Текст книги "Человека преследует тень"

Автор книги: Илья Шульман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

К вечеру поднялся ветер. Он разогнал облака и обнажил край неба, накаленный жарким закатом. Устраиваясь поудобнее в густом кустарнике неподалеку от дома кирпичного мастера, Романов вспомнил о сегодняшнем разговоре с Ильичевым.

«Прав, ну конечно же прав Дмитрий, – рассуждал он. – Появление нового действующего лица в этом многоактном спектакле – явление не случайное. Мотоциклист даст о себе знать еще...»

Было совсем тихо, только под самым боком бормотал о чем-то своем ручеек, да на другом конце поселка злобно переругивались собаки. Как и накануне, в окнах серегинского дома горел свет, но Серегин не появлялся.

«Неужели не ждет?» – подумал Романов...

Мотоциклист, лихо влетевший ночью в поселок Угольщиков, чуть было не врезался в вывернувшийся из-за угла самосвал. Пока он, отчаянно бранясь, метался, как ночная бабочка, в сильном свете автомобильных фар, Романов успел разглядеть номер мотоцикла.

«Молодец, Костя! – с благодарностью подумал оно водителе самосвала. – Не опоздал».

На этот раз Романов не досадовал на таинственное исчезновение Серегина. «К чему досадовать, – размышлял он, – если через полчаса мне будет известна личность этого мотоциклиста». И действительно, через полчаса Романов уже знал, что владельцем мотоцикла, на котором уехал Серегин, является бывший председатель старательской артели Лукин.

– Его сестра замужем за Полевым, – многозначительно обронил в телефонную трубку Ильичев.

Что же, не зря Доронов вылетел в Ленинград. Теперь-то Полюшко-поле не вывернется. Романов зябко потянулся и зашагал к дому Серегина.

А Серегин в это время был далеко от родного дома...

– Спорят о чем-то, товарищ капитан! – тихо доложил Ильичеву участковый уполномоченный. – А на столе – деньги в пачках...

«Сейчас выйдут, сядут на мотоцикл и – поминай, как звали!» – огорченно подумал Ильичев, глядя на ярко освещенные окна лукинского особняка. Затем, что-то решив, он ловко пополз к мотоциклу.

Минуты через три капитан возвратился к тому месту, где лежал участковый, и изложил план дальнейших действий:

– Теперь им придется добираться до основной трассы пешком. Нужно позаботиться, о «попутке» для них. Я пойду, а вы останетесь здесь. Следите за ними в оба. Ваш участок от дома Лукина до основной трассы.

– Ясно, товарищ капитан!

– Только себя не обнаруживать. Ни при каких условиях!

– Все понял!..

Вскоре в доме погас свет, и на пороге показались две фигуры: щупленький быстрый Лукин и широкий медлительный Серегин. Они постояли, прислушиваясь, и направились к мотоциклу. Лукин воткнул ключ, включил зажигание и рывком отвел вниз маленькую педаль. Мотор молчал. Лукин повторил все сначала, но двигатель упорно не заводился. Потратив четверть часа на поиски неисправности, они закатили мотоцикл во двор и, зло переругиваясь, быстро зашагали по ухабистой дороге к центральной трассе. Минут через двадцать они уже тряслись в пустом кузове подобравшей их трехтонки.

По обеим сторонам широкой трассы угадывались в темноте деревья, временами вспыхивали огни горняцких поселков, вырывая из тьмы то небольшие рубленые домики, то задранную к звездам стрелу экскаватора.

Было совсем светло, когда на дороге, связывающей районный центр с аэродромом, показался Серегин. Он шел не торопясь, изредка помахивая плетеной сумкой. Со стороны казалось, что этот человек забрел сюда совершенно случайно, прогуливаясь от нечего делать в окрестностях поселка.

Но вот на дороге со стороны аэропорта появился мужчина в светлом пальто, и Серегин, разом подобравшись, пошел быстрее.

«Лопаев»! – решил Ильичев и поднес к глазам бинокль.

