Текст книги "Чародей(СИ)"
Автор книги: Илья Твиров
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Как хочешь, но я тебя предупредил.
– Так ты передашь мне необходимые материалы?
– Да. Но мне нужно, чтобы ты выполнил два моих условия.
– Каких? – чуть резче, чем следовало, спросил Сергей Сергеевич.
– Во-первых, я буду присутствовать при создании тобой нового оборудования, а, во-вторых, после того, как все закончится (надеюсь, что все закончится хорошо), ты спрячешь все свои теоретические наработки в самый дальний и глубокий сундук, который только у тебя есть. Людям еще рано пользоваться такими штуковинами.
Погорелов согласно кивнул:
– Это все?
– Да, больше никаких условий у меня нет.
Сергей Сергеевича улыбнулся.
– Тогда приступим к работе. Времени у нас хоть и навалом, но, все же, побыстрее хочется все закончить.
Погорелову повезло, что Дмитрий не просто отдал ему перевезенные материалы, а остался ему помогать. Вдвоем со своим коллегой Сергей Сергеевич работал не просто быстро, а очень быстро. Всего за пять дней удалось создать портативный мини-реактор ХТС, еще пару дней ушло на конструирование системы управления, и ровно неделя – на создание так называемой кольчуги Погорелова.
– А в самовосхвалении тебе не откажешь,– поддел Сергея Сергеевича Дмитрий, вертя в своих руках практически уже сконструированную кольчугу. Кольчуга представляла собой соединенные вместе сверхпроводящие электромагниты, емкостные резонансные электрические контуры и с виду действительно походила на доспех. Реактор термоядерного синтеза обеспечивал ей автономную бесперебойную работу в течении нескольких десятилетий, а система управления, прилаженная на запястье левой руки, нужна была для корректной работы и управления кольчугой в процессе ее испытаний.
– Все так делают. Я лишь следую веяниям моды, – отшутился Погорелов.
– Этой моде уже не одна сотня лет, не пора ли ее поменять?
– Вот ты этим и займись, а у меня другие заботы.
Дмитрий придирчиво осмотрел кольчугу, повертел в руках скругленное с обоих сторон яйцо реактора.
– Неужели сработает?
– Должно сработать, – твердо произнес Сергей Сергеевич. – А не сработает, так я хоть буду знать, что не напрасно скопытился, пытаясь достичь невозможного.
С этими словами Сергей Сергеевич вставил реактор в специальную нишу, ввел код в систему управления, и подвальное помещение осветило едва заметное голубоватое свечение.
– За одно это тебя нужно представить к награде, – поддержал Погорелова Дмитрий. – Сконструировать реактор холодного синтеза.... Кто б мне об этом сказал месяц назад, поднял бы того на смех.
– Лет через сорок, а то и раньше таких реакторов на свете появится целая куча, поверь мне.
– С чего ты взял?
– Мне пришлось кое-кому продать собственные разработки, чтобы собрать необходимое для постройки локализатора. Так что, настоящий ХТС, фактически, де-юре не будет считаться моим изобретением.
Дмитрий печально вздохнул, похлопал Погорелова по плечу.
– Вижу, ты на все готов, чтобы осуществить свою мечту.
– Больше, чем на все, – согласился с ним Сергей Сергеевич.
Дмитрий помог своему коллеге надеть кольчугу. Защелки, необходимые для прочного удержания весьма тяжелой конструкции на теле человека, громогласно щелкнули, и Погорелов, подражая Гагарину, сказал:
– Поехали.
Несколько быстрых нажатий клавиш на пульте управления и голубоватое свечение реактора стало чуть насыщенней, ярче. Мотор всей конструкции работал абсолютно тихо, но Дмитрию послышалось, что где-то рядом будто взревел ушедший уже в прошлое двигатель внутреннего сгорания.
Некоторое время ничего не происходило, и Погорелов уже начал подумывать, что пора отключать устройство и кумекать, что делать дальше, но именно в это самое время появлись эффекты, предсказанные его расчетами. Сначала на уши Сергея Сергеевич обрушилась уйма поистине потусторонних звуков, природу которых было совершенно невозможно объяснить, затем Погорелов увидел, как предметы в его лаборатории начали сначала двоиться, потом троиться, приобретая неведомую доселе глубину и дополнительные очертания. Множился и Дмитрий, рассматривающий Сергея Сергеевича ошалелыми глазами. Сергей Сергеевич скосил взгляд на свои руки, тело, но струения своей фигуры не заметил.
– Так и должно быть, – утвердительно кивнул он собственным мыслям, – кольчуга внутри себя сохраняет локализованное макропространство, погружая объект, заключенный в нее, в квантовое море.
