими. А эта спальня гораздо лучше твоей прежней. И просторней.

Комната и впрямь отвечала даже нескромным притязаниям и предназначалась для дорогих гостей, взбреди им в голову остаться у нас дольше, чем на пару дней.

Ригу она понравилась значительно больше, чем мне. Барс облюбовал кровать и устроился на одной из подушек, пресекая шипением и мяуканьем всякие попытки его согнать. Наконец, по моей просьбе, зверя оставили в покое.

– Её уже просватали? – спросила я, наклонив голову и отведя взгляд. Перевести разговор, оттянуть неизбежное. Что я хотела в тот момент? Убедиться, что семья одобряет моё решение вернуться в столицу? Мы и так все знали, что я не отступлюсь.

– Пока нет, – Виленна отошла, сложив в шкатулку драгоценности, которые я привезла с собой. Оставлять их в столице было бы неразумно, особенно, учитывая, что они одни из немногих ценностей нашей семьи. – Но мы надеемся, уже к лету дело сладится. Я знаю тебя, Хильда, не ходи вокруг, как голодная лиса. Хочешь спросить, спроси.

– У меня нет вопросов, мама, – я нахмурилась и встала, отойдя в тень оконной ниши. Снег ещё лежал огромными шапками, а луна серебрила его тысячами драгоценных искорок. Мнимое богатство. Протянешь руку – и оно растает. – Я скоро уеду.

– Знаю, – мама снова вздохнула. Приглядевшись к её профилю, почувствовала, что отсутствовала не месяц с небольшим, а год или больше. Раньше, когда я ещё не видела блестящих красавиц двора, Виленна была для меня единственным идеалом неувядаемой красоты. А сейчас я видела морщинки там, где раньше их не замечала. – Мы никогда не говорили прямо…

Мама скорее по привычке оглянулась на дверь, но та была плотно затворена. Сегодня нас никто не подслушивал, я лично об этом позаботилась.

– …ты знаешь, что я не обладаю Даром. Если не считать того, что всегда знаю, о чём вы думаете. Но это не имеет отношения к родовой магии. Я вижу, что ты приехала по делу. Не знаю, что там случилось, но, Хильда, умоляю, будь осторожна.

– Не придумывай! – засмеялась я так звонко, что, должно быть, и сама поверила в свою искренность. – Отбор – всего лишь хороший шанс удачно выйти замуж. Глупо им не воспользоваться. Особенно теперь, когда нас осталось пятеро.

– Особенно теперь, – мама понизила голос до шёпота, но я отлично её слышала. Она подошла ближе, всё ещё комкая в руках салфетку, которой покрывала шкатулку с костяными гребнями. В глубине светлых глаз плескалась тревога, – когда отцу приказано не пускать тебя обратно.

– Кем? – спросила я, угадывая ответ. Видимо, пяти дней ему показалось мало, и Рагнар решил усложнить мне задачу.

– Сама знаешь, Хильда. По глазам вижу. Не стоит тебе туда возвращаться, – мама бережно поцеловала меня в лоб и откинула назад пряди моих волос, тяжёло рассыпавшихся по плечам. – Здесь тебя ждёт хорошая судьба. Может, и не зря тебе пришлось пройти через многое, смотри, как ты повзрослела и похорошела! А о Стилине не печалься. Теперь многие дома будут рады принять тебя в качестве жены своих сыновей.

– С чего ты взяла, что я переживаю о Стилине? – в груди поселилась неприязнь. К словам Виленны, к новой комнате, к своему положению и тому, кто был его виной. Я отошла в сторону, закусив от досады губу. Вот значит как! И зачем тогда мне возвращаться?! Там я лишняя. Впрочем, здесь тоже.

– Смотри, как ты заискрилась! – в тоне матери я расслышала гордость. Не обладая Даром, она была счастлива видеть его проявление в других. – Твои способности возросли, верно?

– Здесь это не значит ровным счётом ничего, – огрызнулась я, чувствуя, как к глазам подступили слёзы.

– Ну не расстраивайся ты так! Всё, что ни делается, обычно делается для нашего блага. Просто смертным не всегда дано понять масштаб замысла богов, – мама подошла ближе и прижалась к моей спине, обхватив плечи руками. От неё веяло спокойствием и какой-то обречённостью, слепой покорностью, против которой я всегда бунтовала. Теперь больше прежнего.

