Текст книги "Информационная война. Органы спецпропаганды Красной армии"

Автор книги: Илья Мощанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

В обмен делегация Маньчжоу-Го передала 12 монгольских солдат, входивших в состав заставы Булун-Дерсу, которая была окружена японцами и уведена на сопредельную территорию. 4 остальных бойца заставы умерли в плену. Их трупы были переданы делегации МНР с отдачей воинских почестей.

Своеобразной прелюдией этих боев на монгольско-маньчжурской границе стало подписание 12 марта 1936 года в Улан-Баторе между СССР и МНР Протокола о взаимопомощи. В нем правительства двух дружественных государств обязывались в случае нападения на одну из договаривающихся сторон оказать друг другу всяческую, в том числе и военную, помощь. Об этом советская сторона поставила в известность посла Японии в Москве.

После этого бериевский аппарат «почистил» руководство Монгольской Народной Республики, освободив его от людей «нерешительных», не способных твердо отстаивать государственную границу от японского милитаризма. В конце июля 1937 года в СССР был арестован как «враг народа» премьер-министр МНР Пэлжидийн Гэндэн, который был расстрелян 26 ноября того же года.

Верховным судом СССР 15 декабря 1956 года П. Гэндэн был посмертно реабилитирован.

В том же 1937 году не стало военного министра МНР, главнокомандующего ее армией, Гэлэгжорижайна Дэмида, который за два года до этого приказал монгольским пограничникам не ввязываться в бой с нападавшими японо-маньчжурами. Он ушел из жизни 22 августа на станции Тайга в Кемеровской области, куда по приглашению Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова прибыл, чтобы принять участие в качестве наблюдателя на армейских учениях. Официальной причиной его смерти стало пищевое отравление.

Однако этим бериевские «чистки» среди командного состава армии МНР, и прежде всего в Улан-Баторском гарнизоне, не ограничились. В феврале 1937 года народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. П. Берия сообщал наркому обороны маршалу К. Е. Ворошилову о проведенных массовых арестах среди начальствующего состава монгольской армии по инициативе министра военных и внутренних дел маршала МНР Чойбалсана и полномочного представителя Советского Союза в этой стране Скрипко.

Среди арестованных оказались заместитель военного министра командарм Дамба, начальник запасов штаба армии МНР Намсарай, заместитель начальника политуправления Амор Сайхан, начальник военно-воздушных сил Шагдыр Сурун, начальник его штаба Мунко, командир 1-й дивизии Тохтохо, командир бронебригады Лxacрун… и секретарь Чойбалсана Баир Сайхан. Все они были объявлены участниками контрреволюционного заговора в руководстве монгольской армии. На очереди стоял арест некоторых членов правительства…

На территории Монголии в соответствии с Протоколом о взаимопомощи от 12 марта 1936 года с сентября 1937 года находились части Красной армии. Это была крупная подвижная группировка войск: 30 тысяч человек рядового и командного состава, тысячи ручных и станковых пулеметов, сотни орудий, 280 бронемашин и 265 танков. Подвижность группировки обеспечивали 5 тысяч автомашин всех типов. На аэродромах и посадочных площадках было сосредоточено 107 самолетов различных типов.

В монгольской столице Улан-Баторе был сформирован штаб корпуса советских войск, получившего наименование 57-го особого. Перед началом конфликта дислокация советских частей на территории МНР была следующей.

В Сайн-Шанда, расположенном на старинном тракте Калган – Улан-Батор, были расквартированы полки 36-й мотострелковой дивизии, в Ундурхане дислоцировались 9-я мотоброневая (согласно штату имевшая 80 бронеавтомобилей БА-6, БА-10) и 11-я танковая (до 278 танков Т-37А, БТ-5, БТ-7 и ОТ-26) бригады, в Баин-Тумене – 8-я, в Дзамин-Удэ – 7-я мотоброневая бригады (по 80 бронеавтомобилей в каждой). Каждая мотоброневая бригада имела в своем составе один бронеавтомобильный, один разведывательный батальоны, 2 стрелково-пулеметных батальона и артиллерийский дивизион. Танковый батальон 36-й мотострелковой дивизии согласно штату состоял из 3 рот, управления и подразделений обеспечения. Линейная танковая рота состояла из 3 взводов по 5 танков в каждом. Всего в батальоне насчитывалось 50 танков Т-26. Южную границу Тамцак-Булакского выступа в районе Югодзырь прикрывала 6-я кавалерийская бригада РККА. Расстояние от этих пунктов до Халхин-Гола измерялось сотнями километров, которые нужно было в случае необходимости пройти по безводной пустынной степи без дорог и ориентиров.

