Текст книги "Танки, вперед! Курьезы танковой войны в битве за Ленинград"

Автор книги: Илья Мощанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Совершив марш по лесам и болотам, бригада во взаимодействии с войсками 54-й армии 16 февраля 1942 года вступила в бой с противником на любанском направлении в районе Погостье, Жарок, Веняголово (в некоторых источниках пишут Виняголово. – Примеч. авт.).

Локальный успех был достигнут. Во второй декаде февраля 1942 года 198, 311-я и 11-я стрелковые дивизии при поддержке 16, 122-й и 124-й танковых бригад [37]37
  В феврале 1942 года в связи с «решительными операциями» 54-й армии командованием Ленинградского фронта был принят ряд мер по ее усилению бронетанковыми средствами:
  а) Из Ленинграда по льду Ладожского Озера была переброшена 124 тбр в составе 31 KB (на 15 февраля исправных: 20 KB, 5 Т-26, 14 БА-10).
  б) 16 и 122 тбр были доукомплектованы различными танками, вышедшими из ремонта с заводов и рембаз; кроме того, 122 тбр была усилена ротой KB, переброшенной из 123 тбр по льду Ладожского озера. На 15 февраля 1942 года 122 тбр имела 4 KB (в ремонте), 5 Т-34 (в ремонте), 18 Т-26 (8 исправных, 10 – в ремонте), 35 БА-10 (34 исправных, один в ремонте), 13 БА-20 (12 исправных, один в ремонте). 16 тбр на это же число имела: один Т-26, 22 боеспособных БА-10.
  в) Из бронемашин фронта сформированы 3 бронебатальона по 22 бронемашины БА-10 в каждой и приданы 16, 122, 124 тбр с задачей использования их в качестве средств преследования противника. (ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 80038 сс. д. 24, лл. 22–34).


[Закрыть]заняли деревню Погостье и вели ожесточенные бои за лежащий западнее пункт немецкой обороны Веняголово, что «запирал» единственную в этих местах большую грунтовую дорогу Оломна – Погостье – Костово – Шапки. А 24 февраля 124 тбр уже была выведена из боя для восстановления матчасти.

«Танк-агитатор»

С нападением Германии на СССР мы сразу стали вести с немцами пропагандистскую войну. Этим занимались многие государственные ведомства и общественные организации Советского Союза: ГлавПУРККА, Народный комиссариат внутренних дел (НКВД), исполнительный комитет Коммунистического интернационала (Коминтерн), компартии республик СССР, коммунистические союзы молодежи республик СССР, Всесоюзный радиокомитет. Координировали всю эту многоплановую деятельность Центральный комитет ВКП(б) и находившееся на правах отдела ЦК ВКП(б) Главное политуправление РККА (ГлавПУРККА).

При ГлавПУРККА, в свою очередь, имелся отдел, который координировал проведение всей пропагандистской работы на языках стран антисоветской коалиции, а также на языках союзников, которые в любой момент могли стать врагами, – польском и персидском. Вышеописанное подразделение называлось отделом по работе среди войск противника при ГлавПУРККА. Порядковый номер отдела в 1941 году был седьмым, поэтому для сохранения секретности его стали именовать «7-м отделом», а впоследствии как имя собственное это название расползлось по всем пропагандистским органам Красной армии.

Штатные работники аппарата пропаганды на войска противника и на население в его тылу (штат 6 человек до конца 1942 года, а впоследствии 7 военнослужащих. – Примеч. авт.) имелись и в политотделах армий. Как уже говорилось, по аналогии с 7-м отделом ГлавПУРККА большинство армейских отделений по работе среди войск противника в несекретной переписке получили кодовое название «7-е отделение». Однако на Ленинградском фронте в 1941–1943 годах такие подразделения в армиях назывались «6-е отделение», что было связано с порядком очередности этого подразделения в политотделе армии (на некоторых других фронтах встречалось еще одно название – «4-е отделение». – Примеч. авт.).

После короткого исторического экскурса представим, как же происходило агитационное воздействие на войска противника. Листовки с призывами сложить оружие разбрасывались с самолетов, а также «доставлялись» на территорию противника с помощью специальных агитснарядов и агитмин (наиболее распространенным был гаубичный 152-мм агитснаряд, вмещавший около 1 кг листовок – 1000 экземпляров в 1/32 долю печатного листа).

