Текст книги "Тёмные времена. Звон вечевого колокола"

Автор книги: Илья Куликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Знакомство Ксении и Юрия

Устинья Даниловна пришла в терем к Ксении сразу после пира. На улице начиналась настоящая метель. Женщины были мало знакомы и поэтому сначала долго молчали. Княжна сидела с рукоделием, а её уже немолодая гостья просто смотрела на неё.

– Я тоже в своё время покидала родной дом, расставалась с семьёй. Эта грусть пройдёт, Ксюша.

– А я, княгиня, не грущу. Было время, грустила, а теперь нет. Скажите, а в Галице как?

– По-другому всё, княжна, и всё так же, – с улыбкой сказала Устинья, – сначала покажется, что это совсем другая страна, а потом увидишь, что всё, как и здесь.

– А ты здесь потому, что придёт князь Юрий знакомиться?

– Да, княжна. Он придёт как бы поговорить со мной о родных мне землях и между тем познакомится с тобой. Я немного с ним поговорю, а после скажу, что ложусь спать. Ты останешься с ним наедине. Долго не говорите, иначе могут слухи пойти.

– Понятно, княгиня.

Князь Юрий был тепло встречен Устиньей Даниловной в тереме Ксении Ярославовны. Княгиня Устинья почти час расспрашивала племянника о разных людях, имена которых были известны только им обоим, а затем, как и договаривалась с княжной, пошла спать.

Оставшись наедине, Ксения и Юрий долго смотрели друг на друга.

– А ты, Ксения Ярославовна, на лицо недурна!

– Сказывают, что я в мать пошла.

Князь и княжна сидели друг напротив друга и молчали. Наконец эту тишину решила нарушить Ксения.

– Князь, а смотри, какую рубаху я для тебя вышиваю!

Юрий Львович взял в руки незаконченное рукоделие княжны и повертел его. Они дружно рассмеялись.

– Ты вправду думала, что я такой великан?

– Нет, просто большое – не маленькое! – ответила княжна Ксения. – А может, ты потом к старости разъешься, и будет как раз!

– А я ведь тоже тебе подарочек принёс. Вот, возьми этот гребень, я его приобрёл у одного заморского купца. Он говорил, что его сделали из зуба большого зверя, которого звал Илифантом. Ну, я не стал над ним смеяться и говорить, что мы зовём таких зверей слонами и что до прихода монголов изделия из их костей были на Руси в ходу. Думаю, тебе понравится.

Князь протянул своей невесте свёрточек, в котором был бережно завёрнут гребень с рукояткой из слоновой кости.

– Когда этот купец ушёл, я полчаса вместе со своей сестрой Еленой не мог от смеха отойти. Этот дурень считал, что у нас на Руси слоновой кости никогда не видели!

Княжна бережно развернула свёрток, про себя подумав, что будущий супруг очень аккуратный человек, но Юрий её тут же в этом разубедил.

– Сворачивала Лена. Я хотел так везти, а она сказала, что так тебе больше понравится. А вот этот платок, в чего завернут гребень был, она тебе дарит. Она для тебя его вышивала!

– А сколько Лене лет?

– Шестнадцать. Скоро она выйдет замуж и тоже покинет наш дом.

– А у меня тоже хорошие отношения с братом Святославом. Он наместник Твери, а раньше был псковским князем, пока псковичи Довмонта не позвали.

– Это Довмонта Отцеубийцу, того, что Нальшанск обманным путём сжёг? Подлый человек. Он ведь родную тётку к коню привязал и детей её тоже.

– У нас на Руси он известен своей храбростью и победами, но отец его не любит. Ладно, князь, я бы с радостью с тобой ещё долго болтала, но не могу, а не то слухи пойти могут. У нас ещё будет время обо всем наговориться!

– До скорой встречи, княжна!

Князь покинул терем и весело зашагал в сторону палат великого князя, которые были в трёх минутах ходьбы. Невеста ему приглянулась, хоть он и ожидал увидеть совсем другого человека. В его воображении княжна Ксения была почему-то какой-то большой и толстой, и он был приятно удивлён. В своё время он наотрез отказался жениться на одной княжне с Польских земель. Та была настолько безобразна, что он сообщил отцу, что коли тот вынудит его жениться на ней, то он быстро овдовеет.