Я считала Виленну любящей раздавать приказы, надменной женщиной, которая лишь при муже надевала маску покорности. И то это было больше похоже на кокетство. Она всегда казалась мне уверенной в себе и в своём положении, и я не могла не задать этот неудобный вопрос. Он жёг мне душу и вертелся на языке, с тех пор как я узнала правду о происхождении Альмы.

– Ты так же утешала себя, когда отец принёс в нашу семью бастарда? – выпалила я, и ещё не договорив, уже пожалела о том тоне, которым озвучила эти слова. Хлёсткие, жестокие, но они должны пробудить к жизни ту Виленну, которой я восхищалась с самого раннего детства.

Будучи старшей дочерью, я хвостиком бегала за ней, обманывая нянек, в надежде дышать одним с ней воздухом, ощущать безумно притягательный цветочный аромат, исходивший от одежды Виленны, и копировать её движения, полные скрытой силы и грации.

Она не раз задавала мне трёпку, даже чаще, чем младшим сестрам, но я была не в претензиях. Воспитание, манеры, силу духа, трудолюбие и веру в успех вопреки всему – всё это дала мне Виленна.

Поэтому получив пощёчину, я даже обрадовалась. Наконец передо мной была госпожа. Достойная того места, какое занимала, а не нищенка, благодарящая хозяина за то, что её приютили из жалости!

– Не думала, что именно ты посмеешь меня в этом упрекнуть, – голос матери дрожал от гнева, но, самое главное, она не стала плакать и жаловаться на судьбу. – А что я, по-твоему, должна была сделать? Умертвить ребёнка? Ярл Эгиль убил бы меня, и никто, даже я сама, не стала бы его осуждать. Он хозяин в своём доме.

Мама принялась ходить по комнате и отбросила салфетку, как ненужную тряпку. Виленна кидала на меня горящие взгляды, и я тихонько присела в кресло, не желая мешать ей выговориться. Сейчас это было необходимо нам обеим.

– Или я должна была скандалить, выражать своё недовольство? Поверь, я пыталась. Не иначе, как по глупости. А потом…смирилась. Та девка так и не смогла родить больше одной дочери. Фригг уже покарала нарушительницу семейного очага, забрав её жизнь. Ревновать к мёртвой? Я не настолько глупа, – фыркнула Виленна и с достоинством королевы села напротив меня, тщательно расправив складки платья.

– Богиня не дала мне счастья стать матерью сына, – тихо продолжила она, глядя куда-то мимо. – Род твоего отца обречён, и все, включая его, это понимают. Многие винят меня.

– Ты не виновата, мама, – поспешно ответила я, хотя и не имела права перебивать Виленну. Но видела, как ей больно, и моё сердце тоже разрывалось от этой невысказанной словами ноши.

– Откуда тебе знать? – резко оборвала порыв сострадательности мама и сердито посмотрела на меня. Я удивленно села на прежнее место и замолчала, хотя ещё минуту назад хотелось подойти и обнять её. – Ты слишком молода и неопытна, чтобы иметь право на подобные суждения. Даже жрицы Фригг не смогли дать однозначный ответ, почему я не могу родить сына. Беда в том, что они не знают. Только я знаю.

Вопрос вертелся на кончике языка, но я сдержалась. Лезть в душу в подобные моменты сродни тому, чтобы растоптать цветок, выросший у дороги вопреки воле небес. Тем более речь шла о той, кем я всегда восхищалась.

– Всё дело в обмане. Наш брак с него начался, и поэтому боги покарали меня отсутствием сыновей. Я не сказала твоему отцу, что у меня нет Дара. Сама боялась в этом признаться даже зеркалу. Ярл Эгиль, конечно, быстро обо всём догадался, но не отослал меня с позором, а подарил ребёнка. Тебя. Потом я узнала, что наша горничная беременна. Я родила, а следом и она. Спустя месяц та женщина умерла, – мама произнесла это почти с ненавистью и с нотками превосходства в голосе. – Твой отец сразу признался мне, что Альма его дочь, и он намерен воспитывать её как равную тебе. С небольшой оговоркой, конечно. Я была глупа и обиделась. Да так крепко, что не признавалась в следующей беременности, пока не начал расти живот. Так родилась Далия, а потом и остальные малышки. И ни одного сына.

– Отец снова?.. – я не могла произнести это ужасное слова "измена".

