Текст книги "Утрата и возмездие"
Автор книги: Илья Мощанский
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Паулюс вызвал к себе командиров корпусов, которые уже знали текст советского ультиматума. Командующий ознакомил их также с сообщением генерала Хубе. Все они высказались против капитуляции. Затем прибыл ответ главного командования сухопутных сил (ОКХ). Он гласил: «Капитуляция исключается. Каждый лишний день, который армия держится, помогает всему фронту и оттягивает от него русские дивизии».
Манштейн впоследствии писал: «9 января противник предложил 6-й армии капитулировать. По приказу Гитлера это предложение было отклонено… я целиком поддерживаю его решение». Вместе с тем, по его мнению, «для генерала Паулюса отклонение предложения о капитуляции было его солдатским долгом» [79]79
Manstein Е. von. Verlorene Siege. Bonn, 1955, s. 384.
[Закрыть].
Иначе оценивал это военный историк В. Адам, также лично участвовавший в событиях под Сталинградом, который считал, что перед фактом бессмысленной гибели дивизий Паулюс должен был наконец решиться на самостоятельные действия. «Я считаю, что в случае своевременной капитуляции могло спастись и после войны вернуться к своим семьям намного больше 100 тысяч солдат и офицеров» [80]80
Адам В.Трудное решение. М., 1967, с. 278.
[Закрыть]. Адам признавал малоубедительным аргумент, «будто бы истекавшая кровью и голодавшая 6-я армия отвлекала крупные силы противника с южного крыла немецкого фронта». Он делал следующий вывод: «Отклонение советского предложения о капитуляции от 8 января 1943 года является с точки зрения исторической, военной и человеческой огромной виной не только Верховного командования вермахта и командования группы армий „Дон“, но и командования 6-й армии, командиров ее армейских корпусов и дивизий» [81]81
Там же.
[Закрыть].
И. Видер, уже упомянутый выше, высказывался примерно в том же смысле. «Огромные человеческие жертвы, непоправимый ущерб, наносимый человеческому достоинству окруженных, не могли быть более оправданы никакими военно-стратегическими соображениями: в подобной обстановке они были безнравственны, аморальны» [82]82
Видер И.Указ. соч., с. 90.
[Закрыть]. Дальше он сообщал: «Гитлер лично запретил нашей армии капитулировать. 9 января Паулюс в письменной форме отклонил предложение советского командования. Нам было запрещено в дальнейшем передавать в части какую бы то ни было информацию по этому вопросу, за исключением приказа открывать без предупреждения огонь по русским парламентерам, если они приблизятся к нашим позициям. Именно это последнее распоряжение штаба армии, переданное нам по радио, не оставляло никаких сомнений относительно намерений нашего командования.
… В этой связи мне вновь пришли на память высокопарные слова Гитлера о непобедимости немецких солдат, для которых нет ничего невозможного. Еще бы, даже мысль о капитуляции была несовместима с престижем „фюрера“ как верховного главнокомандующего. Ведь незадолго до того, как мы попали в окружение, он торжественно клялся (теперь эта клятва звучала кощунством): „Смею заверить вас – и я вновь повторяю это в сознании своей ответственности перед богом и историей, – что мы не уйдем, никогда не уйдем из Сталинграда!“ Теперь судьба наша и впрямь была неразрывно связана с донскими степями. Здесь она и должна была решиться» [83]83
Там же, с. 90–91.
[Закрыть].
Ф. Паулюс уже после войны, в сентябре 1945 года, так объяснял свое поведение на заключительном этапе Сталинградской битвы: «Я был солдат и верил тогда, что именно повиновением служу своему народу. Что же касается ответственности подчиненных мне офицеров, то они с тактической точки зрения, выполняя мои приказы, находились в таком же вынужденном положении, как и я сам в рамках общей оперативной обстановки и отданных мне приказов» [84]84
Цит. по: Вельц Г.Указ. соч., с. 358.
[Закрыть].
Все это означало, что германская военная машина продолжала действовать. Что же касается морально-психологических рассуждений о «чести солдата» и «долге повиновения», то в них полностью отсутствовало понимание преступности участия в агрессивной войне.
