Текст книги "Операция «Единая Россия». Неизвестная история партии власти"

Автор книги: Илья Жегулев

Соавторы: Людмила Романова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

СОВЕТ ДИРЕКТОРОВ

«Черный» кардинал
В кого превратился хипстер и балагур Владислав Сурков

Можно ли назвать партию «Единая Россия» безликой? Не совсем. Партия «Единая Россия» ассоциируется, с одной стороны, с серой массой чиновников, с другой стороны, с Путиным, за которого чиновники держатся изо всех сил. Все годы своего существования партия держится на его авторитете, хотя сам он ни в строительстве партии, ни в формировании ее основ и устоев большого участия не принимал. И меньше всего хотел бы, чтобы «Единая Россия» ассоциировалась с ним. У партии есть свои менеджеры и реальные лидеры, которых часто можно встретить на государственных телеканалах. Они управляют огромной корпоративной махиной под названием «Единая Россия». Путин этим не занимается, он является лишь символом партии. А кто они, настоящие главные лица?

Злобный манипулятор, уничтоживший демократию и гражданское общество в стране? Или гениальный технолог, по практике которого люди еще напишут учебники? Молва сделала из довольно замкнутого, склонного к поэзии и искусству человека некоего монстра. Но кто бы что ни говорил, именно Владислав Сурков – автор и создатель «Единой России» в том виде, в котором она существует с 2003 года по сегодняшний день. Сурков оказался в нужное время в нужном месте и постарался использовать свое влияние по максимуму. Владимир Путин редко кому доверяет ключевые посты, если это не друг и не товарищ по Санкт-Петербургу. Сурков – едва ли не единственный человек, в чьих руках находится внутренняя политика страны, при этом он является представителем старой команды, созданной еще в последние годы правления Ельцина. Он не просто умудрился удержаться у власти: рейтинг «Единой России», результаты выборов напрямую зависят от работы Суркова-менеджера. Истинный лидер партии «Единая Россия», которого до сих пор побаивается все ее руководство, никогда не претендовал на роль первого человека и знал, кто у него начальник. «Он всегда впереди – в алом шелке, на бледном коне. / Мы за ним по колено в грязи и по горло в вине. / И вдоль нашей дороги пылают дома и мосты» – стихи Суркова, возможно, довольно наглядно показывают его отношение к власти и к своей работе. Как творчески одаренный мальчик, выросший без отца, стал самым жестким политическим регулятором в стране?

Чеченцы из села Дуба-Юрт вспоминают теплую горскую семью, в которой родился Асламбек Дудаев. Его мать Зоя Суркова, приехавшая из Липецка по распределению, была учителем литературы, отец Андарбек Дудаев работал учителем начальных классов. Когда Асламбеку исполнилось пять лет, Дудаевы переехали в Грозный. Отец поехал учиться в Ленинградское военное училище, но оттуда так и не вернулся. Родственники из тейпа Зандаркъой видели, как переживает невестка, и в итоге разрешили ей поступать, как она хочет. Зоя решила вернуться в Липецк. По горской традиции, если жена уходит – ребенок остается в семье, но здесь родители пошли снохе навстречу[1]1
  «Жизнь», 13.07.2005.


[Закрыть]. Зоя уехала в Липецкую область, дала ребенку свою фамилию и новое имя. Отца с тех пор Сурков так и не видел. К своим корням у него странное отношение: в 1990-х он иногда хвастался принадлежностью к фамилии Дудаевых и даже разруливал благодаря этому какие-то конфликты. Однако, перейдя на работу в президентскую администрацию, стал стесняться чеченских корней.

