Текст книги "Черный рыцарь Белой королевы"

Автор книги: Илья Шумей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Бывший Советник горько рассмеялся. Дэлери следила за ним из-под полуопущенных век. Она с неподдельным интересом наблюдала за проявлениями эмоций на лице Руорна, эмоций, которые ранее оставались укрытыми глубоко под внешней монолитной броней Служителя. Бекташ всегда напоминал ей живую машину, хладнокровную, расчетливую, циничную и даже жестокую, когда потребуется, никогда не рефлексирующую, никогда не отвлекающуюся на пустые переживания и угрызения совести.

Горечь, смех, печаль, удивление – если в глубине души Руорн и испытывал какие-либо чувства, то все они оставались глубоко внутри, даже мельчайшей рябью не проявляясь на поверхности. Но сейчас, когда защитная оболочка оказалась сброшена, он словно заново открывал для себя простые человеческие переживания. И наблюдение за происходящими с ним переменами представляло невероятный интерес.

– А на самом деле, я оказался между этими мирами, – продолжил Руорн,

– не нужный ни одному из них.

– Почему ты так считаешь? – искренне удивилась Дэлери.

– Я же никого не знаю за пределами Дворца. Куда мне идти, к кому? Меня здесь никто не ждет. Те, кто уходил из Служителей раньше, они ведь не с бухты-барахты свое решение принимали, они к нему готовились. А что я? – Руорн ткнул пальцем в окно. – Вот высади меня сейчас здесь, так я даже не знаю в какой Дворец стороне!

– Это дело наживное, и не надо лукавить, ты же знаешь, что к любому отставному Служителю выстраивается целая очередь работодателей.

– К отставному – да, но не к отвергнутому.

– Не вижу принципиальной разницы, твои знания и опыт от этого не становятся менее ценны. Кто-то, быть может, и засомневается, но тебе от этого не убудет. Блестящая карьера топ-менеджера тебе обеспечена!

– Ну да, эдакий эксклюзивный и очень дорогостоящий свадебный генерал. Спасибо, утешила, нечего сказать!

– Не бери в голову. Ты достаточно долго работал для Клиссы, чтобы теперь спокойно насладиться вполне заслуженными благами. В конце концов, тебя никто головой в омут бросаться не заставляет, – протянув руку, Дэлери закрыла окно, и уши снова заложила ватная тишина роскошного салона. – На крайний случай у тебя всегда остаюсь я.

– О! Это должен быть ну очень крайний случай! Чтобы смертный по собственной воле обратился за помощью к самой Верховной Жрице? – Руорн горько усмехнулся. – Я тебя и раньше-то побаивался…

– Ага, прямо штаны от страха обмочил, как я погляжу, – Дэлери отмахнулась. – Не болтай глупостей!

– Это еще кто из нас глупости болтает! Но все равно… спасибо.

– Пока еще не за что, – машина затормозила, останавливаясь, – а вот если ты поможешь мне выбраться из этой колымаги, то я буду тебе весьма признательна.

– Всегда к Вашим услугам, моя госпожа!

Дверь распахнулась, приглашая Руорна в его новый мир.

Пробежавший по собравшейся толпе ропот, мгновенно стих, когда, вслед за Руорном, опираясь на его руку, из лимузина вышла Верховная Жрица. За считанные секунды значительная часть любопытствующих зевак бесследно растворилась. В душах простых людей восхищение и почитание личности Верховной причудливо переплетались с изрядной долей страха.

И этот самый страх являлся одной из причин, объясняющей нервозность управляющего рестораном, который, переминаясь с ноги на ногу, поджидал их в конце ковровой дорожки, под козырьком подъезда. Это был уже не первый визит Дэлери в «Прайм». Она время от времени заглядывала сюда, когда заводила себе кавалера из смертных. Своих мужчин она кормила, что называется, «на убой», ни в чем ни себе, ни им не отказывая (за счет заведения, разумеется).

