Текст книги "Тень зла (СИ)"

Автор книги: Илья Коновалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6

Я протиснулся вовнутрь строя, столпившихся впереди спецназовцев.

– Что тут? – Я едва не попрыгивал за спинами мужиков, что закрыли мне весь обзор.

Снова кто-то пронзительно… заплакал? Я не мог толком разобрать, что происходит. Спецназовцы и не замечали моих попыток протиснуться внутрь их строя. Куда там моим сорока с небольших килограммов до массивных туш бойцов. Нажрали, блин, ряхи. Мало их капитан гоняет.

– Ну пустите, блиин, – я наконец продавил последнюю преграду отчаянным усилием и по инерции едва не уперся носом в землю. Меня на лету поймала сильная рука Ивана Сильвестровича, что стоял чуть впереди остальных.

– Убьёшься, пацан, – буркнул наш проводник и выровнял мою тушку в пространстве одним движением. – Куда так лезешь-то?

– А что тут… – я осекся, не договорив своего вопроса.

Происходящее на затерянной лесной поляне было ясно без дополнительных пояснений со стороны. Привалившись боком к валуну уже хрипела, умирая огромная мама-медведица. А посреди ее передних лап плакал совсем еще мелкий медвежонок. Хотя, наверное, даже не плакал. Рыдал с невероятным отчаяньем и горем, потерявшего все и вся существа. Словно понимал, что смерть медведицы-мамы для него тоже означает неминуемую быструю гибель от когтей других хищников или, если уж совсем не повезет, то долгую от голода.

Малыш на секунду замолчал, набирая воздух в свою тощую грудь для нового плача, но вдруг заметил посторонних на таежном лугу. И посмотрел на меня пронзительным взглядом. Показалось, что медвежонок мне заглянул в самую душу. (Это приблизительно то, что увидел главный герой при этой встрече.)

Память ворохнулась и наружу вылезли воспоминания о навеянной иллюзии. И мой друг Мишка. Могучий и надежный одиночка, который пусть и во сне меня понял.

– Не подходи, – мое плечо сжала рука Ивана Сильвестровича, а я с удивлением обнаружил, что сделал шаг вперед к малышу-медвежонку. – Не смотри, что животное при смерти. И отголосков ее агонии хватит, чтобы вскрыть тебя как консервную банку.

– Пошли, ребята. Нам пора. – Сказал Лыков и отряд начал строиться в походную колонну. – Скоро за нами прилетит вертолет.

– Идем, парень. Мы им все равно не поможем. – Меня с силой за плечо повернул Иван Сильвестрович. – Агония медведицы может длиться еще несколько дней. И она к себе никого не подпустит, чтобы забрать малыша.

– Нет, – я даже сам себе не смог объяснить свое решение. Скорее всего подросток в моем сознании занял гораздо больше места, чем я сам себе думал. Раньше. В прошлой жизни я бы скорее всего прошел мимо, едва заметив маленькое плачущее тельце умирающего медвежонка. Война сделала меня не то что бы совсем безжалостным. Нет. Просто все мои теплые чувства остались только для своих. А остальные проходили по остаточному принципу. Каждый тяжелый и неоднозначный выбор в жизни всегда забирает что-то у человека, что вынужден принимать такие решения. Но это было тогда. Как я уже говорил, после переселения в свое детское тело кое-что изменилось. Моя способность к сочувствию вернулась отчасти к светлым детским стандартам, когда нормальный человек не способен пройти мимо страданий другого.

– Нет, – повторил я и посмотрел на нашего проводника вспыхнувшими от влитой магии глазами. – Мы заберем малыша с собой.

– Не дури, пацан, – только и успел крикнуть мне кто-то из вояк, как я уже твердо шагнул вперед на допинге из магии, что в моих жилах начала кипятить кровь.

Медведица словно поняла, что я хочу сделать. Или мне просто захотелось это увидеть в глазах умирающего животного?

Она подтолкнула носом ко мне своего верещавшего малыша и словно замерла на секунду, приоткрыв мне беззащитную шею

– Прости, – сам не знаю зачем прошептал я и вонзил украдкой вытащенный у Ивана Сильвестровича охотничий клинок под подбородок маме-медведице. Малыш ничего не заметил. От последнего движения своей мамы он буквально кубарем закатился ко мне в свободную руку, и я плотно прижал его к себе.

Спасти ее все равно бы не смог. Я даже не понимал почему умирает эта могучая темно-бурая машина. В истинном зрении на ее ауре быстро расползались темные пятна неизвестного мне воздействия, хотя ее шкура была целой и чистой. Без каких-либо ран и увечий. Да и эти черные пятна совсем не похожи на видимые мной в прошлой жизни проклятия и болезни. Ну и лекарь из меня, что пуля из отходов животноводства если честно. Не до этого направления магических дисциплин мне было всю жизнь. Проклятая война.

