Текст книги "Ты"

Автор книги: Илья Рощин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Варианты

К Беке я решил не напрашиваться, чтобы не совсем опускаться в её глазах, почти все друзья были либо на работе, либо на учёбе, так что вариантов почти не оставалось. Пока в один момент я не вспомнил своего бывшего одногруппника (назовём его Пол). «Он – человек маленький, добрый, щедрый, застенчивый и робкий, так что без проблем накормит меня, не сможет отказать», – думал я, уже набирая номер на телефоне.

– Алло, Пол? – начал я, пытаясь показаться милым и добродушным. – Это Эрл, мы учились вместе, помнишь?

– Д…Да… э… Эрл, помню. Чего хотел…? Чего ты хотел?

Да, забыл сказать, у Пола есть некоторые проблемы с коммуникацией. Что-то вроде заикания или типа того. Короче, он иногда повторяет последнюю фразу. Из-за этого очень смешно было слушать его доклады в универе.

– Слушай, у меня проблема возникла небольшая – меня голодом мучают…

– Боже, Эрл, – ужаснулся Пол[6]6
  Да, он также всё всегда воспринимает всерьёз.


[Закрыть]. – Кто тебя мучает?

– Два изверга, – усмехнулся я. – Мой пустой кошелёк и мой пустой холодильник. Короче, есть я хочу очень, а денег нет. Может, одолжишь мне немого, я тебе завтра отдам, честно.

На самом деле я хотел не денег. Я планировал прийти к нему, завести задушевный диалог и незаметно перейти к столу, чтобы Пол меня накормил, а в конце сказать: «Знаешь, хороший ты парень, рад был увидеться, а деньги мне не нужны, я передумал».

– Хорошо, – замямлил в ответ Пол. – Давай я тебе переведу на карту… Говори номер. Номер карты. Я тебе переведу.

– Не, слушай, карты у меня давно уже нет, – отмазался я. – Давай я лучше к тебе приеду. Посидим как раз, пообщаемся, давно ведь не виделись. Соглашайся!

– Ну, у меня есть кое-какие де…

– Да брось, потом дела свои сделаешь.

– Ну, я не знаю, правда, может…

– Не ломайся. Что ты как девочка? Для тебя дела важнее старого друга?

– Нет, не важнее…

– Ну тогда говори адрес, и я выхожу, дружище.

– А ты не помнишь, да? Я же приглашал тебя на свой день рождения… Правда, ты не пришёл… Но я тебя не виню – тогда вообще мало кто пришёл. Пара друзей из кружка радиотехники, одноклассник и тётушка моя. Тётушка пришла тогда. Она всегда приходила… и тогда пришла и…

– Адрес, Пол.

– Да-да, адрес…

Он наконец то сообщил свои координаты, и я, натянув на голову шапку, а на лицо улыбку, двинулся в путь, предвкушая предстоящую трапезу.

Не стану долго описывать дорогу до цели, ибо она ничем не отличается от любого другого пешего пути в России. Ты просто идёшь себе да идёшь, а вокруг лишь серость и уныние. Примерно в таком состоянии я и пребывал, пока не перешагнул за порог квартиры Пола.

Это была небольшая однушка на шестом этаже брежневки – старого, измученного временем, но такого родного здания. Идти было недалеко, так что я успел к обеду, но и не слишком близко, так что желудок уже начал напоминать о своих потребностях.

Оказавшись в прихожей, я в очередной раз убедился, что все квартиры в таких домах выглядят примерно одинаково: маленькая коричневая тумбочка для обуви, из которой выглядывают грязные носики ботинок, худенький шкаф, зеркало в рамке, которая изо всех сил пытается быть красивой, и дряхлые бежевые обои. Что такое ремонт, видимо, это место уже давно не помнит.

Но ничего страшного, я никогда не был любителем дорогих вещей. С этим есть проблема у людей, которые выросли в богатстве, – они не понимают и не видят всей прелести старенькой однушки, как большинство дворян не могло видеть красоту крестьянской жизни.

Пока я разувался и снимал куртку Пол глядел на меня не отрываясь и крепко сжимал в руках пятьсот рублей. Владелец квартиры тоже был довольно типичным: худощавый брюнет с грязными волосами средней длины, небольшими усиками над верхней губой[7]7
  Я помню их ещё с первого курса. Интересно, когда Пол поймёт, что усы ему не идут.


