355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Илья Мощанский » Запад — Восток » Текст книги (страница 2)
Запад — Восток
  • Текст добавлен: 19 сентября 2016, 13:02

Текст книги "Запад — Восток"


Автор книги: Илья Мощанский


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Ход боевых действий
(22 июня – 9 июля 1941 года)

Соотношение сил в полосе действий Северо-Западного фронта на 22 июня 1941 года


Силы и средстваСеверо-Западный фронт*Группа армий «Север» и 3 тгрСоотношение
Личный состав, тыс. чел.379,56551:1,7
Орудия и минометы (без 50-мм), шт.493876731:1,6
Танки**, шт.127413891:1,1
Боевые самолеты**, ед.107810701:1

* Без сил Балтийского флота.

** Учтены только исправные.

Образованный с началом войны Северо-Западный фронт под командованием генерал-полковника Ф. И. Кузнецова был значительно слабее фронтов, действовавших в Белоруссии и на Украине, так как имел всего лишь 3 армии и 2 механизированных корпуса. Между тем противник сосредоточил на этом направлении крупные силы. В первом ударе против Северо-Западного фронта приняла участие не только группа армий «Север» под командованием фельдмаршала В. Лееба, но и 3-я танковая группа из соседней группы армий «Центр», то есть войскам Кузнецова противостояли две немецкие танковые группы из четырех.

Противник превосходил фронт по числу людей, артиллерии и танков. Главный удар 3-й танковой группы генерал-фельдмаршала Гота пришелся по 128-й и 23-й (двум батальонам) стрелковым дивизиям, прикрывавшим границу на вильнюсском направлении. Наступавшие здесь 4 пехотные и 3 танковые дивизии превосходили советские войска в 8 раз, а действовавшая на шяуляйском направлении 4-я танковая группа генерала Гепнера – в 5 раз. Генерал-фельдмаршал Лееб имел задачу быстро овладеть Прибалтикой, а затем захватить Ленинград с базами Балтийского флота.

Уже в первый день войны оборона Северо-Западного фронта была расколота. Танковые клинья пробили в ней основательные бреши. На левом крыле фронта соединения 3-й танковой группы смяли так и не успевшие развернуться части 128-й и 184-й стрелковых дивизий 11-й армии генерала В. И. Морозова.

Севернее, в полосе 8-й армии генерала Собенникова, 4-я танковая группа и 18-я армия вермахта также имели успех. В журнале боевых действии группы армии «Север» отмечалось, что сопротивление на границе было очень незначительным, противник был застигнут врасплох, а потому все пограничные мосты оказались в полной сохранности [4]4
  ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12462, д. 118, л. 2.


[Закрыть]
.

Из-за систематического нарушения связи командующие фронтом и армиями не сумели организовать управление войсками. Войска несли большие потери, но остановить продвижение танковых групп не могли. В полосе 11-й армии 3-я танковая группа, преодолевая разрозненное сопротивление стрелковых соединений, устремилась к мостам через Неман. И хотя здесь дежурили специально выделенные команды подрывников, они вовремя не сориентировались в обстановке, ибо из-за отсутствия связи приказ о взрыве мостов в нужный момент не поступил.

В итоге вместе с отходившими частями армии по мостам, где царили полная неразбериха и хаос, проскочили и вражеские танки. «Для 3-й танковой группы, – писал ее командующий генерал Гот, – явилось большой неожиданностью, что все три моста через Неман, овладение которыми входило в задачу группы, были захвачены неповрежденными» [5]5
  Гот Г.Танковые операции: Пер с нем. М., 1961, с. 64.


[Закрыть]
.

Переправившись через Неман, танки Гота устремились к Вильнюсу, но натолкнулись на отчаянное сопротивление. «Вечером 22 июня, – доносил генерал Гот в штаб группы армий „Центр“, – 7-я танковая дивизия имела крупнейшую танковую битву за период этой войны восточное Олита (Алитус. – Примеч. авт.) против 5-й танковой дивизии РККА. Уничтожено 70 танков и 20 самолетов (на аэродромах) противника. Мы потеряли 11 танков» [6]6
  ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12462, д. 118, л. 2.


