Текст книги "Превратности стратегии"

Автор книги: Илья Мощанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

К 21 февраля командующий 6-й армией генерал-лейтенант Ф. М. Харитонов уже начал оценивать положение как серьезное и направил 1-й гвардейский танковый корпус на «уничтожение прорвавшегося противника в Павлоград». Однако остальные соединения 6-й армии должны были наступать. 25-й танковый корпус по-прежнему нацеливался на Запорожье.

Общая обстановка была все еще крайне неустойчивой, не дававшей решительного преимущества ни одной из сторон. Выдвижение частей «Тотенкопфа» было вновь задержано. Отрезанная 106-я стрелковая бригада организовала атаку на Перещепино, которая хотя и была отбита, но задержала выдвижение на юг 3-го батальона полка «Тотенкопф». Только в 11.30 он был сменен 1-м батальоном того же полка и выдвинулся по «следам» дивизии «Рейх» в Губиниху. Достигнув населенного пункта, он повернул на параллельный движению «Рейха» к Павлограду маршрут. Одновременно дивизия Эйхе выстраивалась частью своих сил фронтом на восток. Для этого были задействованы 3-й панцер-гренадерский полк и разведывательный батальон соединения. Танковый полк «Тотенкопфа» по-прежнему боролся с тяжелыми дорожными условиями, безнадежно отстав от пехоты. Несколько танков вышли из строя вследствие столкновения друг с другом на ледяной дороге. Уныло двигавшаяся по дороге колонна танков ко всем прочим неприятностям подверглась в Перещепино атакам 106-й стрелковой бригады.

Несмотря на все трудности продвижения «Тотенкопфа», образно говоря, «по пятам» дивизии «Рейх», постепенное прибытие частей дивизии Эйхе позволили высвободить занимавшиеся прикрытием фланга наступления войска. Первым германское командование высвободило мотоциклетный батальон «Рейха», который в глубоком рейде из Павлограда на восток установил связь с 4-й танковой армией Гота в лице дивизии «Викинг». Тем самым наметилось смыкание «клещей» эсесовского корпуса Хауссера и 4-й танковой армии вермахта за спиной вышедших к Днепру частей 6-й армии Юго-Западного фронта. После вывода с позиций на фланге дивизии полк «Дойчланд» был задействован для атаки на населенный пункт Синельниково. Боевая группа Хармеля для атаки станции была собрана из 1-го и 3-го батальонов «Дойчланда», 3-го батальона полка «Фюрер» (поскольку он был оснащен полугусеничными бронетранспортерами) и двумя дивизионами артиллерии. Уже к 14.30 22 февраля боевая группа Хармеля установила контакт с частями 15-й пехотной дивизии в Синельниково. Выходом к Синельниково 2-й танковый корпус СС окончательно ликвидировал угрозу переправам на Днепре и завершал окружение вырвавшегося вперед 4-го гвардейского корпуса 6-й армии М. Ф. Харитонова. Помогали им в этом дивизии 48-го танкового корпуса 4-й танковой армии. Успеху соединений корпуса способствовал тот факт, что 1-я гвардейская армия была задержана борьбой за населенные пункты Красноармейское и Славянск. Вследствие этого прикрытие разрыва между вырвавшимися вперед соединениями 6-й армии было довольно слабым. Собственно на фланге 6-й армии была только недавно ей переданная 244-я стрелковая дивизия, занимавшая позиции по реке Самара к востоку от Павлограда. 44-я и 58-я гвардейские, 195-я стрелковая дивизия находились на марше в район Павлограда. Все это позволило 48-му танковому корпусу безнаказанно выйти на тылы 6-й армии. Наступавшая на правом (восточном) фланге корпуса 17-я танковая дивизия вермахта к 23 февраля вышла на реку Самара и захватила плацдарм в районе села Петропавловка. Вторая дивизия того же корпуса – 6-я танковая вермахта – вышла к Самаре, форсировала ее и заняла город Богуслав менее чем в 10 километрах от Павлограда. Заслон за спиной пробивавшихся к Синельниково советских дивизий стал трехслойным: с ними вела бой боевая группа Хармеля из дивизии «Рейх», позади Хармеля с частями немцев в Павлограде соединялась 6-я танковая дивизия вермахта, а уже за ней был установлен контакт с дивизией СС «Викинг». Одновременно в течение 22–23 февраля последний, 3-й панцер-гренадерский полк дивизии «Тотенкопф» сосредоточился в селе Красноармейское. Теперь все три немецкие панцер-гренадерские дивизии СС были готовы в полном составе принять участие, в сражении за Харьков.