Характеристика района боевых действий

На характер боевых действий оказывали большое влияние особенности местности, на которой развернулись боевые столкновения между советско-монгольскими войсками и японцами.

Бои наземных войск проходили на территории, ограниченной с востока государственной границей Монгольской Народной Республики с Маньчжурией, с запада – рекой Халхин-Гол. Глубина этого пространства достигала 20 км, ширина по фронту – 60–70 км.

Местность к востоку от реки Халхин-Гол покрыта песчаными буграми, барханами и изрезана котловинами, лощинами, ямами до 40 м глубиной. Высота барханов достигала 40–50 м. Многочисленные песчаные бугры и ямы чрезвычайно затрудняли ориентирование и способствовали скрытному расположению огневых точек. Действия танков и бронемашин на отдельных участках были весьма затруднительны, а транспортных колесных машин – почти невозможны.

Приток Халхин-Гола – река Хайластын-Гол – делила весь этот район на два участка: северный и южный.

Река Хайластын-Гол имела ширину 3–4 м и глубину до 2 м. Долина ее достигала в ширину 1500 м и была сильно заболочена. Скаты долины песчаные, крутизна их 15–30°, а в отдельных местах 45°. Эта речка неизбежно разделяла действующие здесь войска на две группировки и чрезвычайно затрудняла маневр, в особенности танков и артиллерии.

Река Халхин-Гол протекала вдоль всего района параллельно фронту. Ширина реки достигала 120–130 м, глубина 2 м, а местами и глубже. Скорость течения 0,8 м/сек. Долина реки представляла собой глубокую впадину шириной 1–3 км, на некоторых участках сильно заболоченную.

Северо-восточные берега долины имели крутизну 25–30°; крутизна западных берегов достигала местами 75°.

Местность к западу от реки Халхин-Гол – плоская песчаная равнина, лишенная естественных масок и укрытий.

Восточный берег Халхин-Гола доминировал над западным, и поэтому японские войска не без основания пытались овладеть им.

К району боевых действий со стороны Маньчжурии подходили 2 железные дороги. Одна (бывшая КВЖД) проходила в 125 км от указанного района, другая, вновь строившаяся, вела из Солуни на Ганьчжур. Ближайшая станция второй железной дороги – Хандагай – находилась в 60 км от района боев.

Кроме того, к границе Монгольской Народной Республики из Хайлара подходили две грунтовые дороги, которыми противник также пользовался для переброски войск и устройства тыла.

Район, избранный японскими захватчиками для нападения, был крайне неблагоприятен для советско-монгольских войск. Он отстоял от ближайшей советской железнодорожной станции Борзя на 750 км и не имел ни жилищ, ни сколько-нибудь удовлетворительных источников воды. Открытая, плоская и пустынная местность к западу от Халхин-Гола затрудняла ориентирование войск при передвижениях и к тому же была открыта для наблюдения с песчаных бугров восточного берега реки.

Войска Монгольской Народно-революционной армии плохо знали местность. Они не имели даже карт. Японцы же успели произвести съемки и имели неплохие карты масштаба 1:100 000.

Таким образом, развертывая боевые действия на восточной границе самого удаленного участка территории Монгольской Народной Республики, японское командование рассчитывало и на естественные условия театра военных действий, которые были весьма благоприятны для них и неблагоприятны для советско-монгольских войск [40]40
  Другов П. И.Из опыта действий АБТВ на реке Халхин-Гол. Май-сентябрь 1939. Хабаровск, 1940, с. 48.


[Закрыть].

Боевые действия
(11–31 мая 1939 года)

С 11 мая к востоку от реки Халхин-Гол начались стычки разведывательного характера, продолжавшиеся до 26 мая.

11 мая на монгольский пограничный пост на спорном участке совершил налет отряд японо-маньчжурской (баргутской) кавалерии численностью до 300 человек, поддержанный 5–7 бронемашинами. Нападение было совершено при поддержке авиации. В результате нападавшие сбили у Номон-Хан-Бурд-Обо пограничную заставу в 20 конных бойцов-цириков и вышли к восточному берегу реки Халхин-Гол.

Подобное нападение на монгольскую пограничную заставу западнее Дунгур-Обо повторилось 14 мая. Только на сей раз со стороны японцев начала действовать авиация, которая совершенно беспрепятственно сбросила на расположение заставы 52 бомбы.