В отношении этих визитов управляющий испытывал смешанные чувства. С одной стороны, они являлись лучшей рекламой его заведения и позволяли взвинчивать цены до совершенно бесстыжих высот, но, с другой, порождали определенные кадровые проблемы, когда, после каждого визита Верховной, ряд сотрудников увольнялся буквально на следующий же день. Свое новое место работы они выбирали в каком-нибудь захолустном городке, подальше от столицы и от Жриц. Ведь прислуживать за столом самой Делери могло оказаться даже опасней, чем кормить с рук голодного льва.

На этот раз ситуация еще усугублялась тем, что, впервые на его памяти, Дэлери прислала на кухню команду своих Сестер, возглавляемых Старшей Жрицей Джейх. Высыпавшись из автобуса, поданного к заднему входу, они прямиком проследовали на кухню, и с этого момента жизнь поваров превратилась в настоящий кошмар. В соответствии с непреложным законом природы, группа молодых девушек, каждая из которых в отдельности представляет собой воплощенный идеал скромности и послушания, собранная в одном месте, очень скоро превращается в гремучий коктейль озорства, хихиканья, шепотков и шаловливых взглядов, бросаемых на каждого подвернувшегося представителя противоположного пола. Ни тот факт, что возраст некоторых девушек уже приближался ко второй сотне лет, ни гневные окрики Джейх не могли удержать в узде норовящую распоясаться Природу.

Сегодняшний визит Верховной Жрицы уж точно влетит ресторану в хорошую копеечку.

Управляющий вздохнул и склонился в подобострастном поклоне.

– Добро пожаловать, госпожа. Ваш визит – честь для нас.

– Да благословится дом сей! – плащ Верховной Жрицы соскользнул с ее плеч и упал в заботливо подставленные руки управляющего. Под плащом обнаружилось шикарное черное вечернее платье с вырезом, открывающим взгляду практически всю спину Дэлери. Ее грудь украшала сверкающая в свете хрустальных люстр серебряная вышивка, повторяющая вязь линий власти, оплетающих правую кисть и предплечье Жрицы.

Руорн же выбрал один из своих выходных костюмов. Форменный плащ он оставил дома в шкафу, поскольку вид пустых черных отворотов вгонял его в уныние.

Взяв Руорна под локоть, Делери повела его по проходу между столиками. В ее горделивой осанке, высоко поднятой голове и том, как ее изящная кисть лежала на руке смертного, читался вызов. Вызов нормам и правилам поведения, которым Дэлери упорно отказывалась подчиняться, и мнению окружающих, на которое ей было попросту наплевать. Люди, мимо которых они проходили, забывали о разговорах и еде и провожали пару любопытными взглядами. Поскольку при этом они изо всех сил избегали встречаться взглядом с Верховной, то все их любопытство доставалось Руорну. На него, слава богу, теперь можно было пялиться сколько угодно. За некоторыми женскими взглядами почти слышалось щелканье арифмометров, подсчитывающих шансы на успех. Отставной Советник – лакомая добыча, вот только присутствие Дэлери путало все карты. Не будь ее рядом с ним, Руорну непременно бы устроили весьма теплый, скорее, даже жаркий прием.

Дэлери и Руорн прошествовали к VIP-кабинетам. Здесь, вытянувшись по стойке «смирно» их ожидали официанты. Один обслуживал Руорна, другой – Дэлери. Причем второй, пододвигая Жрице стул, так старательно не смотрел на ее обнаженную спину, что рисковал заработать себе косоглазие.

– Ну что ж, – торжественно объявила Виан, взяв в руки нож и вилку, – воздадим должное искусству местных кулинаров!

Руорн не заставил себя долго упрашивать, он действительно чертовски проголодался. Сосредоточившись на еде, он хотя бы ненадолго мог забыть об окружающей его действительности, а слаженная работа вышколенной прислуги превращала ужин в своеобразный конвейер по производству вкусовых удовольствий.

– Послушай, – не переставая жевать, пробубнил Руорн, – мне это только кажется, или здесь действительно умеют готовить даже лучше, чем во Дворце?

– Не стоит недооценивать смертных, – Дэлери промокнула салфеткой губы, чтобы скрыть короткую усмешку. – Кроме того, когда ты вообще что-то ел в последний раз?