Немецкие завоеватели, вторгшиеся на российскую землю, вспомнили о гуманности лишь перед бездной катастрофы, ощущая ужас постигшего их возмездия, устрашенные неизбежностью собственной гибели. Они не в состоянии были взглянуть на события другими глазами, задать себе вопросы о характере войны, ее политических целях и моральной сущности. «Воспитанные в националистическом и милитаристском духе, мы едва ли были способны ставить эти вопросы. В этом и заключалась подлинная причина нашего несчастья, и мы все дальше катились к пропасти, ибо, заблуждаясь, считали своим долгом держаться до конца» [85]85
Адам В.Указ. соч., с. 303.
[Закрыть]. Так много лет спустя после описываемых событий напишет В. Адам – один из тех, кто находился в «котле».
Ликвидация
Первый этап операции: с 10 по 13 января 1943 года.В ночь на 10 января войска Донского фронта сосредоточились на исходных позициях. Наступил завершающий этап контрнаступления Красной армии под Сталинградом.
Выполняя замысел плана операции «Кольцо», войска готовились мощными ударами расчленить окруженную группировку и уничтожить ее по частям. Общей задачей первого этапа была ликвидация западной и северо-восточной частей окруженной группировки немцев. Главный удар наносила 65 А. Представитель Ставки генерал-полковник Н. Н. Воронов и командующий Донским фронтом генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский рано утром прибыли на командный пункт 65-й армии. Ее дивизии должны были выступать на направлении главного удара, срезая так называемый «мариновский выступ», во взаимодействии с войсками смежных флангов 21-й и 24-й армий. Навстречу ударной группировке 65-й армии из района южнее Цыбенко наносили удар в общем направлении на разъезды Басаргино, Новый Рогачик войска смежных флангов 64-й и 57-й армий. Из района юго-западнее Ерзовки на Городище наступление велось силами 66-й и 62-й армий.
План и задачи советских войск на первом этапе операции (10–13 января 1943 года)
В 8 час. 05 мин. с высоты, где разместился наблюдательный пункт представителя Ставки и командующего 65-й армией, взвилась серия ракет. Одновременно по всем радиосетям фронта был передан сигнал «555», а по телеграфу – «Родина».
Сразу же началась артиллерийская подготовка. 7 тыс. орудий и минометов в течение 55 минут шквальным огнем разрушали вражескую оборону. Они подавляли артиллерию противника, уничтожали его штабы, связь, разбивали ДЗОТы, блиндажи, истребляли живую силу. Активно действовала и авиация 16-й воздушной армии.
В 9 часов пехота и танки перешли в атаку. «Вскоре на наблюдательный пункт стали поступать первые данные об успешном начале наступления, – писал Н. Н. Воронов. – Продвижение войск медленно, но верно нарастало. То и дело над нами пролетали наши самолеты. Прошло еще некоторое время, и мы увидели начавшееся передвижение вперед артиллерийских батарей для занятия новых огневых позиций, чтобы обеспечить непрерывность артиллерийской поддержки наступающей пехоты и танков. Это было надежным признаком успешного прорыва обороны противника» [86]86
Воронов Н.Указ. соч., с. 67.
[Закрыть].
Первый эшелон 65-й армии был усилен 104 новейшими по тому времени танками КВ-1С. 173 сд поддерживал 15 огттп, 304 сд – 45 огттп, 24 сд – 14 огттп, 27 гв. сд – 10 огттп, 214 сд – 9 огттп.
Во втором эшелоне действовали три стрелковые дивизии, которые были усилены танковой бригадой и еще одним тяжелым танковым полком прорыва. 91 тбр должна была поддерживать 233 сд, а 47 огттп на тяжелых танках английского производства MK IV «Черчилль» – 23 сд.
Основной удар наступающей группировки пришелся на позиции 44-й пехотной, 29-й моторизованной и 297-й пехотных дивизий вермахта. Затем «шторм» обрушился на 16-ю танковую дивизию, оборонявшую северо-восточный сектор. Далее он переместился на позиции 44-й и 76-й дивизий, державших западные и южные сектора. Германское командование 6-й армии бросило в бой на участке прорыва еще передвигавшиеся танки и самоходные орудия. Боевые группы с 88-мм орудиями Flak 36/37 из 9-й дивизии ПВО люфтваффе подбили около 100 советских танков (по немецким оценкам. – Примеч. авт.). Но все было тщетно.