С этого дня развернулись активные боевые действия японской авиации, проводившей разведывательные полеты и бомбометание. Монгольские пограничные заставы и посты подвергались пулеметному обстрелу с воздуха. Командование Квантунской армии стремилось заранее подготовить своих летчиков к действиям в районе военного конфликта, ознакомить их с местностью. Во главе японской авиации стоял опытный ас Моримото, успешно действовавший в китайском небе. Под его командованием наносились многократные удары по военным аэродромам на монгольской территории.

После такой разведки сил Монгольской Народно-революционной армии в восточной части страны японцы совершили настоящее вторжение на сопредельную территорию, у которого была своя предыстория. Еще в марте 1939 года японский Генеральный штаб направил в штаб Квантунской армии своих офицеров Тэрада и Хаттори из оперативного управления для планирования предстоящей операции (речь шла о районе реки Халхин-Гол).

В апреле командующий Квантунской армией генерал К. Уэда отдал приказ № 1488 о действиях войск в пограничной зоне – так называемые «Принципы разрешения пограничных конфликтов между Маньчжоу-Го и СССР». Выполнение его неизбежно вело к сознательному нарушению японскими и маньчжурскими военнослужащими (речь, естественно, шла не об отдельных лицах) советской и монгольской границ. Более того, подобные действия поощрялись.

Согласно этому приказу, командиры воинских частей и даже их подразделений Квантунской армии должны были сами (!) «в случаях, если граница не ясна» (четвертый параграф «Принципов») определять в местах своей дислокации, где проходит государственная граница. При этом командирам всех степеней давалось право атаковать любого противника, который якобы нарушил границу Маньчжоу-Го. Одновременно в приказе генерала К. Уэды командирам приграничных частей было рекомендовано «избегать ненужных конфликтов».

Появление приказа № 1488 сразу же вызвало всплеск нарушений границ Советского Союза и МНР японскими военнослужащими, которые при соприкосновении с пограничниками сопредельной стороны на «законном» основании пускали в ход оружие. Теперь многие нарушения советской границы выливались в вооруженные схватки. В приграничной полосе стали звучать не только винтовочные выстрелы, но и пулеметные очереди, и взрывы ручных гранат. Подобные действия японским вышестоящим командованием не только не пресекались, по даже поощрялись.

Командование Квантунской армии заранее продумало и обустроило театр предстоящих боевых действий на восточных границах Монголии. Строились новые казарменные и складские помещения. Спешно достраивалась железная дорога из Солуни на Халун-Аршан и далее на Ганьчжур. Новая железная дорога велась через Большой Хинган, а затем шла параллельно монгольско-маньчжурской границе. Эти пути позволяли осуществлять быструю переброску войск к границам МНР и советского Забайкалья.

После нападений с земли и с воздуха на монгольские пограничные заставы японский генерал-лейтенант Мититаро Камацубара, командир 23-й пехотной дивизии, 21 мая отдал подчиненным частям приказ «уничтожить войска Внешней Монголии в районе Номонхана», то есть в районе реки Халхин-Гол. Выполнение этого приказа японские войска начали в ночь на 28 мая. Речь шла уже не о рядовом нападении на монгольскую пограничную заставу.

В апреле на участке государственной границы в районе реки Халхин-Гол было относительно спокойно. В мае здесь произошло несколько стычек; среди монгольских пограничников имелись убитые. 14 мая 2 кавалерийских эскадрона японо-маньчжур вышли к берегу Халхин-Гола, оттеснив пограничников. На следующий день 5 японских бомбардировщиков нанесли удар по 7-й погранзаставе, разрушив ее постройки. Три цирика (монгольские солдаты. – Примеч. авт.) были убиты, а 25 человек получили ранения.

Получив приказание командования из Улан-Батора, части 6-й кавалерийской дивизии (2 полка, сводный кавалерийский дивизион, артиллерийский дивизион) выступили к горе Хамар-Даба. Вместе с монгольскими конниками к границе ушел и взвод разведки советских войск.