Кто-то связывал даже закрытие «Русского Newsweek» с давней обидой Суркова на то, что этот журнал рассказал о семейном происхождении идеолога Кремля. В 2005 году журнал выяснил, что его отец, Андарбек Данилбекович Дудаев по национальности чеченец и что Сурков принял меры для того, чтобы скрыть свои семейные корни. «Сурков разозлился, когда мы опубликовали эту историю из Чечни вместе с фотографиями его чеченской семьи, – рассказывал в интервью американскому Newsweek Леонид Парфенов, являвшийся в то время главным редактором журнала. – Мне пришлось объяснить ему, что он не смог бы сохранить в тайне свое чеченское происхождение».

Жизнь без отца и мама, сочиняющая стихи, повлияли на формирование творческой души Суркова. В школе искренне удивились его решению поступать в Московский институт стали и сплавов. Но Сурков заявил: нужно получить конкретную специальность, чтобы помогать маме и семье». Лучше бы он послушал учителей. Металлургией он занимался неполных два года. Студента, ведшего хипповский образ жизни, представили к отчислению. В итоге он ушел сам. После службы в армии Сурков устроился учиться в альма-матер всех неформалов – Московский институт культуры. Правда, и оттуда он ушел через год. По одной версии – отчислили за драку, по другой – по семейным обстоятельствам. Два года он бездельничал. Спас карьеру молодого неформала спорт: вместе с бывшим однокурсником Александром Косьяненко он занимался рукопашным боем у тренера Тадеуша Касьянова. У того же тренера занимался 24-летний Михаил Ходорковский, тогда возглавлявший Центр межотраслевых научно-технических программ Фонда молодежной инициативы при Фрунзенском райкоме ВЛКСМ. В рамках НТТМ Ходорковский импортировал джинсы, сбывал компьютеры и алкоголь, но основную прибыль ему приносило обналичивание средств. Госпредприятия не могли платить наличными деньгами приглашенным сотрудникам, и Ходорковский придумал схему, по которой предприятия пропускали свои заказы через центры НТТМ, выплачивая им немалые комиссионные. Именно тогда Ходорковский заработал свои первые большие деньги – 160 000 рублей, которые получил за специальную разработку от Института высоких температур АН СССР. Ходорковский еще был недостаточно «крупным», чтобы позволить себе содержать охранное агентство из настоящих силовиков, но уже вполне значительным персонажем для того, чтобы брать на небезопасные встречи личную охрану. Отношения Ходорковского с властью были отличными. Но в обычной жизни важна была еще и «защита от дурака». Когда Ходорковский спросил своего тренера, нет ли у него на примете хороших ребят, каратист посоветовал ему Суркова и Косьяненко. Новый охранник с черными как смоль волосами и дерзким взглядом производил довольно неординарное впечатление. «Он точно не соответствовал уровню охранника. Сразу было видно – человек думающий и креативный, – рассказывает партнер Ходорковского Невзлин. – И в достаточной степени гуманитарно развитый». Ходорковский любил экспериментировать с молодежью и растить в них таланты. И если в Косьяненко он сразу разглядел и стал развивать торговца (позже тот стал основателем и председателем правления сети «Перекресток»), то в Суркове – пиарщика. Поэтому охранником Сурков проработал не больше полугода и в итоге возглавил рекламный отдел сначала НТТМ, а затем и банка «Менатеп».

Перед начальством он выглядел «стеснительным интеллигентным парнем, который смущался и краснел». Но после работы Сурков расслаблялся. Он любил Мельпомену, постоянно выпивал с актерами и музыкантами, вел ночной образ жизни. На работу вставал с трудом и часто появлялся к часу или к двум. Сурков уже тогда любил одеваться с иголочки и на работу приходил всегда в костюмах. «Он был очень собранным, когда работал, но были и последствия. То в милицию попадет, то драку какую-нибудь устроит». Как рассказывает Невзлин, Сурков был по тем временам «настоящим хипстером». Но ему многое прощалось за его креатив и умение пробивать стены.