[Закрыть]
.

К исходу дня соединения 11-й армии оказались расчлененными на части. Между Северо-Западным и Западным фронтами образовалась большая брешь, закрыть которую оказалось нечем.

Верно определив направление ударов противника на Шяуляй и Вильнюс, командование Северо-Западного фронта результаты действий своих войск сильно преувеличило. Так, подводя итоги первого дня войны, начальник штаба фронта генерал П. С. Кленов докладывал в Генеральный штаб, что враг сдерживается на всех направлениях, хотя в действительности войска фронта под натиском превосходивших сил отходили, а на отдельных направлениях бежали на восток. За первый день германские соединения вклинились на глубину до 60 км. «Не было никаких признаков целеустремленного и планового руководства войсками противника в целом, – указывалось в отчетных документах танковой группы Гота. – Непосредственное управление войсками отличалось малоподвижностью, схематичностью. Отсутствовали быстрая реакция и быстрое принятие решений в связи с меняющейся боевой обстановкой. Ни один советский начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты» [7]7
  Там же, л. 5–7.


[Закрыть]
.

65-летний генерал-фельдмаршал фон Лееб, начавший службу в германской армии еще в 1895 году, был вполне доволен развитием событий: танковым группам удалось быстро преодолеть Неман, Дубису и Юру, открывалась перспектива скорого выхода к Западной Двине. Запись в журнале боевых действий группы, отражавшая итоги за 22 июня и ее дальнейшие планы, гласила: «Группа армий наступает в прежнем порядке, имея своей целью завязать с противником сражение еще до подхода к Западной Двине и уничтожить его» [8]8
  ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12459, д. 50, л. 34.


[Закрыть]
. Сухая и теплая погода вполне способствовала выполнению такого замысла.

В то время как глубокое вклинение противника требовало ответных энергичных мер, и командование фронта, и командование армий проявили явную пассивность. Генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, которому в ту пору шел 43-й год, имел за плечами военную академию, потом свыше десяти лет он занимался подготовкой офицерских кадров и лишь за три года до войны был назначен на командную должность, сначала в качестве заместителя 28 командующего округом, затем начальника Академии Генерального штаба и, наконец, командующего войсками округа.

Вечером 22 июня генерал Кузнецов получил директиву наркома № 3, в которой фронту приказывалось: «Прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунаса во фланг и тыл сувалковской группировки противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24 июня овладеть районом Сувалки» [9]9
  ЦАМО РФ, ф. 48а, оп. 1554, д. 90, л. 260.


[Закрыть]
. Однако составители директивы совершенно не учитывали ни реальное состояние войск, ни их возможности. В то время как стрелковые соединения отходили под натиском врага, дивизии 12-го мехкорпуса, розданные генералом Собенниковым стрелковым корпусам, были рассредоточены на 90-километровом участке. 5-я танковая дивизия 3-го мехкорпуса, потерпев поражение, в беспорядке отходила. Вскоре ее остатки (3 танка, 12 бронеавтомобилей и 40 грузовых автомашин) оказались в полосе соседнего Западного фронта. В целом реальных сил для нанесения удара 23 июня Северо-Западный фронт не имел.

Однако еще до получения директивы, в 10 часов утра, генерал Кузнецов отдал приказ армиям и механизированным корпусам о нанесении контрудара по тильзитской группировке врага. Поэтому войска выполняли его приказ, а командующий решил не менять задач, по существу не выполнив требований директивы № 3.

Шести дивизиям предстояло атаковать танковую группу Гепнера и восстановить положение по границе.

Против 123 тысяч солдат и офицеров, 1800 орудий и минометов, более 600 танков противника Кузнецов планировал выставить около 56 тысяч человек, 980 орудий и минометов, 950 танков (в основном легких). Несмотря на полуторное превосходство в танках, силы советской группировки были явно недостаточными, особенно в условиях безраздельного господства вражеской авиации.