Инженер Шагал широко, уверенно, как всегда задрав свою седеющую голову и засунув руки в большие накладные карманы пальто. Встретившись с Серегиным, он сразу же о чем-то заговорил, возбужденно жестикулируя. Серегин стал возражать. При этом он дважды ставил на землю и вновь поднимал плетеную сумку.

«Неужели осечка?! – тревожно размышлял Ильичев. – Судя по всему, сумка Серегина пуста... Нет, золото должно быть здесь...»

Никто из лежавших в засаде оперативников даже не шелохнулся, когда Серегин, перескочив через придорожный кювет, стал удаляться в сторону от дороги.

Вот он нагнулся среди густого кустарника и быстро положил что-то в сумку.

– Наконец-то!.. – облегченно вздохнул Ильичев и перевел бинокль на Лопаева. Инженер, казалось, совершенно забыл о Серегине. Он шел по направлению к аэропорту, шел торопливо, не оборачиваясь...

У километрового столба, где узенькая аэродромная дорога вливалась в широкую трассу, Серегин остановился. Здесь обычно ожидали попутные машины горняки, возвращавшиеся из района в приисковые поселки.

Кроме Серегина, тут уже была краснощекая девушка в зеленом пыльнике. Присев на маленький сундучок, она с аппетитом откусывала поочередно то от большого ломтя колбасы, то от батона.

– Не успела позавтракать, – смущенно сказала девушка, поймав косой серегинский взгляд.

– Далеко едете? – спросил Серегин.

– На «Вьюжный», – ответила она. – Работать там буду... А вон и машина...

Девушка торопливо засунула остатки хлеба и колбасы в карманы пыльника и подхватила сундучок. Серегин тоже поднял сумку и шагнул к машине, но выпрыгнувшие из кузова трехтонки парни, к великому удивлению девушки, вежливо предложили ему поставить сумку на землю и поднять руки.

Серегин сразу обмяк и чуть было не плюхнулся на землю.

– А теперь можете садиться в машину! – тоном приказа сказал Романов и передал Ильичеву тяжелую сумку.

– Ого! – взвесил капитан милиции в руке кошелку. – Вот так накупили!..

В райотделе сумку опорожнили. Из нее извлекли пакет, судя по упаковке, подготовленный к пересылке на большое расстояние. В пакете среди бумаг и тряпок насчитали одиннадцать маленьких узелков с россыпным золотом и несколько самородков. Тут же лежало никому конкретно не адресованное письмо, в котором автор сообщал о посылке золота, хвалил добычливое лето и сетовал на недостаток денег.

– «...Остальные пришлешь «артисту». Еще заход, и я сматываюсь...» – прочитал вслух Ильичев и, обращаясь к задержанному, спросил:

– Писали вы?

– Нет.

– А золото ваше?

– Нет, ничего не знаю...

Постепенно приходя в себя от неожиданности, Серегин начал рассказывать про какого-то Николая, который попросил его подержать у себя посылку до приезда инженера.

– Почему же Лопаев не взял у вас пакет? И зачем было прятать его в яме? Вы же приехали с пустой сумкой, а посылку подобрали в укромном месте недалеко от дороги.

– Так инженер велел.

– Почему Лопаев не взял пакет?

– Не знаю.

– Кому принадлежит это золото?

У Серегина снова потухли глаза. Облокотясь на стол, он упрямо повторил:

– Не знаю...

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Дальше все пошло своим чередом. Через полчаса милицейский «газик» подкатил к дверям аэропортовской гостиницы. Расталкивая ожидающих вылета пассажиров, Романов разглядел в толпе своих оперативников. Все были на местах: двое весело спорили о чем-то у входа в гостиницу, один листал журнал, сидя на скамейке под окнами люкса.

«Отлично! – с удовлетворением отметил про себя начальник ОБХСС. – Значит, Лопаев находится в номере».

– Внимание! Берем... – тихо обронил Романов, проходя мимо споривших. Они двинулись за ним по небольшому коридору. Не стучась, Романов рванул дверь люкса.

– Руки вверх!

Геолог смертельно побледнел, выронил газету и встал с вытянутыми руками.

Пока его обыскивали, он молчал, но затем начал бурно протестовать:

– Я так не оставлю! Сейчас не двадцатый год! В Москву напишу, всюду! Нападать с оружием на порядочного человека!