В устной агитации применялись мощные громкоговорящие установки МГУ-39 и позже МГУ-44, окопные громкоговорящие установки (ОГУ), а также простейшие средства для усиления голоса (рупоры, мегафоны).

Мощность установки МГУ-39 составляла 300 ватт, а МГУ-44 – 500 ватт, что позволяло вести устные передачи на расстоянии 3–4 км продолжительностью до 30 минут. МГУ-39 имела ряд приспособлений, которые давали возможность вести передачи через микрофон и ретрансляцию с приемника. При помощи установки можно было самим производить запись пропагандистских или шумоимитационных передач. МГУ применялись во всех видах боя, в любое время года и при любой погоде.

Но на передовой использовать МГУ было сложно – мешали большие габариты, существовали ограничения по проходимости (как правило, МГУ-39 монтировалась на шасси грузовика ГАЗ-AAA), конструкция была уязвима от осколков и пуль противника.

Участник Великой Отечественной войны Н. В. Звонарева, впоследствии подполковник в отставке, вспоминала: «Тяжелая МГУ часто не проходила по дорогам, пользовались переносной окопной громкоговорящей установкой – ОГУ. Однажды чуть не погибли наши люди. Как-то ночью МГУ поднималась на возвышенность – и вдруг фургон на базе грузовика ГАЗ-ААА покатился назад. Мелькнула мысль: сейчас машина, развивая скорость, раздавит людей, и сама разобьется вдребезги. Как нашей маленькой группе удалось удержать эту машину, сейчас даже не представляю…»

Окопные громкоговорящие установки были одним из основных средств устного вещания политотделов дивизий. Они представляли собой переносные громкоговорящие установки, работавшие на аккумуляторах. Их мощность составляла 7 Вт, дальность действия – всего 1–2 км. Но даже такая станция состояла из 7 блоков-упаковок: две аккумуляторные батареи (по 6 «банок» каждая), преобразователь тока – умформер, собственно звукоусилительная станция, две катушки полевого телефонного кабеля по 600 метров и динамик. Имелось 2 запасных комплекта батарей. На одном таком комплекте (батарей) можно было работать не более двух часов. Вся система в тылу перевозилась на телеге лошадями, а на передовой ее носили бойцы.

На уровне полка пропаганда на врага велась простейшими техническими средствами – при помощи жестяных рупоров и мегафонов [38]38
  Подобные «акции» осуществлялись по требованию ГлавПУРККА: «Ежедневные короткие устные передачи, построенные на конкретных фактах и обращенные к солдатам определенных подразделений и частей противника, подрывают воинский дух и моральное состояние солдат» (Бюллетень ГлавПУРККА «Опыт работы», 1946, № 1 (34), с. 24–25).


[Закрыть]. Подобные передачи осуществлялись более или менее образованными бойцами, выучившими наизусть 3–5 лозунгов на иностранном языке. Причем агитация проводилась даже тогда, когда дела Красной армии шли отнюдь не совсем хорошо, что вызывало насмешки и иронию германских солдат.

Вот как вспоминал о своей агитационной деятельности в августе 1942 года писатель Вениамин Власов, в то время старшина 65-й Краснознаменной стрелковой дивизии Волховского фронта:

«„Агитаторов-громкоговорителей“ – так мы называли себя в шутку – собрали в штабе полка. Был короткий инструктаж. Потом раздали прокламации, в которых говорилось, что рабочие Германии не могут быть врагами нам, советским пролетариям, и поэтому им следует перейти на нашу сторону, где для них будут созданы хорошие условия жизни… Каждому агитатору вручили конусообразную жестяную трубу, с которыми мы завтра должны выйти, скорее всего, выползти на нейтральную полосу, чтобы закопаться как можно поглубже в землю и приступить к чтению обращения к сегодняшним нашим злейшим врагам.

Конечно же, каждый из агитаторов имел десятилетку [39]39
  Имеется в виду 10 классов средней школы – полное среднее образование.


[Закрыть], и многие могли бегло со смыслом читать на немецком языке.

…Еще задолго до восхода солнца меня снарядили гранатами, едой, малой лопаткой. Саперы уже успели прорезать лазейку в проволочном заграждении, разминировать тропку, обставив ее вешками, пожелали ни пуха… Ребята из родной роты заверили, что мое местопребывание добротно пристреляно и будет под неусыпным наблюдением.