– Уже и не помню точно, – Руорн поставил на стол пустой бокал, и тот был незамедлительно вновь наполнен. – Кажется еще на корабле, сразу после отлета с Эзона.

– И ты еще удивляешься?! – подчиняясь взмаху татуированной кисти, блюда на столе стремительно переменились. – Да и кормили там, я полагаю, попроще?

– М-м-м, – Руорн только развел руками.

На некоторое время за столом воцарилась тишина, нарушаемая только негромким звоном столовых приборов. Одно блюдо сменяло другое, бокалы своевременно наполнялись, и вскоре Руорна охватила приятная сытая истома. Так приятно спокойно расслабиться на мягком диване с бокалом в руке и хоть несколько минут ни о чем не думать. Его глаза сами собой начали закрываться.

Дэлери же только делала вид, что полностью сосредоточена на еде, продолжая тем временем внимательно за ним наблюдать. Вскоре она ощутила, как и ее саму потянуло в сон. Но это чувство не имело ничего общего с обычной сытой сонливостью, растекающейся теплом по телу после плотной трапезы, на нее нахлынула почти осязаемая густая волна, настойчиво затягивающая разум куда-то в темную глубину забытья. Кратковременное помутнение длилось лишь секунду, но то был всего лишь намек. Откинувшись на спинку, Жрица небрежным движением отослала официантов и принялась методично вытирать пальцы салфеткой.

Зов не заставил себя ждать. Словно огромная ватная лапа, неведомая сила обволокла ее сознание и потянула вниз, в темноту. Дэлери жутко захотелось в панике закричать, замахать руками, пытаясь остановить это погружение, снова вынырнуть к свету, но долгие годы служения научили ее прекрасному самообладанию. Удары ее сердца становились все реже. Она погружалась все глубже и глубже, чувствуя, как мимо нее, туда, наверх заструились извивающиеся и вибрирующие щупальца силы, заполняющей ее опустевший разум и беспомощное тело. Обвив ее губы, они заставили их раздвинуться, выхватили из ее кувыркающегося во тьме сознания требуемые слова и облекли их в звук.

– Если ты не возражаешь, Бект, – Дэлери прокашлялась, – я бы хотела прояснить некоторые моменты.

Руорн рассеянно заглянул в опустевший бокал и поставил его на стол.

– Что именно тебе неясно?

– Мы уже давно с тобой знакомы, и я всегда считала тебя человеком рассудительным, но твои последние демарши на Эзоне повергли меня в некоторое замешательство. Что с тобой случилось?

– Много чего случилось… Во-первых, Сиарна поставила передо мной была задачу, которую было невозможно решить, оставаясь в отведенных мне рамках.

– Чем же Эзон так сильно отличается от остальных миров, с которыми налаживание отношений никаких трудностей не вызывало.

– Я уже излагал свои соображения в Тронном Зале еще до отлета, но только получил нахлобучку «за оспаривание приказа».

– Что за соображения?

– Дело в том, что до сих пор мы имели дело исключительно с периферийными планетами Республики, либо с разрозненными мирами Конфедерации. Эзон – метрополия, и здесь все обстоит иначе. Его могущество, его власть над остальными планетами столь велики, что это принципиально меняет образ мыслей его правителей. Для них все остальные планеты Республики – второй сорт, а Конфедерация – так и вовсе третий. И

тут появляется Клисса. Никому неведомая маленькая планетка, несущая с собой новый, стремительно набирающий популярность культ. Культ Сиарны.

Они никогда не признают этого вслух, но наш выход на сцену они банально прошляпили. Мы ведь никогда не педалировали продвижение своих интересов, полагаясь на естественное развитие отношений. Я полагаю, что именно это нас и спасло. Если бы Эзон заподозрил в Клиссе угрозу чуть раньше, то он вполне мог без лишнего шума нас попросту ликвидировать. Но теперь уже поздно. Уничтожить Клиссу просто так они уже не могут, принимать ее в Республику на наших условиях они не хотят. О вступлении на их условиях перед Сиарной лучше даже не заикаться – мокрого места не останется.