– Держите, – я протянул заляпанный кровью и мозгами медведицы клинок обратно охотнику. Тот задержал на лезвие свой взгляд, не решившись поднять голову и взглянуть в мои пылавшие синими искорками магии глаза. Тертого опытного мужика пугал не мой поступок. Тут он меня скорее поддерживал. Его ужасало то пламя магии, что все сильнее и сильнее разгоралось во мне. Или точнее то, что приход позабытых сил нес в этот мир.

Ведь очень тяжело отказываться от привычного, нормального мироустройства к которому ты так привык. Даже если этот мировой порядок откровенное дерьмо. К нему постепенно привыкаешь и начинаешь жить, не замечая всего уродства, что лезет наружу из каждой щели. Так проще.

– Дарю, – пробормотал Иван Сильвестрович и стянул ножны со своего ремня. – И еще держи. Они все равно сделаны специально под этот нож.

– Спасибо, – я с удовольствием принял подарок. Несмотря на то, что его мне сделали отнюдь не из чувства благодарности или еще какого-нибудь светлого и чистого побуждения. Просто мужику было откровенно страшно прикасаться к тому, что побывало в руках колдуна. Я это понял, когда заметил, что Иван Сильвестрович не переставая теребит скрытый под одежкой крестик. Да и меня в отличие от остальных бойцов он тщательно избегал всю дорогу. Но нож был классный, а потому я был охотнику искренне благодарен. А его суеверия – это такие мелочи на фоне всего того, что нас ждет впереди. А потому зачем обижаться и отказываться?

– Идем, – я повернулся к остальным и подмигнул мрачному капитану и довольному почему-то Глыбе. Пулеметчик украдкой показал мне большой палец и улыбнулся. И похоже он не единственный кто в этом отряде бойцов одобрял мои действия.

– Вперед, – скомандовал капитан и в последний раз зыркнул на меня. – И потуши свои фонари. Отвлекает.

Молодец мужик. Упертый и всегда готов оставить за собой последнее слово, даже если многое из происходящего остаётся за пределами его понимания.

Я улыбнулся и наглаживая постепенно начавшего успокаиваться малыша пошел следом за спецназом. Помощь мне никто не предложил. И не потому, что не хотели. Просто мне показалось, что в какой-то степени бойцы признали мое право быть сильным. Быть воином и мужчиной. А он должен отвечать за все свои действия в полной мере. За плохие и особенно за правильные, хорошие. За последние зачастую намного больше, чем в противном случае.

Маленький мишутка у меня на руках наконец задремал или просто впал в ступор, но оставшуюся до поляны дорогу он только тихо сопел у меня на руках. И лишь изредка поднимал на меня свои не по-медвежьи пронзительные глаза. Я раньше никогда не возился даже с собаками или кошками. Слабо себе тем более представлял медведей. Но этот малыш мне показался через чур сообразительным для простого животного.

Присмотрелся к ауре малыша и с удивлением увидел синие пятнышки в ауре. Похоже его мамаша пока была беременна жила в окрестностях мегалитического комплекса Гиперборейцев на этих болотах. И медвежонок родился магическим мутантом. Теперь понятно почему она умерла – перенасыщение взрослого организма магией очень часто вызывает что-то вроде анафилактического шока. Не развитая энергетика рвётся и органы начинают отказывать один за другим. Если медвежонок в ее утробе смог мутировать и приспособиться к магическому фону, то мамаша с трудом смогла выносить своего детеныша и потом почти сразу погибла.

Когда магия возродилась на планете именно поэтому погибло очень много людей сразу. Особенно старшего поколения. Им было почти невозможно приспособиться к радикально изменившейся внешней среде.

Послышался рокот и над тайгой мелькнула крылатая вертолетная тень.

– О, – пропыхтел, с трудом поспевающий за мной на магическом допинге, сержант, – А вот и наши птички прилетели. Скоро будем дома.

На импровизированный аэродром подскока мы вывалились из тайги примерно через минут двадцать. Я не успел и устать и даже удивился про себя. Похоже мои резервы изрядно подросли, пока бегал по лесу в забытье и видел красивые сочные иллюзии, навеянные коварным механизмом Древних.

И в принципе не удивительно – как минимум сутки я эксплуатировал свой организм за пределами человеческих возможностей, постоянно подпитывая себя искрами магии.

