Текст книги "История, которая меняет"
Автор книги: Илья Гальчинский
Соавторы: Илья Гальчинский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Часом позже, сидя перед своим ноутбуком, я с наслаждением наблюдал за этой черной вереницей столь понятных мне символов. Открыв документ, я начал методично нажимать на клавиши компьютера. Спустя еще некоторое время, три аккуратно составленных письма, были отправлены по разным адресам. Я посмотрел на часы, они пробили шесть. Тело захотела влаги. К черту душ, только океан.
Облачившись в шорты и перебросив через плечо полотенце, я направился на пляж. Остывшие крупинки золотой россыпи песчаного побережья Копакабаны сливались в единую цепь маленьких волнистых барханов, ступив на которые каждый мог почувствовать себя легендарным титаном, возвышающимся над краем вечности этой удивительной, играющей красками жизни Вселенной. Скользнув взглядом по упорядоченной линии свободных шезлонгов, я прошел мимо. Сказочная Наяда в неустанном волнении шептала изумрудом глубин. Скинув пляжную одежду, я по щиколотки зашел в воду. Маленькие, едва успевшие родится, но не успевшие окрепнуть капли жизни нежно окутали мои стопы. Мне захотелось зайти глубже. Искусно сплетенные сети природы манили усталого путника, обещая доверившемуся открыть целый мир загадочных таинств и откровений. Через минуту все мое тело погрузилось в теплую, обласканную бразильским солнцем воду. Отплыв на достаточное расстояние от берега я набрал полную грудь горьковатого, соленого воздуха, нырнул и открыв под водой глаза, замер, всматриваясь в глубинные краски искусно созданные преломляющимися лучами заходящего солнца. Чем дольше я оставался под водой, тем более яркими, кричащими и неповторимыми казались дорисованные обостренным воображением картины. Никогда ни один рукотворный водоем, не сможет передать все то разнообразие образов, как и искусственно созданный свет не в силах раскрасить все прелести первозданных эмоций, которыми несомненно обладает Мир который мы знаем. Придуманная самим Посейдоном, независимая форма объединенных жизнью частиц, таких доверчивых по отношению к друг другу и таких свободных в своей искренности. Перевернувшись на спину и, раскинув подобно жарким солнечным лучам руки и ноги, превратившись в одну из всех тех томящихся в одиночестве, вечно горящих звезд, я закрыл глаза, прислушиваясь к наполняющим меня ощущениям.
9
Сквозь крепкий утренний сон до меня донеслись обрывки властного и строгого голоса.
– Стефан Майерс?!
Я перевернулся на другой бок.
– Стефан Майерс!
Слишком реально для сна. И слишком страшно для реальности. Я быстро открыл глаза. В комнате находились несколько мужчин. Грабители! Я рывком попытался встать с кровати, но пара крепких ладоней с силой прижали меня обратно.
– Что здесь происходит? Я Гражданин Америки! Кто Вам дал разрешение врываться ко мне?!
В номере началось оживление. Надо мной навис высокий мужчина.
– Кто Вы? – Повторил я вопрос.
Вместо ответа перед моими глазами на секунду возник блестящий полицейский жетон и исчез.
– Ричард Джонсон. Следователь по особо важным делам центрального отделения полиции Рио де Жанейро.
Надо отдать должное, это звучало важно и опасно. Ричард что-то сказал на своем языке и отвернулся. Одеяло было бесцеремонно сорвано, а на мои руки одеты холодные, сковывающие движения браслеты.
– Это какой-то абсурд! – Закричал я.
Громко, надменно хмыкнув, представившийся полицейский бесцеремонно заявил голосом, который явно подтверждал то, что его обладатель уверен в своей правоте и вправе делать то, что он делает:
– Ну а что ты хотел?! Убил? Убил! Деньги получил? Получил! Убежать хотел? Хотел, но не успел! Вот и все. Ты совершил преступление, я тебя поймал. Закон.
– Что Вы несете? Если Вы меня в чем-либо подозреваете, хотя это полная нелепость, то я имею определенные права. Разве не так? Я требую телефонный звонок и своего адвоката.