Дмитрий споро отыскал в углу лаборатории небольшое зеркало, поднес его к плывущей фигуре Погорелова. Сергей Сергеевич посмотрел на себя струящегося, похожего на настоящего призрака, улыбнулся. Пока все шло в соответствии с расчетами, и можно было двигаться дальше. За первой стадией погружения должна была последовать вторая, более глубокая, позволявшая бы Погорелову практически мгновенно перенестись на большое расстояние, минуя все препятствия.
– Пора мне,– сказал он, обращаясь к Дмитрию. – Еще шаг, и я исчезну. Надеюсь, задуманное мной слишком абсурдно, чтобы не осуществиться.
Дмитрий улыбнулся.
– Было искренне приятно с тобой работать. Надеюсь, мы еще свидимся и продолжим исследования.
– Не сомневайся.
Погорелов вновь ткнул пальцами в пульт управления и...
То, чему он стал свидетелем, могло потрясти воображение любого художника, писателя или поэта. Мир, еще секунду назад казавшийся таким цельным, хоть и плывущим, изменился до неузнаваемости. Теперь все пространство вокруг Погорелова, над ним и под ним, представляло собой удивительное переплетение каких-то светящихся нитей, струй, узоров, объединенных между собой в красивейший, непредставимый, непередаваемый непереводимый ни на один язык мира объемный орнамент. В нем было совершенно невозможно ориентироваться, поскольку повсюду картина была одна и та же, и не было заметно каких-либо явных ориентиров. Меж тем, Погорелов чувствовал себя весьма комфортно, заметив, что не ощущает никаких негативных эффектов кроме психологического гнета и пространственной дезориентации.
Нужно было как-то развивать ситуацию, и Сергей Сергеевич, отчаявшись что-либо понять в нагромождении местного сюрреалистического интерьера, принял решение действовать наобум. Он попробовал сделать шаг, другой, третий. Никакой инерции, сторонних сил он вроде бы не ощущал, при этом не ощущал ни притяжения, ни невесомости. Удивительное промежуточное чувство напугало его, ворвавшись в сознание как-то незаметно, неожиданно, словно подкараулило за углом и выскочило в самый ненужный для этого момент. В этом пространстве было совершенно непонятно, двигаешься ли ты или стоишь на месте, ведь твердой поверхности под ногами Погорелова не существовало, однако также нельзя было сказать, что он в чем-то плыл или где-то летел. Человеческим языком было попросту нереально описать то пространство, в котором очутился Сергей Сергеевич.
– И как тут можно судить о путях да направлениях, – устало вздохнул ученый. – Если только пройти, да всплыть....
Он так и поступил. Сделал вперед еще несколько шагов, и немного поднялся из квантового моря наружу. Вмиг мир вокруг стал привычным, реальным и струящимся, вот только знакомых мест Сергей Сергеевич вокруг не обнаружил. Вместо привычных сумерек заснеженного леса непроходимых карельских чащоб жарило ненасытное солнце, согревая своими лучами желто-оранжевое многообразие гигантских песчаных барханов.
– Вот это я шагнул, – усмехнулся Сергей Сергеевич, втайне радуясь тому, что имеет возможность перемещаться по планете, фактически, незаметно и практически мгновенно. – Надо попытаться еще раз и при этом постараться оказаться где-нибудь не на дне океана.
Как выяснилось спустя некоторое время, Погорелов как в воду глядел. Уже следующее всплытие в реальный мир выкинуло его в открытый океан, причем в самый настоящий шторм. Волны бушевали такие, что могли запросто перевернуть гигантский лайнер, не то, что букашку человека, и Сергей Сергеевич поспешил убраться из этого места.
Очередное всплытие перенесло Погорелова на райский тропический остров и напугало до полусмерти молодую пару, прохаживающуюся по береговой линии пляжа из белого кораллового песка. Быстренько извинившись, тем самым окончательно добив несчастных влюбленных, Сергей Сергеевич вновь опустился в квантовое море, отчаянно желая в следующий раз оказаться где-нибудь поближе к Москве.
Отчасти его желание было претворено в жизнь, но не сразу и не полностью. После тропического острова Сергей Сергеевич умудрился побывать в Австралии, оказаться практически у подножья гигантского здания в Арабских Эмиратах, посетить заснеженную Аляску, незаметно для окружающих полюбоваться на Эйфелеву башню и, наконец, всплыть под мостом через Москву-реку.
– Ого, наконец-то, – возликовал молодой ученый, – уже кое-что.
