Текст книги "«Красные генералы». За Державу больше не обидно!"

Автор книги: Илья Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Подожди, Наташа. Давай еще раз подумаем. Вот, например, я хочу что-то набрать на клавиатуре, – парень решил продемонстрировать: придвинулся к столу, раскрыл ноутбук и своими длинными тонкими музыкальными пальцами что-то отстучал. – Пусть это будет команда чуть уменьшить яркость освещения, – легкое касание «энтера» – стены и потолок совсем немного потускнели. – Сначала я принимаю здесь решение, – постукивание костяшками согнутых пальцев по голове, – как и почему – другой вопрос. Главное – что это решение я осознал. Нейрончики щелкают – принимается следующее решение: отдать команду через комп, – Гришка махнул рукой в сторону ноутбука. – Что для этого надо? Набрать текст решения на клаве. Следовательно, сначала идет разбиение текста на буковки, затем серия последовательных команд мозжечку, он разделяет все на подпрограммы управления мышцами и по нервной сети передает в руки. Так?

– Где-то примерно, – улыбнулась Наталья, отметив про себя очень вольный перевод высшей деятельности головного мозга и физиологии человека на простые понятия.

– Очень длинный путь! – провозгласил Гришка. – Ты же сумела поймать сигнал решения воспользоваться порталом. Кто мешает найти другой сигнал – на уменьшение яркости?

– Как ни смешно, но наши технические возможности. Два месяца работы твоего виртуального суперкомпьютера по поиску соответствия сигналов для одного-единственного решения! А у нас всего за минуту мыслительной деятельности – десятки и сотни подобных решений. А всего их – миллионы. Пойми, чтобы система поняла нас, она должна превосходить или хотя бы приближаться по сложности к человеческому мозгу.

– Сотня миллиардов триггеров в одной машине, пусть и виртуальной? – с сомнением произнес Григорий. – Работаем над этим. Но ведь получается, что по такой машине надо каждому из нас?

– Конечно, – согласилась Наталья.

– Нереально, – грустно констатировал парень.

В этот момент по лаборатории опять поплыл перезвон погремушки – Наденька снова добилась попадания в игрушку своей маленькой ладошкой.

– Молодец, доченька, – похвалила девочку мать, – тренируйся дальше, и у тебя все получится.

– Тренируйся, – как-то очень задумчиво повторил Гришка. – А ведь это, возможно, тоже вариант решения нашей проблемы.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Наталья.

Парень не ответил, о чем-то напряженно размышляя. Потом пришел в себя и сказал:

– Мы, в первую очередь твоими трудами, смогли высчитать сигнал одного-единственного решения – прыгнуть в портал. Так?

– Не прибедняйся. Что сам сначала исследовательский микропортальный комплекс считывания биопотенциалов мозга, а теперь серийный, хорошо потерявший в размерах против первого образца, что виртуальный суперкомпьютер, без которого ничего бы не вышло, – твоя работа, – усмехнулась женщина, с удивлением отметив, что Гришка одновременно рад и горд ее похвалой, но все-таки немного стесняется такого превозношения своих талантов.

– Над операционной системой «Радуга-два», которая и стала нашим суперкомпом, работал большой коллектив талантливых программистов в зоне твоего отца. Я только задачу поставил, – попытался отмахнуться парень.

– А идея твоя?

– Но никто же, кроме нас, не знает о всех возможностях портальных технологий!

– Разве что. Так что ты хотел сказать? – вернулась к теме Наталья.

– Надюшка тренируется, – кивок в сторону ребенка и затем широкая улыбка от уха до уха, после того как девочка заметила внимание к себе, – то есть учится управлять своими ручками. А если нам попробовать научиться управлять компьютером напрямую через уже существующую аппаратуру для приема сигнала прыжка в портал? Не высчитывать сигнал каждого нашего решения суперкомпьютером, действительно требующий огромных вычислительных мощностей, как с тем же желанием прыгнуть в портал, а попробовать самим научиться напрямую через наш уже существующий серийный микропортальный комплекс считывания биопотенциалов мозга управлять компом.

– Да, но как? – не поняла Сахно.