Ломая оборону германских войск, силы Донского фронта продвигались вперед. На направлении главного удара к исходу дня 65-я армия вклинилась в оборону противника на глубину 1,5–4,5 км. Соединения других армий продвинулись еще меньше. Немцы упорно сопротивлялись. Однако уже 10 января оборона в главной полосе противника была нарушена. В результате первого дня нашего наступления противнику были нанесены существенные потери. Только убитыми он потерял 1450 человек. Силами Красной армии был захвачен 1331 пленный, 66 орудий, 64 миномета, 231 пулемет. Однако враг еще не был сломлен, несмотря на отсутствие у него боеприпасов и морозы, доходящие до -35°. Потребовалось трое суток кровопролитных боев, чтобы срезать западный (мариновский) выступ вражеской обороны (на восточной окраине Мариновки оборонялась группа майора 3ельца с 88-мм пушками Flak 36/37 из 9-й дивизии ПВО люфтваффе; собственно Мариновку обороняла группа майора Шмидта, состоявшая из сводного батальона 29 мд, сводного батальона 672 пп 376 пп и из 29 мд; северо-западнее Дмитровки находился 129 тб 29 мд). В конце дня 12 января войска 65-й и 21-й армий вышли на западный берег р. Россошки и в район Карповки. На других участках советские соединения также ломали вражескую оборону. В метель и холод, под сильным огнем противника они упорно пробивались по маршрутам наступления. На южном секторе кольца окружения, где действовали войска 57-й и 64-й армий, противник в первый день удерживал оборону по северо-восточному берегу балки Караватка и по юго-западному берегу р. Червленой. Однако в ночь на 11 января сопротивление немцев и здесь было сломлено. В полосе наступления 57-й армии 38-я стрелковая дивизия КА под командованием полковника Г. Б. Сафиулина к рассвету захватила немецкий аэродром возле Воропоново с 18 исправными самолетами. Личный состав аэродрома, спавший в блиндажах, был захвачен врасплох и взят в плен [87]87
См.: Сафuулuн Г. Б.Первый белый флаг/Битва за Волгу, с. 207–208.
[Закрыть].
Но и нашим наступающим войскам было нелегко, так как, несмотря на голод, холод и недостаток боеприпасов, немцы продолжали ожесточенно обороняться. Очень большие потери несла 65-я армия, действовавшая на главном направлении.
В первый день боев 15-й гвардейский танковый полк прорыва потерял 15 танков КВ-1С, 5-й гвардейский танковый полк прорыва – 12 машин, 14-й гвардейский танковый полк – 7 танков, 10-й гвардейский танковый полк – 6 машин, 9-й гвардейский танковый полк – 9 танков. Большинство наших КВ-1С было подбито артиллерией противника или подорвалось на минах. Танки противника имели минимальный запас топлива, поэтому выдвигались на передовую только в случае явной угрозы прорыва своей обороны. Но даже ввод в сражение оставшихся боевых машин не очень помогал немцам. Несмотря на большие потери, советские войска буквально рвались вперед и вскоре, как известно, германская оборона на участке 65 А была прорвана. Наши танки в основном действовали в боевых порядках пехоты, поднимая моральный дух последней. Первый собственно танковый бой в этой операции провели «Черчилли» 47-го гвардейского танкового полка, введенного в сражение 11 января.
В тот момент, когда танки, ожидая очередного рывка лежащей под вражеским огнем пехоты, вели огонь с места, их с фланга неожиданно атаковали две StuG III и один Pz.Kpfw.IV. С первых же выстрелов им удалось подбить три наших танка. Оставшиеся «Черчилли» тут же разнесли на части обе самоходки, а германский танк поспешно скрылся в балке. Несмотря на локальную победу и успешное выполнение задач по обеспечению действий 23 сд, этот полк тяжелых танков также понес огромные потери – было подбито 18 машин из 21. И все же части Красной армии продолжали продвигаться вперед.
13 января 44-й гвардейский стрелковый полк 15-й гвардейской стрелковой дивизии атаковал позицию врага на восточном берегу р. Червленой. Продвижению к населенному пункту Старый Рогачик мешали искусно замаскированные три ДЗОТа, откуда немцы вели прицельный огонь. Командиры взводов 2-го стрелкового батальона лейтенант В. М. Осипов и младший лейтенант А. С. Белых со связками гранат поползли к ДЗОТам и вывели из строя два из них. Пулеметным огнем из третьего ДЗОТа оба гвардейца были убиты. Навстречу врагу пополз пулеметчик младший сержант Н. Ф. Сердюков. Подобравшись к ДЗОТу, он бросил две связки гранат, но они не долетели. Тогда Николай Сердюков поднялся, подбежал к ДЗОТу и своим телом закрыл амбразуру. Наступление продолжалось. 44-й гвардейский полк овладел Старым Рогачиком, части дивизии преодолели рубеж по р. Червленой и вышли к железной дороге у ст. Карповская.