Таким образом, за какие-то три-четыре дня обстановка в полосе правого крыла Юго-Западного фронта резко изменилась. Мало того, что наступление 6-й общевойсковой, 1-й гвардейской армий, а также подвижной группы фронта было остановлено, часть соединений оказались отсеченными от главных сил, попали в окружение и понесли значительные потери в живой силе и технике.

Разгром главных сил 6-й и части сил 1-й гвардейской армии, отсутствие у них, а также во фронте, резервов и подготовленных оборонительных рубежей в глубине, а в связи с этим возможность создания сплошного фронта обороны позволили немецким танковым корпусам, начиная с 24 февраля, развивать наступление по направлениям смешанными танковыми и мотопехотными колоннами. Чтобы повысить темпы наступления, а главное, обеспечить самостоятельность в действиях подвижных соединений, в их колоннах следовали противотанковые орудия на прицепе у танков и бронетранспортеров, а за ними машины с горючим. Одновременно группы из трех-пяти танков каждая перерезали все идущие на восток дороги, тем самым препятствуя организованному выходу советских частей из окружения. Преимущество противника в подвижности приводило к тому, что отдельные соединения (как, например, 267-я стрелковая дивизия 6-й армии), не успев выйти в районы сосредоточения, вновь попадали в окружение и должны были снова прорываться к своим.

Наконец-то, реально оценив обстановку и осознав возникшую для Юго-Западного фронта угрозу, его командующий генерал-полковник Н. Ф. Ватутин в ночь на 25 февраля испросил разрешение у Ставки ВГК на переход к обороне. Согласно представленному плану в полосе 6-й армии, где на флангах занимали оборону лишь 15-й стрелковый корпус и выдвинувшаяся в Лозовую 58-я гвардейская стрелковая дивизия, 50-километровый разрыв, образовавшийся между ними, должны были прикрыть выходившие из окружения сводная кавалерийская дивизия, 4-й гвардейский стрелковый и 1-й гвардейский танковый корпуса. 1-й гвардейской армии и соединениям подвижной группы фронта генерал Н. Ф. Ватутин приказал удерживать рубеж Старые Близнецы, Барвенково, Черкасская, Славянск.

Однако время было безвозвратно упущено, и не замеченная ранее угроза стала перерастать в катастрофу. Создать сплошной фронт обороны в полосе 6-й армии так и не удалось. Не встречая организованного сопротивления в центре оперативного построения армии, противник начал непрерывно атаковать Лозовую, одновременно нанося по ней мощные удары авиацией. В полосе 1-й гвардейской армии основные драматические события (как и в мае 1942 года. – Примеч. авт.) развернулись в районе Барвенково.

25 февраля с первых часов боя западнее и восточнее Барвенково немецкие войска прорвали оборону сводных отрядов танковых корпусов подвижной группы фронта, 195-й и 44-й гвардейской стрелковых дивизий, некоторые их части взяли в кольцо. Гарнизон города оказался отрезанным от главных сил, более того, возникла угроза его полного окружения. Стремительное наступление противника привело к глубокому рассечению фронта обороны 6-й и 1-й гвардейской армий. Фактически они оборонялись в трех изолированных друг от друга группировках: 15-й стрелковый корпус 6-й армии – на рубеже Рябухино, Лиговка; 58-я гвардейская стрелковая дивизия и части 1-го гвардейского танкового корпуса – в Лозовой; соединения и части 1-й гвардейской армии – в районах Барвенково и Славянка. В разрывах между ними продолжали выходить из окружения 106-я стрелковая бригада, 267-я стрелковая дивизия, соединения и части 4-го гвардейского стрелкового корпуса вместе со сводной кавалерийской дивизией 6-й армии.