Из шкафа извлекли широкий пояс, сделанный специально для транспортировки золота, а на столе появилась записная книжка Полева с множеством адресов и телефонов...

На допросе Лопаев вел себя нервозно, обвинял милицию в терроризме, обещал жаловаться.

– Где золото?

– Какое золото? За кого вы меня принимаете? – шумел Лопаев.

– Где ваши сообщники? С кем вы работаете?

– Как вам не стыдно! Я здесь никого не знаю...

Когда ввели Серегина, Лопаев разом осекся и замолчал.

– Знаете этого человека? – спросил Серегина Ильичев.

– Знаю.

– Посылку должны были отдать ему?

– Ему.

– Он лжет! – не выдержал Лопаев. – Я его впервые вижу. Это провокация!

Вошел эксперт научно-технического отдела. Он положил перед Романовым фотографию, изображающую Лопаева и Серегина во время беседы на дороге к аэропорту. Была отчетливо видна даже лежащая на земле плетеная хозяйственная сумка. Их сняли из кабины проходившей мимо машины.

– Вы? – спросил Романов, протянув снимок инженеру.

– Я...

Он вдруг спохватился, запротестовал:

– Вы не имеете права сравнивать меня с ним! Я инженер, приехал оформлять пенсию, а это случайное знакомство...

– Золото, изъятое у Серегина, ваше?

– Ложь! Я не видел никакого золота!

– Может, и о переводе на тридцать тысяч вам ничего не известно. Почему же отправителем значится Лопаев Григорий Николаевич?

Этого геолог никак не ожидал. Не имело смысла все отрицать. Лопаев смахнул платком с лица крупные капли пота и заискивающе заговорил:

– Не мое золото. И деньги не мои... Меня просили привезти посылку... Мне только за проезд... Пенсия...

– Сколько вам дал Полев?

– Пятнадцать тысяч. – Он заговорил быстро, бессвязно:

– Все, все скажу... Только пожалейте... Помогу найти Полева и всех... Сын у меня в академии...

Романов с отвращением смотрел на этого жалкого, плачущего мужчину.

– Почему золото у Серегина не взяли?

– Боялся. Мне сказали, что Огаркин исчез... Сына жалко, – снова захныкал он. – Один он у меня...

– Кто вам сказал, что пропал Огаркин?

– Ковач, заведующий столовой на прииске.

Романов кивнул головой в сторону Лопаева.

– Уведите!

Когда инженера увели, спросил:

– Ковач уже у нас?

– Здесь! Билет покупал на самолет до Ленинграда на имя Лопаева.

– Сознался?

– Нет!

– Введите его.

Заведующий столовой осторожно опустился на кончик стула и растерянно смотрел на незнакомые лица.

– Ну, рассказывайте. Откуда у вас деньги, почему чужой паспорт?

– Из столовой я... заведующий...

– Уже знаем.

– Просил приезжий инженер билет купить. И деньги его. Угостил, конечно... Я и покупал...

– А где же этот инженер?

– Инженер?! – переспросил Ковач.

– Да!

– Пропал... Нету его.

– Паспорт вам оставил, деньги, а сам сбежал?

– Пропал... Второй день нет...

Вторично в кабинет ввели Лопаева.

– Он?

– Да!..

– Говорить будете?

– Буду. Все равно, конченый я человек, – чуть слышно проговорил Ковач и опустил голову.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Когда бывший председатель старательской артели переступил порог своего дома, он не узнал его. Все вещи были переставлены, на столе лежали пачки денег, на стульях сидели трое незнакомых мужчин.

Лукин интуитивно отступил назад и хотел было захлопнуть дверь, но сзади кто-то вежливо сказал:

– Заходите! Смелее. Вы у себя дома...

Лукин вошел, сел на предложенный ему стул и уставился на бумаги и деньги.

– Ваши деньги?

– Мои...

– Сколько здесь?

– Не знаю.

Лукин и в самом деле не знал, все ли деньги обнаружены или только часть из них.

– Откуда у вас столько?..