Вечером 11 января Паулюс радировал Манштейну: «Резервов более нет. Боеприпасов осталось на 3 дня. Тяжелая техника не в состоянии двигаться – нет горючего. Фронт обороны наших окруженных войск может удерживаться не дольше, чем в течение трех ближайших дней».
Командующий окруженной группировкой Паулюс вынужден был доложить германской ставке «о прорывах крупных сил русских на севере, западе и юге, нацеленных на Карповку и Питомник. 44-я и 76-я пехотные дивизии понесли тяжелые потери; 29-я моторизованная дивизия имеет только отдельные боеспособные части. Нет никаких надежд восстановить положение. Оставлены Дмитриевка, Цыбенко и Ракотино» [88]88
Дерр Г.Указ. соч., с. 119–120.
[Закрыть]. В ответ на это донесение из Восточной Пруссии тотчас же поступил ответ, которым предписывалось:
«Во что бы то ни стало удерживать рубеж Цыбенко, Карповка, Россошка. Всеми силами помешать тому, чтобы Питомник попал в руки русских. Цыбенко во что бы то ни стало отбить у противника. Командующему армией сообщить о принятых контрмерах, а также о том, при каких обстоятельствах без разрешения ОКХ было оставлено Цыбенко» [89]89
Там же, с. 120.
[Закрыть]. Но никакие приказы германского командования не могли повернуть ход событий в желаемом для врага направлении.
На 12 января 7-й армейский корпус удерживал территорию Совхоза № 1, а 14-й немецкий танковый корпус продолжал оборонять берег Россошки, имея в своем распоряжении лишь легкое пехотное оружие.
Окруженный нашими войсками в Цыбенко, противник предпринимал неоднократные атаки группами пехоты, усиленной танками. После отказа сдаться гарнизон Цыбенко был полностью истреблен. До батальона вражеской пехоты, пытавшейся контратаковать наши наступающие подразделения в районе высоты 111,6, было уничтожено залпом гвардейских минометов. Позиции были буквально усеяны трупами германских обгоревших солдат.
В войсках противника падала дисциплина. Паника начала охватывать целые подразделения и части. 12 января, когда вблизи аэродрома Питомник появилось несколько советских танков из 91-й танковой бригады, немцы поспешно бежали оттуда. Историк В. Адам передает рассказ очевидца этого эпизода – германского штабного офицера. «Паника началась неожиданно и переросла в невообразимый хаос, – говорил он. – Кто-то крикнул: „Русские идут!“. В мгновение ока здоровые, больные и раненые – все выскочили из палаток и блиндажей. Каждый пытался как можно скорее выбраться наружу. Кое-кто в панике был растоптан. Раненые цеплялись за товарищей, опирались на палки или винтовки и ковыляли так на ледяном ветру по направлению к Сталинграду. Обессилев в пути, они тут же падали, и никто не обращал на них внимания. Через несколько часов это были трупы. Ожесточенная борьба завязалась из-за мест на автомашинах. Наземный персонал аэродрома, санитары и легкораненые первыми бросились к уцелевшим легковым автомашинам на краю аэродрома Питомник, завели моторы и устремились на шоссе, ведущее в город. Вскоре целые гроздья людей висели на крыльях, подножках и даже радиаторах. Машины чуть не разваливались под такой тяжестью. Некоторые остановились из-за нехватки горючего или неисправности моторов. их обгоняли, не останавливаясь. Те, кто еще был способен передвигаться, удирали, остальные взывали о помощи. Но это длилось недолго. Мороз делал свое дело, и вопли стихали. Действовал лишь один девиз: „Спасайся, кто может!“
Но как можно было спастись в разбитом городе, в котором нас непрерывно атаковали русские? Речь шла не о спасении, а о самообмане подстегиваемых сильным страхом, оборванных, полумертвых людей, сломленных физически и нравственно в битве на уничтожение.
Скоро, правда, стало известно, что Питомник снова в наших руках. И хотя выяснилось, что аэродром атаковала лишь разведка противника, немногие больные и раненые возвратились назад. Слишком глубоко овладел страх нашими солдатами. Большинство же летчиков и санитаров лишь к вечеру вернулось в Питомник» [90]90
Адам В.Указ. соч., с. 304–305.
[Закрыть].