В сложившейся обстановке ни командующие армиями, ни командующий войсками фронта не могли оказать реальной помощи сражавшимся войскам. К тому же многие соединения и части не имели связи с вышестоящими штабами. В результате последние не всегда располагали точной информацией о положении и состоянии подчиненных войск. Для того чтобы как-то задержать противника и упорядочить управление отходившими войсками, командование вынуждено было создавать сводные отряды и группы. Невзирая на их принадлежность к тому или иному роду войск и боевое предназначение, они немедленно вводились в бой против наступавших пехоты и танков врага и использовались как стрелковые подразделения. Так, в частности, применялись разведывательные и инженерно-саперные батальоны корпусов и армий, которые в отдельных случаях обеспечивали отход соединений и частей (например, 370-й инженерно-саперный батальон 6-й армии).

В полосе 1-й гвардейской армии ввиду того, что боевые порядки соединений перемещались с частями подвижной группы, ее командир – заместитель командующего войсками фронта генерал-лейтенант М. М. Попов – вынужден был переподчинять их без учета штатной принадлежности. Так были созданы сводные отряды самого различного состава: из отдельных частей и подразделений стрелковых дивизий, танковой и лыжной стрелковой бригад, танковой бригады и стрелкового полка и т. д. Формирование таких отрядов было обусловлено не только необходимостью восстановить нарушенное управление и взаимодействие, но и закрыть бреши в оперативном построении армии, не допустить паники, исключить беспорядочный отход.

Отсутствие резервов, запаздывание с перегруппировкой дополнительных сил и средств с левого фланга заставили командующего войсками фронта и командующих армиями использовать местное население, личный состав учебных частей и подразделений обеспечения. Так, для подготовки обороны по левому берегу Северного Донца были привлечены армейские запасные стрелковые полки, курсы младших лейтенантов, полк НКВД, мотоциклетный полк, строительные батальоны, тыловые учреждения и части.

С учетом того, что в ударных группировках немецких войск применялось большое количество танков, штурмовых орудий и бронетранспортеров, борьба с ними становилась главной задачей оборонявшихся. При этом для уничтожения бронеобъектов противника применялись не только пушечная, но и гаубичная, зенитная и даже реактивная артиллерия. Это являлось отнюдь не исключением, а правилом. Например, приданный оборонявшейся в Лозовой 58-й гвардейской стрелковой дивизии 230-й гаубичный артиллерийский полк был полностью выставлен на открытые огневые позиции для ведения огня прямой наводкой. Согласно приказу командующего 6-й армией генерала Ф. М. Харитонова, передаваемая в его подчинение 3-я зенитная артиллерийская дивизия должна была организовать круговую оборону, причем в первую очередь противотанковую, затем противопехотную и, наконец, противовоздушную.

Нередки были и случаи ведения огня по танкам реактивными установками прямой наводкой. Хотя это было и не свойственно для них, обстановка порой вынуждала идти на такой шаг. Именно так действовал 265-й дивизион 45-го гвардейского минометного полка в районе села Барвенково. Одним его залпом было уничтожено пять танков противника, после чего он прекратил наступление на этом направлении. В районе населенного пункта Доброполье залпом 412-го дивизиона (4 установки) была также отражена атака немцев. Их потери составили пять танков и до десяти автомобилей. Однако отдельные успешные бои вряд ли могли оказать определяющее влияние на общий ход событий.