Княжна же, напротив, была сильно разочарована в своём женихе. Ей Юрий представлялся могучим богатырём, на котором рубаха, которую она сшила, сидела бы как влитая, да и князь ей показался не слишком серьёзным. Но впрочем, княжна в этот момент готова была полюбить любого и теперь срочно в голове своей перекраивала идеал мужчины.

Прощание княжны Ксении Ярославовны с родными

Настало время княжне Ксении Ярославовне уезжать вместе со своим женихом в далёкую Галицкую Русь. Княжна понимала, что здесь в Твери ей ничего не светит, но всё равно было очень грустно от одной только мысли, что она никогда больше не увидит ни родного города, ни привычных и знакомых ей людей.

За последние несколько дней перед отъездом она постоянно общалась с княгиней Устиньей Даниловной, которая выступала в этом вопросе как мать. Ксения в глубине души была искренне благодарна за это ей, так как в противном случае ей пришлось бы находиться с княгиней Ксенией, которую она на дух не переносила.

Её брат, княжич Святослав Ярославович, понимая, что приходит время прощаться, подошёл к Ксении и обнял её.

– Ну, сестрица, желаю тебе истинного счастья. Видит Господь, болит моя душа от расставания с тобой, но я верю, что Юрий Львович – человек достойный.

Княжич Святослав с Юрием Львовичем легко нашёл общий язык. Оба долго разговаривали об оружии, так как страстно любили эту тему. Святослав подарил Юрию татарскую саблю, а Юрий Святославу преподнёс палицу, которой, по его словам, владел какой-то славный рыцарь, ходивший воевать к Гробу Господню с сарацинами.

– Спасибо, братик, – ответила Ксения и поцеловала его на прощание, – может, Господь даст, когда-нибудь увидимся, а про литовку свою забудь. Не вспоминай о ней больше, братик!

Святослав опустил глаза. После того как новгородцы умертвили Ядвигу, он только о ней и думал, хотя знал её куда меньше, чем князь Юрий Андреевич Суздальский, который, предаваясь вину, и думать о ней забыл. Поговаривали, что у него уже появилась какая-то возлюбленная, но сведения эти были непроверенными.

– Ксюша, – сказал Святослав, протягивая сестре ожерелье, – это тебе на память обо мне. Я всегда буду любить тебя, сестра!

Ксения тут же взяла у одного из людей своего будущего супруга приготовленный для этого случая подарок.

– Святослав, этот рог сделали специально по моей просьбе. Из него ты сможешь пить разные напитки и вспоминать обо мне.

С Юрием Андреевичем, Михаилом, Василием и Устиньей Даниловной княжна попрощалась без памятных подарков. Наставала очередь идти прощаться с мачехой и отцом.

Княжна Ксения подошла к княгине. Обе посмотрели друг на друга, совсем не скрывая неприязнь.

– Матушка, благословите в дорогу, – едва сдерживая себя, сказала Ксения Ярославовна.

– Господь благословит, Ксения. Вот, возьми от меня в подарок этот ларец. В нём находятся украшения.

Княгиня передала своей падчерице небольшой ларец.

– Матушка, возьмите от меня в подарок вот эту рубашечку. Я слышала, что у меня вскоре родится сестрёнка или братик, может, она подойдёт им.

Сказав это, Ксения протянула мачехе рубашечку, которую когда-то сшила для своей сестрёнки Любушки, с которой так никогда и не увиделась.

Княгиня Ксения молча приняла подарок. Однако чувство тревоги затаилось у неё в душе. Словно знак какой-то или пожелание, подумала Ксения, рассматривая рубашечку. Впрочем, в ларце, который княгиня подарила падчерице, лежали украшения, которые не каждая горожанка-то наденет, что уж говорить о княгине.

Великий князь Ярослав Ярославович обнял дочь.

– Вот ты и покидаешь родной город, дочь моя. Знаю, что многого мы не сказали друг другу и обиды держим, но теперь настаёт время прощаться. Ты станешь княгиней, а может, и королевной, но всегда помни, дочь, что мы твоя семья. Не позорь рода своего, дочка…

Ярославу Ярославовичу хотелось сказать что-то такое проникновенное, но получались только общие слова. Не знал он, чего такого можно сказать дочери в дорогу и на прощание. Хотелось рассказать и о том, что сожалеет, что редко общался с ней, и о том, что, когда он дарил ей кукол, он хотел показать свою любовь, и о том, что она небезразлична ему.

– Конечно, батюшка, – тут же отозвалась Ксения, – я буду скучать по всем вам!