Теперь предстояло самое сложное, кропотливое и нервное, а именно, попытаться приблизиться на минимально возможное расстояние к зданию больницы, в которой когда-то, в тот далекий и страшный день, умерли его близкие. При мыслях о сестре и ее ребенке Погорелову стало дурно, и он некоторое время приходил в себя. Собравшись с мыслями, Сергей Сергеевич поспешил поскорее осуществить задуманное и вновь начал фактически слепое движение в квантовом море.
Целых три дня Погорелов пытался приблизиться к московской городской больнице, но ближе чем на полтора километра к ней так и не подобрался. Без специального устройства-навигатора ходить по квантовому морю было невозможно, а времени изобретать еще и его, у Сергея Сергеевич попросту не было. Да он, вдобавок ко всему, был уверен в том, что ему это не под силу.
Делать было нечего, и Погорелову пришлось действовать по старинке. Ночью, стараясь не привлекать к себе внимания, Сергей Сергеевич с большими трудностями, но добрался-таки до здания больницы, однако проникнуть внутрь и незамеченным оказаться в семнадцатой палате было уже невозможно.
– Придется бегом, – ухмыльнулся Сергей Сергеевич, пьянея от чувства приближающейся встречи с родными. – Переполох, конечно, будет, а что поделать.
С этими словами Погорелов, как заправский легкоатлет, рванул с места, преодолевая пост охраны, центральный вестибюль и свернул к лестницам. Путь до нужного места молодой ученый знал наизусть, поэтому плутать по помещениям больницы ему не пришлось. Конечно, появление призрачного человека вызвало настоящий хаос среди врачей, посетителей больницы и пациентов. Люди, стоящие у него на пути, с дикими визгами шарахались в стороны, уступая дорогу непонятному существу в человеческом обличии. Погорелов на секунду представил заголовки завтрашних электронных газет, и ему стало смешно. Пугать кого-то нарочно он, естественно, не хотел, однако останавливаться перед каждым встречным и объяснять тому, кто он есть на самом деле, времени не было совершенно.
До нужной палаты Погорелов добрался за пару минут. Он не сомневался, что все камеры видеонаблюдения в данный момент сосредоточенны на отслеживании его движений. Он знал, что охрана уже двигалась по его следам, охранные системы больницы были приведены в состояние максимальной готовности, а полиция усиленными экипажами вовсю спешила к госучреждению. Отступать уже было не куда, двигаться стоило только вперед, к своей цели, к своей мечте.
Сергей Сергеевич неспешно вошел в палату, до боли знакомую, навивающую тоскливые воспоминания. Стараясь не разбудить четверку пациентов, спавшую в этот момент в переплетении всяких разных датчиков и прочего медицинского оборудования, Погорелов коротко выдохнул, собрался с мыслями и, не дожидаясь, пока к нему пожалуют сторонние люди, нырнул в квантовое море.
Действуя на инстинктах, молодой ученый совершенно не представлял, что он будет делать, когда окажется в мире наивысшей странности, в мире, где реальность была столь эфемерна, расплывчата и не похожа на обыденность, что можно было натуральным образом сойти с ума. Помещение палаты пропало, вместо него вокруг воцарилась сиренево-белая безмятежная, бесконечно сложная паутина нитей, переплетений, узлов сосудов, чем-то напоминающих нейроны нервной системы человека. Он практически дошел до самого конца. Ему практически удалось осуществить задуманное, и вот теперь, когда до финиша, что называется, можно было рукой подать, Сергей Сергеевич совершенно не представлял, что же ему следует делать. Ориентироваться в квантовом море было невозможно, во всяком случае, Погорелов, сколько ни пытался, а в навигации так и не преуспел. Но сейчас, конечная цель всего того, что он затеял еще тогда, давным-давно, напрямую зависела от способности ориентироваться в плавающем квантовом хаосе.
Погорелов начал судорожно соображать, как ему стоит поступить. Уйти от преследования он мог в любой момент и на недосягаемое ни для кого расстояние. Но уйти означало сдаться, означало выкинуть годы невыносимого, немыслимого труда на помойку.
Надеясь, что, рассуждая логически, он чего-нибудь да добьется, Погорелов попытался взаимодействовать собственным телом с неоднородностями окружающего его пространства. Прежде всего, его интересовали крупные, светящиеся белым и светло лимонным свечением уплотнения, названные Сергеем Сергеевичем нервными узлами. Поскольку иного взаимодействия, как прикосновение пальцем к узлу, Погорелов изобрести не смог, пришлось действовать именно таким примитивным образом. Однако его тайные ожидания не оправдались. Обыкновенное касание ничего не дало, и Сергей Сергеевич попытался усложнить опыт. Проникнув в очередной нервный узел, Погорелов пошел на всплытие из квантового моря и...