– Мы ни к кому не напрашиваемся, – заметила Жрица. – Миллионы граждан Республики сами просили нас об установлении дипломатических отношений «для облегчения контактов».

– Это всего лишь частные пожелания жителей преимущественно периферийных миров, которые ничего не решают.

– То есть в данный момент установление дипотношений с Республикой по ускоренному протоколу невозможно. Так?

– Именно, – Руорн наклонил голову.

– Тогда зачем ты вообще согласился туда отправиться?

– Я же сказал, я получил прямой приказ. Кроме того, задача невыполнима, если оставаться в отведенных мне рамках. А я просто за них немного… вышел.

– Ничего себе… прогулялся пред сном! Давай-ка пробежимся по списку,

– Дэлери подалась вперед и принялась загибать пальцы на руке. – Сдружился с Госсекретарем Республики, смертным – раз. Влез в идиотское телешоу, где выставился круглым болваном – два. От лица Сиарны самовольно пригласил этого смертного посетить Клиссу с визитом – три. До кучи еще и посулил ему аудиенцию у самой Госпожи – это… – Дэлери запнулась, – да у меня уже пальцы закончились!

Верховная помахала получившимся кулаком перед лицом Руорна.

– Любого из твоих «подвигов» вполне достаточно, чтобы прямо из Тронного Зала отправиться на кладбище! Объясни мне, что на тебя нашло?

– Вот так, по пунктам?

– Если тебя не затруднит.

– На данный момент эволюционный сценарий развития отношений Клиссы с Республикой себя исчерпал, но для более радикальных мер у нас недостает ни сил, ни ресурсов. Выход я вижу в организации более активной деятельности на встречном курсе. И Аустов для этой задачи подходит как нельзя лучше.

– Чем же он так тебе приглянулся?

– Как я уже отмечал, правительство Эзона настолько уверено в непоколебимости своей власти, что это порой приводит к парадоксальным результатам. В частности, они могут позволить себе роскошь держать в правительстве несколько честных, умных и способных самостоятельно мыслить людей, озаряющих все правительство в целом своей харизмой. Даже если их точка зрения не совпадает с официальной, это не мешает движению всей системы в правильном направлении. Просто таких ярких персонажей не должно быть слишком много, а их поле зрения и реальную возможность на что-то влиять необходимо аккуратно ограничивать.

Госсекретарь Леон Аустов – один из таких, причем занимающий ключевой пост и обладающий обширными связями. Если удастся переманить его на нашу сторону, то значительная часть задачи уже будет решена. Он способен увлекать людей за собой.

– Ты предлагаешь сделать Аустова нашим агентом влияния в стане противника? – хмыкнула Дэлери. – Еще один «предатель»? Как Шимаэл?

– Шим не может считаться предателем, поскольку ему, по большому счету, нечего и некого было предавать, – парировал Руорн немного раздраженно. – Он никому ничем не был обязан и всегда сам выбирал свой путь. А от Аустова никаких резких поворотов и не потребуется. В Республике и без того достаточно и людей и организаций, заинтересованных в более тесных контактах с Клиссой, и они представляют весьма внушительную силу, которой недостает лишь некоторой организованности. Так что речь идет не о предательстве, а о лоббировании.

– А ты не думаешь, что его просто отправят в отставку, если он начнет мутить воду? – скептически поинтересовалась Дэлери.

– Аустов ведает всеми отношениями Эзона с остальными членами Республики, он слишком видная фигура, чтобы его можно было просто так задвинуть. Потребуется организовывать скандал, который неизбежно бросит тень и на все правительство в целом. Рано или поздно им все же придется что-то с Аустовым делать, но, поскольку сопутствующие издержки слишком велики, власти Эзона будут тянуть с таким шагом до последнего, и это дает нам необходимое время.

– Хорошо, допустим. Твой повышенный интерес к его персоне теперь мне понятен, – черное платье негромко зашелестело, когда Дэлери снова выпрямилась и изящным жестом откинула выбившуюся прядь волос. – А как насчет, кхм, «Высоких материй»?

