Текст книги "Майор Казанцев и Европейский Халифат"

Автор книги: Илья Рясной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Для получения информации от координаторов есть еще очень популярный сайт, с миллионами подписчиков, посвященный современной попсовой музыке. На него сбрасывают зашифрованные сообщения оперативникам, находящимся в замороженном положении, как я сейчас. Это позволяет быть уверенным, что их местоположение не вычислит никто, но они будут в курсе новостей и новых приказов.

Пришлось мне немножко подправить внешность. Я нацепил бейсболку с длинным козырьком, которая неплохо сбивает опознавательные программы милицейских видеокамер. Не удивлюсь, если десты получат к ним доступ. На нос – солнцезащитные очки. Просторная безразмерная цветастая рубаха и пузырящиеся на коленях модные брюки. Еще немножко изменить динамику движений. Конечно, это не гарантия защиты, но затруднит мой розыск, если что.

Машину я прикупил по доверенности в Южном порту. «Жигуль» белого цвета, которому сто лет в обед, но двигатель работает хорошо, да и крылья не отваливаются. Сойдет. Такой не привлечет внимание. А гламурный серебряный «Мерседес» пускай подождет до лучших времен.

Жилье я снял у уличных маклеров, с советских времен ошивающихся в Банном переулке у Рижского вокзала. Мне досталась по случаю тесная двухкомнатная квартира в Лефортово, на первом этаже трехэтажного желтого дома с покатой крышей – такие строили пленные немцы после окончания Великой Отечественной Войны. В ней имелся черный ход, окна на две стороны. Отлично просматривались подходы. И была возможность выскользнуть оттуда. Хотя надеюсь, что намеченные пути отхода мне не пригодятся…

Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Бой со стороны я видел, и мне очень хотелось побыть даже не стратегом, а хотя бы рядовым бойцом. Но я был заморожен до лучших времен. Как и мой Поиск. Хотя я на сто процентов уверен, что причина войны именно в нем. Почему? Хотя бы потому, что в этом был уверен Звеньевой. А уж он обладал всей полнотой информации.

Эх, как же мне сейчас не хватало моего старого доброго куратора. Теперь его заменяли безликие координаторы с мужскими и женскими голосами, возникающими в динамике коммуникатора. И куда они меня поведут – я не знал. И уже не так им и доверял.

Черт, что же предпринять? Душа рвалась в бой. И промедление было смерти подобно. Но что делать, когда ты будто завис в невесомости, и не за что уцепиться?..

Глава 2

Вооруженные люди врывались в офисы, квартиры и уходили оттуда, оставляя за спиной разгром и тела жертв. На улицах хлопали выстрелы. Столичная милиция сбилась с ног, пытаясь воспрепятствовать криминальному разгулу. По телевиденью выступил мэр с просьбой к гражданам сохранять спокойствие – мол, без паники, все под контролем правоохранительных органов. И от такого его успокаивающего воркования жителям столицы становилось совсем тоскливо – они понимали, что им врут, и власти не контролируют ничего.

Я смотрел криминальные хроники, которые теперь шли с утра до вечера. Обнаружены два тела с огнестрельными ранами в лесополосе около аэропорта Шереметьево. Ну, прямо пир воронов – на это очередное происшествие слетелись, хлопая крыльями, жадные до сенсаций журналисты. Фокус камеры наполз на безжизненное тело. Теперь оно демонстрировалось крупным планом.

Лицо убитого знакомо. Это Дрон – боец из группы Лешего. Значит, моя группа прикрытия вовсю участвует в боевых действиях. И не слишком удачно.

Зябко как-то мне стало. Не скажу, что приятельствовал с этим парнем, но он был наш. И он не раз прикрывал мне спину.

Второй погибший, судя по всему, был его противником. Разменяли жизнь на жизнь. Это хреновая арифметика!..

Расстреляна машина на Серпуховском шоссе. Обнаружены тела мужчин. Машина набита оружием. Это уже наш ответный ход.