А при таком режиме целых три варианта развития событий – сможешь развиться, погибнешь или станешь магом-калекой мало на что способным. Меня даже передернуло от подобных перспектив. Повезло, что парни капитана меня вовремя вытащили. Сколько бы я еще выдержал без фатальных последствий для организма и психики ведомо только Небу.

Медвежонок заворочался у меня на руках и что-то пропищал на медвежьем своим окончательно сорванным рыданием горлом.

– Товарищ капитан, – обратился я офицеру, что начал собирать в кучу своих бойцов, параллельно давай втык особо провинившимся с его точки зрения.

– Чего тебе? – Лыков жестом отпустил бойца и его подчиненные начали грузиться в аппарат.

– А вас сгущенка или еще лучше обычное молоко есть?

– Ты своему зверю? – моментально разобрался в моих мотивах спецназовец, – Сейчас, подожди пару минут, я попытаю своих тайных сладкоежек. Молоко, конечно, вряд ли. Но банку сгущенки у кого-нибудь обязательно отожму в фонд дикой природы.

Тайным сладкоежкой оказался, что удивительно сержант. Никогда бы его не заподозрил в таком вкусном пороке. Но распотрошив его рюкзак пацаны вдоволь поржали над его стратегическими запасами. Даже у капитана разгладилось лицо и появилась тень улыбки при взгляде на целый ворох шоколадок, конфет и одной-единственной заначенной банки сгущенки.

– Изверги, – пробурчал, впрочем, мало огорченный Игорь и вручил мне самолично лакомство для моего медвежонка, что от испуга и такого внимания с кучей незнакомых запахов забился мне под камуфляжную куртку. И только изредка показывал наружу свой любопытный нос.

– У нас еще есть минут десять? – поинтересовался я у Глыбы, что с огромным интересом с некоторыми пацанами приготовился наблюдать за моими попытками кормления малыша.

– Капитан сказал, что полчаса у нас еще есть. – Пожал в ответ плечами пулеметчик, что продолжал давить на мою совесть погнутым стволом своего орудия труда. – Ему там надо с кем-то пообщаться, а летуны не особо и спешат. Им метеоусловия чем-то не нравятся.

– Ну и лады, – согласился я и попросил у бойца, протягивая ему жестянку – Вскроешь?

Поначалу малыш не пожелал показывать свой нос наружу. Он вцепился в мою одежду когтями с такой силой, что его бы пришлось отрывать оттуда с изрядной угрозой целостности камуфляжки. Пришлось ему мазать нос белым сладким лакомством. Медвежонок поначалу фыркал и возмущался, в упор не понимая, что надо слизывать сгущенку.

Спецназовцы покатывались со смеху уже всем кагалом, наблюдая за моими мучениями. Но по чуть-чуть распробовала моя не жданная меховая проблема, то чем я его пытался покормить. И тогда его еще пока не особо большие клыки щелкнули почти рядом с моими пальцами.

– И-и-ии, не, паразит. Не согласен. – возмутился я, – А ну выползай наружу зародыш Хозяина Тайги. За пазухой ты больше на меня прольешь, чем съешь.

Так мне с трудом и не малыми усилиями удалось выманить медвежонка наружу. Тот поначалу едва опять не прыгнул обратно ко мне, но затем повел черным носом четко определив где прячется белая прелесть и начал мучать вскрытую банку.

Все конечно, мелкий не съел. Больше, как я предполагал по разливал и размазал по всей своей наглой медвежьей морде. Но пока он был еще совсем мелким и для ощущения определенной доли сытости Мишутке лакомства хватило. Впрочем, как и запаса позитива для целого стада жеребцов, не ведомыми путями оказавшегося посреди глухой тайги. По крайней мере мне так показалось, когда я мучился с медвежонком, что словно на публику выдавал те еще коленца. То полностью засунет свою мордочку в баночку и ревет не в силах справиться с жадностью и выплюнуть обратно попавшую на язык, но не проглоченную сгущенку. То еще какой прикол. Вообщем полчаса пролетели моментом.

И уже было пора грузиться на борт.

– Ей, – возмутился вышедший нас встречать летун, – на борт с животным нельзя. Тем более диким.

– Он остался без мамки и умрет, если не забрать его с собой, – сказал я летчику и посмотрел на него. – Буянить малыш не будет. Гарантирую. Считайте, что он под снотворным.

– Все равно не положено, – совсем еще молоденький летчик уперся и ни в какую не хотел отступать, – У меня инструкция.

И попытался силой вырвать у меня из рук малыша. Это он зря. Я все еще не отпустил магический допинг и четко видел начало движения.