Обосновался я в мелком кустарнике, на небольшой высотке. Пришлось долго окапываться, маскироваться дерном, ветками.

За напряженной работой не заметил, как давно рассвело кругом. Пришел день. И тут моему взору представились будто на ладони, появляющиеся в окопах и траншеях немцы. Да как много их! Вижу, один забрался на блиндаж, снял нижнюю рубашку и выискивает вшей. „Э, – думаю, – и вас не обошли стороной паразиты…“

Пришло время и приступать к работе. Вынул из кармана гимнастерки листок с заветным текстом, уложил в амбразуру бруствера своего окопа трубу, собрался с духом и срывающимся вначале от волнения голосом начал:

„Геноссе солдатен!..“

Прокричав весь текст, вдруг сам испугался наступившей тишины. Все, казалось, замерло вокруг. Немцы, ошарашенные, должно быть, неслыханной в ту пору дерзостью русских, а наши – от теперь уже долгого ожидания, что будет дальше?

Произошло же то, чего и следовало ожидать. По моей цели обрушился шквальный огонь буквально из всех видов стрелкового оружия.

Затем так же резко, как и началась эта вакханалия, все умолкло. Наступила продолжительная тишина. Лишь изредка стрекотали пулеметы, да и то далеко, на правом фланге.

Где-то во второй половине дня я еще раз прокричал текст прокламации. На той стороне с вниманием выслушали мою небезупречную немецкую тираду, потом посмеялись, постреляли и утихли.

С наступлением вечерних сумерек я оставил свое убежище и пополз восвояси. Стоило ввалиться в траншею, как на мне повисли ребята. Они были безмерно рады моему возвращению.

– Начало сделано, – сказал комиссар батальона Колесников после моего доклада. – Теперь отдохнешь хорошенько, а после продолжишь.

На следующее утро, однако, прошла по окопам радостная весть: фрицы выбросили на своей передней линии по всему участку обороны белые флаги.

Я примчался по ходу сообщения до своего передка и увидел: на некотором расстоянии друг от друга стояли шесты с белыми вымпелами. „Неужели немецкие солдаты решили бросить оружие?“ – мелькнуло в моей ничего не соображающей голове.

– А что, – неподалеку говорил ребятам бывалый сержант, – в финскую войну вот так же маннергеймовцы выбросили белые флажки, а скоро и война кончилась.

Никто не мог понять, что происходит. Комбат Кулаков после хитрой улыбки многозначительно заметил:

– Вот старшина своей чудо-трубой сколько загадок преподнес. Ну, а теперь приказываю: всем по местам, поглубже закопаться. Скоро ждите нового сюрприза, теперь – от немцев.

Не прошло и часа, как с левого фланга вдоль нейтральной полосы зашли два „мессершмитта“ и лихо отбомбили, обстреляли наши передовые позиции.

А что же значили белые флажки? Чтобы не задеть свои передовые части, фрицы обставили свою линию высокими древками с белыми кусками материи. Летчики истребителей-штурмовиков знали о договоренности с пехотой и проутюжили неспокойный участок нашей обороны.

Скоро из политотдела дивизии пришло указание временно прекратить эксперимент с „громкоговорителями“. До конца же войны оставался еще ровно 991 день» [40]40
  Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В трех томах. Т. 1. М., 1995, с. 243–244.


[Закрыть].

Но позиционная война Северо-Западного ТВД делала свое дело. Отделениям пропаганды на войска противника надо было отчитываться о проделанной работе, а для того, чтобы «наверху» оценили активную деятельность подчиненных, требовались нестандартные ходы. И они нашлись на Ленинградском фронте, тем более что рядом был город с мощнейшей научной и производственной базой в СССР.

Еще в 1941 году политорганы Ленинградского фронта располагали тремя мощными звуковещательными установками МГУ-39, тремя 100-ваттными установками на пикапах ГАЗ-М415 и 27 ОГУ. Действовали также 7 блиндажных установок с выносными динамиками, а при работе на переднем крае связисты, играющие важную роль в обеспечении работы и совершенствовании звуковещательных средств, производили установку динамиков и рупоров.

В начале же 1942 года с помощью отдела связи фронта на машинах МГУ-39 дополнительно были установлены аппараты типа «Шорифон» для воспроизведения записанных на пленку высказываний и выступлений военнопленных, а также музыкальных вставок. Наличие таких устройств позволило перейти к заблаговременной записи на пленку целой программы.