– Дочь, – продолжил Ярослав Ярославович, – поскольку, скорей всего, я никогда больше тебя не увижу, то хочу подарить тебе по-настоящему ценную вещь на память. Вот, возьми, – это золотые браслеты твоей матери. Она надевала их на бракосочетание. В них ты будешь совсем на неё похожа!

Подарок был поистине княжеским. Эти браслеты стоили всего того, что везла с собой в Галицкую Русь княжна Ксения. Княжна и представить не могла, что отец на прощание одарит её столь дорогой вещью.

Великий князь ещё раз обнял Ксению и долго прижимал к груди. Он понимал, что во многом был несправедлив к ней и теперь едва ли подарками можно было искупить свою вину.

Княжна на прощание поцеловала отца и села в сани. Впереди её ждала дальняя дорога. Когда процессия тронулась, люди поспешили за ними, так как среди народа прошёл слух, что, когда жених и невеста выедут из города, они подарят на прощание простому люду гостинцы за то, что проводили их.

Когда выехали из города и отъехали от крепости на полверсты, сделали остановку, и княжна сама стала одаривать прощальным караваем тех, кто дальше всех проводил её.

Устинья Даниловна едет в Переславль

После смерти своего супруга княгиня Устинья Даниловна долгое время совсем не участвовала в политической жизни, посвящая всё время воспитанию своего младшего сына Василия. И вот теперь княгиня словно пробудилась ото сна. Её младший сын был теперь рядом со своими братьями, и несмотря на то что вначале его отношения с Юрием не сложились, теперь они сгладились, и братья сосуществовали довольно мирно.

Поскольку в Тверь прибыл её племянник Юрий, сын брата Льва, Устинья Даниловна не могла не приехать. Юрия она тогда увидела первый раз в жизни, так как, когда она покидала Галич, он ещё не появился на свет. Теперь её приглашали быть крёстной матерью дочери другой её племянницы. Анна была дочерью младшего брата Устиньи Мстислава. Все эти поездки потихоньку пробуждали в ней желание жить.

Княгиня ехала в санях на крестины к своей внучатой племяннице. Анну Мстиславовну княгиня Устинья тоже никогда не видела. Она ехала в сопровождении десяти ратников. Сыновья Михаил и Юрий после проводов невесты вернулись в Торжок, где останавливали все подвозы продовольствия, а Василий и вовсе поехал в Суздаль как наместник брата.

Князь Дмитрий Александрович сам выехал встречать Устинью Даниловну. Князь спешился перед её санями, и княгиня не спеша слезла с них. Дмитрия Александровича Устинья Даниловна знала. Их отношения были довольно сложными, но после такого жеста со стороны Дмитрия, как приглашение в крёстные, должны были пойти на лад.

– Как здоровье ваше, княгиня? – спросил князь Дмитрий.

– Слава Господу, князь. А скажи мне, все ли братья твои приехали уже в Переславль?

– Нет, княгиня, Даниил ещё пока не прибыл.

– А Василий? Вы, сказывают, крепко поссорились?

– Да, княгиня. Даниил должен заехать к Василию и позвать его. Может, он и убедит его приехать.

– Нехорошо будет, если Василий не приедет, Дима. Ладно, поехали в Переславль, а то я уж совсем замёрзла. Далеко ещё?

– Да не крепко, княгиня, часа два ещё ехать!

Устинья Даниловна, вернувшись к жизни, тут же решила окунуться в политические и межсемейные хитросплетения. Конечно, она могла провести остаток своих дней во вдовьей доле, которая осталась ей после смерти князя Андрея Ярославича, но ей это едва ли хотелось.

В палатах Устинья встретилась с княгиней Анной Мстиславовной, которая также приходилась ей племянницей. В Анне Устинья увидела саму себя. Совсем юная княгиня казалась очень испуганной и обрадованной одновременно при виде своей тётки, которая её никогда и в глаза не видела.

– Ну, вот мы и познакомились, Анна Мстиславовна, – сказала Устинья Даниловна, целуя племянницу. – Как тебе жизнь в Переславле? Слышала, тебя здесь в разных небылицах обвиняют? Это пройдёт, малышка. Все через это проходят. Меня, например, связывали со всеми неудачами, что обрушились на голову моего супруга. Говорили, что я всё его счастье выпила!

– Познакомься, тётушка, с этим боярином. Это Алексей Перо. Он будет крёстным отцом у нашей дочери.