Из 12-го механизированного корпуса генерала Н. М. Шестопалова только 28-я танковая дивизия полковника И. Д. Черняховского к 10 часам 23 июня сумела занять исходное положение. Остальные соединения, будучи связаны боями, – только к вечеру. Дивизии 3-го механизированного корпуса генерала A. B. Куркина противник опередил в выходе в исходный район. Командованию фронта пришлось назначать новый район, куда соединения выдвинулись лишь в середине дня и с ходу перешли в наступление. Спустя 3 часа нанесла удар 28-я танковая дивизия 12-го мехкорпуса. Иначе говоря, одновременного удара не получилось: после длительного марша соединения вступали в бой с ходу, чаще всего разрозненными группами. Артиллерия при остром недостатке боеприпасов надежной поддержки танкам не оказала. Задача осталась невыполненной. Дивизии, потеряв значительную часть танков, в ночь на 24 июня вышли из боя. Больше всех пострадала 48-я стрелковая дивизия: она лишилась штаба и 70 % личного состава. Командир ее генерал П. В. Богданов попал в плен. Согласившись сотрудничать с немцами, он был назначен начальником контрразведки 1-й русской национальной бригады. После перехода бригады на сторону партизан Богданов был арестован и передан советским властям, казнен как предатель в 1950 году. По другим данным, на немецкую сторону перешел М. В. Богданов – начальник артиллерии 8-го стрелкового корпуса РККА, имевший звание комбрига и попавший в плен 10 августа 1941 года, а генерал-майор П. В. Богданов пропал без вести.

На рассвете 24 июня бои разгорелись с новой силой. С обеих сторон в них участвовало свыше 1 тысячи танков, около 2700 орудий и минометов, более 175 тысяч солдат и офицеров. Командование 4-й танковой группы в 18 часов сообщило в штаб группы армий «Север», что атаки тяжелых танков и пехоты противника вынудили правый фланг 41-го моторизованного корпуса перейти к обороне.

Части полковника Черняховского, вклинившиеся в боевые порядки врага на 5 км, уничтожили 14 танков, 20 орудий и до батальона пехоты. Заместитель командира 55-го танкового полка майор Б. П. Попов огнем только одного своего танка уничтожил 4 противотанковые пушки и несколько десятков немецких солдат. Даже когда его машина загорелась, отважный танкист не покинул поле боя. Указом Президиума Верховного Совета Союза СССР от 25 июля 1941 года Попову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза – одному из первых на Северо-Западном фронте.

Воины 9-й артиллерийской противотанковой бригады под командованием полковника П. И. Полянского 24 июня подбили 30 танков. Однако боеприпасы кончились, и бригаде вместе с 202-й моторизованной дивизией пришлось отойти.

Попытка возобновить контрудар на следующий день свелась к поспешным, плохо согласованным действиям, к тому же на широком фронте, при низкой организации управления. Вместо того чтобы наносить сосредоточенные удары, командиры корпусов получили приказ действовать «небольшими колоннами с целью рассредоточить авиацию противника». Танковые соединения понесли огромные потери: в обеих дивизиях 12-го мехкорпуса осталось всего 35 танков.

Если в результате контрудара удалось на какое-то время задержать продвижение 41-го моторизованного корпуса генерала Рейнгардта на шяуляйском направлении, то 56-й корпус Манштейна, обойдя контратаковавшие соединения с юга, получил возможность осуществить стремительный бросок на Даугавпилс.

За три дня боев Северо-Западный фронт потерял 921 самолет, то есть почти всю свою авиацию, огромны были потери в артиллерии, но особенно в танках. Войска беспорядочно отходили. Вместе с ними устремились на восток почти 60 тысяч строительных рабочих, которые еще совсем недавно возводили укрепленные районы у границы. Дороги были забиты толпами беженцев из приграничной полосы. Немецкие авиадесанты и диверсионные группы сеяли панику в тылу, выводили из строя проводные средства связи. Все это еще больше усугубляло неразбериху.

Трагическим было положение 11-й армии: она оказалась зажатой в клещи между 3-й и 4-й танковыми группами. Основным силам 8-й армии повезло больше: они остались в стороне от бронированного кулака врага и относительно организованно отходили на север. Никакого взаимодействия между армиями не существовало. Почти полностью прекратился подвоз боеприпасов и горючего. Обстановка требовала решительных мер по ликвидации прорыва противника. Однако, не имея резервов и потеряв управление, командование фронта предотвратить отступление и восстановить положение не могло.