Но вершиной совершенствования пропагандистской звуковещательной техники стало появление звукостанции на танке.

Еще в довоенное время подобные устройства пытались монтировать на танкетке Т-27 и бронированном артиллерийском гусеничном тягаче А-20 «Комсомолец». В 1941 году Институтом связи РККА на базе Т-34 был создан экспериментальный «танк-агитатор». Для войсковых испытаний его направили в 6-й механизированный корпус Западного фронта. Не успев пройти испытания по звуковещанию, эта чудо-машина сгорела в первом же бою от прямого попадания. В дальнейшем танки из-за их высокой стоимости и нехватки на фронтах решили больше не использовать в качестве базы для агитационных звукостанций, тем более что в 1941 году агитировать немцев сдаваться в плен было бессмысленно.

После победы под Москвой настроения противоборствующих сторон изменились. Именно тогда, в мае 1942 года, в 55-й армии Ленинградского фронта на базе легкого танка Т-26 была смонтирована пропагандистская звукостанция. Мощность установки составляла 150 Вт, а питание осуществлялось четырьмя 12-вольтными аккумуляторами. Звукоаппаратуру разместили на башне танка, «излучатели» – на броне, по одному с каждой стороны башни. В корпусе Т-26 также был установлен пленко-прокатный автомат, что позволяло передавать тексты и музыку в записи. Танк имел на вооружении 45-мм штатную пушку и 7,62-мм пулемет ДТ, а его экипаж состоял из трех человек: командира танка воентехника 1-го ранга Е. К. Вихрова, механика-водителя старшины Кутузова и стрелка-радиста сержанта Трыкина. Эта боевая машина с переменным успехом провоевала до марта 1944 года. Танковая «крыша» давала возможность ближе, чем на обычной звуковещательной станции, подойти к переднему краю противника. К тому же, имея гусеничную базу, танк-агитатор обладал относительно высокой проходимостью, что являлось немаловажным фактором в условиях заболоченных почв северо-западного театра военных действий.

В 1944 году, уже в составе 67-й армии Ленинградского фронта, во время проведения пропагандистского «сеанса» немцы все-таки умудрились поразить агитационный Т-26 снарядом с дальнего расстояния из противотанкового орудия. Машина была разбита, сгорела и восстановлению не подлежала. О судьбе экипажа танка-агитатора автору ничего не известно [41]41
  Батистов Ю.«Голос осажденного Ленинграда». Информационный сборник ГлавПУ CA и ВМФ, M 1, 1983, с. 105.


[Закрыть].

Хотя новые звукостанции на базе среднего танка Т-34–76 и начали вновь монтироваться в 1943–1944 годах, на Ленинградском и Волховском фронте они более не применялись. Изменились тактические условия противоборства – позиционная оборона, или «великое сидение», на северо-западном ТВД закончилось, а в наступления нужны были агитационные установки на мобильном автошасси [42]42
  Политическая работа среди войск и населения противника в годы ВОВ. М., Воениздат, с 131.


[Закрыть]. Тем более что с врагом стали «работать» их соотечественники-антифашисты [43]43
  ОЛ ЛВО. Исторический очерк. Л., Лениздат, 1968, с. 329.


[Закрыть]– представители национального комитета «Свободная Германия», речи которых неоднократно битые «супергерои» слушали более внимательно.

«Малютка» против «Тигра»

При проведении операции «Искра» (12–30 января 1943 года) по прорыву блокады Ленинграда во время боевых действий произошел уникальный случай: легкий танк Т-60 под командованием лейтенанта Д. И. Осатюка сразился сразу с двумя германскими тяжелыми «Тиграми» и вышел из этого неравного поединка победителем. Вот как это было.

Что такое танк Т-60? Это достаточно высокоподвижный (скорость до 42 км/ч), среднебронированный (толщина лобовых листов на ранних машинах – 15–20 мм, на поздних – 20–35 мм; толщина бортовых листов на ранних версиях – до 15 мм, на поздних – 25 мм; толщина кормовых листов на ранних танках – до 13 мм, на поздних – местами до 25 мм) танк с боевой массой в пределах 6–7 тонн. Подобная машина вооружалась 20-мм автоматической пушкой ШВАК, имевшей «авиационное» происхождение. Табличная дальность прямого выстрела артсистемы достигала 2500 м, прицельная – 7000 м, темп стрельбы – до 750 выстрелов в минуту. Масса секундного залпа пушки бронебойными снарядами составляла 1,208 кг. При определенных навыках можно было вести и одиночную стрельбу. Пушка имела ленточное питание емкостью 754 снаряда (размещены в 13 коробках). Также танк Т-60 был вооружен 7,62-мм пулеметом ДТ. Экипаж боевой машины состоял из двух человек.