Идут боевые действия. Стрельба. Взрывы. Боевые потери. А я, достаточно серьезная боевая единица, посасываю натуральный апельсиновый сок на диванчике в квартире в Лефортово и наблюдаю за войной по телику. И эта моя отстраненность просто дико бесила.

Ну а что делать? Выйти на координаторов, объявить, что рвусь в бой, и потребовать выдать мне на складе пулемет? Смешно. Они плевать хотели на мое мнение. Звеньевой бы не наплевал – он знал цену слову и ощущениям Старьевщика. Те же, кто сейчас распределяет силы и средства, больше похожи на компьютер – холодная целесообразность и голый расчет.

И что, бездействовать? Ну, вот фиг вам! Да гори оно все огнем!

Утром, в самый час пик, я уселся в свой «Жигуль» и отправился в самый центр города, где царили в своей полной безнаказанности страшные пробки.

Мой невзрачный небольшой автомобильчик намертво застрял в заторе из сияюще-красивых, дорогих, модных, а то и просто угрожающе огромных стальных чудовищ и смотрелся жалко. Но у этого старикашки было отличное свойство – на такие мало кто не обращает внимания. Он просто затерялся в железном потоке. Теперь, даже если и засекут враги мой сигнал, тут черта с два кого найдешь.

С трудом выбрав место для стоянки, я заглушил мотор, вытащил из бардачка телефон с единственным вбитым в память абонентом – Лешим. Мы с ним всегда просчитывали возможность, когда каналы «Фрактала» будут ненадежны. И вот, похоже, такое время пришло.

Нервное ожидание, пока капали в трубке гудки. Если Леший не ответит, значит, скорее всего, погиб.

Еще гудок.

Никакого ответа… Так. Позвоню еще один раз. А потом сбрасываю телефон. И вместе с ним связь с моей группой поддержки.

С замиранием сердца нажал на клавишу повтора. На этот раз ответили мгновенно:

– Старьевщик, черт возьми, это ты!

– Рад, что ты жив, – проговорил я, переведя спершее дыхание. – Дрон погиб. Видел по телику.

– Клавдий и Юнга ранены, – послышался в трубке вздох Лешего. – Но эти гниды нам заплатили втройне.

– Ребят жалко.

– Это война, Старьевщик. Война. И мы всегда готовы к смерти.

– Все идет не так, – отметил я. – И нам пора встретиться, переговорить накоротке.

– Ты же под «Куполом». И я официально убран с твоего прикрытия.

– Плевать! – воскликнул я. – Приоритет «Пробойник», Леший. Ты знаешь, я имею право!

Действительно. Старьевщик во время Поиска имел право в случае крайней необходимости задействовать любые ресурсы «Фрактала», даже если это противоречит предыдущим директивам. Потом правда, если не докажешь обоснованности, придется отвечать. Но это в будущем. Да и какое будет это будущее при таких раскладах?

– Принято, – гулко произнес Леший.

– На третьей остановке. В Роще, – этими словами я обозначил место и время встречи.

– Буду.

Мы встретились через три часа в парке около Северного речного вокзала. Я подъехал раньше. И смог убедиться, что Леший один, за ним нет хвоста.

Мы шагали по заросшей тополями алее друг навстречу другу – напряженные, ожидающего любого подвоха. Встали лицом к лицу. Помолчали пару мгновений. Потом я протянул руку и обнял боевого товарища со словами:

– Эх, Леший, потрепало же тебя!

Действительно, у него на лице было написано, что последние дни дались нелегко. На щеке царапина. На лбу пластырь. Левая рука забинтована. Но в целом живой, относительно целый и готов к труду, обороне и нападению.

– Да, попали мы в серьезную мясорубку, – согласился Леший.

– Обрисуй-ка мне обстановку. У меня как у бабки у подъезда – ноль информации и масса слухов.

– Да кисло все! – с досадой воскликнул Леший. – Навалились на нас капитально. И резко. И они знали, куда бить. Зачищена точка в Бутово. И медцентр в Мытищах. До сих пор в сомнениях, что это не снится мне!

– Кто против нас работает? – осведомился я.

– Десты, конечно. Похоже, они выкатили весь свой арсенал.

