Текст книги "Ты"

Автор книги: Илья Рощин

– Спасибо за тёплые слова! Но, я думаю, нужно начинать мне готовиться к празднику, время не ждёт… – с улыбкой произнёс я, добавив: – А дети – тем более!

Лидия рассмеялась, вручила мне ту же самую сумку, что и вчера, с тем же самым костюмом, большой мешок с подарками и планшет с программой мероприятия и моими репликами. Одевшись и выучив скромный сценарий, я было подумал, что попал в «День сурка», но убедился в обратном, как только вошёл в квартиру.

За неказистой чёрной металлической дверью, прямо с порога, в прихожей, меня встретил роскошный интерьер: расписные обои серебряного цвета, мраморный пол, замысловатая люстра, выглядывающая из открытой двери. Я будто бы очутился в замке или имении богатого дворянина девятнадцатого века. Сперва я удивился, увидев такое богатство в подобном районе города, но потом вспомнил, какой подарок эта семейка принесла вчера.

Я повесил куртку на узорчатую резную петельку, переобулся в высокие сапоги с застёжками из своего костюма, ещё раз повторил сценарий и реплики, вздохнул и пошёл в гостиную. На этот раз мне не нужно было ждать сигнала, просто войти, поздравить именинника и рассказать нелепую историю, придуманную Лидией, по всей видимости, за остаток вчерашнего вечера.

Гостиная была обставлена ещё более богато, чем прихожая. Роскошный белоснежный диван с затейливыми деревянными ножками, скрученными на конце в бараний рог, искусственный камин с пластиковыми брёвнами и светом, имитирующим пламя, деревянный стол со стеклянной вставкой, шикарная люстра, будто украденная из дворца какой-нибудь принцессы – и всё это было специально состарено. Меня до сих пор интересует, зачем? Из декораций на этот раз была только огромная куча шариков, разнообразные замысловатые надписи «с днём рождения», развешанные тут и там, и тот же самый фон с морем и пляжем, что был вчера, только размещённый на экране большего формата.

Спиногрызов, слава богу, было не так много. Помимо самого виновника торжества, там была одна толстая девочка, которая то и дело хватала что-то со стола и поглощала, совсем юный пацан лет пяти и Даня, вчерашний именинник. «Ну, всё понятно, – подумал я, – сынулька у Лидии типичный лох без друзей, которого никто не любит. С другой стороны, это даже мне на руку сыграло, ведь, видимо, именно из-за одиночества Васи и такого скудного количества гостей меня и пригласили. Спасибо тебе, жестокая детская система социальной иерархии за возможность заработать десять тысяч за вечер».

Но несмотря на это, кавардак, устраиваемый детьми, был ещё больше, чем вчера, а крик стоял такой, что, казалось, скоро начнут лопаться стёкла – уж не знаю, как это выдерживали родители, сидящие за столом, вокруг которого бесконечно носились маленькие дьяволята. Из взрослых, кстати, были только женщины: сама Лидия, Джанин, моя вчерашняя заказчица, размалёванная кошёлка лет тридцати пяти, похожая на китайскую куклу, да толстенная корова с длинными, крашенными в чёрный, волосами, одетая в нелепое, но, видимо, очень дорогое платье. Они без умолку трещали о чём-то своём, попивая элитное шампанское из хрустальных бокалов, закусывая его клубникой, манго, разными экзотическими фруктами и ягодами.

Ненадолго прекращался курятник только тогда, когда их дёргал за рукав один из молокососов. Но лучше бы они этого не делали, ведь в такие моменты начинались абсолютно наигранные и омерзительные «уси-пуси», разговоры детским тоном и прочие нелепые глупости, от которых меня тянуло блевать. Два слова: испанский стыд.

Как только я вошёл в комнату, все сразу на меня вылупились. Что удивительно, в комнате даже повисла мёртвая тишина. Чувствовал я себя, конечно, чрезвычайно глупо, но что поделаешь, десять тысяч на дороге не валяются – нужно было начинать отрабатывать.