О последних событиях на монгольской государственной границе у реки Халхин-Гол было доложено и в Москву. 19 мая посла Японии господина Того пригласили на прием к народному комиссару иностранных дел В. М. Молотову, который от имени советского правительства сделал официальное заявление:

«Я должен предупредить, что всякому терпению есть предел, и прошу посла передать японскому правительству, чтобы больше этого не было. Так будет лучше в интересах самого же японского правительства… Имеется бесспорный факт, что японо-маньчжурские части нарушили границу МНР и открыли военные действия, что это нападение на территорию МНР совершили японо-маньчжурские войска и самолеты. Мы с этим мириться не будем. Нельзя испытывать терпение монгольского правительства и думать, что это будет проходить безнаказанно. Мое заявление находится в полном соответствии с Пактом о взаимопомощи между СССР и МНР» [41]41
  Советско-монгольские отношения, 1921–1974. Документы и материалы. В 2-х томах. М., 1975, т. 1, с. 104–105.


[Закрыть].

Посол Того сообщил в Токио о состоявшемся в здании на Кузнецком Мосту приеме и о всей серьезности дипломатической ситуации. Однако японское правительство не воспротивилось действиям командования Квантунской армии.

Советско-монгольские войска к этому времени для прикрытия границы выдвинули 6-ю кавалерийскую дивизию Монгольской Народно-революционной армии в составе 15, 17-го кавалерийских полков и сводного кавалерийского эскадрона, а также стрелково-пулеметный батальон 11-й танковой бригады, усиленный ротой бронемашин, саперной ротой и 76-мм батареей на механической тяге.

Части и подразделения, выделенные из 11-й танковой бригады, объединились под общим командованием командира стрелково-пулеметного батальона Быкова, по фамилии которого и назывался весь отряд.

По приказу командира 57-го особого корпуса командир сводного отряда старший лейтенант Быков выслал на восточный берег Халхин-Гола взвод разведки, который был 22 мая обстрелян японцами. Тогда монгольские части 6-й кавалерийской дивизии и советский сводный отряд, переправившись через реку, к 28 мая заняли оборонительную позицию в 10 километрах от государственной границы Монголии на ее Тамцак-Булакском выступе.

К 27 мая у государственной границы Монгольской Народной Республики в районе Номон-Хан-Бурд-Обо японцы сосредоточили уже значительную группу из состава 23-й пехотной дивизии и баргутской конницы под общим командованием командира 64-го пехотного полка 23-й пехотной дивизии Ямагато.

В группу входили: часть 64-го пехотного полка, разведывательный отряд 23-й дивизии под командованием подполковника Адзума, моторизованная рота под командованием капитана Ковано, 8-й кавалерийский полк и подразделения 1-го и 7-го кавалерийских полков баргутской конницы.

Советско-монгольские части расположились по обе стороны реки Хайластын-Гол: на правом фланге – 3-я рота стрелково-пулеметного батальона 11-й танковой бригады; в центре, в 8–9 км юго-западнее, западнее и северо-западнее Номон-Хан-Бурд-Обо, – сводный кавалерийский эскадрон, 17-й и 15-й полки 6-й кавалерийской дивизии; на левом фланге, в 8–9 км северо-западнее Номон-Хан-Бурд-Обо, – 2-я рота стрелково-пулеметного батальона 11-й танковой бригады. Части были вытянуты по фронту на 16–20 км.

1-я рота пулеметно-стрелкового батальона, саперная рота, 76-мм батарея, а также артиллерийский дивизион 6-й кавалерийской дивизии Монгольской Народно-революционной армии находились на западном берегу Халхин-Гола, около переправы.

Получив дополнительные сведения о сосредоточении японских войск на сопредельной стороне, штаб 57-го особого корпуса принял меры по усилению прикрытия государственной границы МНР в районе Тамцак-Булакского выступа. По тревоге была поднята 9-я мотоброневая бригада, которая походным маршем прибыла в город Тамцак-Булак. Ее передовые подразделения подошли в район боев к исходу дня 29 мая. Бригада прошла 700 километров пути по степи за 13 дней, что для броневой техники того времени было хорошим показателем. 17 мая из Улан-Батора вышла колонна машин 149-го стрелкового полка 36-й мотострелковой дивизии. Мотострелки проделали путь в 1060 километров за 11 дней.

Противник превосходил наши части по количеству штыков в 2,5 раза, в саблях – в 3,5 раза, по количеству орудий ПТО почти в 2 раза и по пулеметам в 1,3 раза; советско-монгольские войска имели превосходство над противником по орудиям полкового и дивизионного типа в 1,5 раза, по бронемашинам – в 5–6 раз.