Подобная конструкция могла появиться только во время воины. После больших потерь лета и осени 1941 года Красной армии позарез нужно было стабилизировать, а по возможности и нарастить свой танковый парк. Выпуск Т-60 с использованием автомобильных агрегатов не занимал мощности основных танковых производств страны, а боевая машина непосредственного сопровождения пехоты была необходима войскам. Тем более что в состав боекомплекта танка входили осколочно-трассирующие и осколочно-зажигательные снаряды со взрывателем мгновенного действия, а также бронебойно-зажигательные снаряды с карбидо-вольфрамовым сердечником и высокой начальной скоростью снаряда в 815 м/с, что позволяло эффективно поражать легко– и среднебронированные цели, а также пулеметные точки, противотанковые пушки и живую силу врага. Введение впоследствии подкалиберного бронебойно-зажигательного снаряда повысило бронепробиваемость до 35 мм. Как следствие, Т-60 мог бороться на малых дистанциях с немецкими средними танками Pz. Kpfw.III и Pz. Kpfw.IV ранних вариантов при стрельбе в борт, а на дистанциях до 1000 м – с бронетранспортерами и легкими САУ.

В целом по вооружению и подвижности танк Т-60 соответствовал немецкому Pz. Kpfw.II, широко применявшемуся в начале войны, и появившемуся позже разведывательному танку «Лухс» («Рысь»), несколько превосходя их по бронезащите, запасу хода и проходимости по слабым грунтам. Его броня была уже не только противопульной: она обеспечивала на дистанции до 500 м защиту от снарядов легких пехотных 75-мм орудий, 7,92-мм и 14,5-мм ПТР, 20-мм танковых и зенитных, а также 37-мм противотанковых пушек, распространенных в 1941–1942 годах в вермахте [44]44
  Прочко Е. И.Легкие танки Т-40 и Т-60. «Бронеколлекция» № 4 за 1997 год. М., 1997, с. 18.


[Закрыть].

Но тяжелый танк «Тигр» был в сравнении с потенциальными противниками Т-60 «зверем» совсем другого рода. Конструкция Pz. Kpfw.VI Ausf.H1 соответствовала новой немецкой танковой философии – толщина брони и мощь артсистемы помогут победить любого врага. Машина имела простые, рубленые с виду, но технологичные формы корпуса и башни с мощной броней (лобовая броня – 100 мм, бортовая броня – 82 мм, верх корпуса – 26 мм). Вертикальное расположение бронелистов корпуса и башни способствовало увеличению внутреннего объема танка (а значит, и более удобному расположению в нем экипажа из 5 человек), а также делало производство элементов корпуса «Тигра» менее затратным. В качестве основного вооружения на Pz. Kpfw.VI Ausf.H1 была установлена самая удачная германская артсистема этого периода – длинноствольная (длиной 56 калибров) 88-мм пушка Kwk36. Это орудие было разработано на основе знаменитой зенитной пушки Flak 18/36 и в танковом варианте имело дульный тормоз и злектроспуск. В состав боекомплекта входили также бронебойные снаряды весом 10,2 кг, имевшие начальную скорость 773 м/сек и на дальности 1000 м пробивавшие броню толщиной 115 мм. Несмотря на большую массу (56,78 т), танк отличался легкостью в управлении и имел достаточно высокую скорость (37 км/ч) благодаря мощному двигателю «Майбах» HL210 Р30 (мощность 630 л.с.).

В момент своего появления и на протяжении еще некоторого времени «Тигр» являлся самым мощным танком в мире. Однако эта боевая машина была более эффективна при ведении обороны, чем при наступлении. Скорость поворота тяжелой башни была низка, и в случае действий на открытой местности экипаж был должен доворачивать на противника всю машину. Этой «ахиллесовой пятой» Pz. Kpfw.VI и воспользовался впоследствии экипаж нашей «малютки».