– Копил. Вся жизнь моя тут... Берег, отказывал себе во всем...

– А полный сарай пустых бутылок соседи вам нанесли?

– Старое это, не пью.

– Судя по этикеткам, половина бутылок опорожнена в этом году.

Лукин не мог прийти в себя от потрясения и не знал, что говорить.

– Так сколько у вас денег?

– Семнадцать...

– Нет, тридцать пять тысяч!

– Сорок пять, – поправил Ильичев.

– Забыл...

– А куда возили ночью золото с Серегиным, помните?

– Спрятали. Спрятали золото!..

Ильичев переглянулся с товарищами.

– Где?

– Далеко. В шурфе, возле затопленной шахты.

«Неужели не все золото взяли у Серегина и Лопаева? – мелькнула мысль у Ильичева. – Надо проверить».

– Поехали!..

Неподалеку от старой затопленной шахты Лукин попросил остановиться. Ткнув заскорузлым пальцем в засыпанный шурф, отрывисто сказал:

– Здесь зарыто...

По очереди стали рыть. Рыхлый грунт поддавался легко, но вскоре пошла галька и копать стало труднее. Часа через полтора лопата уткнулась в лед. Рыть дальше не было смысла.

– Лжете! – зло бросил Ильичев Лукину, который к этому времени сумел оправиться от потрясения и чувствовал себя гораздо уверенней.

– Упаси бог! Перепутал я... Кажется, в том шурфе... Пришлось снова браться за лопату. Прошел час, другой, начинало темнеть, а признаков золота не было.

«Время тянет, – понял Ильичев. – Надеется, что Лопаев успеет улететь».

– Опять не тот шурф? – спросил Ильичев, когда лопата вторично заскрежетала по льду.

– Не тот, – равнодушно подтвердил Лукин. – Память сдает...

– Продолжим завтра, – спокойно сказал Ильичев. – А вам придется эту ночь провести у нас.

В районный центр приехали поздно вечером. Ильичев познакомился с результатом допроса Лопаева, Серегина и Ковача, после чего приказал привести бывшего председателя старательской артели.

– Рассказывать будете? – спросил Ильичев.

– Буду, – угодливо улыбнулся худенький человек с большими торчащими ушами. – Ваше дело спрашивать, наше – отвечать.

– Где золото? Зачем вы нас возили к старым шурфам?

– Запамятовал адрес. Золота нету и не будет.

Он снова гаденько скривил рот.

– Сообщников назовете?

– Были – нету. Все вышли.

– Улетели сообщники с золотом?

– По щучьему веленью сплыли.

Капитан кивнул головой, и в комнату ввели Лопаева.

Еще не понимая, в чем дело, Лукин косо глянул через плечо и тут же пригнулся, будто хотел уклониться от удара.

– А-а! Будь ты проклят! – И разразился отборной бранью.

Лопаева вывели.

– Теперь говорить будете?

– Его, его золото! Моего ничего нет.

– Значит, изъятое у инженера золото не ваше?

– Не мое!

– А посылку упаковывали вы?

– Вы меня не ловите! Не знаю никаких посылок.

– И письмо в ней не ваше?

– Какое еще письмо?

Ильичев придвинул Лукину лист бумаги и ручку.

– Может, мы ошиблись, и вы здесь ни при чем. Пишите: про посылку и письмо ничего не знаю. И распишитесь.

Лукин внимательно посмотрел на капитана милиции и стал медленно писать. Поставив точку, отодвинул от себя бумагу.

– Вот и хорошо, – сказал Ильичев и вынул из папки найденное в посылке письмо.

– Стало быть, письмо не ваше?

– Нет.

– А кто же это вашим почерком пишет?

Побледневший Лукин понял, что проиграл.

– Давно с Полевым знакомы?

– Давно.

– Посылка и письмо ему?

– Ему.

– А зачем вы нас к шурфам возили?

– Думал, инженер умнее. Время ему сберегал.

– А вам-то какой от этого прок?..

На этот вопрос Лукин не ответил. Да и что он мог сказать?..

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

– Вот мы и сдали с тобой государственный экзамен, – с улыбкой сказал Ильичев Романову по дороге к стадиону. – Видишь, как вольготно зажили: даже на футбол выбрались.