– Участие в этом несчастном шоу, как и все остальное, – Руорн кивнул на все еще сжатый кулак Жрицы, – было подчинено одной цели – завоевать доверие Аустова. Он сам просил меня принять участие в этом цирке, думал, что будет неплохо, если люди смогут получить ответы на свои вопросы из первых рук.

– У меня сложилось впечатление, что они не особо горели желанием тебя слушать.

– Смотрела, да?

– В записи. Уже после твоей отставки, – Дэлери сокрушенно покачала головой. – Душераздирающее зрелище.

– Что теперь об этом говорить, – Руорн горестно махнул рукой. – Я ответил на твои вопросы?

– Что ж, мне более-менее ясны цели, которые ты перед собой поставил,

– Жрица разгладила ладонью небольшую складку на скатерти, – но я категорически отказываюсь понимать твой выбор средств их достижения!

– Я решил поставленную задачу тем способом, который счел наиболее эффективным.

– Так ты считаешь, что все же решил ее?

– По крайней мере, я сделал для этого все возможное. Если мы сумеем разорвать ту пелену мифов и домыслов, которой окружена Клисса в представлении граждан Республики, то дело обязательно сдвинется с мертвой точки. И в первую очередь нужно очистить от предрассудков взор самого Аустова. Именно для этого я его и пригласил, чтобы он смог все увидеть собственными глазами.

– Бект, будучи Верховным Советником, ты привык не считаться со средствами, требуемыми для решения поставленных перед тобою задач, но суицида в твоем арсенале до сих пор не водилось. Зачем ты пошел на откровенный подлог? Почему ты без согласия Госпожи пригласил Аустова от Ее имени, да еще и пообещал ему Аудиенцию? Почему нельзя было по возвращении изложить Сиарне все те же соображения, что ты обрисовал мне, а потом уже предпринимать какие-то дальнейшие действия?

– И ты полагаешь, что Она бы согласилась? – Руорн фыркнул. – Если бы я просто вернулся с пустыми руками, не выполнив Ее поручения, то точно так же оказался бы вышвырнутым на улицу. А то и на кладбище. Много ли у меня теперь возможностей влиять на ситуацию?

– Проклятье, Бект, ты меня окончательно запутал! – Жрица затрясла головой. – Если бы ты ничего не делал, то было бы плохо, так? Но зачем ты тогда сделал все еще хуже?! В чем смысл твоего гамбита?

– А смысл здесь очень простой. Прелесть моего решения состоит в том, что оно работает независимо от поворотов моей дальнейшей судьбы.

– Это еще как?

– Теперь Сиарне придется принять Аустова. Да, Она никогда никого не приглашала и никогда не давала аудиенций людям из других миров, но, поскольку приглашение уже сделано, и сделано от Ее имени, Она не сможет от него отказаться, не потеряв лицо. Богине не пристало нарушать данное однажды слово, – Руорн развел руками. – И даже моя смерть уже никак на это не повлияет. Процесс получил стартовый импульс в требуемом направлении, что, собственно, и требовалось, а как сложатся дальнейшие отношения Клиссы и Республики, будет зависеть уже не от меня.

Дэлери задумчиво побарабанила пальцами по столу.

– Бект, ты знаешь, как называется то, что ты сделал? – наконец спросила она после довольно продолжительной паузы.

– Кажется, я догадываюсь, к чему ты клонишь.

– Я хочу, чтобы ты сам произнес это слово.

Руорн откинул голову назад, и некоторое время отрешенно изучал лепной потолок.

– Шантаж, – негромко произнес он.

– Анрайс тебя раздери, Бект!!! – буквально зашипела Жрица, перегнувшись через стол. – Это же чистейшее безумие! Как в твою голову вообще могла прийти такая идея?! Шантажировать Богиню! Если раньше мне казалось, что Сиарна разобралась с тобой чересчур круто, но теперь я искренне недоумеваю, почему ты вообще до сих пор жив?!

– Это представлялось мне самым эффективным способом, я уже говорил.

– Да в гробу я видела эту твою эффективность!

– Так я уже одной ногой там.

– Самое подходящее для тебя место!

– Спасибо за понимание.

Какое-то время оба молчали, потом Дэлери снова села прямо.