– Использовать петлю обратной связи. Ну, для начала – по визуальному каналу.

* * *

– При любой попытке вооруженного сопротивления открывать огонь на поражение, – охрипшим голосом устало повторил адмирал.

– Стрелять в собственный народ? – с большим сомнением прозвучал вопрос очередного командира из динамиков ноутбука.

На лице спрашивающего, занимавшего весь экран, было не только сомнение, но и явное нежелание выполнять приказ.

– Не задумываясь! – подтвердил главнокомандующий. – У нас нет времени на какие-либо более мягкие средства. Или наведем порядок, или – потеряем страну! Выполняйте! Или вам требуется письменное подтверждение приказа? Разве наш разговор не записывается?

Генерал, окончательно понявший, что отмены этого распоряжения не будет, козырнул и отключился.

Адмирал тоже выключил режим видеоконференции, опять потер ноющие виски, чуть ослабил галстук, раздраженно посмотрел на свои руки – третий день нет времени подпилить отросшие ногти – и привычно пощелкал пальцами. Адъютант – также молча и также привычно – немедленно поставил на стол перед начальником рекомендованные руководством медслужбы Пентагона таблетки на блюдечке – общеукрепляющее плюс очередная доза стимулятора – и широкий низкий хрустальный стакан с осточертевшей содовой. Главнокомандующий выпил, подождал пару минут, удовлетворенно вздохнул, ощутив некоторое прибавление сил – в стимуляторе явно было какое-то количество наркотиков, и опять включил связь – иконка срочного вызова уже мигала.

На экране появился хмурый Джек Ренслер, сидевший на узле связи Пентагона и «разруливающий» большую часть поступающих вопросов. Он полностью согласен был с действиями и идеологией адмирала.

– Сэр, очень большие проблемы в Детройте. Там теперь живет почти исключительно темнокожее население – белые оттуда бегут еще с конца семидесятых годов прошлого века. Очень серьезные беспорядки. И у каждого третьего, если не через одного – огнестрельное оружие. Они основательно укрепились в цехах заброшенных автозаводов. При штурме только с использованием стрелкового оружия наши ребята понесут очень большие потери.

– Требуется санкция на применение тяжелых вооружений и авиации? – догадался главнокомандующий.

– Так точно, сэр.

– У тебя запись нашего разговора ведется?

– Но вы же сами распорядились, сэр, отключать ее только при прямом вашем личном приказе.

– Отлично! Считай, что санкцию ты получил, – хмыкнул адмирал, отключая вызов.

– Сэр, а что вы собираетесь делать с обезоруженными повстанцами? – спросил директор ЦРУ, минуту назад зашедший в кабинет.

– Твои предложения?

– Ну, вероятно, они еще не окончательно потеряны для общества. Запасов продовольствия у нас хватает…

– Концлагеря? – опять быстро сориентировался главнокомандующий. Времени на все дела ему категорически не хватало. Поэтому своей быстрой реакцией он старался торопить собеседников.

– Назовем это несколько обтекаемей – трудовыми лагерями. Нам же теперь, после дефолта и практически полной потери поставок автомобилей из-за океана, придется восстанавливать автомобильную промышленность. Впрочем, не только ее.

– Трудовые лагеря, говоришь? Запасы колючей проволоки у нас тоже имеются, – согласился адмирал. – Распорядись, – он в очередной раз устало потянулся, бросив косой взгляд на экран ноутбука – иконки срочных вызовов отсутствовали. – Кажется, накал начинает спадать. Еще день-два, и я наконец-то смогу выспаться.

– Тяжелые, очень тяжелые недели, – согласился директор ЦРУ. – Только на спокойные времена, боюсь, еще долго не придется рассчитывать. Восстанавливать придется очень много, а какие еще сюрпризы преподнесут нам Красные полковники и Россия, я даже боюсь предполагать.

Адмирал только скривился с отвращением…

* * *

– Откуда они сейчас-то берутся? – удивленно спросил Геннадий. – Финансирования из-за границы и внутри страны лишили, а все равно, сволочи, не дают нормально жить.

– От верблюда! – отозвался невыспавшийся младший брат, злой, похоже, как тысяча чертей. Он нет, не лихорадочно, но довольно быстро набирал переданные от Полонского координаты.