– Да, – в тон ему заметил Романов. – Давно у нас не было такого выходного дня!

В светлых брюках, легкой тенниске без рукавов, с вьющимися пышными волосами и добрыми карими глазами капитан милиции выглядел сегодня совсем молодым и беззаботным. Даже его ровесник, широкий и плотный Романов, казался куда более солидным и степенным.

Они пришли ко второму тайму, когда счет уже был 2 : 0 в пользу молодой команды самого отдаленного в районе прииска.

– Эх, молодцы! – искренне восхищался Ильичев. – Ты посмотри, Владимир, сколько у них энергии! Да из таких ребят мастера спорта выйдут!

– А ты знаешь, что это за команда? – обернулся к товарищу Романов. – Это же команда танкистов!

И пояснил:

– Все одиннадцать – демобилизованные воины, комсомольцы. Закончили курсы механизаторов и сейчас работают машинистами бульдозеров и скреперов.

– Гол-л! – восторженно закричал Ильичев, и его голос потонул в всплесках аплодисментов и радостных восклицаниях болельщиков.

Шли домой веселые и возбужденные. Радовал теплый день, интересный футбольный матч и успешное завершение трудного и запутанного дела «золотишников».

– А ты не забыл, Владимир, что у нас с тобой задолженность? – спросил вдруг Ильичев. – Все сроки отправки работ в институт прошли. Ох, выгонят нас с тобой!..

– Я сегодня утром начал писать.

– Начал, говоришь, а я все еще собираюсь.

У кинотеатра «Шахтер» их нагнала взволнованная чем-то жена Ильичева.

– Что случилось, Сима?

– Разыскивают тебя. Ты срочно нужен.

Дмитрий обернулся к Романову:

– Кажется, придется юридическому институту еще подождать своего неорганизованного студента...

– Думаешь, новое задание?

– Откровенно говоря, я уже с утра собрал чемодан.

Сима грустно улыбнулась:

– Я ведь заметила твои «подпольные» действия. Белье потихоньку уложил, бритвенный прибор, полотенце, карманные шахматы. А чемодан забыл спрятать, оставил на диване. Вот так конспиратор!

– Вы на него, Сима, не нападайте. Просто наши методы против жен бессильны!

– А потом... у тебя гость, – добавила Сима.

– Губанов, – догадался Дмитрий. – Наконец-то! Кажется, целую вечность не виделись.

– Недели две, – поправила жена. – Но ведь вы не можете друг без друга. Вон он! Не утерпел, встречает, – показала Сима на радостно улыбающегося Губанова.

Тот шел им навстречу, слегка прихрамывая, широко раскинув руки.

– Береги, Дима, кости: обнимать буду! – весело предупредил Губанов. – Целый век не видались!

Сима, Романов и Ильичев весело рассмеялись. Не понимая, в чем дело, Губанов растерянно переводил свой взгляд с одного на другого.

– Только что Дмитрий слово в слово сказал это же, – пояснила Сима Губанову.

Тот понял и тоже расхохотался.

Уже в квартире Ильичева Губанов спросил:

– Куда это ты собрался, Дима?

– Пока еще не знаю.

– Все золото?

– Да, с той самой поры, как ты приезжал ко мне, дело это тянется.

Ильичев достал из бумажника фотографии.

– Узнаешь? Лопаев – бывший главный инженер. Ковач – заведующий столовой. А это – ваш промывальщик, что застрелился... С ними кончено: скоро суд. А этот тебе, наверное, совсем незнаком.

С фотографии на Губанова смотрел худой человек с длинной головой, сильно суженной книзу, и короткими волосами.

– Где-то мы встречались, – протянул Губанов. – Ну да, – вспомнил! Это Полев... начальник снабжения... Ловкий тип. На соседнем прииске он...

– Был он начальником снабжения, – поправил Ильичев. – Был! А теперь он по другой части пошел: золотом похищенным кой-кого снабжает...

– Ясно, – протянул Губанов. – Тоже «золотишник»?

– И самый крупный. Вот он какой снабженец, Полев! Искать теперь нужно его...