Как-то раз Сурков, увидев в заставке программы «Время» логотип Olivetti – итальянской компании, производящей пишущие машинки, загорелся идеей, чтобы вместо этого был логотип банка «Менатеп». Тогда для того, чтобы логотип фирмы появился на заставке главной новостной программы Союза, нужно было одобрение на уровне ЦК. Суркову тогда удалось достучаться до самого секретаря ЦК КПСС Егора Лигачева, и он «пробил» появление логотипа в заветном месте. Его же идеей было разукрасить троллейбусы в фирменные цвета «Менатепа». Уже потом троллейбусы стали носителями рекламы и для всех остальных. Первым рекламодателем был Сурков. И это дало результат: первая публичная компания по продаже акций населению прошла на ура. «Было важно не столько из-за денег, сколько из политических соображений, чтобы спрос превышал предложение. Это была задача именно пиар-направления. И он эту задачу выполнил».

Параллельно Сурков занимался самообучением: зачитывался переводной литературой про бизнес, рекламу и PR. Всего за 7 лет Сурков, не обладая никаким базовым образованием, дорос до вице-президента «Роспрома». Если на первом этапе Сурков занимался креативом и рекламой, то к 1996 году он уже был главным лоббистом «Менатепа». Он всегда хотел зарабатывать деньги, а работа в PR – это скорее искусство их потратить, на долю прибыли тут рассчитывать сложно. Поэтому он перешел на лоббирование интересов банка и его проектов. Он приводил ценных клиентов, интересных заемщиков, отвечал за получение счетов госорганов. «Я всегда пытался быть, если так можно выразиться, «поставщиком двора» и продвигал коммерческие структуры, в которых работал, – рассказывает Сурков. – Естественно, приходилось соприкасаться не только с чиновниками, но и политиками – с Думой, а когда-то и с Верховным советом, с губернаторами: решение экономических вопросов зависело от их позиции». Как рассказывал Сурков, Ходорковский стал первым крупным бизнесменом, который стал думать о необходимости влиять на законодательство. Сурков отлично находил общий язык с оппозицией, был знаком и с Зюгановым, и с Масляковым, с которыми взаимодействовал по вопросам принятия или отклонения различных поправок, использовал их как посредников для связи с губернаторами. Поэтому, когда он стал на путь политической карьеры, системная оппозиция для него была открытой книгой.

Почувствовав размах, он захотел стать соучредителем «Менатепа». Перед Ходорковским он поставил ультиматум: или я становлюсь партнером, или ухожу. Ходорковский пошел «на развод». В то время из «Менатепа» как раз ушла в «Сбербанк» одна из ключевых сотрудников – Алла Алешкина. Суркова она хотела взять к себе, но, как рассказывает Невзлин, ему удалось не допустить этого. В итоге будущий главный технолог страны стал метаться, перешел к конкурентам в «Альфа-Банк» и одновременно запасся предложением от Бориса Березовского стать замдиректора ОРТ по GR. «Я тогда не согласился, поскольку уже был связан обязательствами с “Альфа-группой”. Мы договорились, что подождем год», – рассказывал Сурков. Он так и сделал. Подождал ровно год и вышел на новую работу – теперь ему нужно было работать не с журналистами, а с Кремлем. «С прессой, честно говоря, мне в какой-то момент работать надоело, поскольку народ это очень специфический, нервный такой народ. Постепенно от работы с четвертой властью я перешел к работе с властью».

Соприкасался с властью Сурков еще работая с Ходорковским. Но именно на телевидении он понял всю прелесть верховодства над умами людей. «Телевидение имеет непосредственное влияние на общественные отношения, политику… Сейчас мое место скорее там, чем в нефтяной или банковской компании», – признавался Сурков. Именно там будущий главный политтехнолог страны почувствовал вкус к манипулированию общественным сознанием.