Сигнал тревоги был получен под утро. Банда чеченских сепаратистов захватила детский дом в небольшом дагестанском городке. Как выяснилось почти сразу после захвата, основным требованием террористов было немедленное освобождение нескольких бандитов, осужденных судом на длительные сроки.

Чеченские сепаратисты, попавшие в тюрьму, практически не имели перспективы покинуть ее на своих ногах. Все-таки жизнь заключенного не легкая, и здоровья даже крепких с виду кавказцев почему-то надолго не хватало. Драки в колониях с русскими часто кончались для боевиков тяжелыми травмами. Моральное состояние осужденных за терроризм также длительности жизни не способствовало. Почему-то никто даже из обычных зэков не считал их деятельность борьбой за свободу, и все с заметным презрением называли грязными чурками.

Младший брат двоих сидевших в тюрьме чеченцев, получив известие, что один из братьев всего после четырех лет в колонии строгого режима скончался от банальной сердечной недостаточности, долго не думал. Не выдержал и вместе с другими такими же родственниками осужденных чеченских бандитов выкопал из тайника тщательно упакованное в полиэтиленовую пленку оружие, военное снаряжение, боеприпасы и очень немалые запасы взрывчатки. В былые годы много чего удалось спрятать от ненавистных гуяров, не дающих свободно грабить, убивать, захватывать рабов и заложников на продажу.

Неожиданный ночной захват детского дома прошел относительно просто. Ну что такое два охранника и три нянечки для девяти вооруженных до зубов бандитов? Всех детей – учреждение было для неизлечимо больных детей дошкольного возраста с задержкой умственного развития, пятьдесят три ребенка – перетащили в самую большую комнату. Вместо сорванной древней люстры в центре подвесили нехилый заряд взрывчатки, нашпигованный ржавыми болтами и гайками. Да и сами террористы были обвешаны толовыми шашками и гранатами с ног до головы.

На большом экране операторской Красного появилось изображение. Дети сидели на полу, тесно прижавшись, друг к другу. Кто-то просто хныкал, не понимая, что происходит, кто-то, наревевшись, спал. У стены стоял древний телевизор с выпуклым экраном и показывал эту же комнату.

– Они сами установили камеру и, выведя картинку через ноутбук в Интернет, потребовали трансляцию по местному телевизионному каналу, – пояснил только что появившийся Полонский. – Ну, господа Красные полковники, – на лице генерала было очень хмурое выражение, – что делать будем?

– Подождите, Дмитрий Алексеевич, дайте хоть ситуацию прокачать, – отозвался первым Коробицын, не отрывая взгляда от огромного монитора. – Какие конкретно требования они выдвинули?

– В течение максимум двадцати четырех часов доставить в этот детский дом восемнадцать заключенных чеченцев, список прилагается, и полностью заправленный автобус, рассчитанный на сотню посадочных мест. Они на нем вместе с детьми собираются через Азербайджан уйти в Иран. Обещают там освободить ребятишек.

– Варвары! Дети же могут не выдержать… – вырвалось у Натальи, прижимающей к себе запеленатую дочь. Оставить Надюшку одну без присмотра она, также как и Светлана своего Валерика, не захотела.

– Автобус, вероятно, тоже заминируют по правилу мертвой руки, – Штолев поочередно указал на четверых бандитов, держащих какие-то штуковины вроде ручек от лыжных палок. От этих ручек тянулись провода к толовым шашкам, вместе с гранатами набитым в укладки террористов. А от одного – еще и к висящей под потолком бомбе. – Даже если их пристрелить, дети все равно неминуемо погибнут.

Гришка немедленно вывел на боковой монитор, ничуть не меньших размеров, чем центральный, крупное изображение левой руки одного из захватчиков. Сразу стала видна прикрепленная на шарнире металлическая пластина, отжимающая ее пружина и два контакта в торце ручки.

– Стоит отпустить – и рванет, – грустно прокомментировал Гольдштейн.

– Что хуже всего: даже выполни все их требования – это детей не спасет, – добавил Андрей. – При такой организации, – рука полковника указала на экран, – очень большая вероятность самопроизвольного подрыва.

