Текст книги "Авар (СИ)"

Автор книги: Илья Лислап

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Лислап Илья
Рукопись, найденная на заброшенной станции. 1. Авар

Пролог.

Когда корабль подлетел к станции, то сразу было видно, что она стара, пуста и дано заброшена. Гравитации на станции не было, атмосферы тоже. После стыковки, хотя она и была очень аккуратной, разный мусор сдвинулся с привычных мест и начал дрейфовать по отсекам и коридорам. Мусор был не опасен, но сразу было видно – проходил по этому коридору кто-нибудь недавно или нет. Несущие конструкции станции еще держали, но «на последнем издыхании». Дроиды набросились на станцию и начали ее разбирать. Ничего – на вторсырье все сгодится – все не астероиды ковырять.

Крупные куски измельчались и паковались в контейнеры. Всю компьютерную технику стаскивали на отдельную обработку. Блоки памяти аккуратно извлекались. Искин проверял хранимую на них информацию. Потом тоже все шло на переработку. Когда все контейнеры были заполнены, станция лишилась значительного своего куска.

"Что с центром управления?" – Отправил капитан запрос корабельному искину.

"Там был биоискин. Давно мертвый."

"Понятно. Я так и думал. Что с информацией? Удалось что нибудь найти?"

"Сохранившиеся блоки памяти заполнены разными управляющими конструктами. Из необычного – текст на нескольких языках."

"Текст?"

"Да."

"Перешли мне его."

"Принято."

"Капитан! Стартуем?" – Пришел запрос от навигатора.

"Да."

"Мы сюда еще вернемся?"

"Возможно. Если ничего лучше не подвернется."

Позже, после перелета и сдачи всего набранного на станции, капитан с навигатором и техником сидели в баре.

"Что там с информацией?" – Спросил техник.

"В смысле?" – Откликнулся капитан.

"Я о тексте, что искин накопал?"

"Это сложно назвать информацией. Скорее это рассказ или дневник."

"Что-нибудь интересное?" – Решил уточнить навигатор.

"Для меня – да. Я узнал эту станцию. Я на ней родился."

"Скинь мне. Я тоже почитаю."

1. Раб (Империя Авар).

1.1. Начало.

     Я очнулся, лежа на полу. Я лежал голый, на жестком полу. На полу из какого-то странного материала. Холодно не было, и жарко не было, и сил не было. Под головой у меня было что-то мягкое. Был какой-то странный рассеяный свет. Можно попробовать шевельнуться? Не получилось, да и лениво. И все-таки где это я? Я – это кто?

     Я родился и вырос в подмосковном поселке. Сам ходил в детский садик, он был недалеко от моего дома, минут пять идти, а я, естественно, бегал. Сам потом стал ходить в школу. В школе я не особенно себя утруждал, занимался только тем, что интересно. Сначала было интересно гулять на улице, играть в прятки и жечь костры на окраине поселка летом, ходить на лыжах и бросаться снежками зимой. Лыжня начиналась прямо от подъезда и шла в лес. Потом я научился искать грибы и ловить бычков-ратанов в прудике. Грибы росли прямо между домов. Потом – научился ездить на велосипеде. За грибами и на рыбалку мы с приятелями начали гонять на великах.

Потом начались интересные предметы. Мне понравилась математика и физика с химией. Писал я коряво, мне за это снижали оценки, но не по этим предметам. Когда стал постарше, увлекся фантастикой. Записался во все окрестные библиотеки. Мне нравились Хайнлайн и Гаррисон, Кларк и Азимов, Лем и Бредбери. В старших классах неожиданно сильное впечатление произвел Замятин – «Мы». Книги школьной программы я читал, но без энтузиазма. Достоевского и четвертый том Войны и Мира школьником я не понял. Братьев Карамазовых я оценил только после аспирантуры.