Увидев, что никто не собирается ничего объяснять, мне оставалось просто следить как следователь, заручившись поддержкой двух свидетелей в виде ничего не понимающих, испуганных горничных, словно дьявольский дирижер руководил обыском в моем номере. Я с испугом посмотрел на изъятый компьютер, сборник цифровых отпечатков ведущих к моим финансовым операциям. Немного успокоившись, я начал анализировать происходящее. Мысли не вязались в единую взаимосвязанную цепь, и не могли привести меня толком ни к какому умозаключению, кроме того, что я лежу в наручниках на кровати и мне шьют особо тяжкое преступление, которое я естественно не совершал. Я все еще не терял надежду, как и остатки самообладания на ужаснейшую ошибку которую, эти особо серьезные ребята, из особо серьезного отдела допустили в отношении гражданина самого юридически подкованного государства на этой планете. Внезапно я взорвался:
– Вы можете объяснить, что здесь происходит? Кого именно я убил? Каким образом и когда?
Ричард медленно подошел. Несмотря на изначально предвзятое отношение, его правильные черты смуглого без эмоционального лица, с темными внимательными глазами, создавали впечатление ума и рассудительности. Поняв, что тут есть с кем вести диалог, я попытался снова прояснить ситуацию.
–Я уверен, что сейчас происходит страшная ошибка, и мне не хотелось бы чтобы это все имело последствия.
Следователь обернулся и усмехнувшись, громко произнес:
– Если вам станет легче, и Вы перестанете приставать ко мне со своими глупыми вопросами, то я с удовольствием отвечу на пару из них. Во-первых, Вы не имеете абсолютно никаких прав. – Посмотрев в мои удивленные глаза, поспешил меня утешить. – По моему мнению, Закон и Право находятся в одной весовой категории. Если Вы решили пренебречь Законом и нарушить священное право на жизнь другого гражданина, то по какой причине Закон должен быть благосклонен к Вам и позволять Вам пользоваться всеми благами правовой системы? Но я надеюсь, вы оцените мою доброту.
– В каком смысле? – Он многозначительно провел указательным пальцем вдоль горизонтального положения моего тела и, словно змея, прошептал.
– Я спасу Вас от позора и позволю надеть штаны, перед тем как мы отправимся в участок.
10
Дорога в участок не отличалась особым комфортом, но и откровенно ужасной ее вряд ли можно было назвать. Небольшой автомобиль комби, с отделенным задним сиденьем жесткой, черной стальной сетью вызывал неприятные, раздражающие ощущения. Прозрачные стекла создавали еще больший дискомфорт. Лишенные хоть небольшой тонировки они пропускали сотни, если не тысячи любопытных взглядов прохожих. Удивительно, как в зависимости от ситуации меняется видение одного и того же города. Еще недавно мы с Мари ехали на роскошном автомобиле после посещения правительственного заведения и двум счастливым людям улицы казались наполненными сказочными огнями, встречающиеся прохожие абсолютно счастливыми, а для самих себя мы были просто ярко выраженными образцами успеха. Теперь же город мне казался слишком шумным, воздух душным, а люди излишне любопытными. Перед участком я увидел то, что мне совершенно не понравилось, но было более чем ожидаемо. С десяток людей, в руках которых был целый арсенал современного информационного оружия, ожидали, по всей видимости, именно меня. Как только наш автомобиль попал в поле зрения журналистов, и кто-то из них поднял шум, камеры, как фото, так и видео, были мгновенно переведены в боевую готовность. С переднего сиденья донеслись слова.
– Поздравляю, Вы теперь звезда. Я хмыкнул.
– Простите, но если бы я не был звездой, то и этих людей здесь не было. Скорее это я могу Вас поздравить. Только подумайте о всех тех комментариях которые будут месяцами ходить как тихим шепотом, так и громким хохотом по всем тем улочкам на которых Вам предстоит работать в будущем. Видите всю эту не обремененную правдой братию, которая в исступлении жаждет крови праведников, надеясь на похвалу своего начальства? Так знайте же, я их король.
В этот момент наши глаза встретились. Война. Людям по своей природе свойственно жить и бороться за то, во что они верят, ценят или любят. Но есть вещи, ради которых мы готовы умереть. В данном случае, каждый из нас понял, как только я выйду из машины – начнется гонка, в которой проигравшего ждет публичная казнь. Отлично осознав в какое положение по воли неизвестного, длинного языка попал Ричард, я улыбнулся.
«Мистер Стефан, как вы можете комментировать все происходящее? Вас обвиняют в убийстве. Это правда? Что Вы собираетесь делать? Это заговор против Вас? Это связанно с недавним посещением посольства?».