– Ладно, Бект, забудь, – со вздохом сказала она.

– Что сделано, то сделано, Виан, – Руорн пожал плечами. – Теперь спорить и размахивать кулаками уже бесполезно. В любом случае, для меня все кончено.

– Поживем – увидим, – философски резюмировала та, взяв в руки салфетку.

Дэлери невольно вздрогнула, когда ее сознание, словно пузырек воздуха, вынырнуло из лишенной света глубины, и, лопнув, вернулось в окружающий мир. Ее сердце вздрогнуло и вновь забилось.

Открыв глаза, Жрица недоуменно уставилась на по-прежнему стоящую перед ней пустую тарелку.

– Так-так, – пробормотала она, раздираемая желанием хоть чем-нибудь смочить нещадно саднящее горло, – и где же наш десерт?

* * *

Пейзаж за иллюминатором опрокинулся, вздыбив близкие склоны гор и заставив их буквально нависнуть над головой. Заложив последний вираж, черный лайнер, сопровождаемый парой истребителей и гулким эхом, мечущимся между скал и срывающим с ледников небольшие лавинки, вынырнул из ущелья на прибрежный простор.

Локано пришлось прикрыть глаза рукой, когда лучи клонящегося к закату солнца хлынули в салон. Машина выпрямилась и за окнами засверкала морская гладь. Узкая полоска берега, вклинившаяся между накатывающимися на берег волнами и горными отрогами, извиваясь, убегала вперед, плавно заворачивая к югу. Под крылом мелькали бесчисленные городки, почти сросшиеся в одну длинную белокаменную и краснокрышую ленту. Поросшие скудной растительностью склоны прорезали спирали дорожных серпантинов и россыпи одиноких домиков, отказывающихся уступить дикой природе даже маленький клочок земли.

В какой-то момент многочисленные дороги и дорожки, словно договорившись друг с другом, прекратили бестолковое мельтешение вверх-вниз и начали сливаться в единую магистраль. Подобно реке, вбирающей в себя воды ручьев и притоков, трасса крепла и ширилась. Теперь она уже не извивалась, покорно подчинившись прихотям рельефа, а глубоко вгрызалась в скалы, то и дело ныряя в черные пасти тоннелей. Ее последние несколько километров демонстрировали окружающему пейзажу свое полное презрение, проносясь над ним по эстакаде, поднимающейся все выше и выше, словно беря разбег перед взлетом.

Локано скользнул взглядом дальше и прищурился, пытаясь хоть что-либо разглядеть в ослепительном сверкании солнца, отражающегося в водах залива. Лайнер сбавил скорость, поворачивая для захода на посадку. Картина за окном сместилась, и из яркой ряби выступили ажурные конструкции Улонского моста, словно вырастающие причудливой водорослью из морских глубин.

Перекрещивающиеся дуги опор, вздымающиеся над водной поверхностью почти на три сотни метров, удерживали на паутине вантовых тросов, кажущихся с такого расстояния почти невесомыми, черную ленту двухъярусного дорожного полотна. Центральный пролет протянулся между крестовинами опор более чем на километр, поднявшись над водой на высоту двадцатиэтажного дома, что позволяло проходить под мостом любым кораблям даже в самые высокие приливы.

Введение в строй Улонского моста открывало новую страницу в развитии полуострова Сан-Герг, поскольку раньше, чтобы попасть на него, приходилось делать огромный крюк, огибая залив, что занимало целый день петляния по серпантинам. Теперь же путешествие сокращалось до комфортной пятнадцатиминутной поездки над морскими волнами.

Проектирование, строительство и ввод в строй столь важного объекта обязательно происходило под контролем Советников. Слугой Знаний, перепроверявшим все инженерные расчеты, выступал сам Шимаэл. А освящение моста требовало присутствия хотя бы одного из Верховных Служителей.

Гул двигателей усилился, когда лайнер завис над посадочной площадкой и начал плавно опускаться. С глухим стуком выдвинулись посадочные опоры. Даже сквозь толстые стены прорвался грохот пронесшихся мимо истребителей почетного эскорта.