[Закрыть]. Лицо его было покрыто оспинами, губы сжаты в стеснении, а глаза смотрели куда-то вниз, в пустоту, и очень часто моргали, когда он пытался на меня взглянуть. Одежда Пола, конечно, прекрасно гармонировала с его внешностью: белая майка, висящая на хилом теле, словно на вешалке, черные треники, которые были ему явно малы, и серые пушистые домашние тапочки, приобретённые, видимо, довольно давно в каком-нибудь магазине финской мебели.

Увидев деньги в руке Пола, я почувствовал, что план поесть на халяву у одногруппника может пойти коту под хвост, ведь я надеялся убить двух зайцев сразу: утолить голод и одолжить немного денег. Пришлось брать ситуацию в свои руки.

– Слушай, да убери ты эти деньги пока, лучше чайку налей, – бодро начал я. – Сколько времени не виделись!

– Ну… Хорошо, я тогда пойду пока на кухню, – почесав затылок, ответил Пол и, шаркая дырявыми тапками, удалился.

А я стоял и думал: «Почему в последнее время мне попадаются такие унылые и уставшие от жизни люди?» Глаза Пола источали такую же тоску и печаль, как глаза Бекки. Однако есть одно существенное различие – то бесконечное стеснение зашуганного парнишки. Его страх перед всем миром и, в особенности, перед социальными контактами, стрелял в меня дробью прямо из глаз Пола.

Расправившись с последним ботинком и надев черные резиновые тапки, любезно выставленные на видное место, я пошёл на кухню. Там меня ждала белоснежная кружка без рисунка, из которой уже торчал пакетик чая, блюдце с дешёвенькими шоколадными конфетами и Пол, который водил чайной ложкой по столу, ожидая, когда вскипит чайник.

Я сел за стол и начал думать, чем бы заполнить давящую тишину. Решение за меня нашёл вскипевший чайник. Пол налил кипяток сначала мне, а затем себе и принялся накладывать кусочки сахара из красной картонной коробочки.

– Тебе сколько кубиков? – едва слышно спросил он и тут же ударил себя по лбу. – Ой, да я ж тебе ложечку не положил. Не положил ложку я. Извини. Сейчас. Сейчас положу.

– Да ничего страшного, – дружелюбно усмехнулся я, – сам справлюсь.

Кусочек сахара плюхнулся в чашку. И не успел он полностью раствориться, как Пол уже подал мне серебряную ложечку с замысловатым узором на ручке. В этот же момент родилась тема для разговора.

– Слушай, – начал я, дождавшись, когда Пол сядет за стол, – а помнишь, в нашем вузе похожие ложки были?

– Помню, – коротко ответил Пол.

– Странная это штука – время. Бежит себе куда-то без остановки и сметает всё на своём пути, – сказал я с задумчивым видом, пытаясь произвести впечатление мудрого человека. – Вот буквально пару лет назад в это время мы сидели в столовой, уплетали какую-нибудь гречку или макароны и болтали о всяком. А теперь эти моменты сохранились лишь в памяти, а когда-нибудь исчезнут вместе с ней.

– Наверное, – мой собеседник, как всегда, был немногословен, но на удивление мало заикался.

Таким образом я философствовал и ностальгировал, пока в кружке не кончился чай. На тот момент я был полностью уверен, что восхищённый мудрыми речами Пол с радостью накормит меня. Однако, поставив кружки в раковину, парень развернулся, взглянул мне в глаза, тут же опустил взгляд обратно вниз, достал из кармана мятую купюру номиналом в пятьсот рублей и пробубнил:

– Слушай, мне скоро уходить надо будет. В-вот, – он протянул мне деньги, – возьми, вернёшь, когда сможешь.

Такое положение вещей ломало мои планы, я был обескуражен и удивлён, однако виду не подал.

– И куда ты так торопишься, интересно? – спросил я, пытаясь изобразить заинтересованность.

– Стефани позвала меня гулять. Её бросил парень… и ей очень плохо… Я должен её утешить, – пробормотал Пол в ответ.