    Мне легко давалось решение задач и я начал выигрывать олимпиады. Ничего, особенно серьезного, но призовые места в МГУ по математике и МФТИ по физике у меня были. К окончанию школы я твердо знал, что хочу учиться только на мехмате. Запасные варианты я не рассматривал. Я был очень самоуверен и поступил практически халявно. Написал письменную математику на тройку – других оценок на этом экзамене практически не было. На математике устно получил пятерку. Билет я ответил, задачу билета решил, решил первую дополнительную задачу и мне дали вторую. На пять минут. Эту вторую задачу я не решил, но начал рассказывать свои мысли о ее решении. Вдруг преподаватель как-то странно посмотрел на меня, поставил мне «отлично» и отпустил с экзамена. Только в электричке, проговаривая произнесенные мной слова, я понял простоту и красоту короткого, очевидного решения, которое я фактически рассказал. Спасибо нашей учительнице по русскому и литературе Людмиле П., что гоняла меня, заставляя читать все произведения школьной программы, – на сочинении я получил заветную тройку. Сейчас уже и не вспомню, что там было-то? «Партия и Ленин – близнецы-братья?» А тогда ведь написал, да еще и не завалился.

   Я был маленький – метр шестьдесят с чем-то. Девочками я уже интересовался, а они мной – нет. Одноклассницы уже во всю бегали на свидания, целовались и тискались в подъездах, но не со мной. Девочки мной не интересовались, так что от учебы меня ничего не отвлекало.

Учиться было трудно. Преподаватель давал какую-нибудь задачу, пока я пытался понять, что же там спрашивается, кто-нибудь из матшколы с места говорил – ответ такой-то. Я сказал себе: "Да, Илья, это тебе не наша поселковая средняя школа!"

   Точно! Я вспомнил! Меня зовут Илья!

   Я делал все домашние задания, домашних заданий было много. Решал их даже в метро и электричке. Все-таки почти два часа в одну сторону. Первую сессию я сдал на отлично. Потом товарищ Язов решил призвать меня в армию. Вторую сессию я сдал без троек, попил водки на проводах и пошел на призывной пункт. Как потом оказалось, с мехмата я призвался одним из последних. Наш курс разделился пополам – на тех, кто родился весной и попал на весенний призыв, и на тех, кто родился осенью и остался учиться. В части, глядя на меня, офицеры матерились – 46 килограмм. Отслужил я, в итоге, нормально. Конечно в начале пришлось очень тяжело. Я был слабый, в обычном понимании этого слова. Да, я мог поднять свой вес и подтянуться двадцать раз без сапог. А надо было таскать ребят по восемьдесят килограмм, бегать, прыгать и подтягиваться в полной боевке. Но я развился, окреп, ко вторму году службы я спокойно спал в снегу и ходил в самоволки, в самоволки я ходил за ягодами, грибами и на речку поплавать – до ближайшего поселка было не близко. Что интересно, девочки мной по-прежнему не интересовались. Они время от времени приходили к нам в казарму, выбирали себе кавалеров и расходились с ними по разным нычкам. Меня они ни разу не выбрали.

   Нас обычно ловили на этом. Прапорщик наш, грузный дядя предпенсионного возраста, нас материл, поясняя, что они несовершеннолетние, что по закону это наказуемо как изнасилование, что мы головами совсем не думаем. Потом все мы, в смысле совсем все, полным составом, полночи бегали в противогазах, отрабатывали «Вспышку». Из армии мы вернулись как-то все сразу. Так как призыв прекратили, и учебные группы были полного состава, то всех дембелей согнали в отдельные учебные группы. Благо на один год – на третьем курсе надо было выбирать специализацию и все должны были перетасоваться. Группы получились веселые и буйные. Учиться после армии мне было очень тяжело, но я справился. В университете я впервые увидел компьютер. Увидел и заболел компьютерами всерьез и надолго.

   В армии я вырос до метра восьмидесяти и окреп, видимо стал более привлекательным. Я влюбился в одну из студенток и она стала моей женщиной. Мы жили с ней в одной комнате общежития. Потом она стала моей женой, потом родила мне дочку. После студенчества у меня был выбор – идти работать в московское представительство IBM, или пойти в аспирантуру. Я выбрал аспирантуру и в результате этого, из-за жилищного вопроса и хронического отсутствия денег жизнь дала трещину. Мы с женой начали отдаляться друг от друга, потом она забрала дочку и ушла, и, через месяц после развода, снова вышла замуж. Я занимался своей наукой. Что бы было что жрать – подрабатывал грузчиком. У нас образовалась очень интеллектуальная бригада – сплошь аспиранты. Написал приличную диссертацию, которая поясняла, что вот в этом конкретном случае такие-то задачи нужно решать вот так. Защита оказалась долгой. На защите академики решили выяснить, кому из членкоров пора становиться академиком и кого надо выбрать членкором. Я защитился и стал мнс-ом, системным администратором и аникейщиком. С системным администрированием оказалось все очень просто – я сначала неделю задавал разные вопросы предыдущему системщику. Спасибо ему, он на них подробно и понятно отвечал – ну или тыкал в нужное место мана (man, manual page).