Хваткого Суркова довольно быстро приметил Александр Волошин. Хоть Березовский и рекомендовал своего подопечного в Кремль, он не мог навязать главе администрации личного помощника. Но Волошин сам разглядел Суркова. Умелого лоббиста определили на уже наработанную им «поляну» – работу с Госдумой. В рождении «Единства» Сурков не участвовал. Он потихоньку собирал по сусекам одномандатников в проправительственную группу «Народный депутат». Набралось туда больше 40 человек, однако в следующую Думу из них прошло только двое. Пришлось все начинать заново. Именно Сурков настаивал на том, чтобы не развивать «Единство», а «поглотить» ОВР. Все началось с момента, когда Володин пожаловался Суркову, что Лужков перестал давать «Отечеству» деньги. Подкидывая Володину финансы, Сурков следил за тем, чтобы депутаты голосовали «в унисон» «Единству». Но по важным для Лужкова законопроектам «Отечество» все равно голосовало вразрез. Раскол между «Единством» и «Отечеством» сам Сурков называл «исторической ошибкой». Именно «Единую Россию», а не «Единство» Сурков считает своим детищем. Положив много сил на то, чтобы сменить лидера «Единства» Беспалова, Сурков носился с идеей о том, что Путин возглавит «Единую Россию», а сам он станет ее секретарем генсовета. Однако Волошин с Путиным разработали другую комбинацию. Тогда Волошину важнее было иметь Суркова при себе. Поэтому Сурков так и остался вечным «внешним тайным менеджером» партии. Однако несмотря на то, что он не стал даже официальным партийным лидером, все признавали его начало. Только в 2011 году Сурков стал сдавать позиции. Он устал от «Единой России» и все больше дел отдавал на откуп в штаб. Володин перехватил у Суркова ее знамя. Сурков умен и в своем поведении скрывает проявления своих колоссальных амбиций. Он умеет быть скромным с руководством и жестким по отношению к подчиненным. Сложнее всего ему быть на равных.

Хотел ли он разрушить демократию и похоронить гражданское общество в стране, строя корпорацию «Единая Россия»? Есть ли у Суркова моральные принципы? Честно об этом могут сейчас говорить те, кто не живет в России. Сурков – не беспринципный человек, он просто подгоняет принципы под поставленную задачу. «Он не идиот и понимает, что они уничтожили демократию, начиная с проекта по отмене губернаторских выборов, понимает, что уничтожили свободу слова. Он знает США и понимает, какие преимущества дает демократия. Он просто думает, что для России более правильный путь – управляемая демократия», – говорит его бывший коллега Невзлин. По его словам, у Суркова нет базовых гуманитарных убеждений. «Чего-то не хватает в базе, чтобы понять, что есть вещи, которые делать нельзя». Если у Суркова был бы идейный руководитель с моральными принципами, он мог бы вести себя совершенно иначе. Но в сложившемся корпоративном руководстве все свелось к тому, что Сурков одновременно и идеолог, и практик. Это его и сгубило.

В последнее время первый замглавы администрации снова стал публичным человеком: ходит на выставки, в клубы, даже публикует искусствоведческие статьи. От тоски «великого манипулятора» снова спасает Мельпомена.

«Железный дровосек»
Какая роль в партии у Бориса Грызлова?

На трибуне стоял седой сосредоточенный мужчина. На первый взгляд, у этого человека с устало обвисшими усами были просто железные нервы. Минуту назад некий персонаж бросил в него яйцо и побежал к сцене. Охранник кинулся наперерез, но был нокаутирован. Оппозиционера с трудом заломали и потащили к выходу. Но казалось, оратор совсем не обращает внимания на то, что пиджак его запачкан. Он то опускал глаза в бумагу с текстом своей речи, то медленно и настороженно-сосредоточенно обводил взглядом зал. «Наш долг и важнейшая задача – поддержать кандидатуру Владимира Владимировича Путина на выборах и обеспечить ему убедительную победу», – голосом, лишенным эмоций, читал оратор. Зал услышал самую главную мысль оратора, вмиг поднялся и зааплодировал.