– Здравствуйте, юные морские волки! – отчеканил я, прищурив глаз и взмахнув игрушечным мушкетом в попытке изобразить пирата. – Опять меня прибило к вашей бухте! Я уже было начал скучать по нашему вчерашнему путешествию, но птичка на хвосте принесла, что у одного проныры сегодня день рождения! А ну-ка, Васёк, иди сюда, будем тебя поздравлять!

Дети заорали и накинулись на меня, как голодные собаки на кость:

– Дядя пират! Дядя пират! – кричали они в один голос. – Мы тоже по вам соскучились! А где вы были? А как ваш корабль? А команда как? А вы принесли подарки, дядя пират?

– Да, подарки я принёс, – поймал момент я, – но сперва тост! Вы же знаете правила. Итак, Василий, сегодня вы стали на год старше. Уже совсем взрослый джентльмен, а значит, вести себя должен соответствующе: слушаться маму, не шалить, делать уроки и домашние дела!

– Хорошо, дяденька пират, я буду послушным-послушным, – пообещал Вася[33]33
  Готов поспорить, что эти слова не продержатся и дня после праздника.


[Закрыть], – только дайте уже скорей подарки, пожа-а-а-алуйста!

Это «пожалуйста» толстяк протянул так раздражающе пискляво, что мне захотелось ему врезать ещё больше, чем обычно. Но, к сожалению, сделать я этого никак не мог, так что лучшее, что оставалось – вручить ему наконец злосчастный мешок. Пухлый именинник тут же накинулся на подарки, словно на какой-нибудь трёхэтажный бургер, я даже испугался, что он мне руку оттяпает, решив, что она тоже полагается ему на день рождения.

Подарков было поразительно много: это и набор машинок, и гоночный трек, и конструктор, и какой-то супергерой, и робот размером в пол-Васи, и модная бессмысленная игрушка, вроде той, что подарили вчера Дане, только подороже, и даже здоровенный вертолёт на радиоуправлении, разве что женщину надувную ему не подарили, хотя не помешало бы. На этот раз никаких возгласов «Это мой!», «Это от нас!», или «Это мы с мамой тебе купили!» не было, все лишь издалека с завистью и тоской в глазах наблюдали за тем, как Вася жадно распаковывает игрушки и вертит их в руках. По всей видимости, большинство подарков, вернее сказать, почти все, были куплены Лидией, и остальные ребята могли только мечтать о подобных вещах.

Теперь мне стало всё кристально ясно. Вася – типичный избалованный тюфяк-оболтус, которого никто, кроме мамочки, не любит, у которого от силы пара друзей (таких же оболтусов). Однако при всём при этом он является личинкой мажора, из которой в скором времени вылупится отвратительная бабочка, разъезжающая на Мерсе, купленном на мамины деньги, слушающая русский рэп и «стремящаяся к вершине». «Хорошо бы прикончить ублюдка прямо здесь, – думал я, пока Вася наслаждался подарками, – вырастет – станет никчёмным мудаком». Но предстоящая награда в десять тысяч вновь убедила меня продолжить развлекать пузатого обалдуя и его друзей.

Программа, надо сказать, была придумана довольно скудная, а в сценарии повсюду было слово «экспромт» или «импровизация». Мы со спиногрызами играли в «шарады», «горячий стул», «крокодил», «мафию»[34]34
  Можешь себе представить, как выглядит игра в «мафию» с детьми?


[Закрыть] и разные настольные игры. С каждым моментом я ненавидел себя всё больше и больше, хорошо хоть действий и сюжета было не так много, как в прошлый раз, и всё, что от меня по большому счёту требовалось, это изредка произносить фразы вроде «а теперь к следующей пещере» или «с этим справились, идём дальше» во время смены вида активности. За десять тысяч – дело плёвое, если не считать бесконечной ненависти к себе и всем присутствующим.