Штаб 6-й армии слал командующему группой армий «Дон» Манштейну радиограммы с требованиями доставки авиацией батальонов с тяжелым вооружением, чтобы иметь возможность продолжать свое сопротивление. Но осуществить подобную переброску уже не было возможности. Более того, с 13 января о боях 6-й армии в сводках вермахта никак не упоминалось. Хотя для успокоения Гитлера продолжались разработки новых планов деблокады. Именно 13 января 1943 года начальник генерального штаба ОКХ Цейтлер одобрил разработку оперативного отдела – план «Дитрих» («Отмычка»), а именно деблокирование и вывод 6-й армии из окружения в феврале – марте 1943 года!
Пока немцы разрабатывали планы, наши войска продолжали наступать. К вечеру 13 января они выполнили задачу первого этапа. Западный выступ оборонительной системы немцев был срезан.
На направлении главного удара наши части достигли реки Россошка на участке Карповка, урочище Синий Яр и далее на север рубежа Совхоз № 1, высота 122,9.
Остатки разбитой германской группировки, боясь окружения, отошли на восточный берег речки. Здесь они совместно с подошедшими резервами попытались вновь организовать сопротивление, зацепившись за укрепления нашего бывшего среднего сталинградского обвода.
На направлении вспомогательного удара, наносившегося частями 64-й и 57-й армий, наши войска также прорвали вражескую оборону и вышли на рубеж южной окраины Елхи, высоты 119,7 (южн.), отм. 78,8; высоты 117,4 и южной окраины Ракотино.
Части 66-й армии в результате упорных боев вклинились в неприятельскую оборону южнее высоты 139,7.
Ударная группа 62-й армии тем временем очистила от противника несколько кварталов города в районе завода «Красный Октябрь».
По советским данным, к исходу 13 января германские потери приблизительно составили 30 тыс. человек. На поле боя при беглом подсчете было обнаружено 127 неприятельских подбитых орудий, около 400 пулеметов, свыше 80 танков. Число пленных возросло до трех с половиной тысяч человек. Были захвачены богатые трофеи: 500 орудий, 1250 пулеметов, 324 миномета, 104 танка, 60 бронетранспортеров, 3500 автомобилей, склад боеприпасов и другое военное имущество.
План и ход боевых действий во время второго этапа операции (14–17 января 1943 года)
Второй этап операции: с 14 по 17 января 1943 года.Командующий фронтом генерал-лейтенант (с 15 января 1943 г. генерал-полковник) К. К. Рокоссовский решил перенести главный удар с участка 65-й армии в полосу 21-й армии, которая своим левым флангом должна была выступать в направлении ст. Воропоново. 65-я армия войсками правого фланга наносила удар в направлении Ново-Алексеевского. Ее действия с севера обеспечивались правым флангом 24-й армии. 57-я и 64-я армии обеспечивали наступление главной ударной группировки с юга. Путем перегруппировки войск, произведенной 13 и 14 января, состав 21-й армии был усилен двумя дивизиями 65-й армии (252, 173 сд) и значительной частью ее (65 А) средств усиления. В течении суток с небольшим с главного направления действий 65 А в полосу боевых действий 21 А были переброшены две гвардейские минометные дивизии РС, состоящие из четырех бригад М-30 и четырех полков М-13. Боевые действия в эти два дня не прекращались.
Несмотря на упорное сопротивление немцев на рубеже р. Россошки, советские войска, подтянув артиллерию, с боем преодолели эту реку и продолжали развивать наступление. Противник, бросая тяжелое вооружение и военное имущество, беспорядочно отступал по заснеженной степи.
214-я стрелковая дивизия генерала Н. И. Бирюкова, овладевшая Совхозом № 1 и после этого успешно продвигавшаяся вперед, в Малой Россошке сбила немцев в овраг. «Они отказались сдаться. Артиллеристы били в двери землянок прямой наводкой. За Россошкой дивизия отрезала и пленила большую группу вражеских войск» [91]91
Батов П. И.Указ. соч., с. 268.
[Закрыть].
Главным смысловым содержанием второго этапа операции стала задача с 15 по 17 января отсечь, окружить и уничтожить группировку немецких войск в районе Скляров, Елхи, Питомник, Западновка. Одновременно должна была продолжаться операция по отсечению, окружению и уничтожению северо-восточной группировки немцев в районе Орловки. При выполнении первой задачи главный удар наносился смежными флангами 21-й и 65-й армий с фронта Карповка, Бабуркин в восточном направлении. Начало наступления было назначено на 15 января.