Соотношение сил между советско-монгольскими и японскими войсками (на 27 мая 1939 года)

Стороны	Штыков	Сабель	Орудий калибра 75 мм и выше	Орудий ПТО	Пулеметов	Танков	Бронемашин
Советско-монгольская	Около 11 000	Около 1000	86	23	152	186	266
Японская	Около 20 000	Около 4700	170	98	164	130	6

На рассвете 28 мая японцы перешли в наступление, имея целью окружить и уничтожить советско-монгольские части, выдвинутые на восточный берег Халхин-Гола. В то же время японская авиация (до 40 самолетов) стала сбрасывать бомбы на переправу, тылы и расположение советско-монгольских войск.

Главный удар противник наносил своим правым флангом. Одновременно баргутская конница, наступая по южному берегу Хайластын-Гола с юго-востока, должна была содействовать окружению.

На разведывательный отряд подполковника Адзума и моторизованную роту капитана Ковано была возложена задача обойти левый фланг советско-монгольских частей, выйти им в тыл на переправы через Халхин-Гол и отрезать пути отхода.

Весь день 28 мая бои носили исключительно упорный характер. Стоявшие в центре полки монгольской кавалерии не выдержали удара превосходящих сил японцев и баргутов и стали отходить. 15-й кавалерийский полк отошел к своему командному пункту, второй – к берегу речки Хайластын-Гол. В такой ситуации пришлось отходить и ротам сводного отряда старшего лейтенанта Быкова. Одна из рот была развернута фронтом на север, другой роте пришлось отбивать наскоки баргутской конницы силой в один полк.

Под вечер советско-монгольские войска отошли к линии песчаных холмов в 2–3 километрах от устья Хайластын-Гола (то есть реки Халхин-Гол) и стали закрепляться на этой позиции, рыть окопы. 2-я рота отряда Быкова отошла к высоте Дунгур-Обо, отстоявшей от берега Халхин-Гола на 4 км, и закрепилась на ней.

Японцы так и не смогли окружить советские войска. Когда они на машинах попытались вдоль восточного берега Халхин-Гола выйти к переправе, то попали под огонь 76-мм артиллерийской батареи старшего лейтенанта Ю. Б. Бахтина. Его орудийные расчеты находились на правом берегу, но при виде подходившей к переправе колонны вражеских машин с пехотой Бахтин по своей инициативе переправил орудия на противоположный берег. Орудийные расчеты повели огонь прямой наводкой. В бой у переправы вступила саперная рота и 1-я мотострелковая рота.

Батарея старшего лейтенанта Бахтина стреляла метко: были подбиты машина подполковника Адзума и две бронемашины, охранявшие его штаб. Советские бойцы провели в ходе боя у переправы несколько контратак, и японский обходной отряд был разгромлен.

Однако в центре позиций противнику удалось отбросить 17-й кавалерийский полк на южный берег реки Хайластын-Гол.

Среди захваченных трофеев наиболее ценным оказалось содержимое машины подполковника Адзума. Это была топографическая карта района боевых действий на Халхин-Голе с четко обозначенной государственной границей Монголии и Маньчжоу-Го и боевой обстановкой, расположением японских войск. Штабная карта свидетельствовала о том, что бои велись на монгольской территории. На Токийском процессе в январе 1948 года трофейная карта стала неопровержимым документальным свидетельством японской агрессии против Монгольской Народной Республики.

К 19 часам 28 мая к району боевых действий стали прибывать подразделения 149-го стрелкового полка, перебрасываемого из Тамцак-Булака на автомашинах. Подразделения полка сразу же вводились в бой по частям без достаточно организованного взаимодействия с артиллерией, и поэтому в этот день на ход боя они не оказали существенного влияния. Бой продолжался всю ночь до утра 29 мая без решительных результатов. Однако огонь нашей артиллерии нанес противнику большие потери.

Утром 29 мая советско-монгольские части, поддержанные двумя дивизионами артиллерии, перешли в наступление и к 16 часам отбросили противника на 1,5–2 км к северо-востоку.

Схватки 29 мая носили исключительно ожесточенный и упорный характер. Все же советско-монгольские войска, перешедшие в наступление, сумели отбросить неприятеля за пределы государственной границы. Особенно удачным оказался огонь подошедшего дивизиона дальнобойных орудий 175-го артиллерийского полка. Отличился орудийный расчет командира отделения Н. З. Попова, подбивший вражеский танк, 2 броневика и 8 автомашин.

Понеся большие потери, японцы решили отойти за государственную границу в район Депден-Сумэ, использовав для отхода автомашины, специально подброшенные для этой цели с маньчжурской стороны.