– Аналитики назвали цифру в семьдесят-восемьдесят процентов, – подтвердил выводы Коробицына генерал.

Все замолчали, пристально разглядывая мониторы.

– А зачем свечи? – вдруг спросила Вера, кивнув в сторону центрального экрана. У дверей и на подоконниках в комнате детского дома горели неяркие в свете уже взошедшего солнца огоньки.

– Если кто-то тихо попробует подойти – сквозняк поколеблет пламя, – коротко объяснил Андрей.

– Перекусываем провода внутри изоляции – это мы можем – и усыпляем? – задал вопрос Виктор.

– Опасно. Идеально синхронно всех бандитов не выключим. Могут успеть и на курок нажать, – Андрей указал на автоматы, с которыми бандиты не расставались. – На предохранителях не стоят, и наверняка патроны досланы.

– Еще гранаты, – согласился Штолев, – усики у чек разогнуты – кольцо рвануть секундное дело.

– Гранаты не знаю, – задумчиво произнесла Вера, проследив, как с одной из свеч стекла вязкая длинная капля, – а если в затворы «калашей» стеарин налить? Остынет быстро и заблокирует…

Николай с Коробицыным переглянулись.

– Могут почувствовать тепло и лишний вес, – высказался Андрей.

– А если суперклей? – подала идею Наталья. С цианокрилатами она работала – руку того же Гришки с использованием медицинских вариантов этих мгновенно застывающих составов «собирала».

Теперь уже все, переглянувшись, посмотрели на врача.

– А вот это пойдет, – согласился Штолев. – Отличный вариант. Только все надо делать быстро. Мало ли кто из них захочет в воздух сдуру пальнуть…

Минут двадцать ушло на подробное обсуждение всех деталей операции. Надо было торопиться – с этими бандитами лучше не тянуть. Да и больные дети долго ожидать освобождения не могли.

– Учтите, сейчас картинка с их камеры уже на всех ведущих телеканалах планеты, – проинформировал генерал, созвонившийся по телефону с Лазаренко. – Сразу же, как начнем усыплять, пойдет спецназ. Их командира сейчас проинструктируют и подключат на прямую связь со мной.

Еще четверть часа ушло на подготовку.

– Ну что, все готовы? – спросил Сахно, держащий на руках дочь. Оглядел женщин у терминалов – они к тонкой работе с микропорталами были готовы лучше, да и определенный опыт со времени переворота был. Посмотрел на Колю и Андрея – оба на всякий случай стояли с пистолетами в руках, – на Полонского, готового по сотовому отдать приказ спецназу на месте событий, на Григория, который тоже сидел у своего портального терминала, готовый при необходимости пропустить в комнату к детям Штолева с напарником, на Виктора, поглаживающего на своих коленях любопытно хлопающего глазками Валерика. Физик только что очень подробно объяснил, в каких местах и какие провода надо резать.

– Начали! – слово прозвучало сухо, как выстрел.

– Приготовиться, – сдублировал Полонский в сотовый.

Гришка, уже подогнавший давление в операторской под комнату в детском доме, кивнул. Светлана с Катериной и Вера с матерью маникюрными кусачками через маленькие – всего по три миллиметра – порталы сноровисто перекусили и развели пинцетами концы проводов в стороны у самых детонаторов. Никто из бандитов ничего не заметил. Секунд двенадцать-пятнадцать, и бомба под потолком и тротиловые шашки на груди боевиков уже не должны взорваться. Выдавить по тюбику гелевого суперклея в затвор каждого автомата – вязкая жидкость сама по себе не должна дать выстрелить – тоже недолго. А загнать снотворное прямо в сосуд, снабжающий мозг кровью, обогащенной кислородом, – уже привычная для Красных полковников работа.

– Вперед! – отдал команду по телефону Полонский, когда тела бандитов начали заваливаться на пол.