– Тронешь мальца – я тебе руку сломаю, – капитан пообещал это молоденькому летчику таким спокойным и серьезным тоном, что я враз поверил офицеру. Как и пилот, почему-то побледневший. – Ты сейчас просто водила заказанного рейса. Поэтому вези и не бузи. Ответственность за все происходящее на мне. И за медвежонком есть кому присмотреть. Понял, парень?

Тот только кинул и не стал ничего больше говорить. Только бросил на меня злобный взгляд, разом назначив меня виновным в своем унижении в глазах девушки-пилотессы, что с интересом наблюдала за происходящим.

– Залазь, – девушка протянула мне руку и втянула внутрь салона. – И откуда у тебя, малыш, эта прелесть?

Она, только втянув меня в салон, подробно рассмотрела предмет нашего спора с вторым пилотам.

– Да так, – я с деланным безразличием махнул рукой и позволил восхищенной пилотессе потискать маленькое пушистое чудо, что даже и не соизволило разлепить свои глаза. – В лесу выменял на совесть.

– Ха-ха-ха, – засмеялась на мою реплику девушка, что пришла в экстаз от няшного зрелища спящего медвежонка, перемазанного сгущенкой. Как и лихие спецназовцы, что засмотрелись ладной фигуркой в обтягивающем летном комбинезоне.

– Света, надо взлетать. – Выглянул из кабины и еще больше нахмурился не вежливый пилот винтокрылой машины.

– Пять минут подождут, Вася, – отмахнулась от него девушка и продолжила гладить Мишутку, – Правда, мальчики?

Мальчики, как загипнотизированные качнули головой на изящный жест девушки. В этот момент они могли согласиться и со скалы скинутся в угоду желаниям этой красавицы. Определенные женщины имеют почти магическую власть над мужчинами. И это без капли волшебства.

Я даже порадовался своей пока еще слабо работающей тестостеронной системе. Не хватало мне терять голову еще сейчас. Правда скоро мой организм отойдет от больниц, где я лежал после ранения. Но к тому моменту я надеюсь научусь себя контролировать. Магия мне в помощь. Уж очень интересно выглядели здоровые сильные мужики на секунды, потерявшие над собой контроль.

– Ладно, пора лететь. – С сожалением отпустила шерстку моего Мишутки Света и пошла на пилотское кресло. – И все-таки он прелесть.

Девушка на прощание сверкнула мне и парням белозубой улыбкой и спрятала себя за непрозрачным пилотским шлемом.

– Ну что домой? – Со мной рядом приземлился чем-то очень довольный капитан.

– Типа того, – согласился я и поморщился. После того как наконец уселся, перестал магией поддерживать организм и боль в суставе вернулась с новой силой. Словно из-за всех сил старалась напомнить о себе. Обидно этой заразе что ли, когда о ней забываешь?

Долетели мы до объекта Муромцева относительно быстро. Я всего на несколько минут последовал примеру мехового комка у меня за пазухой, что с поразительным равнодушием отреагировал на грохот турбин и нагло продрых весь путь.

– Володя, – профессор перехватил меня сразу после того, как с трудом выполз из крылатой машины. Суя по всему ученый искренне за меня волновался. По крайней мере мои плечи он сжал с недюжинной силой и словно разом выразил все свои эмоции в скупом жесте.

– А зачем ты притащил сюда этого зверя? – Муромцев заметил любопытный черный нос, что высунулся из-под моей камуфляжной куртки. – Давай я сейчас наберу знакомым и его заберут в зоопарк?

– А Мишутка очень необычный зверь, Александр Львович, – я с благодарностью кивнул седому ученому и взял предложенную им трость.

– И в чем? – сориентировался проф и поприветствовал выгрузившегося капитана кивком и внимательным взглядом. Судя по всему, мысли Муромцева сосредоточились исключительно на тех событиях, что произошли не давно в его отсутствие на объекте. И его слабо интересовал мой новый питомец.

– А на него еще в утробе начала действовать магия мегалита Гиперборейцев, – я разглядел спешившие на аэродром автомобили, что поднимали своим движением пылевой шлейф. – И поэтому вы перед собой видите крайне редкую в нынешних временах аномалию – магического зверя-мутанта. Если его тупо отправить в стандартный зоопарк, то медвежонок в условиях слабо энергетического фона просто начнет хворать и скоро умрет. А я смогу его вырастить.

– А зачем? – Начал спрашивать Александр Львович, и сразу уточнил, видя, что меня удивляет отсутствие энтузиазма у него, – Нет, мне будет крайне любопытно исследовать это существо. И совсем не откажусь по изучать, но ты мне почему-то кажется будешь совсем против такого варианта.