– Стеф, наша одногруппница? – мои глаза загорелись от искры нового плана. – Я помню её, мы даже как-то давным-давно переспали с ней на одной вписке. Слушай, а давай я с тобой пойду – вдвоём проще вытирать слёзы будет. Я с одной стороны, ты – с другой. Что скажешь?

– Ну, я не знаю… – промямлил Пол.

– Да ладно тебе, пойдём, – воскликнул я и уже встал со стула.

– Ну хорошо, только посуду нужно помыть. Помыть посуду надо. А то как же она грязная будет – непорядок ведь.

– Отлично! – радостно воскликнул я.

Пол сунул деньги обратно в карман и стал намывать кружки, а я тем временем пошёл в прихожую и начал одеваться, пытаясь параллельно воскресить в памяти образ Стефани.

Знаешь, Джонни, что самое смешное? Стефани дружит с Полом с первого курса. И с того же момента бедняга в неё по уши влюблён. Понимаешь? Он в так называемой «френдзоне»[8]8
  В списке парней, с которыми девушка дружит, но никогда не переспит.


[Закрыть]. Уже шесть лет! То есть шесть лет Стеф на глазах Пола встречается и трахается с другими парнями, потом расстаётся и плачет ему в жилетку, но никогда не идёт на близкий контакт… Они даже ни разу не целовались, я уверен. Почему? Потому что так работает френдзона!

Но вернёмся к рассказу. Итак, условленным местом встречи был назначен парк, расположенный аккурат между домами Пола и Стефани. Шли мы до него минут двадцать, но на протяжении всего пути никто не проронил ни слова. И это не та необыкновенная и завораживающая тишина, что была с Бекой, – скорее обыкновенное молчание.

Стефани мы заметили издалека. Она оказалась ещё красивее, чем в институтские годы. Длинноволосая блондинка с голубыми глазами и постоянной, хоть и фальшивой, улыбкой на лице. Одета красавица была в тёмно-зелёную парку, лёгкую кофточку с горлом, обтягивающие голубые джинсы на высокой талии и светло-коричневые ботинки какой-то известной фирмы.

Сперва она смутилась от того, что Пол пришёл не один, но после нескольких минут непринуждённого общения стала чувствовать себя вполне комфортно. Я сразу же уловил этот момент и решил задать вопрос, о котором в последствии сильно пожалел:

– Значит, ты рассталась с парнем?

Полчаса мы с Полом выслушивали сопливое нытьё про то, какой её бывший козёл, как вероломно он её бросил, как он ей изменял, как променял на другую, как испортил ей жизнь и всё в таком духе. Это было бы очень мило и трогательно, ели бы мне было не насрать. Ну или хотя бы если рассказ этот являлся правдой. Знаешь, Джон, девушка всегда перекладывает всю вину на парня, особенно при расставании – очень уж им не хочется признавать, что с ними что-то не так. Вот и тогда я был полностью уверен, что вина лежит если не на одной Стеф, то на них обоих, а измены надуманны.

Как бы то ни было, я во всём поддакивал Стефани, ведь, только соглашаясь с девушкой, можно её завоевать. Этой цели я, можно сказать, достиг – Стеф дала мне свой номер и пригласила на вписку завтра ночью. Бинго!

Вечерело. Мороз стал пробивать сильнее обычного, и мы решили разойтись по домам. Я даже получил прощальное объятие от Стефани. Мелочь, конечно, но приятно, особенно учитывая то, сколько времени мы с ней не виделись. Одалживать деньги, не опускаясь в глазах девушки, – дело довольно трудное, надо сказать, но выбора у меня не было. И вот, в конце концов, я таки взял эту несчастную пятихатку[9]9
  500 рублей.


[Закрыть] у Пола и побрёл домой.

По пути домой я купил упаковку макарон, пачку сосисок и две банки пива. Зажёг свет на кухне и в спальне, поужинал, упал в кресло и уткнулся в книгу – вечер удался.

День смеха

 
Мне нож по сердцу там, где хорошо,
Я дома там, где херово.
 

Борис Гребенщиков

Утро началось довольно стандартно: сортир, раковина, кухонный стол, ненависть к себе. И в который раз нихрена не с кофе. Радовало одно – праздник только в четыре часа дня, значит, есть время для… А для чего мне нужно время?