После изменения задач и перегруппировки распределение танковых частей и соединений по армиям выглядело следующим образом: 21 А – 121 тбр, 1, 5, 9, 10, 14, 15-й и прибывший на фронт свежий 48-й («Черчилли») отдельные гвардейские тяжелые танковые полки прорыва; 65 А – 91 тбр, 47 огттп; 24 А – 8 огттп; 66 А – 7 огттп; 64 А – 90 тбр, 35 и 166 тп; 57 А – 254 тбр, 235 отбр, 234, 189 тп; 62 А – сводная танковая рота.
Немецкий писатель Эрих Вайнерт [92]92
В декабре 1942 г. немецкие антифашистские писатели Эрих Вайнерт и Вилли Бредель вместе с Вальтером Ульбрихтом прибыли на Сталинградский фронт, где в своих выступлениях по радио и в листовках, обращенных к окруженным германским войскам, разъясняли требование советского командования о прекращении бесполезного сопротивления.
[Закрыть]в своем «Сталинградском дневнике» 14 января, находясь в Карповке, записал: «Карповка. Наступление бурно развивается. Как нам стало известно, западная часть „котла“ уже отрезана гигантским клином, тянущимся с северной стороны долины речушки Россошки вниз, до Карповки. Дмитровка, Атаманская и Карповка взяты приступом…
Повсюду признаки паники. Немецкие солдаты бросают все и нисколько не беспокоятся о больных и раненых.
Большое село Карповка похоже на толкучку. Куда ни глянь, везде опрокинутые пушки, поврежденные танки, стоящие поперек дороги грузовики. Во время бегства немцы пытались погрузить награбленное на уцелевшие машины и при этом растеряли добрую половину. Даже пулеметы оставили. Повсюду груды патронов, гранат, бомб» [93]93
Вайнерт Э.Помни Сталинград. Из дневника/Годы великой битвы. М., 1958, с. 421.
[Закрыть].
Несмотря на безысходность своего положения, все чаще охватываемый паникой противник упорно цеплялся за населенные пункты. Борьба развертывалась в трудных условиях. Крутили сильные метели. Морозы достигали -22°. Войска 64-й и 57-й армий завершили очищение от немцев восточного берега р. Червленой, а затем заняли железнодорожную станцию Карповская, разъезд Басаргино.
Части 21-й армии тем временем овладели населенными пунктами Новый Рогачик, Синеоковский, Жирноклеевка и отметкой 77,5, выйдя к исходу 14 января также на восточный берег реки Червленой.
Таким образом, в результате успешных наступательных действий наших армий 13–14 января 1943 года противник оказался выбитым с занимаемых им подготовленных позиций. Тем самым была сильно ослаблена система огня на южном фасе вражеской обороны. Кроме того, неприятельские части лишились возможности отсиживаться в утепленных землянках и в строениях населенных пунктов. На участке фронта Елхи, Ново-Алексеевский враг был выгнан в голую степь при морозе, доходившем до -25–27°, и лишен питьевой воды.
Немецкое командование старалось сохранить в своих руках аэродром в Питомнике, но все усилия врага сдержать линию фронта были бесплодны. Противник лишился сильных опорных пунктов от Большой Россошки до Бабуркина и Ново-Алексеевского. 14 января 214-я стрелковая дивизия 65-й армии продвигалась на юг, к аэродрому Питомник. Дивизия двигалась без тылов, спеша выполнить задачу. Туда же спешила 91-я отдельная танковая бригада полковника И. И. Якубовского. Эти соединения блокировали аэродром в ночь на 15 января.
На подступах к совхозу «Питомник» взору наступающих войск открылось необычное зрелище. Аэродром походил на гигантский муравейник. Сотни самолетов (а их оказалось более 370), автомашин, автобусов, зенитных орудий и другой техники, большие палатки с эмблемой Красного Креста были разбросаны на огромном заснеженном поле. Посреди этого хаоса умудрялись садиться самолеты, разгружались, загружались и снова взлетали. Для более заметного обозначения дороги к аэродрому немцы воткнули в снег копытами вверх отрубленные ноги павших лошадей: ужасные вехи в ужасной битве.
Учитывая приказ командира 65-й армии о необходимости сохранить авиационную технику противника в целостности, было решено блокировать все подступы к аэродрому со стороны Сталинграда, откуда продолжали прибывать автомашины с ранеными и больными немцами.