Правда, был один момент, за который мне особенно стыдно, – это наиглупейшее финальное действие в и без того непомерно идиотском сценарии Лидии. Основная идея заключалась в том, что пират (то есть я) оказывается злым. «Он же разбойник, нарушитель закона – как он может быть положительным? Дети же начнут брать с него пример!» – готов поспорить, именно такой логикой руководствовалась Лидия, выдумывая этот «неожиданный» сюжетный ход.

– А теперь, – воскликнул я, пытаясь изобразить злость и коварство, – я заберу все ваши сокровища и подарки!

Что, ты спросишь, какая была мотивация? А никакой! Как тебе такой вариант развития событий? Иногда вещи просто происходят.

– Но, дядя пират, вы же сами их принесли, – точно заметила девочка, поставив меня на мгновение в неловкое положение.

– Сам принёс – сам и заберу! – ловко выкрутился я. – Где это видано, чтобы пираты подарки дарили, да и вообще добрые поступки совершали?! Я – разбойник, а не благодетель! А ну отдайте сюда все побрякушки!

На благо, дети поверили в моё притворство, и их лица начали стягиваться в печальную и одновременно ошеломлённую гримасу. Причём, что самое главное, маленькие демоны наконец-то хоть на секунду заткнулись. Однако счастье длилось недолго, через пару секунд исступлённого оцепенения ко мне подошёл Вася и подтащил мешок.

– Джек, ты всегда был моим героем… – начал опечаленный толстячок, и на его щеке тут же блеснула слеза.

На такой случай в сценарии было написано: «Не утешать, сохранять образ злодея». На самом деле, это уточнение было совсем необязательно, ведь я и так не стал бы никого утешать.

– Я… я… всегда хотел быть похожем на вас… Так что, если вы настаиваете… Вот, – он протянул мне мешок, вытирая второй рукой солёные ручейки под глазами, – держите. Спасибо, что пришли, я всегда мечтал увидеть вас вживую, и спасибо, что поздравили, и… и…

Тут мальчик не выдержал и расплакался. Ну а я просто стоял столбом с грозным видом и совершенно не понимал, что делать, ведь по сценарию в этот момент должна была вмешаться Лидия и всё исправить. Но нет, толстуха просто сидела и хитро щурилась.

Я уж было подумал, что так и останусь до конца своих дней стоять на этом месте, как британский гвардеец на посту, однако, когда Вася уже чуть ли не утонул в слезах, а все остальные лишь смотрели с грустным видом на пирата-предателя, Лидия всё-таки соизволила пошевелиться. Она резко вскочила со стула, подлетела к своему сынишке, присела на корточки и начала гладить его по голове, приговаривая: «Не плачь, Васечка, сейчас мы вернём твои подарки», – на что мальчик отвечал: «Нет! Нет! Не надо! Если они нужны Джеку – пусть забирает!» Слова своего сына Лидия, видимо, пропустила мимо ушей. С грозным видом она выпрямилась и решительно подошла ко мне.

– Так, мистер пират, извольте объясниться! – рявкнула она, незаметно мне подмигнув. – Сначала вы приносите подарки, а потом их забираете – где это такое видано?! А ну ка отдавайте быстро!

Я смущённо опустил голову и хотел было отдать мешок, как и было задумано в сценарии, но тут к Лидии подскочил заплаканный Вася, начал настойчиво дергать её за подол платья и стонать:

– Нет, мам, нет! Что ты делаешь?! Джек на нас обидится и больше никогда не придёт! Пускай… пускай он забирает мешок.

– Но, сыночек, ты же так любишь подарки, – пыталась достучаться до алчности карапуза Лидия. – Помнишь, на прошлый день рождения как меня донимал: «Скорее, скорее! Подарки, подарки дай»? А помнишь, как мальчику, который хотел поиграть с твоей новой машинкой, затрещину дал? А потом прогнал всех гостей, чтобы насладиться игрушками, помнишь?