– Ну, не будем о нем сегодня.

Ильичев сложил в бумажник фотографии, встал.

– Ты прости, Василь Михайлович, я тебя оставлю с Симой. Мне на минутку в райотдел, документы получить. А потом я весь день в твоем распоряжении.

– Э-э, плохо дело! – огорчился Губанов. – Я ведь в отпуск. Через час самолет. Значит, не увидимся.

– Увидимся! Я бегом, туда и обратно. Жди!..

Через час Губанов улетел через Москву в Симферополь, а вечерним самолетом капитан милиции Дмитрий Ильичев отбыл в Ленинград.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Город на Неве всегда поражал Дмитрия своей особой неповторимой красотой. Приезжая сюда в отпуск, он днями бродил по набережным и мостам, любуясь чугунным кружевом оград, темно-зелеными парками островов, величавым Исаакием и хранительницей многих тайн – Петропавловской крепостью.

Вот и на этот раз Дмитрию захотелось остановить аэродромный автобус, смешаться с толпой ленинградцев и отдаться беспрерывному потоку, который понесет его по широким улицам, проспектам, где чуть ли не каждый дом – бесценный памятник истории.

Но сейчас он не имел права наслаждаться прелестями Северной Пальмиры. Ему предстояло трудное и опасное дело. «Да, «последний из могикан» пойдет на все, спасая свою шкуру, – размышлял Ильичев. – Нужно предусмотреть».

– Приехали, граждане пассажиры! Манежная площадь, – известила кондукторша автобуса.

Ильичев спустился по ступенькам и сразу же увидел Доронова.

– Наконец-то! – бросился он к капитану.

Они пошли пешком по шумному многоликому Невскому, и Дмитрий невольно подумал, как трудно будет найти в таком огромном городе среди миллионов людей одного человека, если у него есть причины таиться.

Скромная гостиница «Северная» вполне устраивала приезжих. Она не бросалась в глаза и в то же время находилась в самом центре города, на углу Невского проспекта, напротив Московского вокзала и станции метро «Площадь Восстания».

– Вот теперь рассказывай, как наши дела, – сказал Дмитрий, когда они остались вдвоем в небольшом уютном номере.

– Дома Полюшко-поле не живет уже неделю. Жена примирилась с мыслью, что у него есть другая.

– А уехать из города он не мог?

– Нет. Позавчера его видели на заправке: заправлял свой «ЗИМ». Залил всего двадцать литров. Для дальнего пути вроде бы маловато.

– Постовые милиционеры предупреждены?

– Еще вчера.

Ильичев задумался. «Куда же делся Полев? Конечно, следовало ожидать, что он, почуяв что-либо неладное, постарается скрыться. Но куда?»

– Гостиницы и рестораны под контролем?

– Все сделано. Если Полюшко-поле появится, нам сразу будет известно.

– Хорошо, Гриша! Ты отлично поработал! Но теперь у нас есть записная книжка Полева. Ее нашли у инженера Лопаева. А в ней – уйма адресов...

– Что же вы молчите?

– Всему свое время. Вот точные копии этой книжки. Сюда перенесено все. Один экземпляр тебе, другой мне, а третий – ленинградским товарищам. Надо им отправить немедленно.

– Тогда я бегу.

– Беги! И попроси для нас карту Ленинграда. А то мы знаем его, как туристы.

– Ясно! Разрешите идти?

– Иди!.. Нет постой... Мы с тобой сейчас штатские люди, проводим в Ленинграде отпуск. Так что забудь всякие официальные обращения.

– Будет выполнено! – Доронов улыбнулся и добавил: – Это последний раз, товарищ капитан...

Перед отъездом Дмитрий еще раз долго беседовал с инженером Лопаевым, пытаясь проникнуть в психологию этого человека. Тот отчетливо сознавал свою вину и с презрением говорил о Полеве. Кстати, он рассказал о буйных попойках, в которых, кроме Полева, участвовали какие-то женщины.

Лопаев уверял, что о золоте эти женщины ничего не знают, но их влечет «красивая жизнь» и они не прочь продать себя любому, кто хорошо заплатит.