Все, что шло к аэродрому, танкисты 91 тбр быстро пропускали, за исключением танков и бронетранспортеров, которые расстреливали при подходе. Также поступали и с самолетами: совершать посадку не препятствовали, а взлетать не позволяли.
Утром к Питомнику подошли подразделения 27-й гвардейской, 23-й и 304-й стрелковых дивизий. Произошла встреча 65-й и 24-й армий. Общими усилиями сводная группа захватила аэродром со всей боевой техникой, которая там скопилась. Немало взяли и пленных. Здоровых отделили от раненых, организовали обслуживание последних силами самих же пленных. Вскоре противник попытался отбить аэродром, но потерпел неудачу. 16 января Питомник окончательно перешел под контроль советских войск. Снабжение окруженной группировки еще более усложнилось.
Войска 64-й и 62-й армий активными действиями в северо-восточной части района окружения и непосредственно в Сталинграде сковывали силы противника и не позволяли перебрасывать их в западную часть «котла», где развертывалась борьба главных сил.
Штаб 6-й армии противника переместился из Гумрака еще ближе к Сталинграду, в район действий 71-й пехотной дивизии, где в глубокой балке по крутому откосу были оборудованы блиндажи. «Гартманштадт» – так назвали немцы это новое место командного пункта армии, по фамилии командира дивизии фон Гартмана (после его смерти в бою командиром дивизии стал полковник Росске). «Снова сжигались документы и боевое имущество, – вспоминал В. Адам. – На новый командный пункт было взято только самое необходимое. Мы ехали по шоссе в немногих уцелевших автомашинах, маленькими группами, мимо тащившейся в город вереницы изголодавшихся, больных и раненых солдат, похожих на привидения. На вокзале в Гумраке мы попали в плотную толпу раненых. Подгоняемые страхом, они покинули лазарет на аэродроме и тоже устремились на восток. Остались лишь тяжелораненые и безнадежно больные, эвакуация которых из-за недостатка транспортных средств была невозможна. Надежды вылечить их все равно не было. Паулюс приказал главным врачам оставлять лазареты наступающему противнику. Русские нашли и штабель окоченевших трупов немецких солдат, которые несколько недель назад были навалены за этим домом смерти один на другой, как бревна. У санитаров не было сил, чтобы вырыть в затвердевшей, как сталь, земле ямы для мертвых. Не было и боеприпасов, чтобы взорвать землю и похоронить в ней погибших» [94]94
Адам В.Указ. соч., с. 316.
[Закрыть].
Общее наступление всех наших войск возобновилось 15 января после короткой артиллерийской подготовки. К середине дня неприятельская оборона на бывшем среднем сталинградском обводе на участке Елхи, Западновка была прорвана.
Части противника, оборонявшие здесь средний обвод, в результате боев 15 января понесли тяжелые потери (до 6000 убитых и раненых), управление ими было в основном потеряно и, вопреки воле командования, они стали поспешно отходить к Сталинграду. Только на отдельных направлениях, используя заранее подготовленные промежуточные опорные пункты и группы подбитых танков, разбросанных по полю, неприятельские арьергарды пытались сдержать натиск наших войск.
К исходу 15 января силы Красной армии на отдельных направлениях продвинулись на 8–12 км. Преследование продолжалось весь день 16 января, что способствовало продвижению наших войск еще на 8–10 км. Было захвачено свыше 4000 пленных, 500 орудий, 370 пулеметов, 180 танков, 11 000 автомашин, а также вышеупомянутый аэродром Питомник с брошенными на нем самолетами.
К исходу 17 января 64, 57, 21, 65-я и 24-я армии вышли на ближние подступы к Сталинграду по линии Большая Россошка, хутор Гончара, Воропоново. Протяженность линии фронта по кольцу окружения составляла 110 км, а глубина его района сократилась с запада на восток на 33 км и составляла 20 км (до пос. Красный Октябрь). С севера на юг она равнялась 30 км. Общая площадь района окружения уменьшилась на 800 км² и составляла около 600 км². Войска противника, отступавшие на восток, заняли внутренний сталинградский оборонительный обвод, продолжая оказывать упорное сопротивление. О полном разгроме врага еще не было и речи.