Елена, бывшая на подстраховке подруг, облегченно вздохнула, глядя на большой монитор, и вдруг громко с ужасом охнула – из разгрузки падающего боевика выкатилась граната. Очевидно, кольцо чеки с разогнутыми усиками зацепилось за что-то в снаряжении, и она выдернулась. Спусковой рычаг с характерным звуком, хорошо слышным через динамики терминала, отскочил в сторону. Зелено-оливковое овальное яйцо чуть меньше банки сгущенки с толстым швом посередине [40]40
  «РГД-5» (Индекс ГРАУ – 57-Г-717) – советская наступательная ручная граната, относится к противопехотным осколочным ручным гранатам дистанционного действия наступательного типа.


[Закрыть]подкатилось прямо к груди другого упавшего бандита и остановилось, упершись в одну из толовых шашек.

Все затаили дыхание. Только шипение запала, казалось, било по ушам. Нет, взрыва еще не было. Замедление у этой неотвратимой смерти было чуть больше трех секунд.

– Гриша, быстро портал! – громко скомандовал Коробицын.

Прыжок в немедленно открывшийся пробой, рука крепко обхватывает гранату, и Андрей исчезает из детского дома.

Сахно переглянулся с Николаем – успел? Штолев отрицательно качает головой – вряд ли. И вдруг подхватывается:

– К нему в апартаменты!

Прыгнуть из детского дома Андрей мог только к своему портальному терминалу.

Операторская опустела мгновенно. Мысленный приказ, прыжок, разворот к экрану компьютера, вызов виртуальной схемы Красного. Найти взглядом кабинет в апартаментах Коробицына, мышкой подвести указатель, включить информационный пробой.

Полковник лежал на спине. Вероятно, он успел отбросить гранату за письменный стол, так как стула там не было.

Гришка отметил появление Веры у соседнего терминала и крикнул:

– Давай сюда! Сейчас открою.

Чуть сдвинул координату, чтобы не наступить на Андрея, и хлопнул по «энтеру». Сразу в нос ударил кислый запах рванувшего тротила.

Верка ужом проскользнула мимо парня в открывшийся проем портала и бросилась к лежащему навзничь телу. Шаг, и Григорий вместе с ней начинает осматривать лежащего полковника. Уже через пару секунд его отодвигает в сторону рука Натальи.

Граната, вероятно, взорвалась, еще не коснувшись пола, всего метрах в восьми от терминала. Один осколок разорвал бедро левой ноги – штанина уже пропиталась кровью, а другой ударил в грудь.

– Пульса нет, – холодным профессиональным голосом констатировала врач, руками раздирая полы пиджака. Оторванная «с мясом» пуговица звонко ударила по стене. Та же участь постигла и рубашку. Задранная футболка открыла рельефные неподвижные мышцы. Чуть левее центра груди была совсем маленькая рваная рана с сочащейся оттуда кровью.

– Прямо в сердце! – охнула Катерина, одной рукой придерживая свой большой живот, а другую, прижав ко рту, чтобы не разреветься немедленно в крик.

– Умер? – неверяще спросила Лена Кононова.

– Погиб, – глухо прошептал Штолев.

– Нет еще! Голова не задета. Это только клиническая смерть, – Наталья подняла голову, оценивающим взглядом обвела всю команду, успевшую за эти секунды собраться в разгромленном кабинете.

– Дима, у тебя ведь тоже первая плюс. И сердце отличное. – Она не спрашивала, она утверждала. – Значит, какое-то время потрудится за двоих!

– Все, работаем! – и тут же посыпались команды:

– Вера – в операционную, и открой оттуда портал. Катя, на тебе дети, – кивок на Надюшеньку и Леську. – Все остальные помогают мне. Сейчас все решают секунды!

Всего через полминуты обнаженное тело Коробицына лежало на операционном столе. Полонский в пяти метрах на диване.

– Гриша с Виктором и Геной – к терминалу, – кивок в сторону портального пульта, к которому были подключены десятки генераторов пробоя, – Саша – жгут на ногу, Вера с Колей – на томограф. Остальные ассистируют мне. Перчатки!

Она потом и сама не смогла бы объяснить, почему так расставила команду. Не говоря уж, чтобы подумать об этом тогда. Взгляд на большой настенный экран, куда уже вывели синтезированную томографом картинку. Само стоящее сейчас сердце задето не было, но вот подводящую к левому предсердию артериальную кровь от легких вену порвало почти до середины.