   Затем еще неделю я разбирался в настройках серверов. Пользователей было не очень много – несколько тысяч на каждом. А потом все. На все типичные задачи скрипты были написаны, часть я честно списал у предыдущего системщика. И моя работа стала простой: пришел на работу, запустил нужный скрипт, взял чашку с кофеем или чаем и пошел посмотреть, кто на работе так долго задерживается. Потом еще логи почитал. А то и вовсе логи на следующий день оставил. Меня время от времени вызывали куда-нибудь дос или винду настроить, с вордом справиться. Потом пришло время юниксов – линух начал свое победное шествие. Там пришлось повозиться – каждую неделю я ставил новую версию на дежурную персоналку и проверял как в ней что не работает, и что нужно сделать, чтоб заработало. Зарплата у меня была небольшая, и с романтическими отношениями у меня не особенно получалось. Точнее получалось, но не серьезно.

   Этим летом меня выпнули в отпуск. Я созвонился со студенческими друзьями и мы решили покататься по Крыму на велосипедах. В Крым можно было въехать по обычному паспорту, и Крым еще решал, будет он независимым государством или станет таки украинским. А может только-только решил. В общем взял я свой старенький велосипед и высадился в Джанкое, остановился у моего однокурсника. Потом поехал Судак, там мы пересеклись с моим дважды одногрупником. Почему дважды? Так до и после армии. Потом я решил проехаться по Южному Берегу Крыма. Там узкое извилистое шоссе, справа стенка с редкими карманами, слева обрыв в море или пляж. Москвичи там гоняют сто двадцать, а крымчане – тихонько ездят тридцать.

***

   Вечер наступил как-то сразу и я решил остановиться на первом же съезде к морю, пока солнце не село. Нашлась узкая пересохшая промоина с пустым маленьким узким сухим песчаным устьем. А мне много и не надо. На ужин полбатона и теплая минералка. Искупался. Соль на коже не смыть, но это лучше чем пот. Бросил пенку на берегу и лег прямо в плавках. По шоссе время от времени пролетали или проползали машины. Солнце упало за горизонт. Где-то наверху оглушительно звенели цикады. Я снял плавки и искупался прямо голышом. Темная вода и звездное небо, вода прохладная, но для меня нормально. Комаров не было. Так что натянул легкие шорты и снова лег на пенку. Подумал, что полотенце тоже уже грязное, что нужно будет напроситься к кому-нибудь постираться.

   Все. Более поздних воспоминаний нет. А более ранние – есть. Самое раннее – я на руках у мамы, солнце светит, снег сверкает. Мама в ярко-синем пальто и я просто счастлив, что мама меня забрала. Мне потом рассказали, что это мне одиннадцать месяцев, забрала меня мама из больницы, где я чуть не помер, что мама тогда бросила работу и меня выходила.

         Или вот еще. Я в армии, сижу на отсеке управления списанной ракеты воздух-воздух и выковыриваю из него нужную мне релюшку. Срабатывает часовой механизм и время останавливается. Я понимаю, что сижу на дне глубокой ямы с крутыми стенками, возможно воронки, на ее краях растут кустики и, самое главное, что я никуда отсюда не успею убежать. Это естественно, я специально искал такое место, где меня никто не увидит и мне не помешает. Почему? Потому, что я специально закатил сюда только отсек управления без боевой части. Время начинает идти. Я слышу как часовой механизм тикает две или три секунды, открывает клапан и оттуда начинает идти воздух тонкой струйкой. Как хорошо жить! И какая продуманная конструкция энергетики, а ведь сделано в 50-ых! Да. Последнее воспоминание – лег и подумал постираться. На этом действительно все. Следующее – я очнулся здесь. Так все-таки здесь, это где? Глаза совсем закрываются, мысли не думаются. Я провалился в сон, как в забытьё.