Дмитрий пытался узнать, где живут эти женщины, у которых Лопаев бывал с Полевым, но инженер либо не помнил, либо не хотел сказать их адреса. Дмитрий уловил только из его рассказа, что попойки происходили в старом деревянном доме на Каменном острове.

«Не легко найти по такому адресу людей, которых ты не знаешь», – думал Дмитрий, обходя улицы Каменного острова. В одном дворе он попал на открытие детской площадки, в другом успел на собрание уличного комитета, обсуждавшее вопрос о «добрых соседях».

Участники собрания уже расходились, и Дмитрий присоединился к группе женщин, которые оживленно рассказывали что-то стройной белокурой девушке с блокнотом а руках.

– Мы выступим, вы не бойтесь, – говорили женщины. – Пусть попробуют от народа отмахнуться!

– Правильно, правильно! Выведем их на свет божий! – волновалась старушка в темном платке и теплых домашних туфлях. – Пусть-ка перед народом покраснеют!

– Ой, да вы даже не знаете, как это здорово! – с энтузиазмом подхватила девушка с блокнотом. – Да мы с вами... горы свернем!

Прощаясь, девушка оказала несколько приветливых теплых слов, а взволнованную старушку даже расцеловала.

– Простите, я опоздал, – обратился к владелице пышных белокурых волос Ильичев. – Если не секрет, чему вы так радуетесь?

– А вы тоже корреспондент? – обернулась она.

– Да, только я приезжий, с Дальнего Востока.

– А-а, – разочарованно протянула девушка. – А я думала... Понимаете, это же находка!

– Скажите же, наконец, – улыбнулся Дмитрий. – Чем вы так пылко восхищаетесь?

– Вы подумайте, как женщины за дело берутся! Сегодня на собрании они постановили: дружить всем жильцам коммунальных квартир! Не просто жить, а именно дружить. Шестнадцать человек выступило. Здорово, правда?

– Здорово!

– А теперь предлагают еще одно собрание. Название даже придумали: «Кто не работает – от стола долой!» Это о тех, кто не хочет служить обществу. Есть такие, к сожалению. Кто их знает, как они живут... По закону их к ответственности не привлечешь, вроде бы не за что, вот женщины и хотят спросить у них: «На что вы живете?». Газета «Известия» подобные вопросы давно поднимает...

Девушка увлеклась и, шагая рядом с Дмитрием, с волнением рассказывала о своих впечатлениях.

Когда дошли до автобусной остановки, она вспомнила:

– Ой, да мы еще не знакомы...

– Михайлов. Дмитрий Михайлов, – отрекомендовался Ильичев.

– Лена Шаптала.

– Знаете, товарищ корреспондент, все это очень интересно. И если у вас будет время, поможем им подготовить это собрание, а?

– Конечно, поможем, – обрадовалась девушка. – Приходите к нам в редакцию.

– Хорошо. Только вы еще раз поговорите с этими женщинами, узнайте имена тех, кто не работает или живет не по средствам. Телефон я ваш записал, Лена. Завтра позвоню... Кстати, у меня о Каменном острове было совершенно другое представление. Я ожидал увидеть старинные деревянные дома с резными наличниками, террасами, шпилями. А здесь почти все новые кирпичные здания...

– О, в блокаду мы все деревянные дома на дрова разобрали. Я тогда девчонкой была, но очень хорошо это помню...

– Все дома?

– Почти все. И на Охте, и за Нарвской заставой, и на островах. Здесь на Каменном острове один или два деревянных дома остались. Там, где мы сейчас были, только подальше. Как раз мои женщины и живут в таком деревянном доме.

Дмитрий с удовольствием пожал руку Лене.

– Значит, до завтра?

– До завтра!

Автобус увез белокурую девушку, а Дмитрий поймал такси и вернулся к дому, во дворе которого недавно проходило уличное собрание. За красивым каменным особняком с выступающими «фонариками» следовало несколько нарядных многоэтажных кирпичных зданий, почти на самом конце улицы стоял двухэтажный дом, обшитый «вагонкой».

Других деревянных зданий Дмитрий не увидел.