Устинья Даниловна посмотрела на боярина Алексея и ничего не сказала. Впрочем, княгиня приехала в Переславль не только для того, чтобы выполнить свой христианский долг. Ей предстоял долгий и сложный разговор с Дмитрием Александровичем.

Вечером этого же дня после обильной трапезы разговор состоялся в присутствии Анны Мстиславовны.

– Князь, – неспешно начала Устинья Даниловна, – твой дядя, великий князь Ярослав Ярославович, нечестно поступил с моими сыновьями. По поводу Городца я речи не веду. Там правит твой брат, и это его удел. Но Нижний Новгород должен отойти нашему роду.

– Княгиня, я Нижним Новгородом не владею и посему не хозяин его. Как знаешь, Нижний Новгород под властью брата моего, князя Андрея Александровича.

– Когда ты станешь великим князем, могу ли я рассчитывать, что ты вернёшь Нижний Новгород моим сыновьям?

– А что взамен, княгиня? – неожиданно вмешалась в разговор княгиня Анна Мстиславовна.

Устинья Даниловна аж рот открыла от подобной наглости. Могли бы в честь такого праздника, как крещение новорождённой, быть посговорчивее и не торговаться. Впрочем, тут она видела перед собой своего младшего братика Мстислава.

– А взамен наш род будет поддерживать тебя, Дима, когда ты вступишь в спор со своим братом Андрюшей. А это случится, можешь поверить мне. Случится. И быстрей, чем ты думаешь.

– Нет, княгиня, не проси меня супротив интересов брата идти! Нижний Новгород будет его уделом, как и Городец. Ваш род будет иметь только Суздаль!

Княгиня Устинья, впрочем, и не надеялась заполучить Нижний одними только обещаниями и словами.

– Посмотрим, князь, что скажешь ты, когда начнётся ваш спор с братом. Может, тогда примешь моё предложение. Ослабь своего младшего брата, пока он не ослабил тебя!

– Видишь в чем дело, тётя, – опять влезла княгиня Анна, – если под вашей рукой окажется ещё и Нижний Новгород, то как бы с вашим родом рататься не пришлось! Старший сын твой Юрий особым благоразумием не прославился, да и без воли великого царя и хана на Руси дела такие не ведутся. К тому же великий князь ещё полон сил и может править спокойно ещё лет двадцать!

Устинья Даниловна помолчала, но при этом уже не молодая княгиня поняла, что самое главное она сделала. Князь Дмитрий задумался об усилении Андрея и начал сам додумывать, как младший брат может стать его главным соперником. Если братья вступят в борьбу, то Нижний, а то и Городец точно отойдут её детям. Только её кровная племянница Анна может всё испортить, намекая, что усиление Андреевичей так же не на руку Дмитрию, как и усиление брата, и едва ли ведёт к объединению Руси.

Встреча Даниила с Василием

Даниил Александрович вместе с двумя десятками ратников ехал в Переславль на крещение своей племянницы Марии Дмитриевны. Его старший брат Дмитрий Александрович попросил его через гонца, чтобы тот заехал к их старшему брату и постарался убедить его приехать на крестины.

Даниилу не было ещё десяти лет. Несмотря на то что отрок был весьма смышлёным, он не знал, каким образом помирить братьев. Долго Даниил перед этим разговаривал об этом с отцом Арсением, который советовал воззвать к великому чувству всепрощения и человеколюбия.

В Медведки Даниил приехал уже под вечер. Отрок всю дорогу проделал в седле и сильно устал. В санях везли подарки княжне Марии и братьям. Взял Даниил подарок и сестре своей Евдокии, хотя понимал, что та едва ли приедет, так как находится в положении.

Княжич Василий вышел на крыльцо своего терема и увидел перед собой своего младшего брата. Даниил был на пятнадцать лет младше Василия, но этот брат был единственным, кто не запятнал свои руки кровью его невесты. Василий сильно обрадовался и поспешил навстречу Даниилу.

– Ну ты и вытянулся, Даня! Совсем уже не отрок, а витязь!

– Спасибо, Вася. А я вот к тебе на денёк заехал.

– Ну, тогда проходи, а люди твои пусть по хатам располагаются. Сейчас Судимир поможет всем устроиться. Пойдём, брат, в тепло, нечего тут мёрзнуть.

Братья вошли в терем. Даниил тут же снял шапку и перекрестился на образа.

– Садись, Даня, с мороза откушай! Рыбка жареная! Ой, люблю я её!