– Из него можно будет вырастить очень полезного в грядущих войнах бойца, – слегка покривил я душой и не стал добавлять, что с большой долей вероятности Мишка будет просто чуть крупнее и умнее своих диких собратьев. Как целенаправленно развить в мутанте нужные качества в будущем мы, так и не поняли. Несмотря на то, что видели не раз перед собой примеры могучих зверей-мутантов способных раз на раз разобрать в прямом бою танк. И зачастую с прикуской в виде роты обычных солдат. А после того спокойно уйти, разметав подошедшую подмогу в виде не особо сильного мага.

С такими мы старались без особой нужды не связываться. На слабеньких магических мутантов, конечно, охотились ради ресурсов спаянные команды охотников. Но с действительно могучими старались не связываться в одиночку даже самые могущественные колдуны и вампиры планеты.

Но Мишутку я взял совсем не из-за достаточно малого шанса вырастить такого могучего бойца. Просто то видение так полностью меня и не отпустило. В глубине души я видел в маленьком меховом сладкоежке друга, подсознательно надевая на малыша придуманный воспаленным сознанием образ.

– Ладно, – не стал спорить с такой мелочью Муромцев, – Ты пока иди. Вон тебя Настя встречает. В твоем коттедже навели полный порядок и его закрепили за тобой. Отдохни пару часов и подходи в мой кабинет. К тебе есть очень важный разговор. И вот еще что.

Александр Львович махнул рукой наконец освободившемуся капитану, намекая на разговор и продолжил.

– Понимаю, что сейчас не до этого, но в какой стадии обещанные тобой аккумуляторы?

Я прикинул, что мне надо для того чтобы закончить. И сам про себя усмехнулся. Прогулка по тайге в компании с кровососом изрядно подняла в вверх мои возможности. А потому больших проблем с окончанием работ я не видел. Не все зло, что в результате приносит выгоду, что называется. Вот вроде напали, едва не похитили или убили. А в результате я получил столько плюшек. Во-первых сила моей магии изрядно подросла. Мне теперь не продеться мучатся недели или месяцы, ради создания простейшего артефакта. Во-вторых, и это самое главное – я узнал о моем враге ключевой факт. То что их можно найти до возрождения магии. И теперь по косвенным можно будет вычислить и убрать множество Атлантов. До того, как они станут непреодолимой опасностью, с которой, придётся считаться каждому человеку на этой планете. А пока одна пуля в голову с расстояния в километр способна уничтожить древнего монстра, атакующий потенциал которого через два с лишним года станет равен общевойсковой армии этого времени.

– Володя, – толкнул меня за плечо профессор и вывел из задумчивости.

– А да, извините, Александр Львович, – я оглянулся и увидел спешащую от автомобилей хрупкую девичью фигурку и помимо воли сердце радостно трепыхнулось. Не смотря на принятое решение и окончательное осознание того факта, что эта Настя не моя Проклятая Ведьма, при ее виде я не произвольно начинал вспоминать ту нежность и любовь, что мы с ней разделили на двоих. И одиночество, что всегда возникает на вершине.

– Завтра за пару часов все закончу и лабораторный образец будет можно собирать. При условии, конечно, что все остальное готово.

– Ладно беги к своей даме сердца, – улыбнулся Муромцев, глядя на мое подпрыгивание на месте. – У меня пока есть дела. А скажем часам к семи вечера я сам к тебе подойду на разговор и принесу чего-нибудь вкусненького.

Я не успел ничего ответить, как на меня налетел белобрысый вихрь и едва не сбил с ног.

Девушка просто молча стояла и обнимала меня. Крепко, едва ли не до хруста в костях. И тихо, почти беззвучно плакала.

Под моей курткой зашевелился малыш и недовольно заворчал на через чур крепкое выражение чувств со стороны всяких там девиц к его грелке.

– Э-э-э, – не сразу нашлась Настя, когда наконец поняла, что у меня на груди кто-то шевелиться.

Она отстранилась и ее лицо сразу перешло из состояния вселенской грусти к странной смеси любопытства и непонимания. Хоть в учебник по актерскому мастерству ее мордашку ставь.

– Кто там у тебя? – наконец обрела способности к членораздельной речи девушка и украдкой смахнула остатки слез с уголков глаз.

– Наш новый друг, – я вытащил из-под куртки не довольного медвежонку, что щурился с недовольством на окружающий мир.

– Откуда у тебя медведь? – Это выражение лица девчонки было поистине бесценно. Я даже пожалел, что у меня напрочь отсутствует талант художника.

– Да так, – деланно безразлично пожал плечами я, – Поменял в тайге на совесть.

Выдал Насте свою последнюю удачную фразу, опробованную на красавице-летчице.