К вечеру 24 июня немцы захватили Каунас и Вильнюс. Германские генералы пришли в восторг от собственных успехов, а Гальдер сделал многозначительную запись в своем дневнике: «Наши войска заняли Вильнюс, Каунас и Кейданы (Историческая справка: Наполеон занял Вильнюс и Каунас тоже 24 июня)» [10]10
  Гальдер Ф.Военный дневник, т. 3, кн. 1, с. 37.


[Закрыть]
.

Главнокомандующий сухопутными силами вермахта генерал-фельдмаршал фон Браухич приказал повернуть 3-ю танковую группу Гота на юго-восток, в сторону Минска, как это было предусмотрено планом «Барбаросса», поэтому с 25 июня она действовала уже против Западного фронта. Используя разрыв между 8-й и 11-й армиями, 56-й моторизованный корпус 4-й танковой группы устремился к Западной Двине, перерезая тыловые коммуникации 11-й армии.

Военный совет Северо-Западного фронта счел целесообразным отвести соединения 8-й и 11-й армий на рубеж по рекам Вента, Шушва, Вилия. Однако в ночь на 25 июня он принял новое решение: нанести контрудар 16-м стрелковым корпусом генерала М. М. Иванова, чтобы вернуть Каунас, хотя логика событий требовала отвода частей за реку Вилия. Первоначально корпус генерала Иванова имел частный успех, но задачу он выполнить не смог, и дивизии отошли в исходное положение.

В целом основную задачу – задержать агрессора в приграничной полосе – войска фронта не выполнили. Не удались и попытки ликвидировать глубокие прорывы немецких танков на важнейших направлениях. Войска Северо-Западного фронта не смогли удержаться на промежуточных рубежах и откатывались все дальше на северо-восток.

И без того тяжелое положение войск усугубили действия националистов. Удар в спину готовился в глубоком подполье еще до войны. Об этом, в частности, свидетельствуют документы немецкого 800-го полка «Бранденбург», подчиненного абверу и предназначенного для диверсионных действий. В них говорится, что в Литве «организованы активисты на территории противника. Это бывшие граждане прибалтийских стран, обученные специально для подрывных акций, саботажа и для охраны объектов. По данным руководителей, в настоящее время в каждом литовском населенном пункте существует такая группа. В Латвии и Эстонии такое же положение» [11]11
  ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12462, д. 594, л. 13–14.


[Закрыть]
.

При общем отходе войск Северо-Западного фронта упорное сопротивление враг встретил у стен Лиепаи. Немецкое командование планировало захватить этот город не позднее второго дня войны. Против немногочисленного гарнизона, состоявшего из частей 67-й стрелковой дивизии генерала H. A. Дедаева и военно-морской базы капитана 1-го ранга М. С. Клевенского, действовала 291-я пехотная дивизия при поддержке танков, артиллерии и морской пехоты. Лишь 24 июня немцы блокировали город с суши и моря. «В Лиепае, – отмечал немецкий историк П. Карелл, – солдат Красной армии впервые показал, на что он способен, когда опирается на подготовленные позиции, действует под командованием хладнокровных и энергичных командиров» [12]12
  Carell Р.Umternehmen Barbarossa. Frankfurt a/M. Berlin-Wien, 1963, s. 30–31.


[Закрыть]
. Вместе с войсками сражались жители Лиепаи, руководимые штабом обороны. Только по приказу командования Северо-Западного фронта в ночь на 27 и 28 июня защитники оставили Лиепаю и начали пробиваться на восток.

25 июня Северо-Западный фронт получил задачу отвести войска и организовать оборону по Западной Двине, куда из резерва Ставки выдвигался 21-й механизированный корпус генерала Д. Д. Лелюшенко. При отходе войска попали в тяжелое положение: после неудачного контрудара управление 3-го механизированного корпуса во главе с генералом A. B. Куркиным и 2-я танковая дивизия, оставшаяся без горючего, оказались в окружении. Лишь немногим удалось прорваться к своим. По данным противника, здесь было захвачено и уничтожено свыше 200 танков, более 150 орудий, а также несколько сот грузовых и легковых автомашин. От 3-го механизированного корпуса осталась лишь одна 84-я моторизованная дивизия, а 12-й мехкорпус из 750 танков потерял 600.