В тот день обычно скупому на эмоции Борису Грызлову не нужно было сбиваться с графика. После съезда он должен был объявить о сложении с себя полномочий министра внутренних дел и переходе на работу в Государственную Думу. С 2003 года и до сегодняшнего дня он будет являться официальным лицом партии «Единая Россия» и ее лидером. Если не считать самого Путина, который и в партию-то до сих пор де-факто не вступил, Грызлов – всеми признанный первый человек в «Единой России», и его беспристрастный вид и монотонная речь – это олицетворение российской новейшей истории. Его фраза «Дума – не место для дискуссий» определила судьбу российского парламента на многие годы. Именно при нем Дума стала работать как отрегулированный часовой механизм – четко и быстро проводя законопроекты, внесенные правительством или администрацией президента.

В отличие от многих ключевых лиц в российской политике, Грызлов никогда не был личным другом Путина и до 1999 года не пересекался с ним по работе. До победы «Единства» на выборах у Грызлова была совершенно другая жизнь. 20 лет он отработал в одном из подразделений «Электронмаша» – ПО «Электронприбор». Официальная биография гласит, что он занимался разработкой интегральных схем новейших приборов для «оборонки» и народного хозяйства. По другой версии, предприятие производило кассовые аппараты. Обе друг друга не исключают, поскольку кассовые аппараты вполне могли прикрывать основной вид деятельности завода. Начинал он конструктором, потом стал совмещать работу с профсоюзной деятельностью и с 1985 года долгое время был освобожденным председателем профкома. Как и положено председателям профкома, Грызлов до последнего состоял в КПСС и вышел из партии только в августе 1991 года. Знал ли он, что ему предстоит поучаствовать в организации новой КПСС? Профоргу тогда было не до того. В 1990-е годы Грызлов пробовал заниматься бизнесом, поучаствовав как соучредитель в создании нескольких фирм («Борг», «BG» (обе фирмы – в честь себя), «ПетроЗИЛ» и др.), но успеха в предпринимательской деятельности достичь не удалось. Ни одна из этих компаний, занимавшихся в основном торговлей, не приносила достаточно прибыли, чтобы Грызлов бросил основную работу. «Борг» занималась экспортом и импортом, что входило в сферу ведения Путина, который в то время возглавлял Комитет по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга. Мог ли тогда Грызлов познакомиться со своим будущим покровителем? Вряд ли, фирма была настолько мелкой, что знакомство с влиятельным чиновником не требовалось. Путину Грызлова представили много позже – в начале 2000 года.

Большой загадки в судьбе Грызлова нет. Главный шаг, который предопределил его будущее, он сделал в 14 лет. Первые восемь лет Боря проучился в обычной ленинградской средней школе № 327. Учителя его помнят подтянутым и старательным учеником. Без особого темперамента, зато усердным. Особенно силен он был в математике. Поэтому последние два года отучился в физико-математической школе № 211.

Вторая парта у стены – там склонился над тетрадкой сосредоточенный Боря Грызлов. А кто заглядывает ему через плечо? Это Коля Патрушев. Патрушев звезд с небес не хватал, говорят, из оценок он получал в лучшем случае четверки, зато славился пробивным характером. Карьера в КГБ, знакомство и дружба с Путиным, пост главы ФСБ – все это еще было впереди. Грызлова вызывают: он с готовностью встает из-за парты и без тени улыбки выдает нужный ответ.