Вечно человек радуется каждой свободной минутке, а тратит её на всякую бессмысленную нелепицу. С другой стороны, тяжело рассуждать о том, какие действия несут в себе больше смысла, а какие меньше. Человек смотрит на мир через призму своего восприятия, которая вполне может оказаться ещё дальше от истины, чем кажется.

Я часто думаю о том, что органическая форма жизни – далеко не единственная. Кто знает, может, прямо сейчас вместе с нами на земле существует нечто другое, совершенно непостижимое для человека. Однако доказать это с научной точки зрения пока невозможно, а иным методам я не верю, так что задаваться такими вопросами логично лишь для того, чтобы убить время субботним утром.

Добив наконец-таки это злополучное время, я оделся так прилично, как мог, накинул куртку, обул ботинки и отправился на работу. Ох, если бы я только знал, что меня ждёт на этом «празднике жизни». В этот раз дойти пешком возможности не представлялось, так что я купил жетон и шагнул навстречу раскрытой пасти метрополитена, скалящейся на меня эскалаторами.

Чёрт возьми, как же много народа было в вагоне. Бабки с тележками, омерзительные пропитые рожи, заплывшие жиром куски мяса, толкающиеся за место поудобнее. Глядя на всё это, я чувствовал себя запертым в ржавой банке просроченных шпрот, воняющей потом и российской действительностью. Хуже наблюдать так называемую «молодёжь» – глазированные сырки с ванильной начинкой – валяются на дверце холодильника и слишком много о себе думают. Они забиваются татуировками, красят волосы, прокалывают всё, что только можно, – думают, это делает их особенными… Какая ерунда. И каждый считает себя лучше другого, воображает о себе чёрт знает что, каждый считает себя центром вселенной, хотя на самом деле гроша ломаного не стоит. В общем, единственный способ пережить такую поездку в недрах русского торфа – смотреть в пустоту.

Пользуясь этим методом, я благополучно добрался до нужной станции, поднялся, и смог наконец-таки вдохнуть полной грудью свежие полуденные испарения выхлопных труб и прочей подобной пакости. Оглушительное кряканье гудков машин со всех сторон, назойливое кудахтанье бабулек, продающих всякую чепуху у метро, поросячий визг спиногрызов – о да, я попал на окраину. Тогда меня интересовал вопрос: «Почему подруга богатой расточительной женщины живёт в таком районе, ведь снобы обычно общаются лишь с себе подобными»? Позже я получил на него ответ.

Когда я был почти у цели, раздался телефонный звонок. Это была мать именинника – Джанин. Она поинтересовалась, скоро ли я буду, а также сообщила, что будет ждать на лестничной клетке.

Так и случилось – в пролёте между восьмым и девятым этажом меня ждала улыбчивая женщина лет сорока со слегка завитыми русыми волосами, добрыми карими глазами, но чрезвычайно отталкивающим дебелым лицом[10]10
  Такую физиономию, скорее напоминающую поросячье рыло, можно частенько встретить в России – можно сказать, это лицо нашей страны.


[Закрыть], одетая в нелепый тёмный костюм и шляпу с пиратским черепом. Эта женщина наверняка любит вечерние телепередачи, народную медицину, «правильное» питание и сплетни про мужиков, которых у неё уже никогда не будет – ставлю свою шляпу.

– Здрасьте – привычно поздоровался я, – меня зовут Эрл. Я аниматор. Мы разговаривали с вами несколько минут назад.

– Я это поняла, – небрежно бросила женщина и протянула мне чёрную спортивную сумку. – Вот, наденьте это и проходите в квартиру, – она указала пальцем на деревянную дверь цвета грязи. – У нас пиратская вечеринка, вы – Джек Воробей. Войдёте, представитесь, поздравите с днём рождения, всё как полагается, только будьте убедительны и не выходите из роли. Моего сына зовут Даня, он пухлый брюнет с карими глазами, одет в чёрную жилетку с черепом. Это самое важное, всё остальное написано здесь.

Она достала из кармана листок, сложенный четыре раза, и протянула мне.

– Тут сценарий, ваши реплики и последовательность игр с их описанием. Текст можете рассказать своими словами, главное – сохранить суть и вжиться в роль. Ну а играть с детьми в основном буду я, вам достаточно просто иметь общее представление. Как программа закончится и дети начнут есть торт, можете присоединиться к нам, взрослым, на кухне. Всё понятно?