В трудном положении оказалась 11-я армия. Отходу за реку Вилия помешала авиация противника, разрушавшая переправы. Враг угрожал окружением, а переброска войск на другой берег продвигалась очень медленно. Генерал Морозов буквально умолял командующего фронтом о помощи. Так и не получив ее, он гневно упрекал Кузнецова в бездействии, хотя в обычных обстоятельствах отличался выдержкой и дисциплинированностью. Поэтому в штабе фронта посчитали, что Морозов попал в плен и «работает под диктовку врага». Генерал Кузнецов приказал прекратить радиосвязь с 11-й армией именно в тот момент, когда она больше всего в ней нуждалась. А наркому обороны командующий фронтом докладывал 26 июня: «11 армия – штаб и Военный совет армии, по ряду данных, пленен или погиб. Немцы захватили шифродокумент, 5, 33, 188, 128-я стрелковые дивизии неизвестно в каком состоянии и где находятся. Много отставших и убежавших, задерживаемых (на) направлении Двинск (Даугавпилс. – Примеч. авт.). Много брошено оружия. 11-я армия не является организованным боеспособным соединением. На вильнюсском направлении необходимо развертывание новой армейской группировки немедленно». Сам Военный совет фронта принял решение выдвинуть туда из Риги управление 27-й армии во главе с генералом Н. Э. Берзариным.

Морозов задумал отходить на северо-восток, но только 27 июня выяснилось, что противник, захвативший накануне Даугавпилс, перерезал и этот путь. Свободным оставалось лишь восточное направление, через леса и болота на Полоцк, куда, в полосу соседнего Западного фронта, 30 июня и вышли остатки армии. Вечером того же дня начальник Генерального штаба Жуков сообщил командующему Северо-Западным фронтом о местонахождении 11-й армии, оставшейся без горючего, боеприпасов, продовольствия, а главное – в полном неведении, что ей делать дальше. К этому времени она потеряла почти всю технику и около 60 % личного состава, имевшегося к началу войны.

Войска генерал-фельдмаршала фон Лееба быстро продвигались в глубь территории Прибалтики. Организованное сопротивление им оказывала лишь армия генерала Собенникова. В приказе от 28 июня командование 1-го немецкого армейского корпуса отмечало, что 8-я армия красных сильными арьергардами сражалась храбро и стойко. В то же время полоса обороны 11-й армии осталась неприкрытой, чем тут же не замедлил воспользоваться Манштейн, направив по кратчайшему пути к Западной Двине свой 56-й моторизованный корпус.

Чтобы стабилизировать обстановку, войскам Северо-Западного фронта было очень важно закрепиться на рубеже Западной Двины. К сожалению, 21-й механизированный корпус, которому предстояло здесь обороняться, к реке еще не вышел. Не сумели своевременно занять оборону и соединения 27-й армии. А основной целью группы армий «Север» на этот момент являлся именно прорыв к Западной Двине с направлением главного удара на Даугавпилс и севернее.

Утром 26 июня 8-я танковая дивизия вермахта подошла к Даугавпилсу. В составе передового отряда действовало переодетое в форму Красной армии подразделение 800-го полка «Бранденбург». Приблизившись вплотную к ничего не подозревавшей команде подрывников, охранявших переправу через Западную Двину, диверсанты обезоружили саперов и захватили мост. Дивизия устремилась в город, создав очень важный для развития наступления на Ленинград плацдарм. Помощник командующего Северо-Западным фронтом генерал С. Д. Акимов получил приказ возглавить войска, действовавшие в районе Даугавпилса, и освободить город. Однако наспех организованная атака успеха не принесла. Акимов докладывал Военному совету фронта: «Наступление захлебнулось… Основные причины нашего неуспеха – полное отсутствие с нашей стороны танков и очень малое количество артиллерии – всего 6 орудий» [13]13
  Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34, с. 256.