Возвращаясь к танкам Т-60, отметим, что во второй половине 1942 года подавляющая часть машин этого типа на Ленинградском фронте была сосредоточена в составе 61-й легкотанковой бригады. Другого подобного соединения не было не только на Ленфронте, но и в составе других объединений северо-западного ТВД.

Легкотанковая бригада была создана на основании постановления Военного совета Ленинградского фронта № 001052 от 7 июля 1942 года для маневренных действий (а зимой и для действий на труднопроходимой для тяжелых танков болотистой местности) и получила на вооружение 65 легких танков Т-60 и 46 средних бронеавтомобилей БА-10 [45]45
  ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 80038 сс, д. 37, лл. 117–119.


[Закрыть]. Небезынтересна история доставки материальной части в осажденный город. Танки и бронеавтомобили решили перевозить на баржах с углем. Это было неплохо с точки зрения маскировки. Суда доставляли в Ленинград топливо, примелькались противнику, и не каждый раз за ними велась активная охота. К тому же уголь как балласт обеспечивал речным по конструкции баржам необходимую осторожность.

Грузили боевые машины с пирса выше Волховской гидроэлектростанции. На уголь укладывали брезентовые настилы, на них размещались танки и бронеавтомобили, и баржи отчаливали от берега. Вражеской авиации так и не удалось обнаружить перемещение нашего войскового соединения. Однако большая часть бронеавтомобилей (особенно БА-10) прибыли на доукомплектование бригады с ремонтных предприятий Ленинграда.

Организационно бригада [46]46
  Там же, лл. 120–121.


[Закрыть]состояла из управления (штат № 010345), двух танковых батальонов (штат № 010398), отдельного бронебатальона (проект дополнения к штату), мотострелково-пулеметного батальона (штат № 0103347), роты управления (штат № 0103350), медико-санитарного взвода (штат № 0103352), особого отдела НКВД (по особому штату) и полевой почтовой станции (штат № 014–69в).

Личным составом и вооружением 61 лтбр была укомплектована почти полностью, за исключением автопарка (насыщенность автомобилями 60 %). 27 июля 1942 года бригада приступила к плановой боевой подготовке, дислоцируясь в районе н/п Озерки-1 (в резерве фронта), а затем в районе н/п Колпино – Павлово (август – декабрь 1942 года).

Вероятно (по воспоминаниям ветеранов), осенью 1942 года в бригаду поступило несколько легких танков Т-70.

Командование и штаб бригады были укомплектованы в основном офицерами-ленинградцами, а также командирами, проходившими службу на Ленинградском фронте. Первый командир только что сформированной бригады – Александр Васильевич Шевлягин – вскоре тяжело заболел и выбыл из строя. В сентябре в бригаду был назначен новый командир – подполковник Владислав Владиславович Хрустицкий, человек, и до этого назначения воевавший под Ленинградом и хорошо знавший особенности «местного» ТВД [47]47
  В. В. Хрустицкий в основном воевал на KB, но в первой половине 1942 года руководил 84-м отдельным танковым батальоном, укомплектованным достаточно редкими легкими танками сопровождения пехоты Т-50.


[Закрыть].

В тактическом плане предполагалось, что легкие, маневренные и скоростные танки Т-60, а также бронеавтомобили БА-10 будут действовать в боевых порядках пехоты после прорыва глубокоэшелонированной обороны противника, активно подавляя очаги сопротивления врага, расположенные на вязкой, болотистой почве северо-западного ТВД.

Справедливости ради надо признать, что танкисты не особенно любили сравнительно легко бронированные и слабовооруженные боевые машины с пожароопасными бензиновыми двигателями, называя их БМ-2 – «братская могила на двоих». Главным достоинством этого достаточно легкого танка была дешевизна в производстве, подвижность и хорошая проходимость. Последняя позиция, «усиленная» твердым, промерзшим в холодное зимнее время грунтом северо-запада России, делала этот танк важной составляющей ударной группы в будущей операции.

Средние бронеавтомобили БА-10 и легкие танки Т-70, также находившиеся в составе 61-й легкотанковой бригады, были вооружены 45-мм пушками, однако их маневренность и проходимость оставляла желать лучшего (особенно бронеавтомобилей).