– Значит, у них веские причины.

– Еще какие! – уверенно произнес Леший. – Знаешь, я ведь видел Звеньевого одним из последних. И он прямым текстом сказал: если его грохнут, то причиной послужит Поиск по Золотой библиотеке. Правда или нет? Не знаю. Но война идет. И четырнадцать наших убито.

– Нас что, отстреливают как на охоте?! – возмутился я.

И для возмущения были веские причины. Как так получается, что лучшие профессионалы, признанные мастера оперативных и военных дел гибнут один за другим? Где наши хваленые ресурсы и возможности?

– Мы огрызаемся, – буркнул Леший. – Положили полсотни вражин в ответ. А они все не кончаются и не кончаются. Их орда, Старьевщик! И на нас бросают людей, совершенно не считаясь с потерями и издержками. Заваливают трупами. И еще одно. Этих боевиков не жалеют, поскольку это обычная пехота.

– Где их столько набрали? – удивился я. Масштабы бойни, устроенной в мирном городе, удивляли.

– По-моему, собрали всю рвань, какую только можно. Тут тебе и обычные бандиты. И исламские террористы. И какие-то мутные бывшие военные, наемники. Покойный Обвалов был не единственным вербовщиком. У дестов оказалась хорошая сеть в России.

– Как и у нас в их вотчинах, – заметил я. – И они скоро об этом узнают.

– Бить врага на его территории, – усмехнулся Леший горько. – Знакомая концепция. И почему-то всегда все начинается наоборот. Вот сейчас. Проспали первый удар, как СССР в сорок первом. И пока что не ликвидировали ни одного деста. И ни одного пса из гончей стаи. Только разменные фигуры. Зато гибнут наши люди, каждый из которых на вес золота. Обмен неравноценный. Слишком неравноценный.

– Откуда десты знают столько о нас? – задал я вопрос, который меня волновал больше всего.

– Может, предательство, – пожал плечами Леший. – Или, что скорее, они многие годы собирали информацию для сокрушающего удара. Бьют точно. Очень точно…

– Так весь «Фрактал» выбьют.

– «Фрактал» весь выбить невозможно, Старьевщик. Пытались не раз, потом горько жалели. Пожалеют и сейчас. Но пока мы считаем потери. И самые страшные из них – это Звеньевой. И Эскулап.

Мороз по моей коже прошел:

– Эскулап убит?!

– Его захватили в медицинском центре в Мытищах в плен.

– А вот это совсем дурная весть, – прищелкнул я пальцами.

Эскулап был центровым в своей сфере. Единственный реальный специалист по кодировке и ее снятию, остальные в подметки ему не годятся. Работали мы с ним вместе постоянно. Да и он все же был моим другом, если только возможно такое во «Фрактале», где в приоритете не чувства, а интересы и целесообразность.

– Возможно, с Эскулапа началось вскрытие наших опорных пунктов, – хмуро произнес Леший.

– С чего так решил? – напрягся я.

– Ему три недели назад показалось, что за ним ведется наблюдение. Мы выставили контрнаблюдение. И ничего. Мои ребята до начала этой войны прикрывали его. И не прикрыли. Грог погиб, пытаясь его защитить.

– Пора вызволять Эскулапа, – решительно произнес я.

– Какой вызволять?! – вскипел Леший. – Откуда? Где его держат? Да жив ли он? Сомневаюсь. Расколоть они его не смогут никак. А добровольно работать он на них не будет никогда. Так что он приговорен.

– Он жив, – произнес я уверенно. При мыслях об Эскулапе не ощущалась тоскливая пустота, которая обычно сопровождает гибель дорогого мне человека.

Я прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться… Получилось! Клубок из мыслей и эмоций сложился в нечто определенное.

– Леший. Мы с тобой оба знаем, что война связана с моим Поиском. И это дает нам некоторое преимущество перед нашими аналитиками, считающими, наверняка, эту версию чепухой.

– И что нам это конкретно дает? – спросил Леший.

– Зацепку… Мне нужен допуск в автономный аналитический пункт «Фрактала».