Локано отвернулся от окна и посмотрел на Сестру Кьюси. Ее глаза были закрыты, побелевшие пальцы крепко вцепились в подлокотники кресла. Старшая Жрица жутко боялась полетов. Она вообще не доверяла никаким техническим диковинкам, принцип действия которых ускользал от ее понимания. Несмотря на проведенные в Интернате годы, Сестра Кьюси так и не смогла найти общий язык с большинством естественных наук, кроме, разве, медицины, которую постигала больше через интуицию и природный дар, нежели через учебники. Девушка всецело посвятила себя изящным искусствам и Танцу, превзойдя в своем мастерстве всех остальных Жриц и заслужив титул Родника Жизни – Первой Танцовщицы Двора. Также как и Сестра Джейх, Кьюси являлась преданной служанкой Верховной Жрицы, и ее внешняя детская наивность и непосредственность никогда не обманывали Локано, который всю дорогу постоянно ощущал рядом с собой незримое присутствие Дэлери.

Мир за бортом качнулся в последний раз и замер, шум двигателей стих. Они прибыли на место.

Ворвавшийся в открытый люк вечерний бриз принес с собой запахи моря и захлопал полами черных плащей. Спустившись по трапу, Локано, сопровождаемый Кьюси и еще четырьмя Жрицами, несущими кофры с инструментами, ступил на черную ковровую дорожку, тянущуюся от прильнувшего к земле корабля к кучке беспокойно переминающихся с ноги на ногу чиновников.

Подобно тому, как из мокрой руки выскакивает кусок мыла, из группы встречающих, подталкиваемый в спину коллективной нервозностью, выскользнул Кирис Вудсен.

– Мы рады приветствовать вас, господин Верховный Советник! – произнес он немного громче, чем требовалось, переломившись в поклоне настолько низком, насколько позволяла его фигура.

– Добрый вечер, господа, – коротко кивнул Локано.

– Прошу вас! – Вудсен сделал приглашающий жест рукой и отступил в сторону, заняв свое место в процессии, по левую руку от Верховного Советника. Его коллеги с видимым облегчением пристроились в хвосте, подальше от взглядов Служителей.

Миновав еще недостроенное кафе с измазанными побелкой окнами и торчащими из щелей клочьями теплоизоляции, дорожка большими пологими ступенями запрыгала вниз по склону. По мере приближения к мосту его циклопичность становилась все более ошеломляющей. То, что поначалу казалось рассыпанным на дороге мелким гравием, по факту оказалось несколькими сотнями строителей и местных жителей, собравшихся посмотреть на церемонию. Тонкие волоски тросов при ближайшем рассмотрении достигали в обхвате почти полуметра, а черная ленточка дороги насчитывала по три полосы в каждую сторону. В душу поневоле закрадывалось сомнение в том, что все эти гигантские конструкции были воздвигнуты Человеком.

При появлении Служителей, по гудящей толпе, как круги от брошенного в воду камня, пробежала невидимая волна, обрывающая все разговоры и сгибающая спины. Люди расступились, пропуская Верховного Советника и его свиту к сооруженному для них помосту. Локано буквально кожей ощущал сочащиеся со всех сторон настороженность и любопытство. Это был его первый «выход в свет» в новом качестве, и никто не знал, чего можно от него ожидать.

С другой стороны, нельзя сказать, чтобы и Руорна шибко любили, но к его взглядам и методам все уже давно привыкли. Да, он бывал строг, иногда даже жесток, но при этом оставался справедлив и предсказуем. Отставка Верховного Советника, занимавшего этот пост почти четыре века, лицо которого вросло в народную память, по-видимому, уже на генетическом уровне, выбивала у простых людей почву из-под ног. Само словосочетание «Верховный Советник Ивар Локано» требовало определенных усилий, чтобы произнести его правильно и случайно не оговориться.

Локано поднялся на помост и остановился, глядя вдоль моста, как в огромную трубу с полупрозрачными стенками из сотен тросов. Дальний ее конец терялся в подрагивающей над нагревшимся за день асфальтом дымке.

Вокруг воцарилась почтительная тишина. Все взгляды устремились на Верховного Советника.