Со всех сторон начали доноситься различные вопросы. Два полицейских довольно грубо расчищали дорогу к участку. Я шел нарочито медленно, несмотря на толкающую в спину ладонь Ричарда. Шел и вслушивался в каждый заданный вопрос. Иногда важные сведения можно услышать даже из уст человека, который не знает, что он ими обладает. Резко остановившись, я громко произнес.
– Всего один совет от Стефана Майерса. «Жертва спрашивает, в то время как хищник утверждает. Утверждайте дамы и господа! Утверждайте!»
Прохлада и тишина, царящие в участке, говорили сами за себя. В этом месте лучшие из лучших упражнялись в наказании худших из худших. Себя же я не относил ни к первой, ни ко второй группе, так как в силу своей профессии не верил как в идеализацию первых, так и демонизацию вторых. Я просто был непревзойденным жонглером правдой, молчаливым мимом кристальных стекол лжи и изредка по праздникам становился особенным персонажем, тем, кого я сам называл «эстетикой собственного эгоизма». В общем, я был Стефаном Майерсом.
11
Мраморный, слегка шершавый пол, гулким эхом приветствовал различные виды как грубых мужских, так и уверенно цокающих женских каблуков. Обувь, которую я успел надеть, была в большей степени шлепающей. Мои синие, пляжные тапочки очень даже неплохо сочетались с моей голубой шелковой рубашкой и кремовыми котоновыми брюками. Что то сказав проходившему мимо полицейскому, Ричард отправился вверх по широкой лестнице с частыми каменными ступенями. Меня же повели в совершенно противоположном направлении. Пройдя несколько поворотов, предо мной открылась дверь подвального помещения. Видимо таким образом психологическое давление на гипотетического преступника должно было достичь своего апогея. Но так как я таковым себя совершенно не считал и понимал что в данный момент я достаточно известная личность, как в Бразилии, так и за ее пределами. Ведь не каждый же день арестовывают именитого иностранного журналиста, то и угрозы для моей жизни я не видел. Мне оставалось просто ожидать, пока органы власти будут так любезны и предоставят мне слово для презумпции.
Маленькая, выкрашенная в белый цвет комната, была обставлена по крайней линии минимализма. В центре напрягающе хорошо освещенного помещения расположились два железных раскладных стула и такой же холодный, привинченный к полу стол. На нем стояла легкая пепельница из фольги, подобная тем, какими уставлены множественные закусочные быстрого приготовления по всему миру. Завершала эту картину вмонтированная, под самым потолком видеокамера с довольно хорошей оптикой. Я глубоко вдохнул. Воздух был сперт и создавалось ощущение, что это было сделано специально. К моему удивлению, после того как меня посадили за стол, браслеты, которые уже успели порядком надоесть своим унижающим дискомфортом, были сняты. Еще через несколько минут передо мной лежал небольшой диктофон, а на стуле, по другую сторону стола, сидел следователь по особо важным делам.
– Добрый день. Меня зовут Ричард Джонсон. Я прошу, чтобы Вы назвали свое полное имя, возраст, чем занимаетесь.
К слову сказать, Мистер Ричард за тот короткий срок, что он выпал из моего поля зрения, успел преобразиться в лучшую сторону. Белоснежная рубашка была приталена и аккуратно заправлена в академические брюки, на ногах красовались блестящие туфли из кожи какого-то рельефного животного, волосы средней длины были педантично уложены назад.
– Я уже начинаю подозревать, что Вы надели предыдущий наряд специально для меня.
– Простите? Удивленно, Ричард слегка склонил голову, пытаясь разобраться к чему я клоню.
– Согласитесь, что я прав.
– Мистер Стефан, я не уверен, что понимаю Вас. – Откровенное замешательство отразилось на лице сурового следователя.
– Ну и ладно. Я только хотел Вам сказать, что наряд наркоторговца вам идет больше, чем форма увлекающегося баскетболом подростка. Вы выглядите более солидно и мужественно.
Я вздрогнул всем телом. Две ладони с оглушительным грохотом обрушились на железный стол.
– Хватит, Вы будите отвечать за то, что совершили! По-другому ни как! Я хочу, чтобы вы четко уяснили себе три вещи! Со мной невозможно договорится, во вторых, я всегда довожу начатое до конца! В третьих, я с легкостью докажу твою вину! Так что давай играть по моим правилам иначе я...