– Они все законсервированы, – заметил Леший.

– Глупости! – бросил я резко. – Наверняка есть рабочий. Узнай. Побыстрее, Леший. Мы тут же отправляемся туда. Каждая секунда на счету у нас. Каждая!..

Глава 3

Вновь с Лешим мы встретились на Бережковской набережной через два часа. Он выглядел так, будто на нем воду возили. Переговоры с координационным звеном «Фрактала» дались ему нелегко. Но он торжественно объявил:

– Едем в Ясенево.

– Не знал, что там автономный пункт, – удивленно произнес я.

– Там он. В двух километрах от Главка внешней разведки.

– Опасное соседство.

– Значит, у наших технарей были свои резоны разместить его именно там…

Автономный аналитический пункт – это, обычно, просторная комната, наполненная всякой удивительной электроникой, имеющий выходы во все мыслимые базы данных. Для ее нормального функционирования требовалось, чтобы она располагалась как можно выше, так что во многих небоскребах Москвы под крышами ютились скромные офисные помещения с тяжелыми дверьми, способными выдержать удар гранатомета.

Почти на сутки я приземлился там. Благо, по правилам, в помещении имелись холодильник с едой, диван, даже душ. А в аптечке лежали мощные стимуляторы для того, чтобы подстегнуть работоспособность, но от них я пока воздерживался.

Меня не отпускало чувство, что истина закопана где-то рядом. Только надо знать, где копать. А тут были проблемы. Погружаясь в материалы, я вообще раскаивался в своей легкомысленной уверенности в успехе. Где его искать, этот успех? Материалов до черта. Времени нет.

Еще тревожило, что этот пункт уже может быть в перечне целей дестов. Леший оставил присматривать за моей безопасностью пару бойцов, которые стерегли где-то снаружи, прикидываясь ветошью. Но если враги навалятся со всей дурью, тогда мне придется кисло.

Усилием воли я отвел от себя все сомнения. И ударно принялся за работу. Поднял аналитические и поисковые наработки «Фрактала» по теме моего Поиска и фигурантам вокруг него. Начал изучать груду материалов, надеясь не столько на свою усидчивость, внимательность, сколько на импульсы интуиции.

Интуиция и работа с алгоритмами искусственного интеллекта порой творят чудеса. Но все равно, в основе основ находится наша человеческая логика. А что она подсказывает?

Перво-наперво – как вообще десты вышли на Эскулапа? Где он подставился? Теперь понятно, что вовсе не мнительность явилось причиной его заявлений о слежке. За ним и правда наблюдали, притом настолько аккуратно и незаметно, что контрнаблюдение ничего не засекло.

Укол интуиции пронзил мое существо, когда я изучал судебно-медицинское заключение по вскрытию киллера, который хотел меня убрать. Ну что, казалось, там можно увидеть? Никто и не смотрел особенно. А посмотреть было на что. У убитого очкарика в левом предплечье были повреждения, характерные для удаления постороннего предмета. Притом на пулю или осколок не похоже. А на что похоже? Было у меня предположение, но оно нуждалось в подтверждении.

Минут сорок мне понадобилось, чтобы через звено координаторов выйти на патологоанатома, вскрывавшего киллера. Соединили нас по мобильному телефону, запросто так, без церемоний. Видимо, моего собеседника предварительно настолько убедительно проинструктировали, что он, хотя и был раздражен и зол, однако незамедлительно и с предельной ясностью отвечал на любые мои вопросы.

– Что у убитого за следы оперативного вмешательства на руке были? – спросил я. – На что похожи?

– Да видел я один раз уже такое, – буркнул патологоанатом. – Темная история. В теле погибшего в автокатастрофе год назад были вживлены два чипа. И еще один извлечен. Картина схожая.

– То есть наш клиент был чипирован? – уточнил я.

– Ну, это мое мнение… Оно может и не соответствовать действительности.

– Да? – протянул я.

– Но оно, черт возьми, соответствует! – раздраженно воскликнул доктор. – Даже не зуб даю, а всю свою вставную челюсть!