– Помню, мам. Но ты не понимаешь, – всхлипывал в ответ Вася, – это же Джек Воробей! Он мой герой! Я всегда мечтал его увидеть… А если ты не дашь ему то, что он хочет, он уйдёт и больше никогда-никогда не вернётся.

Пухлый опять разрыдался. Стало ясно – план Лидии пошёл коту под хвост. Надо было исправлять ситуацию, ибо если бы ребёнок продолжил плакать, я бы точно лишился зарплаты. Почему? Да потому что такие, как Лидия, никогда не признают своей ошибки.

Плана на такой случай в сценарии, естественно, не было, так что пришлось импровизировать. Действовать нужно было быстро и решительно. Я снял устрашающую маску со своего лица, присел на колено и протянул Васе злосчастный мешок сказал:

– Держи, именинник… И прости меня, я очень ошибался. Всю свою жизнь я слыл бессердечным и безжалостным пиратом, но ты научил меня, что в жизни есть вещи важнее сокровищ! Это добро, улыбки друзей и родных и, конечно же, православная вера!

По правде говоря, эти слова были написаны Лидией. Однако произнести их я должен был после того, как толстушка меня «образумит» и героически успокоит Васю, но всё пошло не совсем по плану… Да, да, я ничего лучше не придумал, чем просто закрыть глаза на форсмажор и перескочить на следующий этап.

– П-правда? – засеял Вася. – И вы ничуточки не обидитесь?

«Слава богу, – подумал я, – глупый поросёнок повёлся».

– Нет, что ты! – хлопнул я его по плечу. – Я даже поблагодарю тебя и твою маму за то, что показали мне истинный, праведный путь!

Я сделал неуклюжий реверанс и взмахнул шляпой. Эх, Джонни, хороший актёр во мне умирает.

– Вот! – включилась Лидия. – Другое дело! Наконец-то вы за ум взялись, мистер Воробей!

– Да, и знаете, что?.. – тут я выдержал небольшую паузу, чтобы собраться с духом и сказать ещё более вопиющую глупость. – Я больше не хочу быть пиратом! Я пожертвую все награбленные сокровища, вместе с кораблём, церкви и стану священником!

– Но как так, Джек? – удивился Вася, вытирая слёзы. – Кто же тогда защитит мир от опасности?

– В ближайшие пару десятков лет с этим миром ничего не случится, – весело возразил я. – Ставлю свою шляпу!

Тут Лидия опять взяла слово:

– Ну, по такому случаю можно и торт съесть, а заодно и Васю ещё раз поздравить, да, дети?

– Да-а-а-а-а! – закричали хором личинки и бросились к столу.

Джанин вынесла огромный торт с множеством ягод, разнообразными кремами и помадками, узорчатыми, как обои этой квартиры, боками и десятью свечами по периметру. Вася, как истинный толстяк, захотел побыстрее приняться за поедание этой громадины, так что задул свечи сразу же, как её поставили на стол. Даже желание, наверно, не загадал. Впрочем, оно всё равно бы не сбылось – желания мажоров сбываются не от задувания свечей, а от задувания мозгов родителей. Но это так, очередное лирическое отступление.

Торт разделили специальным ножом – по два куска на каждого, дети тут же принялись поедать сладость, ну а я получил «удивительную возможность» потрещать с разведёнками.

– Может, ещё ненадолго задержитесь? – спросила Лидия, как бы намекая на то, что вообще-то надо бы остаться.

– Да, конечно, – с энтузиазмом ответил я.

Видишь ли, Джонни, когда ты живёшь от халтуры к халтуре, нужно цепляться за любые контакты. В конце концов, никогда не знаешь, откуда прилетит работёнка. Но не жалей меня, я прекрасно живу. Я свободен, понимаешь? От начальства, от коллег, от графика и так далее. Я живу так, как я хочу.