Вспомнит о своем однокашнике Патрушев не скоро. Грызлов шел другой дорогой. Поступив в не самый престижный Ленинградский электротехнический институт связи им. Бонч-Бруевича (сейчас Санкт-Петербургский государственный университет телекоммуникаций) он заматерел – стал носить бакенбарды, джинсы-клеш и даже снялся в эпизоде фильма «Земля Санникова». В самом начале фильма в сцене в ресторане можно заметить импозантного высокого офицера с дамой за столиком – это Грызлов. Это была его единственная «киноработа», пусть и в ставшем знаменитым фильме. Но у дам Грызлов пользовался успехом и без ролей в кино. Грызлов был настоящим мачо – с густой шевелюрой, высокий, увлекающийся спортом и немногословный. Кроме этого он хорошо учился. Красивый и подающий карьерные надежды юноша из бедной семьи составил выгоднейшую партию, взяв в жены однокурсницу Аду Корнер. Ада была не первая красавица, но завидная невеста: ее отец был адмирал, а мать – депутат горсовета. Сразу после свадьбы молодожены переехали в огромную квартиру жены на Невском проспекте.

Политикой Грызлов заинтересовался в 1998-м. Набравшись опыта в общественной работе, он зарегистрировался кандидатом в заксобрание Санкт-Петербурга. Но избиратели за Бориса Грызлова не проголосовали. Тогда будущего главу самой рейтинговой партии России обошел «яблочник». Через год Грызлов еще раз пошел в политику, уже с другой стороны. Он решил использовать свои организаторские таланты и осенью 1999-го возглавил штаб одного из кандидатов в губернаторы Ленинградской области Виктора Зубкова. Это сейчас Зубков, уже успевший побывать даже премьер-министром, отвечает за АПК в правительстве Путина. А тогда он соседствовал дачами с Патрушевым и Путиным и служил начальником Государственной налоговой инспекции по Санкт-Петербургу. Зубков так и не стал губернатором – избиратели выбрали другого. Но когда понадобилось организовать региональное отделение «Единства», а кадров катастрофически не хватало – о Грызлове вспомнили. Работу на месте бывший профорг организовал образцово. Гуров вспоминает, что нигде, кроме Питера, не была так четко организована логистика – у него не было ни минуты свободного времени: встреча, короткий переезд – снова встреча, интервью, выступление – опять встреча. В общем, скучать не приходилось. Но никакой речи о том, что Грызлов возглавит «Единство», тогда не шло. Лидерской харизмы у Грызлова не было никогда, а нужны были электорально безупречные люди. Лишь в декабре, когда «Единство» ворвалось в парламент, потребовалось срочно решить, кто возглавит фракцию. Шойгу в парламент идти не собирался, Гуров был слишком неуправляемым, а Карелин – молодым и без опыта организационной работы. К тому же он и не стремился возглавлять партию.

Сразу после выборов администрация президента вывезла новоиспеченных депутатов в пансионат на обучающий семинар, стали спрашивать, кто чем хотел бы заниматься и кто чего может добиться для «Единства». Именно там стало понятно, что лидером фракции станет Грызлов. По сравнению со всей остальной «сборной солянкой», которую тогда представляло «Единство», Грызлов сочетал в себе военную выправку со сосредоточенным спокойствием. Такой не будет шуметь, не предаст. Главную роль в его назначении лидером фракции сыграла рекомендация Николая Патрушева, которому Путин безусловно доверял.

Возглавив правительство и поняв, что он, возможно, будет следующим президентом, Путин всерьез задумался о верных ему кадрах. Путин был в Москве всего три года и неформально общался по большей части с питерцами. В управлении делами президента он проработал слишком недолго, чтобы быть встроенным в команду Павла Бородина. Главное контрольное управление, которое Путин возглавлял в 1997–1998 годах, находилось несколько «на отшибе» от других президентских структур: Борис Ельцин не забыл «бунта» своего первого главного контролера Юрия Болдырева и не стремился поднимать статус этого ведомства. Наконец, ФСБ, которое Путин возглавлял в последний год перед назначением премьером, было слишком закрытой корпоративной средой, и Путину, не имевшему генеральских погон, самому непросто было там утвердиться. «Тяжеловесы» 1990-х годов в свое время занимали куда более высокие посты, чем тогдашний заместитель Анатолия Собчака – ему было непросто выстраивать с ними взаимоотношения по схеме «начальник – подчиненный». Многие соратники Бориса Ельцина к 1999 году или ушли в политическое небытие, или перешли в оппозицию. С другими чиновниками, находившимися на ключевых постах в госаппарате, Путин вообще не был знаком. Положение осложнялось и тем, что многие госслужащие класса «А» обслуживали те или иные олигархические группы, а это снижало доверие к ним со стороны будущего президента. Московская элита в том числе и поэтому вызывала психологическое отторжение у выходца из Питера, далекого от столичных олигархических кланов. Путину нужно было выращивать своих чиновников класса «А» и своих олигархов, которые бы зависели лично от него.