Ну что же, знатная зацепка. За нее и потянем. А для этого мне нужна информация о телефонных соединениях, локализации звонков наших предполагаемых фигурантов.

Начнем с убиенного на своей вилле на Рижской трассе бывшего таможенника и посредника в темных делах Обвалова. Схема его связей включала великое множество телефонов, контактов. Казалось, там сам черт ногу сломит. Но, кажется, я все же нашел, что искал. Телефон клиники «Здоровое тело» на Первомайской улице в Реутово.

Чем-то это название мне было знакомо. А в моей голове будто табличка засветилась для землекопов «Копать здесь!»

Без особого труда вытащил я из сетей все, что имелось на клинику «Здоровое тело» и её учредителей. И вскоре воскликнул победно:

– Ну, вот оно!

Профессор Зинбельбаум в числе главных учредителей. Где я слышал это имя? Так это о нем так счастливо любят верещать ведущие «Радио русских дорог» Алеша и Алена. Это тот самый головастик, который заливал о пленительных перспективах всеобщей и беспощадной чипизации.

А интересная цепочка выстраивается с этими чипами!

Тут я вспомнил еще кое-что. Воспоминание было неприятным и болезненным. Но через боль порой приходит озарение.

Тут же, оседлав волну, запросил закрытую базу данных «Фрактала». Уровень доступа позволял. Получил нужную информацию.

И головоломка сложилась с лязгом гильотины.

Я взял со стола коммуникатор и соединился с Лешими. Он ответил сразу же. И голос у него был каким-то вымотанным и безжизненным.

– Ты там жив? – спросил я.

– Только что с акции возмездия, – поведал он.

– Удачно?

– С переменным успехом.

– Приводи группу в готовность номер один, – отчеканил я. – И двигай ко мне. Кажется, я знаю, где Эскулап…

Глава 4

Леший примчался на автономный пункт через сорок минут. И с порога воззрился на двухметровый экран, на котором застыла достаточно мерзопакостная физиономия нашего нового фигуранта.

– Авилов Григорий Петрович. Бывший ассистент, а ныне деловой партнер профессора Зинбельбаума, известного разработчика чипов, – пояснил я.

– Знакомая рожа, – переведя дыхание, произнес Леший и плюхнулся в крутящееся широкое кожаное кресло перед экраном.

– Еще какая! Наш деловой партнер и хороший знакомый Эскулапа. Привлекался к одной из медицинских программ «Фрактала» в качестве независимого специалиста по причине того, что он уникум в чем-то – только в чем, мне непонятно. Я его для себя прозвал Василиском, – невольно нахмурившись, вспомнив я ту жадную садистскую гримасу – чуть не слюни капали, когда этот гад собирался запустить меня по кругам нечеловеческой боли.

– И чем он нам важен? – поинтересовался Леший.

– Он сдал Эскулапа. Теперь я уверен в этом.

Я поведал Лешему о чипах, потянувшейся ниточке, о своих умозаключениях. Понятно, увидел на его лице сильные сомнения.

– Этот твой Василиск не должен был знать о «Фрактале» ничего. У нас гора проектов, в которых втемную используются совсем уж неожиданные персонажи, – резонно заметил Леший.

– Зато те зловещие тени, что за его спиной, знали о «Фрактале» достаточно, – возразил я. – И именно через Василиска десты нащупали объекты для атаки. И недаром первый удар пришелся по нашему медцентру.

– А наша контрразведка прошляпила, – задумчиво протянул Леший. – Хорошо, допустим, это так, и фигурант известен. А где держат Эскулапа?

– Мне кажется, я и это знаю… Смотри, какая картина маслом у нас прорисовывается. Наши технари, отрабатывая Обвалова, установили множество телефонов, которыми этот бывший таможенник пользовался для обтяпывания своих делишек. Я копнул поглубже. И получается, что один из его неустановленных абонентов звонил с разницей в десять минут сначала ему, а после – в клинику «Здоровое тело».

– Что за клиника?

– Частный стационар на пару десятков коек. Хозяин – профессор Зинбельбаум. Приглашенный специалист – Авилов.