– Лена! Уже в перчатках? Молодец! Шьем! – так быстро она еще никогда не работала.

На пол операционной из рваного перикарда [41]41
  Перикард, или сердечная сумка, представляет собой тонкий, но плотный мешок, в котором находится сердце.


[Закрыть]через пробой хлынула кровь. Странная картина: на столе лежит тело, около него хлопочут Сахно со Светланой, аккуратно заклеивая пластырем рваную ранку на груди, а хирург, в трех метрах от раненого, в джинсах, ажурном по краям бюстгальтере – кофточку с длинными рукавами Наталья бросила на пол – и перчатках по локоть что-то делает прямо в воздухе перед собой, а на живот и синие брюки течет и течет тоненькой струйкой бурая жидкость. Маску она надеть не успела и, выдыхая, нервно изгибала губы, сжимая их только слева, чтобы воздух из ее рта не попал на операционное поле. Буквально на глазах кровь течь перестала.

– Теперь самое главное, – Наталья подошла к терминалу, – соединяем кровеносные системы Андрея и Дмитрия.

Под ее руководством довольно быстро удалось сделать задуманное. На животных врач делала такое не раз, но на человеке и в таких авральных условиях… Теперь сердце генерала через порталы подавало обогащенную кислородом кровь к мозгу Коробицына, и откачивала венозную. Риск был огромный – тяжелая послеоперационная травма даже в случае успеха обеспечена обоим почти наверняка.

– Вера, энцефалограмму!

На настенном экране тут же появилась зазубренная картинка.

– Работает! – удовлетворенно произнесла Наталья, стирая окровавленной перчаткой пот со лба. – Теперь снотворное. Только шока нам сейчас не хватало.

С дивана всего через несколько секунд раздался громкий храп.

– Саша, найди, пожалуйста, Диме подушку, – довольно улыбнулась врач.

– Мам, посмотри, – привлекла внимание Вера и вывела на большой экран изображение.

Сердце Коробицына мелко-мелко подергивалось.

– Кардиостимулятор! – прошла следующая команда.

Подведенные через микропорталы прямо на нервную систему сердца слабенькие импульсы заставили главную мышцу дернуться. Одно сокращение, через пару секунд другое, и вот уже сердце полковника уверенно работает само.

– Дыхание?

– Слабое.

– Кровь из легких не откачали, – констатировала Наталья, заметив алую каплю, скатившуюся с губ Андрея.

Еще каких-то двадцать минут работы, и врач, стягивая очередную пару перчаток, с каким-то странным любопытством бросила взгляд на маленький осколок металла, понаделавший столько бед в молодом здоровом до того организме.

– Теперь отсоединяем Диму. Сначала вены Андрея. Вера, следи за давлением.

– Верхнее – сто десять, – всего через несколько секунд доложила дочь.

– Хорошо. Гриша, отключай генерала полностью. Верочка – комплексный анализ крови обоим. Обрати внимание на свертываемость. Коля, ты проследи за Дмитрием. Он минимум литра полтора своей крови Андрюше отдал. Ну что, наш пациент стабилен. Я сейчас быстренько ополоснусь, себя в порядок немного приведу, – она запястьем чуть приподняла левую грудь, и из-под насквозь мокрого бюстгальтера на живот потекли белые капли молока, пробивая там свои дорожки в засохшей бурой корке крови полковника, – переоденусь и займусь бедром Андрея. Не хочется, чтобы он потом хромал. Света, покормишь Надюшку? У тебя ведь с молоком проблем нет.

– Конечно, сейчас, – дернулась Гольдштейн. Ее футболка, в спешке надетая на голое тело, тоже была насквозь мокрой от молока.

– Наташка – ты гений! – в восхищении произнес Сахно, только сейчас осознавший, что основная опасность для жизни Андрея миновала. На внешний вид жены он не обратил никакого внимания, как и другие Красные полковники. Наталья же вдруг поняла, как выглядит со стороны, и смутилась.

– Не подлизывайся, – скромно улыбнулась она в ответ и исчезла из операционной.