– Да, спасибо, – кивнул я. – Но позвольте поинтересоваться, а где отец семейства? И как мне к нему обращаться?

– Он… – Джанин на долю секунды смутилась, но затем быстро опомнилась, – не пришёл.

– Понял, – коротко бросил я. – Сейчас оденусь и приду.

Джанин кивнула головой и удалилась. Конечно, меня сильно удивило то, что задание я получил только сейчас, но делать было нечего. С горем пополам я напялил костюм, пробежался три раза по списку гостей и плану мероприятия, написанным на листе, что дала мне Джанин. Игры, шутки, поздравления и прочая подобная дребедень – ничего сложного. Для запоминания понадобилось всего минут пять. Я навесил на плечо сумку и пошёл на праздник.

Дверь была не заперта, я тихо зашёл, разулся, обул тапки, кинул сумку на тумбочку в прихожей, достал мешок с подарками из платяного шкафа и стал ждать. Сигналом к выходу, как и планировалось, послужили слова Джанин: «Это Джек Воробей!» Чётко следуя сценарию, я ворвался в комнату.

Обстановка напоминала сумасшедший дом: дети носились, сметая всё на своём пути, громко играла музыка из какого-то пиратского фильма, а из кухни доносился гогот взрослых. Словом, бал Сатаны чистой воды.

Посередине комнаты стоял диван, к которому были приклеены дешёвенькие пиратские флаги и палка, вся эта конструкция тряслась от напора трёх беснующихся детей, размахивающих пластмассовыми саблями и игрушечными мушкетами. Ещё три ребёнка сидели за столом, на котором щедро раскинулись разнообразные угощения: от пиццы до тортов. Все эти яства нещадно поглощались, причём детские рты не прекращали разговаривать, даже будучи полностью набитыми едой. С другой стороны от дивана стоял довольно старенький телевизор, на котором сияло лазурное море и песчаный, опалённый знойными лучами южного солнца пляж в формате HD. Картинка на экране, видимо, должна была помогать скудной фантазии современных детей погрузиться в атмосферу морского приключения.

Слева от «корабля» стояла Джанин, справа, по всей видимости, Лидия – мать того самого Васи, про которого говорил Платон, это была единственная семья на празднике, чьи образы пиратов включали в себя нее только жилетки и шляпы, но и кожаные сапоги с ремешками, рубашки с завязками наверху, полосатые брюки, и даже ремни со сверкающими бляшками. В общем, классовое неравенство можно было заметить невооружённым взглядом.

По телосложению Лидия была чуть менее толстой, чем Джанин, а её замысловатая причёска, как и абсолютно неуместный блестящий маникюр, явно были сделаны в салоне. До сих пор не понимаю, ради чего она старалась и тратила явно немалые средства на такие малозначительные детали, будучи столь непривлекательной в общем. Ведь даже сотне кремов, которые она наверняка накладывает на своё поросячье рыло каждый день, не скрыть душевного уродства. Да, эту черту в глазах Лидии не сможет скрыть ни одна тушь, ни одни тени для век.

Но эта женщина была моим потенциальным заказчиком, причём довольно расточительным, так что весь вечер мне приходилось скрывать отвращение к ней, которое, кстати, с каждым мгновением становилось всё больше и больше. Но я перебарывал это чувство и старался вести себя как можно более мило, доброжелательно и учтиво. Да, всё же бедность порождает в человеке немыслимую силу воли.

Но мы вновь отвлеклись. Итак, войдя в комнату, я прокричал, точно копируя написанное на шпаргалке:

– Ахой, пираты, кто здесь Даня? Я наслышан о его подвигах!

Оторвавшись от стола, ко мне вприпрыжку поскакал жирный мальчик лет девяти в пиратском костюме с повязкой на правом глазу и чёрной банданой на голове. На своём пути он чуть не сбил палку, изображающую мачту корабля.

– Это Джек Воробей! Это Джек воробей! – вопил он.

– Капитан Джек Воробей[11]11
  Такой ответ тоже был предусмотрительно написан на шпаргалке.


[Закрыть].

– Ну точно он, – усмехнулась Лидия.

– Смотри, что у меня для тебя есть, – я вывалил мешок, что всё это время держал за спиной. – Это сокровища, которые я нашёл на одном необитаемом острове! Хочешь?