– Вот и отлично, – заулыбалась Лидия, – тогда давайте выпьем!

Мать именинника произнесла тост за своего толстощекого сынишку, пока дети наслаждались тортом и трескотнёй, мы чокнулись и выпили.

– Как вы хорошо меня выручили-то! – похвалила меня Лидия и рассмеялась. – Вот ведь забавный форс-мажор вышел! Жизнь – это тебе не сценарий, на листке бумаги не выразишь, верно?

– Какие красивые слова! – наигранно поразилась Джанин. – Тебе бы книги писать!

«О нет… – подумал я. – Опять разговор об искусстве.»

– Вообще-то я пишу! – похвасталась Лидия.

– О, правда? – ещё сильнее загорелась её подруга. – И что же, позволь спросить?

– Ну так, стишки, рассказики разные… – изображая смущение ответила Лидия. – Знаете, меня даже опубликовывали в одной группе «вконтексте» – она посвящена начинающим писательницам и поэтессам. Но в основном, конечно, я выкладываю своё творчество в «Маргатсин».

– А я думала, там фотографии только, – прокомментировала женщина, похожая на куклу.

– Нет, – усмехнулась в ответ Лидия, – что ты! Это сейчас самая хайповая[35]35
  Ох, Джонни, знал бы ты, что чувствует молодой человек, когда слышит подобные выражения от старшего поколения. Это Эверест испанского стыда.


[Закрыть] сеть.

– Ты же ещё стихи пишешь, – вставила свои пять копеек толстуха в безвкусном платье. – Я помню, ты как-то читала мне даже – очень хорошие стихи!

– Ой, точно, стихи! – воскликнула Лидия, хлопнув себя ладонью по лбу.

Затем мать именинника встала со стула, подняла бокал и постучала по нему серебряной ложкой.

– Ребята, – нараспев прокричала она, – минуту внимания! Помимо подарков в мешке, для Васи есть ещё один – он гораздо ценнее и не уместится ни в одну… – она забыла слово. – Ни в одну тару! Дорогой мой сыночек, я написала стихотворение специально в честь твоего юбилея и хочу, так сказать, продекламировать его!

«Этого ещё не хватало, – промелькнуло у меня в голове. – Мало мне было вчерашних тупорылых быдлятских стихов, так теперь придётся слушать тупорылые стихи разведёнки с раздутым самомнением». И почему это сейчас каждый первый уверен, что является талантливым поэтом, писателем, художником, фотографом или хер ещё знает кем? Все эти люди сто лет назад благополучно сеяли бы пшеницу и доили коров. Чего им на жопе-то не сидится, не терпится ей жидко погадить кому-нибудь в уши или глаза?

Однако мои мысли совершенно никого не интересовали, ибо, естественно, не были высказаны. Лидия, достав из тумбочки в спальне розово-голубую открытку с зайчиками и котятами[36]36
  Самое то для мальчика, правда?


[Закрыть], принялась зачитывать свой «опус». И, да, я опять постараюсь его воспроизвести – в очередной раз, так сказать, поделюсь с тобой очередной своей душевной травмой. Итак, стихотворение толстухи звучало примерно так:

 
А у моего сынульки сегодня день рождения –
Я его поздравлю, много дам варенья!
Он у меня красивый, сильный и умелый
И к тому же умный, добрый, честный, смелый!
От его улыбки я в раю витаю,
От его ошибки я не унываю.
Эти мы ошибки – вмиг исправим тут же
И урок полезный извлечём к тому же.
В этот день желаю я ему веселья,
Счастья, радости, успехов, танцев, вдохновенья.
Ты расти, расти, сынок, радуй маму дальше!
Ты – мой маленький цветок, ставший на год старше!
 

Мамаши радостно захлопали, чокнулись и выпили. Меня чуть не стошнило. Не от алкоголя, естественно, а от стихотворения. Я, конечно, слышал всякое дерьмо (взять хотя бы стихи Влада), но такое отвратительное – впервые.