[Закрыть]
.

Во второй половине следующего дня в район Даугавпилса прибыл корпус генерала Лелюшенко. Из имевшихся у него совсем недавно 107 машин и 129 орудий осталось всего 28 танков. Утром 27 июня корпус атаковал противника. К вечеру немцы, подтянув свежие силы, вынудили соединения Лелюшенко отойти, но и сами оказались основательно потрепанными. «…Цель – Ленинград – отодвигалась от нас в далекое будущее, – вспоминал Манштейн, – а корпус должен был выжидать у Двинска (Даугавпилс)» [14]14
  Манштейн Э.Утерянные победы: Пер. с нем. М., 1957, с. 172.


[Закрыть]
.

Штаб 27-й армии Берзарина только вечером 28 июня вышел в район Резекне, где принял под свое управление 5-й воздушно-десантный и 21-й механизированный корпуса.

21-й механизированный корпус, который нанес под Двинском немцам мощный удар, формировался с весны 1941 года в районе Идрица – Опочка с плановым сроком укомплектования новой техникой в середине 1942 года.

21-й мехкорпус состоял из 42-й и 46-й танковых дивизий, которые были укомплектованы отборным личным составом из 1-й Московской Пролетарской стрелковой дивизии и расформированной в 1941 году Особой кавалерийской бригады, 185-й стрелковой дивизии МВО.

К 22 июня 1941 года учебно-боевой парк корпуса имел в своем составе 98 танков типа Т-26, БТ-7, Т-37/38. 24 июня 1941 года в состав корпуса влилось 2 батальона БТ-7 из академии (ВАММ) РККА (107 танков: 105 БТ-7 и 2 Т-34). С этой техникой 21-й механизированный корпус и выдвинулся на фронт.

Кроме того, корпус имел 2 дивизиона 37-мм зенитных автоматических пушек, мотоциклетный батальон. Полки дивизии 16 июня 1941 года кроме имеющейся матчасти в собственных артиллерийских полках дополнительно получили 95 противотанковых орудий калибра 76,2-мм Ф-22УСВ.

Юго-восточнее Риги, в ночь на 29, передовой отряд 41-го моторизованного корпуса генерала Рейнгардта с ходу форсировал Западную Двину у Екабпилса. А на следующий день передовые части 1-го и 26-го армейских корпусов 18-й немецкой армии ворвались в Ригу и захватили мосты через реку. Однако решительной контратакой 10-го стрелкового корпуса генерала И. И. Фадеева противник был выбит, что обеспечило планомерный отход 8-й армии через город. В боях за Ригу наилучшим образом проявила себя 22-я мотострелковая дивизия НКВД, оперативно подчиненная 10-му стрелковому корпусу РККА. Эта дивизия стала формироваться с началом войны и согласно мобплану в нее включались 1, 3-й и 5-й мотострелковые полки. Но, так как 1-й и 3-й полки уже вели боевые действия на территории Литвы, в состав 22-й мотострелковой дивизии НКВД были включены 83-й железнодорожный полк, 5-й мотострелковый полк и 155-й конвойный батальон НКВД, а также Красногвардейский полк из рижских рабочих батальонов. Таким образом, 22-я мотострелковая дивизия НКВД фактически состояла из трех полков и отдельного батальона.

В состав каждого мотострелкового полка НКВД была включена танковая рота (17 БТ-7), а также бронепоезд железнодорожных сил НКВД.

В 7.40 29 июня немецкие танки прорвались к мосту через Западную Двину, а 5 танков прорвались на правый берег. Там их контратаковали танки 5-го мотострелкового полка НКВД.

В результате боя противник потерял 2 танка, а 3 танка отошли на левый берег реки. В бою был подбит один БТ-7 из состава 5-го мотострелкового полка.

В 12.00 пехота 185-го полка вермахта прорвалась в город через Рижский мост.