Убедившись, что задержать врага на запланированном рубеже не удается, генерал-полковник Н. Ф. Ватутин 26 февраля определил новые задачи для 6-й и 1-й гвардейской армий, а также конечные рубежи отхода, попутно приказав их командующем разработать планы удержания ряда последовательных рубежей на подступах к Северному Донцу. Одновременно он остановил наступление 3-й гвардейской и 5-й танковой армий и приказал им перейти к обороне на достигнутых рубежах.

С 27 февраля по 3 марта войска правого крыла Юго-Западного фронта под ударами противника отошли за Северский Донец, заняв оборону по его левому берегу на рубеже Змиев – Изюм – Красный Лизман. Непрерывные бои с превосходившим противником, иной раз в окружении, в отрыве от основной группировки войск и в условиях отхода требовали от солдат и офицеров огромного напряжения моральных и физических сил. И все же противнику не удалось превратить отход советских соединений в беспорядочное бегство. Везде, где только позволяла обстановка, ему оказывалось упорное сопротивление. Бои вели не только сохранившие боеспособность и штатную структуру части, но и отдельные, как правило, выходившие из окружения роты, батареи, группы и сводные отряды. Правда, не всегда они могли вывести из окружения боевую технику, поэтому приходилось ее уничтожать. В частности, в 25-м танковом корпусе из 156 имевшихся к 19 февраля танков из-за отсутствия горючего не удалось отвести в новые районы сосредоточения ни одной боевой машины. Большинство из них пришлось подорвать. Все это увеличивало и без того большие потери и снижало боевые возможности соединений и частей.

При отходе к реке Северский Донец большинство стрелковых дивизий 6-й и 1-й гвардейской армии, соединений подвижной группы фронта в полном составе или частью сил действовали в окружении. Многие части и соединения, ввиду значительных потерь в личном составе и технике, фактически потеряли боеспособность и выходили на новые оборонительные рубежи отдельными группами. О сложности и трагизме их положения говорят следующие данные: по состоянию на 1–3 марта 1943 года 172-я стрелковая дивизия 6-й армии насчитывала менее 1500 человек и всего 8 орудий, а 267-я стрелковая дивизия этой же армии (два стрелковых и артиллерийский полки) имела 1295 человек и 13 орудий. Погибли начальник штаба дивизии, три начальника штаба полков. В 6-й стрелковой дивизии были убиты начальник оперативного отделения, два командира полка, один начальник штаба полка.

Еще в более трудном положении оказались соединения 4-го гвардейского стрелкового корпуса. В 35-й гвардейской стрелковой дивизии из окружения вышли около 500 человек с пятью орудиями, а в 41-й и 58-й гвардейских стрелковых дивизиях артиллерия была уничтожена полностью. В полосе 1-й гвардейской армии 38-я гвардейская стрелковая дивизия имела всего три орудия. Были убиты командир и начальник штаба дивизии, а 52-я стрелковая дивизия за неделю потеряла 1645 человек, 24 орудия и 22 миномета. К 3 марта 1943 года она насчитывала 1427 человек и два 76-мм орудия. В 195-й стрелковой дивизии осталось только одно орудие дивизионной артиллерии. Несомненно, что успешно отражать удары противника такими силами было невозможно. К тому же выдвижение резервов из полос 3-й гвардейской и 5-й танковой армий задерживалось. Поэтому главная задача фронта заключалась в подготовке прочной обороны по реке Северский Донец.

Таким образом, боевые действия, развернувшиеся в Донбассе во второй половине февраля 1943 года, закончились довольно плачевно: войска Юго-Западного фронта вынуждены были отойти на 100–120 км, а немцы не только вновь захватили территорию северной части Донбасса общей площадью более 15 тыс. км², но и восстановили важные коммуникации, ведущие от Запорожья и Днепропетровска к Северскому Донцу. По существу, противник выполнил задачу первого этапа контрнаступления и, оставив на Северском Донце перед войсками правого крыла Юго-Западного фронта незначительные силы пехотных дивизий, основную массу своих войск перегруппировал в район юго-западнее Харькова и перенес боевые действия в полосу Воронежского фронта.