Даниил и Василий сели за стол. Старший брат посмотрел на младшего и улыбнулся. Даниил и вправду весь продрог, и горячая пища явно шла ему на пользу.

– Вась, а ты племянницу крестить не поедешь?

– Нет, Даня. Пусть сами там кого хотят, того и крестят!

– Нельзя так, Василий. Девочка ни в чем не виновата.

– А девочке я там и не нужен. Ей сиська матери пока нужна. А нужен я там, чтобы подчеркнуть единство рода Александровичей, и больше ни для чего.

– Послушай, Василий, что сделано, того не вернёшь, но поверь мне, людям свойственно меняться. Дима и Андрей сожалеют о произошедшем, но изменить ничего не могут. Прости ты их, Вась.

– Тебе легко, Даня, говорить, а я вот так едва ли смогу. Не поеду я на крещение.

– Ладно, но хоть подарок от меня примешь? Дарю тебе вот эту люльку – сделана из дуба!

– Зачем мне люлька?

– А ты либо женись и для своих детей используй, либо отдай брату нашему Диме, я не обижусь.

Оба брата расхохотались и долго не могли отойти от смеха.

– Дань, а тебе это кто-то посоветовал?

– Не, Вася, сам решил. Не ради братьев едем со мной, а ради единства рода нашего и в память об отце. Представляешь, мы все вместе придём в храм, а там он с неба нас и увидит, что мы все вчетвером, а может, и с сестрой нашей дружные стоим!

– Хорошо, Даня, уговорил. Поеду в Переславль на крещение племянницы нашей! Ради тебя поеду и ради души девочки, пока не виновной ни в чем. Не ради братьев. Но про подарок ты весело придумал! Я тебя не ждал, так что ничего тебе не приготовил.

– Да ладно, Вася. А знаешь ли ты, что в Орде великого князя рязанского Романа Ольговича четвертовали по приказанию великого царя и хана?

– А за что?

– Говорят, что про магометанскую веру плохо отзывался, за это и четвертован был. Но правду мы всё равно не узнаем.

Братья помолчали. Роман Ольгович был их дальним родственником, но не это заставило их задуматься. До этого по вопросам религии монголы всегда были веротерпимыми. Может, конечно, покойный князь действительно хулил магометанскую веру, но и в этом случае наказание было слишком суровым.

– А что там, Даня, с Новгородом, а не то я в своей глуши и не знаю?

– Вече изгнало дядю нашего Ярослава Ярославовича и позвало Дмитрия, но он отказался.

– Вот так дела! Князья стали от Новгорода отказываться. Наверное, я и впрямь проспал здесь в Медведках что-то важное. Ладно, братик, иди-ка с дороги спать, и я тоже пойду ложиться. Завтра в дорогу буду собираться.

Василий Александрович понимал, что вечно обижаться на братьев Дмитрия и Андрея просто глупо, к тому же надо и прощать. Василий постарался вспомнить образ Елены, но он совсем исчез из его памяти.

Примирение Александровичей

Василий и Даниил въехали в Переславль. На улице святило яркое солнце и стоял настоящий мороз. Ехать шагом в седле было очень сложно, так как замерзали почти сразу, но ни Даниил, ни Василий этого не чувствовали, греясь тем, что пускали своих коней рысью.

Князья Дмитрий и Андрей вышли встречать братьев на крыльцо. Когда Василий и Даниил спешились, то все стали обнимать друг друга.

– Пошли скорее в тепло, – сказал Дмитрий, – иначе мы здесь все ледышками станем!

Братья вошли в палаты, а двое ратников внесли целый тюк подарков.

– О-о-о! – проговорил Андрей. – Наверное, Вася и Даня решили княжне подарить сразу много, чтобы потом лет десять не дарить!

Дмитрий не выдержал и, подойдя к Василию, крепко обнял его ещё раз.

– Прости, брат, не ведал, что творил. Прости!

– Господь простит, Дима. Забудем, – отозвался Василий, – что сделано, обратно не вернёшь. Пойдём, племянницу мне покажешь и с супругой познакомишь.

– Пошли, Вася, пошли.

Князья Андрей и Даниил пошли вместе с ними. Княгиня Анна встала и поклонилась братьям мужа. Василий подошёл и обнял её.

– Поздравляю с рождением дочери, сестра, – сказал Василий Анне.

Даниил тоже обнял супругу брата и также поздравил с рождением дочери.