– И что?

– Этот звонок в клинику был в тот день, когда бывший сотрудник СГУ Сидоров, тот самый идиот, которого потом натравили на Писателя, похитил двух человек и передал их получателю.

– Думаешь, получатель, забрав пленных, отзвонился сперва Обвалову, а потом адресату доставки – в клинику? За уши не притянуто?

– Год назад был криминальный факт, который прошел очень тихо – скорее всего, был приказ шум не поднимать. Прямо на улице похитили человека, которому по дороге учтиво объяснили, что везут его разбирать на внутренние органы. Он с испугу на скорости вывалился из машины около пункта ДПС. Автомобиль похитителей милиция расстреляла при преследовании. Заодно убили и двух лиходеев – граждан Молдавии и Польши. Концы обрублены.

– Черные трансплантологи?

– Похоже. Но главное, что события развивались в Реутове. В нескольких кварталах от клиники «Здоровое тело».

– Ты считаешь, что клиника – это такой зиндан, где хранят живой товар перед дальнейшим употреблением?

– В корень зришь! Значит, у них там есть вполне надежные загоны. И тогда большая вероятность, что Эскулап там.

– Ну и чего ждем? – встрепенулся Леший. – Вперед, на штурм. Перевернем этот змеевник вверх тормашками.

– Не гони лошадей, – притормозил я его. – Нам нужно одновременно взять и Василиска. Так что для начала старая добрая разведка.

– Это дело нехитрое, – Леший потянулся за своим коммуникатором…

Глава 5

Недалеко от въезда в клинику «Здоровое тело», около обшарпанной длинной коробки закрывшегося на ночь магазина бытовой техники «Дом-мастер», припарковался невзрачный Москвич-каблучок с надписью на борту «Доставка стройматериалов» и с изображением улыбающегося работяги в рабочих рукавицах. Похожих машин в Москве тысячи. Только эта была напичкана хитрой и страшно дорогой аппаратурой, в связи с чем стоила ненамного меньше самолета.

Мы с Лешим расположились кварталом дальше в глухом просторном светло-желтом фургоне «Форд-грант» без окон, являвшемся нашим командным пунктом, а заодно местом дислокации группы технического контроля. Внутри салон походил на кабину футуристической космической станции. Жужжание компов, перемигивание разноцветных лампочек, экраны, диаграммы. Мерное и мощное гудение аппаратуры «Полог».

Два шустрых спеца-техника были погружены в работу с головой – они считывали цифры, диаграммы, щелкали клавишами. Компьютер выделял в эфире подозрительные переговоры и сигналы. С зависшего в вышине небольшого бесшумного разведывательного дрона сбрасывалось изображение района проведения операции – весь дворик и крыша здания «Здорового тела», как на ладони.

Клиника представляла из себя двухэтажный панельный дом, где раньше располагалась санитарная часть шинного завода. Блеклое строение, хоть и чистенькое. Зато ворота богатые – литые, железные, фигурные.

Обороняя вход, около будки на территории скучал на пластмассовом стуле крупногабаритный охранник, впитывая всем своим существом пришедшую на смену дневной жаре легкую вечернюю прохладу. На рукаве его черной форменной куртки светилась эмблема охранного агентства с многообещающим названием «Башибузук».

Стемнело. В окнах клиники зажегся свет.

– На двух этажах одиннадцать человек, – сообщил технарь, выводя на большой экран перед нами схему клиники, где отмечались красными точками теплокровные существа. Люди, конечно. Не собаки же.

Хоть по образованию я и инженер, правда, военный, но давно уже с трудом понимаю, какую технику мы используем – настолько стремителен прогресс наших оперативно-технических изделий. Датчики инфракрасного излучения, детекторы какие-то. Теперь дистанционно просветить здание на предмет нахождения там людей – это вообще запросто.

– А в подвале что? – спросил Леший.

– Тут мы бессильны, – покачал головой технарь.

Да, самое интересное и не узнали – что творится в интересующем нас подвале здания. Если в здании содержат пленных, то только там. Но волшебников у нас нет. Есть просто отличные технари, которые делают все возможное.