Положение советских войск усугублялось тем, что отход соединений правого крыла Юго-Западного фронта обнажал левый фланг войск Воронежского фронта и резко ухудшал их оперативное положение. Однако это обстоятельство не было своевременно принято во внимание ни командованием фронта, ни Ставкой ВГК, поэтому в ходе наступления серьезных мер по обеспечению левого фланга не последовало. Тяжелое положение на левом крыле Воронежского фронта еще более осложнялось передачей в состав Юго-Западного фронта 3-й танковой армии для нанесения контрудара во фланг противнику, наступавшему в полосе 6-й армии.

Вместе с тем вплоть до 1 марта командующий войсками Воронежского фронта генерал-полковник Ф. И. Голиков упрямо продолжал ставить подчиненным войскам наступательные задачи. «До Днепра осталось 400–500 км, а до весенней распутицы тридцать-тридцать пять дней. Сделайте из этого соответствующие выводы», – указывал он командующему 69-й армией генерал-лейтенанту М. И. Казакову. И далее: «…примите решительные меры к усилению темпов наступления, преодолевая все возникающие трудности, с тем, чтобы к 24 февраля 1943 г. овладеть районом Валки, Сидоренково с дальнейшим быстрым поворотом на Полтаву».

В свою очередь, командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-полковник Н. Ф. Ватутин, определяя замысел на контрудар, поставил 3-й танковой армии задачу разгромить главные силы танкового корпуса СС. Однако, наступательные возможности этой армии к тому времени были крайне ограничены, ибо к моменту сосредоточения в исходном районе два танковых корпуса имели 54 танка (всего же на 28 февраля 1943 года в 3-й танковой армии имелось 69 танков: 1 КВ, 50 Т-34, 9 Т-60, 9 Т-70; из них по корпусам: 12 тк – 1 КВ, 24 Т-34, 5 Т-60, 5 Т-70; 15 тк – 14 Т-34, 1 Т-60, 4 Т-70; 179 тбр – 1 Т-34 и 3 Т-60. – Примеч. авт.) [19]19
  ЦАМО РФ, ф. 3 ТА, оп. 4487, д. 66, л. 56.


[Закрыть], а в мотострелковых батальонах танковых бригад насчитывалось менее 20 человек. Кроме того, около 80 % личного состава армии являлись новобранцами, недостаточно обученными и не прошедшими боевого слаживания. Подвижные соединения ударной группы испытывали недостаток в боеприпасах и не имели горючего. Такое же положение было характерно и для Воронежского фронта. Оперативные и войсковые тылы отстали, коммуникации не были восстановлены. Железных дорог было мало, да и шли они перпендикулярно оси наступления советских войск. А железные дороги, идущие в юго-западном направлении южнее Донца (а таких хватало), позволяли немцам сосредоточить силы на уязвимом участке.

Только 1 марта командующий войсками Воронежского фронта генерал-полковник Ф. И. Голиков наконец-то принял решение на переход к обороне и утвердил его в Ставке ВГК. Но к тому времени передовые части танкового корпуса СС уже вышли к переднему краю обороны 160, 350-й и 48-й гвардейской стрелковых дивизий 3-й танковой армии и создали условия для развертывания главных сил 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф» (до десяти пехотных, шесть танковых и одна моторизованная дивизии). Начатое немцами в Донбассе контрнаступление получило новое развитие на харьковском направлении.

2 марта передовые отряды танкового корпуса СС нанесли удар по 350-й стрелковой дивизии. Потеснив ее в северном направлении, они вышли на тылы ударной группировки 3-й танковой армии, имевшей два танковых корпуса и три стрелковые дивизии. Перерезав пути подвоза, противник не дал им возможности долго сопротивляться и в период с 2 по 5 марта завершил их разгром. Из окружения вышли всего 8 танков. В стрелковых дивизиях осталось по 300–500 человек, артиллерия и автотранспорт были потеряны. При отходе погиб командир 15-го танкового корпуса Герой Советского Союза генерал-майор В. А. Копцов.