В отличие от управления бригады, а также командира подразделений, экипажи танков Т-60 прибыли с Большой земли. Это были молодые и необстрелянные, да и едва обученные солдаты, кое-как умевшие водить свои машины. Настороженно слушали они артиллерийскую канонаду, доносившуюся с Невской Дубровки, с опаской посматривали на небо, в котором шныряли германские самолеты. Стало ясно, что бросать бригаду в бой без основательной тренировки личного состава нельзя.

На первом командирском сборе комбриг Хрустицкий (до этого воевавший на KB), так оценил возможность легких танков Т-60: «Мал золотник, да дорог. Броня, верно, не ахти какая, да и огневая сила меньше, чем у среднего танка. Зато он пройдет там, куда среднему и тяжелому танку лучше не соваться». Впоследствии выяснилось, что комбриг оказался хорошим педагогом: перед началом обучения он давал возможность командирам танков подбирать себе механиков-водителей по желанию. Экипажи (состоявшие в Т-60 из двух человек) имели психологическую совместимость, что очень положительно сказывалось на успешном выполнении боевой задачи. Во время маршей комбриг учил экипажи самостоятельности и инициативе, а иногда, эмоционально ругаясь, (любимым словом Хрустицкого была фраза «ядрена качалка». – Примеч. авт.), сам занимал место механика-водителя и показывал подчиненным, как надо преодолевать крутой учебный холм под названием «Казбек». Под стать командиру были и подчиненные. Старший техник-лейтенант Кушниров из роты технического обеспечения бригады (до войны инженер крупного ленинградского завода) за несколько дней спроектировал оригинальной конструкции кран, который мог монтироваться на ремонтную летучку или башню танка Т-60 и служил для демонтажа (или установки) двигателя этой легкой гусеничной машины. Через некоторое время его изобретение позаимствовали и другие части Ленинградского фронта. Также в 61 лтбр была разработана подвижная (на прицепе) зарядная станция для зарядки одновременно 100 танковых аккумуляторов [48]48
  Румянцев Ф. К.Огнем и тараном. Л., Лениздат, 1971, с. 18–20.


[Закрыть].

К концу осени 1942 года 61-я легкотанковая бригада была уже достаточно боеспособным соединением.

Структурно 61 лтбр, состоявшая из 548-го и 549-го танковых батальонов (31 и 30 легких танков Т-60 соответственно), а также отдельного батальона бронеавтомобилей (28 средних БА-10), была в соответствии с планом наступления Ленинградского фронта при осуществлении операции «Искра» по деблокаде Ленинграда придана стрелковым соединениям 67-й армии ЛФ. 548-й танковый батальон поддерживал 86-ю стрелковую дивизию, а 549-й – 136-ю стрелковую дивизию. Бронебатальон бригады сначала оставался в резерве, а затем был придан 86-й стрелковой дивизии, которая должна была участвовать в уличных боях в Шлиссельбурге.

На направлении главного удара разворачивалась 136-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. П. Симоняка, сформированная из частей, в 1941 году героически оборонявших полуостров Ханко. Увидев воочию танки Т-60, генерал Симоняк с ужасом сказал: «Да их из рогатки горошиной перешибешь!» В утешение его «горя» 136 сд дополнительно получила мотострелково-пулеметный батальон 61 лтбр [49]49
  Там же, с. 41.


[Закрыть].

Сама операция «Искра» должна была начаться 12 января 1943 года.

Ночь перед началом сражения по прорыву блокады Ленинграда запомнилась многим его участникам на всю жизнь.

На данном участке наступления в безмолвном ночном лесу было тесно от людей и техники. Здесь уже изготовилась к бою 136-я стрелковая дивизия Симоняка, а за ней еще дивизия, еще и еще. Чуть ли не у каждой сосны можно было наткнуться на артиллерийское орудие. Еще бы, их было около двух тысяч на каждый километр фронта – около 150 стволов. Такая плотность в тот период была еще только под Сталинградом.

Несмотря на тишину, напряжение людей было необычайное. В 61-й легкотанковой бригаде, которой одной из первых нужно было двинуться на позиции врага, помпотех соединения вместе со своими подчиненными еще и еще раз проверил зарядку аккумуляторов. Специальные керогазы собственной конструкции в холодную зимнюю ночь обогревали моторы танков, чтобы те можно было запустить в любой момент.

Мотострелковый батальон бригады вместе с батареей 76,2-мм пушек КТ-27 занимал исходные позиции.