Для уничтожения неприятеля был выброшен отряд из трех танков БТ-7 5 мсп НКВД, рота рабочей гвардии и до роты 83-го железнодорожного полка НКВД. Они действовали методами уличной борьбы. 4 танка противника и свыше взвода пехоты были уничтожены, остальные отошли на исходные позиции. Было взято в плен 4 немецких солдата. Это были первые пленные на Северо-Западном фронте.

Однако город удержать уже было невозможно. 1 июля немецкие войска вновь овладели Ригой. Еще 29 июня Ставка приказала командующему Северо-Западным фронтом, одновременно с организацией обороны по Западной Двине, подготовить и занять рубеж по реке Великой, опираясь при этом на имевшиеся там укрепленные районы в Пскове и Острове. Из резерва Ставки и Северного фронта туда выдвигались 41-й стрелковый и 1-й механизированный корпуса, а также 234-я стрелковая дивизия. 1-й механизированный корпус, переданный из состава Северного фронта 30 июня 1941 года, двигался в район Псков – Остров ускоренным маршем. Так как 1-я Краснознаменная танковая дивизия корпуса была оставлена в составе Северного фронта (за исключением 10 БТ-7 1-го танкового полка 1-й танковой дивизии, 27 июня 1941 года согласно распоряжению командующего фронтом отправленных в состав 8-й армии в Эстонию), в район Псков – Остров выдвигались управление корпуса, 3-я танковая дивизия, 163-я моторизованная дивизия и части корпусного подчинения. Впереди основной группы двигалось около 20 бронеавтомобилей БА-10 и БА-20.

3-я танковая дивизия, на 22 июня 1941 года имевшая в своем составе 40 Т-28, 70 Т-26, 227 БТ-7 и 95 бронемашин, в результате неразберихи и постоянных маршей, по причине технических неисправностей «потеряла» много единиц боевой техники. Вместе с танками 163-й моторизованной дивизии (на 22 июня – 229 Т-26, 25 БТ-5) вся мощь 1-го механизированного корпуса к 29 июня 1941 года составляла 26 Т-28, 225 БТ, 171 Т-26 и 46 огнеметных (химических) танков ОТ-26/ОТ-130.

30 июня корпус вошел в состав Северо-Западного фронта, и на следующий день 163-я моторизованная дивизия была передана 27-й армии.

Неправильно поняв задачу фронта, генерал Кузнецов 30 июня приказал войскам, оборонявшимся вдоль Западной Двины, отходить в Псковский, Островский и Себежский укрепленные районы, и они немедленно приступили к выполнению приказа. Генеральному штабу об этом стало известно лишь вечером. Жуков срочно направил Кузнецову телеграмму: «Вами приказ Ставки не понят. Сложившаяся обстановка требует в течение ближайших 3–4 дней задержать противника на рубеже реки Западная Двина. Примите все меры, чтобы не допустить распространения противника на северном берегу» [15]15
  ЦАМО РФ, ф. 3, оп. 11556, д. 1, л. 44.


[Закрыть]
. Командование фронта, отменив свои предыдущие распоряжения, потребовало от войск с утра 2 июля восстановить оборону по Западной Двине.

Во фронте в это время насчитывалось всего 150 танков и 154 самолета. К тому же быстрая и неожиданная смена решений, причем без учета времени, привела к тому, что войска оказались не готовыми ни к отходу, ни к обороне. Воспользовавшись этим, противник с утра 2 июля нанес удар в стык между 8-й и 27-й армиями и прорвался в направлении Острова и Пскова. За неумелое управление войсками Кузнецов был снят с занимаемой должности; такая же участь постигла члена Военного совета П. А. Диброва и начальника штаба П. С. Кленова. С 4 июля в командование фронтом вступил командующий 8-й армией генерал Собенников. Членом Военного совета был назначен корпусной комиссар В. Н. Богаткин, а начальником штаба стал генерал Н. Ф. Ватутин – заместитель начальника Генерального штаба, находившийся на фронте с 22 июня 1941 года.