– Сегодня великий день! – начал он, – День еще одной победы человеческого упорства и трудолюбия, свершенной во славу Госпожи нашей, Светлой Сиарны, и открывающей перед нами новые горизонты наших собственных возможностей!..

Локано сочинил эту речь в самолете по пути сюда, и теперь она слетала с его языка легко и непринужденно, словно с диктофона. Он отметил огромную важность Улонского моста для экономики всей Клиссы, поблагодарил собравшихся за проявленную самоотверженность, посвятил их в некоторые не менее грандиозные планы на будущее, и, наконец, напомнил, что все, что ими делается, делается исключительно во славу Сиарны и с ее божественной помощью.

– …и мы просим Госпожу нашу, Светлую Сиарну, принять этот дар и осенить его своей благодатью, дабы служил он верой и правдой, не зная усталости и тлена, до скончания времен!

Под гром аплодисментов Локано отступил в сторону, пропуская вперед Кьюси и других сестер. Толпа качнулась, зашаркав ногами и освобождая площадку. Дарование Божественного Благословения находилось в ведении Жриц, и даже Локано предпочитал в этот момент находиться на безопасном расстоянии. Впрочем, вполне естественно опасаться всего, чего ты не понимаешь, и точно так же, как Кьюси шарахалась от техники, Советник втайне побаивался Сестер и их тайных способностей, приводивших его в немалое замешательство.

Призвание Божественного Огня Сиарны являлось одной из них.

Выйдя вперед и остановившись у проведенной на земле черты, обозначавшей начало моста, Кьюси откинула бархатное покрывало, явив миру большую серебряную чашу, не то богато украшенную изумительной тонкой резьбой, не то действительно сплетенную из множества тончайших нитей, сверкавших в лучах закатного Солнца.

Все присутствующие, включая других Сестер и самого Локано, опустились на колени, когда Старшая Жрица подняла чашу перед собой и начала молитву.

 
Светлая Заступница, Матерь Сиарна,
Светом благим мой путь озари!
Руки мои, точно ветви воздетые к небу,
Жаром любви своей обогрей!
Ноги, корнями обнявшие землю,
Ты укрепи на еще один день!
Сердце мое точно песня пусть бьется,
Твоей Любви хвалу вознося!
 

Кьюси покачивалась из стороны в сторону в такт переливам своего напева. Ее звонкий голосок эхом метался между скал, странным образом заставляя резонировать мощные мостовые конструкции. Вскоре даже земля под ногами начала вздрагивать, и с каждой новой строфой дрожь усиливалась. Локано почувствовал, как его тело покрывается мурашками, и начинают шевелиться волосы на голове. Вокруг Кьюси взвились пыльные султанчики, ее черный плащ развевался и хлестал Жрицу по ногам, хотя никакого ветра не наблюдалось и в помине. Голос Кьюси взлетел вверх, достигнув кульминации, и стало видно, как в поднятой над ее головой чаше пляшут бледные, почти невидимые языки пламени, распространяя вокруг белое сияние.

 
В боли страданий будь нам утешеньем!
В молчанье безмолвном голос свой подари!
В яростном гневе дай смелость прощенья!
Во мраке кромешном наш путь озари!
 

Кьюси опустилась на колени и, низко поклонившись, выплеснула голубоватое пламя из чаши на асфальт перед собой.

Вопреки всем известным законам физики, огонь с легким шипением заструился по земле, словно пропитывая ее. Ширящееся пятно достигло краев дороги и, с уже ясно различимым гудением, яркой волной покатилось вперед, запрыгивая на перила и карабкаясь по могучим тросам. В лицо дохнуло жаром. Огненный вал, взлетев вверх, достиг первой опоры и с ревом помчался по ней вверх и вниз. Земля под ногами затряслась уже не на шутку, стальные конструкции тяжело заскрипели. Взметнувшиеся в воздух фонтаны пара и брызг возвестили о том, что скользящий по опорам огонь достиг воды. Это, тем не менее, его не остановило, и по поверхности с глухим рокотом побежали дорожки пузырей, которые, лопаясь, выпускали небольшие облачка пара.