* * *

Полонский проснулся через пару часов. В помещении было жарко. Посмотрел на операционный стол. Коробицын, укрытый только полотенцем в верхней части бедер, был нормального розового цвета. По сравнению с бинтами на левой ноге и большим пластырем на груди это было хорошо заметно. Приглядевшись, генерал увидел ровные вздымания и опускания груди. Дышит.

– Как он? – шепотом спросил сидевшую у терминала томографа Веру.

– Мама говорит, что хорошо. Лекарствами пришлось накачать, чтобы отторжения вашей крови не было. Пить хотите? – девушка говорила нормальным громким голосом.

Только сейчас генерал понял, что в горле сильная сухость. И во всем теле слабость. Он еще не успел кивнуть, как Вера подошла, протянула ему высокий хрустальный стакан с чем-то ярко-красным и аккуратно своей мягкой ладошкой помогла приподнять голову. Терпкий гранатовый сок пришелся в самый раз.

– Дети?

– Папа с Лазаренко связывался – все уже хорошо.

– А где все?

– Дрыхнут. Мужики по стакану хлопнули и спать. Мама заснула, когда Наденьку опять кормила – устали и перенервничали все, – с олимпийским спокойствием констатировала девушка.

– А ты? – поинтересовался генерал.

– Я вчера рано улеглась – мой Гришка опять под монитором мыслил, – а сегодня после всех событий кофе напилась.

– Как это, под монитором? – не понял Полонский.

– Устраивается на постели поудобнее и пытается одним усилием мысли картинки рисовать, – улыбнулась девушка.

– Что Наташа сказала о перспективах? – Полонский кивком головы указал на полковника.

– Рано еще что-то говорить. Без кислорода голова Андрея была всего минуты четыре. Потом ваше сердце работало. Ни один АИК [42]42
  Аппарат искусственного кровообращения (АИК), или аппарат «искусственное сердце – легкие» – специальное медицинское оборудование, обеспечивающее жизнедеятельность человека при частичной или полной невозможности выполнения функций сердца и/или легких.


[Закрыть]так быстро не подключишь. А необратимые изменения в коре головного мозга наступают, как правило, через шесть-семь минут. Сейчас он просто спит. Раньше завтрашнего дня будить не будем. Вот тогда все и выяснится. Но максимум, что может быть – частичная амнезия.

Генерал призадумался и попытался сесть на диване. Вера тут же толкнула его обратно.

– Лежите. Вы очень много своей крови Андрею отдали. На теоретической грани летального исхода. Если бы не тщательный контроль за вашим здоровьем и частичное восполнение донорской кровью, минимум на пару недель свалились бы. А сейчас надо отдыхать. Кушать я прямо сюда принесу, как захотите.

– Но, – Полонский не знал, как объяснить этой такой уверенной в себе девчонке, – мне надо…

– Решаемо, – девушка подошла к терминалу, немного поколдовала там, и давление внизу живота вдруг исчезло.

– Вечером переведем вас в другую палату, и вставать уже можно будет. Сейчас я пока единственная сиделка на весь Красный. Лена нянькой с маленькими возится, а я с вами двоими. Все остальные дрыхнут. И вы сейчас еще немного поспите.

Веки налились свинцом, и генерала вдруг неудержимо потянуло в сон.

«Снотворное через микропортал вогнала», – успел сообразить Полонский.

* * *

– И еще: сейчас в эфир пойдет сообщение. Вертолет, на котором перевозили затребованных бандитами зэков, чтобы обменять их на жизни больных детей, был сбит из ПЗРК американского производства «Стингер». Пилоты смогли посадить поврежденную машину и покинуть ее. Осужденные террористы, прикованные внутри вертолета наручниками в соответствии с правилами перевозки заключенных, сгорели заживо.

– Шито белыми нитками. Хотя – хрен что-либо докажешь. Это ты такое решение принял? – поинтересовался генерал.

– Совместно с Лазаренко, – кивнул Сахно. – Надо раз и навсегда отбить у бандитов даже мелкое желание добиваться у нас чего-либо террором. Ты не согласен?

– Нет, все правильно. А что западные СМИ?