После разгрома главных сил 3-й танковой армии в районе населенного пункта Кегичевка направление на Харьков с юга было прикрыто только двумя ослабленными стрелковыми дивизиями, двумя кавалерийскими дивизиями и двумя имевшими низкую укомплектованность танковыми бригадами. Непосредственно в Харькове закреплялась оперативная группа в составе 62-й гвардейской стрелковой дивизии, 86-й отдельной танковой бригады, 17-й бригады НКВД и отдельных подразделений 3-й танковой армии, которые перешли в оперативное подчинение командующего Воронежского фронта.

В Ставке понемногу начали осознавать, что ситуация в полосе ответственности Воронежского фронта стала выходить из-под контроля. Верховный опять применил испытанный метод – вновь отослал начальника Генерального штаба, «новоиспеченного» Маршала Советского Союза А. М. Василевского, «разруливать» кризис. Посетив войска и штаб 3-й танковой армии, которые тогда находились в Белгороде, маршал убедился, сколь серьезна сложившаяся обстановка, и подробно доложил о ней И. В. Сталину. Верховный распорядился передать Воронежскому фронту группу войск П. С. Рыбалко из Юго-Западного фронта. Тогда казалось, что этого было вполне достаточно…

Падение Харькова.С утра 4 марта 2-й танковый корпус СС перешел в наступление против оставшихся боеспособными соединений 3-й танковой армии. Главный удар он нанес на ее правом фланге, в полосах действий 48-й гвардейской и 350-й стрелковых дивизий, силами танковых соединений СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и «Тотенкопф». На направлении другого удара – в полосе обороны 6-го гвардейского кавалерийского корпуса и на участке 78-го гвардейского стрелкового полка 25-й гвардейской стрелковой дивизии – действовали части 48-го танкового корпуса. Разгорелись ожесточенные бои. Однако добиться значительного превосходства в течение 4–5 марта немецким войскам не удалось. В дневнике военных действий штаба вермахта 5 марта отмечалось: «Наступающие части танкового корпуса СС вследствие плохой погоды смогли только незначительно продвинуться вперед. Дивизия СС „Лейбштандарт СС Адольф Гитлер“ только перерезала шоссейную дорогу Харьков – Красноград».

С утра 6 марта германское командование изменило направление главного удара: основные силы теперь были брошены в стык 69-й и 3-й танковой армий. После артиллерийской подготовки оно ввело в сражение до двух танковых дивизий, действия которых активно поддерживала авиация. В течение шести часов самолеты противника наносили удары по боевым порядкам 160-й и 305-й стрелковых дивизий 69-й армии и 48-й гвардейской стрелковой дивизии 3-й танковой армии. В полосе 160-й стрелковой дивизии противник в первом эшелоне развернул 40 тяжелых танков и штурмовых орудий, во втором – до 60 средних танков с десантом автоматчиков, а в третьем – легкие танки, бронетранспортеры и бронемашины с пехотой. После такого мощного удара его наземной и воздушной группировок дивизия с приданной ей истребительной бригадой потеряла 75 % артиллерии, а в соседней с ней 270-й стрелковой дивизии, которая была окружена, были уничтожены все орудия и минометы. Столь большие потери объясняются не только значительным превосходством противника, но и умелым применением им диверсионных групп. Он учел, что вновь прибывшее пополнение советских частей и подразделений зачастую даже не было переодето в военную форму, а потому забрасывал в тыл оборонявшихся группы диверсантов, одетых точно так же, как и местное население. Некоторые из них проникали на огневые позиции артиллерии и уничтожали расчеты орудий и минометов.