– А нас тут, братья, обвиняют в колдовстве, так как говорят, что супруга моя бесплодная и родила бесёнка, а не ребёнка. И виновен в этом подлый старик, которого я позвал в палаты как глаза народа.

– А ты как хотел, братик, – сказал Андрей Александрович, – слухи, они ведь такие. Сначала смешно, потом хоть плачь. И что ты сделал с этим пустозвоном?

– А чего ты с ним сделаешь. Коли казнишь, то в народе недовольство будет. Сам глаза народа к себе в палаты повёл, а после наказал. Вот жду крещения. Может, тогда простой народ поверит, что дочь моя не бесёнок.

– Ну, надейся, надейся… – усмехнулся князь Андрей.

– Вы, верно, с дороги устали крепко, братья? Если хотите, идите отдохните. Крестить завтра будем.

– Спасибо тебе, Дима, я уж належался и на правом боку, и на левом, – отозвался Василий, – как-нибудь без отдыха обойдусь.

– Ну да, тебе там в Медведках, я смотрю, неплохо живётся. Новую простушку не прижил? – спросил князь Андрей. – Только не надо тут за меч хвататься, Вась. Иди лучше мёду хмельного выпей и забудься.

Василий действительно схватился сначала за меч. Ну зачем Андрей всё портит! Я ведь даже простил их. Зачем он всё портит!

– Андрей, что дурного сделал я тебе, скажи!

В этот момент вмешалась княгиня Анна Мстиславовна, которая поняла, что ещё недолго, и ссора может вспыхнуть с новой силой.

– Василий, Андрей! Оставьте ваши ссоры на другое время. От этого Машенька пугается. Вы приехали сюда для того, чтобы крестить дочь мою и вашу племянницу, а не для того, чтобы ссоры начинать. Андрей, стыдись!

– Это ты стыдись, Аннушка, твоего ребёнка бесёнком считают!

В этот раз вмешался Даниил, схватив за руку Дмитрия.

– Не обнажай меч на брата, Дима! Андрей, умолкни, Христом Богом прошу! Ребёнок не виновен! Мы ведь братья, и для чего ссору затевать!

Неловкая тишина повисла в воздухе. Нарушил её только детский плач. Княжна Мария заплакала от того, что над её люлькой разгорелась нешуточная ссора. В этот момент все стояли друг напротив друга. Трое из четверых братьев положили руки на рукояти мечей. Казалось, вот-вот польётся кровь. Первым руку с меча убрал Андрей.

– Я хотел сказать, Дмитрий, лишь то, что наш брат обвиняет в убийстве нас, а сам живёт под одной крышей с тем, кто утопил его возлюбленную. А слухи о бесплодии твоей жены начались ещё до вашей свадьбы, о последствиях я тебя предупреждал. Ты что, вправду думаешь, что хоть чего-то изменится? Просто скажут, что крестили другого ребёнка, или ещё чего-то придумают!

Дмитрий Александрович убрал руку с меча и посмотрел на Андрея.

– Ладно, брат, не будем ругаться.

– Скажи, Андрей, это ведь ты приказал убить Елену?

– Я, Вася. И не стыжусь этого. Ты либо князь и рода княжеского и делаешь, что тебе положено, либо ты чернь и делай что хочешь. Лучше уж я приказал убить твою невесту, чем потом её убили бы вместе с твоими детьми! Считай это благодеянием, Вася!

– Почему ты такой ядовитый, Андрей? Что плохого я вам, братья, сделал? Зачем ты поступил так?!

– Это я у тебя должен спросить то же. Ну, любил ты простушку. Зачем её к нам в семью вести?

– Братья, давайте забудем хоть на время про это! – воскликнул Даниил. – Сейчас опять все начнут хвататься за мечи и пытаться убить друг друга. Что мы за род, если каждый другого убить хочет. Андрюша, я знаю, что в глубине души ты желаешь всем только добра. Вася, ты никогда не возьмёшь чужого и не пойдёшь против братьев! Дима, ты всегда придёшь на помощь. Братья, именем отца нашего прошу вас, перестаньте ссориться на потеху нечистому!

Все замолчали, видя, что отрок Даниил из-за всех сил пытается остановить, казалось, уже неизбежную ссору.

– Прости, Дима, – процедил Андрей, – я не хотел обидеть ни тебя, ни твою супругу с ребёнком. И ты, Вася, прости меня. Я на самом деле часто жалел о содеянном.

Несмотря на то что слова эти были явно не искренними, они подействовали. Братья не стали развивать ссору дальше.