«Откуда же у него брались силы? Неужели не сказываются трудности с продовольствием? Все эти вопросы невольно вставали перед нами, – вспоминал Н. Н. Воронов. – Разведка доносила, что суточный рацион немцев состоит из 150 г хлеба, 65–70 г мяса или консервов, супа из конины и изредка 25–30 г масла. Но, по-видимому, при этом не учитывались какие-то тайные запасы продовольствия, которые имели немецкие соединения и части» [95]95
Воронов Н.Указ. соч., с. 69. Высказанное предположение подтверждается рассказом В. Адама о посещении им позиций 71-й пехотной дивизии. «Солдаты дивизии, – писал он, – были в значительно лучшем состоянии, чем солдаты на западном и южном участках „котла“. С начала окружения у них почти всегда были хорошо оборудованные позиции и отапливаемые убежища и, как это ни удивительно, по-видимому, достаточное питание.
Вскоре, обходя подвал, наткнулся на ряд дверей, на которых болтались тяжелые висячие замки. Сопровождавшему меня унтер-офицеру я приказал открыть их. Он неохотно выполнил мое указание. Причина стала ясна, когда двери были открыты, и я увидел, что в помещениях спрятано довольно большое количество продовольствия. Очевидно, интенданты, а также ответственные за снабжение командиры, дали в ноябре неправильные сведения о запасах… Росске признал, что он, не проверив, положился на данные, представленные офицерами интендантской службы» ( Адам В.Указ. соч., с. 340–341).
[Закрыть].
Частично окруженную группировку еще продолжала снабжать германская авиация. С 10 по 17 января эскадрильи транспортных самолетов люфтваффе доставили окруженным войскам 736 тонн грузов. 736 тонн, вместо ежедневно требуемых 300. Начштаба армии генерал Шмидт гневно радировал в группу армий «Дон»: «Нас что, уже сдали?» Также уже позже стало известно, что окруженных немцев в «котле» было гораздо больше, чем первоначально предполагали наши разведорганы. Следовательно, боеприпасов и продовольствия у окруженных было больше. Но тогда об этом еще не знали.
Маршал артиллерии Н. Н. Воронов (это знание было присвоено ему 18 января 1943 г.) решил лично заняться изучением действительного положения окруженного врага и ежедневно стал уделять 2–3 часа для допроса пленных немецких офицеров и генералов. Кроме того, он хотел знать, как противник оценивает действия наземной и зенитной артиллерии Донского фронта.
Из показаний пленных было ясно, что среди окруженных росло недоверие к Гитлеру. Для усиления надзора за солдатами часть офицеров переселялась в их землянки.
Сильный голод и беззащитность от хорошо вооруженного и мощного противника привели к резкому падению боевой мощи и боевого духа немецких войск. Настроение упало. Жертвы выросли до гигантских масштабов. Дивизии доносили о «кровавых потерях» – до 70–80 % личного состава. Давка на сборных пунктах для раненых была ужасающей. Медикаменты и перевязочный материал были на исходе. Кругом рыскали мародеры.
Германское командование всячески запугивало свои войска, чтобы не допустить их сдачи в плен. В одном из приказов командующего 6-й армии в продолжение его приказа от 9 января говорилось:
«За последнее время русские неоднократно пытались вступить в переговоры с армией и с подчиненными ей частями. Их цель вполне ясна – путем обещаний в ходе переговоров о сдаче надломить нашу волю к сопротивлению. Мы же знаем, что грозит нам, если армия прекратит сопротивление; большинство из над ждет верная смерть либо от вражеской пули, либо от голода и страданий в позорном сибирском плену. Но одно точно: кто сдастся в плен, тот никогда больше не увидит своих близких. У нас есть только один выход: бороться до последнего патрона, несмотря на усиливающиеся холода и голод. Поэтому всякие попытки вести переговоры следует отклонять, оставлять без ответа и парламентариев прогонять огнем. В остальном мы будем и в дальнейшем твердо надеяться на избавление, которое находится уже на пути к нам.
Разложение в войсках окруженной группировки продолжало расти. 20 января Паулюс вновь обратился к командованию группы армий и главному командованию сухопутных сил с новыми донесениями, в которых говорилось: «Боеспособность войск быстро снижается вследствие катастрофического положения с продовольствием, горючим и боеприпасами. Имеется 16 тыс. раненых, которые не получают никакого ухода. У войск, за исключением тех, которые действуют на волжском фронте, нет оборудованных позиций, возможностей для расквартирования и дров. Начинают отмечаться явления морального расположения. Еще раз прошу полной свободы действий, чтобы продолжать сопротивление, пока это возможно, или прекратить боевые действия, если их нельзя будет вести, и тем самым обеспечить уход за ранеными и избежать полного разложения» [97]97
Из личного архива фельдмаршала Паулюса, с. 90.
[Закрыть].