6 марта соединения танкового корпуса СС на различных участках вклинились в оборону советских войск на глубину от 3–4 до 15 км. Они вышли в район н/п Валки, где оборонялась 305-я стрелковая дивизия, составлявшая второй эшелон 69-й армии. На следующий день противник блокировал дивизию частью сил с фронта, одновременно обошел ее с флангов, а передовыми частями танковых дивизий СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и «Тотенкопф» достиг населенного пункта Люботино и оставил оборонявшиеся советские части глубоко у себя в тылу. Соединения 69-й армии начали отходить в северо-западном направлении, тем самым теряя взаимодействие с 3-й танковой и 40-й армиями. Прорыв танковых дивизий вермахта на стыке двух армий вынудил отходить 48-ю гвардейскую и 350-ю стрелковые дивизии, а также 253-ю и 104-ю стрелковые бригады, которые только что прибыли в 3-ю танковую армию.

Учитывая реальную угрозу Харькову с юга и юго-запада, а также тот факт, что в глубине обороны нет подготовленных и занятых войсками рубежей, генерал Ф. И. Голиков решил построить оборону на фронте Крысино, Ольшаны, Буды, далее по рекам Мерефа и Мжа. Его должны были занять прибывшая с правого фланга 303-я и выходившая из Харькова 62-я гвардейская стрелковые дивизии, а также соединения и части 3-й танковой армии. Одновременно для прикрытия образовавшегося в оперативном построении 25–30-километрового разрыва в полосу 69-й армии выдвигались три стрелковые дивизии 40-й армии. Для обеспечения обороны города с севера 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу было приказано выйти из боев в полосе 3-й танковой армии и сосредоточиться в Дергачах (севернее Харькова).

В результате принятых мер была значительно усилена оборона Харькова с запада и юга, однако прикрыть разрыв между 69-й и 3-й танковой армиями командованию фронта не удалось. Предназначенные для этого три стрелковые дивизии 40-й армии в ходе встречных боев с танковыми соединениями противника понесли тяжелые потери и отошли на север – в полосу обороны 69-й армии, а передовые части 303-й стрелковой дивизии, так и не успев закрепиться на указанном рубеже, были отброшены к западной окраине Харькова. Практически направление на город с севера осталось не прикрытым.

В то время командарм-40 генерал-лейтенант К. С. Москаленко находился у себя на командном пункте в Тростянце, в 100–120 км от Харькова, и ему позвонил командующий Воронежским фронтом генерал-полковник Ф. И. Голиков. Он сообщил, что только что говорил по ВЧ со Сталиным и тот спрашивал, какую роль в обороне Харькова играет 40-я армия и лично К. С. Москаленко. По словам Ф. И. Голикова, он сообщил Верховному главнокомандующему, что 40-я армия без трех дивизий, переданных 69-й армии для прикрытия белгородского направления, находится на рубеже городов Сумы – Лебедин – Звеньков – Котельва далеко к северо-западу от Харькова, который и не входит в ее полосу ответственности. Выслушав, Сталин рекомендовал Ф. И. Голикову срочно направить К. С. Москаленко в Харьков для ознакомления с обстановкой и выяснения возможностей участия 40-й армии в его обороне. После разговора с командующим фронтом К. С. Москаленко с оперативной группой выехал в Харьков.

В это время там назначенный комендантом города заместитель командующего Воронежским фронтом генерал-лейтенант Д. Т. Козлов пытался организовать оборону силами немногочисленного гарнизона. Противник, потеснив ослабленные 69-ю и 3-ю танковые армии превосходящими силами, вел бои уже на юго-западной и южной окраинах Харькова. Немецкие танки и пехота яростно рвались к центру города.

Попытку удержать город, усилив его оборону частью сил 40-й армии, нужно было делать значительно раньше. Теперь нечего было и думать о переброске войск и организации обороны в те считаные часы, которые оставались в распоряжении командующего 40-й армией. Так генерал Москаленко и доложил командующему фронтом. Тот согласился с тем, что удержать город уже невозможно, и приказал генерал-лейтенанту К. С. Москаленко вернуться в свою армию, чтобы принять меры против попыток противника обойти ее левый фланг.