– Хочу! Хочу! – захрюкал толстячок и потянул ручки к подаркам.

Тут раздался громкий кашель Джанин.

– Вася, разве дядя пират называл твоё имя? – стараясь сохранить игривость, возмутилась она.

Да, ко мне, оказывается, подбежал тогда не именинник, а жирный сынишка Лидии. Хорошо ещё, что я не успел вручить подарки этому засранцу. Я бы, конечно, объяснил малому, что так дела не делаются, но это бы огорчило моего потенциального клиента, так что я просто похлопал Васю по спине и сказал:

– Да, малыш, я тоже рад тебя видеть, но день рождения, всё-таки, у Дани. Давай-ка ты пока сядешь, я пообщаюсь с Даней, а уж потом все вместе будем играть. Идёт?

Вася кивнул головой и вернулся на свой стул. Его место занял именинник, предварительно, как бы невзначай, толкнув наглеца плечом. Я продолжил следовать плану.

– Ну, ты, я надеюсь, точно Даня?

– Да-да-да! – радостно завопил тот. – Это я! Давайте скорее сокровища!

«Весьма прямолинейный карапуз, – подумал я, – оно и к лучшему».

– Можешь их забирать, если обещаешь слушаться маму, хорошо учиться, делать домашнее задание и не баловаться. – Я выдавливал из себя все актёрские способности, что имелись в моём деревянном теле.

– Обещаю, обещаю, дядя пират. Я буду хорошим-хорошим, дай сокровища, пожалуйста. – Уже буквально умолял пацан.

– Ну хорошо, тогда, – я раскрыл мешок, – это всё твоё.

Даня засиял в улыбке и стал жадно вытаскивать и рассматривать подарки. Полюбоваться этим зрелищем сбежалась вся детвора: две девочки и три мальчика. Они вразнобой что-то выкрикивали и с интересом рассматривали каждый подарок, то и дело выкрикивая: «А это от меня!», «А это мы с мамой купили!», «Да это ерунда – вы на мой подарок взгляните!».

Стандартный набор из коллекции «Подарок для мальчика». Чехол для телефона с изображением какого-то, видимо, популярного, героя, пара игр для приставки, какая-то новомодная приблуда в форме шара, для понимания предназначения которой я, видимо, слишком стар, и дорогущий футбольный мяч, наверняка подарок Васи и его мамы. Негусто, конечно, но я вот в возрасте Дани получал на день рождения только всякие китайские машинки и пластмассовые пистолеты, и хорошо если не получал затрещину.

Когда дети заинтересованно рассматривали и активно обсуждали футбольный мяч, лицо Лидии источало такое бахвальство, что я тут же понял – самое время начинать завоевывать её расположение. С трудом откинув чувство стыда и совести, я хлопнул себя по колену и воскликнул:

– Отстрелите мне ногу, какой прекрасный подарок! Кто же здесь такой щедрый?

– Это мы! – с ещё более навязчивой гордостью откликнулась Лидия и схватила руку сына.

– Тысяча чертей, может, и на мой день рождения придёте? – я постарался изобразить смех.

– А когда ваше день рождения? – безграмотно спросила Лидия, отпуская руку бедного мальчугана.

– Эх, мэм, – выкручивался я, – долгие годы плаванья и приключений совсем отшибли мне память… А давайте будет сегодня? – я вновь попытался имитировать улыбку.

– Ну уж нет, – весело присоединилась Джанин, которая до этого болтала по телефону, – сегодня именинник у нас Данечка! Давайте же продолжать наши приключения!

После этих слов дети радостно запрыгали, восклицая «Давайте! Давайте!». Я понял, что с данного момента начинается настоящий ад… Часа два мы играли в пиратов, нелепо махали игрушечными саблями, разговаривали, как умственно отсталые и, наверное, каждые десять минут поздравляли толстяка-именинника. И все эти действия мне приходилось выполнять не абы как, а «с душой», дабы получить работу на завтра.

Весь этот идиотизм так вымораживал, что уже хотелось плюнуть на всё, включая деньги, и смыться как можно скорее, но, к счастью, наше «удивительное приключение» подошло к концу быстрее, чем моя гордость вышла из комы. Мы вернулись к воображаемой гавани, представляющий из себя стол у дальней стены, на котором уже почти не осталось ничего съестного, и Джанин вновь взяла слово:

– Что ж, наше удивительное приключение подошло к концу! Теперь, ребята, можно смело насладиться наградой!