Далее говорили о всякой женской ерунде, вроде одежды, телефонов, дорогих машин, мужиков, которые, естественно, «все козлы», салонах красоты, всяких шоурумах, отпусках на море и прочей ерунде. Я изредка вставлял свои пять копеек, чтобы казаться веселым и доброжелательным, а сам считал секунды до окончания всего этого ужаса. Раз пять мы с Лидией и Джанин выходили на лестничный пролёт, чтобы покурить и поговорить о ещё более глупых и бессмысленных вещах вроде отношений, современного поколения, воспитания детей, религии и так далее. Но вот гости уже начали собираться, и я понял – пора просить полагающиеся мне деньги и двигать подальше от этого притона для умалишённых.

– Ну что, все уже уходят, пожалуй, и мне пора, – начал я.

– О, понимаю, у вас там братик больной, маме нужно помогать. Вы, наверно, хотите свои деньги, верно? – догадалась Лидия.

– Да, было бы неплохо, – улыбнулся я.

– Конечно, конечно, сейчас.

Лидия достала из белоснежного деревянного комода, стоящего в углу, конверт и протянула мне. О, этот момент, когда я наконец увидел свои деньги… Без сомнения, лучшее мгновение дня! Вот плоды моих стараний, то, ради чего я несколько часов терпел детский визг, играл в идиотские игры, выслушивал дебильные разговоры и восхищался талантом Лидии. Это был ад, но оно того стоило. Помнишь, что я говорил тебе про свободу? Это цена, которую я за неё плачу.

Довольный и удовлетворённый, я пошёл в коридор, снял костюм и стал напяливать уличную одежду, мечтая поскорее покинуть это злополучное место. Но не тут-то было. Ко мне опять подошла Лидия и сказала:

– Я так рада, что решила нанять вас! Говорила мне Джанин, с аниматором веселее, а я не верила, представляете? Но, думаю, дело в человеке, дело в вашем профессионализме!

Деньги уже были получены, так что играть в доброжелательного милого парня не было смысла, и я лишь кивнул.

– В общем, спасибо вам огромное, Эрл, без вас было бы совсем не то! – не унималась Лидия. – Да и Вася, надеюсь, отучится брать пример с этих злобных пиратов из западных фильмов… Знаете, а давайте я ваш номер запишу и, если ещё праздник какой будет, сразу буду знать, куда обращаться. Что скажете?

В этот момент я ещё больше стал ощущать себя проституткой, однако почуял вероятность будущего заработка и, понимая свою постоянную нужду в деньгах, продиктовал Лидии свой мобильный.

Мы попрощались и, в кои-то веки, я перешагнул-таки порог этой злосчастной квартиры. Я спустился на лифте и, немного пошатываясь от алкоголя, зашагал домой, пытаясь забыть всё, что произошло за этот день.

Однако такой возможности, к большому сожалению, не представилось. Ненависть и отвращение к людям, с которыми мне только что не посчастливилось общаться, желание массово скидывать в открытый космос всех подобных им, мучили меня всю дорогу до дома.

Лидия – типичная разведёнка, которая живёт на алименты. Сытая свинья, обиженная жизнью и пытающаяся сублимировать различными способами: от интерьера квартиры и выбора одежды до «стихосложения» и воспитания сына. Вот только в каждом из этих способов она проявляет максимум лицемерия и глупости. Выбирая обои, потолки и одежду, она отдаёт предпочтение только самому дорогому, ведь доминировать больше не в чем, а чувствовать себя значимой хочется, к тому же других критериев качества Лидии не найти. В воспитании ребёнка и сочинении стихов она руководствуется только собственными знаниями, находясь в полной уверенности в своей правоте. На самом же деле знания эти гроша ломаного не стоят. Нет, правда, ты подумай, лечить сына «народными методами» и гомеопатией, навязывать ему своё мировоззрение, да ещё и настраивать против его же кумира – это не назовёшь иначе, чем «свинство». А её «стихи» на уровне детского сада вообще обсуждать нет смысла. Не подумай, что мне есть дело до искусства, а тем более до детей, просто действует на нервы уверенность Лидии в своей правоте при всём этом.