Генерал Москаленко возвратился в Грайворон, куда переехал штаб армии, и с ходу включился в непосредственное руководство боем. На следующее утро 35 немецких бомбардировщиков совершили налет на Грайворон. Удару с воздуха подвергся командный пункт и узел связи, причем несколько самолетов люфтваффе произвели прицельную бомбардировку и обстрел из пушек и пулеметов с высоты 200–300 м. Управление войсками было под угрозой, но командованию армии удалось переместить командный пункт в район села Крюково.

Обстановка усугублялась еще и тем, что одновременно противник, отбросив части 69-й армии и выйдя на левый фланг 40-й армии, перешел в наступление силами пехотной и танковой дивизий с приданными частями. Танки и пехота неприятеля подошли к Грайворону. На южной окраине города завязался тяжелый бой. 100, 309-й стрелковым дивизиям и 5-му гвардейскому танковому корпусу удалось с наступлением темноты организованно отойти, однако при этом Грайворон и Большая Писаревка были потеряны.

Направления ударов противника определились: одно – Грайворон, Борисовка, Томаровка, другое – вдоль шоссе Харьков – Белгород. Первое из них командование 40-й армии прикрыло силами дивизий, отошедших от Грайворона. В населенном пункте Головчино, что на полпути между Грайвороном и Борисовкой, оно организовало противотанковый опорный пункт. Немецкие войска упорно пытались овладеть им, но каждый раз откатывались с потерями.

Здесь боем непосредственно руководил командующий артиллерией армии полковник И. М. Снегирев. Таранному удару немецких тяжелых танков он противопоставил гибкое и эффективное применение всей имевшейся в районе Головчино артиллерии. Две трети ее Иван Михайлович Снегирев, лично возглавлявший расстановку огневых средств, поставил на прямую наводку. Артиллеристы нанесли тяжелый урон эсэсовским танковым частям. Особенно отличился в этом бою 4-й гвардейский истребительно-противотанковый полк, который и прежде не раз наносил врагу весьма чувствительные удары.

Под Головчино смертью храбрых пали полковник И. М. Снегирев и старший помощник начальника оперативного отделения штаба артиллерии армии капитан М. В. Давыдов.

В последующие дни, когда части 40-й армии отошли от Головчино, ожесточенные бои развернулись сначала в районе Борисовки, а затем в районе Томаровки. Там на усиление 40-й армии прибыл 3-й гвардейский танковый корпус под командованием генерал-майора И. А. Вовченко. Танки и все имевшиеся у К. С. Москаленко силы были до предела использованы для остановки наступающего противника. Даже зенитная артиллерия была поставлена на огневые позиции для ведения огня прямой наводкой и применялась против немецких танков и автоматчиков.

Против 40-й армии действовали крупные силы противника, оснащенные новейшим вооружением. Именно там бойцы армии впервые в массовом порядке встретились с танками «Тигр», штурмовыми и самоходными орудиями новых модификаций.

Под Борисовкой к генералу К. С. Москаленко пришел командир 3-го гвардейского танкового корпуса и доложил, что его танки не пробивают лобовую броню новых немецких боевых машин типа «Тигр». Ничего подобного до тех пор не было. Заинтересовались случившимся также приехавший в армию член Военного совета фронта генерал-лейтенант Ф. Ф. Кузнецов и член Военного совета-армии полковник И. С. Грушецкий. Все вместе они и отправились на наблюдательный пункт генерала И. А. Вовченко и убедились, что он прав. В бинокли было видно, что снаряды советских танковых пушек высекают сноп искр на лобовых частях немецких танков и рикошетируют в сторону, то есть нужно бить их не в лоб, а в борт или в корму. Это, конечно, совсем не одно и то же, так как требовало не только иной расстановки орудий в противотанковых опорных пунктах, но и величайшей силы духа. Ведь теперь нужно было сначала пропускать немецкие танки мимо себя, а уже потом бить по ним. Так впервые в войне качественное превосходство в бронетанковом вооружении впервые перешло к немецкой армии.