– Ну что, вперед. На крепостной вал, – усмехнулся я.

Леший кивнул технарю:

– Дай нам паутинку!

Экран перед нами тут же был разбит на двенадцать квадратиков, на каждом из которых возникло свое цветное изображение. Мелькали спины в серых комбезах, ноги в берцах, каски-сферы. Возник кусок городского пейзажа из окна машины. Это на шлемах бойцов штурмовой команды заработали тактические камеры, позволявшие смотреть кино, именуемое «захват объекта в городе».

– Камеры включены, работают без сбоев, – удовлетворенно сообщил технарь и нажал следующую кнопку.

Тут же изображения с дрона и со шлемов расплылись, стали менее четкими и более дергаными. Техник уведомил:

– «Полог» натянут.

Это означало, что включена глушилка. Теперь сотовой связи нет в радиусе двух километров. И не будет, пока мы не захватим объект. Заодно распределительный комп телефонной сети вырубил проводную связь. Однако передача с дрона синхронизирована с завесой «Полога», поэтому мы можем наслаждаться картинкой в реальном времени. То же самое можно сказать и о связи с бойцами.

Эх, с кудесниками я работаю, иначе не скажешь…

Леший на коммуникаторе отстучал кодированное сообщение координаторам «Фрактала»: «Старт!» Те обеспечат, чтобы на время проведения операции в этот район не совалась милиция. Дежурного по ГУВД и его руководство уведомят по очень серьезным и безотказным каналам, что идет операция специальных служб.

Потом Леший вдавил тангету рации и азартно воскликнул:

– Группа проникновения! Захват!

Никто не стрелял и не бросался с гиканьем в кавалеристскую атаку. Просто около ворот клиники остановился бронированный закрытый фургон «Тур». А серый, фривольного вида, с художественной раскраской в виде волчьей пасти массивный «Джип лайт чероки» перекрыл второй выезд с территории. Выпускать нельзя никого.

Работали парни Лешего на загляденье четко и выверено. Один подставляет руки, другой перемахивает через забор. Вторая пара действует так же. Сторож нейтрализован и валяется на асфальте в наручниках. Ворота свободны.

Распахивается металлическая дверь, и теперь вся группа захвата на территории. На ребятах камуфляж с надписью «Милиция»

Скачут изображения. Звучат в динамиках возгласы, накладываясь друг на друга. Наши бойцы по привычке работают почти молча – общаются больше жестами. Двигаются уверенно, каждый по своей траектории, знают свой маневр.

В самом здании клиники охраны нет. Только в холле барски развалился на диванчике медбрат в белом халате. Он давил на пульт, пытаясь привести в порядок забарахливший от нашей глушилки телевизор. Хотя, какой он там медбрат. Больше похож на бандита – и по манерам, и по слоновьим габаритам.

Гости, зашедшие в главную дверь, обозначились восклицанием:

– Оставаться на месте. Милиция.

Тип в халате попытался вскочить и начал хорохориться:

– Куда?! Это частные владения! Где судебное постановление?

– Получи!

Изящными, прямо как в балете, и стремительными движениями наши бойцы распластали верзилу на полу. Опять щелчок наручников. Так, уже двое нейтрализовано.

Бойцы растеклись по клинике, выходя по курсоуказателю на внутренней стороне забрала шлема на те самые точки со схемы – обитателей объекта. Их надо нейтрализовать.

Клиника внутри выглядела куда богаче, чем снаружи, и походила больше на дорогой отель. В номерах люкс отдыхали вип-больные. Пара медсестер и небритый неприятный тип, отдаленно напоминавший врача, пили коньяк в ординаторской.

Рожа у врача, как и у медбрата на входе, тоже была вполне криминальная. Однако халат отутюженный, на груди висел бейджик с надписью «Доктор Штайн».

В ординаторской оказался незапертый высокий металлический шкаф, в котором стояло помповое ружье. Доктор Штайн, услышав шум в коридоре, даже хотел, было, его схватить и принять решительный бой, но быстро раздумал, узрев направленные на него стволы. И тут же начал верещать про судебное постановление на обыск. Так и повизгивал, пока его морду не утопили в пушистом толстом ковре, покрывшем пол ординаторской.