Причём больше всего удручает тот факт, что Лидия и её окружение – типичные представители тех самых «нормальных людей», о которых я говорил ранее и которых, как ты помнишь, большинство. А теперь вообрази, что творится с этой планетой, если в большинстве домов обитают такие упыри или даже хуже. С другой стороны, мы все рано или поздно умрём, а в могиле тебе нет дела до того, что происходит наверху. Пусть даже десятки бомб разнесут всю планету на куски, пусть даже сотни миллионов Лидий губят жизни своих детей – побоку.

Не понимаю, почему такое количество людей боится смерти? Ведь она разом избавляет тебя от всех проблем и забот, приносит абсолютный покой и бесконечную безмятежность. Я считаю, при нынешнем положении дел, когда весь земной шар превратился в один огромный сумасшедший дом, единовременная смерть для всех и каждого – лучший исход. Только так можно наконец добиться абсолютного равенства между людьми, отсутствия насилия, войн, убийств, лжи и вообще всякого зла, только так можно навсегда успокоить всех непринятых, отвергнутых, брошенных, обиженных, одиноких, рыдающих, только так можно восстановить справедливость и дать планете, наконец, от нас отдохнуть и, возможно, через миллиарды лет породить новую цивилизацию.

А для того чтобы цивилизация эта превзошла нашу и не совершала тех же ошибок, необходимо перед глобальной смертью любыми способами законсервировать лучшие плоды науки и культуры на чрезвычайно длительный срок. Есть ли смысл в развитии населения Земли при бессмысленности всего сущего или нет – это уже другой вопрос. И обсуждать его, как по мне, бесполезно, ведь если этого самого злополучного смысла действительно нет ни в чём, то его нет и в данной теории, а значит, её можно не учитывать – Бритва Оккама[37]37
  Бритва О́ккама (иногда лезвие Оккама) – методологический принцип. В кратком виде гласит: «Не следует множить сущее без необходимости» (либо «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости»). Этот принцип формирует базис методологического редукционизма, также называемый принципом бережливости, или законом экономии.


[Закрыть]. Ты, наверное, спросишь, почему в таком случае я не убью себя? Отвечу очень просто: во-первых, это больно, а во-вторых, бессмысленно, если со мной не сгинет вся планета.

С такими мыслями я возвращался домой, проходя мимо рекламных постеров, панельных домов, магазинов, баров и кафе с нелепыми названиями и, конечно же, тысяч стандартных унылых лиц русской действительности. Такого рода окружение, особенно на фоне пережитого сегодня идиотизма, вгоняло меня в серьёзную депрессию. Но ещё большую тоску нагоняли мысли о будущем. Нет, не сопливые страдания о смысле жизни, собственной никчёмности, потерянной любви и так далее, а один единственный вопрос: «На что я буду жить, когда заработанные на выходных деньги закончатся?»

В голову решительно ничего не лезло. В офисе, по некоторым причинам, я работать не могу, ничего сверхъестественного делать не умею, родственников нигде нет. Единственным приемлемым вариантом оставалась анкета в интернете, однако по поводу неё мне не звонили уже лет сто. Есть, конечно, ещё общепиты, рестораны, различные магазины, но работать там я считаю ниже своего достоинства, хотя, если уж совсем будет не на что жить, придётся работать где придётся. К тому же после сегодняшних «игрищ» ниже падать уже некуда. Может, к доктору своему устроиться секретарём? У него вроде дочка симпатичная, можно подмазаться. Я, правда, совершенно забыл, как её зовут, и внешность толком не помню, но уверен, что милашка заигрывала со мной не один раз. Странная амнезия напала на меня последнее время.