– Переливают из пустого в порожнее. Подняли шумиху, чтобы отвлечь внимание от состояния своей экономики. Что у них есть реального? Видеозапись появления Андрея из пустоты и немедленного исчезновения с гранатой. Тут же врывается спецназ, и трансляция прекращается – кто-то из офицеров своевременно отключил камеру. Смогли, конечно, проанализировать падение с ног бандитов. Но ФСБ уже довольно грамотно начала распускать слухи, что был применен усыпляющий газ нового образца – без вредных для здоровья последствий. Конечно, сам прыжок Коробицына крутят по телевизору без перерыва. Британская разведка и ЦРУ наверняка опознали его, просмотрев записи из Южного Лондона с того неудачного задержания.

– Окончательно парня засветили, – согласился Полонский и вдруг весело хмыкнул: – Законный повод вручить ему Звезду Героя в Георгиевском зале Кремля под объективами телекамер. А вот твоей Наташе, да и всем остальным в команде, ордена придется здесь в менее торжественной обстановке…

– Перестань, Дима, – перебил генерала Сахно, – не за побрякушки же…

Генеральский кулак обрушился на столешницу – посуда загремела:

– Это не побрякушки! Это – награды Родины. Ты хоть понимаешь, Саша, что говоришь? – Полонский покачнулся на стуле – он был еще очень слаб, – но все-таки усидел.

Сахно вскочил и придержал друга.

– Ну, не прав я, Дима. На той войне, когда я еще служил, ордена иногда давали не тем, кто заслужил, а всяким…

– Прошли те времена, – перебил, успокаиваясь, генерал. – Я не я буду, но такого в нашей стране больше не повторится. Ладно, давай еще по одной.

Александр Юрьевич тут же наполнил бокалы. Полонский посмотрел на просвет рубиновую жидкость.

– Эх, если бы не запрет твоей жены… Беленькая была бы лучше.

– Терпи, – ухмыльнулся Сахно, – сказано, только марочный сушняк или слабокрепленое. Надо тебе кровь восстанавливать.

– Наталья для меня теперь высший авторитет в медицине! – согласился генерал. – С того света почти с пулей в сердце вытащить Андрея… Давай за нее.

Они чокнулись, выпили, практически не смакуя, великолепное вино.

– Говоришь, когда служил? – Полонский прищуренным взглядом посмотрел на Александра Юрьевича. – А сейчас чем, по-твоему, вы здесь занимаетесь? – генерал в этот момент намеренно не стал отождествлять себя с остальными Красными полковниками.

– Ну, – Сахно сам задумался немного над ответом, по привычке потирая кончик носа сгибом указательного пальца, – работаем…

– Для кого? – хмыкнул Дмитрий Алексеевич и сам же ответил: – На благо всех людей и в первую очередь – своей страны. Только попробуй отрицать. Несколько пафосно звучит, но факт есть факт.

– Ты это к чему? – вопрос был задан с некоторым удивлением.

– Легализовать вас надо. Хотя бы для наших спецслужб.

– И как ты это себе представляешь? – к удивлению прибавилась усмешка. – Выпишешь нам удостоверения Красных полковников?

– Ну почему сразу красных? Создадим новый сверхсекретный отдел ФСБ. Вот его штат и будет из одних полковников.

Сахно расхохотался:

– Несовершеннолетней Верке полковника присвоишь?!

Полонский задумчиво посмотрел на Александра Юрьевича.

– А и присвою! Что есть воинское звание? Статус, определяющий права и обязанности военнослужащих. Права Красных полковников? Мы их сами взяли – как однажды Гена Кононов выразился: казнить и миловать кого угодно невзирая ни на что. Обязанности? Пахать чуть ли не круглосуточно на благо всех людей. Это все, Саша, несколько побольше, чем на полковника тянет. Но – сами выбрали звание. Значит, так тому и быть!

– Гришка.

– Что Гришка?

– Я же тебе рассказывал: это он такое название команде придумал.

– Хорошо хоть не генералы. Мне в Военном совете попотеть бы пришлось, пробивая для вас звания. А вот полковника, то есть старшего офицера, я сам вправе присвоить, как председатель совета.