Начальник оперативного отделения штаба 57-го стрелкового корпуса, командовавший группой советско-монгольских войск, выдвинутых на восточный берег реки Халхин-Гол, через наблюдателей получил сведения о движении автоколонны к расположению японских войск. Расценив это как подход свежих резервов противника, он решил отвести наши войска на западный берег Халхин-Гола. Позднее эта ошибка была исправлена. Однако вследствие плохой разведки в течение 4 дней не было обнаружено, что противник очистил Номон-Хан-Бурд-Обо. Только после 3 июня советско-монгольские части снова заняли первоначальное положение в районе между рекой Халхин-Гол и Номон-Хан-Бурд-Обо, выставив наблюдение непосредственно к границе.

Японцы отошли на исходные позиции, потеряв только убитыми более 400 солдат и офицеров (раненых было гораздо больше), бросив по пути немало военного имущества. Пехота вывозилась на подошедшей колонне грузовых автомашин. Однако их авиация (большинство экипажей имело опыт боевых действий в Китае) не прекращала своих бомбовых налетов, ведя при этом пулеметный обстрел наземных целей.

Среди трофеев оказалось много личных вещей японских офицеров. В полевой сумке одного из них был обнаружен походный дневник с записями о событиях 28 мая у реки Халхин-Гол:

«Противник решительно задумал окружение и уничтожение. Ему было, по-видимому, известно о недостатках связи и нашего тыла, о недостатках боеприпасов и оружия, а также потери… Сегодня в третий раз повторилось наступление. Наши дружественные части (имеется в виду баргутская кавалерия. – Примеч. авт.) были разбиты, и их никак нельзя было остановить. От всех сил сводного отряда не осталось и тени».

Однако наряду с героическими действиями частей и подразделений советских войск в управлении боем и ведении разведки обнаружился и ряд недостатков. Войска, выдвинутые на восточный берег реки Халхин-Гол, были вытянуты в тонкую цепочку на фронте 20 км. Резервы (149-й стрелковый полк) были удалены от района боевых действий на расстояние до 125 км и не могли своевременно оказать помощь частям, прикрывавшим границу.

Монгольские кавалерийские части, вместо того чтобы находиться на флангах боевого порядка и вести глубокую разведку, были поставлены в центре между стрелковыми подразделениями. Необеспеченность флангов и отсутствие разведки со стороны советско-монгольских частей позволили японцам совершить маневр в обход и выйти к переправе.

В результате плохо организованной разведки не был также своевременно обнаружен отход противника после боя 29 мая.

Вместе с тем первые боевые столкновения с японцами показали, что сил для отпора врагу у восточной границы Монгольской Народной Республики было сосредоточено недостаточно. Поэтому в течение июня к району боевых действий (в Тамцак-Булак) были подтянуты вся 11-я танковая бригада, 7, 8-я и 9-я мотоброневые бригады, 36-я моторизованная стрелковая дивизия (без одного полка), один тяжелый артиллерийский дивизион, свыше 100 самолетов-истребителей, а также перебрасывалась 8-я кавалерийская дивизия Монгольской Народно-революционной армии [42]42
  Другов П. И.Из опыта действий АБТВ на реке Халхин-Гол. Май-сентябрь 1939. Хабаровск, 1940, с. 54.


[Закрыть].

На границе наступило временное затишье. Советско-монгольские войска занялись устройством полевых оборонительных позиций. На этот раз боевое охранение, которое вело круглосуточное наблюдение за противной стороной, было выставлено прямо на линии государственной границы.

Советский Союз еще раз предупредил Токио о недопущении новых агрессивных действий в отношении дружественной Монголии. Народный комиссар иностранных дел В. М. Молотов сделал еще одно официальное заявление по поводу дальневосточных событий:

«Кажется, уже пора понять, кому следует, что советское правительство не будет терпеть никаких провокаций со стороны японо-маньчжурских воинских частей на своих границах. Сейчас надо об этом напомнить и в отношении границ Монгольской Народной Республики. По существующему между СССР и Монгольской Народной Республикой Договору о взаимопомощи мы считаем своей обязанностью оказывать Монгольской Народной Республике должную помощь в охране ее границ. Мы серьезно относимся к таким вещам как Договор о взаимопомощи, который подписан советским правительством…» [43]43
  Советско-монгольские отношения, 1921–1974. Документы и материалы. В 2-х томах. М., 1975, т. 1, с. 108.


[Закрыть]