– Что ты! – Сорвавшись, я с гневом на лице начал кричать в ответ. – Во-первых, я не скажу ни единого слова без адвоката! Во вторых, если Вы думаете что эти ребята, которые облепили участок со всех сторон, не имеют терпения, то Вы глубоко ошибаетесь. Они могут без твоего ведома залезть в зубастую задницу мистера Ричарда и будут копать так глубоко, что ты даже не проснешься когда они начнут чесать твои гланды. Я видел твои глаза, когда вся эта свора начала приближаться к автомобилю. Давай ка я тебе объясню всю хреновость данной ситуации. Не последний человек в этом городе арестовал не последнего человека в этом Мире. И как ты думаешь, что произойдет в том случае если ты не сможешь доказать то ужасное преступление, которое я уверен что не совершал. Это, между прочим, международное дело. Возможно, здесь все делается именно так, как получается, но в моем, псевдо цивилизованном мире делается немножко по-другому. Я знаю, как работает пресса. И сейчас они готовы зажарить любого из нас. Мистер Майерс, ровно как и мистер Джонсон, это не Преступник и Закон, это, возможно, не невиновный гений журналистики и продажный следователь. Это всего лишь два куска мяса, на которых можно с легкостью сорвать пару сотен, а возможно и тысяч хрустящих бумажек. А в то время пока мы с тобой орем друг на друга, сюда летят титаны нашего гнилого, продажного, но такого прибыльного бизнеса. Давай я тебе назову трех ангелов апокалипсиса твоей карьеры. – Перейдя на зловещий, шипящий шепот, я начал загибать пальцы на руках. – «Бизнес неделя», «Вельт», «Глобус и почта», «Времена», «Чикагская трибуна», «Вашингтон пост». Ой, их уже больше. И я тебе называю только тех, которые мне платили зарплату именно за аналогичное дерьмо. Так что я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Я не хочу быть козлом отпущения, точно так же как и ты не хочешь оказаться патрульным на тех улицах, где ежедневно прорастают семена, посаженные всеми теми особо опасными, которые по чьей-то вине оказались за решеткой. Адвоката мне! И телефон!
Ричард расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки, внимательно посмотрел на меня, поднялся со стула и тихо произнес:
– Будет тебе адвокат.
Я устало откинулся на спинку стула и пустил руки в замок на своем затылке:
– Хоть в чьем убийстве меня обвиняют?
Уже успевший постучать в двери Ричард обернулся и пристально начал всматриваться в мое лицо.
– Тебе знакомо имя Марк Уотенберг?
Я медленно поднял глаза на следователя. Секунду подумал и ответил:
– В звонке я больше не нуждаюсь. Лучше принесите мне сигарету. Ричард молча кивнул и вышел.
Не многие люди удостаиваются отдельного места в чьем-либо сердце. Но если так происходит, то это навсегда. Череда событий, одно за другим неустанно вяжут узелки привязанности одного живого существа с другим. Зачастую эти связи не имеют никакого запаса прочности и рвутся при малейшем натяжении жизненных нитей, но не в этот раз. Люди занимают свои места в поезде наших судеб не тогда когда все хорошо. Они вгрызаются в наши души именно тогда, когда все плохо и нет ни малейшей надежды на теплые солнечные лучи, которые смогут рассеять весь тот окутывающий туман личных, финансовых и прочих проблем. Марк умел кусаться как никто другой. Человек по своей природе это охотник, который просто обязан преследовать свою цель в погони за собственной мечтой. За той мечтой, которая заставляет нас выйти из тени собственных опасений и вынуждает пуститься в опасную гонку, длинною в целую жизнь. Для меня Марк был не просто другом, жизненным спутником на которого можно было положиться в любой ситуации. Он был нечто большее. Только сейчас, сидя на бездушном железном стуле, перед ломающим жизни столом, я осознал – я никогда не был неотъемлемой частью Марка, но Марк всегда был частью меня. Без этого парня, научившего меня рисковать, смотреть на каждое поражение как на обязательное условие победы в целой войне, я стал другим. С каждой секундой проведенной в этой душной, подавляющей волю клетке в моей душе разгоралась злоба, ненависть, ярость. Вот какие чувства вырвались на свободу. Я не есть добродетель. Я есть гнев. Момент, когда приходит осознание того, что находится в чистилище мироустройства больше невозможно. Я жаждал свободы во имя разрушения. И мне было абсолютно неважно, как это будет выглядеть в глазах других ничего не понимающих людей. Подойдя к двери, я громко постучал кулаком:
– Мне необходимо поговорить с Ричардом. – Мне никто не ответил. Я постучал еще раз. Тишина.