Поначалу ему показалось, что окружающее пространство не изменилось. Все так же в нем господствовала бесконечная паутина узлов, нитей, переплетений, сколь удивительно гармоничных, столь и непредставимо сложных. Однако потом Сергей Сергеевич все же понял, что квантовое море стало несколько другим. Во-первых, нервных узлов стало больше, во-вторых, все они казались одинакового между собой размера, и, в-третьих, они отставали друг от друга на одно и то же расстояние! Впервые находясь в квантовом море Погорелов ощутил какую-никакую зависимость и более-менее понятную логику. Правда, радоваться было преждевременно. Узлов повсюду насчитывалось просто дикое количество, и проверить все из них Сергей Сергеевич попросту не имел возможности. Хотя, имело ли место быть здесь, в квантовом море, вообще само понятие времени?
Не став задумываться над таким философским вопросом, Погорелов ткнул в первый попавшийся шар узла и всплыл. Давешняя палата, в которой лежало четверо человек, ничуть не изменилась, чего нельзя было сказать о самих больных. Нет, с ними все было в полном порядке, однако Погорелов готов был дать руку на отсечение, что несколькими минутами ранее здесь лежали совершенно другие люди. Не обращая внимания на то, что на него обратили внимания один из пациентов и видеокамера слежения, Сергей Сергеевич чуть было не заорал во все горло от обуреваемого им ликования. У него получилось! Не было сомнений, что сейчас он находился в квантовой копии его родной Вселенной, а это означало, что принципиальная возможность попасть из одного инварианта Вселенной в другой не просто существовала на бумаге, но имела место быть в реальности.
Вовремя сообразив, что мозолить глаза окружающим своим необычным поведением и необыкновенным видом – верх идиотизма, Сергей Сергеевич поспешил скрыться в квантовом море. Теперь самое главное было найти дорогу домой, в родной инвариант, иначе Погорелов сильно рисковал остаться вечным скитальцем на просторах квантовой Вселенной. Справедливо полагая, что, повторив все свои действия в квантовом море с точностью до наоборот, он сможет всплыть в родном инварианте, Сергей Сергеевич сначала погрузился в пространство узла с его многочисленными версиями, а потом, через него, углубился в само квантовое море. Мысленно перекрестившись, Погорелов всплыл в реальность, не касаясь узлов. Красноречивое выражение двух санитаров и полицейского как нельзя лучше свидетельствовало о том, что Сергей Сергеевич оказался там, где и хотел.
– Здрасьте, – молвил Погорелов и, не дожидаясь реакции стражей правопорядка, вновь нырнул в квантовый мир.
Итак, ситуация выходила прелюбопытнейшая. В голове Сергея Сергеевича стройными рядами выстраивались выводы и идеи, одна краше другой. Нервные узлы были чем-то сродни совокупности квантовых ветвлений определенного объема пространства, и, зайдя туда, возможно было напороться на все инварианты этого самого ветвления, перебрать их по одному, если, конечно, на то было большое желание. Но самое главное заключалось в другом. Если рассматривать предыдущую идею, как верную, а по всему выходило, что так оно и было, то Лену и Вадима гораздо вернее было искать не в больнице, где они скончались, а у Лены дома.
– А ведь можно было догадаться и раньше, – Погорелов пожурил себя за несообразительность.
Таким образом, в госпитале ему больше нечего было делать, и Сергей Сергеевич, используя квантовое море, никем незамеченный покинул территорию больницы. Правда, как выяснилось чуть позже, Погорелов покинул и Москву, промахнувшись весьма изрядно и посетив Чукотку. Если с узлами пространства ему посчастливилось в какой-то мере разобраться, то вот с навигацией и способом перемещения в квантовом море дела обстояли туговато.
Но не в правилах молодого ученого было сдаваться на милость судьбы. Действуя вслепую, Сергей Сергеевич еще двое суток потратил на то, чтобы как можно ближе подобраться к дому, где когда-то, помнилось ему, жила его сестра. Ближе восьмисот метров подобраться не получилось, и Погорелову вновь пришлось в спринтерском темпе преодолевать сначала немилостивого консьержа, затем семь этажей лестничного пролета и, наконец, вламываться в нужную квартиру без всякого предупреждения. На его счастье сильный электромагнитный фон от кольчуги напрочь вырубал всю охранную электрику, посему преодоление запертых на электромагнитные замки дверей этажа и квартиры заняло у Погорелова не больше пары минут.