Отсюда и необычный для российских условий тех лет выбор – сделать ставку на продвижение на «знаковые» места на госслужбе людей, лично знакомых президенту по предыдущим этапам его карьеры, которая проходила не в Москве.

Предшественники Путина в СССР и России последнего двадцатилетия действовали по-другому. Они дольше работали в столице и успевали «обрасти» связями. Горбачев «продвинул» на сколько-нибудь значимые посты лишь нескольких своих бывших коллег по Ставрополью. Ельцин в первой половине 1990-х годов тоже «притянул» из Свердловской области только несколько человек, да и то определил их на не самые ключевые посты. И тот и другой к моменту своего назначения уже были крупными политическими лидерами, которые оценивали прежде всего деловые качества своих подчиненных. Для Путина же главным критерием была личная преданность, но времени на ее проверку явно не хватало. Поэтому практически все ключевые посты заняли либо однокурсники, либо коллеги по работе в КГБ или мэрии, либо знакомые, с кем он сталкивался по работе, опять же не в Москве, а ранее.

Алексей Макаркин в статье «Питерская команда Владимира Путина: тектонические сдвиги» всех чиновников класса «А» разделил на подгруппы, связанные с Путиным по прежним годам жизни. И лишь один человек из числа ключевых государственных фигур попал в разряд «знакомый знакомых». Это был Борис Грызлов. Во-первых, он руководил избирательной кампанией Виктора Зубкова, претендовавшего на пост губернатора Ленинградской области, а Зубков работал заместителем Путина в Комитете по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга. Во-вторых, за него мог поручиться Николай Патрушев, кстати, сосед Зубкова по даче. Он, собственно, и свел Грызлова с Зубковым. В общем, после сорока лет, политическая карьера Грызлова только началась.

«Единство», чья избирательная компания так лихо прогремела в стране, и «Единство» как фракция в Думе – разные вещи. Назначение кандидатуры Грызлова как раз и означало – будущей корпорации власти не нужны сильные, смелые, самостоятельные лидеры, ей требуются грамотные, техничные организаторы. Руководителем фракции Грызлов был малопримечательным. Но в этом и состояла его примечательность. В новой России еще никогда не было таких лидеров. Что Жириновский, что Зюганов, что Явлинский – все они были людьми яркими, готовыми поспорить с кем угодно на любую тему. Грызлов же спорить не собирался и любые комментарии давал только после выработки общей позиции с фракцией и совещаний с кураторами из Кремля. Газета «Известия», публикуя первое интервью с Грызловым, уже в 2000 году пишет, что партийный начальник и руководитель думской фракции не посвящен во все тайны организации, которую он представляет. «Борис Вячеславович очень органично вплетает в свою речь полувоенные термины – фракцию «Единства» он, например, сравнивает с десантом, высаженным во власть и имеющим определенные задачи. Но даже выверенные формулировки не могут скрыть очевидное: многое решается какими-то другими людьми».

Когда в 2001 году встал вопрос о назначении нового министра внутренних дел, Путину предложили кандидатуры профессиональных милиционеров. Но на каждого из них нашелся компромат. В конце концов президента убедили, что на эту должность нужен политик. Им оказался тогдашний лидер фракции «Единство» Борис Грызлов. Бывшие одноклассники стали руководить двумя главными силовыми ведомствами страны.