Я думал обо всём этом, ехал в полупустом вагоне метро, смотрел на всё те же унылые лица, о которых говорил тебе не раз и которых с каждой станцией набивалось всё больше и больше. Стандартное окончание рабочего дня, стандартная жизнь в России.

Но знаешь, что донимало меня больше всего, Джонни? Долбаный пират… С каждым шагом, с каждым своим вздохом, с каждой новой мыслью я всё больше убеждаюсь, что я и есть этот хренов пират. Костюм не снимается, понимаешь, Джонни? С некоторых пор я стал долбаным пиратом.

Но вот, спустя двадцать минут испытаний морозным питерским вечером, я, наконец, добрался до своей квартиры. «О, заветная входная дверь, о, чудесная холостяцкая берлога, о, божественный бардак, как я скучал по вам все эти долгие выходные», – пронеслось у меня в голове. Я разулся, скинул куртку, повесил её на крючок, тут же поспешил в гостиную и плюхнулся в кресло. От долгожданного наслаждения я даже закрыл глаза и пару мгновений просто сидел в такой позе.

Из сладостной нирваны меня вырвала одна простая, но очень колкая мысль: «Чёрт возьми, я забыл отдать сумку» … Открыл глаза – всё подтвердилось… Я. Забрал. Сумку. С костюмом.

Как вообще можно было не заметить долбаной сумки на плече? Иногда мне кажется, что я наблюдаюсь у доктора не просто так. С другой стороны, Лидия ведь тоже не заметила, что я унёс реквизит. Но это и неудивительно, она ведь не самый умный человек на земле, мягко скажем. Я даже подумывал присвоить костюм себе, но тут же смекнул, что моя заказчица с её самолюбием никогда не подумает, что сама потеряла сумку, к тому же она мой потенциальный клиент в будущем, так что лучше всё же вернуть. Думаю, завтра-послезавтра пересекусь с ней и всё отдам. А жаль, в детстве мне очень нравились пираты.

Размышляя над всем этим и прикидывая степень своего сумасшествия, я вдруг вспомнил о таблетках. Доктор П несколько дней назад прописал мне какой-то новый препарат. Он сказал пить ежедневно в течение трёх дней, но из-за долбаного алкоголя и наркоты я ни хрена не помню, когда это вообще было. Я посмотрел в аптечке, проверил все полки в доме, перевернул вверх дном всю квартиру, но таблеток нигде не оказалось. «Наверно, – подумал я, – мой курс уже закончился. Док что-то такое говорил, что последний день будет “необычным”. Может, поэтому мне так память отшибло? Тем лучше. Возможно, этот кретин, наконец, поймёт, что я адекватный, и отвалит со своим дневником».

Делать было, как обычно, нечего, и я решил сесть за дневник. И вот только я завёл диалог с тобой, Джонни, только начал описывать свой сон, как меня снова посетила одна простая, но очень колкая мысль. «Чёрт возьми, – подумал я, – да я ведь забыл отослать доктору П отчёты за последние… Твою мать, да сколько я вообще не писал ему?» Дабы исправить эту ошибку, я зашёл на почту и скинул ему этот самый документ. Без последнего дня, правда, ведь на тот момент я только начал его писать, но, надеюсь, доктор меня простит.

Прости, что опять отвлёкся, Джонни. Представляешь, мне только что позвонила Бека! Сама позвонила, прикинь?! Да не просто поговорить – она прямым текстом и без лишних намёков предложила свой визит. «Нам нужно увидеться… Эрл. Срочно», – так она сказала. Джекпот, Джонни! Уж не знаю, что у неё на уме, девушки так прямо мне никогда не писали… Может, случилось чего? А может, по мужчине соскучилась, если понимаешь, о чём я. В любом случае отказывать даме в визите у меня не в чести. О, звонок в дверь. Должно быть, это она…