Мы с Лешим не без азарта наблюдали на экране, как персонал клиники, издающий возмущенные крики, а то и недостойный для служителей Асклепия площадный мат, согнали с обоих этажей в просторную комнату для консилиумов. Там каждому вкатали по инъекции, отключив минимум на три часа. Нормально наши ребята сработали. Без эксцессов, если не считать нескольких увесистых оплеух для особо непонятливых.

Досталось и пациентам. Вообще, эти самые пациенты в количестве всего лишь четырех единиц были неоднозначные и подозрительные. Два мускулистых бугая, жирный кавказец и хлипкий араб. Не походили они на обычных больных, страдающих от болей в пояснице. Очень уж они нагло пытались качать права, а один дернулся на нашего бойца, да еще потянулся за пистолетом в тумбочке. Вразумили непонятливых быстро и жестко. Несколько прочищающих сознание и чакры ударов по ребрам и шее. И по укольчику в предплечье.

– Ни хрена они не больные, – сказал Леший, глядя на это безобразие.

– Беглые? – уточнил я.

– Похоже на то.

Клиника «Здоровое тело» специализировалась в числе прочего на пластических операциях. Не удивлюсь, если тут перекраивали личины тем, кто мечтает скрыться от правосудия. Почему такое лучше делать в центре Москвы, а не на заимке в далекой Сибири? Так оборудование здесь дорогое и навороченное. Специалисты на загляденье. И крыша властная, судя по всему, очень хорошая, учитывая, что сюда не лез ни один контролирующий орган из Минздрава. И другие фискальные службы со слезами несбывшихся надежд на обогащение обходили стороной такое сладкое местечко.

Усыпили всех, кроме доктора Штайна, которому еще предстояло провести нас с экскурсией по местным подвалам.

На экране возникла дверь в подвал, вполне годная для противоатомного бункера. Там, наверняка, и находится нужное нам.

Подвалы – это для нас не просто архитектурный элемент. Это такой отдельный мир, где разгораются страсти и хранятся тайны, обтяпываются самые грязные делишки. Сколько таких подвалов имеется у «Фрактала». А сколько я штурмовал – это были тайные лаборатории, закрытые тюрьмы, склады запрещенных вещей и схроны. В этих подземельях витает душная аура темных и подлых делишек, которая и притягивает таких охотников, как мы.

Доктора Штайна подвели к двери, и старший штурмовой группы спросил:

– Как открыть дверь?

– Там ничего нет! – засуетился доктор. – Дверь запечатана чиновниками гражданской обороны!

– Хорош нам уши греть, лепила, – положил ему тяжелую медвежью лапу на спину старший группы. – Я печати не вижу. Зато вижу цифровой замок, идентификатор пальца и голоса. Думаю, у тебя есть допуск. И ты сейчас им воспользуешься!

– Нет у меня ничего! – крикнул доктор. – Только у хозяина клиники!

– Ну как скажешь, – покорно согласился старший группы. – Мы сейчас взорвем эту дверь вместе с половиной здания. Только перед этим тебя на порог положим.

– Я ничего не знаю!

Старший группы отошел на пару шагов от доктора. Приценился. Поднял руку. Хлопок пистолета.

Штайна откинуло на пару шагов, он ударился спиной о стену – на белоснежном халате расплывалось красное пятно.

– Следующий выстрел в коленную чашечку, – деловито поведал старший. – Ты лишишься ноги. А если и потом будешь тупить, останешься без головы.

– Суки-и, – простонал он, зажимая рану на плече – обильно кровоточащую, но не опасную для жизни и здоровья.

– Не обижайся. Работа такая, – хмыкнул старший.

И доктор Штайн заскулил, глядя на поднимающийся ствол. Когда тот уперся ему в коленную чашечку, то воскликнул в отчаянье:

– Тормози, отморозок! Я открою!

– Сколько там народу? – спросил старший.