Угроза прорыва противника в районе Острова и Пскова и далее на Ленинград заставила командование Северного фронта создать Лужскую оперативную группу во главе с генералом К. П. Пядышевым, чтобы прикрыть юго-западные подступы к городу на Неве. 7 июля 1941 года из состава 10-го механизированного корпуса Северного фронта прибыла колесная группа 24-й танковой дивизии под руководством командира соединения полковника М. И. Чеснокова в составе: 18 БА-10, 1 БА-20 и 6 ФАИ. Это было первое бронетанковое подразделение, вошедшее в Лужскую оперативную группу.

К исходу 3 июля противник захватил Гулбене в тылу 8-й армии, лишив ее возможности отходить к реке Великая. Армия, в командование которой только что вступил генерал Ф. С. Иванов, была вынуждена отходить на север, в Эстонию. Между 8-й и 27-й армиями образовался разрыв, куда и устремились соединения танковой группы врага. Утром следующего дня 1-я танковая дивизия вермахта достигла южной окраины Острова и с ходу форсировала реку Великая. Попытки отбросить ее не увенчались успехом. 5 июня части 1-го механизированного корпуса после тяжелого боя заняли город Остров, но к вечеру были вынуждены оставить его. 6 июля немцы полностью захватили Остров и устремились на север, к Пскову. Спустя два дня передовые части германской танковой группы подошли к древнему русскому городу. Все мосты в Пскове были взорваны.

Только к вечеру следующего дня немцы ворвались в город. Командование 4-й танковой группы, отмечая отсутствие у советских войск «плановой обороны» под Псковом, одновременно было вынуждено признать их «отчаянное сопротивление» и «самопожертвование передовых частей», обеспечивавших отход главных сил. Тем не менее к 10 июля создалась реальная угроза прорыва немцев к Ленинграду.

Чтобы использовать успех на псковском направлении, противник повернул часть сил 18-й армии на восток, в направлении Острова. На север наступало лишь 2 армейских корпуса. В результате натиск на 8-ю армию ослаб, что позволило ей 10 июля остановить врага на рубеже Пярну, Тарту.

В целом же первая оборонительная операция Северо-Западного фронта закончилась неудачей. За 3 недели боевых действий его войска отступили в глубину до 450 км, оставив почти всю Прибалтику. Фронт потерял свыше 90 тысяч человек, более 1 тысячи танков, 4 тысячи орудий и минометов и более 1 тысячи самолетов. Его командованию не удалось создать оборону, способную отразить удар агрессора. Войска не сумели закрепиться даже на таких выгодных для обороны преградах, как реки: Неман, Западная Двина, Великая. Непрерывный отход деморализующе воздействовал на личный состав. Появилась боязнь окружения. Некоторые части оставляли позиции и отходили даже в том случае, когда противник наступал равными или даже меньшими силами. Уже 4 июля политуправление Северо-Западного фронта в своем донесении признало соединения 22-го стрелкового корпуса «не являющимися в полной мере боеспособными» [16]16
  ЦАМО РФ, ф. 32, оп. 11289, д. 76, л. 23–24.


[Закрыть]
. По причине низкой боеспособности частей командованию 24-го стрелкового корпуса пришлось уже 7 июля убрать всех без исключения офицеров и 1445 человек рядового состава, главным образом латышской национальности. Это объяснялось тем, что 22, 24-й и 29-й стрелковые корпуса были укомплектованы в основном личным составом эстонской, латышской и литовской национальности.

Серьезные трудности создавали перебои в снабжении боеприпасами и горючим. Но главную опасность для советских войск представляли самолеты и танки противника. Недостаток эффективных средств борьбы с ними вызывал зачастую самолето– и танкобоязнь. В пехоте решили создавать группы истребителей танков, вооружая их гранатами и бутылками с горючей смесью или бензином. При ударе о танк бутылка загоралась от прикрепленной к ней и подожженной еще перед броском пакли. На Северо-Западном фронте была разработана специальная инструкция, подписанная 5 июля Ватутиным, утвержденная Собенниковым и Богаткиным. Один из ее пунктов рекомендовал: «Израсходовав гранаты и бутылки с горючей смесью, бойцы-истребители заготавливают грязь-глину, которой забрасывают смотровые щели» [17]17
  Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34, с. 141.


[Закрыть]
. Однако «грязь-глина» остановить танки противника никак не могла.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю