Текст книги "Остановить танки!"

Автор книги: Илья Мощанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Существенные недостатки были обнаружены также в действиях бронетанковых войск Волховского фронта. В первой декаде января 1942 года бронетанковые соединения и части Волховского фронта имели следующий состав: 46-я танковая бригада, семь отдельных (119, 120, 128, 160, 162, 163, 166) танковых батальонов и один танковый батальон стрелковой дивизии (388 тб 92 сд).

Отличившаяся под Тихвином 46-я танковая бригада, 119, 120, 128 и 388 отб вследствие потерь материальной части в боях, на основании приказа НКО СССР № 0014 и директивы заместителя наркома обороны генерал-лейтенанта Я.Н. Федоренко № 36/111, решением Военного совета Волховского фронта были выведены в резерв и в течение января месяца боевых действий не вели.

Личный состав со спецмашинами 120 и 388-го батальонов был отправлен в город Рыбинск, а 119 отб – в город Вологду на доукомплектование. 128 отб принял остатки материальной части 119, 120 и 388 отб и готовился к новым боям.

46-я танковая бригада (впоследствии была переименована в 7-ю танковую бригаду. – Примеч. авт.) находилась в тылу фронта, где готовилась к переходу на новые штаты и к получению необходимой матчасти.

Реально к участию в наступлении основных сил Волховского фронта привлекались всего пять танковых батальонов, из которых четыре – 160, 162, 163 и 166 прибыли (в состав Волховского фронта) в конце декабря 1941 года и были полностью готовы к наступательным действиям. 128 отб находился в резерве.

Имея на Волховском фронте значительные танковые силы, советские начальники не всегда могли ими грамотно распорядиться. Так, например, было во 2-й ударной армии. 160-й отдельный танковый батальон (4 Т-34 и 14 Т-60), переданный в состав этого объединения в начале января 1942 года, в свою очередь был разделен на 3 группы. Первая группа поддерживала действия 327 сд, вторая группа (8 Т-60) – 57 сбр, а третья – поддерживала 23-ю и 24-ю стрелковые бригады. 162 отб (19 Т-60 и 11 Т-34) также был разбит на 3 боевые группы. Первая группа была придана 366 сд, вторая группа – 382 сд и третья группа (10 Т-60 и 4 Т-34) – 59 сбр.

Таким образом, и без того небольшие танковые батальоны дробились нашими общевойсковыми начальниками на мелкие группы. Эффект от использования подобных микросоединений при прорыве обороны противника был невелик, к тому же пехота далеко не всегда поддерживала действия танкистов.

При атаке советские танки строились в два эшелона. В первом находились тяжелые KB и средние Т-34, во втором по их следам двигались легкие танки Т-60 (обычно по 2 легких танка за одним тяжелым или средним). Танки противника также применялись небольшими группами – от 3 до 6 машин. Часть из них была окопана на путях движения наших войск и вела сдерживающий огонь, другая часть участвовала в коротких контратаках, выдвигаясь из укрытия для короткого (15–20 минут) боя, после которого немецкие танки выходили из зоны обстрела.

Утром 13 января 1942 года войска Волховского фронта и 54-я армия Ленинградского фронта вновь возобновили наступление на позиции трех армейских корпусов противника. Главный удар в направлении Любани наносила 2-я ударная армия, которую с флангов поддерживали 59-я и 52-я армии под командованием генералов И.В. Галанина и В.Ф. Яковлева. Трудно пришлось наступающим: бои велись в условиях лесисто-болотистой местности. К тому же бездорожье и глубокий снег затруднили маневр и снабжение войск. Не хватало боеприпасов, продовольствия, фуража. Однако на второй день этой операции некоторый успех обозначился в полосе действий 2-й ударной и 52-й армий на левом крыле Волховского фронта. 327-й стрелковой дивизии полковника И.М. Антюфеева и 58-й стрелковой бригаде полковника Ф.М. Жильцова удалось сломить оборону 126-й немецкой пехотной дивизии и овладеть несколькими важными узлами сопротивления. Для наращивания удара командующие армиями – 2-й ударной генерал Н.К. Клыков и 52-й генерал В.Ф. Яковлев – ввели в образовавшуюся брешь немногочисленные резервные соединения.

В это же время на правом крыле Северо-Западного фронта, проводившего «параллельную» демянскую операцию, 11-я армия генерал-лейтенанта В.И. Морозова прорвала оборону противника на старорусском направлении и продвинулась на 50 километров. Навстречу ей в северо-восточном направлении наступали войска 34-й армии генерал-майора H.A. Берзарина. Над двумя германскими корпусами – 2-м и 10-м – нависла угроза окружения.

Обеспокоенное тяжелым положением своей группировки на северо-западном ТВД, германское военно-политическое руководство стало принимать срочные меры. В середине января 1942 года были сняты со своих постов (за то, что считали стратегию германского военно-политического руководства под Ленинградом ошибочной) командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб и начштаба группировки генерал-полковник Бреннеке. Место командующего группой армий «Север» занял бывший командующий 18-й полевой армии вермахта генерал-полковник фон Кюхлер, начальником штаба стал генерал Хаске. Последовали также перемещения в штабе группы армий, корпусах и дивизиях. На северо-западный ТВД из Западной Европы было направлено еще 6 свежих дивизий [40]40
  За январь – март 1942 года германское командование направило на усиление 18-й армии из состава 16-й армии четыре пехотные (61, 215, 126 и 250-ю испанскую) и одну моторизованную (20-ю) дивизию и с Запада: 225-ю пехотную дивизию из Франции, 5-ю горно-пехотную дивизию из Югославии и мотобригаду «Нидерланды» из Германии; кроме того, в полосу наступления Волховского фронта перегруппировало из-под Ленинграда около четырех дивизий и привлекло до 250 бомбардировщиков 1-го воздушного флота люфтваффе.


[Закрыть].

После усиления германской обороны советское наступление опять захлебнулось. Любанская операция была на грани срыва. К исходу второй декады января 2-я ударная и 59-я армии Волховского фронта смогли продвинуться на 4–7 км. Фронт израсходовал вторые эшелоны армий, и развивать дальше наступление было нечем. Войска понесли тяжелые потери, многие дивизии и бригады надо было выводить в резерв и пополнять. Немногочисленные танки или были подбиты, или потонули в болотах. Например, 163 и 166 отб, разгрузившись на станции Тальцы, решением Военного совета 59-й армии были направлены в район Некшино. Проделав маршрут в 80–85 км, 163 отб прибыл в район сосредоточения в половинном составе, а 166 отб оставил в пути (застряли в болоте) 4 танка KB и 2 Т-34 (последние были вытащены из болота только спустя месяц после застревания. – Примеч. авт.). Примерно такие же марши совершали 160 и 162 отб из 2-й ударной армии. А каких-либо серьезных подкреплений все не было. 19 января на Волховский фронт вместо танков прибыл 26-й аэросанный батальон. Что делать с диковинными машинами, состоявшими на его вооружении, никто из командования не знал. После долгих мытарств решили использовать аэросани для разведки и связи в полосе действий 2-й ударной и 59-й армий.

Однако, несмотря на неудачи, советские войска вновь и вновь перегруппировывали силы и продолжали атаковать врага. Так, 25 января 1942 года 163 и 166 отб были переброшены из района Прелет, Некшино в район Большие Вяжищи. Общая протяженность маршрута составляла 65–70 км. Эта задача была выполнена только в течение суток, так как танки продвигались со скоростью 4–5 км/ч. В результате из 4 имевшихся танков Т-34 два застряли. Тяжелые танки KB были направлены по более хорошей дороге, но одна из машин и тут умудрилась съехать с пути и застрять в болоте.

Однако 25 января 1942 года советским войскам все же улыбнулась удача. В этот день войска 2-й ударной армии прорвали оборону противника у Мясного Бора на 12-километровом участке. В образовавшуюся брешь был введен 13-й кавалерийский корпус генерал-майора Н.И. Гусева, в который входили две кавалерийские и одна стрелковая дивизии. За пять дней корпус продвинулся на 40 километров и перерезал в районе Финев Луг дорогу Ленинград – Новгород. Однако 2-я ударная армия, протаранив на узком участке вражескую оборону, наступала с открытыми флангами. Соседние армии отстали.

В авангарде наступающих сил 2-й ударной армии опять двигались танки. Реализуя накопленный опыт, в конце января было решено для поддержки 327 сд создать сводную танковую группу, передав туда 4 Т-34 и 6 Т-60 из 160 отб, а также 7 Т-34 и 9 Т-60 из 162 отб.

27 января 1942 года 1102 сп 327 сд без разведки ночью при поддержке танков атаковал немецкие позиции в районе Спасской Полисти. Эта спонтанная атака привела к потере 5 боевых машин, из которых один танк Т-34, вполне исправный, застрял и был оставлен экипажем из-за невозможности эвакуации.

28 января 1942 года командир 327 сд полковник Антюфеев в 13.00 поставил задачу командиру сводной танковой группы майору Грановскому поддержать атаку 1022 сп, которая должна была начаться через один час. За это время необходимо было увязать взаимодействие с пехотой, провести рекогносцировку местности, совершить 3-км марш…

В этот же день командир 1102 сп отдал командиру танковой группы приказ: «Выставить танки на опушку леса и охранять боевые порядки пехоты».

Начальник штаба 327 сд майор Гумовский в тот же период отдал письменный приказ командиру танковой группы, имевший следующее содержание: «Выделить в распоряжение начальника артиллерии один танк Т-34 и 5 танков Т-60 для прикрытия боевых порядков артиллерии с севера и северо-востока по распоряжению начальника артиллерии дивизии. Кроме того, два танка выслать для прикрытия КП дивизии». За неисполнение этих и некоторых других поставленных задач командиру танковой группы сразу грозили судом военного трибунала. Подобная методика управления танковыми частями была характерна для многих объединений Волховского фронта, но больше всего таких случаев было во 2-й ударной армии.

Неудивительно, что уже к концу января 1942 года оставшаяся матчасть и личный состав 162 отб были переданы в 160 отб, а 166 отб – в 163 отб, 162-й и 166-й отдельные танковые батальоны были отправлены в Рыбинск на переформирование.

Несмотря на организационные провалы и сопротивление противника, части Красной армии продвигались вперед. Развивая наступление, соединения генерала Н.К. Клыкова к концу января узким клином продвинулись на 70–75 км и с юго-запада глубоко охватывали любанско-чудовскую группировку врага. До Ленинграда оставалось около 50 км, до 54-й армии еще меньше – 44 км.

Войска Ленинградского фронта из-за недостатка сил имели совсем незначительные успехи. В результате январских боев войска 54-й армии вышли на фронт Пушечная, Лодва, станция Малукса, далее по железной дороге до станции Погостье, Посадников Остров, поселок Новые Кириши.

С разрешения Ставки командующий Волховским фронтом в конце января приостановил безуспешные атаки группы войск 4-й армии. Направление главного удара было передвинуто в полосу 2-й ударной армии. 52-я и 59-я армии получили задачу расширить горловину у Мясного Бора. Советские войска около двух недель вели тяжелые бои с противником, перебросившим сюда из глубины крупные силы. Наконец, 12 февраля 111-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 22-й стрелковой бригадой овладели важными узлами сопротивления – Любино Поле и Мостки. Это значительно улучшило положение 2-й ударной армии. Узкий коридор, связывавший ее передовые части с основными силами армии и тылами, продвинулся до 13 километров. Отличившейся в боях 111-й дивизии полковника С.В. Рогинского в марте было присвоено звание гвардейской.

В боях на западном берегу Волхова навеки обессмертили свои имена три разведчика 299-го полка 255-й дивизии: сержант И.С. Герасименко, красноармейцы A.C. Красилов и Л.А. Черемнов.

29 января в критический момент боя они закрыли своими телами амбразуры вражеских ДЗОТов, чтобы обеспечить успешное продвижение вперед подразделений своего полка. Отважные воины были посмертно удостоены звания Героя Советского Союза. В центре Новгорода в их честь воздвигнут монумент, а поэт Николай Тихонов посвятил им «Балладу о трех коммунистах».

В дальнейшем, развивая наступление, войска 2-й ударной армии вышли в район юго-западнее Любани, где намечалось соединиться с наступающими с севера войсками 8-й [41]41
  27 января управление 8-й армии, переправившись через Ладогу, приняло от 54-й армии войска, входившие в Синявинскую оперативную группу. Командующим 8-й армией был назначен генерал A.B. Сухомлин, возглавлявший до этого штаб 54-й армии.


[Закрыть]и 54-й армий Ленинградского фронта.

Много героических подвигов совершили наши воины в этом сражении. Помощник начальника оперативного отделения штаба 111-й стрелковой дивизии старший лейтенант Н.В. Оплеснин, выполняя приказ командира дивизии, под огнем врага форсировал реку Волхов, разведал силы противника и таким образом помог командованию успешно решить важную боевую задачу. Родина высоко оценила подвиг командира.

В этот период 54 А Ленинградского фронта, которой в Любанской операции командованием Красной армии отводилась важная роль, вновь была усилена танками и бронеавтомобилями. В начале февраля 1942 года из Ленинграда была переброшена по льду Ладожского озера 124-я танковая бригада в составе 31 танка КВ. 16-я и 122-я танковые бригады были доукомплектованы легкими танками, вышедшими из ремонта с заводов и рембаз, кроме того, 122 тбр усиливалась ротой KB из состава 123 тбр, переброшенной по льду Ладожского озера. Из бронемашин Ленинградского фронта было сформировано три бронебатальона, по 22 бронемашины БА-10 в каждом, и приданы 16, 122-й и 124-й танковым бригадам с задачей использования их в качестве средств преследования противника.

На протяжении всего февраля на северо-западном ТВД шло кровавое противоборство. В этот период основные успехи Красной армии пришлись на войска Северо-Западного фронта, которые 20 февраля 1942 года окружили группировку германских войск в районе Демянска (впоследствии эта операция затянулась до 1943 года. – Примеч. авт.). Наступательные попытки 2-й ударной армии Волховского фронта оказались тщетными: Любань освободить она не смогла, хотя в феврале увеличила ширину фронта вклинения с 12–15 км до 35–47 км. 54-я армия Ленфронта тоже особых успехов не имела.

Остальные ленинградские армии и войска оперативных групп, те, которые находились в кольце блокады, несмотря на все тяготы и лишения, сковывали немалые силы противника, наносили ему значительный урон. В боях за город на Неве впервые в Отечественной войне родилось снайперское движение как одно из выражений патриотизма и ненависти к врагу. Военный совет фронта докладывал Центральному комитету Коммунистической партии, что в соревнование по истреблению немецких солдат на 20 января 1942 года включилось свыше 4200 бойцов, командиров и политработников. «Только в соединениях 23,42-й и 55-й армий и Приморской оперативной группы, – говорилось в телеграмме от 28 января 1942 года, – за 20 дней января с.г. участниками боевого соревнования – истребителями уничтожено более 7000 немецких солдат и офицеров…» [42]42
  Партийно-политическая работа в Советских Вооруженных силах в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945. М., Воениздат, 1968, с. 85.


[Закрыть]

Военный совет, командиры и политработники по достоинству оценили значение истребительного движения воинов, способствовавшего активизации войск на ленинградских рубежах. Малыми средствами врагу наносились ощутимые потери.

Снайперы стали самыми знатными людьми фронта. Это были и пехотинцы, и артиллеристы, и танкисты, и летчики, и саперы. Фронтовая и армейские газеты проводили переклички передовых воинов, их опыт изучался и распространялся.

6 февраля Президиум Верховного Совета СССР присвоил высокое звание Героя Советского Союза десяти снайперам-истребителям Ленинградского фронта: старшине И.Д. Вежливцеву, красноармейцу П.И. Голиченкову, заместителю политрука A.A. Калинину, лейтенанту H.A. Козлову, старшему сержанту С.П. Лоскутову, сержанту В.Н. Пчелинцеву, старшему лейтенанту Ф.Ф. Синявину, красноармейцу Ф.А. Смолячкову, лейтенанту Ф.Ф. Фомину, младшему лейтенанту М.И. Яковлеву. 130 лучших снайперов были награждены орденами и медалями.

22 февраля состоялся фронтовой слет снайперов. Обращаясь к участникам слета, руководитель партийной организации города A.A. Жданов назвал наших снайперов-истребителей подлинными героями Великой Отечественной войны, передовиками огневой подготовки и поставил перед командирами, комиссарами, политорганами и партийными организациями задачу сделать снайперское движение массовым. И оно действительно приобрело массовый характер. Снайперскими становились целые взводы и роты, находившиеся на переднем крае. Не было почти ни одного дня, когда немецких солдат оставляли в покое. Оборона наших войск под Ленинградом, несмотря на то что была позиционной, носила активный характер, сливаясь воедино с доблестной борьбой наших воинов на других участках огромного советско-германского фронта.

В период января – февраля 1942 года штаб артиллерии Ленинградского фронта продолжал руководить контрбатарейной борьбой, ибо вражеские артобстрелы были «головной болью» блокадного города. Вот что об этом вспоминал в тот период командующий артиллерией Ленинградского фронта Г.Ф. Одинцов:

«Подвоз боеприпасов был организован, и мы смогли увеличить их расход на контрбатарейную борьбу. От нейтрализации перешли к подавлению вражеских батарей. Немцы это ощущали и вели огонь по-воровски: короткий огневой налет, и батарея противника замолкает на несколько часов. Таким же методом открывали огонь и другие батареи. Особенно доставалось Кировскому заводу, единственно действующей электростанции ГЭС-5, Невскому проспекту (тогда проспект 25 Октября), Московскому району, Витебскому вокзалу, Ленинградскому порту, где стояли дивизионы 101-й железнодорожной бригады КБФ и 47-го корпусного артиллерийского полка.

В конце февраля во время очередного доклада A.A. Жданову (разговор шел о подвозе боеприпасов и контрбатарейной борьбе) он неожиданно спросил:

– Как можно называть тот метод в борьбе с артиллерией противника, который мы сейчас применяем: наступательным или оборонительным?

– Конечно, оборонительным, – ответил я.

– Но при этом методе немцы могут разрушить город, не правда ли? А как и что следует сделать, чтобы метод стал наступательным?

– Нужно не подавлять, а уничтожать батареи противника, а для этого требуется большое количество тяжелых снарядов, корректировочная авиация, которой у нас нет, и развертывание разведывательных средств, особенно для КБФ.

– Ну, что же, – сказал Жданов, – давайте обратимся в Ставку и попросим помощи. Все надо изложить кратко. Когда вы можете составить нужную просьбу?

– Часа через два, – ответил я. Мне пришло в голову, что с переходом к плановому уничтожению артиллерийской группировки немцев наступит новый этап в контрбатарейной борьбе.

Пришлось долго обдумывать, как кратко изложить просьбу в Ставку. Грубая прикидка показала, что в зависимости от дальности до целей потребуется от 600 до 1200 снарядов 122-мм калибра на каждую батарею. Если на месяц планировать уничтожение 10–12 батарей, то потребуется до 15 000 снарядов. Сейчас же мы расходовали 800–1000 снарядов в месяц.

Мы просили Ставку выделить фронту 2–3 отдельные корректировочные эскадрильи (ОКАЭ), подавать ежемесячно 15 000 снарядов калибра 122–152 мм и разрешить сформировать за счет ресурсов фронта два ОРАД (отдельный разведывательный артиллерийский дивизион. – Примеч. авт.), две отдельные звукометрические батареи и один воздухоплавательный отряд (аэростатов). На другой день получили ответ, в котором наш замысел одобрялся, разрешалось сформировать разведывательные части артиллерийской инструментальной разведки (АИР). Что же касается снарядов, то с марта по июнь Центр обещал подавать фронту по 5000 снарядов ежемесячно с последующим увеличением до просимой цифры.

В начале марта прибыли две авиационные корректировочные эскадрильи (12 и 49 ОКАЭ), были сформированы 8-й воздухоплавательный отряд, две звукометрические батареи, два ОРАД. Артиллерия КБФ получила одну звукобатарею, часть воздухоплавательного отряда. С разрешения Военного совета для контрбатарейной борьбы была привлечена авиация ВВС Ленинградского фронта, а впоследствии и ВВС КБФ.

Для обсуждения мероприятий по повышению эффективности контрбатарейной борьбы собрали совещание, на которое пригласили начальников артиллерии 42-й армии и КБФ, а также командиров корпусных артиллерийских полков.

Прибыл контр-адмирал И.И. Грен, его начальник штаба капитан 1-го ранга Фельдман, начальник артиллерии 42-й армии полковник М.С. Михалкин, командиры 41-го и 73-го корпусных полков майоры Н.П. Витте и С.Г. Гнидин. Я доложил решение Военного совета и технику уничтожения батарей. Фельдмана поразило большое количество боеприпасов, потребных для этой цели. Иван Иванович Грен разъяснил, что наступает новый этап в контрабатарейной борьбе. Несмотря на все еще ощущающийся недостаток боеприпасов, нужно воевать в соответствии с требованиями артиллерийской науки.

Главное – помнить о спасении Ленинграда. Я был признателен адмиралу за поддержку и объявил, что для артиллерии 42-й армии и КБФ будут даваться разные цели и каждая сторона несет ответственность за уничтожение указанных ей батарей.

Вскоре прибыли 12-я и 49-я отдельные корректировочные эскадрильи (ОКАЭ). Они были вооружены приспособленными для разведки штурмовиками ИЛ-2 и бомбардировщиками СБ. Летчики-наблюдатели не имели желания работать в корректировочной авиации. При встрече командир 12 ОКАЭ майор Колчановский попросил у меня разрешения подвешивать бомбы с тем, чтобы разведку совмещать с бомбардировкой. Пришлось собрать офицеров эскадрильи и разъяснить все значение борьбы с вражеской артиллерией, обстреливающей город Ленина. После этого буквально через месяц эскадрильи освоились со спецификой работы, и летчики-наблюдатели стали энтузиастами своего дела. Среди них появились настоящие мастера разведки и корректирования: старший лейтенант Абузиров, погибший в бою в 1943 году, старший лейтенант Бредун, лейтенант Белогородский и другие.

Особое внимание приходилось уделять увеличению в войсках боевых запасов. Накопление боеприпасов шло медленно. В Ленинград из глубины страны прибывали элементы снарядов и мин, но корпуса для них нужно было производить самим. По моей просьбе заведующий промышленным отделом горкома ВКП(б) П.М. Басов (стал жертвой необоснованных репрессий в 1950 году. – Примеч. авт.) собрал в марте директоров промышленных предприятий и объявил разработанный артснабжением фронта план производства корпусов к 82– и 120-мм минам, 76– и 85-мм пушечным снарядам. На совещании выяснилось, что нет рабочей силы. Оставшиеся в живых старые рабочие и мастера были больны дистрофией. Не хватало промышленного сырья: металла, кокса. Товарищ Басов обратился ко мне с просьбой, не может ли фронт дать заводам 1000–1500 красноармейцев для направления их на заводы. После долгих дебатов на март был принят план производства 40 000 корпусов наиболее дефицитных боеприпасов. В последующие месяцы выявились возможности большого города. Разыскали кокс, металл. По призыву партийных и комсомольских организаций на заводы пришли тысячи еще не оправившихся от голода ленинградцев. Мы также выделили для работы на заводах 1200 артиллеристов.

Вот картина роста производства боеприпасов:

– в 1941 году – 1 млн 274 тыс. снарядов и мин;

– в 1942 году – 1 млн 315 тыс. снарядов и мин;

– в 1943 году – 2 млн 348 тыс. снарядов и мин.

Фактически указанное количество боеприпасов в 1942 году было произведено за 9 месяцев. Кировский завод, находившийся под обстрелом дивизионной артиллерии немцев, в 1942 году также изготовил 617 полковых пушек образца 1927 года.

История никогда не забудет бессмертный подвиг ленинградцев, которые в нечеловеческих условиях снабжали фронт вооружением и боеприпасами. Кроме того, часть вооружения, в частности, 76-мм полковые пушки 1927 года, мы отправляли и на другие фронты».

В феврале 1942 года в советские разведорганы поступили данные о подготовке финской Юго-Восточной армии к наступлению на Ленинград, тем более, что войска армии Финляндии находились в 15 км от города. На этом участке Ленинградского фронта оборонялась наша 23-я армия. Ее усилили 106-м отдельным танковым батальоном, который полностью, до штатных требований укомплектовали тяжелыми и легкими танками. Также в район боевых действий 23-й армии перебросили два бронепоезда: С-28 из 8-й армии и № 30 из 55-й армии.

Однако финны своего наступления так и не начали. Причин этому может быть две. Во-первых, руководитель Финляндии маршал К.Г. Маннергейм считал задачи этой войны выполненными: границы 1939 года на Карельском перешейке были восстановлены и захвачена также территория Восточной Карелии. Дальнейшее участие Финляндии в войне вело к большим людским и материальным потерям, непозволительным для такой маленькой страны. Во-вторых, США, поддерживавшие нейтральные отношения с Финляндией, грозили объявить ей войну в случае продолжения политики захвата советских территорий (в первую очередь это касалось Архангельска, куда по ленд-лизу отправляли необходимые для СССР грузы. – Примеч. авт.), в том числе и для Ленинграда. К двум объективным причинам примешивалась одна субъективная – Маннергейм (как швед) недолюбливал немцев вообще, а Гитлера в частности, совершенно не разделяя германские планы переустройства мира и немецкую расовую политику. Как бы то ни было, в течение 1942 года на фронте советско-финского противостояния велись бои местного значения. Если средние ежесуточные потери финских войск в период с июня по декабрь 1941 года составили 464 человека, то в 1942 году – только 59 человек.

Состояние танковых войск Ленинградского фронта на 15 февраля 1942 года

Армии, группы войск	Бригада, батальон	Командир	Наличие материальной части (боеготова – Б, в ремонте – Р)
			КВ		Т-34		Т-28		БТ-7		БТ-5		БТ-2		Т-26		Т-50		Т-26х		Всего танков		БА-10		БА-20		Всего БА		БЕПО
			Б	Р	Б	Р	Б	Р	Б	Р	Б	Р	Б	Р	Б	Р	Б	р	Б	Р	Б	Р	Б	Р	Б	Р	Б	Р
54 А	16 тбр	полковник Барышников	—	1	—	1	—	—	—	—	3	—	—	—	2	—	—	—	—	—	5	2	22	—	—	—	22	—	БЕПО № 20
	122 тбр	полковник Зазимко	—	4	—	—	—	—	—	—	—	—	—	—	8	10	—	—	—	—	8	19	34	1	12	1	46	2
	124 тбр	полковник Родин	20	12	—	5	—	—	—	—	—	—	—	—	5	—	—	—	—	—	25	12	14	8	—	—	14	8
	107 отб	капитан Шалимов	без материальной части
55 А	84 отб	майор Хрустицкий	—	4	—	—	—	—	—	—	—	—	—	—	4	7	1	4	—	—	5	15	6	—	—	1	6	1	БЕПО «Народный мститель»
	86 отб	майор Зыков	—	6	—	—	—	—	—	6	1	6	—	—	1	8	—	—	—	—	2	26	6	—	—	—	6	—
42 А	51 отб	майор Лукьянов	—	1	—	—	—	2	1	—	—	—	—	—	—	—	—	—	1	—	2	3	18	—	3	—	21	—	БЕПО № 26
23 А	106 отб	капитан Аршеневский	5	—	—	—	—	—	—	—	4	1	10	8	—	—	—	—	—	—	19	9	20	2	1	—	21	2	БЕПО № 30 C-28
8 А	—	—	танковых частей не имела																										—
Приморская оперативная группа	287 отб	майор Аскотский	2	2	1	—	—	—	4	1	—	—	—	—	8	—	—	—	6	—	21	3	13	1	7	—	20	1	—
Невская оперативная группа	48 отб	капитан Тимофеев	6	10	1	5	—	—	—	9	—	4	—	2	1	5	—	—	—	—	8	35	—	1	—	—	—	1	—
Резерв фронта	123 отб	генерал-майор Баранов	24	2	—	—	—	—	—	—	—	—	—	—	4	—	—	—	—	—	28	4	5	—	—	—	5	—	—
12 запасной танковый полк		п/полковник Жигнев	4	4	—	—	7	1	—	—	—	—	5	8	2	1	—	—	1	—	19	14	3	11	1	1	4	12	—
Всего			61	46	2	11	7	3	5	16	8	11	15	18	35	31	1	4	8	—	142	142	141	24	24	3	165	27	—

Практически до конца февраля 1942 года все армии и оперативные группы Ленинградского фронта также вели бои местного значения. Имея на 15 февраля 142 боеготовых танка и 165 бронеавтомобилей (более подробные данные смотрите в представленной таблице), за весь февраль бронетанковые части Ленфронта потеряли всего 8 танков (6 Т-26, БТ-5 и Т-28), которые были подбиты артиллерией противника и сгорели.

Военно-политическое руководство страны требовало от командования Ленинградского фронта скорых результатов. 26 февраля Ставка приказала усилить 54-ю армию 4-м стрелковым корпусом (он имел в своем составе одну стрелковую дивизию, четыре стрелковые и одну танковую бригады, три лыжных батальона, один артполк и один дивизион реактивной артиллерии) и не позднее 1 марта возобновить наступление на Любань (директива Ставки ВГК № 170121) навстречу Волховскому фронту.

28 февраля 1942 года Ставка Верховного главнокомандования уточнила задачи 2-й ударной армии Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта. Эти армии должны наступать навстречу друг другу и соединиться в районе Любани с целью окружения и уничтожения любань-чудовской группировки, а по выполнении этой задачи наступать на Тосно и Сиверскую с целью ликвидации мгинской группировки и снятия блокады с Ленинграда.

Эта директива означала, по существу, отказ Ставки от своего первоначального замысла, изложенного в директиве от 17 декабря. Поняв, что для его выполнения не хватает ни сил, ни средств, Ставка предложила последовательно разгромить вначале любань-чудовскую, а затем уже и мгинскую группировки. Будь такое решение принято ранее, т. е. при организации операции, возможно, и исход ее был бы другой. Но в конце февраля, когда последовала уточненная директива Ставки, положение изменилось, наши силы и средства оказались израсходованными, а Ставка, по условиям той обстановки, которая сложилась на всем советско-германском фронте, не могла дать необходимое для развития операции усиление. Поэтому наступление и в измененных направлениях также имело незначительные результаты. Продвижение 2-й ударной и 54-й армий совсем захлебнулось, наши войска остановились, не дойдя до Любани 10–12 км. Апофеозом всей этой деятельности стали действия 2-й ударной армии под Любанью. К 26 февраля 80-я кавалерийская дивизия, части 327-й стрелковой дивизии и рота танков приблизились к Любани до 1,5 км, где попали в окружение в результате сильных фланговых ударов 225-й и 61-й пехотных дивизий противника. Окруженные продержались 10 дней в ожидании войск 54-й отдельной армии генерала И.И. Федюнинского (Ленинградский фронт), и в ночь с 8 на 9 марта, подорвав технику, прорвались к своим. 14 марта 1942 года 327 сд и два лыжных батальона взяли Красную Горку и любанская группировка противника оказалась в «мешке». Но вконец измотанные части «завязать мешок» не смогли. Немцы быстро оправились и ударами с флангов силами 291 пд закрыли брешь в своей обороне. Оставшиеся без боеприпасов и продовольствия, наши части через 5 дней с трудом смогли пробиться к своим. Неудача под Красной Горкой была первым тревожным сигналом о том, что даже ограниченная по задачам Любанская операция стала непосильна для Волховского фронта и необходимо ради спасения 2-й ударной армии немедленно выводить ее из «мешка».

Не дало ощутимых результатов наступление Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта в марте (к концу марта соединения генерала И.И. Федюнинского продвинулись на 22 км. – Примеч. авт.) и апреле 1942 года. Оно опять-таки протекало медленно, часто приостанавливалось из-за отсутствия резервов и материально-технических ресурсов (танки, боеприпасы, возимая артиллерия и др.). Эти остановки-паузы были довольно значительны, причем происходили они разновременно для обоих фронтов.

Ленинградский фронт, к примеру, израсходовав свои ресурсы, прекращал наступление, а Волховский, пополнившись людьми и материальными ресурсами, наоборот, приступал к его продолжению после паузы. Но вот начинала наступать 54-я армия Ленинградского фронта, а к этому времени войска Волховского фронта фактически уже остановились (в дополнение ко всем нашим неудачам германское командование, воспользовавшись тем, что 4-я армия Волховского фронта особой активности не проявляла, сняло часть сил в ее полосе и перебросило их против 54-й армии. – Примеч. авт.). Подобная несогласованность действий фронтов была на руку командованию противника. Располагая автотранспортом и используя хорошую сеть дорог, он имел возможность маневрировать резервами, сосредоточивать силы на направлениях наших ударов и легко их парировать. У основания вклинения 2-й ударной армии враг прочно удерживал район Спасская Полисть, Любцы и контратаками с севера и юга вдоль железной дороги и шоссе Новгород – Чудово все время сужал пробитую в его фронте брешь. В результате этих контратак, проведенных силами 269-й и 250-й пехотных дивизий (250-я пехотная дивизия вермахта была сформирована в 1941 году из антикоммунистически настроенных испанских добровольцев и неофициально получила название «Голубой» («Синей») дивизии из-за синей форменной рубашки фалангистов, которые в свою очередь являлись основным контингентом этого соединения. – Примеч. авт.), немецкому командованию к 26 марта удалось соединить свою чудовскую и новгородскую группировки, создать внешний фронт по реке Полисть и внутренний фронт по реке Глущица. Таким образом, коммуникации 2-й ударной армии и нескольких соединений 59-й армии были прерваны. С этого момента началась трагедия для советских войск, практически оказавшихся в окружении. Ее можно было предотвратить, если бы наше командование более внимательно отнеслось к обеспечению флангов наступающей ударной группировки. Начавшиеся еще в феврале настойчивые контратаки противника, а также переброска его резервов в районы Спасская Полисть и Любцы давали возможность разгадать замысел врага, тем более что развитие прорыва в глубину со стороны наших войск затянулись. В конце марта 1942 года разведчики 327-й стрелковой дивизии захватили немецкого офицера, заблудившегося в лесу. При нем была копия приказа на уничтожение 2-й ударной армии. Но и этот сигнал тревоги был оставлен без должного внимания.