Через несколько минут ожидания, по ту сторону двери послышались шаги, сопровождавшиеся отчетливой руганью. Говорили на местном, но я уже успел запомнить голос Ричарда. Он гневно возражал другому мужчине. Голос второго, был в большей степени спокойным, чем грубым. Я поспешил занять свое место. Зашедший Ричард был в не себя:
– Вам повезло. Наш участок получил бумагу о Вашем переводе.
Эта информация меня насторожила.
– Куда переводят? Я думал, что мы с Вами разберемся во всей ситуации. Разве не Вы занимаетесь расследованиями связанными с убийствами?
Ричард утвердительно кивнул головой, сохраняя при этом полное молчание. Я развел руками:
– С чем связан мой перевод и куда именно меня переводят?
После недолгого молчания, Ричард заговорил:
– Майерс, я знаю не больше Вашего. Мне сказали доставить Вас в аэропорт, воздушный Маршал уже направляется в участок. Я так понимаю, никому не выгодно, чтобы наш отдел копался в Ваших делах.
– Но Вы же следователь. Вы можете затянуть дело. Притяните к делу кого-нибудь местного. Вам ведь это не сложно. Лицо полицейского из задумчивого приняло удивленный вид:
– Мне кажется, Вы должны быть рады тому обстоятельству, что Вами будут заниматься на Родине. Там Вы, вероятно, сможете уйти от правосудия.
– Именно поэтому мне необходимо остаться. Я не ищу возможности уйти от закона. Сколько у нас времени?
Ричард посмотрел на небольшой металлический круг, поблескивающий на запястье:
– Около получаса.
– Тогда включайте свой диктофон и слушайте.
В оставшееся у меня время я попытался как можно скрупулезнее передать Ричарду всю имеющуюся у меня информацию. Я лишь упустил тот факт, где именно Марк доставал заказы и каким образом я внедрял свои рецензии в топовые издания по всей планете. Отчетливо понимая, что таким образом я подписываю собственной карьере смертный приговор, и не в том плане, что полицейские смогут выйти на людей с которыми я сотрудничал или же доказать мою вину в финансовых махинациях, а в том, что с теми кто попался, стараются больше не пересекаться. Но стоящее у меня перед глазами лицо Марка перечеркивало любые значимые желания и перспективы. Записав весь наш разговор, Ричард достал пленку и аккуратно положил ее на стол между нами.
– Стефан, я надеюсь, что Вы понимаете всю серьезность того, что на этой пленке. Если пойдет разбирательство по Вашим публикациям, то у очень многих компаний будут большие финансовые потери. Я, конечно, попробую оставить Вас под нашей юрисдикцией, но вряд ли у убойного отдела получится привязать убийство мистера Уотенберга к событиям, описанным на этой пленке. Но в любом случае, я постараюсь найти доказательства Ваших слов.
– А с какой стати Вы думаете, что это я убийца одного из двух самых дорогих для меня людей?
– За час до убийства мистер Уотенберг позвонил в полицию и сказал следующее: «В моей смерти виновен Стефан Майерс». Ну и во вторых, за несколько минут перед убийством с одного из счетов, к которым имел доступ потерпевший, был сделан перевод значительной суммы денег прямиком на Ваш счет. Как Вы сами понимаете, этих поводов достаточно для получения ордера на Ваше задержание.
– А Мари? – спросил я.
– Вам не следует переживать по поводу этой женщины. На этот момент она проходит всего лишь как свидетель. После дачи показаний и подписки о не выезде за пределы города мы приставим к ней наших людей и отправим ее домой.
Я несколько раз кивнул головой. Последний вопрос:
– Почему все-таки спортивный костюм?
Ричард впервые рассмеялся. Его улыбка была искренняя и в какой-то мере даже обаятельная.
– Все просто. Я действительно играю в баскетбол. Я не думал, что бумагу на Ваше задержание подпишут так быстро. Меня напарник подхватил прямо с баскетбольной площадки в мой выходной. И видимо не зря.
В коридоре снова послышались шаги. Ричард быстрым движением руки спрятал пленку с полученной информацией в задний карман брюк. Дверь открылась.
– Добрый день. Вот бумага на перевод. Подготовьте клиента для транспортировки. Меня зовут Дик Хаидентор, а это мой коллега Джексон Сомвиль. Воздушная служба маршалов США готова доставить мистера Майерса на его родину для последующего разбирательства.
Ричард медленно снизу вверх осмотрел каждого из новоприбывших. Затем так же неспешно пожал две синхронно протянутые руки:
– Оперативно же Вы работаете.