– Я ничего не знаю о других бастардах. Их нет, иначе бы Эгиль уведомил меня. Особенно о рождении сына. Я очень люблю твоего отца, Хильда, и даже сама была готова подобрать ему девушек для продолжения рода. Но Оракул богини Урд сказал, что сына у Эгиля не будет.

– Как ты можешь так спокойно говорить об этом? О других женщинах? – повысила я голос так, что Риг испуганно зафыркал со своей лежанки.

Виленна и впрямь сидела, словно статуя. Лицо матери было спокойно, глаза казались уставшими, но взгляд был твёрд, как и линия рта, вокруг которого еле заметной сеткой залегли мелкие морщинки.

– Я хочу, чтобы ты поняла, дочь моя, что для женщины любовь превыше долга, а для мужчины наоборот. И это правильно, так заведено с начала времён, – мать подошла и тонкими пальцами, унизанными перстнями, подняла мой подбородок, заставив посмотреть в глаза. – Ты дочь женщины, которая не смогла родить сыновей. Может, поэтому король отослал тебя? Чтобы не искушаться?

– Не знаю, – ответила я, глядя в строгие глаза Виленны, выступающие сейчас моей совестью. И судьями. – Уверена, что не поэтому.

– Уверенность – это хорошо, – Вилена отпустила меня и в раздумье обошла вокруг моего кресла, встав за спиной. – Женское сердце всегда знает правду, даже если разум стремится обмануться. Нам приказано не пускать тебя несколько дней в столицу. Но ты намерена вернуться. Зачем?

– Меня тянет туда, – неуверенно сказала я, боясь произносить это вслух. Возможно, Рагнар просто больше не желал меня видеть, но я чувствовала себя вдали от Драгского замка так, будто у меня вынули сердце и вставили вместо него холодный камень. И Дар снова перестал проявляться так ярко, как раньше.

– Я не пойду против моего ярла, Хильда. Надеюсь, как женщина ты меня понимаешь? – мама присела на колени и дотронулась горячей сухой ладонью до моей щеки. – И у меня нет магической силы, чтобы передать тебе её часть. Но я помогу советом. Вижу, что ты задумала. Помни, что король, как бы он ни желал иного, не женится на той, которая не может родить сына. Возможно, вначале тебе надо быть готовой доказать, что ты это сможешь. Используй свои способности или чужие, но понеси сыном.

Глаза матери хищно блеснули. Риг снова зашипел, приподняв голову от подушки.

– Избавилась бы ты от него, Хильда! – Виленна с опаской посмотрела на детёныша. – Зачем тебе дикое животное? Что за детские прихоти?!

– Так что мне надо сделать, мама? – вопрос был задан тоном, не терпящим смены темы. Конечно, я не годилась на роль невесты короля, как и Риг никогда не смог бы стать полноценным снежным барсом, чьи шкуры ценились дороже драгоценных камней. Но послушать, что скажет Виленна, мне было интересно.

Мама сделала шаг в сторону окна и произнесла:

– Чтобы что-то выиграть, иногда надо отдать всё, что имеешь. И быть готовой проиграть. Ты понимаешь, что, ступив однажды на этот путь, с него уже не свернуть? Может, тебе выбрать мужа среди соседей и жить с ним в довольстве и благополучии?

На щеках матери заиграл болезненный румянец. Она боролось с собой, не желая выдать тайну отца, и в тоже время стремясь помочь мне.

– Может, тебе, наконец, выбрать, на чьей ты стороне? – спросила я, и наши взгляды скрестились.

– На вашей. На стороне своей семьи, – добавила она с грустной улыбкой. – И прежде, чем ты сделаешь выбор, реши: что тебя связывает с Драгским замком? Стоит ли это того, чтобы потерять честь, здоровье, и даже жизнь? Королевы долго не живут, Хильда, а те, кто не родили сына, и подавно. У его величества огромный долг перед королевством, и он всегда будет превыше всего остального. Даже если по неопытности ты так не считаешь. Спокойной ночи, дочка!

Мама впервые назвала меня так, я даже оторопела. Виленна наклонилась ко мне и запечатлена на лбу поцелуй, словно я ещё была ребёнком, которому желают сладких снов.

Она вздохнула и обернулась на пороге, как в моём детстве, молодая, с уверенной улыбкой на полных губах:

– Но если считаешь, что твоё место там, дай мне знать. Некоторым вещам никто не сможет обучить тебя лучше матери.