Артиллеристам бригады приходилось особенно туго. Лошадей в блокадном Ленинграде не было вообще – всех съели. Поэтому люди сами впряглись в специально затопленные лямки, а орудия поставили на специально изготовленные лыжи. Для перевозки снарядов на пересеченной местности были изготовлены необычные сани. Артбатарея МСПБ 61 лтбр под командованием старшего лейтенанта П. Романова должна была двигаться в боевых порядках мотострелков и вести по врагу огонь прямой наводкой.

Танкисты бригады тоже активно готовились к наступлению. Будущий герой прорыва блокады лейтенант Осатюк и старший сержант Нечипуренко деловито распихивали в свои Т-60 балалайку и гитару. Популярные в бригаде музыканты (особенно они любили исполнять песню Клавдии Шульженко «Синий платочек») готовились показать нацистам иную музыку.

В 9 часов 30 минут 12 января 1943 года более 4,5 тысяч орудий и минометов двух фронтов и Краснознаменного Балтийского флота обрушили свой удар по позициям противника. После мощного артиллерийского удара наступил период разрушения огневых сооружений, а также наблюдательных пунктов, блиндажей и землянок, траншей и ходов сообщения, длившийся 50 минут. В полосе 268-й и 136-й стрелковых дивизий орудия прямой наводки подавили огневые средства противника на переднем крае обороны, обеспечивая форсирование Невы с малыми потерями.

Несмотря на ожесточенное сопротивление немецкой армии, наступление развивалось успешно.

Соединения Ленинградского и Волховского фронтов в районе Рабочего поселка № 5 на вечер 15 января разделяла узкая полоска шириной 1 км, но германские войска сопротивлялись с отчаянием обреченных и неоднократно переходили в контратаки, тем более что наши силы – 136 сд при поддержке танков 61 лтбр (два стрелковых полка и два батальона танков) пытались обойти поселок с флангов и окружить немцев.

Во время осуществления этой операции 16 января 1943 года и произошел знаменитый бой легкого танка Т-60 с тактическим номером «164» против двух тяжелых «Тигров».

Экипаж машины состоял из командира роты Т-60 лейтенанта Дмитрия Осатюка и механика-водителя старшины Ивана Макаренкова. Еще во время учебы танкисты поняли важнейшее свойство «малютки» – ее великолепную подвижность. Лейтенант требовал, чтобы в бою машина «танцевала», и механик, ценой упорнейшего труда, в совершенстве достиг этого.

В тот день на поляну, где шел бой, выползли из леса два тяжелых немецких танка. Передний намеревался, очевидно, ударить во фланг пехотной цепи, поблизости которой находилась «малютка».

Первое, что мелькнуло в уме Осатюка: «Спасти пехоту». Но как? Идти на таран? Это было бы заведомым самоубийством. Завязать огневую дуэль? Снаряды 20-мм скорострельной пушки отскакивали от брони германского танка, как горох от стенки. Оставалось одно – отвлечь внимание на себя.

– Ваня, танцуй! – крикнул Оеатюк.

Сначала машина рванулась вперед и быстро приблизилась к немецкому танку. Тот остановился, оценивая добычу. Разбить маленький танк крупнокалиберной пушкой, казалось, не составляло никакого труда. Немцы ринулись в атаку. «Малютка» ловко уклонилась. Началась погоня. Танки противника шли один за другим. Повинуясь команде Осатюка, Макаренков кидал машину из стороны в сторону, выписывал замысловатые вензеля, но не уходил от немцев за пределы видимости. Осатюк вел огонь из пушки с единственной целью ослепить вражеский экипаж, не дать ему вести прицельный ответный огонь.

– Держи вдоль леса, к круглой опушке! – приказал лейтенант.

Никогда еще Макаренков не орудовал рычагами управления так быстро, действуя на пределе человеческих возможностей. Казалось, танк, совершая неожиданные повороты, вот-вот перевернется.

Чем ближе к круглой полянке, тем больше росло напряжение. Но вот танк выскочил на поляну. Осатюк коснулся плеча механика. Макаренков сразу понял команду – такие сигналы подавались еще во время учений. Он мгновенно выключил левый фрикцион. Машина, послушная своему хозяину, взревела и, поднимая снежное облако, развернулась. Казалось, не было более удобной мишени для противника, чем танк, повернувшийся к нему бортом. Но Осатюк внезапно повернул башню и мгновенно открыл слепящий огонь в упор по смотровым щелям тяжелого германского танка.