В квартире, естественно, находились жильцы, которых Сергей Сергеевич не знал. По-быстрому извинившись перед ними и не желая встречаться с усиленным полицейским нарядом, который наверняка уже спешил к дому, Погорелов совершил уже ставшую для него традиционной процедуру погружения. Вновь, как и в больнице, перед ним распахнулась непредставимо сложная картина квантового мира, в которой, однако, Сергею Сергеевичу сразу удалось определить необходимый квантовый узел. Войдя в него, ученый выбрал первый попавшийся инвариант и всплыл.
Лены не было. Не было и маленького Вадима. Вместо них в их квартире проживала другая семья, Погорелову совершенно не знакомая. Сергей Сергеевич попробовал другой инвариант, но также не преуспел. Погрузившись в пространство узла, Сергей Сергеевич крепко призадумался. По всему выходило, что ему придется вручную перебирать каждый инвариант, дабы отыскать необходимый, но на это могло уйти неопределенное количество времени. И все же, попытаться стоило, тем более сейчас, когда до цели оставалось совсем немного.
Собравшись с духом, Погорелов дотронулся до очередного инварианта и всплыл в реальный мир.
***
Дверь распахнулась, и в погожий июльский день под лучи ласкового солнца, заливавшего своим светом все окрестные дворы, вышла девушка с роскошными длинными волосами и маленький мальчик. Паренек тут же бросился во двор и, не обращая внимания на призывные окрики девушки, довольно ловко вскарабкался на дерево.
– Вадим, слезай сейчас же! – потребовала блондинка. – Высоко! Не дай Бог упадешь!
– Мам, все в порядке, я чуть-чуть.
Мальчишка полез еще выше, весело смеясь, явно поддразнивая мать.
– Ну что мне с тобой делать, неугомонный сорванец,– не унималась девушка. – Мигом спускайся!
За всей этой картиной, непрестанно улыбаясь, наблюдали прохожие, прочие обитатели детской площадки, не забывая, правда, при этом окрикивать собственных непоседливых чад. Задорная кутерьма была привычна для этого московского двора, впрочем, как и для других, которых в стране насчитывалось гигантское количество. Все привыкли к бесконечным, радостным детским визгам, догонялкам по пересеченной местности, сопутствующим синяка, ушибам и ссадинам. И лишь один человек, скромно сидевший на лавке в дальнем углу двора, никак не мог насмотреться на неугомонного Вадима и его молодую маму.
Он частенько приходил сюда, и каждый раз украдкой разглядывал молодую пару, при этом самый внимательный, кто мог бы наблюдать за этим довольно молодым человеком слегка за тридцать, увидел бы на его лице скупые мужские слезы. Мужчина плакал. Плакал каждый раз, когда видел Вадима и его юную маму, Елену. Вот и сейчас он, как ни старался, сдержать не смог.
– Я нашел вас, хорошие мои, – прошептал мужчина, массируя красные от перенапряжения глаза. – Нашел, и спасибо господу, что имею шанс смотреть, как вы живете.
Мужчина засунул руку в карман своей сумки, извлек оттуда коммуникатор. Несколькими щелчками пальцев он открыл сообщение, которое вот уже несколько дней мозолило ему глаза. Сообщение было от его друга и коллеги по работе Дмитрия Димьярчука. "Почему ты это так и не сделал?" – гласили строчки.
Мужчина некоторое время смотрел на экран коммуникатора, потом свернул изображение, положил устройство в сумку.
– Почему не сделал, спрашиваешь? – прошептал себе под нос мужчина. – Потому что я не эгоист.
Мужчина усмехнулся собственным мыслям, пришедшим ему на ум, вновь извлек на свет коммуникатор и включил режим аудиозаписи.
– Порой нам проще преодолеть законы физики, пройти казавшиеся вечными барьеры, чем нанести кому-то душевную боль и страдания. Хорошо помня, что значит потерять любимых и близких, будучи при этом в здравом уме и твердой памяти, начинаешь ценить то, что есть у других. Здесь их дом. Здесь их любят, ценят, здесь ими дорожат. И хотя там было бы все то же самое, природа распорядилась иначе, и я не стану вмешиваться в ее дела. Я не пойду на поводу у собственных желаний, как однажды уже поступил.
Мужчина еще несколько раз посмотрел на веселящегося на дереве паренька, его юную маму, сделал их снимок на камеру коммуникатора, затем положил устройство в сумку и исчез. Исчез никем не замеченный.
14 декабря 2011 года.
Имеется ввиду многомировая интерпретация Эверетта и Копенгагенская интерпретация, сформулированная Бором и Гейзенбергом.