***

      Когда я проснулся, у меня перед глазами появилось приглашение настройки, как на экране компьютера, но без экрана. Когда смотришь сквозь него, это приглашение – становится прозрачным. Когда сосредотачиваешься на нем – становится ярким, насыщеным.

«Нейросеть Раб-0 упешно установлена, общее описание возможностей установленной нейросети и базовые языковые модули Авар, Интер установлены. Перейти к установкам настроек или оставить по-умолчанию? ДА. НЕТ.»

    Что же это такое? Вроде все понятно, но ничего не ясно. Еще раз. Начнем с начала. Нейросеть, что это такое может быть?

«Нейросеть – биотехническое устройство, выполняет различные функции. Нейросеть Раб-0 выполняет функции лояльность, помощник, коммуникатор, улучшает физико-психо-интеллектуальные характеристики индивидума. Дополнительные импланты плотной коммуникации не предусмотрены. Может взаимодействовать с имплантами удаленного размещения по стандартному протоколу.»

Н-да. И что это такое сейчас произошло?

«Произошло осознание установленной информации. Установленная информация должна быть актуализирована. Актуализация осуществляется по запросу.»

Кто сейчас мне отвечает?

«Отвечает нейросеть Раб-0, задействован блок помощник.»

Очень интересно. Что происходит и что мне делать?

    "Происходит осознание установленной информации. Рекомендация – актуализация всего установленного и изученного. Возможны режимы актуализации

1) общая последовательная начиная с простейших понятий;

2) актуализация по конкретному запросу: в этом случае выделяются необходимые понятия из полного списка и актуализируются начиная от самых простых, пока не будет проведена актуализация требуемого. Общая последовательная актуализация соответствует запросу ИЗУЧИТЬ ВСЕ.

Актуализация может быть прервана в любой момент. Актуализированные понятия повторной актуализации не требуют.

Последующая актуализация может быть вызвана любым корректным запросом.

Актуализация требует времени. Не рекомендуется откладывать актуализацию знаний."

Помощник! А что ты можешь?

"Я могу совершать предписанные действия при наступлении соответствующих условий.

Сейчас у меня набор стандартных установок. Это выдача доступной справочной информации при явном запросе и автоматический медицинский контроль состояния. Эти установки могут быть переопределены пользователем".

Языковые модули – это что?

"Это ассоциативные словари-переводчики. Они позволяют закрепить соответствие понятий различных языков.

Если какое-либо понятие не может быть асоциировано и в языке пользователя отсутствует, его изучение откладывается до появления этого понятия.

Базовые языковые модули позволяют понимать и прередавать информацию с использованием коммуникатора нейросети, но не говорить.

Для того, чтобы научиться говорить, необходимо начать говорить."

Хи-хи. Ладно, начнем.

Верно ли я понимаю, что изучение языка будет происходить одновременно с изучением баз знаний и в повседневной жизни при появлении доступных понятий?

«Да. В рамках базового набора. Кроме базового имеются дополнительные наборы для различных профессий. Они осваиваются одновременно с актуализацией профессиональных знаний.»

Что мне доступно сейчас для изучения?

«База знаний „Общее описание и эксплуатация нейросети Раб-0“. Освоение языковых модулей настроено автоматически.»

Хорошо. Как мне начать изучение?

«При установленных настройках по умолчанию – скомандовать или послать вопрос. Выбрать соответствующий пункт.»

У меня перед глазами появилось компьютерное окно запроса:

"Общее описание и эксплуатация нейросети Раб-0. Изучить все. Отмена."

Я сосредоточился на пункте "Изучить все". Он оказался выделен и я выпал из реальности.

Через какое-то время я вернулся в реальность. Мне было не хорошо.

«База знаний изучена. Рекомендую отдохнуть.»

Да!

И я опять провалился в сон. Благо я так и продолжал лежать.

– То, что я пропустил.