Толстушка на пару секунд удалилась и вернулась обратно с внушительных размеров тортом, сияющим своей пышностью и десятью свечами. Даня зажмурил глаза и, недолго думая, задул рыжие огоньки. Дети тут же схватили себе по кусочку и начали уплетать, при этом не умолкая ни на секунду. Лидия и Джанин ушли на кухню к другим родителям, которые, собственно, не вылезали оттуда на протяжении всего праздника. Я решил последовать их примеру. Дети остались без присмотра, но всем, на удивление, было всё равно…

В «комнате взрослых» обстановка была не лучше, чем у малявок. За круглым столом, на который уже успели что-то пролить, помимо Лидии и Джанин сидели двое мужчин лет сорока с небольшим, их уже заметно шатало от выпитого алкоголя, и две женщины примерно того же возраста, вечно переглядывающиеся и хихикающие в ладошку. Я присоединился к этой скверной ватаге и первым делом стал высматривать остатки еды и алкоголя. Думаю, не стоит тебе в очередной раз напоминать, что делал я это исключительно из чувства наживы. Конечно, за бесплатно я бы никогда не сел за стол с такими свиньями. Однако, надо признаться, еда выглядела довольно аппетитно. Я положил себе немного греческого салата, кусок румяной куриной грудки, налил самого дорогого коньяка, что смог найти, и, пролетая над гнездом кукушки, стал дожидаться момента, когда можно будет вклиниться в разговор.

– Вот моему оболтусу уже восемнадцать лет, а ведёт себя, как твой Вася! – опрокинув рюмку спиртного обратился к Лидии лысый мужчина с густой бородой, сидящий напротив меня. – Сидит целыми днями за компьютером, ни хрена не делает, слушает говно какое-то! Прикинь, даже в армию не хочет!

– Это, конечно, совсем никуда не годится… – покачала головой Лидия. – Я считаю, каждый мужчина должен отслужить. Мужик – всегда надежда и опора, как для семьи, так и для родины! А какая может быть опора без твёрдого характера?

Я, конечно, хотел возразить, что никто никаких долгов не брал и что подобная точка зрения до ужаса примитивна, но воздержался, ибо оставаться на хорошем счету было важнее. К тому же спорить с такими людьми – только зря слова тратить. А слова сейчас, как мне кажется, в дефиците.

– Ну естественно, – поддержал её бородач. – Вот и я своему говорю: «Гриша, только армия делает из мальчика мужчину – ты обязан отслужить»! Так он мне втирает какой-то бред про свободу и про выбор… Вот всё это долбаное поколение помешано на свободе! – он стукнул кулаком по столу. – Хотя они понятия не имеют, что это… Истинная свобода – всегда самоограничение. Человек должен определять для себя рамки – только тогда он будет свободен.

– Да, да, дело говоришь, Боря, – вдруг вступил в разговор мужик в клетчатой рубашке и огромных очках. – Если так вот, как они, о свободе рассуждать, то, получается, можно и насиловать, и грабить, и убивать. Всё их этот атеизм – в Бога не верят и решили, что всё им дозволено. Какая наглость!

«Удивительно, – подумал я, – этот кретин, сам того не зная, процитировал Достоевского».

– И кем они, интересно, вырастут? – вставила Лидия, накладывая себе морковный салат. – Насильниками, убийцами и бомжами? Или, того хуже, – геями?! Нет, я своего Васечку с пелёнок учу, как быть настоящим мужчиной и Человеком! – она произнесла последнее слово так натужно, что, казалось, выступает с проповедью. – Ты, говорю, должен быть сильным (мы, кстати, на бокс записались в один фитнес-центр на Невском – очень всем советую…

– Да откуда у нас такие деньжищи-то, чтобы на Невском в спортзал ходить? – усмехнулся очкарик.

– А мне для ребёночка ничего не жалко, – горделиво взмахнула головой Лидия. – Так вот, говорю я ему: «Ты должен быть сильным, умным…»

«Чего же, интересно, она его на шахматы не записала? – прокомментировал я у себя в голове. – Ждёт, когда в зале на Невском откроется тренажёр для мозга? А что, очень удобно: привязал к башке железяку да тягаешь. Три подхода по пятнадцать раз трижды в неделю – и ты поумнел».