Дик усмехнулся и отмахнулся одновременно:
– Стараемся. Зачем Вам лишние хлопоты. Будем считать, что мы Вас избавили от головной боли.
Ричард оставался без эмоционален.
– Наши проблемы – это наша забота. Подгоните машину к заднему выходу, через несколько минут мы будем готовы.
Маршалы переглянулись:
– Вы тоже едите?
– Нет, я направлю моего коллегу. Пока Стефан Майерс находится на территории Бразилии, мы отвечаем за него.
– Ну, тогда по рукам.
Дик и Джексон посмотрели мне в глаза, я ответил тем же.
Когда маршалы покинули комнату, Ричард с помощью пальцев прошелся барабанной дробью по холодной жести стола.
– С Вами поедет Эстер – сказал Ричард.
– Вы же говорили, что попытаетесь оставить меня под своей юрисдикцией.
Следователь тяжело вздохнул:
– Посмотрите на бумагу. Это высший суд правосудия.
Я удивленно приподнял голову, ожидая объяснения.
– Этот орган власти обычно занимается политическими делами, а не уголовными. Возможно, Вы виновны, а возможно и нет. Со своей стороны я попытаюсь провести расследование, но я ничего не обещаю.
И вытянув из брюк небольшое кожаное портмоне, достал маленькую визитную карточку:
– Когда Вы попадете на Родину и обзаведетесь хорошим адвокатом, передайте ему мои координаты. Я считаю, что нам будет полезно поддерживать связь в любом случае.
12
Стукнув один раз в дверь Ричард дал распоряжение, чтобы Эстер готовилась к транспортировке подозреваемого. Очевидно, что следователь не мог верить моим словам, а тем более моим догадкам и суждениям. Но было очевидно, что сомнения потихоньку начали грызть его заточенное опытом профессиональное чутье. Прежде чем мы расстались, Ричард пообещал обеспечить Мари безопасность на то время, пока обстоятельства всего произошедшего не будут полностью выяснены. Десятью минутами позже аккуратная, коротко стриженная, темноволосая девушка среднего роста, обладающая слегка выдающимися скулами, красивыми, миндалевидными глазами зеленоватого цвета, подчеркивающие яркие испанские черты, уже ожидала меня перед запасным выходом из участка.
– При полном наряде? – Ричард усмехнулся – «GATE» тебя не отпускает!
С этими словами он аккуратно приложил крепкий кулак к небольшому, полицейскому бронежилету – Умница, я в тебе не сомневаюсь.
– Поехали уже. Лучше на самолет не опаздывать.
Молча кивнув Ричарду, мы попрощались. На моих руках снова красовались доставляющие неудобства наручники. В этот раз ключ принадлежал одному из воздушных маршалов. Интересно, что подумает Мари обо всей этой ситуации. Неудобно получилось. Кто-кто, но она точно не заслужила такого завершения наших обоюдных надежд.
Тахо, черная величественная птица пыльных дорог Америки. Вся мощь современной автомобильной промышленности была отчетливо выражена в этой четырехколесной крепости. Вместе с Эстер мы были посажены на заднее сиденье. Передние кресла заняли Маршалы. Первые десять минут мы ехали молча. Только тихий шепот трущихся об асфальт шин изредка доносился откуда-то снизу. Первыми заговорили маршалы:
– Майерс, за что тебя взяли?
Мне не хотелось отвечать.
– Джексон, взгляни на него. Я не думаю, что он чересчур опасный парень.
– Нет, ну серьезно, мне просто интересно. Я постоянно слежу за каким-либо дерьмом и совершенно ничего не знаю о том с кем имею дело.
До этого времени хранящая молчание Эстер вмешалась в разговор:
– Парни, Вы явно недооцениваете мистера Майерса и я на самом деле, советую Вам приструнить свои ковбойские языки.
Маршалы переглянулись, а за тем неожиданно расхохотались.
– Дик, ты слышал ее, малютка знает то, чего не знаем мы.
– Милашка, что он такого совершил?
Я внимательно посмотрел на сидящую рядом со мной девушку. Два небольших шрама, которые тянулись от правой брови и уводили взгляд заметившего их куда-то в глубь густых коротких волос, были отнюдь не лишними и совершенно не портили складывающееся впечатление. Будь мы в другой ситуации, я бы обязательно пригласил ее на фото сессию. Но сейчас я мог позволить себе просто наблюдать. Меня всегда привлекали люди нестандартных профессий.