Назначение Грызлова для всех стало полной неожиданностью. Депутаты-единороссы за несколько дней до назначения, услышав от Путина фразу: «Не назначить ли нам Грызлова, например, главой МВД?», подумали бы, что это шутка, и рассмеялись. Сам Путин назначение назвал «политическим». На одной из важнейших должностей во внутренней политике ему нужен был близкий человек, которому бы он доверял. И желательно не связанный личными интересами с МВД: затевалась большая реформа.

Уже через пару месяцев был подписан указ о реформировании министерства. Реформа предусматривала создание главных управлений МВД при федеральных округах, изменение порядка назначения руководителей областных и республиканских органов внутренних дел (было решено, что отныне их будет назначать министерство, не согласовывая кандидатуры с региональными властями), а также организацию внутри МВД трех служб: криминальной милиции, общественной безопасности и тыла. Понятно, что за такой короткий срок Грызлов бы не смог подготовить реформу сам: она была спущена сверху, а Грызлов как антикризисный менеджер, не связанный корпоративными интересами с МВД, должен был ее провести. Основная задача была чисто технической – устранить параллельные структуры, все подразделения напрямую подчинить руководителю УВД в регионе. Сами региональные руководители милиции должны будут подчиняться министерству в Москве, и губернаторы не имеют права вмешиваться в их деятельность. Но главной задачей Грызлов видел создание такой ситуации, чтобы граждане не боялись человека в форме, а сами приходили в милицию за помощью. Проводя параллель с образом шерифа в американских кинолентах как защитника обиженных граждан, Грызлов напомнил, что «когда-то у нас был свой киногерой – участковый Анискин. К этому человеку шли со всеми своими бедами – он всегда поможет». В заключение глава МВД сказал: «Если нам удастся восстановить доверие к человеку в милицейской форме, будем считать, что реформы удались».

С тех пор телевидение и кино далеко продвинулись в исполнении мечты Грызлова. Сериалы «Менты», «Улицы разбитых фонарей» множатся с огромной скоростью, полюбившийся всем персонаж из «Ментов» Дукалис, он же актер Сергей Селин, даже вступил в ряды сторонников «Единой России», а потом и в партию. С народной любовью дело не задалось. Уровень доверия к милиции так и не вырос, под выборы разговоры о реформе плавно сменились более зрелищными делами: министр затеял борьбу с «оборотнями в погонах» – так Грызлов назвал арестованных милиционеров из МУРа, которые сколотили группировку и подрабатывали шантажом и рэкетом, подбрасывая наркотики и оружие особенно несговорчивым. Правда, борьба за рейтинг одного члена «Единой России» била по другому ее члену. Самый высокопоставленный арестованный «оборотень» – начальник управления безопасности МЧС Владимир Ганеев – был прямым подчиненным Шойгу. Следствие шло три года, и лишь в 2006 году Ганееву выписали двадцатилетний срок.

Дело «оборотней» изначально было завязано на Грызлова, борца с преступниками и коррупцией у себя в ведомстве. Но, как ни странно, на рейтинг его как политика оно никак не повлияло. По данным ВЦИОМ, в 2003 году большая часть опрошенных – 48 % – назвала эту историю очередной пропагандистской кампанией, и всего 24 % заявили, что это начало серьезного оздоровления МВД. После двух с половиной лет работы Грызлова в МВД больше половины россиян считали, что милиция справляется со своими обязанностями плохо или очень плохо. Более того, когда ВЦИОМ решил в опросники, посвященные рейтингу партии, включить вместо обычных фамилий Шойгу, Шаймиева и Лужкова фамилию Грызлова, рейтинг партии тут же упал аж на две трети. Несмотря на это, Грызлов после выборов стал основным лицом партии и во фракции, и в парламенте.