– «…жену свою любить, уважать и на руках носить, – не унималась Лидия. – Должен в церковь ходить хотя бы раз в неделю (мы с ним два раза ходим, а иногда и три). Должен хорошо зарабатывать (он у меня хочет стать бизнесменом)[12]12
  Парень в девять лет мечтает стать бизнесменом… Жесть!


[Закрыть]. Машина у тебя должна быть хорошая, и у жены не хуже. В армии обязан отслужить – отдать долг родине (Васе, кстати, уже не терпится туда попасть). И самое главное, – говорю, – ты должен завести детей, чем больше, тем лучше[13]13
  Ну правильно, конвейер может производить только конвейер.


[Закрыть]» – вот так!

– Да так-то оно так, – вставил лысый, – мы нашего спиногрыза уму-разуму тоже обучать пытались, да вот не вышло.

– Всё эти американцы виноваты! – вставила неожиданно худощавая седая женщина среднего возраста, сидящая справа от меня. – Понавезли нам всякой дряни: телефоны эти, компьютеры с жестокими играми, геев, прости, Господи! Насаживают культуру!

– Да у них и культуры то нет! – перебила её вторая тётка примерно того же возраста в типичных старческих очках, непонятно как умещающихся на заплывшем жиром лице. – Одна похабщина! Вот и в нас хотят корни пустить, разложить нацию! Вот и гомосеки у нас появились – мода такая! Молодёжь забывает традиции, меняет их на чипсы, телефоны, интернет и газировку!

– А при чём тут газировка? – возмутился очкастый. – Вот в Советском Союзе, когда я молодой был, мы с ребятами пили эту… «Лимонную» – и ничего, ценности сохранили!

– Так то – наша была, Советская! – органично включилась в разговор Джанин. – Тогда вообще всё другое было – хорошее, натуральное, с душой!

– Да уж… – мечтательно просмаковала Лидия, – кто бы что ни говорил, а тогда было лучше! Хоть и бедно жили, зато люди хорошие, честные… А вот вы, Эрл, что вы думаете о молодёжи, как её, так сказать, представитель?

Тут я понял, что получил шанс заработать расположение возможного работодателя, поэтому быстро сменил образ умственно отсталого пирата на тип «я у бабушки самый любимый внук».

– Знаете, мне самому порой становится тошно, глядя на своё поколение. Уверяю вас, я совсем не такой, как они все.

– А в армии ты служил? – отчего-то грозно спросил бородатый.

На мгновение я оторопел и не знал, что ответить. Пришлось ляпнуть первое, что пришло в голову.

– Нет, я студент… учусь на программиста.

Вообще то меня отчислили за недостаточную посещаемость, да и я особо не особо этому возражал, но на момент того разговора это была лучшая отмазка.

– Но когда закончу, – продолжил я, заметив, что моё оправдание не сильно подействовало на собеседника, – обязательно пойду служить. А ещё я мечтаю создать свою игру, которая привила бы нашей молодёжи исконно русские ценности! Вот вы говорите, что дети вечно за компьютером, так ведь это нужно использовать!

– Да, неплохая идея, – воодушевилась Джанин. – И о чём игра будет?

Этот вопрос был ещё хуже, чем тот, что про армию. Пришлось выкручиваться.

– Об Иисусе! – выпалил я, тут же об этом пожалев. – Нужно спасать заблудшие души от грехов, но никакого насилия и всякой этой магии – только сила Господня.

Удивительно, но такой феерический бред сработал безупречно.

– Какой вы молодец! – умиляясь, проговорила Лидия. – Удачи вам в этом благом начинании! Не вымерли, видать, нормальные мужчины!

– Ну, это заявление сомнительное, – усмехнулась Джанин, хлопнув подругу по плечу. – Не в обиду вам, молодой человек. Вы производите исключительно положительные впечатления. Просто, знаете, у меня богатый опыт общения с мужчинами… Вот мой муж тоже сперва золотым человеком выглядел, а оказалось – свинья свиньёй. Да и у тебя, Лида, ситуация такая же… Или будешь спорить?