   Работорговцы паслись на Земле – ловили рабов. Первым делом взяли паром. Сопротивления не было – всех просто лишили сознания. Общее число объектов было большим, но оказалось, что большое число не рентабельных – слишком старых. Корабль затопили. Воспользовались шторомом и забрали работающих на нефтевышке. Очень не плохой контингент. Наловили в зоне шторма несколько яхточек. Рентабельных забрали, яхточки перевернули. Несколько ночных автобусов на пустынных дорогах вдоль обрывистого побережья. Автобусы с нерентабельными в море. В юго-восточной Азии и центральной Америке забрали некоторое число деревушек и военных лагерей, затерянных в джунглях. Брали только рентабельных – не старых, и не глупых. Если тестер светился красным – значит тупой. Желтым – средний уровень, Зеленым – хорошо. Тестер давал не особенно точные результаты. Но он никогда не называл тупого – умным. Все его ошибки – умного или очень умного называл средним.

Желтых брали только молодых. Желто-зеленых и зеленых до среднего возраста. Детей брали всех, даже не проверяя. Тестер все равно на них корректно не работает. Остальных – в утилизатор.

– Вон еще один лежит. Его проверять удобно.

Выстрел из станнера.

– Давай.

– Показывает желто-зеленый.

– Неплохо. Берем. Вещи в утилизатор. Эту железную фигню с колесами бросим в море под скалой на повороте.

– Отметь, что взяли еще одного, и цвет укажи.

– Возвращаемся. Полный комплект.

На борту меня заложили в капсулу чуть ли не последним.

*** 

«Слушай, а как он записал в дневник то, чего не видел и не слышал?»

"Это он потом сам додумал, когда писать начал." – Откликнулся капитан.

"А зачем?"

"Тебе сразу конец рассказать?"

"Нет. Ладно."

*** 

   Проснулся я от яркого света и сел. Я оказался в клетке на шесть человек. Со мной пять похожих на центральноамериканских индейцев. Не высоких, щуплых. Совершенно безволосых – оставлены только ресницы. На макушках – что-то немного торчит. Посмотрел на себя – на ногах и в паху волос нет. Потрогал голову – волос нет. В районе макушки тоже что-то есть.

Интересно, откуда у меня такое хладнокровие?

«Это я, модуль помощник нейросети, помогаю адаптироваться.»

Что ж, хорошо. Спокойствие и умение мыслить мне сейчас пригодится. Похоже что здесь мы все в одинаковом положении.

– Гринго, ... – начал говорить индеец. Судя по всему, говорил он на испанском. Я испанского не знаю.

– Нон гринго. Руссо. – Ответил я ему. Знаю, что не правильно, но индеец меня понял.

– Руссо, ... – снова начал индеец на испанском.

– Ничего не знаю. Сам только ... – начал говорить я и задумался, а как будет сказать "проснулся". Кстати, на каком это языке я говорю?

«На интере. Он проще.»

– ... проснулся. – Закончил я фразу после заминки.

Индейцы зависли после моей фразы. Видимо язык у них осваиваться начал.

Позадавать друг-другу вопросы мы не успели.

«Сейчас принесут еду и воду. Всем по одной.» – получил я сообщение на нейросеть.

   Показалась странная тележка. Она медленно двигалась по проходу между клетками. А ведь действительно. Клеток здесь много. Они установлены по две рядом. Потом между ними какие-то странные конструкции. Какая-то крупная стоящая полупрозрачная колба. И так в обе стороны. Проход загибается, если он всюду такой, то он кольцевой. У тележки сновали два человека. Они носили бутылки и какие-то мелкие пакеты. В клетки не заходили. Ставили между прутьями и шли дальше.

«Обертку разорвать. По одному кусочку все проглотить, запить водой.»

Оказывается, я с еще одним индейцем сидим ближе к прутьям. Мы передали упаковки сидящим дальше. Разорвал пакет. Куски-шарики. Бросил один в рот. Глотается тяжело. Бутылка совершенно обычная. С соской, как для спортсменов. Попробовал – обычная чистая теплая вода. Начал бросать в рот по шарику и запивать. Шарики кончились. Захотелось пить. Воду допил. Через несколько минут я понял, что сыт.

«Одеть комбинезон.» – Еще одно сообщение по нейросети.

Какой комбинезон? Где он?

«Вон, сзади, под головой лежал» – откликнулся встроенный мне помощник.

Действительно, лежит что-то оранжевое. С подсказками нейросети с комбинезоном я разобрался. Он оказался удобным. Подстроился под мой размер. Кроме комбинезона там оказались тапочки. Точнее подошвы от тапочек. В смысле, так они выглядели. Когда я наступил на них ногами, они сами прикрепились.